Форум » Фандом по произведениям классической литературы и кинематографа » Сон в зимнюю ночь, Milagro, МП - 2 » Ответить
Сон в зимнюю ночь, Milagro, МП - 2
Milagro: Название: Сон в зимнюю ночь Автор: Milagro Жанр: альтернативный сюжет и продолжение по мотивам романа "Мэнсфилд Парк" Джейн Остин Герои: Фанни Прайс и пр. Дата обновления: 30.03.2010, закончен
Флер: Milagro , чудесное описание прогулки в парке. У Вас очень приятный слог. Читать одно удовольствие
Milagro: Марти Флер спасибо. Пишу, пишу
Milagro: Сэр Томас уехал рано утром на следующий день, сославшись на срочное дело в Лондоне и обещав вернуться через три дня. Фанни знала, что Генри пытался накануне вечером еще раз отговорить его, однако успеха не достиг. Оставалось лишь ждать письма или возвращения Бертрама, причем последнее, по опыту Фанни, было гораздо вероятнее. В отсутствие сэра Томаса жизнь в Эверингэме шла как обычно. Генри ездил по округе с джентльменами, Фанни развлекала дам, а вечерами все собирались в гостиной, где велись приятные разговоры - как правило, два-три одновременно. За месяц, проведенный вместе в Мэнсфилде, Леди Бертрам и миссис Эстли сблизились настолько тесно, что их то и дело приходилось разнимать. Джулия, постоянно имея перед глазами такой полный набор всяческих совершенств и успехов как леди Бертрам, единственной оплошностью которой можно было бы счесть разве что то, что она вышла замуж за ее дорогого брата вместо того чтобы предпочесть какого-нибудь пэра в своем праве или хотя бы наследника титула из имевшихся в распоряжении, просто не могла удержаться от завуалированных нападок и колкостей в сторону золовки. Леди Бертрам же, при всей своей незлобивости, не привыкла чтобы ей перечили или критиковали в чем-то, и от Фанни требовались неусыпное внимание и такт, дабы сглаживать их мелкие разногласия и восстанавливать родственный мир и гармонию в доме. Так как-то, проводя время после обеда в гостиной и перебирая ноты на фортепьяно, миссис Эстли загорелась идеей спеть модный итальянский дуэт. Леди Бертрам, напротив, склонялась к старинной шотландской балладе и в эту минуту подбирала аккорды незамысловатой мелодии и негромко напевала отдельные куплеты. Фанни поддержала ее выбор - больше из нежелания, чтобы леди Бертрам в ее состоянии напрягала голос и легкие, нежели из каких-то личных музыкальных пристрастий. Однако Джулия настаивала и, решив искать поддержки у более признанных в доме авторитетов, чем хозяйка Эверингэма, обратилась к мистеру Уинтворту: - Несомненно, мистер Уинтворт, вы так же, как и я, предпочитаете более изысканные произведения. Не понимаю, как леди Бертрам, с ее вкусом и уровнем исполнения, может отказаться от этого прелестного дуэта в пользу глупой песенки о преступной Джин Левингстоун. К тому же, я просто не способна представить, как можно выводить голосом эти смешные отрывистые «Fy! gar mak a barrel o'pikes…” Мистер Уинтворт, оторвавшись от разговора с мистером Нэшем, вежливо отразил атаку: - Миссис Эстли, вы переоцениваете мою взыскательность. Я очень люблю эту балладу, в особенности в исполнении леди Бертрам. Когда вы ее услышите, уверен, вы обязательно измените свое мнение, - и с присущей ему проницательностью прибавил еще более веский аргумент: - Эта вещь неизменно пользовалась огромным успехом на вечерах в родовом имении виконта Ярдли. Миссис Эстли не могла более иметь возражений и умолкла, побежденная, а леди Бертрам, тряхнув блестящими черными локонами, оборотилась к кузену с сияющей улыбкой благодарности за защиту и счастливых воспоминаний о родном гнезде: - Ах, Джордж, как чудно это было, помните? Брат Артур, вы и я, и моя милая подружка Эмили записывали эти старые песенки со слов нашей доброй няни и потом без конца распевали их под аккомпанемент всех имеющихся в доме инструментов и без него… Кстати, Эмили собирается замуж за Фредерика Гэйра, старшего сына барона Фикклби. Я получила письмо от нее позавчера: помолвка уже объявлена. Стыд и позор вам за то, что проворонили Эмили. Не сомневаюсь, у вас были неплохие шансы! Мистер Уинтворт, отведя взор от прекрасной музыкантши, негромко, но твердо заметил с едва уловимой иронией в голосе: - Боюсь, леди Бертрам, родственное и дружеское расположение ко мне, за которое я вам крайне признателен, вводит вас в заблуждение. Я вовсе не такая уж желанная партия для столь прелестной и достойной молодой леди, как мисс Милбэнк. Положение и состояние мои весьма посредственны, хотя и полностью устраивают меня, а наши вкусы и привычки разнятся так сильно, что было бы нечестно и самонадеянно с моей стороны рассчитывать на ее счастье в союзе со мной. Леди Бертрам собиралась что-то возразить, однако увидев, что он тут же активно включился в прежний разговор с мистером Нэшем, лишь с нежной укоризненной улыбкой покачала головой и вернулась к своим аккордам. Миссис Эстли, радикально переменившая свое отношение к пыльным простонародным балладам, принялась помогать ей, и спустя некоторое время они были уже полностью готовы усладить слух присутствующих, что и было сделано к удовольствию и восторгу всей компании.
juliaodi: Какой интересный мужчина этот мистер Уинтворт Хочется побольше о нем узнать
Milagro: juliaodi Нравицца?
juliaodi: Milagro, дайте-ка подумать... Умный, наблюдательный, влюбчивый...О, да!
Milagro: juliaodi пишет: влюбчивый... Наоборот, можно сказать, однолюб. Ну, по моему замыслу пока Боюсь, у вас мало шансов
juliaodi: Milagro пишет: однолюб Ну любить-то ведь умеет Milagro пишет: у вас мало шансов Ах, разбиваешь мне сердце
Milagro: juliaodi пишет: разбиваешь мне сердце Крепись! В конце концов, нам не привыкать - сколько чудесных героев нам не досталось! один Дарси чего стоит...
Milagro: Маленький довесок к предыдущему отрывку: В таких милых обменах мнениями и занятиях неспешно проходило время в Эверингэме, не считая прогулок, игры в карты и на бильярде и чтения вслух. Читал в основном мистер Уинтворт, голос и манера которого восхищали всех, хотя насчет выбора книг возникли разногласия. Джулия признавала только новейшие душещипательные романы, Фанни была за Шекспира и Поупа, мистер Эстли предпочитал описания путешествий или афер, а леди Бертрам – предания и сказки. Сам мистер Уинтворт выбрал бы, конечно, исторические жизнеописания или хроники, но, не желая навязывать свои вкусы, сначала читал стихи, а затем, случайно заметив недочитанный Фанни томик мисс Дж.Остин, принялся за него, и этот вариант на удивление устроил всех слушателей и самого чтеца. Прошло уже целых четыре дня, а сэр Томас все не возвращался, от него не было никаких вестей, кроме нескольких строчек, посланных им леди Бертрам сразу после его благополучного прибытия в Лондон, и Фанни не находила себе места от беспокойства. Генри также был озабочен: - Ума не приложу, что его держит там так долго, тем более что он так горел желанием побыстрее начать охоту. Все уже готово, только его и ждем. Боюсь, Фанни, мне следует отправиться в город самому. Со дня отъезда Бертрама прошло уже достаточно времени чтобы моя поездка не связывалась бы с его и не вызвала ненужных подозрений, и я могу остановиться у дяди, так что никто и подумает, что я приехал вслед за Томом. Если будет нужно, я подключу к делу моих доверенных юристов или Хэррисона, на них можно полностью положиться. Фанни, хоть и с неохотой, признала необходимость такой меры: - Да, Генри, пожалуй, и в самом деле лучше тебе съездить туда и помочь кузену Томасу или хотя бы поддержать его. Наверное, все оказалось еще сложнее, чем мы предполагали. Он будет рад иметь тебя рядом, я уверена. Только, прошу тебя, пиши каждый день о себе и о нем. Сэр Томас, увы, слишком небрежный корреспондент. Генри, обрадованный готовой поддержкой жены, обещал писать как можно подробнее и не задерживаться более, чем будет необходимо, и на этом решение было принято окончательно – он едет в Лондон завтра же утром. Фанни осталась занимать и отвлекать теперь еще на одного человека уменьшившуюся компанию и ждать вестей из столицы.
juliaodi: О, я тоже буду ждать гостей из столицы. Milagro
Milagro: juliaodi вести, как вы понимаете, будут и скоро.
juliaodi: Milagro пишет: вы понимаете ты понимаешь
гость: Очень приятно Вас читать. Генри, обрадованный готовой поддержкой жены, "Готовая поддержка" звучит как то не по-русски, на мой взгляд.
Бэла: Milagro пишет: насчет выбора книг возникли разногласия. Джулия признавала только новейшие душещипательные романы, Фанни была за Шекспира и Поупа, мистер Эстли предпочитал описания путешествий или афер, а леди Бертрам – предания и сказки. Сам мистер Уинтворт выбрал бы, конечно, исторические жизнеописания или хроники, но, не желая навязывать свои вкусы, сначала читал стихи, а затем, случайно заметив недочитанный Фанни томик мисс Дж.Остин, принялся за него, и этот вариант на удивление устроил всех слушателей и самого чтеца. прям наша литературная гостиная!
Milagro: гость пишет: "Готовая поддержка" звучит как то не по-русски, на мой взгляд. пожалуй, да, это калька с англ Надо подумать, как заменить, спаисбо. Бэла пишет: прям наша литературная гостиная! Я просто не могла удержаться от этого маленького реверанса.
Milagro: Мистер Крофорд сдержал слово и сразу по приезде в Лондон кратко уведомил жену о том, что добрался в полной целости и сохранности, разместился у адмирала и намеревается наутро нанести визит на Уимпол стрит и встретиться с сэром Томасом. Фанни с нетерпением ждала более подробного отчета, и когда еще через день, возвратившись вместе с леди Бертрам и мистером Уинтвортом с прогулки, нашла на подносе с корреспонденцией толстый конверт, надписанный рукой мужа и с его печатью, то, наскоро извинившись перед гостями, немедленно побежала в кабинет, чтобы поскорее ознакомиться с его содержимым. На ходу распечатав письмо, Фанни начала быстро читать, однако уже после первых нескольких строк была вынуждена в сильнейшем волнении опуститься в ближайшее кресло, ловя ртом воздух и то и дело прерываясь, не в силах сразу разобрать буквы на дрожавшей в ее руках бумаге. Текст, заставивший подогнуться колени и почти что остановиться сердце миссис Крофорд, был следующий: «Моя дорогая, безмерно любимая Фанни, Надеюсь, ты и Уильям здоровы и благополучны и все в Эверингэме идет хорошо. Подтверждение этого будет мне изрядным утешением даже сверх обычных моих чувств и желаний, поскольку новости, которые я узнал в Лондоне и которые должен теперь сообщить тебе, в высшей степени горьки и неприятны и не вызывают в моем сердце ничего, кроме сильнейших гнева и скорби. Боюсь, такое начало письма не может служить достаточным предуготовлением, но я просто не знаю, как еще приступить к тому, что я вынужден написать. Том Бертрам мертв, Фанни. Он убит на дуэли маркизом де Кюстэном, точнее сказать, умер в результате этого поединка, потому что рана в общем случае не была бы смертельной, однако имевшаяся, как оказалось, небольшая аномалия в расположении внутренних органов сэра Томаса сделала попадание пули фатальным. Я опускаю медицинские термины, которые будут так же непонятны и бесполезны для твоего разумения, как и моего. Не могу простить себе, Фанни, что приехал слишком поздно!.. Уверен, я сумел бы остановить Бертрама и не дать свершиться столь бессмысленному, несправедливому и глупому несчастью. Прибудь я всего на 36 часов раньше, и Том, возможно, был бы жив. Это будет мне тягчайшим укором и неизбывным сожалением до конца моих дней. Однако, к делу. По тем сведениям, что мне удалось разузнать, история с твоей кузиной Рашуорт оказалась гораздо более неприятной, непристойной и запутанной, чем могло придти в голову кому-либо из нас, Фанни. Даже мне. Сумма в восемь тысяч фунтов, как выяснилось, по большей части включала в себя не долги чести, а скорее, бесчестья. Миссис Рашуорт, вступив в незаконную связь с де Кюстэном, не только пристрастилась к игре на крупные ставки, но и опустилась вскорости до махинаций с векселями и фиктивными покупками и продажами дорогих вещей – прежде всего, драгоценностей, - чтобы скрыть от мужа неоправданно высокие расходы, которые даже в его слабом мозгу непременно вызвали бы вопросы и подозрения. Кроме того, немалая часть сумм по долговым распискам была получена непосредственно самим маркизом, как он себя называет. Впрочем, его происхождение и личность вызывают у меня сильные сомнения: одно то, что он не принят в кругу нашей высшей аристократии и в то же время не вернулся во Францию после коронации Наполеона искать милостей при дворе узурпатора, как немалая часть родовитой нищей эмиграции, говорит о многом. Хотя возможно, у него все-таки есть какие-то принципы и он непримиримый роялист-легитимист. Вкратце, вся эта омерзительная история тянулась более полутора лет и мало-помалу, естественно, начала выплывать на свет Божий. Де Кюстэн, помимо окончательного развращения Марии, передал ее письма – случайно или намеренно, мне точно неизвестно, - третьим лицам, еще более низким проходимцам, чем он сам. Миссис Рашуорт подверглась шантажу, что заставило ее занимать все больше и запутываться все сильнее. В конце концов управляющий и поверенный мистера Рашуорта обратили внимания на странные и подозрительные траты и начали расследовать обстоятельства и задавать вопросы. Бертрам приехал в Лондон в тот самый момент, когда Рашуорт, наконец осознавший, что в его доме происходит нечто из ряда вон и виною чему его супруга, приступил к допросам и обвинениям миссис Рашуорт и призвал на помощь ее несчастного брата, прилетевшего на Уимпол стрит с той же целью. Загнанная в угол Мария в итоге призналась во всем сэру Томасу, умоляя лишь, чтобы он вызволил компрометирующие ее письма из рук маркиза и его званых или незваных пособников и скрыл эти улики, более чем достаточные для позорного развода, от мистера Рашуорта. Можешь представить себе, в каком состоянии был бедный сэр Томас, узнав такое о своей сестре, причем непосредственно и достоверно от нее самой. Тем не менее, он как можно скорее встретился с де Кюстэном и потребовал от него вернуть все письма и оставить миссис Рашуорт, сохранив хоть какие-то остатки ее репутации и надежд на исправление. Разговор между ними, конечно же, не мог был спокойным и, похоже, в ходе него оскорбленный и возмущенный сэр Томас использовал такие выражения, которые в свою очередь привели к соответствующим ответам со стороны его vis-a-vis, и результатом перепалки стало то, что Бертрам вызвал обидчика на дуэль. Поединок состоялся, по правилам, на следующий день, и о его трагическом исходе тебе уже известно. Последние подробности мне были переданы секундантом сэра Томаса. Скандал в доме Рашуортов еще не закончен, и во что все это выльется, я не берусь предсказать. Сразу после злополучной дуэли де Кюстэн скрылся из Лондона, и есть все основания полагать, что он попытается покинуть страну как можно скорее. По закону он будет обвинен в убийстве Бертрама, и я всей душой уповаю на высшую справедливость и надеюсь, что мерзавца схватят прежде, чем он успеет отплыть из Англии. Я пока остаюсь в столице, чтобы проводить в последний путь нашего несчастного благородного друга и родственника. Сразу после этого я поспешу к тебе, моя дорогая, чтобы наконец-то обнять и утешить тебя и рядом с тобой утешиться самому, насколько это возможно в данном непоправимом событии. Понимаю, какое потрясение и горе ты испытаешь, прочтя это письмо, Фанни, но я прошу и приказываю тебе собрать все свои силы и все самообладание ради меня и Уильяма, а также пребывающих под нашим кровом гостей. Любовь моя, тебе предстоит самое сложное – сообщить о смерти сэра Томаса леди Бертрам. Не будь она нашей гостьей, я и тогда не доверил бы это никому другому. Твои чуткость, сострадание и деликатность нужны здесь более всего. Полагаю, что не стоит раскрывать ей или кому-либо еще все обстоятельства, связанные со смертью ее мужа, достаточно будет пока сообщить о дуэли в защиту чести его сестры. В дальнейшем мы сможем рассказать ей все, что будет возможно, когда история с Рашуортами так или иначе завершится. На всякий случай заранее пошли за мистером Риверсом – леди Бертрам в ее положении может потребоваться помощь врача, и в любом случае его присутствие и советы заставят ее подумать прежде всего о ребенке и умерить свое отчаяние ради его здоровья и сохранности. Передай леди Бертрам, а также мистеру и миссис Эстли, что я советую им немедленно отправляться в Лондон. Если они поторопятся, то успеют на отпевание, которое состоится в церкви Святого Михаила на *** улице октября 23-го сего года, и похороны. Тебя же я настоятельно прошу оставаться в Эверингэме с сыном и ждать моего возвращения. Как только я запечатаю данное письмо, то тут же приступлю к другому, чтобы уведомить о случившемся Эдмунда Бертрама, на которого также падет печальная обязанность сообщить о смерти Тома их бедной матери. Умоляю, Фанни, найди за всеми этими мрачными заботами время черкнуть мне хотя бы пару строк в ответ как можно скорее. Целую тебя и Уильяма, и да поможет нам всем Господь. Засим остаюсь Твой преданный и горячо любящий муж Генри Р. Крофорд.» Потрясение, испытанное Фанни по прочтении этого, было настолько сильным, что в первые минуты она была неспособна даже ощутить в полной мере горе, жалость к участи сэра Томаса и сочувствие всем членам семьи. Словно желая убедиться, что глаза и разум не обманули ее, она вновь и вновь принималась перечитывать письмо то с начала, то с середины, и каждый раз в ужасе роняла листы на колени. Слезы катились по ее лицу, но она не замечала их и лишь бессмысленно моргала и жмурилась, пытаясь прогнать пелену, без конца размывавшую строки и ее сознание.
Бэла: Жестко...
Milagro: Бэла пишет: Жестко... Ну... из песни сна слова не выкинешь...
Марти: Milagro, что же теперь будет? Насколько я понимаю, Мэри становится леди Бертрам. Но круто вы, однако, завернули
полная версия страницы