Форум » Фандом по произведениям классической литературы и кинематографа » Безымянная звезда. Продолжение. Цапля. » Ответить
Безымянная звезда. Продолжение. Цапля.
Цапля: Дамы, это очень спорный, хотя далеко не самый неожиданный вариант развития событий. Навеяно случайным околоновогодним просмотром одноименного фильма и давними размышлениями по поводу. Попытки доказать автору, что он не прав, приветствуются.
Ответов - 30, стр:
1 2 All
Цапля: - Марин! – я повышаю голос, совсем немного – в гулкой тишине провинциальной ночи можно переговариваться на разных концах городской площади, не повышая голоса – и вас будет слышно, потому что даже парочка бродячих городских собак умолкнет, чтобы не пропустить ни слова из того, что вы можете сказать друг другу. - Марин! Пора спать!.. Легкие шаги по скрипучей лестнице – и он взглядывает на меня поверх стекол очков: - Ложись, дорогая, мне нужно еще кое-что сделать, - он немедленно исчезает на маленьком балкончике, в чернильной темноте - опять один, с телескопом и … со своими звездами… Так почти каждый день. Если ночи звездные. А если пасмурно, он садится за стол, заваленный картами звездного неба, открывает старые книги с пожелтевшими страницами, и растворяется в них целиком. Полукруг света от лампы с зеленым абажуром выхватывает из тьмы лишь нижнюю часть его лица – подбородок, аккуратно очерченные губы, руку. Тонкие пальцы периодически поднимаются к переносице, поправляя очки, и возвращаются – нетерпеливо, жадно – к страницам, перелистывают их, карандаш мягко скользит по страницам, порхает в записной книжке, ставит какие-то загадочные знаки, цифры, крючки, дроби, словно он пишет иероглифами неведомую повесть. - Марин!.. – говорю я, складывая на стуле ночной халат, который всегда надеваю перед сном поверх сорочки. – Пора спать. - Да, дорогая, сейчас, - бормочет он. – Ты ложись, я еще поработаю… Вот так мы живем. Так мы живем уже год, с тех пор, как однажды… Тогда госпожа Испас пригласила всех на юбилей. Городские кумушки переговаривались и судачили еще за неделю до него. Должен был приехать племянник госпожи Испас, студент, обещавший привезти книги для Марина. Конечно, я тоже была там. Я понимала, что не могу не воспользоваться случаем еще раз увидеть его вне гимназических стен. В гимназии он был такой же, как прежде. Такой же, как до стремительного появления и исчезновения в его …нашей жизни… этой женщины. Почти такой. Иногда я ловила его мечтательный взгляд, которым он смотрел – нет, не на меня – сквозь меня, в какие-то светлые дали… впрочем, это было и до ее явления. Он пришел в разгар торжества – явно случайно, не ожидая встретить столько гостей и торжественно накрытый стол. Долго отнекивался , пытаясь улизнуть, но господин Испас вцепился в него мертвой хваткой, познакомил с племянником – и вместе с учителем Удря водворил упирающегося Марина за стол. Он остался, извинился, поздравил румяную от удовольствия госпожу Испас… Я сидела рядом с госпожой Жоржеску, и кивала ей, соглашаясь с … чем? Я не помню даже, о чем шел тогда разговор – я смотрела на Марина - он оживленно, блестя глазами, разговаривал с приехавшим из Бухареста племянником госпожи Испас – студентом, они что-то жарко обсуждали, пили вино, отвлекались, извиняющимися взглядами, словно расшалившиеся дети, смотрели на именинницу. Марин, слегка раскрасневшись, даже произнес тост за здоровье и благополучие виновницы торжества, смущенно улыбнулся, и снова о чем-то горячо заговорил, привлекая к разговору сидящего рядом учителя Удря. Я не пила – я блюла реноме блюстительницы нравов нашего городка. Госпожа Испас и госпожа Кирою, выпив шампанского, принялись обсуждать последнюю поездку госпожи Испас с супругом в Бухарест, на ярмарку, а я, несколько раз демонстративно притронувшись к виску, пожаловалась на головную боль, и, попросив извинения и еще раз поздравив именинницу, собралась уходить. - Господин Мирою! – голос господина Испас вернул Марина в реальность – мадемуазель Куку уходит, вы не проводите ее? - Да, разумеется, - с равнодушной готовностью сказал он, с явным сожалением отвлекаясь от разговора с господином Удря и племянником госпожи Испас. Он взял со стула пиджак, набросил на плечи, выходя вслед за мной в сумрак летней ночи, так же равнодушно, механически подставил мне локоть, и повел, аккуратно обходя темные озерца дождевой воды, угадывающиеся на неровной брусчатке улицы. - Я помешала вашему разговору, господин Мирою? – извиняющимся голосом произнесла я, - мне жаль, право. - Ничего страшного, мадемуазель Куку, - удивленно ответил он, и замолчал, не собираясь продолжать. - Но вы так увлеченно о чем- то говорили… расскажите. - Вам это не будет интересно, - с усмешкой сказал он, слегка покачнулся, балансируя на краю огромной лужи… - Позвольте… идите с краю… я подам вам руку. Он провел меня вдоль лужи, держа за руку. Мне казалось, что я иду по краю райского облака, я шла за ним почти на цыпочках, ступая так легко и осторожно, словно звук шагов мог спугнуть мое хрупкое счастье. - Расскажите, - повелительным тоном напомнила я о себе. Он удивленно пожал плечами, и произнес: - Штефан Прутяну рассказывал нам о новостях науки. Вы знаете, что … наблюдать движения небесных тел скоро можно будет… Он говорил так увлеченно, шел, размахивая руками и путая шаг, явно позабыв, с кем и о чем говорит. Я смотрела на него - во все глаза, наслаждаясь безнаказанной возможностью слушать и смотреть – его лицо то скрывалось в темноте, то освещалось неверным, бледным светом луны, выглядывающей из рваных облаков на бездонном, словно колодец, небе. Мы подошли к калитке. Он вдруг, словно споткнувшись, вспомнил, опомнился, и начал извиняться – суховато и официально, слегка наклонив голову: - Простите, мадемуазель Куку. Не смею задерживать. Спокойной ночи. - Не извиняйтесь, господин Мирою. Вы очень интересно рассказывали. Хотите чаю? Я сказала это? Сердце гулко стукнуло и замерло. Он посмотрел на меня, еще ближе наклонившись, растерянно снял очки, близоруко щурясь – в темноте я почти не видела его лица, но чувствовала его близость, его дыхание. - Да, – ответил он. Сердце мерно застучало вновь. То ли мне было жарко, то ли меня бил озноб?.. Я проснулась очень рано, осторожно вытащив свою руку из-под его головы, боясь разбудить и желая того. Он не проснулся. Осторожно, на цыпочках подойдя к окну, воровским движением отдернула занавески, предусмотрительно закрытые вечером – с опасением, что завтра о моих задернутых шторах будет судачить вся улица. Солнечные лучи ворвались в комнату, заиграли желтыми бликами на столе, спинке кровати, тонкими ломаными лучами перечертили его спину, защекотали ухо. Он пошевелился, внезапно сел и в упор посмотрел на меня растерянными глазами… Я замерла. - Ма-демуазель Куку… - в глазах его нарастала, нет, не паника, что-то неуловимо-возбужденное, сродни хаотическому движению испуганных аквариумных рыбок. - Господин Мирою, - я сжала зубы, чтобы не закричать от безысходности, непоправимости происходящего. – Вам нужно поторопиться. Скоро проснутся соседи. - Да, - он кивнул, смущаясь моего взгляда – я отвернулась, пристально рассматривая оконное стекло, он – я слышала – поспешно вскочил и начал одеваться, натыкаясь на прикроватный столик. Он оделся, смущенно кашлянул, пытаясь мне что-то сказать, привлекая внимание – но я, не оборачиваясь, сказала: - Поторопитесь, господин Мирою. - _Ээ-э-э… Прошу прощения… мадемуазель Куку, - пробормотал он за мой спиной, хлопнула входная дверь… Я распахнула окно – рама скрипнула фальцетом - впуская в комнату свежий, напитанный влажной зеленью утренний воздух, и, холодея, увидела, стоящего у калитки и изумленно взирающего на выходящего Марина господина Земфиреску. - Доброе утро, господин Мирою. Целую ручки, мадемуазель Куку… Школа встретила меня удивленным гудением. Ученицы перешептывались, хихикали, прыскали в кулачки, коллеги с улыбками раскланивались. Марин встретил меня на перемене, с букетиком гвоздик из универсального магазина господина Паску. В глазах его застыла решимость человека, идущего на плаху. - Мадемуазель Куку… Я прошу вас стать моей женой. - Спешу поздравить вас, мадемуазель Куку… господин Мирою! Не стоит скрывать от коллег то, о чем говорит уже весь город! – раздался за моей спиной трубный голос директора гимназии, господина Нуцу. Так я стала госпожой Марин Мирою. Почему я согласилась? Потому что огласка в нашем городе погубила бы меня? Связь, подкрепленная брачными узами, теряет привкус греха и становится историей, с которой начался респектабельный брак двух уважаемых членов общества? Я не должна была этого делать? Нет, я не могла поступить иначе. Иначе нам бы пришлось уехать – не сразу, чуть позже, по-воровски, скрывая глаза от вездесущего осуждающего ока общественного мнения. Я не могла поступить иначе. Мы зарегистрировали свой брак в мэрии *** августа 1931 года. Я более не появлялась ни на вокзале, в часы прохождения дизель-электропоезда Бухарест-Синая, ни в кинотеатре на вечерних сеансах. Гимназистки торжествовали. Наверное, имя учителя Мирою, укротившего Скорпиона, прославлялось не в одной девичьей компании. Я с особым рвением готовила ему обеды и ужины, гладила рубашки и пришивала пуговицы, с наслаждением заправляла по утрам постель, взбивала подушки, зарываясь в них лицом и вдыхая его запах. Я терпеливо ждала , когда он спустится по скрипучей лестнице своей «башни звездочета» , ждала каждый вечер, иногда – засыпала, не дождавшись.. Он был выдержан, вежлив, безупречен и холоден. Он, казалось, иногда забывал о моем существовании. Постепенно он привык ко мне, как привыкают к чему-то постоянному и не очень неприятному в жизни, словно к удобному предмету интерьера. Изредка – в те ночи, когда - то ли звезды светили как-то особенно, то ли еще по какой-то, неведомой мне причине, он вспоминал обо мне. Он садился в кресло и рассказывал мне – о новой книге, о новых открытиях астрономов, он поднимался по скрипучей лестнице башни звездочета и позволял мне быть рядом – объясняя, показывая, взлетая над звездной бездной. Тогда он был нежен. И именно тогда мне почему-то казалось, что он сейчас – не со мной. - Марин! – я говорю громче, не опасаясь того, что у господина Кирою распахнуты окна, и его шустрая востроносая жена может быть – а, скорее всего – так оно и есть – уже непременно сидит у окна, прикрываясь шторами, и пытается уловить что-нибудь, что позволит ей с удовольствием смаковать подробности странных отношений четы Мирою. Я поднимаюсь по шаткой лесенке в святая святых – пусть он и не звал меня сегодня. - Что случилось, дорогая? – спрашивает он, не отрываясь от телескопа. - Ничего… Просто я жду тебя. - Садись, - внезапно говорит он, оборачиваясь. – Смотри – вот, сюда – сейчас ожидается метеоритный дождь. Когда ты увидишь падающую звезду, загадай желание. Быстрее, придумывай. «Мне не надо придумывать, дорогой. Я точно знаю, чего хочу» Мы сидим рядом, прижавшись друг к другу, наблюдая вспыхнувшие, прочертившие небо тонкой белой нитью метеориты. Он со мной, я чувствую это. Он вдруг поворачивается ко мне, и говорит: - Белла, хочешь, мы съездим с тобой к морю? Ты ведь никогда не видела моря?... « Да, дорогой. Я очень хочу увидеть море. Я хочу увидеть мир, как Элеонора Земфиреску. Только я никогда не могла даже себе в этом признаться. Покажи мне мир, ты можешь, я знаю». - Да, дорогой… К о н е ц
Хелга: Цапля Как ты это... Проникновенно и красиво! Подарила смешной мадемуазель Куку право на счастье, вернее не право, а возможность? И очень реальный вариант развития событий! Славно, если мадемуазель такая, как у тебя, тогда за Марина можно не очень беспокоится, она его будет спасать от невзгод жизненных. Главное, чтобы не устала...
apropos: Цапля Чудо! Чудо! Чудо! Я знала, что это будет чудо - если Цапля соизволит что-то написать - и я не ошиблась, да и невозможно было ошибиться! Великолепно! Как мне мне всегда было жаль Марина, оставшегося без своей безымянной звезды, которая никогда не сходит со своей орбиты, и всегда ужасно переживала за мадемуазель Куку - у которой и имени-то нормального не было, и которая ожесточалась в отсутствии любви (вернее, нелюбви) и смерти. Цапля Ты воплотила мою мечту в жизнь (и мечту Марина с м-ль Куку) - соединила людей, которые могут найти друг в друге свое счастье. И они нашли его. Умильное состояние - сбылось ожидание... желаемого чуда.
Леона: Цапля *ворчливо* а ещё смеет утверждать, что она не писатель... Цапля очень проникновенно и неожиданно. Честно говоря, я разомлела, насколько это трогательно. И мадемуазель Куку такая душевная, и финал такой оптимистический! Твой рассказ вселяет веру. Спасибо за кусочек счастья!
Дафна: Цапля ууу... Каждая Куку имеет конституционное право на своего Марина
Цапля: Хелга Хелга пишет: Подарила смешной мадемуазель Куку право на счастье, вернее не право, а возможность? несомненно, подарила право apropos ну, чудо не чудо... ну, если только маленькое, в отдельно взятой жизни отдельно взятой женщины . Еще молодой. Леона Так все -таки неожиданно? Я, честно сказать, надеялась на возражения - неужель ни у кого, кто прочел, не возникло желания сказать - так не бывает? Дафна Дафна пишет: Каждая Куку имеет конституционное право на своего Марина Да, вот где-то так. Именно
Хелга: Цапля пишет: так не бывает? Именно так и бывает...
apropos: Цапля пишет: надеялась на возражения Смотри, вероятно, кому-не понравится такой расклад событий, каким ты его описала. Но по мне - в самый раз. Для Моны - Мартин был мимолетной прихотью. Слишком избалованная, капризная, глуповатая дама-бабочка - для него. Бесспорно, она красива, женственна невероятно и проч., что так нравится мужчинам, способна быть более "звездой", нежели спутницей в этой жизни, спутницей, которая всегда будет рядом, не предаст, не обманет, будет надежным и верным товарищем и подругой. Куку же - земная, она рядом, но он, ослепленный своими звездами, не замечает, что в ней есть и сердце, и любовь, и преданность, и... душа. Она сурова, неженственна и проч. - только потому, что одинока и несчастная. Ее поведение, строгость и проч. - своего рода защитная маска, за которой она вынуждена скрывать свои чувства, мягкость, доброту, свою любовь, боясь выставить их напоказ. Я ей всегда сочувствовала, поэтому твое сочинение меня так обрадовало. И Мартину с ней будет хорошо, когда он увидит в ней свою "звезду" - а он рано или поздно - разглядит ее сияние - живое и теплое - среди других - далеких, холодных, "чужих" звезд. Хочется в этой верить.
Хелга: apropos пишет: Куку же - земная, она рядом, но он, ослепленный своими звездами, не замечает, что в ней есть и сердце, и любовь, и преданность, и... душа. Она сурова, неженственна и проч. - только потому, что одинока и несчастная. Или наоборот: она одинока и несчастна, потому что сурова, педантична и неженственна. Защитная маска может прилипнуть так крепко, что становится частью характера, и от нее трудно избавиться, тем более с таким "неземным" человеком, как Марин. Поэтому ситуация мне представляется несколько спорной, при том, что Цапля рассказала о ней так лирично и красиво.
Цапля: apropos пишет: ому-не понравится такой расклад событий, каким ты его описала. Я надеялась, что кому-то не понравится. Спор - соль жизни, не так ли? apropos пишет: И Мартину с ней будет хорошо, когда он увидит в ней свою "звезду" - а он рано или поздно - разглядит ее сияние - живое и теплое - среди других - далеких, холодных, "чужих" звезд. Хочется в этой верить. Вот мне тоже, дорогая Ты очень хорошо описала то, что я хотела показать. Именно с точки зрения Беллы. Я ей даже имя дала - нежное, женственное, которого у нее не было в фильме. Хелга пишет: она одинока и несчастна, потому что сурова, педантична и неженственна. Защитная маска может прилипнуть так крепко, что становится частью характера, и от нее трудно избавиться да, так и произошло. И разглядеть за ней женщину почти невозможно. Помните, как в фильме (я-то помню, я позавчера его пересмотрела - и меня осенило ) - она говорит Моне - даже другим голосом, не голосом "мадам командирши:" Здесь такая тоска.... а когда идет дождь... А Марин... Он счастлив со своими звездами... Ничего не замечает..." И в этой фразе, произнесенной влюбленной, молча тоскующей женщиной - чуть Моей Беллы - женщины, домашней, любящей, желающей любви и тепла. Такой, какой , я очень надеюсь, сможет увидеть ее Марин. Я ей дала такую возможность.
apropos: Хелга пишет: Или наоборот: она одинока и несчастна, потому что сурова, педантична и неженственна Цапля призывает поспорить, поэтому поспорю, можно? От маски может быть трудно избавиться, особенно в возрасте, когда она уже перешла в привычку. Но именна та сцена, о которой упомянула Цапля - когда Куку чуточку открывается, дают шанс - ей и надежду - зрителям. Не думаю, что ее одиночество и проч. - следствие, а не причина. Все имеет свои корни. То ли в детстве - не любили, то ли - по своим причинам - развивались комплексы и проч. И 18 лет, и в 30, и 50 и т.д. - человек нуждается в любви, тепле, ласке, но если ее не находит или боится раскрыться, то может вот так замкнуться - в своей маске. Вспомнилась Людмила Прокофьевна - мымра, оказавшаяся на поверку тонкой, ранимой женщиной, у которой не сложилось...
Цапля: apropos пишет: Но именно та сцена, о которой упомянула Цапля - когда Куку чуточку открывается, дают шанс - ей и надежду - зрителям. Вот, ведь в этом и смысл этой маленькой альтернативы загадочным далеким звездам - дать шанс той, кто рядом, той которую привыкли воспринимать Мадемуазель Скорпионом, мымрой, Калугиной. А ведь они - еще молодые, нуждающиеся в любви, плече рядышком - обычные женщины, которых жизнь поставила в рамки "мадам Скорпионов", быть может
Хелга: Цапля пишет: Хелга пишет: цитата: И Мартину с ней будет хорошо, когда он увидит в ней свою "звезду" - а он рано или поздно - разглядит ее сияние - живое и теплое - среди других - далеких, холодных, "чужих" звезд. Хочется в этой верить. Это не Хелга... Цапля пишет: Вот, ведь в этом и смысл этой маленькой альтернативы загадочным далеким звездам - дать шанс той, кто рядом, той которую привыкли воспринимать Мадемуазель Скорпионом, мымрой, Калугиной. Дать шанс - это прекрасно и я всеми руками за то, чтобы он был дан. Я о том, что шансом этим трудно воспользоваться в силу характера и без сильной руки рядом. Рука-то слабая и неземная... Если мадемуазель Куку столько лет давила в себе свою женственность и трепетность, как сможет она раскрыть ее и раскрыть себя рядом с Марином? Это сложно, во-первых, опасно - во-вторых. И есть ли в ней то, что хотелось бы найти? apropos пишет: Не думаю, что ее одиночество и проч. - следствие, а не причина. Все имеет свои корни. То ли в детстве - не любили, то ли - по своим причинам - развивались комплексы и проч. И 18 лет, и в 30, и 50 и т.д. - человек нуждается в любви, тепле, ласке, но если ее не находит или боится раскрыться, то может вот так замкнуться - в своей маске. Сначала следствие, а потом и причина. Одно тащит за собой другое. А Людмиле Прокофьевне очень повезло, сколько их таких Людмил так и....
Цапля: Хелга пишет: Это не Хелга... Не на то нажала Хелга пишет: Если мадемуазель Куку столько лет давила в себе свою женственность и трепетность, как сможет она раскрыть ее и раскрыть себя рядом с Марином? Если она любит - а она любит, это бесспорно. и это - из первоисточника - сможет. Это я уже домыслила. Белла Мирою - сильная и любящая женщина, такие многое смогут. Судьба дает ей шанс - да, несколько спорный. Но в ее праве и в ее возможностях этим шансом воспользоваться. Один человек (из реала ), прочитавший фик, сказал мне - Такой, как Марин - не заметил бы Куку, даже если бы споткнулся о нее. *задумчиво* интересно, здесь мне никто такого не сказал...
Хелга: Цапля пишет: Один человек (из реала ), прочитавший фик, сказал мне - Такой, как Марин - не заметил бы Куку, даже если бы споткнулся о нее. *задумчиво* интересно, здесь мне никто такого не сказал... И он был прав, мне кажется. Но исходя из той случайности, которую ты взяла за основу, ему пришлось ее заметить, на какое-то время. А потом она разнежится, а он будет воспринимать ее, как некий элемент, присутствующий в его жизни. Вот и опасность для нее. Нельзя расслабляться рядом с мечтателем, он не даст шанса. Нет?
apropos: Хелга пишет: Нельзя расслабляться рядом с мечтателем С мечтателями никому нельзя расслабляться. Но Куку наша - дама сильная. Думаю, у нее получится довольствоваться даже тем немногим, что Мартин вообще может дать любой женщине.
Цапля: Хелга пишет: Но исходя из той случайности, которую ты взяла за основу Да, взяла за основу именно случайность, стечение обстоятельств. И, предположительно, он и принимал ее , как некий элемент, позитивный, но не трогающий. И я даже не написала ничего существенного, что могло бы изменить это течение жизни. Кроме случайного метеоритного дождя, предложения поехать к морю, надежды на ШАНС, осознания ею - впервые - что он не где-то далеко в этот момент, а рядом, с ней. Женщины это чувствуют. О чем это я? А! О том, что финал истории открыт, по обыкновению. Всякий (мысленно) может дать возможность Марину увидеть Ее. Оценить, сделать счастливой. Любящей женщине , любящей такого, как Марин, нужно не так уж много.
Цапля: apropos пишет: Думаю, у нее получится довольствоваться даже тем немногим, что Мартин вообще может дать любой женщине apropos
apropos: Цапля пишет: Любящей женщине , любящей такого, как Марин, нужно не так уж много. Мы поняли друг друга.
Хелга: Цапля пишет: Кроме случайного метеоритного дождя, предложения поехать к морю, надежды на ШАНС, осознания ею - впервые - что он не где-то далеко в этот момент, а рядом, с ней. Женщины это чувствуют. Или придумывают, что чувствуют, потому что очень хотят этого. Вот он сказал: Милая, поедем... и тут же ушел к звездам, а она воспарила, потому что ей показалось... Впрочем, на самом деле, думаю, что любить - это уже счастье...
полная версия страницы