Форум » apropos » Башмачок - 8 » Ответить
Башмачок - 8
apropos:
chandni: apropos apropos пишет: Я был ранен два года назад. И потерял половину правого предплечья. Автор, тебе, конечно, виднее, но мне кажется, все-таки так научно обычные люди (не врачи) не говорят, тем более в раздражении, если не в гневе. Я бы сказала: "...половину правой руки". А услышав слово предплечье, обычный не очень образованный человек скорее подумает, что отрезали по самое плечо, хотя нет всего кисти... apropos пишет: Вы сами отказали мне в удовольствии стать частью вашего семейного круга – когда не захотели принять меня и сняли с себя всякие передо мной обязательства.
apropos: chandni пишет: Тратить свои деньги или ругаться с женой по поводу каждой копейки (тем более на пасынка, когда своих детей куча мала) - совсем не одно и то же. Понятное дело. Потому папа-Булавин, кстати, и сделал все для самостоятельности Муравского. Чтобы не висело стремительным домкратом богатство жены. chandni пишет: Правда в данном случае, не выслушав, Игнатий уже всё решил за неё и уже расстроился и опустил руки, не говоря уже о том, что наговорил сгоряча, от неуверенности и от обиды много чего лишнего... Как это не выслушал? Выслушал же. Но не поверил. Там же до кучи все - она его холодно встретила и избегала, помнишь? Естественно, у Муравского сразу зародились подозрения. chandni пишет: Я бы сказала: "...половину правой руки". Ну, это не совсем верно. Я раньше так и писала, но неправильно же. У него не половины руки нету - до локтя, а именно половины предплечья. Юлия Юлия пишет: в любви именно и должен быть не уверен сирота, который не имеет детского опыта взаимной и безусловной любви Не уверена, если честно. Мне кажется, любой влюбленный всегда сомневается и ревнует. Любовь очень эгоистическое чувство. Юлия пишет: это же ответ ни на слова Сан, а на свои собственные боль и страх?.. Ну, он же не просто так на нее набросился - поводов было предостаточно, нет? Свои сомнения он, по идее, должен переживать сам, в себе, но не вываливать их на Сан, тем более, если для нету поводов. А Сан дала ему конкретные поводы, как ни крути. Юлия пишет: Что Муравский - совсем не выдуманный искусственный образ, не картинка в книжке. Спасибо! Я старалась показать живого и страдающего, со своими достоинствами и недостатками. Юлия пишет: Автор, не томи читателя Работаем.
chandni: apropos пишет: Ну, это не совсем верно. Я раньше так и писала, но неправильно же это мы сейчас такие умные и образованные да еще и гугл в помощь, а раньше люди были проще и слов таких не знали. В обиходе было: рука, кисть, локоть, плечо... Руку отрезали, отрезали по локоть, отрезали кисть... ну не было в словаре обычного человека слова предплечье, да и сейчас оно мало у кого в обиходе. Кроме медиков, разумеется. Ну только если хочешь врачу конкретно что-то объяснить и сверился со словарем или гуглом. А тут спор, повышенные тона, гнев, обида... Обычный уставший, расстроенный и ошарашенный офицер, который высказывает наболевшее малообразованному отцу... Вряд ли настолько умные слова выскочат у него в запале и вряд ли отец поймет. Тут явно надо по-простому, тем более, что раньше ты писала по-умному, когда ситуация была иной и оба беседующие были расположены к умной беседе... apropos пишет: Работаем. очень ждем!!!
Хелга: chandni пишет: а раньше люди были проще и слов таких не знали. В обиходе было: рука, кисть, локоть, плечо... Читаю сейчас Крестовского "Петербургские трущобы" и наслаждаюсь богатством авторского языка и диалогов. Каких только слов там не встречается, которые мы сейчас не употребляем. Мне кажется, язык стал беднее, чем в 19 веке. Был он красочней, насыщенней и предплечье вполне могло быть разговорным словом.
bobby: apropos Ситуация с папой разрулилась неожиданно положительным образом. Все равно какое для него может быть оправдание. Если и не забрать к себе, то уж встретиться с сыном и навещать его он вполне мог.
apropos: chandni пишет: раньше люди были проще и слов таких не знали Ну вот не знаю, не уверена. Как я могу судить, дворяне (большинство, по крайней мере) получали очень хорошее образование, куда лучше нынешнего, много читали (за неимением т\в и интернета ), имели весьма разносторонние знания, пусть и ограниченные тогдашними представлениями о науке и технике. Хелга пишет: Был он красочней, насыщенней и предплечье вполне могло быть разговорным словом. Ну, не знаю, насколько разговорным, но вполне могли знать, да. bobby bobby пишет: Ситуация с папой разрулилась неожиданно положительным образом. Ну, надо было как-то разрулить. И завершить интригу с папой, иначе еще на один сезон все растянулось бы. bobby пишет: Если и не забрать к себе, то уж встретиться с сыном и навещать его он вполне мог. Это да, но не навещал, даже не захотел переписываться. Словом, с папой Муравскому точно не повезло.
apropos: Продолжение. Сан была крайне расстроена и ужасно обижена на Муравского. Он не поверил ей, хотя она говорила чистую правду, и говорил с нею тоном, каким некогда пресек попытку Стремоухова женить его на своей дочери, – холодным, жестким и опасным. К тому обвинил ее в легкомыслии и безответственности, и ясно дал понять, что им надобно отменить свадьбу. Она так возмутилась подобным к ней отношением, что сгоряча чуть было действительно не разорвала помолвку, только появление отца вынудило ее придержать те слова, что рвались с языка. Прощаясь, Муравский не удосужился поцеловать ей руку, как того требовал этикет, даже не посмотрел на нее, кивнул только отцу и быстро вышел, словно за ним кто гнался. – Вы что, поссорились? – спросил князь, от которого определенно не укрылось напряжение, возникшее меж женихом и невестой. Сан заколебалась, не зная, стоит ли откровенничать с отцом. – Не то, чтобы поссорились, – наконец осторожно сказала она, – но… Дверь вновь распахнулась и в комнату заглянул секретарь князя. – Ваше сиятельство, простите, но привезли те бумаги, что вы ждали и просили не медля вам сообщить… – Да, да, хорошо… Идем со мною, поговорим в кабинете, – князь направился к дверям, кивком приглашая Сан следовать за ним. Она поплелась в кабинет и присела на кресло, ожидая, пока отец освободится. Ей хотелось уйти и в одиночестве хорошенько поразмыслить, а потом принять решение, кое надобно было принять, но не смела ослушаться князя, потому сидела и, пока тот был занят, перебирала в памяти разговор с Муравским. «Точнее – не разговор, а его отповедь», – ожесточенно думала она, машинально наблюдая, как отец просматривает поданные секретарем бумаги и делает на них пометки. Конечно, невольно она дала Муравскому повод заподозрить ее в желании разорвать помолвку, но он вполне мог удовольствоваться ее объяснением, а то и вообще сделать вид, что ничего не случилось. Какой мужчина стал бы ссориться с невестой накануне свадьбы? Только тот, мрачно решила Сан, который не желает вступать с нею в брак и потому ухватился за первую же возможность отказаться от своего слова. И вспомнила то их бурное объяснение в Пригожем, когда фактически вынудила его сделать ей предложение. Она ему нравилась, но не настолько, чтобы пренебречь разделяющими их условностями. Ее признание ему в любви, ее слезы, верно, смягчили его сердце и склонили к браку, к коему он вовсе не стремился. Не потому ли Муравский был так сдержан с нею после помолвки, не спешил в Петербург, а теперь, пользуясь удачным случаем, решил отделаться от нее?.. За этими вопросами неизбежно появились следующие: стоит ли ей выходить замуж за мужчину, которому она не нужна, который определенно ее не уважает и ей не доверяет, способны ли они вообще ужиться вместе?.. Эти крайне неприятные, тягостные мысли были прерваны отцом, который наконец подписал бумаги и с ними отослал секретаря, после чего откинулся в кресле и, посмотрев на дочь, сказал: – Очень похоже на то, что поссорились. Верно, ты опять что выкинула? – Я?! – вспыхнула она. – Почему вы думаете, что я в чем виновата? Я, а не он? – Потому что он серьезный и ответственный человек, – спокойно ответил князь, – а ты отличаешься завидным легкомыслием. И от тебя можно ожидать чего угодно. Это было настолько несправедливо, что Сан поначалу даже не нашлась, что ответить, с негодованием уставившись на отца. Тот в ответ лишь приподнял бровь, чем окончательно вывел ее из себя. – Ах, так! – воскликнула она. – Коли вы считаете… Коли ожидаете… Извольте: да, мы поссорились, и я уж не знаю, состоится ли свадьба! – Вздор! – сказал князь. – Как это – не состоится? – А вот так! – закипела Сан. – Очень просто: мы… Вновь открылась дверь, на этот раз вошла княгиня, явно чем-то встревоженная. – Вот вы где! – сказала она, на ходу стягивая с себя перчатки. – Сан, что за нелепые слухи распространяются по обществу? – Какие еще слухи? – отмахнулась та. – Нету мне дела ни до каких слухов! – Слухи, что ты чуть не с полчаса наедине любезничала с Жаном Холодовым, и что сообщила ему о разрыве помолвки с Муравским… – О, это Мими Холодова, конечно, постаралась, – процедила Сан. – Верно, она подслушивала… – Так ты действительно уединялась с Холодовым?! – ахнула Ольга Гавриловна. – И потому Муравский увез тебя домой? Он знает? Застал тебя? Сан с вызовом вздернула голову и поджала губы. – Значит, знает, – княгиня охнула и тяжело опустилась на ближайшее кресло. – Ну, дорогая, это уже чересчур! Что теперь делать? И беспомощно посмотрела на мужа. – Ваша дочь уж известила меня, что поссорилась с женихом и неизвестно, как обстоит дело со свадьбой, – сухо сказал князь. – Неизвестно?! – оторопела Ольга Гавриловна. – То есть, как – неизвестно?! Ты что, действительно разорвала помолвку?! – Ничего я не разрывала, – пробормотала Сан. – Пока. – Никогда! Никогда я на то не соглашусь! – вскричала княгиня. – Гости, обед… Не допущу такого позора! Муравский, верно, очень обижен, но он не может вернуть слово. А тебе этого сделать я не позволю! Она сурово посмотрела на дочь и перевела взгляд на князя. – А вы что молчите, Мишель? Скажите ей! – Уже сказал, что сие вздор. – Ужели вам гости и обед важнее всего? – наконец смогла вставить свое слово Сан. – Мы с Муравским… Но ей опять не дали договорить. – Конечно, он сердится и ревнует, – перебила княгиня. – И за дело! Ты вообще соображала, что делаешь? Зачем? Дался тебе этот Холодов! – Да не нужен мне Холодов! – взвилась Сан. – Тогда я вообще ничего не понимаю! – княгиня всплеснула руками. – Устроила целое представление для общества, поссорилась с женихом – и то спасибо, что не на глазах у всех! По счастью, у него – в отличие от тебя – есть голова на плечах, и он догадался увезти тебя домой… – У него есть голова, а у меня – нету?! – Сан не знала, что ей – плакать или смеяться. Она никак не могла рассказать родителям о своих подозрениях по поводу Муравского, как и о том, что он неверно истолковал ее слова и обвинил бог знает в чем. Он загнал ее в угол, из которого оставил ей один только выход – разорвать между ними все отношения. И, верно, того ждал, а она… Она невольно всхлипнула. – А… Ну, понятно, – княгиня вдруг успокоилась и пояснила мужу: – Все невесты нервничают перед свадьбой и немножко сходят с ума. Это приступ паники. – Никакой не паники! – ощетинилась Сан. – Я совершенно спокойна! И не понимаю, что вы так всполошились. Вы же сами были против Муравского, считали, что он мне не подходит. Вам следует радоваться возможности от него избавиться. Князь с княгинею переглянулась. – Я к нему привыкла, – признала Ольга Гавриловна. – Он мне нравится. Весьма обстоятельный и достойный молодой человек. И склонна полагать, что он станет тебе хорошим мужем. Лучшим, из всех возможных кандидатур. – Поди к себе, успокойся и готовься к свадьбе, – сказал до того молчавший князь. Сан наткнулась на его жесткий взгляд и поняла: ежели раньше он и терпел ее выкрутасы, то теперь снисхождения не будет. Ей придется выйти замуж за Муравского, хочет она того или нет. И если потребуется, отец силой приволочет ее к алтарю. «Это мы еще посмотрим», – сглотнув слезы, ожесточенно подумала Сан, гордо подняла голову и вышла из кабинета.
Хелга: apropos Князь взял дело в свои крепкие руки. Такого зятя еще поискать - не сразу найдешь, приятно, когда родители понимают. Осталось только младшему поколению разобраться со своими тараканами.
chandni: apropos apropos пишет: «Это мы еще посмотрим», – сглотнув слезы, ожесточенно подумала Сан, гордо подняла голову и вышла из кабинета. Брюсь даже подумать, ЧТО может наделать Сан со злости, от обиды и непонимания... Никто то её не слушает... и не хочет слушать... И Тяши нет, чтобы мозги ей вправить... Небось гуляет со своим Томилиным... Ну и интриганка эа Мими. Неужели надеется, что на фоне скандала Сан выдадут за её братца? как бы не так. У родителей Сан есть голова на плечах. И методы воздействия! Или главное - просто навредить и отомстить? Бедные они бедные... как птички в клетке... Вся надежда на автора!
Юлия: apropos Ох, автор, не дает вздохнуть читателю chandni пишет: Брюсь даже подумать, ЧТО может наделать Сан со злости, от обиды и непонимания Да уж, могёт... Страшное дело... Читатель совсем избавился от воздуха в легких и замер с синеющим ликом. Автор, не томи
apropos: Хелга Хелга пишет: Такого зятя еще поискать - не сразу найдешь, вот и нам с родителями так и кажется. chandni chandni пишет: Никто то её не слушает... и не хочет слушать.. ДЫк уже выслушали все - и Муравский, и мама с папой. А о чем она молчит - им не догадаться. chandni пишет: Неужели надеется, что на фоне скандала Сан выдадут за её братца? Не думаю, просто крови, может, попить? Юлия Юлия пишет: Да уж, могёт... Страшное дело... С ее темпераментом - запросто. Разозленная и на всех обиженная.
chandni: apropos пишет: ДЫк уже выслушали все - и Муравский, и мама с папой. А о чем она молчит - им не догадаться. Ха, это им так кажется. А она, похоже, чувствует, что никто её не понимает... apropos пишет: Не думаю, просто крови, может, попить? может и так... по принципу "я мстю и месть моя страшна!"
ДюймОлечка: apropos Какая ж красота, какие все нервные перед свадьбой и хотя стараются казаться взрослыми и спокойными, внутри, а у некоторых и снаружи, все бурлит. Лишь бы взрыва не было... Хотя, может, так и надо и тогда все всё выскажут и разберутся наконец.
apropos: chandni пишет: А она, похоже, чувствует, что никто её не понимает.. Одна, одна, совсем одна? ДюймОлечка ДюймОлечка пишет: какие все нервные перед свадьбой Событие нерядовое. Вот и бурлят. ДюймОлечка пишет: Лишь бы взрыва не было... Хотя, может, так и надо Главное - правильно угадать, что лучше.
apropos: Продолжение. Почти весь следующий день Муравский пробыл дома. Он ожидал записки от княжны с известием об отмене свадьбы, но ее так и не принесли. «Она опять передумала? Или сама никак не определится?», – терялся он в догадках, сидя в библиотеке и пытаясь читать книгу, название которой, как и содержание, ускользнули от его внимания. Казалось странным, что княжна, передумав выходить за него замуж, не только не сообщила о том ему при первой же встрече, но зачем-то тянула, уходила от откровенного разговора и даже теперь, после вчерашнего объяснения, молчала, не делая никаких решительных шагов. Что ее останавливало? Боязнь скандала, пересудов? Муравский покачал головой – ежели она что решит, непременно сделает по-своему. Взбалмошности и упрямства ей не занимать. Как и смелости. Ее не остановят даже самые неприятные последствия, ничего не остановит… Так состоится свадьба или нет? Сия неопределенность мучила его несказанно. Завтра он точно узнает о решении княжны, но как дожить до этого завтра? С утра к ним на квартиру завился Федор Игнатьевич, к завтраку, за которым весьма настойчиво уговаривал тетушек Муравского прокатиться с ним в специально для того нанятой коляске – дескать, погода отличная, чего дома сидеть? Дамам из вежливости пришлось поехать на сию прогулку, во время которой, как выяснилось, отец пытался разузнать у них подробности о старшем сыне, в основном касающиеся наследства, им полученным, его имения и помолвке с княжною Булавиной. – Мы ему толком ничего не рассказали, – предупредила Мария Григорьевна Муравского, заглянув после прогулки в библиотеку. – Дескать, в имении мы занимаемся только домашним хозяйством и мало ведаем о прочих ваших делах. И что с княжною вы познакомились до встречи с нами, когда еще служили в Петербурге. Я предложила ему обратиться к вам по всем этим вопросам, поскольку сами мы не можем что-либо о вас рассказывать без вашего на то одобрения или желания. Муравский кивнул, понимая неловкое положение тетушек, которые избегали излишних откровений с Федором Игнатьевичем, не зная, как кузен поладит с новоявленным отцом. Опасаясь ненароком вмешаться в их отношения, при этом они не намеревались занимать и позицию разумного нейтралитета, всецело находясь на стороне Муравского. Что и подтвердила Мария Григорьевна, добавив: – Как вы скажете, Иньяс, так мы и сделаем. – Вы правильно поступили, – сказал он. – Ежели ему что интересно, пусть спрашивает у меня. Впрочем, у Муравского не было никакой охоты что-либо рассказывать отцу о себе или своих делах. «Батюшка, нежданно свалившись на мою голову, хочет слишком многого, – подумал он. – И слишком рьяно пытается вмешаться в мою жизнь. Вчера я немного укоротил его стремления, но, похоже, сего было недостаточно». – Где он? – на всякий случай поинтересовался Муравский. – Как привез нас, так укатил куда-то, но к обеду обещал вернуться… И действительно, к нужному времени он приехал с младшим сыном и, по-свойски расположившись за столом, завел разговор о Петербурге, который впервые посетил. – Огромадный город, чай, столица, – сообщил Федор Игнатьевич, приступая к поданному грибному супу. – Москва, по сравнению выглядит каким уездным городком, а Владимир – и вовсе деревнею. Но вот ума не приложу, зачем здесь столько речек? Куда ни пойдешь, ни поедешь – сплошь набережные и мосты, пропасть какая-то. Не представляю, как можно покойно жить посреди мостов. Но дома, особняки все эти впечатляют, да. А ты чего все молчишь? – обратился он к старшему сыну. – Язык проглотил? Впрочем, понимаю, тебе сейчас не разговоров – верно, предвкушаешь завтрашний день и брачную ночь? Самое милое дело, особливо ежели девица хороша собою… Он ухмыльнулся и заговорщически подмигнул Муравскому, столь вольным высказыванием несколько смутив сидящих за столом дам. Юный Василий и вовсе поперхнулся супом, закашлялся и густо покраснел. – А я, знаешь, нанес визит своим будущим родственникам, имел честь, так сказать, – ничуть не огорошенный реакций присутствующих заявил Федор Игнатьевич. Муравский отодвинул от себя почти полную тарелку – так и так у него не было никакого аппетиту – и недовольно посмотрел на отца. – Не стоило вам к ним ездить, – сказал он. Федор Игнатьевич еще минувшим вечером побывал в особняке Булавиных, который был его единственной зацепкой в поисках сына. Хозяев дома не оказалось, но швейцар, убедившись, что сей господин является отцом жениха, дал ему нужный адрес. – Следовало прежде спросить меня, – добавил Муравский, заметив, как остальные встревожились и испуганно переглянулись. – Возможно и следовало, но получилось как-то спонтанно, – отец сделал неопределенный жест рукой. – Ехал мимо их особняка и решил заглянуть, познакомиться. А то как-то неловко… Надобно было представиться... Невесты твоей не видал, но удостоился беседы с князем… Да-с… Принял он меня весьма любезно, а как иначе, коли мы теперь в родственниках? Мои все дома попадают, как узнают, что я вот так запросто к самому сенатору… Муравский со вздохом прикрыл глаза. – Особняк у них – чисто дворец, я такого жилища отродясь не видывал, – не замечая реакции сына, разглагольствовал Федор Игнатьевич. – Роскошные хоромы, все в золоте, картинах да статуях. Наш уездный предводитель все кичился своим домом – так лачуга лачугой, по сравнению-то. Сам Булавин видный, холеный, одним словом – сенатор. Но, похоже, туговато соображает – я ему все намекал, что рядную нам с ним надобно обсудить, а он так и не понял… А вскоре и вовсе уехал, мол, по делам. Пришлось мне с ним распрощаться, но завтра, сказал, ждут меня с Василием к банкету… «Как же – туговато соображает, – криво усмехнулся про себя Муравский. – Просто не счел нужным ничего обсуждать с внезапно объявившимся отцом жениха. И выпроводил его в два счета, только батюшка мой этого, увы, не понял…». По счастию, не было надобности ограждать Булавиных от бестактного родителя жениха – они сами способны постоять за себя. – Вам не следует наносить спонтанные визиты без моего ведома, – тем не менее сказал он, – коли не хотите выставить себя провинциалом, не знающим светских обычаев. Тем паче что-либо обсуждать с князем Булавиным… Кроме погоды, разве. Как я уже говорил, вы появились в моей жизни слишком поздно, чтобы вмешиваться в нее. – Ну, прости, если что не так, хотел, как лучше, – примирительно сказал Федор Игнатьевич. В его планы явно не входила ссора с сыном. Тем временем лакеи подали жаркое. Пользуясь переменой блюд, Софья Ивановна попыталась завести разговор на другую тему и заговорила о магазинах, что они накануне посетили, но Федор Игнатьевич, умяв две порции жаркого и отметив его отменный вкус, прервал ее и вновь пристал к Муравскому. – Рядную-то проверил, подписал? – вопросил он, делая знак лакею, чтобы ему подлили вина. – Нет, еще не подписывал. – И зря! – взволновался отец. – До венчания надобно все смотреть, а после – уж поздно будет. Вон у меня сосед так женился – до свадьбы в рядной три перины значилось, а потом одна вдруг исчезла, две только остались. А жена уж законная. С двумя перинами. Муравский пожал плечами, вдруг припомнив толстенную пачку листов рядной, которую князь дал ему на ознакомление еще в Пригожем. – Мне довольно и двух перин, – сказал он и в ответ был вынужден – вместе с прочими – выслушать изрядную лекцию Федора Игнатьевича о том, как ловкие отцы невест дурят доверчивых женихов с приданым, облапошивая их и обдирая, что липку. Мария Григорьевна не выдержала и заметила, что родовая честь и положение Булавиных не позволит им хоть как ущемить права жениха и нарушить данное слово, на что Муравский-старший довольно скептично высказался по поводу высокопоставленных господ. Они, дескать, только спят и видят, как бы выгодно обделать свои дела в ущерб всем остальным. И тому привел примеры: тяжбу некоего уездного предводителя с мелкопоместным дворянином, у коего первый отсудил изрядный кусок спорной лужайки; победу отставного майора в ссоре с отставным поручиком и прочие поучительные истории из жизни своих соседей. Словом, все были рады наконец закончившемуся обеду, после чего Муравский удалился в библиотеку, где обычно домашние старались его не беспокоить, но и там не нашел уединения – Федор Игнатьевич пошел следом, уселся в кресло и явно настроился на беседу с сыном. – Из твоих теток слова не вытащишь, ты тоже все молчишь, ничего о себе не расскажешь, – с обидою сказал старший Муравский. После чего засыпал сына градом вопросов по поводу все того же наследства, имения, рядной и прочих весьма интересующих его вещей. Муравский дал на все весьма уклончивые, туманные ответы, а то и вовсе от них уходя. «Благодаря батюшке вскоре я полностью овладею искусством дипломатии», – с усмешкою подумал он и в который раз бросил взгляд на часы. Они наконец показали нужное время, и он смог под благовидным предлогом покинуть библиотеку и компанию отца – было пора собираться на мальчишник, так некстати затеянный его приятелями. В кабинете трактира набилось с дюжину товарищей Муравского, кои обитали в Петербурге и были приглашены на свадьбу. Помимо близких приятелей – Томилина, Колесникова и Агеева, а также Лукина, который приехал вместе с женихом, здесь находилось еще несколько сокурсников Муравского по Корпусу и бывших сослуживцев. Они что-то бурно обсуждали, при виде виновника события замолчали, на мгновенье как-то стушевались, но тут же засуетились, шумно его приветствуя. Захлопали бутылки шампанского, послышались возгласы «За Муравского!» со всяческими ему пожеланиями счастья, удачи, здоровья и прочих разных благ. Потом сели за стол. Приятели поначалу расспрашивали Муравского об его жизни в отставке и новых занятиях, затем заговорили о политических новостях, театре, книгах, нововведениях в армии, старательно избегая даже упоминания о грядущем событии, по какому случаю, собственно, нынче вечером все и собрались. При том непринужденного веселья, обычного в компании офицеров, как-то не случилось, всплески оживления быстро угасали, а явно чем-то озабоченные лица присутствующих скорее соответствовали поминкам, нежели мальчишнику. Улучив момент, Муравский, уж захмелевший после очередной рюмки вина, понизив голос, обратился к Томилину. – Что-то не так? – поинтересовался он. – Отчего все такие смурные? Томилин с некоторым удивлением посмотрел на друга. – Ужели вы не знаете… Да нет, того не может быть… – Просветите, дружище. Похоже, я чего упустил, – сказал Муравский. Томилин скривил рот. – Общество сегодня весь день бурлит… Ходят упорные слухи, что княжна разорвала с вами помолвку. Потому мы все переживаем, не знаем, что и думать. Так свадьба состоится? – Коли нету официального объявления об ее отмене, то, видимо, состоится, – как можно небрежнее сказал Муравский. Даже лучшему своему другу он не мог признаться в том, что сам не знает, чего ему ожидать. – Видимо?! – Томилин чуть не поперхнулся шампанским, кое в этот момент решил пригубить. – То есть, вы вовсе не уверены… И так спокойно о том говорите? Муравский совсем не был спокоен, просто не показывал виду. – Вы же знаете княжну, – сказал он. – Разве с нею можно быть в чем-то уверенным? Томилин чертыхнулся, допил шампанское и вновь наполнил свой бокал, и заодно бокал приятеля. – Верно, то была не лучшая идея, – пробормотал он. Муравский кивнул, полностью соглашаясь – женитьба на княжне точно не была его лучшей идеей. За что ему и предстоит, похоже, еще долго расплачиваться при любом исходе событий. – К тому объявился мой отец собственною персоной, – сказал он. – Прослышав о том, что некий Игнатий Муравский женится на дочери сенатора Булавина, сей господин вдруг воспылал желанием принять меня в свои объятия и восстановить родственные отношения. Томилин, который знал историю Муравского, с сочувствием покосился на друга. – Ну вы редкостный везунчик, приятель, – заметил он. – Судьба никак не устает одаривать вас подарками, вне зависимости, нужны они вам или нет. Да и удача явно никак не хочет оставить вас в покое и определенно становится весьма назойливой. Разошлись далеко за полночь, и с утра у Муравского изрядно трещала голова. – Накануне вы явно переборщили с выпивкой, – мягко журила его Мария Григорьевна, подавая ему стакан с капустным рассолом. – И третьего дня тоже, – добавила Софья Ивановна, намекая на выпитый им коньяк при встрече с отцом, и поставила на стол чашку с крепким бульоном, который почитала лучшим средством от похмелья. – Был какой нарочный? – спросил Муравский и отхлебнул рассола, одновременно перебирая скопившуюся со вчерашнего вечера почту. Записки от княжны в ней так и не обнаружилось. – Не было нарочных, – сказала кузина Варя. – А вот вам скоро отсылать шкатулку. Муравский покосился на шкатулку, в которой лежали подношения от жениха невесте – фата, венчальные свечи, перчатки, духи и всякие безделушки, любовно собранные дамами семейства. И, разумеется, не без помощи княжны, самолично выбравшей ткань для фаты, фасон перчаток и марку духов. – Отошлю, – пробормотал он, на всякий случай еще раз просмотрев почту. Записки не было. Не принесли ее и днем, к тому времени, когда надобно было отправлять шкатулку и готовиться к выходу из дома. К назначенному времени Муравский при полном параде вошел в битком набитую гостями церковь, после чего послали за невестой. Но прошло четверть часа, две четверти, а она все не появлялась. Среди гостей пошли перешептывания, многие бросали на Муравского кто сочувственные, кто злорадные взгляды. Три четверти часа… «Она не могла столь жестоко поступить со мной, это не в ее натуре», – в который раз сказал себе Муравский, хотя действительность определенно опровергала подобные мысли и наконец объяснила отсутствие записки – таки княжна действительно решила не только отменить свадьбу, но сделать это с грандиозным скандалом, оставив его в одиночестве у алтаря на потеху собравшейся публики. – Похоже, венчания не будет, – сказал он Томилину, который сегодня должен был выступать в роли шафера. – Верно, что случилось, – не слишком уверенно ответил тот. – Что ж, я готов стоять здесь хоть до ночи… «…и испить сию чашу до дна, коли это доставит ей удовольствие», – подумал Муравский, удивляясь только, как родители княжны допустили, позволили ей выкинуть сей фортель. «Верно, она или заперлась в своей комнате, а то и сбежала куда, чтобы только не появляться в церкви», – решил он, не сводя глаз с входных дверей. По толпе прошел шепоток, дошедший до ушей Муравского, – к церкви подъехал экипаж. Он напрягся, двери распахнулись, и вместо невесты на пороге появился один из секретарей князя Булавина, который быстрым решительным шагом направился прямо к жениху. Муравский до боли стиснул заложенные за спину руки и приготовился выслушать свой приговор.
ДюймОлечка: apropos Ой, что творится, так и сами будем как на иголках , а автор на самом интересном месте остановился. Боже, ну как все интригующе, как натянутая тетива нервы уже
Хелга: apropos И разумеется, на самом животрепещущем месте! Подумалось: и хорошо, что папа сына забросил, иначе мог такого же как он вырастить, пусть даже отчасти.
chandni: apropos ДюймОлечка пишет: Боже, ну как все интригующе, как натянутая тетива нервы уже Очень хочется почитать версию Сан... Ну как дождаться продолжения? Папаша всё наглеет. Бедный Игнатий... Хелга пишет: Подумалось: и хорошо, что папа сына забросил, иначе мог такого же как он вырастить, пусть даже отчасти. вот-вот! Хочется сказать спасибо деду и корпусу, что помогли Муравскому вырасти достойным человеком! Ему намного труднее было бы стать настоящим бриллиантом, находись он под постоянным влиянием такого папаши... и боюсь, не факт, что удалось бы... А офицеры друг к другу на вечеринке на Вы обращаются? apropos пишет: С утра к ним на квартиру завился Федор Игнатьевич заявился apropos пишет: Дамам из вежливости пришлось поехать на сию прогулку, во время которой, как выяснилось, отец пытался разузнать у них подробности о старшем сыне, в основном касающиеся наследства, им полученным, его имения и помолвке с княжною Булавиной. полученного помолвки apropos пишет: – А я, знаешь, нанес визит своим будущим родственникам, имел честь, так сказать, – ничуть не огорошенный реакций присутствующих. продолжил он? apropos пишет: Тем временем лакеи подали жаркое. Пользуясь переменой блюд, Софья Ивановна попыталась завести разговор на другую тему и заговорила о магазинах, что они накануне посетили, но Федор Игнатьевич, умяв две порции жаркого и отметив его отменный вкус, прервал ее и вновь пристал к Муравскому. может, в первый раз написать горячее?
apropos: ДюймОлечка ДюймОлечка пишет: как все интригующе, как натянутая тетива нервы уже Хелга пишет: на самом животрепещущем месте! На том стоим. Не только же одним героям переживать. Им компания не помешает. Хелга Хелга пишет: и хорошо, что папа сына забросил, иначе мог такого же как он вырастить, пусть даже отчасти. Ну, я так понимаю, Муравский в деда характером пошел, но воспитание, да, было бы не то. Так что, получается, корпус для него оказался в итоге благом. chandni chandni пишет: Очень хочется почитать версию Сан... Гы. chandni пишет: Папаша всё наглеет. Бедный Игнатий... Ну, он папашу укоротит, думаю. Папа просто еще не знает своего сына. chandni пишет: А офицеры друг к другу на вечеринке на Вы обращаются? Ну да. У меня с самого начала как-то они с Томилиным на "вы" были. Хотя, неправильно, наверное. С другой стороны - почему нет? chandni пишет: Скрытый текст Ох, сколько ляпов, спасибо! chandni пишет: может, в первый раз написать горячее? Суп тоже был горячим, нет?
chandni: apropos пишет: Не только же одним героям переживать. Им компания не помешает. коварно! apropos пишет: Ну, он папашу укоротит, думаю. Папа просто еще не знает своего сына. Очень хочется в это верить. Больно читать, как никакой папаша "нагибает" достойного сына. apropos пишет: Суп тоже был горячим, нет? Не, "принесли суп" и "принесли горячее" - разные вещи. Во втором случае имеется в виду точно не суп. А второе блюдо.
полная версия страницы