Форум » apropos » Башмачок - 9 » Ответить
Башмачок - 9
apropos:
apropos: chandni, lapkin Спасибо за поддержку! Klo Klo пишет: Такие милые и искренние Дык они с самого начала... не? И на Сан не ругаешься? Фея О, спасибо! А я забыла уже, что писала когда-то. Ляп, конечно.
apropos: Очень сложно было написать такое продолжение, семь потов сошло, пока слова подобрала. Чет не хватает уже великого и могучего. Словом, на суд читателей. Муравский в некотором замешательстве посмотрел на спящую жену. «Мгновенно заснула, словно наигравшийся котенок», – с нежностью подумал он, в который раз примиряясь с мыслью, что брачная ночь пройдет совсем не так, как ему бы того хотелось. Впрочем, он ожидал куда больших сложностей, но они таки смогли помириться и разрешить те недоразумения, что меж ними стояли, и это был лучший вариант предполагаемых событий. Теперь все сладится – пусть не нынче, но в ближайшее время. И с благодарностью припомнил князя Булавина, который не позволил дочери расторгнуть помолвку. Как ни удивительно, родители княжны в итоге не просто смирились с ее выбором, но, похоже, приняли его и уверились в том, что Муравский действительно способен составить счастие их единственного детища. «И я постараюсь не разочаровать князя с княгинею. И сделать все, чтобы моя жена не пожалела о том, что связала свою судьбу с моей», – думал Муравский, и мысли его неизбежно повернулись к брачной ночи, которая – пусть даже она состоится и не сегодня – должна будет стать важной вехой в их совместной жизни. Он постарается доставить ей удовольствие и пробудить в ней ответную страсть. Постарается… Муравский вздохнул, чувствуя, как в нем вновь пробуждается желание, ранее несколько притушенное долгим и нелегким разговором с женою. И вдруг задумался, как она воспримет свою первую с ним близость. Прежде ему казалось, что в постели у них не возникнет проблем – она всегда таяла от его поцелуев и пылко на них отвечала, к тому не была какой застенчивой и боязливой мышкой, но сейчас вдруг заволновался, будучи уже ни в чем не уверен. Сам он не имел опыта обращения с невинными девами, но слышал, что они вполне довольствуются объятиями и поцелуями, не имея представления о той страсти, что влечет за собою интимная сторона любовных взаимоотношений. Потому, мол, для девушек весьма важен результат первого опыта, и ежели он окажется неудачным, то может обернуться их последующей холодностью. Такие женщины вынужденно терпят мужей в своей постели, не испытывая при том ни особого желания, ни, тем паче, какого удовольствия. Сан наверняка просветили по поводу брачной ночи – прежде какие подружки, та же мадам Сухотина, а перед свадьбой и сама княгиня наверняка дала своей дочери наставления по сему предмету, но вряд ли ей ясно представляются те подробности, кои весьма сложно описать словами, особливо дамам… К тому она никак не может заранее знать, как сие будет ею воспринято. Вдруг слишком смелые ласки вызовут в ней возмущение, а то и отторжение, их неприятие? Ему надобно весьма бережно и осторожно обращаться со своею женой в постели, решил он. По крайней мере, поначалу, пока она не привыкнет и не разберется в своих ощущениях… Муравский попытался подавить в себе неуместно вспыхнувшее желание, с которым было довольно трудно бороться при подобных мыслях, тем паче, когда предмет вожделения столь уютно устроился в его руках на его коленях. «Все равно, что голодному запретить думать об еде», – с невольной усмешкою подумал он, скользнул взглядом по рассыпавшимся прядям темных волос жены – ее чепчик окончательно съехал куда-то на затылок; по пене розовых кружев пеньюара, скрывавшего ее фигуру, и остановился на ножке, что выглядывала из-под края ночного одеяния, точнее – узкой и изящной ступне, увенчанной маленькими аккуратными пальчиками… Сие было слишком даже для его тренированной выдержки. «Надобно отнести ее в постель, укутать одеялом… Верно, ей холодно, да и неудобно спать на моих коленях», – Муравский с трудом отвел глаза от соблазнительного видения и стал прикидывать, как, не разбудив, переместить ее на кровать. Дело сильно затрудняла его искалеченная рука, коей он не мог полноценно обхватить талию жены. Тут она заворочалась, что-то недовольно пробормотала и вновь затихла. – Сан, – тихо сказал Муравский, склонившись к ней. – Вам будет удобнее спать на кровати… Но едва он попытался подвинуть ее повыше, дабы подпереть ее голову своим плечом – так ему сподручнее было бы ее нести, она сама задвигалась, чуть отстранилась и спросила: – Я долго спала? – От силы четверть часа, – ответил Муравский. – Сожалею, что разбудил, лишь хотел перенести вас на кровать… Или вы сами туда переберетесь? – Сама? Да, наверное… Она выпрямилась, похоже, окончательно проснувшись, откинула прядь волос со своего лба и, как ему показалось, недовольно на него посмотрела. После сна лицо ее порозовело, а в темных, чуть припухших от слез сонных глазах золотом переливались огоньки мерцающих свечей. Она была столь восхитительна, столь соблазнительна, что он чуть не задохнулся от захлестнувших его эмоций Уж сколько месяцев он мечтает о ней, и его переполняет неудовлетворенное влечение к этой девушке. Долгое, слишком долгое время он был вынужден держать свои желания под контролем, но нынче стал ее мужем… Они встретились глазами, ее взгляд определенно прояснился и заострился на нем. Она смутилась и вспыхнула, и он явственно ощутил, как меж ними – подобное не раз уже бывало – мгновенно накалился и задрожал воздух. И не устоял, не мог устоять – обвил рукою ее талию, привлекая к себе, и враз охрипшим голосом прошептал: – Сан… Санни… Она охнула, порывисто подалась навстречу, обвила руками его шею, и он накрыл ее рот жарким, почти исступленным поцелуем. Он так давно не целовал ее, так давно… И не мог теперь оторваться от ее губ, разве только чтобы покрыть поцелуями шею, плечи, маленькое ушко, и вновь найти ее губы. Все барьеры, что прежде разделяли их, были сметены клятвами у алтаря, и уж нету нужды сдерживаться – она была его женою, и это была их брачная ночь. Каким-то образом он умудрился найти нужную ленту, дернув за которую, развязал и отбросил чепчик. С пеньюаром оказалось сложнее, и жена сама пришла ему на помощь, кое-как скинув с себя сие определенно лишнее одеяние. На ночную сорочку он пока не решился покуситься, но наверняка безнадежно ее измял, когда, забравшись под подол, рукою заскользил вверх по обнаженной ноге жены, изгибу бедра, с восторгом ощущая под ладонью теплую атласную кожу, и добрался наконец до небольшой, но восхитительно полной и упругой груди. Сан охала и ахала, вскрикивала и стонала, с явным удовольствием и наслаждением принимая его ласки, и только когда он осмелился дотронуться до самого интимного места ее тела, вздрогнула и прерывающимся голосом спросила: – А так… можно? Заверив ее, что сие не только можно, но просто необходимо, Муравский, вскоре убедившись, что она довольно расслаблена и готова принять его, на руках перенес ее в постель. Затем загасил свечи – он предпочел бы оставить свет, но ему предстояло раздеться, и трудно было заранее предугадать реакцию невинной девушки на вид… ммм… целеустремленного мужа. Уже в темноте быстро скинул с себя одежду и наконец приступил к свершению самого важного и желанного дела этой ночи. Она была так горяча, мягка и податлива, что ему приходилось прикладывать огромные усилия, дабы не сплоховать и продержаться как можно дольше. Сие весьма затруднялось тем, что ему надобно было немало потрудиться, дабы преодолеть все преграды на сем пути и сделать это как можно приятнее и безболезненнее для жены. Но едва было пройдено последнее препятствие, символизирующее подтверждение брака, он уже не был в силах сопротивляться тому настойчивому, даже повелительному требованию природы и своего тела, и таки был вынужден им уступить, забывшись наконец в блаженном освобождении собственной страсти. Когда Муравский пришел в себя, то обнаружил, что лежит вместе с женою на боку, до сих пор сжимая ее в объятиях, видимо успев вовремя перевернуться и не расплющить ее своею тяжестью. – Санни? – с беспокойством спросил он, хотя знал, что она получила – пусть пока не полную, но определенную долю удовольствия от близости с ним. Она шевельнулась в его руках, вздохнула, что-то пробормотала, а потом отчетливо сказала: – Это ужасно! Муравский оцепенел. – Ужасно?! – переспросил он, не веря своим ушам, и обреченно закрыл глаза. Похоже, он таки оплошал.
chandni: apropos Как трогательно! Игнатий такой заботливый, милый... И как всегда на самом интересном месте...
apropos: chandni Милый, да. Но вот, оплошал, получается. chandni пишет: И как всегда на самом интересном месте... Святое.
Малаша: apropos Что такое Сан вдруг?! Вряд ли она хочет унизить мужа, ведь любит его. И ей нравилось, не могло не нравиться. Муравский, получается, увлекся и забыл, что хотел быть сдержанным? Чем-то ее напугал? Получилось очень трепетно. У автора. Не знаю, не понимаю, в чем он сплоховал .
chandni: Думаю, фраза Сан относилась не к действиям Муравского... Интриганистый автор не дает нам успокоиться... Как дождаться продолжения?
Хелга: apropos Нелегко Муравскому соединить разум и чувства, а приходится как разумному человеку! Надеюсь, что «ужас» относится не к его действиям.
Малаша: chandni пишет: Думаю, фраза Сан относилась не к действиям Муравского... А к чему? Голову сломала, не могу понять. Хелга пишет: Надеюсь, что «ужас» относится не к его действиям. Тоже на это надеюсь, но что могло вызвать такую реакцию? Или хотя бы не говорить такого Муравскому, про себя подумать. Вообще она умная и воспитанная, вроде как, чтобы такое брякать мужу. Можно и промолчать. Расстроилась. Муравского очень жалко.
MarieN: apropos Вместе со всеми надеюсь, что "ужас", относился не к действиям Муравского. Мы же вместе с ним не слышали, что там пробормотала Сан.
apropos: Малаша Малаша пишет: Получилось очень трепетно. У автора. Надеюсь. Очень трудно писать такие сцены, если честно. Малаша пишет: Что такое Сан вдруг?! Взбрыкнула? Взбалмошная и капризная же... Хелга Хелга пишет: Нелегко Муравскому соединить разум и чувства Не то слово. Какой разум, когда страсть в крови кипит? Бедолага, он же исстрадался за это время. MarieN MarieN пишет: Вместе со всеми надеюсь Ну, там много вариантов, конечно, может быть. Девочки, скоро все узнается - что это там с Сан такое приключилось. Малаша пишет: Муравского очень жалко. Да, у него чет то одно, то другое... Покоя нету. Славно, как верят в Муравского.
Скрипач не нужен: apropos С возвращением! Нас с продолжениями! Очень приятное во всех смыслах "выяснение отношений" получилось apropos пишет: Очень трудно писать такие сцены, если честно. Ещё бы! Пройти по краешку и не свалиться. Тебе удается!
bobby: apropos Все было так замечательно, что могло случиться?.. Я вместе со всеми верю, что Муравский к "ужасу" не имеет отношения. Но пока ему можно только посочувствовать...
apropos: Скрипач не нужен Скрипач не нужен пишет: Очень приятное во всех смыслах "выяснение отношений" получилось Надо было им как-то разобраться меж собою, а поскольку оба влюблены... Скрипач не нужен пишет: Пройти по краешку и не свалиться. Тебе удается! Надеюсь. Да приходится балансировать. bobby bobby пишет: Я вместе со всеми верю, что Муравский к "ужасу" не имеет отношения. Ну, мало ли, вдруг действительно оплошал? bobby пишет: Но пока ему можно только посочувствовать... Да уж... Мужику такое услышать...
lapkin: apropos Спасибо! Очень милое и трогательное продолжение! Автор ингригует
apropos: lapkin lapkin пишет: Очень милое и трогательное продолжение! Трудно писалось. И продолжение тоже ... с трудом. lapkin пишет: Автор ингригует Как водится. Продолжение бесконечной ночи. Повторяю последние фразы - для связки. – Ужасно?! – переспросил он, не веря своим ушам, и обреченно закрыл глаза. Похоже, он таки оплошал. Ему не следовало столь пылко выказывать свою страсть. Ведь он намеревался бережно отнестись к ее чувствам, исподволь, постепенно раскрывая перед нею плотскую сторону любви. Вместо того он, словно какой юнец, совершенно потерял голову и забыл обо всем, едва коснувшись ее тела. Сейчас, когда разум его немного прояснился, Муравский в отчаянии понял, что поведение его было непростительным. Господи, да он набросился на нее оголодавшим зверем, хищником, почуявшим добычу… – Сан, простите меня, – сказал он. – Хотя, верно, мне нету прощения. Вам надобно было остановить меня… «Может быть, она и пыталась это сделать, но я того не заметил?!» – в панике подумал он. Муравский вдруг напрягся – Сан почувствовала, как затвердели расслабленные было мышцы его рук, и начал извиняться перед нею, и только тогда сообразила, что случаем неосторожно высказала вслух часть собственных мыслей. – Иньяс, – она поцеловала его в плечо, к которому прижималась головою. – Иньяс, вам незачем просить прощения. Я имела в виду… Понимаете, ужасно, что девушки выходят замуж, не подозревая о том, что ждет их в брачной постели. Хорошо, коли они любят своего будущего мужа, но ведь немало и таких, кто принимает предложение – по воле родителей или потому, что никто другой не просил их руки, – от мужчин, к коим не испытывают никаких чувств, а то и вовсе им неприятных. И эти несчастные полагают, что им просто придется жить в доме мужа и спать с ним в одной постели, не зная, не представляя даже, что на самом деле замужество предполагает и вот такие… отношения… Она смутилась, не зная, как деликатнее назвать то, что произошло между нею и мужем. Даже для нее, светской барышни, все это оказалось неожиданностью, настоящим откровением, а что говорить о каких воспитанных в строгости, ведущих уединенный образ жизни девицах – для них, верно, сие оборачивается настоящим шоком. Впрочем, признаться, Сан не столько переживала за неизвестных ей барышень – хотя их, конечно, ей было жаль. Более в ужас ее привела мысль, что она могла выйти замуж за того же Рогачевского, барона Вальцогена, предложение которого так неосторожно приняла зимою, или за кого еще из толпы своих кавалеров. И ей бы пришлось терпеть от них подобное… «Это было бы крайне неприятно для меня, отвратительно и унизительно», – с содроганием подумала она, возблагодарив Всевышнего, который надоумил ее с башмаком в кармане отправиться на улицу в ту предновогоднюю ночь и так метко попасть в идущего мимо прохожего. – Но вы сами, – услышала она. – Вы сами… не разочарованы? – Как вы можете сомневаться?! – удивилась Сан. – Все было… чудесно! И не просто чудесно – упоительно и восхитительно! Не хватит всех известных прилагательных, чтобы описать те острые, яркие, невероятные ощущения, что нынче довелось ей испытать. Его прикосновения всегда вызывали в ней особый отклик, но она и не подозревала, что то было лишь прелюдией к совершенно новым для нее, столь чувственным открытиям. Сан аж обдало жаром и огнем загорелись щеки, стоило ей припомнить некоторые моменты… Да на ней не осталось ни единого дюйма, обойденного вниманием и поцелуями мужа! Хотя он был определенно напряжен – она явственно ощущала это, и сдерживался с огромным усилием, верно, от более решительных действий. Он покрылся испариной, медленно, но упорно продвигаясь по намеченному пути, и оставался с нею необычайно терпеливым и ласковым. И пылким. Разница меж тем Муравским, каким он представал перед всеми – замкнутым, сдержанным, отстраненным, даже холодным, и мужчиною, что нынче раскрылся перед нею, была разительна. Но надобно признать – она всегда чувствовала его нежность и страстность, когда он обнимал и целовал ее. «Верно, за годы одиночества в нем накопилось столько нерастраченной теплоты, что так осязаемо проявилась этой ночью», – подумала она и вслух сказала: – Как хорошо, что я вышла замуж именно за вас. В ответ он чуть сильнее прижал ее к себе и спросил: – Вам было больно? – О, нет! – Сан сразу догадалась, о чем он спрашивает. Был момент, когда что-то будто кольнуло ее, и она непроизвольно ойкнула. Но это длилось какие-то мгновения и сразу прошло. Он тогда почти сразу остановился, перевернулся с нею на бок и затих, а ей оставалось только прислушиваться к гулкому и быстрому биению его сердца и учащенному дыханию, определенно сожалея, что уже завершилось их столь чудесное соединение. – Я почти ничего не почувствовала, – добавила она. – То есть какое неудобство или боль. Было замечательно, правда. – Очень на то надеюсь, – в голосе его послышалась улыбка. Сан подумала, что он засыпает, и хотела было спросить, не хочет ли муж поцеловать ее на ночь, как он сам сделал это – поначалу неторопливо, легко касаясь ее губ. А вскоре она и вовсе забыла, что намеревалась лишь получить поцелуй на сон грядущий. Одного поцелуя ей явно было бы недостаточно. Впервые за последнее время сон ее был крепок и безмятежен. Верно, она спала бы куда дольше, но каким-то образом почувствовала, что осталась в постели одна, и это побудило ее окончательно проснуться. – Как тут не заметишь?! – вслух вопросила себя Сан, обозревая лишь смятую подушку на том месте, где должен был находиться ее муж. – Невозможно не заметить, – проворчала она, села в постели и, прикрывшись одеялом, попыталась обнаружить свою ночную сорочку, которую в итоге постигла участь пеньюара. – Чего не заметить? – она услышала голос Муравского и посмотрела в ту сторону, откуда тот раздавался. Он был уже одет, побрит и выглядел на редкость бодро и свежо. В отличие от нее. – Не заметить ваше отсутствие, – пояснила Сан. – Оказывается, вы можете заменить собою печку. Зимою мы легко сможем обойтись без дров. В его объятиях было не только приятно и уютно находиться. В них было очень тепло, даже жарко. Она могла бы еще долго обсуждать сию весьма занятную тему, но встретила насмешливый взгляд, с каким Муравский смотрел на нее, в панике вспомнила, что не умыта, не расчесана и не одета, вспыхнула и вскричала: – Не смотрите на меня! Дайте мне сорочку и отвернитесь! Он подобрал что-то с пола – то оказалось ее ночное одеяние, причем до безобразия смятое, протянул ей и послушно отвернулся. – Когда будете готовы, приходите в комнату, что расположена перед спальней – не знаю, как она называется. Я распорядился подать туда завтрак. Через четверть часа. – Не уверена, что успею так быстро, – пробормотала Сан, натянула на себя сорочку, резко встала с кровати и, охнув, согнулась. – Что случилось?! Муж тут же оказался рядом и подхватил ее за талию. – Ничего не случилось! У меня все болит! – противоречиво заявила Сан, пытаясь его отпихнуть. – Подите, подите! Оставьте меня одну, мне надобно умыться…
Tatiana 41: Ура, ура, ура! Спасибо за продолжение. А можно еще?🙄
chandni: apropos Ура-ура! Как же здорово все разрешилось!!! Какие они оба милые, теплые и счастливые! Автор, ты чудо! Это надо же было найти такие слова!!! apropos пишет: в голосе его послышалась улыбка.
lapkin: apropos Спасибо за продолжение! Очень мило
Малаша: apropos Вот оно что! Случайно брякнула, нас всех вместе с Муравским перепугала, а оказывается... Помню, читатели переживали, когда она приняла предложение первого встречного барона. Мол, не подумала о телесной стороне замужества. А она просто о ней не подозревала. Серьезная проблема была для девиц,, когда они после свадьбы вдруг раскрывали для себя такие "детали". Что-то вспомнилась Ирэн из "Саги о Форсайтах". Там как раз из-за этого она и страдала. К счастью, у Сан с Муравским все сладилось. Он совсем не сплоховал, хотя чуть не получил инфаркта. Ей с ним очень повезло. Как и ему с ней. Чудесная ночь и чудесное утро.
chandni: Малаша пишет: Серьезная проблема была для девиц,, когда они после свадьбы вдруг раскрывали для себя такие "детали". Что-то вспомнилась Ирэн из "Саги о Форсайтах". Там как раз из-за этого она и страдала. а мне Докки со своим ужасным бароном...
полная версия страницы