Форум » apropos » Водоворот-9, ЛР, apropos » Ответить
Водоворот-9, ЛР, apropos
apropos: Название: Водоворот Автор:apropos Жанр: любовно-исторический роман Главы на сайте: http://www.apropospage.ru/lit/avtor/w_1.html
Джастина: Цапля пишет: Давыдов партизанил, вероятно, в ту пору. Или еще нет? Давыдов еще не партизанит, но вот-вот начнет. Дело в том, что партизанская война началась после Бородино, а Бородино - 24 августа. На днях буквально.
chandni: Джастина, а Давыдов во время войны много стихов написал? Остались какие-нибудь сведения, дикламировал он их, посылал ли кому...
Джастина: Вопрос конечно интересный. Не рассматривала с этой стороны. Одно можно сказать точно, что стихи его уже были известны и печатались в журналах. Есть факт перевода Давыдова из кавалергардов в гусары, куда то в глуш с глаз подальше, по причине неблагонадежности, а точнее за сатирические стишки. Дикламировал ли он их не знаю, наверное да, тогда было принято писать стихи в альбомы девицам, произносить тосты, дарить стихотворные послания... chandni , с твоей легкой руки я вспомнила все, что давно забыла (во времена моего увлечения Давыдовым в моем распоряжении были только стихи, предисловия к изданиям, пара тройка статей на юбилеи автора и одна биография). Боюсь у меня новый виток в этих отношениях, только с учетом наличия интернета можно утонуть на долго
chandni: Джастина А ты пока тематически изучай. Вот период войны, например. Добородинский период. А потом - послебородинский. А нам сюда - резюме - для поддержания атмосферы тех времен и подпитывания музы автора Или надо Давыдова вместе с атмосферой вынести в отдельную тему? Ну - это как админ решит
Цапля: Джастина пишет: Боюсь у меня новый виток в этих отношениях, только с учетом наличия интернета можно утонуть на долго Смотри, не забудь вынырнуть, когда наш автор появится не, тема чудесная, наверное, автор не обидится, если и здесь немного о Давыдове... кстати, автор пропал, продолжения нет.. Депрессия и ломка.
apropos: Девочки, у был сломан компьютер. С трудом выправилась. Потому вот сейчас сидела, сочиняла продолжение. Немного путано, но на редактуру времени нет - потом все буду переписывать. - Скандал будет, барыня, - сказал Афанасьич, когда Докки рассказала ему о принятом ею решении. - Но давно было пора прикрыть им эту кормушку. Они видят, что вы платите безропотно, вот и распустились. Вам же нужно быть стойкой, на их выпады внимания не обращать, к сердцу не принимать, и думать о ребенке, которому все эти ваши треволнения навредить могут. Потому много их не слушайте, а в случае чего – из дому сразу выставляйте. Он был прав, но она все равно ужасно страшилась предстоящего разговора, хотя и знала, что должна его вынести ради будущего своего ребенка. Вскоре ей доложили о госпоже Ларионовой – ее мать приехала одна. - Что это за новости? – спросила она, едва появившись в дверях комнаты. – Мишель и Алекса потрясены вашей эскападой. Они переслали мне вашу записку, и я вынуждена вам сказать, что мы с Василием Михайловичем были бы поражены вашей черствостью и неблагодарностью по отношению к собственной семье, если бы не сочли ваш поступок временным недоразумением, которое надеемся разрешить… - Это не недоразумение, - спокойно ответила Докки и пригласила мать присесть. Елена Ивановна предпочла бы стоя возвышаться над своей дочерью, но Докки упрямо молчала, пока мать, поджав губы, не села на ближайший диван напротив кресла, в котором расположилась баронесса. - Итак, я уверена, что вы, не откладывая, признаете ошибочность своего заявления, - сказала Елена Ивановна, сверля дочь негодующим взглядом. - Расходы Мишеля за полгода превысили мои доходы, - наконец сказала Докки. – И я решила прекратить это расточительство, которому не видно конца. - Глупости! Вы довольно богаты, чтобы вынести некоторые расходы по оказанию помощи семье. - Тридцать тысяч за шесть месяцев – это вы называете некоторыми расходами? - Не может быть! – Елена Ивановна дернулась и округлившимися глазами посмотрела на дочь. – Вы что-то напутали. Вы сами, или ваш немец-поверенный. Я давно говорила, что он, верно, ворует, и его следует заменить… - Не называйте вором человека, который таковым не является, - остановила ее Докки. – Он представил мне документы, счета из магазинов, векселя, подписанные Мишелем, - по которым легко подсчитать все траты вашего сына и невестки. - Мишель - ваш родной брат, смею заметить. И если даже он немного не рассчитал, это не повод злонамеренно ставить его в трудные условия. При вашем состоянии… - Оно не безгранично. А усилиями моих родственников его скоро не будет вовсе. Сначала Мишель промотал ваши деньги, затем – приданое своей жены, а последние годы успешно разоряет меня. Если бы я порой не ограничивала его траты, то уже давно оказалась бы в самом бедственном положении. - Ничего бы с вами не случилось, - отмахнулась Елена Ивановна, которую благополучие дочери заботило в гораздо меньшей степени, нежели удовольствия сына. – В конце концов, своим состоянием вы обязаны нам… Докки напряженно на нее вскинулась. - Каким это образом я вам обязана? – тихо переспросила она. - Мы же нашли вам обеспеченного мужа, - напомнила ей мать. – Но вы – вместо благодарности за все это, - она обвела рукой, показывая на изысканную обстановку гостиной, - осмеливаетесь обвинять брата в каких-то тратах. - Я не просила вас искать мне богатого мужа. Напротив, я умоляла вас не отдавать меня за него. - Мы лучше понимали, что вам нужно, – фыркнула Елена Ивановна. – И только благодаря нашим стараниям, вы получили титул и состояние, и живете теперь, что сыр в масле. Вам несказанно повезло, что у вас такие заботливые родители… - Мне несказанно повезло, что барон оставил меня вдовой, - возразила Докки. – Что касается вашей заботы – то она относилась не ко мне. Вам были нужны деньги, и вы продали меня человеку, который пообещал вам необходимую сумму и даже сверх того, и не посмотрели ни на мои чувства, как и на то, что барон скорее годился мне в дедушки, нежели в мужья. - Не выдумывайте и не стройте из себя невинную жертву, - скривилась ее мать. – Никто вас не продавал. Да, барон выделил некоторые средства на ваше приданое и на свадьбу, что было очень любезно с его стороны – не каждый жених способен на подобную щедрость. - Еще бы – заполучить в жены девушку в три раза его моложе, - за это можно и заплатить. Что же касается некоторых, как вы заметили, средств на приданое, то после гибели мужа я нашла в его бумагах денежные расписки и договор между вами, скрепленный подписями… Елена Ивановна вдруг смутилась и затеребила свои перчатки, лежащие у нее на коленях. Она отвела глаза от дочери и выпалила: - Верно, это была рядная – кажется, мы обговаривали ваше приданое… - Нет, мадам, это был не брачный договор, это была купчая на меня. За то, что вы отдаете ему в жены свою дочь, он обязывался выплатить вам после венчания пятьдесят пять тысяч рублей «на проживание и отделку дома», - процитировала Докки – она до сих пор помнила каждое слово этого документа и тот шок, который она испытала при виде его. Если до того момента она полагала, что родители, выдавая ее замуж за ненавистного ей барона, преследовали благую цель – устроить обеспеченное будущее дочери, пусть и такой ценой, то, разобравшись в бумагах покойного мужа, она увидела со всей очевидностью, что ее просто-напросто продали. - Ваш сын, а мой брат, тогда крупно проигрался в карты, полностью увяз в долгах, и вы, чтобы вытащить его из той ямы, куда он сам себя загнал, предложили барону сделку: вы ему отдаете меня, а он оплачивает векселя Мишеля и передает вам определенную сумму. Вам повезло, что Айслихт не только имел средства, но и жаждал заполучить в жены девушку из старинной русской дворянской семьи для упрочения своего положения в Петербурге. Вряд ли какая другая аристократическая семья отдала бы за него свою дочь, учитывая его возраст и туманное происхождение, но вы с радостью уцепились за подвернувшуюся возможность, не так ли? – Докки с презрением посмотрела на растерявшуюся мать. – Барон был весьма педантичным человеком. Он хранил все копии векселей Мишеля, черновики договора, и вел дневник, из которого я узнала все подробности этой весьма неприглядной истории. - Вы неправильно поняли! – воскликнула Елена Ивановна, щеки которой приняли свекольный оттенок. – Мы преследовали исключительно благие намерения… - Для спасения сына и собственного благополучия вы без колебаний пожертвовали своей дочерью, - тихо сказала Докки. – И при этом еще смеете ожидать благодарности с моей стороны. - Но мы вас сделали богатой! - Не вы, а ядро, сбросившее барона с лошади, - уточнила Докки. – Останься он жив, вряд ли вы могли бы и далее тянуть из него деньги. Зато как удобно было вам заиметь неиссякаемый источник средств в моем лице. Все эти годы я только и делала, что расплачивалась с вами за – смешно сказать! – тот кошмарный брак, который вы для меня устроили. Но вам и этого было мало. Вы считали возможным вмешиваться в мою жизнь, попрекать меня при каждом удобном случае, следить за мной и выманивать у меня все больше и больше денег. - Никто за вами не следил, - попыталась возразить Елена Ивановна. - А кто отправил за мной в Вильну Алексу и Вольдемара? И научил их распространять эти нелепые слухи о моей помолвке с Ламбургом? Они слишком глупы, чтобы догадаться это сделать самим. Ведь вы научили их этому? Испугались: а вдруг я найду там себе мужа, который закроет для вас доступ к моим средствам? - Я беспокоилась о вашей репутации. До нас дошли слухи… - Не смешите меня, - Докки откинулась в кресле, не сводя глаз с заерзавшей на месте матери. – Алекса приехала туда через неделю после меня. Никакое письмо не успело бы дойти до Петербурга за это время. Елена Ивановна, чувствуя, как разговор безнадежно ушел в нежелательную для нее сторону, попыталась вернуть его к насущным проблемам. - Все это лишь домыслы и наветы, - сухо сказала она, придав прежнюю твердость своему голосу. – Вы одинокая женщина, и естественно, что ваши родные беспокоятся о вашей репутации. Ваше поведение в Вильне, да и в Петербурге – та история с князем Рогозиным, - все это дает нам основания предостеречь вас от новых губительных шагов. Что касается долгов Мишеля – я поговорю с ним, чтобы впредь он был аккуратнее с расходами, но вы же должны понимать, как дорого обходится жизнь в Петербурге, да еще с дочерью на выданье на руках. Выходы в свет, наряды – все это стоит денег. Они вынуждены заново обставить дом, потому что к ним ходят люди, среди которых есть несколько перспективных женихов для Натали… - О, они могут обставлять, что угодно, - только не на мои средства… - Но вы же знаете, какие сейчас цены! Мишель вынужден во всем себе отказывать, чтобы достойно содержать жену с дочерью… - И любовницу, - добавила Докки, – для которой он снял квартиру и полностью оплачивает ее содержание. - Вот глупости! – возмутилась Елена Ивановна. – Мишель обожает свою жену… - Что не мешает ему пользоваться услугами певичек, кстати, на мои деньги. Поэтому я оставляю вам и ему пособие, но сверх того не желаю более тратить ни копейки – ни на его любовниц, ни на карточные проигрыши, ни на драгоценности для Алексы и Натали, ни на новую мебель для их дома. Докки встала, показывая, что разговор закончен. - Вы не смеете! – прошипела оторопевшая от отпора всегда покладистой дочери Елена Ивановна. – Вы не смеете бросать брата, всю вашу семью на произвол судьбы. - Они взрослые люди и давно должны были научиться жить на собственные средства, а не на чужие. - Но это ваш брат! - Брат, который один раз уже фактически проиграл меня в карты. Но теперь, увы, вы не сможете меня с выгодой продать, как это случилось восемь лет назад. Елена Ивановна бросила испепеляющий взгляд на Докки: - Вы еще пожалеете, если семья отвернется от вас! - Вздохну с облегчением: ведь тогда я смогу перестать выплачивать вам содержание, которое пока не отменила из чувства дочернего и сестринского долга, - усмехнулась Докки. – Выгоду от наших родственных связей имеет только одна сторона. Елена Ивановна направилась к дверям и напоследок, не удержавшись, с порога заявила: - По крайней мере, вы всегда могли рассчитывать на поддержку своей семьи. Мы всегда заботились о вас и о вашем добром имени, в отличие от ваших любовников, которые на всех углах смешивают ваше имя с грязью. - Моих любовников? – Докки удивленно посмотрела на мать. - Да, да, ваших! Как мило – наедине называть свою любовницу Дотти, а потом хвастаться о своей победе над ней перед своими приятелями и выигрывать заключенные на нее пари… С этими словами Елена Ивановна повернулась и ушла, а Докки застыла посреди комнаты, не в силах поверить услышанному.
Хелга: apropos Спасибо за продолжение! Как все закручивается лихо, вот чувствовала, что что-то такое пакостное произойдет, просто в воздухе витало! apropos пишет: был сломан компьютер. ! Очень сочувствую. Надеюсь без потерь?
apropos: Хелга Хелга пишет: чувствовала, что что-то такое пакостное произойдет, просто в воздухе витало! Рано или поздно что-то должно было произойти. Бойтесь желаний, как говорится. Докки все ждала от него весточки. Вот она и пришла. Правда, несколько неожиданным образом. Хелга пишет: Надеюсь без потерь? Потери выражаются в разрушенных нервных клетках моего организама. Блок питания полетел.
chandni: apropos спасибо за кусочек вот это поворот День ото дня не легче... бедная Докки Все одно к одному. Хорошо, что она уезжает. Родственники поставлены в известность. Хорошо хоть Алекса не пришла нервы трепать. Весточку получила. С деньгами все решено. Осталось - паспорт и билет. Можно уезжать.
Хелга: apropos apropos пишет: Потери выражаются в разрушенных нервных клетках моего организма. Блок питания полетел Нервные клетки надо беречь. Хотя, да, согласна, потеря компьютера = катаклизм. У меня как-то тоже этот блок летал, вспоминаю с дрожью.
apropos: chandni chandni пишет: День ото дня не легче... Дни тяжелые у всех - кто в карты проигрался, кто деньги выманивает, кто впадает в шок от брошенных мимоходом слов. Ну, будем прорываться. Хелга пишет: потеря компьютера = катаклизм Не то слово - так много на нем завязано (как подумаю - а как раньше мы без него и без интернета жили?
Цапля: Ну вот так даже?.. Хм.. подозрения имеются . было письмо, но попало не по назначению. Явно , пока Докки в Ненастном ждала почту, маменька в петербургский дом наведалась, и письма прошерстила. А бедная наша девочка недоумевает, отчего письма нет? Вы думаете, я слишком плохого мнения о мамаше? нет, я слишком хорошего мнения о Палевском Он - ничего такого сказать не мог! Автор! Спасибо! Чудесно написано , и наше восхищение, надеюсь, послужит хоть ма-а-аленькой компенсацией утраты нервных клеток от поломки. А очередные инсинуации , надеюсь, не сильно огорчат
Элайза: apropos Спасибо за продолжение! По-моему, ничего особо переписывать не надо, диалог получился очень драматичный, держит в напряжении, финальная точка замечательно акцентирована. Не мать, а ехидна, право слово. Ну и родственнички... Неужто письма перехватывали? apropos, очень сочувствую. Без компьютера теперь действительно, как без воздуха. А ведь, казалось, каких-то лет 10-15 назад... Я помню, как где-то то ли в конце 80-х, то ли в начале 90-х читала интервью в "Литературной газете" с Ниной Берберовой, и она там пожаловалась, что сейчас у нее сломался компьютер, и она без него совершенно беспомощна, как без рук! Мне это тогда еще показалось настолько странным и диким (у нас тогда домашний компьютер был у единиц, наверное) - что даже запомнилось, настолько это меня тогда озадачило - и даже показалось чем-то вроде эпатажной выходки эксцентрической старой дамы. А зато теперь я прекра-а-асно понимаю, что то был совершенно искренний крик души!!
apropos: Цапля Цапля пишет: было письмо, но попало не по назначению Все-то ты знаешь. Цапля пишет: я слишком хорошего мнения о Палевском Он - ничего такого сказать не мог! А действительно, мы так в него верим, что плохого подумать о нем не можем. А вот что подумает наша Докки? Бедняжку совсем уже обложили красными флажками. Элайза Элайза пишет: ничего особо переписывать не надо, диалог получился очень драматичный, Думаешь? Я же все бегом-бегом, не успеваю толком даже вникнуть в суть написанного. И мысль теряется... Но шероховатостей все равно многовато, хотя это уже потом, когда не кусочками буду писать, иногда забывая, что уже написано, а что - еще нет, а когда все произведение будет целиком написано. Вот тогда засучу рукава и... Элайза пишет: Без компьютера теперь действительно, как без воздуха Это точно. За что я люблю цивилизацию, в том числе, - за научно-технический прогресс. Спасибо за сочувствие и понимание! (Без компьютера - как в пещере. Будто от мира отрезали и заточили. Не говоря уже о том, что рукой писать даже разучилась... Хм... )
chandni: Цапля пишет: пока Докки в Ненастном ждала почту, маменька в петербургский дом наведалась, и письма прошерстила. а кто мог ей отдать письмо?
Цапля: chandni пишет: а кто мог ей отдать письмо? А кто из оставшихся в доме слуг сделает замечание матери хозяйки, которая очень вольготно себя там чувствовала? Куда хотела, туда и заглядывала, в т.ч. и в почту - чай, письма не под замком лежали. Но у нас есть автор, и я не планирую за нее писать роман Поэтому детализировать не будем Вот Докки жаль, право, так она попала, бедняжка - все против Него и их возможного счастья. И ей с такими переживаниями уезжать?
chandni: Цапля пишет: И ей с такими переживаниями уезжать? с одной стороны, хочется сбежать подальше от всей этой родни с ее материальными претензиями и всяких-разных злобных теток, шипящих и вьющихся... с другой стороны, так много плохой инфы, что аж ноги подкашиваются... И то ли бежать, то ли ждать... Но наличие растущего малыша явно дает заряд бодрости в решении насущных проблем и не дает впадать в дипрессию
Элайза: apropos пишет: Я же все бегом-бегом, не успеваю толком даже вникнуть в суть написанного. И мысль теряется... Честно говоря, я тоже сейчас читаю бегом-бегом, но мысль, по-моему, не потерялась - разговор выстроен достаточно четко и логично, и эмоции все нужные на месте. Ну, шероховатости есть, конечно, и торопливость авторская чувствуется, но ты ведь все равно потом будешь причесывать текст, я так понимаю, просто он должен отлежаться какое-то время, чтобы ты на него посмотрела свежим взглядом, и тогда многое сама увидишь. Я просто к тому, что кардинально сцену переписывать не надо, в ней, в общем, все на месте, как мне показалось. apropos пишет: Не говоря уже о том, что рукой писать даже разучилась... Хм... Аналогично! Недавно пришлось в библиотеке довольно долго конспектировать, кое-что выписывать от руки - так я себе чуть пальцы не стерла с непривычки! Не говоря уж о том, что почерк стал какой-то... мда... медицинский...
apropos: Цапля пишет: я не планирую за нее писать роман Что странно. (могла бы и помочь) Цапля пишет: все против Него и их возможного счастья Ну, не все. Он на войне пока - но жив и здоров - а это уже великое дело. Может быть, и встретятся когда. chandni пишет: то ли бежать, то ли ждать... Ждать она не может - у нее же... такая штука, что хм... не скроешь... Элайза пишет: он должен отлежаться какое-то время, чтобы ты на него посмотрела свежим взглядом Я и планирую - дописать, а там уже все с самого начала смотреть и править, что нужно. У меня еще планы - дописать о Ненастном побольше, о Петербурге, о доме, в котором живет Докки и т.д. Пока все очень схематично - только сюжет. Когда было время - я старалась Вильну описать, например. Теперь же ничего не успеваю. А это все история - просто так не придумаешь. Нужно смотреть книги, иллюстрации - как что тогда выглядело, и т.д. Элайза пишет: себе чуть пальцы не стерла с непривычки Очень понимаю. Ручка в руке не держится. И еще: я, например, письменный текст почему-то не воспринимаю. Напечатанный по-другому смотрится и мысль как-то от него яснее.
Хелга: apropos пишет: Не говоря уже о том, что рукой писать даже разучилась... И я на той же лавочке. Пишу и раздражаюсь, слова не дописываю, половину букв просто пропускаю.
полная версия страницы