Форум » apropos » Водоворот-7, apropos,Л-ИР, 11.2.08 » Ответить
Водоворот-7, apropos,Л-ИР, 11.2.08
apropos: Название: Водоворот Автор:apropos Жанр: любовно-исторический роман Обновление: 11.2.08 Главы на сайте: http://www.apropospage.ru/lit/avtor/w_1.html
apropos: Цапля пишет: Ты в кризисе, картинки рисуешь Ну, с картинками же думать не нужно... Цапля пишет: читатель в беспокойстве и нетерпении Я сегодня пыталась, честно. С утра. Но... Не идет пока. Но я постараюсь сосредоточиться. (о читателях помню)
Цапля: apropos Не старайся пытаться, но помни о читателях
apropos: Цапля Только о них и помню, и думаю.
Кумушка: apropos Переживала и сопереживала героям, особенно Докки,в таком эмоциональном напряжении, слезы застилали экран. Одна из сильнейших, много объясняющих поведение Докки сцена. Спасибо и скорого воосстановления
apropos: Кумушка Спасибо! Постараюсь, хотя у меня явный творческий застой. Но - преодолеем.
Леона: Всем привет! Наконец-то я вернулась после длительного отсутствия! И какие же меня тут ожидали замечательные кусочки! apropos браво! Восхищаюсь твоим умением описывать такие трепетные сцены!apropos пишет: у меня явный творческий застой. Надеюсь, он долго не продлится, тем более что теперь штабель в усиленном составе! Всему штабелю и автору -
apropos: Леона Спасибо на добром слове! Леона пишет: Надеюсь, он долго не продлится Я тоже надеюсь. (вот, сегодня дома - пытаюсь что-то сотворить )
SlavnaYa: Присоединяюсь к пожеланиям! apropos! может лучше наоборот активно отдохнуть, так сказать, проветрить мозги. ;-) На лыжах или коньках покататься. Во всяком случае желаю удачи!
apropos: SlavnaYa SlavnaYa пишет: может лучше наоборот активно отдохнуть Активно не получается, даже пассивно - с трудом. Но вот несколько вымученное мной продолжение (возможно потом я что-то буду еще переделывать).
apropos: Когда она успокоилась, ей стало невыносимо стыдно за свои слезы и за слабость, которую она проявила так некстати. «О, Господи, - думала она, прильнув к груди Палевского и спрятав лицо в ямочке у его шеи. – Что он теперь будет думать обо мне? Я не смогла дать ему наслаждения и еще устроила истерику… А он не ушел… Как мне хорошо с ним!.. Это чудо, что он со мной… Но почему он не ушел? Почему остался и так терпеливо перенес мои слезы?..» Вопросы мучили ее. И она боялась, что у него тоже есть вопросы, и он начнет их задавать. Но Палевский все также молча касался губами ее волос на макушке, а его руки гладили ее спину и плечи под кофтой, которая задралась почти до самой шеи. Докки были приятны его прикосновения, она не решалась оправить свою одежду, вообще не хотела двигаться, готовая лежать, вот так прильнув к нему, целую вечность. Наконец он пошевелился и чуть отстранился. Она испуганно вцепилась было в него, но он ловко стянул с нее кофту, отбросил в сторону, а затем перевернул и прижал Докки спиной к своей груди, крепко держа ее в объятиях. - Так почему вы сбежали от меня из Вильны? – спросил он. Докки в первый момент растерялась. - Э… Я не… - начала она и запнулась, не зная, что ему сказать, и вообще, как себя теперь с ним вести и что говорить. - Сбежали, сбежали, - он аккуратно откинул спутавшиеся пряди волос с ее лица и шеи, и стал целовать и легонько покусывать ее шею. - Мне нужно было поехать в свое имение, - пробормотала Докки. От его прикосновений мысли ее разбегались, и она не могла сосредоточиться на разговоре. Кожа в тех местах, до которых он дотрагивался, начинала гореть, а внутри все таяло и плавилось. - Это вы можете рассказывать другим, - Палевский прикусил зубами мочку ее уха, отчего Докки чуть не застонала. – Вы исчезли на следующий день после того, как я поцеловал вас. «И после того, как в Вильне появилась графиня Сербина с прелестной Надин», - подумала она и вновь напряглась. Он это почувствовал и легонько сжал ее. - Вы – маленькая глупышка, - сказал он ласково. – Вы испугались себя и меня, и сбежали в неизвестном направлении, чтобы я не мог достать вас. Едва Докки подумала, что при желании он мог ее найти, Палевский, будто прочитав ее мысли, добавил: - У меня не было возможности покинуть корпус, а потом началась война. Я надеялся только на то, что у вас хватит ума держаться подальше от военных действий. В его голосе послышался упрек, и она поспешила ответить: - Я объяснила вам, как я оказалась на этой дороге… - Разве? Вы больше отмалчивались. Впрочем, не вовремя затеянная поездка в Петербург привела вас ко мне, - и с моей стороны было бы грешно на это жаловаться. Его рука медленно блуждала по ее обнаженному телу, и Докки казалось невероятным, что она вот так запросто лежит в его объятиях и даже не чувствует себя слишком смущенной. Ее больше удивили его последние слова, показывающие, что он по-прежнему рад ее обществу, несмотря на разочарование, которое он, несомненно, должен был испытывать после неудачной попытки их близости. Но едва она расслабилась от этой мысли, как он вдруг спросил: - Вам было больно? Ей было неловко говорить об этом, но она понимала, что он имеет право знать. - Нет, - тихо сказала она. – Вы не причинили мне боли. - А с вашим мужем?.. - Да, - ее вновь начало охватывать оцепенение. Он что-то пробормотал и сильнее прижал ее к себе. - Почему? Он был груб с вами? - Он был…- она начала было говорить, но остановилась, не в силах рассказать ему, какой ужас перенесла и какую боль испытала в свою первую брачную ночь. И почему после этого не могла переносить близость с мужем. - Он был неприятен мне, - прошептала она. - Он бил вас? - Да, - чуть слышно сказала Докки, которой было стыдно и неприятно признаваться в этом. Палевский вздохнул, и она почувствовала, как напряглись его мышцы. - Почему вы вышли за него замуж? – спросил он наконец. - Я… Я не хотела становиться его женой, - ответила она. – Меня заставили принять его предложение… - И поэтому вы все эти годы провели в одиночестве? - Я не хотела больше выходить замуж. И не вступала ни с кем в связь. Не могла, - добавила она, вспомнив разговоры сплетниц. - Я знаю. Она удивленно вскинулась. - О, господи, вы ведь даже не умели целоваться, - сказал он. - Не умела? – растерянно переспросила Докки. - Не умели, - подтвердил он. – Я это понял еще тогда, в роще у болота… - А, и потому вы извинились?.. – пробормотала она. - Я был неправ, - кивнул он. – Не мог предположить, что вы так неопытны, и что… - …что у меня не было любовников за годы вдовства… - И это тоже. Я ревновал вас ко Швайгену, к этому типу, называвшему себя вашим женихом, вообще ко всем мужчинам, которые крутились возле вас в Вильне, и которые были в вашей жизни до меня… Докки необычайно согрело его признание. Как-то он говорил, что ревнует ее к барону Швайгену, но она не была склонна тогда ему верить. Теперь она по-другому отнеслась к его словам. «Если он действительно ревновал меня, - подумала она, - то, значит, я ему нравилась, очень нравилась сама по себе, а не потому, что он просто хотел добиться благосклонности «ледяной баронессы». Она знала, что мужчины могут быть собственниками и ревновать без любви, как это было с ее мужем, который любое проявленное ею внимание к знакомым – будь то обычный светский разговор или простой обмен приветствиями, - расценивал как измену. Но у Палевского не было причин считать ее своей, потому его ревность могла быть вызвана только чувством – пусть не любви, но только не равнодушием. Эти мысли, как и его руки, которые делали что-то невероятное с ее телом, заставили ее почувствовать себя как никогда счастливой. А он продолжал: - И вот, вы впервые после замужества оказались наедине с мужчиной, который вынудил вас… - Нет! – горячо воскликнула Докки, не желая, чтобы он думал, что заставил ее лечь с ним в постель. – Я сама этого захотела. Но я надеялась… - Вы надеялись, что со мной будет по-другому, а я не оправдал ваших надежд? - С вами – по-другому, - заверила она его. – Мне… мне очень хорошо с вами. Я сама виновата… - голос ее поник. И она тихо добавила: - Мне очень жаль… - Вы не виноваты, - сказал он. – Вы совсем не виноваты и не должны так думать. Вы стали жертвой обстоятельств. Раньше - своего мужа, а теперь - моего пыла и нетерпения. Когда вы оказались в моих объятиях, я уже не мог контролировать себя, тем более, когда я чувствовал, что вы желаете меня. Но сейчас… сейчас мы попытаемся сделать все так, как надо…
Natty: продолжение apropos спасибо
apropos: Natty Спасибо!
Цапля: apropos выходной пошел тебе на пользу наконец-то , ибо штабель страдал, хотя и тайно Ох, Палевский - нупросто идеальный мужчина Это ж сколько нужно такта и терпения! или любви? чтобы вот так утешать, успокаивать девочку нашу... Честное слово, apropos , будь моя воля, я бы тебе отпуск дала - на три месяца, только чтобы продолжалось это пиршество .. с Палевским
chandni: apropos Молодец Палевский! Все получилось очень деликатно
Хелга: Да ну тебя, apropos, какое там «вымученное», так все хорошо и лирично, и тепло, и душевно, и трепетно, и вообще...
apropos: Цапля Цапля пишет: я бы тебе отпуск дала - на три месяца А я бы с удовольствием им воспользовалась. Цапля пишет: сколько нужно такта и терпения! или любви? чтобы вот так утешать, успокаивать девочку нашу... Думаю, ему нелегко приходится. Мужчины вообще редко могут понять женщину, а уж вынести истерики и прочее - это только в романах, наверное. chandni chandni пишет: Все получилось очень деликатно Надеюсь. Вот эту "деликатность" очень трудно описывать, как выяснилось. Я никак не могла подобраться к из разговору - он должен был состояться и что-то прояснить для Палевского, но в каком ключе - это нужно было все продумать в деталях, которые были бы к месту. Хелга Хелга пишет: и вообще... Ну, у меня вечная неудовлетворенность - ты же знаешь. А если учесть, что я в таких сценах руку еще не набила, то шла она у меня крайне туго. Впрочем, это еще не конец.
Хелга: apropos пишет: а уж вынести истерики и прочее - это только в романах, наверное. Бывает и в жизни выносят...
apropos: Хелга пишет: Бывает и в жизни выносят... Бывает, конечно. Но - увы - не так и не с таким пониманием, как бы этого хотелось женщинам. Того самого сильного и надежного плеча. Это у Вознесенского, кажется (если я ничего не путаю) - есть строки: "не он, а ты его, отбивши, тянешь".
Цапля: apropos пишет: Это у Вознесенского, кажется (если я ничего не путаю А! У Вознесенского. но там стихотворение вообще запредельное Ох, девочки, дамская истерика для мужчины - хуже смерти, даже для терпеливого и любящего.
apropos: Цапля пишет: стихотворение вообще запредельное Ну, в его "отбойной манере". Я даже вспомнила, как оно называется - "Бьет женщина" (если опять не путаю ) Цапля пишет: хуже смерти, даже для терепеливого и любящего Да. И когда они это со стоицизмом переносят (но не с равнодушием) - я просто преклоняюсь. Как перед нашим Птицем.
полная версия страницы