Форум » apropos » Водоворот-5 » Ответить
Водоворот-5
apropos: Название: Водоворот Автор:apropos Жанр: любовно-исторический роман Главы на сайте: http://www.apropospage.ru/lit/avtor/w_1.html
apropos: Цапля пишет: Нужно только четверостишие? Желательно не больше. Мне тоже все в стихотворении нравится, но не можем же мы его целиком - оно большое (опять же Тучков - не Палевский) Цапля пишет: Бессовестный шантаж И всеми подручными средствами.
Цапля: apropos пишет: И всеми подручными средствами. Проигрышный вариант. Увы - шеф, не испугаешь . Есть вещи, на которые ты не сможешь пойти. Поднять руку на штабель - чревато осложнениями Насчет четверостишия - я разрываюсь на части, поэтому - пусть будет то, что выберешь сама- это в любом случае будет восторг!
Леона: apropos пишет: с другой, если рассуждать логически... Да там, где П., разве можно рассуждать логически?!!! Цапля Элайза девочки, ну вы такие картины встречи живописные нарисовали - аж дух захватывает! Можно фантазировать и в связи с отъездом Докки: всё примерно так, как вы описываете, но не в Залужном, а в чистом поле где-нибудь...Едет наша Докки себе и видит отступающих русских солдат, а ведёт их... Или везут его, родимого, раненого, как описывет Элайза , кровью истекающего, и тут - она! Он сразу, как её увидел, жизненные силы обрёл...ну и далее по плану. Короче, apropos , плохо без Палевского! Штабель скоро совсем зачахнет от непомерного ожидания! Цапля пишет: я уже самолично с линейкой бегала вокруг нее, измеряя расстоояние от Вильнюса до Полоцка Хелга пишет: я тоже с атласом сижу Ха, apropos не одинока в своей картофилии! Вы думаете, я карту Белоруссии не изучала? Цапля пишет: Поднять руку на штабель - чревато осложнениями Штабеля всех стран, соединяйтесь! Хелга пишет: подписуюсь за этот! +1!!!
Miss Jane: apropos пишет: Хоть кому-то угодила, а то со штабеля на меня наезды уже начинаются... Ох уж ентот штабель! apropos , спасибо за хвост 11 главы - он замечателен! Мне он почему-то начинает напоминать "Войну и мир". Будем надеяться, что и с Докки и отсутствующим П. все будет хорошо! Ах, Афанасьич! Как насчет нового штабеля по этому персонажу? По-моему, он того заслуживает, и пусть направленность штабеля будет менее романтическая, Афанасьич - просто потрясающий герой!
Бэла: *недоуменно* нет, а чем штабель не угодил? По моему направленность ентого штабеля (отдельных его представителей) - в сторону восторгов от произведения в целом. По поводу всадника: не стала озвучивать, но версии было две - одна из них да - война! А другая - хм! почему-то Швайген (вернее это была первая, пришедшая в голову бездумно, безотчетно) Но Палевского здесь я ваще не ждала. apropos ну позволь от души закидать тебя цветами и искупать в продолжительных и непрекращающихся овациях. По причине жуткого цейтнота в реале (аудиторов принесло и прочая фигня! ) не имею времени озвучивать эти овации по мере их возникновения, но знай, что они именно продолжительные и непрекращающиеся И по поводу выложенных главок есть кое-какие тапки. Они в домашнем компьютере, так что после работы пришлю
Леона: Бэла пишет: Но Палевского здесь я ваще не ждала. Умом - не ждём, но чувствами...
Бэла: apropos , я как обещала ысылаю тапулечки. Докки осторожно покосилась на полковника, который посмотрел на нее участливыми глазами и сказал: − Все с большим уважением относятся к генералу Палевскому. Она чуть покраснела, будто слова похвалы относились к ней, а не к совершенно для нее постороннему человеку. Мне кажется, что Швайген не должен смотреть на Докки участливо. Ведь он говорит о своем сопернике, т.е. прощупывает почву. Здесь может лучше было бы слово: "внимательно" или "изучающе". − Вот еще! − возмущенно фыркнула Докки. − Мне это совершенно не нужно. А если вы решили, что таким образом я хочу привлечь к себе ваше внимание, то вы удивительно самонадеянны. Он окинул ее взглядом и слегка поклонился: − Жаль, а я-то надеялся, − насмешка в его глазах выводила ее из себя. Здесь Докки говорит, что он самонадеян, и он соглашается, хотя по смыслу должен возражать: может лучше "вы слишком самоуверенны." Остановившись за башней, откуда их не могли видеть, Вольдемар сжал своими ладонями кисть руки Докки и воскликнул: − Дорогая Евдокия Васильевна! Я вынужден заметить, что все, в том числе, и я, обратили внимание на ваше уединение с графом Палевским по-моему пропущено слово "руки" Докки была уверена, что до бала она не увидит графа, и вовсе не была убеждена, что он появится и на бале, но была решительно настроена блистать на бале во всей красе, насколько этому позволят ее миловидная внешность, изысканная прическа и новое платье Здесь в одном предложении три "бала". Может заменить на "раут", "вечер". Недовольный вид слуги не сулил Докки спокойной дороги домой. К счастью, на выручку ей пришел ничего не подозревающий Палевский. − Я провожу вас до Вильны, − нетерпящим возражений голосом сказал он. Не терпящим - раздельно, потому что следом идет уточнение "возражений".
apropos: Леона Леона пишет: плохо без Палевского Хм... понимаю *шепотом* мне тоже его не хватает, не говоря уже о нашей страдающей героине. Леона пишет: думаете, я карту Белоруссии не изучала И правильно - у нас же здесь заодно проводятся уроки, как мы выяснили, - истории и географии. Miss Jane Miss Jane пишет: Ах, Афанасьич! Как насчет нового штабеля по этому персонажу Афанасьич неожиданно даже для меня все больше выходит на первый план и раскрывается все новыми гранями, если можно так выразиться. Честно говоря, у меня раньше ему отводилась куда меньшая роль. но он начал самостоятельно пробивать себе дорогу, "заговорил", так сказать. Бэла Бэла пишет: позволь от души закидать тебя цветами и искупать в продолжительных и непрекращающихся овациях "скромно" Позволяю... Девочки! У всех вас чудесные и интересные версии и предположения (прямо хоть пиши по всем направлениям в разных вариантах) Бэла пишет: почему-то Швайген Он, естественно, появится, но позже. Miss Jane пишет: почему-то начинает напоминать "Войну и мир" Это просто по ассоциации с войной 12 года. Исключительно. Леона пишет: Можно фантазировать и в связи с отъездом Докки: всё примерно так, как вы описываете, но не в Залужном, а в чистом поле где-нибудь...Едет наша Докки себе и видит отступающих русских солдат У-ух... ну, дофантазировались...
apropos: Глава 12. Перед выездом из Залужного Афанасьич с кучером разузнавали о короткой дороге до Петербурга, и все местные жители уверили их, что нет смысла ехать через Полоцк, который находился восточнее, что заставило бы путешественников сделать приличный крюк на своем пути. Все советовали отправляться через Друю, - городок на севере губернии, - до которого было примерно столько же верст, сколько до Полоцка, но уже по дороге на Псков, что значительно сокращало время дороги. Потому они поехали прямиком на север, оставив Полоцк справа, и в первый день преодолели большую часть расстояния до Друи, несмотря на то и дело моросящий дождь. Дорога была относительно неплохой и свободной, в отличие от путей в восточном направлении, по которым – в экипажах, повозках, телегах, пешком - тянулись вереницы беженцев из западных земель. Заночевали на постоялом дворе, откуда собирались выехать на рассвете, поскольку наслушались разговоров о всеобщем отступлении русских армий и приближении французов, что заставляло их спешить поскорее выбраться в более безопасные места. Но утром, когда запрягали лошадей, Афанасьич с сомнением сказал: - Может, зря мы не поехали через Полоцк – чой-то мне не по себе. Не нравятся все эти разговоры. Я уж думаю, не поворотить ли нам тоже на восток, барыня? - Может, и зря, - согласилась с ним Докки, которой тоже становилось все тревожнее. – Но до Друи нам осталось ехать всего около сорока верст, до Полоцка же теперь предстоит добираться вдвое дольше. Окрест было тихо, а стотысячная русская армия не могла бы пройти незаметно для местных, которые тут же распространили бы слухи о ее появлении. Докки поделилась этими мыслями со слугой, добавив, что, вероятно, войска еще где-то в районе Свенцян, а если сюда и двинутся, то вряд ли быстро пройдут сто с лишним верст, французы же будут идти следом, а не впереди русских. - Тогда скоренько едем, - сказал Афанасьич, препровождая барыню к карете. – Перекусим по пути, чтобы не задерживаться и поскорее оказаться за Двиной. Вскоре они были уже в дороге. Лошади, отдохнувшие за ночь, бодро бежали вперед, кучер весело щелкал кнутом; за ночь ветер разогнал тучи, небо было ясным, не считая нескольких кучерявых облачков, висевших на горизонте, а солнце, поднимающееся с востока, обещало теплый, погожий день. Докки смотрела в окно экипажа, пытаясь сосредоточиться на предстоящей дороге, на возвращении в Петербург, и отбрасывая прочь ненужные мысли. «Первым делом, справлюсь о Мари и Алексе, - думала она, любуясь умытым дождем лесом, тянувшимся по левой обочине, - потом навещу Ольгу Ивлеву, разузнаю последние новости…» Приглушенные раскаты грома отвлекли ее от составления планов на будущее. Она выглянула в окно, всматриваясь в горизонт, не понимая, откуда взяться грому на почти чистом небе, как и темным облачкам дыма, которые поднимались где-то вдали из-за леса и на высоте медленно растворялись в голубизне утреннего воздуха. «Неужели лесной пожар?! Не может быть!» - ахнула Докки, зная, что пожар никак не мог возникнуть в сырых лесах после частых дождей, выпадавших всю последнюю неделю. Тем временем лес закончился, потянулись луга, перемежаемые островками рощ и длинными перелесками, доходящими почти до дороги. Грохот же усиливался, и становилось ясно, что это не гром, а что-то другое, похожее на хлопки фейерверка, что потрескивало, стрекотало, щелкало все ближе и ближе. Карета замедлила ход, а впереди слева, на огромном лугу, открывшемся взору после березовой рощи, Докки вдруг увидела множество разноцветных фигурок всадников, которые врассыпную куда-то скакали, сталкивались между собой, расходились и вновь сходились. Не веря своим глазам, она уцепилась за ручку дверцы кареты, с ужасом осознавая, что идет сражение, и что они с Афанасьичем, желая как можно дальше уехать от французов и от войны, прямиком попали на место боевых действий. Экипаж остановился. К его двери подбежал взволнованный Афанасьич, который ехал на козлах с кучером. - Барыня! – воскликнул он. – Впереди дорога забита, не проехать. Докки открыла дверцу кареты и спрыгнула на обочину. Перед ними, перегораживая путь, стояли телеги, фуры, брички, коляски, а впереди, в низине виднелась река с мостом, перед которым был затор из таких же телег, фур и экипажей, с черепашьей скоростью переползающих на ту сторону. - И не свернешь, не объедешь, - Афанасьич в сердцах сплюнул, чего никогда не позволял себе при барыне, и что свидетельствовало о крайней степени его беспокойства. – И возвращаться нельзя… Я пойду разузнаю, что да как, а вы, барыня, на дороге-то не стойте, опасно, лучше внутри, в карете. - Иди, иди, - сказала Докки. – Я посмотрю пока. Мы ж далеко. - Для пули шальной не далеко, - пробормотал слуга, хотя они и вправду стояли далеко, и никакая пуля на это расстояние долететь никак не могла. Афанасьич ушел, а Докки было так страшно, и так увлекательно смотреть поле боя, что захватывало дух, хотя вся эта открывшаяся перед ней картина представлялась ей совершенно нереальной и невозможной. «Будто действие в театре», - подумала она, заворожено наблюдая, как белые, желтые, зеленые, серые, красные, синие всадники на темных, рыжих, серых лошадях беспорядочной гурьбой мечутся по лугу, отличая французов только по непривычным шапкам с пышными «не нашими» султанами и по тому, что они скакали с левой стороны, тогда как правая должна была быть нашей. Тонко пели трубы, сообщая о каких-то командах, развивались знамена, ветер доносил дальние обрывки криков и скрежета, а фигурки все двигались и бросались из стороны в сторону. Верно, в этих скачках и столкновениях был какой-то смысл, но Докки не понимала его, только осознавала, что идет настоящее сражение, которое этим хаосом, этой суетой так отличалось от строгой размеренности и четкости парада, который ей довелось увидеть в Вильне. Она вспомнила разговор генералов на ужине, когда Палевский сказал, что война – это не парад, а с ним спорил Ламбург, в жизни не побывавший ни на одном поле боя. «Да, здесь не до вытянутого носка, правильного поворота и начищенных пуговиц на обмундировании, - думала Докки, не замечая, как от волнения до боли сжимает руки. – И когда солдаты падают, это значит, что они ранены или убиты, а не просто решили передохнуть… Потому, что это не учения, а битва с настоящим противником, который хочет убить и убивает…» Вглядываясь в толпы верховых, в бегающих по лугу испуганных лошадей, потерявших своих всадников, в санитаров, подбирающих раненых, она с горечью размышляла о том, как трудно и долго вырастить, но как легко и быстро убить человека. И только потому, что кому-то захотелось повоевать, захватить чужую землю и установить на ней собственные порядки. Она думала, как вообще несправедлива и жестока жизнь, в которой столько страданий, горя, несправедливости. И старалась не думать о том, что где-то вот так же сражается Палевский, может быть, на этом лугу, и так же рискует быть убитым. Справа, на пригорке что-то опять загрохотало, и она только теперь поняла, что это пушки, а вдали, в конце луга, куда падали снаряды, она увидела разворачивающуюся цепь разноцветных квадратов, сверкающих на солнце оружием, которых было много, до ужаса много, а они все появлялись и появлялись – впереди, из-за дальнего леса, слева, - из-за рощ и перелесков, заполняя все видимое пространство и надвигаясь на этот луг, где все еще суетились и скакали пестрые фигурки, которых было так мало по сравнению с огромным войском, сжимающим полукольцом все открытое пространство. «Это французы! – охнула Докки. – Французы, вся их армия – вот она, здесь, и идет сюда, и скоро заполонит и этот луг, и дорогу, и леса…» Она посмотрела направо, где, как теперь она поняла, стояли наши части, и не увидела не то, что войска, не было даже каких-то отрядов, которые могли бы хоть как-то противодействовать той грозной, страшной, колоссальной силе, которая сюда шла. Но пока еще стреляли пушки с пригорка, не видимые ей из-за деревьев, еще сражалась кавалерия на лугу, а у рощи перед рекой - она только теперь с некоторым облегчением заметила – стояло несколько эскадронов или батальонов (Докки в этом не разбиралась) конницы, один из которых на рысях понесся на луг в подкрепление к сражающимся отрядам, но их было мало – ужасно мало! – по сравнению с полчищами марширующей массы французов, все вытекающей из-за темнеющей дали. Она оглянулась на тот берег реки, в надежде увидеть подходящие колонны войска, но там было пусто, не считая повозок, которые уже несколько бодрее переезжали мост. - Барыня, - окликнул ее кучер кареты Прохор. – Садитесь, мы продвигаемся. - Поезжай один, я догоню, - сказала Докки, посмотрев на дорогу. Впереди стоящая кибитка отъехала недалеко – на несколько саженей – и опять встала. Прохор щелкнул языком и встряхнул поводьями. Лошади шагом двинулись к кибитке, а Докки медленно пошла следом по обочине, следя за тем, как новый эскадрон перешел на полный галоп, на скаку рассыпался цепью и с размаху налетел на толпы сражающихся всадников. «Но почему они не отходят?! – мысленно причитала она, видя, как с противоположной – французской - стороны выскочили неприятельские конники – ей показалось, что их гораздо больше, чем один эскадрон, - и понеслись на наших кавалеристов. – Они не справятся с этой громадной армией! Они же все погибнут!»
apropos: Бэла Спасибо за "тапулечки", хотя это самые настоящие и позорные тапки (и почему я этого всего не вижу?! ) И предупреджаю моих читателей, что меня несет куда-то не туда... (написано в спешке, так что если есть повторы и нестыковки - сообщайте )
Цапля: Miss Jane пишет: Ох уж ентот штабель! наезды на штабель поклонниц Палевского считаю неоправданными . Автор, а ты пошто на штабель наезжаешь? мы-то разве на тебя как то давим, или права качаем, или еще что?... Напротив, изучаем историю и географию, рисуем контурные карты красными и синими стрелками, исследуя пути наступающей кавалерии Мюрата, восхищаемся Афанасьичем и переживаем за Докки, не менее, чем прочие рациональные читатели А если мы при этом вздыхаем и восклицаем: "Где же ты , Палевский!?" - так это целиком твоя авторская вина заслуга - ты нарисовала столь восхитительного героя, что трепетные и романтичные сердца некоторых дам - поют в предвкушении встречи , заглушая голос рассудка Спасибо тебе за новую главу - мне очень понравилось, не знаю, куда там тебя не туда унесло - а куда собиралась? Картинка боя - с высоты - очень красивая и захватывающая... Ощущения при чтении - почти как у Докки. Страшно и волнительно, как истинной женщине, наблюдающей за мужскими имграми - с жизнью и смертью.
apropos: Цапля Цапля пишет: ты пошто на штабель наезжаешь? я вообще молчу. нарисовала столь восхитительного героя И не говори... сама вон истосковалась. Картинка боя - с высоты - очень красивая и захватывающая Ну, если у меня получилось - то очень рада (я же, как ты докадываешься, эти бои наблюдать не могла ) Я лишь попробовала представить, как эту картину могла воспринять женщина, также никогда не видевшая сражений, ее восприятие этого, и ее ощущения. Попытка - не более. Цапля пишет: за мужскими имграми - с жизнью и смертью. Ох, как ты это хорошо сказала!
Цапля: apropos пишет: я же, как ты докадываешься, эти бои наблюдать не могла Ну-у, кто знает, кем ты была в прошлой жизни... apropos пишет: И не говори... сама вон истосковалась. *вкрадчиво* Да?... Так может быть, пора о Нем, желанном?...
apropos: Цапля пишет: кем ты была в прошлой жизни Неужели Палевским?! Цапля пишет: может быть, пора о Нем, желанном Терпение... и воздастся...
Цапля: apropos пишет: Неужели Палевским?! Да?! Нет, у меня не было таких смелых предположений Но, может быть, трепетной и нежной барыней двадцати шести лет, уезжающей из Вильны в июне 1812 г. из Вильны и наблюдающей с окрестных холмов картину разворчивающегося боя apropos пишет: Терпение... и воздастся... Тренируем... Терпение, в смысле.
apropos: Цапля пишет: трепетной и нежной барыней двадцати шести лет, уезжающей из Вильны в июне 1812 г. Хм... как-то вот нет у меня такого ощущения. Хотя, хотела бы я встретить такого Палевского... в 1812 году Цапля пишет: Тренируем... Терпение и азм... все будет... может быть
Цапля: apropos пишет: и азм... ..воздам, понятное дело! Но вот когда?!
apropos: Цапля пишет: вот когда Как только придет время. Он же обещал, помнишь? − Все своим чередом, баронесса, − сказал он. (эх, дожила - сама себя цитирую )
Цапля: apropos пишет: Он же обещал, помнишь? *вздыхая* помню... Как же я могу - его слова забыть? у мене склероз избирательный. и к Палевскому не относится... В надежде на продолжение (шеф, заметь - даже если без Палевского, чтобы не выпадали на штабель все, кому охота, в том числе автор ) *еще раз очень-очень грустно вздыхая* может, завтра...может, с Ним....
Miss Jane: apropos, Боясь быть съеденной заживо штабелем, скажу лишь, что мне все очень понравилось и жду продолжения. Как, впрочем, и всегда.
полная версия страницы