Форум » apropos » Водоворот-7, apropos,Л-ИР, 11.2.08 » Ответить
Водоворот-7, apropos,Л-ИР, 11.2.08
apropos: Название: Водоворот Автор:apropos Жанр: любовно-исторический роман Обновление: 11.2.08 Главы на сайте: http://www.apropospage.ru/lit/avtor/w_1.html
Элайза: Цапля пишет: Ой, не знаю, разве могут быть иные варианты, кроме сделать вид, что ни сном , ни духом? Вот и я не знаю... думаю, что могут - но тут уж автору в любом случае виднее. Цапля пишет: в те секунды, когда она угадала его появление, и немедленно попала в его объятия - было вовсе не до размышлений Я имела в виду не те секунды, когда она попала в его объятья, а чуть раньше - когда вышла на балкон. Она же ведь там размышляет - но вот именно этих мыслей у нее и не мелькает, мне показалось, что они тут могли бы быть не лишними, поэтому поделилась своими соображениями. Разумеется, я на них ни в коем случае не настаиваю и автору не навязываю.
Цапля: Элайза пишет: Я имела в виду не те секунды, когда она попала в его объятья, а чуть раньше - когда вышла на балкон. Наверное, я так прониклась переживаниями героев, что их возможные мысли угадываю, и все мне в поведении Докки ясно, без дополнительных мыслей
apropos: Девочки Сразу признаюсь, что я сегодня с пустыми руками - не успела. А отвечу в след. посте.
Цапля: apropos пишет: я сегодня с пустыми руками - не успела Вот тебе пятница, вечер... дорогой штабель Не давлю я на автора, ни в коем разе и не выпадаю. Пошла я... тихо плакать в уголке без Палевского
apropos: chandni chandni пишет: мне снился ваш прекрасный роман Ой! Спасибо, это чудесный комплимент автору - значит, роман завладел воображением. (к счастью, он мне не снится, хотя образы преследуют наяву ) chandni пишет: у вас нет каких-то визуальных портретов главных героев? Нет, визуальных портретов нет, т.к. герои придуманы исключительно воображением автора, а не срисованы с кого-то. Кастинг мы проводить не будем, поскольку у каждого сложился (или складывается) свое собственное представление о персонажах. Бэла Бэла пишет: рациональная часть штабеля испытывает приятные чувства, квалифицируемые где-то даже, как "ОТПАД!" Очень приятно, что всем частям штабеля приятно. Афанасьич за стенкой, конечно, но стены тогда все же были довольно толстыми и прочными, во всяком случае, в барских домах. Так что не думаю, что он мог что-то слышать. Просто я упомянула о его близком присутствии, т.к. он мог догадываться о чем-то, или поутру увидеть вот это сияние Докки, которое трудно, даже невозможно ей будет скрыть от своего слуги. Он-то ее знает много лет и уже давно догадывается о ее чувствах, особенно после ее поведения во время сражения. Элайза Элайза пишет: красивая ночь любви, и всего в меру - и слез, и переживаний, и ласки. Как ты понимаешь, я старалась не перейти грань, но в то же время описать их близость - для очередного раскрытия характеров наших героев и развития их взаимоотношений. Эта ночь должна многое изменить и для нее, и для него, как мне кажется. Афанасьич... Ну, это Афанасьич - одним словом, золотой и незаменимый человек. Уж как он свою барыню пестует, я сама порой умиляюсь. Элайза пишет: А что еще она теряет, если вдуматься? Ты все очень верно подметила: мало того, что ей было не дум, когда она его увидела в ночи, так и терять ей особенно нечего. А все ее страхи - о них разве будешь думать в праздничную ночь? Вот когда наступит похмелье... тогда у нее будет вдоволь времени поразмыслить о собственном положении и т.д. Элайза пишет: обоснованная боязнь больше не увидеть его живым - и отсюда такая беззаветная "самоотдача" Я ж специально описала ее сон, где сплошь французы и он - раненый. Спасибо, посмотрю потом, может и вставлю упоминание об этом. Хотя все же, как мне кажется, не стоит все уж так подробно разжевывать - читатель тоже иметь возможность по-своему трактовать ту или иную сцену, додумывать, угадывать, предполагать. Элайза пишет: боль - совершенно физическую, тупую и ноющую, в области груди Ну да, когда душа болит и ноет. Цапля пишет: так прониклась переживаниями героев, что их возможные мысли угадываю, и все мне в поведении Докки ясно А у тебя вообще удивительная способность глубоко понимать моих героев и угадывать их душевные движения, характеры, мотивации поступков - я не раз это уже замечала - и в Водовороте, и в моей трактовке некоторых персонажей Переполоха, и в Тени.
apropos: Цапля пишет: тихо плакать в уголке без Палевского Но не успела... Не плачь, лучше представь его на коне, с саблей, со сверкающими глазами.
Цапля: apropos apropos пишет: лучше представь его на коне, с саблей, со сверкающими глазами. Это, безусловно, утешает
Леона: Элайза как ты хорошо всё по полочкам разложила! apropos пишет: я сегодня с пустыми руками Ну вот... Спасибо, что предупреждаешь, а то некоторая часть иррациональной части штабеля так бы и ждала до полуночи, подпрыгивая от нетерпения. Пойду, по совету автора, представлять егоapropos пишет: на коне, с саблей, со сверкающими глазами
apropos: Леона Леона пишет: Спасибо, что предупреждаешь Приходится. Читатели-то - к вящему удовольствию автора - ждут. Поэтому со первых строках сразу и сообщаю.
apropos: У меня вопрос к франкоязычным: а вот это madame la Baronne - нужно вставлять, когда к ней просто обращаются: "баронесса", или можно просто - la Baronne И как будет по-французски "сестра"? (я могу в словаре посмотреть, конечно, но вдруг в разговорной речи как-то иначе это звучит?
chandni: apropos перечитала последние главы. Какой все-таки денек выдался у Докки! Текст читается - что реченька журчит снимаю шляпу!
Miss Jane: apropos пишет: У меня вопрос к франкоязычным: а вот это madame la Baronne - нужно вставлять, когда к ней просто обращаются: "баронесса", или можно просто - la Baronne Я бы все-таки оставила "madame la Baronne". В данном случае мадам не воспринимается как лишнее слово, у них это нормально. Но если ты говоришь о "Баронессе Айслихт", то мадам уже лучше отбросить. apropos пишет: И как будет по-французски "сестра"? Сестра будет une soeur - так и в разговорной речи. Конечно, может petite soeur еще - это "сестренка".
Элайза: apropos пишет: Хотя все же, как мне кажется, не стоит все уж так подробно разжевывать - читатель тоже иметь возможность по-своему трактовать ту или иную сцену, додумывать, угадывать, предполагать. Может, и не стоит. Я предложила это, прочитав дискуссию, где, как мне показалось, у кого-то из читателей возникли недоумения по поводу мотиваций героини в этом эпизоде, а объяснения других читателей свелись к тому, что это, мол, любовь, а в любви не до рассуждений. Мне же показалось, что здесь не только любовь, но и страх потери сыграл свою роль - может, даже и определяющую - в том, что она вот так сразу, без лишних слов бросилась к нему в объятья. Но может, и не стоит разжевывать, действительно, пусть каждый решает для себя, что именно ею в этот момент двигало. Леона пишет: Элайза как ты хорошо всё по полочкам разложила! Спасибо. Работа у меня такая, по полочкам раскладывать... Miss Jane пишет: Сестра будет une soeur - так и в разговорной речи. Только учти, apropos, что если у тебя "сестра" будет обращением, тогда здесь нужно будет неопределенный артикль убрать или заменить притяжательным местоимением - ma soeur.
apropos: chandni пишет: Текст читается - что реченька журчит Одна из моих "графоманских" проблем - ощущение, что текст очень тяжелый с этими длинными перегруженными фразами (каковые у меня легче почему-то никак не получаются). Если, несмотря на... это все читается и воспринимается, - я очень и очень рада. Miss Jane Спасибо! Элайза пишет: если у тебя "сестра" будет обращением, тогда здесь нужно будет неопределенный артикль убрать или заменить притяжательным местоимением - ma soeur Будет, будет обращением (это Алекса ее называет сестрой). Ох, спасибо! Но чувствую я, что ошибок у меня все равно наберется немеряно - с русским языком путаюсь, а уж французский... *тоскливо* И во что это я влезла?! Элайза пишет: здесь не только любовь, но и страх потери сыграл свою роль - может, даже и определяющую - в том, что она вот так сразу, без лишних слов бросилась к нему в объятья Конечно, там всего намешано. Будь мирное время, - все сложилось бы совсем по-другому, но война, сражение, эта встреча, ее сон наконец - все ее чувства были обострены.
Цапля: Как всегда, при виде обновлений втеме, забегаю в надежде - а вдруг? Пока разговоры, разговоры... ну, ладно, будем подождать apropos пишет: Но чувствую я, что ошибок у меня все равно наберется немеряно - с русским языком путаюсь, а уж французский... *тоскливо* И во что это я влезла?! Нашла по чем тосковать У тебя же столько внештатных консультантов по французскому наши умницы всех твоих французских блошек выловят
apropos: Цапля пишет: наши умницы всех твоих французских блошек выловят На то и одна надежда.
apropos: Конец 15-й главы. - Вы готовы? – Афанасьич топтался в середине коридора у лестницы. Он глянул в ее сторону, отвел глаза и, уставившись куда-то мимо нее, сказал: - Сейчас принесу, что перекусить, и двинемся. Армейцы уходят, нам тоже пора. Докки недоуменно свела брови. Она думала, что к завтраку спустится в столовую, в которой они вчера ужинали, но Афанасьич, будто догадавшись, пробурчал: - Орел уж ускакал. Вызвали куда, али что, - не знаю. Идите в комнату, я мигом. Докки вернулась к себе и села на стул в сильной растерянности от услышанного. «Уехал! Он уехал! - думала она, разглядывая свои руки, сложенные на коленях. – Когда он вернется? И вернется ли? Или это – все?..» Афанасьич вскоре принес ей чашку чая и бутерброды. Пока она ела, он рассказал, что корпус выступил на рассвете и уходит на восток, что Палевскому привезли пакет, после чего тот «чортом на коне сломя голову умчался», выделив сопровождение, которое проводит их до моста через Двину. - Когда уехал генерал? – только и спросила она тихим голосом, с трудом впихивая в себя хлеб с мясом. Есть ей не хотелось, но она понимала, что следует подкрепиться перед дорогой. - Пару часов назад, - сказал Афанасьич. – Аккурат я пошел наших лошадей смотреть, а тут он мне навстречу. Барыню, говорит, сейчас свою не буди, дай ей еще часик отдохнуть. А потом, говорит, вас проводят. Офицер нас там, внизу, дожидается. «Вот так, - подумала Докки. – Он все устроил, как я и предполагала. Только не берет меня с собой, а выпроваживает за реку…» И хотя еще несколько минут назад она переживала, что Палевский может предложить ей место в своем обозе, теперь ее накрыла волна обиды и разочарования, что он этого не сделал. Она быстро доела свой завтрак, пока Афанасьич выносил саквояжи из ее комнаты, и вскоре вышла во двор, где находились солдаты и стояли оседланные лошади. - Баронесса, - к ней направился офицер, который вчера остановил их на дороге в Друю и привез к Палевскому. - Лошади готовы, и ежели вы желаете… - Да, да, - в замешательстве кивнула она – ей казалось, что все знают, с кем она провела эту ночь, и потому смотрят на нее, отчего она хотела как можно скорее уехать отсюда. Афанасьич подвел Дольку к крыльцу и подсадил барыню в седло. Докки невольно охнула – ей было больно сидеть верхом, - и с опаской покосилась на слугу. Он же молча повернулся к своей лошади. «Он – знает, - ахнула Докки. - Он знает или догадывается, что я ночью была с Палевским...» Ее мышцы могли болеть и после целого дня, накануне проведенного верхом. И Афанасьич должен был непременно сказать что-то вроде: перетерпи, барыня, или проворчать, что женщине и так нелегко путешествовать, а уж верхом и подавно, или что-то в этом роде. Но он молчит, чтобы не смутить ее упоминанием о болезненных ощущениях, которые появились вовсе не от верховой езды, к которой она была гораздо привычнее, чем к... Докки покраснела, поспешно подобрала повод и тронула кобылу, направляя ее за офицером, который уже верхом ждал их у выезда со двора. Солдаты тоже сели на лошадей и поехали следом. Их было человек пятьдесят. - Вчера наша свита была гораздо малочисленнее, - заметила Докки, обращаясь к Афанасьичу и стараясь держаться как можно непринужденнее. Но, едва договорив, сообразила, что вчера еще все было по-другому. Мысль, что он выделил для ее сопровождения такое большое количество солдат только потому, что она теперь перешла для него в другой статус, - статус любовницы, - неприятно ее задела. - То мы с армией шли, - ответил слуга. - Сегодня же войско по утру снялось. Так мужики окрестные безвластие почуяли, шастают по округе и покинутые дома грабят. Тут управляющий один приезжал, помощи просил: мол, мужики в девяти верстах отсюдова усадьбу барина своего уехавшего громят. Ну, армейцам-то теперь не до мужиков, порядок некогда наводить. Наш генерал ему так и сказал: не до тебя, французы на подходе. А сам нам тут же отряд снарядил, мол, барыню в целости и сохранности чтоб доставили на ту сторону, где порядок. Слова «наш генерал» были сказаны не случайно, - обмолвки были не в привычках Афанасьича. Ими он будто хотел сказать Докки, что принял Палевского, и это приятно согрело ее сердце. Слуга всегда настороже относился к ее кавалерам, и признание им генерала много стоило, особенно после этой ночи. Он определенно знал, - она теперь в этом окончательно убедилась, - что она провела ночь с Палевским, и теперь давал понять своей барыне, что не осуждает ее поступок. Она понимала, что вольна поступать по-своему, но Афанасьич слишком много для нее значил. Она всегда прислушивалась к его мнению, и его поддержка была ей необходима, как воздух. Особенно сейчас, когда она уезжала от армии, от Палевского, и не имела представления, свидятся ли они вновь и когда это может произойти. Ей было ужасно горько, что она не увидела его перед отъездом, хотя было невозможно представить, как бы они смогли попрощаться на глазах у всех. Наверное, хорошо, что Палевского не было при ее отъезде. Когда он целовал ее перед своим уходом на рассвете, то, верно, уже знал, что расстается с ней. А она была такая сонная, и не осознавала этого, и теперь отчаянно жалела, что он ее не разбудил, и не дал ей как следует насладиться этими последними минутами. «Впрочем, мне и этого было бы мало, - подумала она с горечью. – Я никогда бы не смогла полностью насытиться им, чтобы потом расстаться без сожаления. Мне всегда будет не хватать его». Она вспомнила, как он ночью назвал ее по имени. - Дотти, - сказал он тогда. И это имя удивительно ласково прозвучало в его устах. - Докки, - поправила она его, расстроившись, что он перепутал ее имя. - Докки зовут «ледяную баронессу», - ответил он. – Холодную и неприступную. Женщина в моих объятиях теплая и отзывчивая. И имя у вас должно быть такое же теплое. Для меня вы – Дотти, и только для меня. - А как мне называть вас? – она была растрогана его словами. - Поль, Павел, - он пожал плечами. Докки не хотела называть его Полем – так называла его графиня Сербина и, верно, Надин. - Павел, - сказала она и поцеловала его. – Павел… Докки встряхнула головой, отгоняя воспоминания, оглянулась на безвестный дом, где провела лучшие и самые счастливые часы своей жизни, и поскакала вперед, стараясь не думать о том, что ждало ее впереди.
Цапля: apropos как все трогательно и замечательно написано! И эта женская непоследовательность в мыслях, и это смущение и радость при понимании, что Афанасьич все понял, и воспоминания об их ночном разговоре, И - Дотти, действительно, намного теплее... ну, а Павел, Наш ЧеПе, НашПтиц... Он умница, и я его обожаю
Леона: Как я вовремя! Спасибо, дорогой автор! За такой замечательный кусочек! apropos пишет: глянул в ее сторону, отвел глаза и, уставившись куда-то мимо Деликатный наш! Какой умница! Но Палевский, конечно, умопомрачительно хорош!
apropos: Цапля Цапля пишет: как все трогательно и замечательно Ну, я надеюсь, хотя расставание не самый приятный момент. Впрочем, они простились еще в предыдущем отрывке. Цапля пишет: Дотти, действительно, намного теплее Это спасибо Элайзе - она мне некогда подсказала, и я тогда еще подумала, что именно Палевский может так называть нашу Докки. Надеюсь, это не выглядит нарочито. Влюбленные обычно придумывают друг другу ласкательные имена. Цапля пишет: Павел Вот с Павлом - проблема. В принципе, Докки может называть его Полем - тоже довольно ласково. А Павел все же полное имя. Паша, например, - ему как-то не к лицу. Слишком упрощенно. Словом, девочки, если подскажете, как ей его называть - буду благодарна.
полная версия страницы