Форум » Проба пера » Тунисская принцесса » Ответить
Тунисская принцесса
Лакшми: Здравствуйте, форумчане "Аpropos"! Предлагаю почитать и дать оценку началу романа, который я пишу. Буду благодарна за добрые советы и конструктивную критику, особенно по исторической части. Основной вопрос, мучающий автора: стоит ли продолжать начатое, или нет?
Лакшми: 1. «Perla azul” оказалась неожиданно легкой добычей. Это был огромный многопалубный галеон, с узорчатой разноцветной кормой и огромной позолоченной фигурой женщины под бушпритом, в вытянутой руке держащей довольно большой шар голубого цвета - пресловутую жемчужину. Судно выглядело неприступной твердыней. Но было изрядно потрепано недавней ночной бурей, во время которой оно и конвой - три сопровождавших его фрегата – потеряли друг друга. Корабль лишился двух мачт, и из-за этого – а также из-за своего груза, весьма тяжелого, что явственно можно было определить по низкой осадке судна - маневренности. Команда, измученная продолжавшейся целую ночь борьбой со штормом, почти вся спала. Четыре берберийские шебеки, атаковавшие несчастную «Голубую жемчужину», имели на своих бортах всего лишь около ста пушек. Но зато обладали несравненным преимуществом в быстроходности и маневренности, а также удачно воспользовались эффектом неожиданности нападения. Они выскользнули в предрассветном тумане, окутавшем океан после страшного атлантического шторма, навстречу галеону, идущему под флагом королевства Испанского, и закружились вокруг «Голубой жемчужины», подобно вечно голодным гиенам, описывающим круги вокруг умирающего от ран льва. Одновременно шебеки осыпали галеон градом пуль и ядер, нанося существенный урон верхним палубам, переборкам и оснастке и без того израненного, недавно столь могучего корабля. Выскакивавшие на палубу из внутренних помещений и кают заспанные полуодетые члены команды попадали под шквальный огонь пуль и ядер, и в первые же минуты нападения более ста человек было убито или ранено. - Пираты! Берберы! – кричали люди, мечась по палубе и баку. С трех сторон – кроме чересчур высокой кормы - в дубовые борта «Голубой жемчужины», подобно бандерильям, вонзающимся в бока выпущенного на арену быка, впились острые крючья абордажных кошек. Это были штурмовые якоря на цепях, каждый с пятью острыми лапами; и, когда команды шебек начали подтягивать эти цепи, стремясь к максимальному сближению с захватываемым кораблем, чтобы начать абордаж, галеон издал почти человеческий стон. Тогда по цепям, поддерживаемые громкими криками пиратов, на палубу «Голубой жемчужины» стали перепрыгивать первые атакующие. Их называли «черными досками», - это были невольники-негры, привезенные из глубин африканского материка, все как на подбор рослые и могучие мужчины, в одних набедренных повязках, вооруженные обнаженными ятаганами и тесаками. Эти люди расчищали дорогу основным силам берберийских головорезов. Большинству рабов суждено было погибнуть во время штурма; тех из них, кто трусил и пытался повернуть назад, убивали сами корсары. Следующие за неграми пираты часто дрались с командой атакуемого судна прямо на трупах этих бедняг, безжалостно топча их ногами, - отсюда и прозвище «черные доски». За невольниками, подбадривая себя дикими воплями, начали перескакивать с шебек на «Голубую жемчужину» остальные пираты, являвшие собою весьма разношерстное зрелище – одни, как и рабы, полуголые, другие в штанах и рубахах, но босиком, третьи - в латах, кольчугах и шлемах, порой очень дорогих, часто трофейных, с богатыми насечками и узорами, из лучших сортов стали – толедской и дамасской. Вооружены корсары тоже были по-разному: в руках у них можно было увидеть боевые топоры и ятаганы, палаши и булавы, луки, а также тяжелые длинноствольные мушкеты; последние, впрочем, были уже почти непригодны, потому что начинался ближний бой, и перезаряжать огнестрельное оружие было некогда. И завязалась кровавая схватка... Зная, что участь их будет весьма незавидной, даже если они сдадутся, испанцы сопротивлялись отчаянно, бросая на шебеки горшки с маслом, делающим доски скользкими и передвижение по палубе почти невозможным, паля из мушкетов картечью, протыкая пиратов длинными алебардами и копьями-протазанами. В какой-то момент казалось, что атакуемые могут победить. Но вынырнувшее из клочьев медленно рассеивающегося тумана пятое пиратское судно – галера-бригантина, на вершине фок-мачты которой развевался бело-зеленый флаг командующего тунисским флотом, а палуба была усыпана вооруженными до зубов берберийскими корсарами, - решило исход сражения. ...Стоя на носу своей галеры, носящей название «Золотой дельфин», Селим-Реис*, немного удивленный тем, что пушки – самое главное оружие галеона - почти не отвечают на выстрелы шебек, следил за разворачивающимся на его глазах сражением. Ноздри командующего флотом, или капудан-паши, тунисского султаната трепетали от смешавшихся в одно плотное, едва ли не осязаемое целое запахов порохового дыма, гари, пота и крови; пальцы правой руки с такой силой сжимали рукоять богато украшенной драгоценными камнями сабли, что самоцветы, казалось, вот-вот выдавятся из нее; темные глаза горели тем алчным огнем, который загорался в них редко – лишь при виде очень красивой женщины или такого, как сегодня, зрелища боя. Реис жаждал быть сейчас на «Голубой жемчужине», он алкал крови, стонов, хрипов поверженных врагов; бездействие в такой момент он ощущал так же остро, как ощущает свое заключение тигр, мечущийся по клетке в зверинце. Но Селим не мог сегодня рисковать собою; да в этом и не было необходимости. Галеон был практически захвачен. Да, вон уже и верный Гасан, терсане-агаса*, носится по палубе, сверкая своим кончаром*, - подражая командующему флоту, без кирасы, в белой рубахе, - направляя своих людей, и сам Азраил, ангел смерти, несомненно, летит за ним, готовясь забирать души погибших – и истинно верующих, и презренных кафиров*. Селим никогда не боялся риска; более того, и при дворе султана, и среди подчинявшихся ему людей, и даже среди врагов он приобрел за годы, проведенные в множестве морских сражений, прозвище «Неуязвимый». И это было правдой: ни одной раны не получил он в боях, ни разу неприятельская пуля или клинок не задевали его тело. Селим-Реис был человеком неглупым, но он гордился своим прозвищем, и оно безмерно льстило ему. Он никогда не одевал кольчугу и шлем, а всегда – белые одежды, обычно к концу боя становившиеся багряными от крови – но не своей. Когда схватка оканчивалась, он выходил на шкафут* и, окруженный своими завороженно глядящими на него людьми, снимал с себя одежду, демонстрируя мускулистое, смуглое, поджарое тело, на котором не было ни единой царапины. Но вот настал момент, когда он, Неуязвимый Селим-Реис, решил быть осторожным. Не захотел рисковать... И виновна в этом была женщина. Воистину, прав мудрец, сказавший: « Женская слабость сильнее самого могучего воина». И он, могучий воин, испугался риска; ведь так близок желанный миг, которого он так долго ждал, - возможно, уже через несколько дней свершится его заветная мечта, исполнятся все чаяния! Потому сейчас Гасан, а не он, властвует на испанском судне. Но не беда. В любом случае, слава победителя достанется ему, Селим-Реису. Такой прекрасный корабль! Нет, не зря Неуязвимый приказал не стрелять ниже ватерлинии; он приведет «Голубую жемчужину» в порт, как послушную рабыню; все горожане сбегутся посмотреть на столь выдающуюся добычу. Возможно, и те загадочные и обжигающие как огонь глаза, что пленили Селима, узрят его трофей и наконец оценят его победу... А, если на испанском галеоне найдется чем поживиться – командующий флотом не отдаст его на разграбление своим людям; хвала Аллаху, все они, хоть и величают даже сами себя пиратами, подчиняются беспрекословно жесткой дисциплине, введенной Реисом. Он же все богатства готов сложить к ногам своей избранницы. И тогда, быть может, она отбросит свою надменность и из неприступной красавицы превратится в покорную мягкую одалиску?.. В этих сладостных мечтах Селим даже забыл на какое-то время о том, где находится; но, наконец, звуки боя отвлекли его от грез. Капитану «Голубой жемчужины» удалось между тем сплотить вокруг себя около ста человек команды и солдат; но вскоре он был убит метким выстрелом из мушкета. Без командира, явно пользовавшегося большим авторитетом у подчиненных, в рядах испанцев произошло замешательство, вскоре перешедшее в панику. Некоторые побросали шпаги и мушкеты, но это не спасло их от ужасного конца, – разгоряченные боем, озверевшие от вида и запаха крови, корсары беспощадно расправлялись со сдавшимися. Селим-Реис видел, как пираты, предводительствуемые его правой рукой Гасаном – невысоким, но необыкновенно мощного телосложения мужчиной, окружили значительно поредевшие ряды испанцев на шкафуте; и теперь схватка на борту галеона начала походить на резню: оставшихся в живых испанцев просто крошили ятаганами и тесаками, распарывая животы, отрубая руки и ноги и перерезая глотки. Чуть заметно морщась – он предпочитал честный бой такому зверству, и все морские сражения вместе взятые не смогли приучить его привыкнуть к такому – Селим глядел на ужасную картину, разворачивающуюся перед ним на захваченном почти целиком галеоне. Вопли, стоны, мольбы о пощаде, хруст костей, предсмертные хрипы – страшная какофония, заставлявшая многих пиратов, особенно тех, что помоложе, заткнуть уши и закрыть глаза. Но капудан-паша не мог себе позволить проявить слабость; ни один мускул не дрогнул на его смуглом лице, он не мигая смотрел на залитую кровью, загаженную испражнениями и вывалившимися внутренностями, а также обрубками рук и ног палубу «Голубой жемчужины». - Вы перейдете на галеон, Реис? – спросил у Селима один из подчиненных. - Да. Но пусть сначала смоют все с палубы, - ответил он, оборачиваясь к подошедшему, радуясь в глубине души, что может хоть ненадолго отвернуться, отвлечься от жуткого зрелища резни. – Подай мне бурнус. Облачаясь в широкий белый бурнус, он вдруг услышал со стороны галеона какие-то, непохожие на прежние, крики. Повернувшись, Селим увидел, что с десяток его людей, возглавляемых Гасаном, размахивая клинками, бросились к кормовой части «Голубой жемчужины». Вероятно, там еще находились сопротивляющиеся натиску берберов неверные. Похоже, вновь завязалась схватка; из-за сломанной мачты и обрывков парусов командующему не видно было, что происходит на корме галеона. Но неожиданный громкий протяжный вопль корсаров, в котором сквозили изумление и бешенство одновременно, заставил Селима насторожиться. - Что там происходит? – он шагнул вперед, наклонился, прищуриваясь, пытаясь хоть что-то увидеть. - О Аллах всемогущий! Терсане-агасу убили! – послышались крики. Селим скрипнул зубами, рванул завязки бурнуса так, что порвал. Гасана убили!.. Гасан преданно служил ему, один раз он даже спас командующему жизнь. Не добиться бы Селиму своей репутации Неуязвимого, если бы в одном из сражений друг не прикрыл его своим телом, сам едва не погибнув... И вот – его нет! Реис* - здесь: капитан (араб.) Терсане-агаса*- терсане агасы, помощник командующего флотом. Кончар* - длинный и тонкий меч восточного происхождения, который применяется для пробивания кольчуг и латных доспехов. Кафир* - в исламе понятие безбожника - врага истинной веры. Шкафут*- средняя часть верхней палубы. 2. Карие глаза Селима полыхнули пламенем неистовой ярости. Выхватив из ножен саблю, сбросив с плеч бурнус, он одним гигантским прыжком перемахнул на борт галеона и, расшвыривая своих же людей, спешивших на крики товарищей, перепрыгивая через трупы и обломки рангоута, бросился к кормовым надстройкам, где суетились пираты. Тело Гасана и еще нескольких пиратов спустили с юта* и положили на обрывки паруса под сломанной грот-мачтой. Казалось, на терсане-агасе не было ран; но опытный взгляд капудан-паши, склонившегося над другом, сразу определил, что он мертв. Затем Селим заметил красную полоску с левой стороны в области сердца – от укола шпагой. Трудно было представить, что такое маленькое отверстие, из которого почти не вытекло крови, могло привести к смерти... И, однако, это было так. Селим зарычал, как раненый тигр. Красная пелена застлала ему глаза. Жажда крови, безумная, всепоглощающая, овладела капудан-пашой. Он выпрямился, и люди его, совсем недавно бесстрашно шедшие на смерть, сейчас отшатнулись, содрогаясь,– таким жутким стало его лицо. - Кто?!! – взревел Селим. – Кто это сделал?!! - Испанец, Реис...- забормотали, опуская глаза, подчиненные. – Очень опасный... – Он будто Иблис* бросился на нас, убил сразу троих, меня и еще одного ранил, а потом сошелся с Гасан-беем - и мы не успели и моргнуть, пронзил его шпагой, - хриплым голосом сказал один из пиратов, прижимая к груди окровавленную руку. - Моргнуть не успел, говоришь, трус? Так моргай на том свете! – Реис вырвал из ножен саблю, взмахнул ею, и незадачливый корсар, которому клинок пронзил левый глаз, повалился навзничь на палубу. - Где этот неверный? – крикнул командующий флотом. – Я сам разделаюсь с ним! Его люди поспешно расступились, и Селим взбежал по ступенькам на ют, где, за бизань-мачтой*, единственной уцелевшей во время шторма, на довольно узком пятачке, ограниченном с трех сторон пятифутовыми* бортиками самой высокой кормовой надстройки, дрались несколько человек. Два трупа и пират, катающийся с воем по настилу, - живот несчастного пересекала страшная рубленая рана, – наглядно свидетельствовали, что убийца Гасана еще жив и продолжает сопротивляться. Селим выругался сквозь зубы, когда раненый попытался схватить его за сапог, умоляя Реиса прикончить его и тем облегчить его страдания, и с такой силой отшвырнул беднягу ногой, что тот ударился о мачту головой и затих. Изо рта у него хлынула кровь; он был мертв. - Дорогу! – этот короткий приказ заставил корсаров опустить клинки, и капудан-паша увидел того, на кого они нападали. На испанце не было ни шлема, ни лат. В распахнутой на груди черной рубашке, черных штанах и обутый в сапоги из черной кожи, – очень высокий, загорелый почти дочерна, со стянутыми сзади в хвост длинными цвета воронова крыла волосами, - он и впрямь казался выходцем из ада. На лице его неестественно ярко сверкали светлые глаза. В правой руке у испанца был кинжал-дага - оружие, предназначенное прежде всего для защиты, но также могущее стать смертельно опасным; в левой – длинная шпага. Селим-Реису, опытному стратегу и воину, нетрудно было понять, что испанец находится в гораздо более выгодном положении, нежели корсары: солнце било ему в спину; сзади он был защищен полукругом бортика. К тому же, небольшая площадь юта не давала возможности нападающим для широкого маневра. Судя по всему, испанец был мастером фехтования; на нем, похоже, не было ни царапины, и держался он непринужденно и свободно, словно эта смертельная кровавая схватка на галеоне являлась всего лишь тренировочным боем. - Мы хотим взять его живым, Реис, - сказал один из пиратов Селиму, тяжело дыша, в то время как двое его товарищей обессилено привалились к бизань-мачте. – Мы могли бы застрелить его из мушкетов, но он заслуживает небыстрой смерти за нашего Гасан-бея....Но и ловок же он! Как кошка! Испанец тоже воспользовался передышкой; он прислонился к бортику, отер пот со лба широким рукавом своей рубахи и, полузакрыв глаза, с наслаждением подставил лицо налетевшему прохладному ветерку. Селим кивнул говорившему. Ярость Реиса теперь, когда он убил двоих, улеглась; он вложил клинок в ножны, не спуская сощуренных глаз с противника. Капудан-пашу невольно поразило хладнокровие этого человека, - ведь должен же он понимать, что ему нет спасения. А он так невозмутим! Почему? Быть может, потому что он – левша? Левая рука считается нечистой; леворукость – это признак темных сил, владеющих человеком. Но Селиму приходилось сражаться с левшами, и он всегда выходил победителем. Он не слишком верил в эту примету. Взгляд командующего флотом оценивающе скользнул по фигуре неверного. Великолепно сложен. Строен, широкоплеч, узкобедр. Рост и возраст – такие же, пожалуй, как и у Селима. Раб в полном цвете лет и сил, с такой прекрасной фигурой может стоить не одну сотню золотых динаров. «Пожалуй, мои люди правы. Убить его я всегда успею, - раздумывал Реис, поглаживая эфес сабли. – Я возьму его живым. И не стану выставлять на невольничьем рынке. Он будет моим рабом - и только моим. И он дорого заплатит за смерть моего друга! Он будет молить меня о смерти, молить на коленях!» «Это даже хорошо, что он пока не ранен и полон сил, - продолжал размышлять Селим. – Немного чести – мне, Неуязвимому Реису, грозе неверных, вступить в поединок с ослабленным и истекающим кровью соперником. Я не стану наносить ему раны. Я просто обезоружу его, - каким бы ловким он ни был, против меня и моего мастерства ему не выстоять. Я докажу еще раз своим людям, что я – непобедимый и неуязвимый воин!» От быстро бьющегося в предвкушении схватки сердца горячей волной вместе с кровью по всему телу хлынуло радостное возбуждение. Давно капудан-паша не испытывал такого дивного чувства! - Дай мне кончар, - велел Реис стоявшему рядом пирату, обнажая свою саблю и отстегивая пояс с ножнами. Селим был уверен в своем превосходстве; но драться против вооруженного двумя клинками противника следовало также не одной лишь саблей. – А теперь, - приказал он троим корсарам, - отойдите назад и не вмешивайтесь. Этот человек – мой, и я сам разделаюсь с ним. Они поспешно отступили. Услышав громкие слова своего военачальника, к юту устремились остальные пираты. Вскоре вся корма была запружена жаждущими кровавого зрелища корсарами. Многие вскарабкались по остаткам снастей на сломанные мачты, чтобы сверху наблюдать за поединком своего командующего и единственного оставшегося в живых на галеоне испанца; некоторые залезли и на бизань. Эти несколько минут Селим пристально следил за неверным. Тот стоял все в той же раскованной позе, прикрыв глаза, - но расслабленность его не могла обмануть зоркий взгляд опытного полководца. Из-под полуопущенных век испанец, несомненно, внимательно наблюдал за своими врагами, стараясь понять, что они затевают, и готовясь к новому бою. - Сдавайся! – крикнул кто-то из корсаров на ломаном испанском. – Реис зарежет тебя, как барана! Кафир только улыбнулся, - белоснежные зубы сверкнули на смуглом лице, как крылья чайки в грозовом небе. Когда капудан-паша сбросил пояс и взял в левую руку ятаган, убийца Гасана открыл глаза и взглянул прямо в лицо Селиму. Он понял, что именно этого мужчину в белых одеждах называли Реисом. Глаза испанца и Селима встретились – и вспыхнули. Взгляд тунисца сверкал огнем неутоленного мщения и победоносной радости, взор испанца обжигал ледяной надменностью и решимостью сражаться до конца. Ют* - кормовая часть верхней палубы судна или кормовая надстройка на судне. Иблис* - имя шайтана, сатаны, дьявола. Бизань-мачта*- название кормовой мачты на трёх- и более мачтовом судне. На трёхмачтовых судах бизань всегда третья, на многомачтовых — последняя. Испанский фут = 0,287342 метра.
мариета: Лакшми , приветствую Вас на нашем форуме. Мы всегда рады появлению новых талантов. Что касается конструктивной критики... Из меня критик никакой, но могу поделиться Вами своими ощущениями как рядовой читатель. Первое впечатление - очень тяжелые предложения. Очень длинные и перегруженные причастными и деепричастными формами. Их скопление так перегружает текст, что глаза просто спотыкаются в них. Вот например здесь: Лакшми пишет: .В какой-то момент казалось, что атакуемые могут победить. Но вынырнувшее из клочьев медленно рассеивающегося тумана пятое пиратское судно – галера-бригантина, на вершине фок-мачты которой развевался бело-зеленый флаг командующего тунисским флотом, а палуба была усыпана вооруженными до зубов берберийскими корсарами, - решило исход сражения. По-моему лучше разбить длинное предложение на два или три коротких. А то, прочитав до конца, потеряла связь с началом. Еще - у меня было стойкое ощущение, что читаю не отрывки романа, а учебник истории. Просто текст звучит слишком ...эээ ... как в учебнике истории Слишком много информации
Лакшми: мариета , здравствуйте и благодарю за отзыв! Над длиннотами поработаю. мариета пишет: как в учебнике истории Если как в учебнике, то что конкретно убрать? Я и так старалась как могла избегать исторических реалий, чтобы впросак не попасть, морских терминов, описания морского боя и т.д.
мариета: Лакшми пишет: то что конкретно убрать? Ох, советовать мне будет трудно, я сама еще веду борьбу с русским языком , но вся первая часть по-моему слишком информативна, со всякими перечислениями, еще употребление слова типа "атакуемые", "предводительствуемые" наводят на ассоциации с учебником
Лакшми: Наверное, мариета , Вы все же имели в виду морскую терминологию. Ведь здесь не описание какого-то исторического события, а стандартный морской бой... Атакуемых с предводительствуемыми уберу.
мариета: Нет, не только морскую терминологию, весь стиль написания (первой части!). Но это мое личное мнение. Подождем что скажут наши уважаемые писатели. А пока располагайтесь, ознакомтесь с выложенного, может, вы сами ощутите что там в Вашем романе не так как надо
Хелга: Лакшми Приветствую Вас! Начало романа интригует, живописная картина битвы, местами даже очень! А с проблемами, о которых уже написала мариета, мне кажется, справиться не трудно, поработав с текстом. Это же интересно, трудиться над своим текстом, переделывать, прикидывать, как лучше выстроить фразы, что убрать, а что добавить. Я не критик и не советчик ни разу, но один момент, который чувствую - в описании битвы, экшена динамика уменьшается длинными перечислениями, избытком предлогов и наречий. На мой взгляд. Может, чем-то стоит пожертвовать, что-то сократить. Жду продолжения, не напрасно же столько крови пролито...
Лакшми: Хелга , благодарю, прежде всего, за разрешение выложиться на форуме и за благожелательный отзыв! Постараюсь отсеять все грузящие отрывок детали.
apropos: Лакшми Лакшми пишет: Буду благодарна за добрые советы и конструктивную критику, особенно по исторической части. Серьезный подход к делу, что приятно. Добрые советы уже последовали - и я с ними соглашусь - переизбыток терминов, информации, длинные предложения со сложными конструкциями снижают динамику событий и запутывают непосвященного в "морские дела" читателя. С критикой по матчасти сложнее. Боюсь, у нас здесь нет специалистов как по истории Востока (точнее, юга ), так и по морским боям. Кстати, и непонятно в какое время и где происходят события, описываемые в начале романа. Упоминание об испанском галеоне - подразумевает, видимо, 16-17 века? Атлантический шторм - Атлантический океан, судя по всему, хотя Тунис вроде как находится в Средиземном море. Т.е. пока одни смутные предположения. Вероятно, не помешает перед началом повествования поставить год и место действия? Развитие событий - весьма интересно Но как-то жутковато читать о натуралистических подробностях резни во время боя. Это уже на любителя очень острых ощущений.
Лакшми: apropos , спасибо за комментарий . apropos пишет: переизбыток терминов, информации, длинные предложения со сложными конструкциями снижают динамику событий и запутывают непосвященного в "морские дела" читателя. Будем разбираться! apropos пишет: не помешает перед началом повествования поставить год и место действия Не помешает. Года - середина 16 века. Галеон попал в шторм около Гибралтарского пролива, его отнесло штормом довольно далеко вдоль северного побережья Африки (это, конечно, надо было указать). Тут он и встретился с тунисской эскадрой. apropos пишет: жутковато читать о натуралистических подробностях резни Писать тоже жутковато, но ведь так как-то оно и было, и даже страшнее.
apropos: Лакшми пишет: Писать тоже жутковато, но ведь так как-то оно и было, и даже страшнее. Понятно, что было страшнее и проч. Просто какую цель ставит автор - написать интригующий авантюрный роман или же описать суровую и неприкрытую правду - как оно было (или есть - т.к. жизнь людей полна страданий, боли и прочего) с натуралистическим изложением происходящего.
Хелга: apropos пишет: написать интригующий авантюрный роман или же описать суровую и неприкрытую правду - как оно было (или есть - т.к. жизнь людей полна страданий, боли и прочего) с натуралистическим изложением происходящего. Или как-то совместить суровую правду с романтикой? Тоже ведь вариант.
apropos: Мне кажется, трудно это совместить. Не имею в виду, что все нужно описывать розовыми красками, нет. Но даже если взять известные классические авантюрные (приключенческие) романы - ну, того же Капитана Блада или Три мушкетера - в них полно интриг и сражений, но при этом нет детальных кровавых описаний, жестокости. Поэтому они и легко читаются, нет?
Хелга: apropos пишет: Мне кажется, трудно это совместить. Трудно, но не невозможно, мне кажется. Найти какую-то золотую середину, чтобы было не очень все мило, но и не слишком жестко. Мужчины-бойцы должны выглядеть бойцами, а суровый век - суровым.
apropos: Хелга пишет: Найти какую-то золотую середину Это самое сложное.
Хелга: apropos пишет: Это самое сложное. Но оно стоит стараний. Создать картину, напоминающую реальность, но в то же время романтически красивую. Смешать простоту бытия с полетом фантазии. Автор, простите, навели на размышления.
zabava: Мне понравилось, захватывает А есть продолжение?
Лакшми: Хелга пишет: Создать картину, напоминающую реальность, но в то же время романтически красивую. Смешать простоту бытия с полетом фантазии. Автор, простите, навели на размышления Хелга , apropos, , я сама об этом думаю. zabava , Исправленная версия: 1. «Perla azul” оказалась неожиданно легкой добычей. Это был огромный многопалубный галеон. Его украшениями служили узорчатая разноцветная корма и огромная позолоченная фигура женщины под бушпритом. В вытянутой руке статуя держала довольно большой шар голубого цвета - пресловутую жемчужину. Судно выглядело неприступной твердыней. Но было изрядно потрепано трехдневным штормом, во время которого оно и конвой - три фрегата – потеряли друг друга. «Голубая жемчужина» шла из Мексики в Испанию, но в проливе Гибралтар неожиданно налетела страшная буря, которая разлучила галеон с конвоем и отнесла судно далеко на восток, к враждебным берегам Северной Африки. Корабль лишился двух мачт. Судя по низкой осадке судна, груз на нём был тяжёлый, и это тоже уменьшало маневренность. Команда, измученная долгой борьбой со штормом, почти вся спала. Четыре берберийские шебеки, атаковавшие несчастную «Голубую жемчужину», имели на своих бортах всего лишь около ста пушек. Но зато обладали несравненным преимуществом в быстроходности и маневренности. Они удачно воспользовались эффектом неожиданности нападения. Шебеки выскользнули в предрассветном тумане, окутавшем океан после страшного шторма, навстречу галеону, идущему под красно-жёлтыми флагами королевства Испанского, и закружились вокруг «Голубой жемчужины». Они напоминали вечно голодных гиен, описывающих круги вокруг умирающего от ран льва. Шебеки осыпали галеон градом пуль и ядер, нанеся существенный урон верхним палубам, переборкам и оснастке корабля. Выскакивавшие на палубу из внутренних помещений и кают заспанные полуодетые члены команды попадали под шквальный огонь пуль и ядер. В первые же минуты нападения более ста человек было убито или ранено. - Пираты! Берберы! – кричали люди, мечась по палубе и баку. С трех сторон – кроме чересчур высокой кормы - в борта «Голубой жемчужины» впились острые крючья абордажных кошек. Это были штурмовые якоря на цепях, каждый с пятью острыми лапами. Когда команды шебек начали подтягивать эти цепи, стремясь к максимальному сближению с кораблем, чтобы начать абордаж, галеон издал почти человеческий стон. Тогда по цепям, поддерживаемые громкими криками пиратов, на палубу «Голубой жемчужины» стали перепрыгивать первые атакующие. Их называли «черными досками», - это были чернокожие невольники, привезенные из глубин африканского материка. Все они как на подбор были рослыми и могучими, вооруженными обнаженными ятаганами и тесаками. Эти люди расчищали дорогу основным силам берберийских головорезов. Большинству рабов суждено было погибнуть во время штурма. Тех из них, кто трусил и пытался повернуть назад, убивали сами корсары. Следующие за чернокожими пираты дрались с командой атакуемого судна прямо на трупах этих бедняг, безжалостно топча их ногами, - отсюда и прозвище «черные доски». За невольниками, подбадривая себя дикими воплями, начали перескакивать с шебек на «Голубую жемчужину» остальные пираты. Они являли собою весьма разношерстное зрелище. Одни, как и рабы, были полуголые, другие в штанах и рубахах, но босиком, третьи - в латах, кольчугах и шлемах. Порой оружие это было очень дорогим, часто трофейным, с богатыми насечками и узорами, из лучших сортов стали. Вооружены корсары тоже были по-разному: в руках у них можно было увидеть боевые топоры и ятаганы, палаши и булавы, луки, а также тяжелые длинноствольные мушкеты. И завязалась кровавая схватка... Зная, что участь их будет весьма незавидной, даже если они сдадутся, испанцы сопротивлялись отчаянно. Они бросали на шебеки горшки с маслом, делающим доски скользкими и передвижение по палубе почти невозможным, палили из мушкетов картечью, протыкали пиратов длинными алебардами и копьями-протазанами. В какой-то момент казалось, что атакуемые могут победить. Но вынырнувшее из клочьев медленно рассеивающегося тумана пятое пиратское судно – галера-бригантина - решило исход сражения. На вершине её фок-мачты развевался бело-зеленый флаг командующего тунисским флотом. Палуба была усыпана вооруженными до зубов берберийскими корсарами. ...Стоя на носу своей галеры, носящей название «Золотой дельфин», Селим-Реис*, немного удивленный тем, что пушки – самое главное оружие галеона - почти не отвечают на выстрелы шебек, следил за разворачивающимся на его глазах сражением. Ноздри командующего флотом, или капудан-паши, тунисского султаната трепетали от запахов порохового дыма, гари, пота и крови. Пальцы правой руки с такой силой сжимали рукоять богато украшенной драгоценными камнями сабли, что самоцветы, казалось, вот-вот выдавятся из нее. Темные глаза горели алчным огнем, который загорался в них редко – лишь при виде очень красивой женщины или такого, как сегодня, зрелища боя. Реис жаждал быть сейчас на «Голубой жемчужине». Он алкал крови, стонов, хрипов поверженных врагов. Бездействие в такой момент он ощущал так же остро, как ощущает свое заключение тигр, мечущийся по клетке в зверинце. Но Селим не мог сегодня рисковать собою; да в этом и не было необходимости. Галеон был практически захвачен. Да, вон уже и верный помощник командующего, Гасан, носится по палубе, сверкая своим кончаром*, направляя своих людей. Сам Азраил, ангел смерти, несомненно, летит за ним, готовясь забирать души погибших – и истинно верующих, и презренных неверных. Селим никогда не боялся риска. При дворе султана, среди подчинённых и даже среди врагов он приобрел за годы, проведенные в морских сражениях, прозвище «Неуязвимый». И это было правдой: ни одной раны не получил он в боях, ни разу неприятельская пуля или клинок не задевали его тело. Селим-Реис был человеком неглупым. И всё же он гордился своим прозвищем, и оно безмерно льстило ему. Он никогда не одевал кольчугу и шлем, а всегда – белые одежды, обычно к концу боя становившиеся багряными от крови – но не своей. Когда схватка оканчивалась, он выходил на шкафут* и, окруженный своими заворожено глядящими на него людьми, снимал с себя одежду, демонстрируя мускулистое тело, на котором не было ни единой царапины. Но вот настал момент, когда он, Неуязвимый Селим-Реис, решил быть осторожным. Не захотел рисковать... И виновна в этом была женщина. Воистину, прав мудрец, сказавший: «Женская слабость сильнее самого могучего воина». И Неуязвимый, могучий воин, испугался риска. Ведь так близок желанный миг, которого он так долго ждал: возможно, уже через несколько дней свершится его заветная мечта, исполнятся все чаяния! Потому сейчас Гасан, а не он, властвует на испанском судне. Но не беда. В любом случае, слава победителя достанется ему, Селим-Реису. Такой прекрасный корабль! Нет, не зря Неуязвимый приказал не стрелять ниже ватерлинии! Он приведет «Голубую жемчужину» в порт, как послушную рабыню. Все горожане сбегутся посмотреть на столь выдающуюся добычу. Возможно, и те загадочные и обжигающие как огонь глаза, что пленили Селима, узрят его трофей и наконец оценят его победу... А, если на испанском галеоне найдется чем поживиться, командующий флотом не отдаст его на разграбление своим людям. Хвала Аллаху, все они подчиняются беспрекословно жесткой дисциплине, введенной Реисом. Он же всю свою долю богатств готов сложить к ногам своей избранницы. И тогда, быть может, она отбросит свою надменность и из неприступной красавицы превратится в покорную мягкую одалиску?.. В этих сладостных мечтах Селим даже забыл на какое-то время о том, где находится; но, наконец, звуки боя отвлекли его от грез. Капитану «Голубой жемчужины» удалось сплотить вокруг себя около ста человек команды и солдат. Но вскоре он был убит метким выстрелом из мушкета. Без командира, который пользовался большим авторитетом у подчинённых, в рядах испанцев произошло замешательство. Вскоре оно перешло в панику. Некоторые побросали шпаги и мушкеты, но это не спасло их от ужасного конца. Разгоряченные боем, озверевшие от вида и запаха крови, корсары беспощадно расправлялись со сдавшимися. Селим-Реис видел, как пираты во главе с его правой рукой Гасаном окружили значительно поредевшие ряды испанцев на шкафуте. Теперь схватка на борту галеона начала походить на резню: оставшихся в живых испанцев просто крошили ятаганами и тесаками. Чуть заметно морщась, – он всегда предпочитал честный бой подобному зверству, – Селим глядел на ужасную картину, которая разворачивалась перед ним на галеоне. Вопли, стоны, мольбы о пощаде, хруст костей, предсмертные хрипы – страшная какофония, заставлявшая многих пиратов заткнуть уши и закрыть глаза. Но капудан-паша не мог себе позволить проявить слабость. Ни один мускул не дрогнул на его смуглом лице. Селим не мигая смотрел на залитую кровью палубу «Голубой жемчужины». - Вы перейдете на галеон, Реис? – спросил у него один из подчинённых. - Да. Но пусть сначала смоют все с палубы, - ответил он, оборачиваясь к подошедшему. Он был рад в глубине души, что может хоть ненадолго отвернуться, отвлечься от жуткого зрелища резни. – Подай мне бурнус. Облачаясь в широкий белый бурнус, Реис вдруг услышал со стороны галеона какие-то, непохожие на прежние, крики. Повернувшись, Селим увидел, что с десяток его людей вместе с Гасаном, размахивая клинками, бросились к кормовой части «Голубой жемчужины». Вероятно, там еще находились испанцы Похоже, вновь завязалась схватка. Из-за сломанной мачты и обрывков парусов командующему не видно было, что происходит на корме галеона. Но неожиданный громкий протяжный вопль корсаров, в котором сквозили изумление и бешенство одновременно, заставил Селима насторожиться. - Что там происходит? – он шагнул вперед, наклонился, прищуриваясь, пытаясь хоть что-то увидеть. - О Аллах всемогущий! Гасан-бея убили! – послышались крики. Селим скрипнул зубами, рванул завязки бурнуса так, что порвал. Гасана убили!.. Гасан преданно служил ему, один раз он даже спас командующему жизнь. Не добиться бы Селиму своей репутации Неуязвимого, если бы в одном из сражений друг не прикрыл его своим телом, сам едва не погибнув... И вот – его нет! Реис* - здесь: капитан (араб.) Кончар* - длинный и тонкий меч восточного происхождения, который применяется для пробивания кольчуг и латных доспехов Шкафут*- средняя часть верхней палубы 2. Карие глаза Селима полыхнули пламенем неистовой ярости. Выхватив из ножен саблю, сбросив с плеч бурнус, он одним гигантским прыжком перемахнул на борт галеона. Расшвыривая своих же людей, спешивших на крики товарищей, перепрыгивая через трупы и обломки рангоута, он бросился к кормовым надстройкам, где суетились пираты. Тело Гасана и еще нескольких корсаров спустили с юта* и положили на обрывки паруса под сломанной грот-мачтой. Казалось, на помощнике Реиса не было ран. Но опытный взгляд капудан-паши, склонившегося над другом, сразу определил, что тот мертв. Затем Селим заметил красную полоску с левой стороны в области сердца – от укола шпагой. Трудно было представить, что такое маленькое отверстие, из которого почти не вытекло крови, могло привести к смерти... И, однако, это было так. Селим зарычал, как раненый тигр. Красная пелена застлала ему глаза. Безумная жажда крови овладела капудан-пашой. Он выпрямился, и люди его, совсем недавно бесстрашно шедшие на смерть, сейчас отшатнулись: таким жутким стало его лицо. - Кто?!! – взревел Селим. – Кто это сделал?!! - Испанец, Реис...- забормотали, опуская глаза, подчиненные. – Очень опасный... – Он будто Иблис* бросился на нас. Убил сразу троих, меня и еще одного ранил, а потом сошелся с Гасан-беем... И мы не успели и моргнуть, пронзил его шпагой, - хриплым голосом сказал один из пиратов, прижимая к груди окровавленную руку. - Моргнуть не успел, говоришь, трус? Так моргай на том свете! – Реис вырвал из ножен саблю, взмахнул ею, и незадачливый корсар, которому клинок пронзил левый глаз, повалился навзничь на палубу. - Где этот неверный? – крикнул командующий флотом. – Я сам разделаюсь с ним! Его люди поспешно расступились, и Селим взбежал по ступенькам на ют. Там, за бизань-мачтой*, единственной уцелевшей во время шторма, на довольно узком пятачке дрались несколько человек. Два трупа и пират, катающийся с воем по настилу с раной в животе, показывали, что убийца Гасана еще жив и продолжает сопротивляться. - Дорогу! – этот короткий приказ заставил корсаров опустить клинки, и капудан-паша увидел того, на кого они нападали. На испанце не было ни шлема, ни лат. Смуглый, в распахнутой на груди черной рубашке, черных штанах и обутый в сапоги из черной кожи, он и впрямь казался выходцем из ада. На лице его неестественно ярко сверкали светлые глаза. В правой руке у испанца был кинжал-дага, в левой – длинная шпага. Селим-Реису нетрудно было понять, что испанец находится в гораздо более выгодном положении, нежели корсары. Солнце било ему в спину, а сзади он был защищен полукругом бортика. На неверном, похоже, не было ни царапины, и держался он непринужденно и свободно, словно эта смертельная схватка на галеоне являлась всего лишь тренировочным боем. - Мы хотим взять его живым, Реис, - сказал один из пиратов Селиму, тяжело дыша. Двое его товарищей обессилено привалились к бизань-мачте. – Мы могли бы застрелить его из мушкетов. Но он заслуживает небыстрой смерти за нашего Гасан-бея... Но и ловок же он! Как кошка! Испанец тоже воспользовался передышкой. Он прислонился к бортику, отер пот со лба широким рукавом своей рубахи, полузакрыл глаза и с наслаждением подставил лицо налетевшему ветерку. Селим кивнул говорившему. Ярость Реиса теперь, когда он убил двоих, улеглась. Он вложил клинок в ножны, не спуская прищуренных глаз с противника. Капудан-пашу невольно поразило хладнокровие этого человека: ведь должен же он понимать, что ему нет спасения. А он так невозмутим! Почему? Быть может, потому что он – левша? Левая рука считается нечистой. Леворукость – это признак темных сил, владеющих человеком. Но Селиму приходилось сражаться с левшами, и он всегда выходил победителем. Он не слишком верил в эту примету. Взгляд командующего флотом оценивающе скользнул по фигуре неверного. Великолепно сложен. Строен, широкоплеч, узкобедр. Рост и возраст – такие же, пожалуй, как и у Селима. Раб в полном цвете лет и сил, с такой прекрасной фигурой может стоить не одну сотню золотых динаров. «Пожалуй, мои люди правы. Убить его я всегда успею, - раздумывал Реис, поглаживая эфес сабли. – Я возьму его живым. И не стану выставлять на невольничьем рынке. Он будет моим рабом - и только моим. И он дорого заплатит за смерть моего друга! Он будет молить меня о смерти, молить на коленях!» «Это даже хорошо, что он пока не ранен и полон сил, - продолжал размышлять Селим. – Немного чести – мне, Неуязвимому Реису, грозе неверных, вступить в поединок с ослабленным и истекающим кровью соперником. Я не стану наносить ему раны. Я просто обезоружу его. Каким бы ловким он ни был, против меня и моего мастерства ему не выстоять. Я докажу еще раз своим людям, что я – непобедимый и неуязвимый воин!» От быстро бьющегося в предвкушении схватки сердца горячей волной вместе с кровью по всему телу хлынуло радостное возбуждение. Давно капудан-паша не испытывал такого дивного чувства! - Дай мне кончар, - велел Реис стоявшему рядом пирату, обнажая свою саблю и отстегивая пояс с ножнами. Селим был уверен в своем превосходстве. Но драться против вооруженного двумя клинками противника следовало также не одной лишь саблей. – А теперь, - приказал он троим корсарам, - отойдите назад и не вмешивайтесь. Этот человек – мой, и я сам разделаюсь с ним. Они поспешно отступили. Услышав громкие слова своего военачальника, к юту устремились остальные пираты. Вскоре вся корма была запружена жаждущими кровавого зрелища корсарами. Многие вскарабкались по остаткам снастей на сломанные мачты и бизань, чтобы сверху наблюдать за поединком своего командующего и единственного оставшегося в живых на галеоне испанца. Эти несколько минут Селим пристально следил за неверным. Тот стоял все в той же раскованной позе, прикрыв глаза. Но расслабленность его не могла обмануть зоркий взгляд опытного полководца. Из-под полуопущенных век испанец, несомненно, внимательно наблюдал за своими врагами. Он старался понять, что они затевают, и готовился к новому бою. - Сдавайся! – крикнул кто-то из корсаров на ломаном испанском. Неверный только улыбнулся в ответ. Когда капудан-паша сбросил пояс и взял в левую руку ятаган, убийца Гасана открыл глаза и взглянул прямо в лицо Селиму. Он, конечно, понял, что именно этого мужчину в белых одеждах называли Реисом. Глаза испанца и Селима встретились – и вспыхнули. Взгляд одного сверкал огнем неутоленного мщения, другого - решимостью сражаться до конца. Ют* - кормовая часть верхней палубы судна или кормовая надстройка на судне Иблис* - имя шайтана, сатаны, дьявола Бизань-мачта*- название кормовой мачты на трёх- и более мачтовом судне. На трёхмачтовых судах бизань всегда третья, на многомачтовых — последняя
Хелга: Лакшми Будет ли продолжение?
Лакшми: Хелга , если исправленная версия годится - то, конечно. будет.
полная версия страницы