Т. Диттрич. Повседневная жизнь викторианской Англии

Форум » История и повседневная жизнь Англии и других стран » Т. Диттрич. Повседневная жизнь викторианской Англии - 2 » Ответить

Т. Диттрич. Повседневная жизнь викторианской Англии - 2

apropos: Главы из книги Татьяны Диттрич "Повседневная жизнь викторианской Англии" Благодаря Chantal у нас есть возможность познакомиться с отдельными главами из этой книги. Привожу здесь и ссылку на рецензию книги: Ненадежный рассказчик [more]Главы нужно переводить в текстовый файл и вычитывать, так что дело быстро двигаться не будет, к сожалению. Текст к тому же, увы, изобилует опечатками и грамматическими ошибками - не столько в отсканированных страницах, сколько в самой книге. Что вижу - исправляю. Что случайно пропустила - не обессудьте. В ряде случаев сохранена авторская пунктуация - в частности, многочисленные восклицательные знаки. [/more]

Ответов - 29, стр: 1 2 All

apropos: Визиты и визитки Кому разрешалось заглянуть на часок Рассылка визиток — первый шаг в расширении круга знакомых. Карточка для леди должна была быть деликатной, строгой и напечатанной на дорогой бумаге. Имя леди помещалось в центре, а ее адрес — в левом углу. К середине XIX века считалось уже старомодным писать имена мужа и жены вместе, и женщины теперь могли заводить знакомства независимо от супруга. Кстати, это и была обязанность леди — поддерживать отношения. Именно она должна была оставлять свою карточку и две карточки мужа для хозяина и хозяйки дома. Мужчины доставляли свои визитки только друзьям-холостякам. Визитки привозили лично. Если такое важное дело доверялось слугам или почте, это расценивалось как пренебрежение. Леди в сопровождении лакея подъезжали к домам, с которыми бы они хотели завязать знакомство, и посылали слугу узнать, дома ли хозяйка. Если нет, то она передавала ему три карточки, которые он оставлял на столе в холле. Если среди членов семьи леди были дочери, тогда она загибала правый угол на своей визитке, как бы включая их в круг знакомств. Хозяйка дома, чтобы решить, принимать ей гостью или нет, могла выглянуть из окна и даже быть замеченной приехавшей. Отказ после этого в личной встрече считался вполне приемлемым, поскольку визитерша, приехавшая неожиданно, могла нарушить ранее выстроенные планы. Однако считалось дурным тоном, если хозяйка не выезжала с ответным визитом или хотя бы не привозила свою карточку. Когда хозяйка была дома и принимала, то гостья должна была молча проследовать за дворецким в гостиную. Здесь слуга открывал дверь и пропускал ее вперед, сам оставаясь в коридоре, и представлял; «Миссис... Гольдберг». После этого хозяйка, по этикету, должна была подняться и, пройдя к гостье, пожать ей руку, даже если она видела ее в первый раз. Затем, по правилам, она не должна была говорить: «Прошу, садитесь» или "Где бы вы хотели присесть?» — вместо этого она садилась сама и ожидала, что гостья сделает то же самое. Лишние слова и не принятые действия, такие как показ альбомов семейных фотографий, рисунков или иллюстраций в журналах и книгах, сразу выдали бы в ней даму, далекую от светского общества. Во время короткого утреннего визита, особенно если это было новое знакомство, хозяйка развлекала гостью исключительно разговором, поскольку должна была составить для себя мнение, стоит ли ей поддерживать знакомство в будущем. Никакие угощения тогда гостье не предлагались, так же как и напитки. Однако, если незнакомка приходила в момент, когда хозяйка пила чай или поднос с кофе был принесен в то время, когда, визитерша все еще находилась в доме, тогда хозяйке следовало угостить пришедшую. Последняя не должна была оставаться дольше, чем на четверть часа, именно столько отводилось на утренний визит по этикету. Если же минут через десять после ее прихода прибывал кто-то еще, то она должна была откланяться при первом удобном случае. Хозяйка при этом, поднявшись, опять жала ей на прощание руку и дергала за колокольчик, оповещая лакея. Он, в свою очередь, в холле был готов открыть перед гостьей входную дверь и давал знак ее кучеру подогнать карету. Время визита играло очень важную роль. Рано утром, то есть до часа дня, могли заехать только очень близкие люди. После ночных развлечений общество просыпалось не спеша, и увидеть даму не во всеоружии считалось бестактным. Визит незнакомых или малознакомых людей ожидался между тремя и четырьмя часами. Это было время для оставления визиток теми, кто только приехал в город и еще не завел знакомств. Между четырьмя и пятью заезжали старые, но не очень близкие знакомые, а между пятью и шестью вечера — друзья. Приближалось время ужина, а по-английски — обеда, на который они могли быть приглашены. И вот, заехав за хозяевами, вместе с ними визитеры отправлялись в театр, на концерт или в балет. Несмотря на то, что время посещений скорее приходилось на день и вечер, такие визиты все равно назывались утренними. Для многих женщин утренние пятнадцатиминутные визиты, за время которых невозможно о чем-либо говорить серьезно, были единственным их общением вне семьи. А оставление визитных карточек — способом, с помощью которого они контролировали свои взаимоотношения, выбирали круг знакомых и друзей. Для того чтобы облегчить задачу, приезжие часто заручались рекомендательными письмами, которые фактически открывали для них двери в свет. Уезжая из города, они должны были опять сделать утренние визиты ко всем, кого успели узнать за это время, и развезти карточки, в которых было написано: «РРС» — три заглавные буквы французских слов, означавших: «Я уезжаю!»

apropos: ЭТИКЕТ Основные правила для джентльменов Если джентльмен навещал леди, то свою шляпу, трость или зонт он брал с собой в гостиную и держал в руках при встрече с хозяйкой. Оставлять их в холле считалось неслыханной вольностью и дурным вкусом, поскольку только члены семьи или очень близкие люди могли так себя вести. Войти к даме, не имея цилиндра в руках, все равно что показаться перед ней в нижнем белье, поскольку таким образом мужчина подчеркивал, что он был с ней в близких (интимных) отношениях. Только после пожатия руки он клал все эти личные вещи на ближайшее кресло или стол или же продолжал держать их в руках в зависимости от того, как он себя удобнее чувствовал. Уходя, джентльмен надевал головной убор только в холле и ни в коем случае не мог себе позволить сделать это в присутствии дамы. 1. Отправляясь вместе с леди на проулку верхом или идя вместе с ней по улице, мужчина всегда должен был находиться по отношению к спутнице со стороны дороги, чтобы, помещая ее ближе к стене, ограждать от неприятные неожиданностей со стороны прохожих и проезжих. 2. Встречая малознакомую леди на улице или в парке, мужчина ждал, когда она первая кивнет ему или поздоровается с ним. Тогда и только тогда он приподнимал свой головной убор в приветствии. (Иначе, делая первый шаг, джентльмен мог скомпрометировать леди.) 3. Встречая малознакомую даму, мужчина не должен был заговаривать с ней, если она сама не заговорила с ним. ( По той же причине.) 4. Натыкаясь на улице на хорошую знакомую, которая желала поболтать, признаком хорошего тона для джентльмена считалось, если он проходил некоторое расстояние в том направлении, в котором она следовала. Считалось неприличным заставлять леди стоять и разговаривать на улице. Этим она могла снискать себе дурную славу, 5. Поднимаясь по лестнице вместе с леди, мужчине следовало быть чуть впереди, а спускаясь — чуть сзади. (Поскольку так дамские туфельки не попадали в поле его зрения и он оставался свободен от искушения заглянуть под юбку.) 6. Прибегая к услугам извозчика в компании леди, мужчина всегда садился в экипаже спиной по ходу движения. Он не мог сесть рядом с ней на одно сиденье, если не был ей мужем, братом, сыном или отцом. Выходя из экипажа, он помогал сойти даме, стараясь при этом не наступить ей на платье. 7. В театре, на концерте или в музыкальном салоне джентльмен должен был пройти первым, чтобы найти нужные места для себя и для своей дамы. 8. Джентльмен всегда должен быть первым представленным леди, а не наоборот. Подразумевалось, что это честь для него. В свете младший по чину всегда представлялся старшему. 9. Джентльмен не должен был курить в присутствии леди. Как, должна была вести себя леди 1. Незамужняя девушка и женщина до тридцати лет никогда не должна была находиться в компании мужчины без присутствия свахи или родственницы. Исключение делалось только для случаев, когда рано утром она шла в церковь, но даже тогда ее должна была сопровождать либо другая леди, либо родственник мужского пола, либо слуга. В случаях, когда ее младшая сестра не могла ее сопровождать, так же как и гувернантка и горничная, ей рекомендовалось оставаться дома и ограничиться прогулкой в саду. 2. Ни при каких обстоятельствах леди не должна была сама приходить к мужчине, если только она не нуждалась в совете профессионального или делового характера, который никто не мог ей дать, кроме него. 3. Леди не должна была надевать по утрам жемчуга или бриллианты. 4. Леди никогда не должна была танцевать более трех танцев с одним и тем же партнером. 5. Леди никогда не должна была перебивать собеседника и, столкнувшись со знакомой или знакомым в обществе, делать вид, что не узнала их. Только особые случаи извиняли подобное поведение. Однако при этом именно леди позволялось прервать и остановить наглеца, если он был настойчив в своем домогательстве, вновь и вновь напоминая ей об их знакомстве, которое она не хотела признавать. В этом случае рекомендовался пристальный, ледяной взгляд на обидчика при полном молчании. Считалось, что этого было достаточно. Если же нет, то холодный кивок, отбивавший желание продолжать ухаживание, остужал пылкого поклонника. После этого рекомендовалось немедленно удалиться. Когда же не помогала холодность, то пускалось в ход последнее защитное средство, применявшееся только в экстремальных ситуациях, и леди говорила наглецу: «Сэр, я не имела чести быть с вами знакомой!» 6. При разговоре голос леди должен был всегда звучать ровно и достойно, независимо от обстоятельств. Эмоции не приветствовались в обществе, поскольку это выдавало истинные чувства, которые, по этикету, учились скрывать с детства. Чрезмерная радость или восторг выказывали неискушенность в светских манерах, а это характеризовало леди не с лучшей стороны. С помощью специальных упражнений учили держать голову, спину, осанку, сохранять необходимое выражение лица, на котором единственное, что позволялось в случае восторга, — легкая улыбка и восклицание «Это прелестно!», а в случае недовольства — поднять брови. Расслабить спину настоящая леди могла только в собственной комнате перед своей горничной. Японское выражение «не потерять свое лицо» очень подходило к поведению в обществе. В книгах по этикету того времени было написано: «Леди не должны делать ничего сами, но они обязаны говорить другим людям, что делать и как». Викторианское время славилось своими противоречиями. С одной стороны, леди работали в доме наравне со служанками, а с другой — этикетом им предписывалось совсем обратное. И в результате каждая поступала в соответствии с финансовыми возможностями. И если леди были достаточно богаты, чтобы следовать всем правилам, то, не замарав своих белых ручек никакой работой и даже не наблюдая за тем, как она делается, учили кухарку свежевать кролика, кучера запрягать лошадей, садовника подстригать траву и кустарник, а плотника вставлять замок в дверь. Про бедных горничных даже и говорить не стоит. Каждая хозяйка считала себя экспертом по чистке мебели, стирке белья, полированию серебра. «Моя мама всегда всех поучала. Кузнеца она учила, как подковывать лошадь, кондуктора, как пробивать билеты, а машиниста, как управлять паровозом. Все всегда воспринимали это вполне доброжелательно. Они только отвечали: "Да, мэм!", "Очень хорошо, мэм!"» На картине Томаса Брука «Благотворительность» (1860) показано, как мать учит свою дочь делать добро: женщина держит в руках Библию, девочка — немного фруктов. Вступая из солнечного света в темный дом, они несли с собой мораль и немного витаминов для бедных. Но было бы несправедливо говорить, что настоящая помощь не оказывалась. Молодая девушка Сара Томпсон получила записку от местной бедной женщины, в которой та просила ее оказать ей материальную помощь. Сара не только послала деньга, она, взяв соверен — значительную по тем временам сумму, отнесла ее нуждавшейся, но не отдала ей в руки, а отправилась с ней в лавку и оплатила часть ее долга. Контролировать, куда идут благотворительные деньги, было необходимо, но в то же время быть слишком вовлеченной в жизнь бедных людей считалось странным. Помощь предпочитали оказывать своему классу, а не низшему. Старались поддержать тех, кто только начинал скатываться вниз, как, например, «Обществу стареющих и нездоровых женщин». В своем произведении «Наш общий друг» Диккенс описывает подобную благотворительную организацию, в которую леди из Западной Англии, направив взнос в 20 фунтов (примерно 2000 фунтов нынешних), призывали вступать и остальных, чтобы помочь оступившимся или переживавшим трудности людям из среднего класса. Однако даже благотворительностью руководили мужчины. Это они решали, кому оказывать помощь и в каких количествах. Если женщины хотели сами помочь, то просто обходили дома бедных людей, живших поблизости. Роль леди в общественной жизни страны была минимальной. Женщины среднего класса принимали участие во многих благотворительных акциях, базарах, чаепитиях, мероприятиях по сбору средств. При этом им самим вступать в какой-либо контакт с бедными настоятельно не рекомендовалось, Во-первых, общаясь с бездомными, которые годами не мылись, легко было заразиться тифом или дизентерией, а во-вторых, вступать самой в разговор считалось унизительным. Миссис Битон думала, что «можно принести большую пользу бедным, навещая их. В основном это совершенно невежественные люди, и они будут рады, если вы поделитесь с ними своими советами в приятной манере в отношении гигиены, домашнего хозяйства, научите их, как готовить и как убирать свой дом. Ведь это именно то, что им было нужно». Бедняги вместо куска хлеба получали лекции на пустой желудок и после этого должны были благодарить «добрую даму». Однако именно такой видело общество, согласно этикету, настоящую леди!

apropos: Рекомендации для желавших вступить в светский круг Джентльменам следует быть предупредительными, галантными и внимательными с дамами. Слушать их совсем необязательно, но вовремя кивать и yгадывать реакцию, какую должны вызывать их слова, необходнмо. Помните, что слабый пол не прощает равнодушия. Ваше положение в обществе в огромной мере будет зависеть от них (ведь жены будут шептать мужу, матери — сыну, тети — племяннику), поэтому постарайтесь расположить их к себе тем, что заметите каждую из них. Комплимент — самый короткий путь к сердцу любой женщины. Учитесь умению комплимента, и вы будете желанным гостем в любом женском обществе! Некоторые джентльмены сейчас позволяют себе пренебрегать маленькими, порой незначительными знаками внимания к дамам, не желая брать на себя работу, выполняемую слугами. Поверьте, это огромная ошибка! Женщины очень наблюдательны. Они заметят каждую вашу оплошность, и как бы вы ни старались после этого показать свои достоинства, все будет тщетно! Если вы не потрудились встать, когда женщина входит в комнату, подать руку, помогая ей сходить с подножки, поднять упавшие у нее перчатки и носовой платок, открыть перед ней двери и так далее, то уважающая себя леди не простит вам уже то, что ухаживание за ней вы считали ниже своего достоинства. В своем сознании она как бы поставит на вас клеймо — низкий сорт. И хоть она и будет продолжать приветливо улыбаться, поверьте, в ее сознании вы упали навсегда!!! Входить на бал, прием, раут нужно уверенно и не спеша, на секунду другую остановиться в дверях, оглядывая общество и давая возможность другим заметить себя. Ваши движения должны быть замедленными, даже слегка ленивыми. Если хозяйка не была у двери в тот момент, когда вы вошли, тогда хорошим тоном будет найти ее, поблагодарить за приглашение и сделать комплимент тому, как она выглядит, и тому, как все организовано. Не задерживайтесь около одного человека. Перемещайтесь по залу, разговаривайте со всеми понемногу. Так вы быстрее составите круг знакомых и удалитесь, заинтересовав их, но не надоев. Относитесь к людям с интересом и уважением (хотя бы делайте вид). При разговоре с вышестоящими не переусердствуйте в старании быть приятными. Сладость хороша, пока не приторна. Цену себе нужно знать, но не бравировать этим, иначе вы будете выглядеть как заноза. Если услышали что-то нелицеприятное, то лучше всего выйти из положения, обратив все в шутку. Если вас обидел человек ниже вас, то предпочтительнее пропустить грубость мимо ушей, тем самым показав, что наглец вас даже не задел. Если же обидчик выше вас по положению, то делать из него врага тем более глупо и опасно. Лучше посмеяться со всеми над собой и принять к сведению. Обиду надо воспринимать как урок, а за уроки надо платить — в данном случае своим самолюбием. Если же подобное повторится в обществе, предваряя это, рекомендуется заранее приготовить ответ ироничный и шутливый, который выставил бы вашего обидчика в глупом свете. Правда, использовать эту пулю надо только в крайнем случае и не для тех, от кого в той или иной мере может зависеть ваша будущность. Иначе, став факиром на час, вы можете уничтожить для себя все перспективы на потом. Не стремитесь услышать и увидеть больше того, что вам следует. В этом случае всегда выигрывают те, кто толстокож к обидам в свой адрес. Помните, что обида и оскорбление прилипают только к тем, кто их замечает. А раут — это не место, где люди соревнуются в том, у кого лучше зрение или слух. Леди рекомендовалось лучше опоздать, чем прийти раньше. Тогда вы будете всеми замечены и не покажете, что ради раута отбросили все свои дела. Даже если перед этим вы мчались со всех ног, придите в себя, отдышитесь и только потом вступайте в общую залу. И помните, что скорая речь кажется плебейской, как будто вы привыкли, что вас все время перебивают. Медленно произнесенная фраза звучит значительнее. Ходите маленькими шажками, не качайте двумя руками одновременно, не забывайте держать спину и голову и не торопитесь. Чтобы чувствовать себя увереннее, необходимо показывать, что вам все здесь не в новинку. Смотреть с налетом легкой скуки на красивые излишества, равнодушно — на богатство дома. Ухаживания за собой и знаки внимания принимать как должное. Важно уметь, в нужный момент приподняв брови, показать, что вы чувствуете себя хозяйкой положения, однако этого не следует делать и присутствии хозяйки дома. Не стоит чрезмерно демонстрировать чувство благодарности. Имидж избалованной заботой женщины подойдет гораздо лучше. Ни в коем случае не стоит показывать своих негативных эмоций! Не сердиться на слуг, не сетовать на изменивших вам подруг, на ветреность вашего любимого. Тем самым вы только дадите другим пример подобного обращения с вами. Всегда и везде лучше демонстрировать, что у вас все хорошо и благополучно, что все относятся к вам великолепно и страшно рады вашему обществу. Только не переусердствуйте, иначе ваши знакомые станут потихоньку посмеиваться над вами. Если же все-таки вам хочется поделиться с кем-то наболевшим, делайте это с улыбкой на устах, как мать говорит о нашаливших детях, тогда вы не утратите своей привлекательности. Запомните, в свете все должны казаться, а не быть! Людей, кто жалуется или заставляет всех скучать за долгими разговорами, вряд ли пригласят опять. На раутах будьте поверхностны, шлифованы, презентабельны. Но при этом не старайтесь показать, что вы лучше, умнее или красивее всех. Это малоприятно для окружающих и часто небезопасно. Слишком заметную соперницу перестанут приглашать. Мужчина же, который умнее своего начальника, скорее всего лишится места. Вы будете всегда желанным гостем, если ненавязчиво в разговоре подчеркнете достоинства других людей, хозяев и тех, чье мнение о вас вам небезразлично. Старайтесь побольше спрашивать. Люди предпочитают говорить, а не слушать, И кроме того, это избавит вас от угрозы сказать что-то лишнее. Однако, даже если вы будете соблюдать все эти условия, вы не произведете впечатление светского человека, если у вас не будет прямой осанки (развернутых плеч и высоко поднятой головы). Это абсолютно необходимое условие. Ведь многие люди, возможно, спросят о вас, но не подойдут. Тогда у них останется в памяти то, как вы держались, как слушали окружавших, как сами говорили, хотя они не будут знать о чем. Слушая собеседника, не следует все время смотреть ему в глаза (если только вы не мужчина и не хотите завоевать леди). Это хорошо в общении с близкими людьми, которые вам дороги, но не на светских раутах. Стойте вполоборота, в красивой позе и, оглядывая зал, лишь время от времени поворачивайтесь к своему собеседнику или собеседнице, слегка кивая в знак того, что вы слушаете. Если же заговорите сами, то медленностью речи заполните условный отрезок времени, отведенный для вашей реплики. Тем самым вы избежите глупостей и не скажете лишнего. Если же это все же произошло, то уверенными интонациями и значительностью поведения исправьте оплошность. Помните, главное не то, что вы говорите, а как вы говорите (ведь чаще всего люди на раутах слушают вполуха, а то и не слушают вовсе), не то, что вы делаете, а как вы это делаете! Выбирая тему для разговора, старайтесь, чтобы она была интересной для всех и не слишком серьезной. Так делала Элиза Дулитл в «Пигмалионе» Бернарда Шоу: «Какая замечательная погода! Не правда ли?» Хорошо иметь несколько смешных, подходящих для всех случаев жизни историй. Однако, конечно же, они должны быть короткими, иначе все забудут, о чем идет речь. И еще одно главное правило: никогда не используйте раут для изливания души! У Оскара Уайльда говорилось: «Нет ничего скучнее искренности!» Правила поведения за столом содержали семь запрещений и только одно разрешение. Вот некоторые из них: Пережевывайте пищу двадцать раз. Не ешьте быстро (иначе это будет расценено как жадность или, что еще хуже, — как голод). Не ешьте много. Не занимайте много места (имеется в виду в разговоре за столом). Ни в коем случае не старайтесь привлечь к себе внимание! Общественное мнение было мерилом поведения, таковым осталось оно и сейчас. Последний пункт в правилах наглядно показывает, как отличается викторианское представление о поведении в обществе от современного.

apropos: ОСНОВНЫЕ ИЗОБРЕТЕНИЯ XIX ВЕКА, ИЗМЕНИВШИЕ НАШУ ЖИЗНЬ Великая выставка В 1851 году принц Альберт добился от королевы разрешения на организацию выставки величайших мировых достижений. Конкурсные архитектурные планы выставочного павильона стали поступать в Королевскую академию художеств. Один из них принадлежал Джозефу Пакстону, садовнику герцога Девонширского, оранжерея которого очень нравилась принцу Альберту. Eго проект огромного здания из стекла был утвержден, хотя и вызвал очень много споров. Пугали, что такие стены могут быть разбиты градом и ветром; предсказывали, что если галереи упадут, то будут жертвы среди посетителей. Предполагали, что все стекло покроется птичьим пометом. Правда, для защиты от этой угрозы решено было отловить ястребов, которые бы уничтожали воробьев и голубей. В результате великолепное здание, само являвшееся примером современных технологий и строительных методов, вознеслось прозрачным куполом над Гайд-парком. Оно было так красиво и воздушно, так необыкновенно и впечатляюще, что его стали называть Хрустальным дворцом. В главном павильоне под стеклянной тридцатиметровой крышей росли в кадках огромные пальмы, с которых свисали настоящие бананы. Сквозь стены толпы зевак, завидовавшие посетителям, могли видеть демонстрируемых механических монстров, бьющие прямо посреди павильонов фонтаны, чудесную модную мебель, расположенную среди заморских растений. Популярность выставки была неслыханная. За двадцать недель ее посетило шесть миллионов человек, и это при том, что население Лондона в то время насчитывало всего три миллиона. Счастливчики, видевшие Великую выставку, как она называлась, хвастались, что в Хрустальном дворце можно было познакомиться со всем, чем славилось производство того времени — от перочинного ножа с 80 лезвиями и швейной машинки новейшей конструкции до последней модели паровоза и артиллерийского орудия. Идея выставки так понравилась во всем мире, что между 1851 и 1900 годами была проведена сорок одна похожая демонстрация технических достижений в таких странах, как Франция, Германия, Индия, Австралия и Америка. К Нью-Йоркской выставке 1858 года скопировали Хрустальный дворец, однако он сгорел, так же как и его прототип, перенесенный с прежнего места. Каждая следующая выставка стремилась превзойти предыдущую, и в 1889 году к Парижской выставке была построена знаменитая Эйфелева башня. В 1900 году там же был воссоздан уголок России — возведенные павильоны являлись копиями известных зданий и церквей Москвы и Петербурга. Но вернемся в Лондон 1851 года. За шесть месяцев работы Великой выставки ее посетила четверть всего населения Британии. Удовольствие не из дешевых — шиллинг или 12 пенсов за вход для простой публики. А сначала цена билетов была так высока, что приобрести их могли позволить себе только высшие классы, проводившие на выставке целый день, на зависть глазевшей сквозь стеклянные панели публике. Идея самой экспозиции была ненова. Подобные смотры достижений науки и техники проводились с 1845 года, однако в таком грандиозном масштабе это организовывалось впервые. Принц Альберт, который всей душой поддерживал проект, не был слишком популярен среди высшего общества. Только когда идею поддержали все известные люди страны, он публично заявил о своем желании ее осуществить. Заинтересованность второго лица в государстве значительно ускорила дело, и 1 мая 1851 года, в солнечный день после долгого ненастья, состоялось торжественное открытие выставки. Еще с ночи публика стала собираться в Гайд-парке. К десяти часам утра количество желавших осмотреть выставку составило 300 тысяч человек. К полудню на открытие приехала королевская чета, и оркестр заиграл национальный гимн, После долгих речей с выстроенного к этому случаю постамента королева Виктория и принц Альберт отправились осматривать грандиозную экспозицию. Виктория была необыкновенно горда мужем, приписывая весь успех лично ему. Она записала в свой дневник «Возгласы одобрения и радости раздавались повсюду, восторг и восхищение — на всех лицах! Громадность здания со всеми восхитительными декорациями и необыкновенной экспозицией — все это сделал мой любимый муж — творец этого фестиваля объединенной индустрии и искусства со всего мира! Все это меня глубоко тронуло, и я этого никогда не забуду! Господь, благослови моего драгоценного Альберта и мою дорогую страну, показавшую себя в таком величии сегодня!» Ее энтузиазм был настолько велик, что она много раз посещала выставку. Только в мае 1851 года она была там пять раз и провела в целом пятьдесят часов. Пример королевы оказался заразительным. Целые деревни приезжали полюбоваться небывалым зрелищем. Целые экскурсии на поездах были организованы Томасом Куком, чье имя и сейчас носит известное туристическое агентство. До семисот пассажиров приезжало лишь в одном железнодорожном составе, и среди них сотни туристов из Франции, Германии, Америки и других стран, включая Россию. Можно понять всех этих людей, ведь в Хрустальном дворце было на что посмотреть! Скульптуры, фонтаны, огромные пальмы, знаменитый бриллиант Кох-и-Нур, дразнивший своими драгоценными гранями, выставленный для показа публике в ажурной чугунной клетке, минералы, лесоматериалы, ножи, швейные машинки, модели кораблей, настоящие усовершенствованные паровозы. Совмещалось несовместимое. Все, что могло восхитить и заинтересовать, было представлено там. Шампанское из ревеня, сгущенное молоко, консервы — новые продукты XIX века. Медицинская экспозиция из Европы: искусственные носы, стеклянные глаза, протезы, кресла для вырывания зубов — невероятным образом сочеталась с тончайшим шелком, кружевами, вышивкой, бархатом из Азии. Чучело настоящего слона из Индии с красивым золоченым балдахином стояло рядом с последними моделями настоящих паровозов из Америки, как бы приготовясь к гонке, которую техника безусловно выиграет. Узорчатые дорогие персидские ковры свешивались с красивых кронштейнов на инкрустированную редкими породами дерева мебель из Китая. Огромное дерево, которое решили не пилить, когда строили здание выставки, возвышалось над гулявшей публикой. Мужчины толпились около револьверов Кольта, фермеры изучали устройство массивных машин, заменивших плуг, но больше всего публики собиралось вокруг механизмов, произведенных в Британии, — паровых молотов, ткацких станков, хлопковых прядильных агрегатов. Особенно поражало всех устройство, складывавшее бумагу в конверты и заклеивавшее их. Оно повторяло движение человека и контролировалось всего двумя детьми, переворачивавшими шестьдесят конвертов в минуту. Несмотря на то что публики было невероятно много, ее довольно неплохо кормили: ветчина, картофельная запеканка, пудинги и яблочные паи запивались неимоверным количеством лимонада, содовой воды и имбирным пивом, Крепкий алкоголь продавать не разрешалось. Устроители выставки боялись пьяных безобразий при столкновении столь разношерстной публики. Большой популярностью пользовалось разноцветное фруктовое желе — аристократический десерт, который быстро оценил рабочий класс. Впервые в мире внутри публичного заведения были предусмотрены места, где женщины, деликатно выражаясь, могли попудрить носики, и мужчины, пользуясь выражением сильного пола, освободить свои мочевые пузыри. С каждого пользователя взималась плата в одно пенни за посещение туалетной кабинки. Организаторы выставки поначалу яростно возражали против этого нововведения, напоминая, что посетители пришли знакомиться с достижениями, а не решать свои личные проблемы. Опровергая их мнение, почти 830 тысяч человек оценили удобства и оставили там свои пенни, бесчетное количество мужчин впервые познакомилось с писсуарами, за пользование которыми плата не взималась. Отсюда, вероятно, и пошло английское выражение «истратить пенни», что означает именно то, что вы думаете. Великая выставка была успешной не только с эмоциональной, профессиональной, но и с материальной точки зрения. Она принесла прибыль в 185 тысяч 437 фунтов, благодаря которой ближайшие к Гайд-парку земли были скуплены, и в дальнейшем на них построили музеи: национальной истории, научный, Виктории и Альберта, а также Королевское географическое общество, Альберт-холл, Имперский колледж науки и технологии — шедевры с архитектурной и познавательной точек зрения.

Галина: Уважаемая apropos! Спасибо за Ваш титанический труд. Книга очень интересная. Не только познавательное, но, и действительно увлекательное, интересное чтение. Пожалуйста, не бросайте выкладывать главы.

apropos: Галина Галина пишет: титанический труд Ну, не совсем уж титанический - как написано в шапке, отсканированные файлы представила нам Chantal. Я лишь перевела эти файлы в текстовые, ну и частично их считываю перед выкладыванием.

мариета: Галина пишет: Пожалуйста, не бросайте выкладывать главы Она не бросит! Она человек серьезный Админ, а ты не думаешь выложить эту книгу на сайте, в разделе "История в деталях"? Разумеется, с нужного замечания и ссылку к статью... Мне кажется, не смотря на ее недостатки, книжка может быть неплохим гидом по историю Викторианской Англии для непривередливых, нет? Кстати, спасибо за новые главы.

apropos: мариета Выложить на сайте можно - разве что выборочно как-то. подсократить, подредактировать, т.е. сделать не книгу, а по книге.

apropos: Фотография Ранее единственной возможностью взглянуть на новые земли, города, ландшафты, не отправляясь в далекое путешествие, были картины. Изыскатели, открывая невиданные страны, привозили эскизы с изображением народностей, которых они видели там, диковинных зверей, цветущих растений. Послы нанимали художников, чтобы те запечатлевали необыкновенные наряды при дворах, писали портреты обворожительных красавиц, именитых людей. Архитекторы, восхищаясь чужеземным зодчеством, покупали виды чудесных зданий, а также делали сами их зарисовки, чтобы использовать в своих проектах. Даже короли, выбирая себе заморских невест, полагались на их портреты, срисованные с натуры известными художниками. Профессия была очень востребована. Каждая новая художественная выставка была настоящим событием. Каждый стремился побывать на ней, чтобы высказать свое мнение и обсудить увиденное со знакомыми. Картины с заграничными пейзажами стоили дорого, поскольку показывали места, где скорее всего никогда не сможет побывать простой обыватель. Ну а собственный портрет, сохранявший привлекательность стареющего лица, мечтал иметь каждый человек. Художники приглашались, чтобы запечатлеть важные моменты жизни, необычные события и просто быт. Популярные картины могли сделать художника очень богатым. Художник Фриз получил за картину *Железнодорожная станция» четыре с половиной тысячи фунтов — столько получал хороший врач за десять лет работы. На ней он изобразил лондонскую станцию Падингтон, готовившийся к отправлению поезд, вещи, грузившиеся на крышу вагонов первого и второго классов, богатую публику, столпившуюся на перроне, а также простых людей, торопящихся занять места в своем вагоне. Эта картина была необыкновенно популярна в провинции. С нее были проданы многочисленные копии, проценты за которые выплачивались художнику. Некоторые живописцы прилично зарабатывали на портретах красивых девушек, выискивая натуры на улицах, иные занимались зарисовками моделей одежды для них, а кто-то грешил и рисунками голых натурщиц. Спрос был на все. С 1840 года художники почувствовали, что впервые за всю историю человечества их искусство, с помощью которого можно было передать все, что видел человеческий глаз, оказалось на втором плане. Самую первую в мире фотографию сделал в 1802 году Том Уэджвуд. Он нанес на кожу раствор нитрата серебра, который очень чувствителен к свету. Сверху разложил листья папоротника и оставил образец на солнце приблизительно на полчаса. Солнце преобразовало раствор нитрата серебра в серебро, которое чернеет от света, тем самым обозначив на коже силуэты листьев. К сожалению, молодой человек не смог найти способа фиксирования (закрепления) своего творения. На свету изображение чернело, пока не исчезало совсем. Уэджвуд умер в 36 лет, а поживи он подольше, секрет фотографии мог быть раскрыт на сорок — пятьдесят лет раньше. Сколько удивительных лиц, событий могло бы быть запечатлено! Его первые фотографии хранились более ста лет в Королевской академии художеств, пока наконец чудесные видения мс исчезли навсегда. Любоваться ими разрешалось не более нескольких секунд при свечах. Эксперименты по созданию моментальных снимков продолжались, пока не был разработан процесс, доминировавший в фотографии в течение ста пятидесяти лет. Джон Гершель изобрел способ получения изображения с помощью цианида, более дешевый и простой, чем с использованием серебра, но обладавший одним недостатком. Снимок получался голубым, и хотя в глазах современников это было чудом, для портрета его нельзя было использовать. В 1835 году француз Луи Жак Дагер изобрел аппарат, который позволял получать изображение на металлических пластинах. В 1844 году Уильям Генри Фокс Тальбот, продолжавший эксперименты с использованием серебра, принял на вооружение достигнутое Гершелем и улучшил технологию проявления, закрепления негативов и печатания снимков, Самым главным его достижением было то, что количество печатных фотографий с одного негатива теперь могло быть несчетным, к тому же он открыл, как печатать их на бумаге. В этом же году он издал книгу «The Pencil of Nature* («Карандаш природы»), где разъяснял секрет своего метода и иллюстрировал его помещенными в книге фотографиями. Первый снимок со вспышкой был сделан в 1850 году, а первая дешевая камера, которой каждый мог управлять, была изобретена только в 1888 году американцем Джорджем Истменом, основателем компании «Кодак». С этого момента все население Англии захотело запечатлеть себя, членов своей семьи, счастливые моменты жизни. Очень популярными стали carte de visile, то есть портретные фотографии. Однако началось все с королевской семьи. В I860 году Виктория милостиво разрешила сфотографировать себя с Альбертом и детьми. Снимки затем были опубликованы в Королевском альбоме и проданы миллионным тиражом. Впервые жители Британии смогли не только близко увидеть правящую семью, но и скопировать необыкновенные туалеты. А когда Альберт умер, семьдесят тысяч его фотографий были проданы только за одну неделю. Пришло время портретов знаменитостей. Скоро люди захотели узнать не только, как выглядят известные, богатые люди, но и как они живут. Пейзажи, интерьеры стали публиковаться в большом количестве по примеру немецких почтовых открыток. Однако печатание фотографий продолжало оставаться сложным, трудоемким процессом до тех пор, пока в 1887 году Джордж Истмен не изобрел камеры, в которых пленка скатывалась роликом, а не вставлялась рамкой, как было до того. Вскоре появился его «кодак». С этого момента повсюду запестрели рекламные плакаты «Вы нажимаете на кнопку, мы делаем все остальное!» с предложением любому желавшему приобрести камеру, с помощью которой можно было сделать сотни фотографий, а затем прислать аппарат назад на фабрику, чтобы снимки были проявлены и напечатаны. Цветной пленки в это время еще не существовало. Шотландский ученый Джеймс Клерк Максвелл — первый профессор экспериментальной физики в Кембридже — стал экспериментировать с тремя цветами: красным, синим и зеленым. Смешивая их, он добивался любого нужного оттенка. Он получил цветную фотографию кусочка ленточки, сделав первоначально три черно-белых снимка через красный, синий и зеленый фильтры. Затем он закреплял позитивы на стекле и проектировал их одновременно на экран через те же цветные фильтры. Таким образом, появившееся изображение оказывалось трехцветным. Цветные фотографии были получены. Но несмотря на несомненный успех, они не стали широко распространенными до тех пор, пока братья Люмьер не запатентовали простую, на один снимок, цветную пластинку. Их способ был проще в обращении и более доступен. Мгновение остановилось и даже приобрело яркие краски! В 1878 году выигравшая на скачках лошадь была сфотографирована в момент ее движения англичанином, эмигрировавшим в США, Эдуардом Мэйбрнджем, с помощью двенадцати фотографических камер. Позже он увеличил число камер до двадцати четырех, а для того, чтобы приводить их в действие, через равные промежутки времени, использовал специальный часовой механизм. Именно этот сюжет и был впервые показан в 1895 году в бегущих картинках. Движущиеся картинки Идея движущихся картинок витала в воздухе в течение многих лет. Разнообразные игрушки в викторианское время были нацелены на произведение подобного эффекта. Они варьировались, начиная от книг-перевертышей, когда при быстром перелистывании страниц казалось, что девочка, изображенная на них, подбрасывает мяч, а мальчик бежит за собачкой; крутящегося барабана-развлечения для взрослых, где через щели было видно раздевавшуюся до корсета даму; или очень популярного прак-синоскопа, напоминавшего вазу на ножке, где вместо фруктов в центре находился барабан с зеркальными гранями, а на стенках — изображение всадника на лошади. При вращении барабана в зеркале отражались менявшиеся скакуны, создавая иллюзию галопировавшей лошади. Все эти забавы строились по принципу движущихся картинок, хотя как раньше, так и сейчас сами изображения оставались без движения. Быстрая замена их создавала иллюзию движения. Трудность состояла в необходимости очень большого количества картинок, а также в последовательном проецировании их с большой скоростью. Эдуард Мэйбридж вошел в историю в 1885 году, показав публике свои первые достижения в этой области. Его картинки были сделаны разными фотографическими камерами, выстроенными одна за другой так, что каждый последующий снимок слегка отличался от предыдущего. К сожалению, его сложная система позволяла показать за один раз только дюжину изображений, но и короткое мгновение, на которое они оживали, казалось публике настоящим чудом! Первые, наиболее приближенные к сегодняшнему дню движущиеся картинки были показаны работавшим в английском городе Лидсе французом Луи Ле Принсом. В октябре 1888 года он сделал серию фогографий движения транспорта и пешеходов, происходивших на известном Лидсском мосту. Работа производилась с одной единственной камеры. Стеклянный диапозитив скользил вниз по спиральному желобку до паза, меняя изображения одно за другим перед объективом, создавая впечатление непрекращавшегося движения. Он зафиксировал позитивное изображение на стеклянных пластинках, благодаря чему они хранятся до сих пор. Эдисон заинтересовался его изобретением, и Ле Принс хотел продать его в Америку. Он упаковал свое оборудование, готовясь к отплытию, однако перед началом долгого пути захотел навестить Францию и привести в порядок семейные дела. Брат посадил его на поезд до Парижа, и больше его никто никогда не видел. Петиция проводила одно расследование за другим, но, как и в его бегущих картинках, действие не имело своего завершения. Ни сам изобретатель, ни его багаж никогда не были найдены. После исчезновения Ле Принса в течение восьми лет продолжались изыскания в открытой им области. В них принимали участие многие, включая братьев Люмьер, пока 20 февраля 1896 года в политехникуме на Риджент-стрит они не организовали первую платную демонстрацию своих достижений. Примитивные фильмы, вызывающие улыбку умиления сегодня, были настоящим чудом XIX века. Благодаря тем документальным кадрам нам кажется знакомой эпоха, мы знаем, как выглядели улицы, экипажи, вывески на магазинах, одежда людей, их развлечения, работа, жизнь. Игровое кино появилось несколько позже и открыло эмоциональную сторону отношений между людьми.

полная версия страницы