Форум » Опросы и обсуждения » Литературная игра: "По ассоциации" - 15 » Ответить
Литературная игра: "По ассоциации" - 15
Wega: Любители всех жанров поэзии! Предлагается вашему вниманию литературная игра: к приведённому стихотворному тексту подобрать и привести новый, ассоциативно как- либо связанный с уже приведённым. Например. Кто-либо написал: Мы говорим не штормы, а штормА, Слова выходят коротки и смачны! ВетрА, не ветры сводят нас с ума, Из палуб выкорчёвывая мачты! (В.Высоцкий) Возможен ответ: А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер, Весёлый ветер, весёлый ветер! Моря и горы ты облазил все на свете И все на свете песенки слыхал! Ответить можно так: Легко на сердце от песни весёлой, Она скучать не даёт никогда! И любят песню деревни и сёла, И любят песню большие города!
Шла Мимо: Цапля пишет: Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав. И. БУНИН ЦЕЙЛОН Окраина земли, Безлюдные пустынные прибрежья, До полюса открытый океан... Матара — форт голландцев. Рвы и стены, Ворота в них... Тенистая дорога В кокосовом лесу, среди кокосов — Лачуги сингалесов... Справа блеск, Горячий зной сухих песков и моря. Мыс Дондра в старых пальмах. Тут свежей, Муссоном сладко тянет, под верандой Гостиницы на сваях — шум воды: Она, крутясь, перемывает камни, Кипит атласной пеной... Дальше — край, Забытый богом. Джунгли низкорослы, Холмисты, безграничны. Белой пылью Слепит глаза... Меняют лошадей, Толпятся дети, нищие... И снова Глядишь на раскаленное шоссе, На бухты океана. Пчелоеды, В зелено-синих перьях, отдыхают На золотистых нитях телеграфа... Лагуна возле Ранны — как сапфир. Вокруг алеют розами фламинго, По лужам дремлют буйволы. На них Стоят, белеют цапли, и с жужжаньем Сверкают мухи... Сверху, из листвы, Круглят глаза большие обезьяны... Затем опять убогое селенье, Десяток нищих хижин. В океане, В закатном блеске,— розовые пятна Недвижных парусов, а сзади, в джунглях,— Сиреневые горы... Ночью в окна Глядит луна... А утром, в голубом И чистом небе — коршуны браминов, Кофейные, с фарфоровой головкой: Следят в прибое рыбу... Вновь дорога: Лазоревое озеро, в кольце Из белой соли, заросли и дебри. Все дико и прекрасно, как в Эдеме: Торчат шипы акаций, защищая Узорную нежнейшую листву, Цветами рдеют кактусы, сереют Стволы в густых лианах... Как огонь Пылают чаши лилии ползучей, Тьмы мотыльков трепещут... На поляне Лежит громада бурая: удав... Вот медленно клубится, уползает... Встречаются двуколки. Крыши их, Соломенные, длинно выступают И спереди и сзади. В круп бычков, Запряженных в двуколки, тычут палкой: «Мек, мек!»— кричит погонщик, весь нагой, С прекрасным черным телом... Вот пески, Пошли пальмиры — ходят в синем небе Их веерные листья,— распевают По джунглям петухи, но тонко, странно, Как наши молодые... В высоте Кружат орлы, трепещет зоркий сокол... В траве перебегают грациозно Песочники, бекасы... На деревьях Сидят в венцах павлины... Вдруг бревном Промчался крокодил, шлеп в воду — И точно порохом взорвало рыбок! Тут часто слон встречается: стоит И дремлет на поляне, на припеке; Есть леопард,— он лакомка, он жрет, Когда убьет собаку, только сердце; Есть кабаны и губачи-медведи; Есть дикобраз,— бежит на водопой, Подняв щетину, страшно деловито, Угрюмо, озабоченно... Отсюда, От этих джунглей, этих берегов — До полюса открыто море...
juliaodi: Шла Мимо пишет: Джунгли И БЫЛО СТРАННО ЕЕ ПИСЬМО… И было странно ее письмо: Все эти пальмовые угли, И шарф с причудливою тесьмой, И завывающие джунгли. И дикий капал с деревьев мед, И медвежата к меду никли. Пожалуй, лучше других поймет Особенности эти Киплинг. Да, был болезненен посланья тон: И фраза о безумном персе, И как свалился в речной затон Взлелеянный кому-то персик. Я долго вчитывался в листок, Покуда он из рук не выпал. Запели птицы. Зарел восток. В саду благоухала липа. И в море выплыл старик – рыбак, С собою сеть везя для сельди. Был влажно – солон его табак На рыбой пахнущей “Гризельде”. Северянин
мариета: juliaodi пишет: ее письмо: Прощай, письмо любви! прощай: она велела... Как долго медлил я! как долго не хотела Рука предать огню все радости мои!.. Но полно, час настал. Гори, письмо любви. Готов я; ничему душа моя не внемлет. Уж пламя жадное листы твои приемлет... Минуту!.. вспыхнули! пылают - легкий дым, Виясь, теряется с молением моим. Уж перстня верного утратя впечатленье, Растопленный сургуч кипит... О провиденье! Свершилось! Темные свернулися листы; На легком пепле их заветные черты Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый, Отрада бедная в судьбе моей унылой, Останься век со мной на горестной груди... А. Пушкин Подозреваю, Wega ответить письмом Татьяны
Wega: мариета Обожаю это стихотворение "Сожжёное письмо". Сразу же вспоминаю Е.К.Воронцову, которой оно посвящено. Пушкин получил это письмо в Михайловском уже после своей высылки из Одессы. Оно получилось такое горькое - ведь он опять прощался с нею. А вот письмом и не отвечу: у нашего гения всегда есть из чего выбрать.. мариета пишет: письмо Еще предвижу затрудненья: Родной земли спасая честь, Я должен буду, без сомненья, Письмо Татьяны перевесть. Она по-русски плохо знала, Журналов наших не читала, И выражалася с трудом На языке своем родном, Итак, писала по-французски… Что делать! повторяю вновь: Доныне дамская любовь Не изъяснялася по-русски, Доныне гордый наш язык К почтовой прозе не привык. Пушкин.
мариета: Wega пишет: На языке своем родном Язык священный прадедов моих, Язык терзаний, стонов вековых, Язык детей, чье скорбное рожденье Не радость возвещает, яд мученья. Язык прекрасный, в полной силе встань, Тебе ли не бросают всюду брань? А вслушался ли кто, что в этом севе Есть шепот нив и сладкий звук в напеве? Кто вник ли, как в тебе играет мощь, И эта речь - как гулкий, звонкий дождь? Как плеск, здесь бьется, блеск переливая, Какая выразительность живая? От детских дней люба мне звучность та, И пусть над ней нависла клевета, Она моим пребудет вдохновеньем, В грядущем грянет эхо звучным пеньем. Иван Вазов, пер. К. Бальмонт
juliaodi: мариета пишет: Язык Искусные певцы всегда в напевах тщатся, Дабы на букве А всех доле остояться; На Е, на О притом умеренность иметь; Чрез У и через И с поспешностью лететь: Чтоб оным нежному была приятность слуху, А сими не принесть несносной скуки уху. Великая Москва в языке толь нежна, Что А произносить за О велит она. В музыке что распев, то над словами сила; Природа нас блюсти закон сей научила. Без силы береги, но с силой берега, И снеги без нее мы говорим снега. Довольно кажут нам толь ясные доводы, Что ищет наш язык везде от И свободы. Или уж стало иль; коли уж стало коль; Изволи ныне все везде твердят изволь. За спиши спишь, и спать мы говорим за спати. На что же, Трисотин, к нам тянешь И некстати? Напрасно злобной сей ты предприял совет, Чтоб, льстя тебе, когда российской принял свет Свиныи визги вси и дикии и злыи И истинныи ти, и лживы и кривыи. Языка нашего небесна красота Не будет никогда попранна от скота. От яду твоего он сам себя избавит И вред сей выплюнув, поверь, тебя заставит Скончать твой скверной визг стонанием совы, Негодным в русской стих и пропастным увы! Ломоносов
Wega: juliaodi пишет: Великая Москва в языке толь нежна, Что А произносить за О велит она. Но вот уж близко. Перед ними Уж белокаменной Москвы, Как жар, крестами золотыми Горят старинные главы. Ах, братцы! как я был доволен, Когда церквей и колоколен Садов, чертогов полукруг Открылся предо мною вдруг! Как часто в горестной разлуке, В моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Москва... как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! "Евгений Онегин"
Luiza: Wega пишет: чертогов В пустом, сквозном чертоге сада Иду, шумя сухой листвой: Какая странная отрада Былое попирать ногой! Какая сладость все, что прежде Ценил так мало, вспоминать! Какая боль и грусть - в надежде Еще одну весну узнать! Иван Бунин
Wega: Luiza пишет: В пустом, сквозном чертоге сада Осень. Сказочный чертог, Всем открытый для обзора. Просеки лесных дорог, Заглядевшихся в озера. Как на выставке картин: Залы, залы, залы, залы Вязов, ясеней, осин В позолоте небывалой. Липы обруч золотой — Как венец на новобрачной. Лик березы — под фатой Подвенечной и прозрачной. Погребенная земля Под листвой в канавах, ямах. В желтых кленах флигеля, Словно в золоченых рамах. Где деревья в сентябре На заре стоят попарно, И закат на их коре Оставляет след янтарный. Где нельзя ступить в овраг, Чтоб не стало всем известно: Так бушует, что ни шаг, Под ногами лист древесный. Где звучит в конце аллей Эхо у крутого спуска И зари вишневый клей Застывает в виде сгустка. Осень. Древний уголок Старых книг, одежд, оружья, Где сокровищ каталог Перелистывает стужа. Б.Пастернак
Luiza: Wega пишет: Залы, залы, залы, залы В ЗАЛЕ Над миром вечерних видений Мы, дети, сегодня цари. Спускаются длинные тени, Горят за окном фонари, Темнеет высокая зала, Уходят в себя зеркала... Не медлим! Минута настала! Уж кто-то идет из угла. Нас двое над темной роялью Склонилось, и крадется жуть. Укутаны маминой шалью, Бледнеем, не смеем вздохнуть. Посмотрим, что ныне творится Под пологом вражеской тьмы? Темнее, чем прежде, их лица,— Опять победители мы! Мы цепи таинственной звенья, Нам духом в борьбе не упасть, Последнее близко сраженье, И темных окончится власть Мы старших за то презираем, Что скучны и просты их дни... Мы знаем, мы многое знаем Того, что не знают они! М. Цветаева
Wega: Luiza пишет: Не медлим! Минута настала! Минуты две они молчали, Но к ней Онегин подошел И молвил: "вы ко мне писали, Не отпирайтесь. Я прочел Души доверчивой признанья, Любви невинной излиянья; Мне ваша искренность мила; Она в волненье привела Давно умолкнувшие чувства; Но вас хвалить я не хочу; Я за нее вам отплачу Признаньем также без искусства; Примите исповедь мою: Себя на суд вам отдаю. Пушкин.
Luiza: Wega пишет: Души доверчивой признанья ПРИЗНАНИЕ Притворной нежности не требуй от меня, Я сердца моего не скрою хлад печальный. Ты права, в нем уж нет прекрасного огня Моей любви первоначальной. Напрасно я себе на память приводил И милый образ твой и прежние мечтанья: Безжизненны мои воспоминанья, Я клятвы дал, но дал их выше сил. Я не пленен красавицей другою, Мечты ревнивые от сердца удали; Но годы долгие в разлуке протекли. Но в бурях жизненных развлекся я душою. Уж ты жила неверной тенью в ней; Уже к тебе взывал я редко, принужденно, И пламень мой, слабея постепенно, Собою сам погас в душе моей. Верь, жалок я один. Душа любви желает, Но я любить не буду вновь; Вновь не забудусь я: вполне уповает Нас только первая любовь. Грущу я; но и грусть минует, знаменуя Судьбины полную победу надо мной; Кто знает? мнением сольюся я с толпой; Подругу, без любви — кто знает?— изберу я. На брак обдуманный я руку ей подам И в храме стану рядом с нею, Невинной, преданной, быть может, лучшим снам, И назову ее моею; И весть к тебе придет, но не завидуй нам: Обмена тайных дум не будет между нами, Душевным прихотям мы воли не дадим, Мы не сердца под брачными венцами — Мы жребии свои соединим. Прощай! Мы долго шли дорогою одною: Путь новый я избрал, путь новый избери; Печаль бесплодную рассудком усмири И не вступай, молю, в напрасный суд со мною. Не властны мы в самих себе И, в молодые наши леты, Даем поспешные обеты, Смешные, может быть, всевидящей судьбе. Е. Баратынский
Wega: Luiza пишет: Мечты ревнивые от сердца удали; Но чаще занимали страсти Умы пустынников моих. Ушед от их мятежной власти, Онегин говорил об них С невольным вздохом сожаленья. Блажен, кто ведал их волненья И наконец от них отстал; Блаженней тот, кто их не знал, Кто охлаждал любовь - разлукой, Вражду - злословием; порой Зевал с друзьями и с женой, Ревнивой не тревожась мукой, И дедов верный капитал Коварной двойке не вверял. Пушкин.
мариета: Wega пишет: Ревнивой не тревожась мукой Тобой протянутую руку Боюсь в ладонях задержать. Боюсь, испытывая муку, И слишком быстро отпускать. И вновь тайком из странствий дальних К тебе, единственной стремлюсь, Боюсь я глаз твоих печальных, Но и веселых глаз – боюсь. Боюсь, когда сидишь весь вечер Ты одинешенька - одна Боюсь, с другим тебя замечу Подумаю что не верна. Боюсь: не все во мне ты видишь, Боюсь: все видишь без труда, Боюсь, что скоро замуж выйдешь, Боюсь, не выйдешь никогда. Боюсь я, слишком осторожный, Тебя по имени назвать, И боязно, что останешься Ты безымянною опять. Расул Гамзатов
Luiza: мариета пишет: испытывая муку ВСЁ КОНЧЕНО Всё кончено, меж нами связи нет... А. Пушкин. Эта светлая ночь, эта тихая ночь, Эти улицы, узкие, длинные! Я спешу, я бегу, убегаю я прочь, Прохожу тротуары пустынные. Я не в силах восторга мечты превозмочь, Повторяю напевы старинные, И спешу, и бегу,- а прозрачная ночь Стелет тени, манящие, длинные. Мы с тобой разошлись навсегда, навсегда! Что за мысль, несказанная, странная! Без тебя и наступят и минут года, Вереница неясно туманная. Не сойдёмся мы вновь никогда, никогда, О любимая, вечно желанная! Мы расстались с тобой навсегда, навсегда... Навсегда? Что за мысль несказанная! Сколько сладости есть в тайной муке мечты. Этой мукой я сердце баюкаю, В этой муке нашёл я родник красоты, Упиваюсь изысканной мукою. "Никогда мы не будем вдвоём,- я и ты..." И на грани пред вечной разлукою Я восторгов ищу в тайной муке мечты, Я восторгами сердце баюкаю. В. Брюсов
Wega: Luiza пишет: Сколько сладости есть в тайной муке мечты. Воображаясь героиней Своих возлюбленных творцов, Кларисой, Юлией, Дельфиной, Татьяна в тишине лесов Одна с опасной книгой бродит, Она в ней ищет и находит Свой тайный жар, свои мечты, Плоды сердечной полноты, Вздыхает и, себе присвоя Чужой восторг, чужую грусть, В забвенье шепчет наизусть Письмо для милого героя... Но наш герой, кто б ни был он, Уж верно был не Грандисон. Пушкин
Luiza: Wega пишет: свои мечты Хотела б я свои мечты, Желанья тайные и грезы В живые обратить цветы, — Но: слишком ярки были б розы! Хотела лиру я б иметь В груди, чтоб чувства, вечно юны, Как песни, стали в ней звенеть, — Но: порвались бы сердца струны! Хотела б я в минутном сне Изведать сладость наслажденья, — Но: умереть пришлось бы мне, Чтоб не дождаться пробужденья! Мирра Лохвицкая
Wega: Luiza пишет: Хотела лиру я б иметь Негодованье, сожаленье, Ко благу чистая любовь И славы сладкое мученье В нем рано волновали кровь. Он с лирой странствовал на свете; Под небом Шиллера и Гете Их поэтическим огнем Душа воспламенилаcь в нем. И Муз возвышенных искусства, Счастливец, он не постыдил; Он в песнях гордо сохранил Всегда возвышенные чувства, Порывы девственной мечты И прелесть важной простоты. Пушкин
Luiza: Wega пишет: И прелесть важной простоты Человек стремится в простоту, как небесный камень — в пустоту, медленно сгорает и за предпоследнюю версту нехотя взирает. Но во глубине его очей будто бы — во глубине ночей что-то назревает. Время изменяет его внешность. Время усмиряет его нежность, словно пламя спички на мосту, гасит красоту. Человек стремится в простоту через высоту. Главные его учителя — Небо и Земля. Булат Окуджава
Wega: Luiza пишет: Время усмиряет его нежность, Письмо Татьяны предо мною; Его я свято берегу, Читаю с тайною тоскою И начитаться не могу. Кто ей внушал и эту нежность, И слов любезную небрежность? Кто ей внушал умильный вздор, Безумный сердца разговор, И увлекательный и вредный? Я не могу понять. Но вот Неполный, слабый перевод, С живой картины список бледный, Или разыгранный Фрейшиц Перстами робких учениц.. Пушкин
полная версия страницы