Форум » Опросы и обсуждения » Литературная игра: "По ассоциации" - 15 » Ответить
Литературная игра: "По ассоциации" - 15
Wega: Любители всех жанров поэзии! Предлагается вашему вниманию литературная игра: к приведённому стихотворному тексту подобрать и привести новый, ассоциативно как- либо связанный с уже приведённым. Например. Кто-либо написал: Мы говорим не штормы, а штормА, Слова выходят коротки и смачны! ВетрА, не ветры сводят нас с ума, Из палуб выкорчёвывая мачты! (В.Высоцкий) Возможен ответ: А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер, Весёлый ветер, весёлый ветер! Моря и горы ты облазил все на свете И все на свете песенки слыхал! Ответить можно так: Легко на сердце от песни весёлой, Она скучать не даёт никогда! И любят песню деревни и сёла, И любят песню большие города!
мариета: Luiza пишет: что солнце встало Солнышко встало, Ходит по небу, Смотрит по небу, Звезды считает, Счетом считает, Все ли тут звезды. Звезды считай ты, Счетом считай ты, В счете одной нет Лучшей звезды. Самой лучистой Здесь не найдешь ты, Рано зажглася, Поздно зашла. Из литовской народной поэзии, пер. К. Бальмонт
Luiza: мариета пишет: Смотрит по небу, Звезды считает Снился мне сад в подвенечном уборе, В этом саду мы с тобою вдвоем. Звезды на небе, звезды на море, Звезды и в сердце моем. Листьев ли шепот иль ветра порывы Чуткой душою я жадно ловлю. Взоры глубоки, уста молчаливы: Милый, о милый, люблю. Тени ночные плывут на просторе, Счастье и радость разлиты кругом. Звезды на небе, звезды на море, Звезды и в сердце моем. Е. Дитерихс
Kathy Minola: Luiza пишет: Снился мне сад в подвенечном уборе, В этом саду мы с тобою вдвоем. Да, это был лишь сон! Минутное виденье Блеснуло мне, как светлый метеор... Зачем же столько грез, блаженства и мученья Зажег во мне неотразимый взор? Как пусто, как мертво!.. И в будущем всё то же… Часы летят... а жизнь так коротка!… Да, это был лишь сон, но призрак мне дороже Любви живой роскошного цветка. Рассеялся туман, и холод пробужденья В горячем сердце кровь оледенил. Да, это был лишь сон... минутное виденье... Но отчего ж забыть его нет сил? Мирра Лохвицкая
Шла Мимо: Kathy Minola пишет: Да, это был лишь сон... минутное виденье... Но отчего ж забыть его нет сил? А.БЛОК Вы предназначены не мне. Зачем я видел Вас во сне? Бывает сон - всю ночь один: Так видит Даму паладин, Так раненому снится враг, Изгнаннику - родной очаг, И капитану - океан, И деве - розовый туман... Но сон мой был иным, иным, Неизъясним, неповторим, И если он приснится вновь, Не возвратится к сердцу кровь... И сам не знаю, для чего Сна не скрываю моего, И слов, и строк, ненужных Вам, Как мне,- забвенью не предам.
Luiza: Шла Мимо пишет: я видел Вас во сне? Я увидел во сне можжевеловый куст. Я услышал вдали металлический хруст. Аметистовых ягод услышал я звон. И во сне, в тишине, мне понравился он. Я почуял сквозь сон легкий запах смолы. Отогнув невысокие эти стволы, Я заметил во мраке древесных ветвей Чуть живое подобье улыбки твоей. Можжевеловый куст, можжевеловый куст, Остывающий лепет изменчивых уст, Легкий лепет, едва отдающий смолой, Проколовший меня смертоносной иглой! В золотых небесах за окошком моим Облака проплывают одно за другим. Облетевший мой садик безжизнен и пуст... Да простит тебя бог, можжевеловый куст! Н. Заболоцкий
Шла Мимо: Luiza пишет: Проколовший меня смертоносной иглой! А. БЛОК Сверкни, последняя игла, В снегах! Встань, огнедышащая мгла! Взмети твой снежный прах! Убей меня, как я убил Когда-то близких мне! Я всех забыл, кого любил, Я сердце вьюгой закрутил, Я бросил сердце с белых гор, Оно лежит на дне! Я сам иду на твой костер! Сжигай меня! Пронзай меня, Крылатый взор, Иглою снежного огня!
Wega: Шла Мимо пишет: Я сердце вьюгой закрутил, После угомонившейся вьюги Наступает в округе покой. Я прислушиваюсь на досуге К голосам детворы за рекой. Я, наверно, неправ, я ошибся, Я ослеп, я лишился ума. Белой женщиной мертвой из гипса, Наземь падает навзничь зима. Небо сверху любуется лепкой Мертвых, крепко придавленных век. Все в снегу: двор и каждая щепка, И на дереве каждый побег. Лед реки, переезд и платформа, Лес, и рельсы, и насыпь, и ров Отлились в безупречные формы, Без неровностей и без углов. Ночью, сном не успевши забыться, В просветленьи вскочивши с софы, Целый мир уложить на странице, Уместиться в границах строфы. Как изваяны пни и коряги, И кусты на речном берегу, Море крыш возвести на бумаге, Целый мир, целый город в снегу Б.Пастернак
Шла Мимо: Wega пишет: Я прислушиваюсь на досуге К голосам детворы за рекой. В. БРЮСОВ ДЕТСКАЯ Палочка-выручалочка, Вечерняя игра! Небо тени свесило, Расшумимся весело, Бегать нам пора! Раз, два, три, четыре, пять, Бегом тени не догнать. Слово скажешь, в траву ляжешь, Черной цепи не развяжешь. Снизу яма, сверху высь, Между них вертись, вертись. Что под нами, под цветами, За железными столбами? Кто на троне? кто в короне? Ветер высью листья гонит... И уронит с высоты... Я ли первый или ты? Палочка-выручалочка, То-то ты хитра! Небо тени свесило, Постучи-ка весело Посреди двора.
Luiza: Шла Мимо пишет: Ветер высью листья гонит... Ветер злобно тучи гонит, Плещет дождь среди воды. «Где же, где же, — ветер стонет, — Отражение звезды?» Пруд померкший не ответит, Глухо шепчут камыши, И твоя любовь мне светит В глубине моей души. Николаус Ленау (пер. В. Брюсов)
Шла Мимо: Luiza пишет: Пруд померкший не ответит, Глухо шепчут камыши, К. БАЛЬМОНТ КАМЫШИ Полночной порою в болотной глуши Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши. О чем они шепчут? О чем говорят? Зачем огоньки между ними горят? Мелькают, мигают — и снова их нет. И снова забрезжил блуждающий свет. Полночной порой камыши шелестят. В них жабы гнездятся, в них змеи свистят. В болоте дрожит умирающий лик. То месяц багровый печально поник. И тиной запахло. И сырость ползет. Трясина заманит, сожмет, засосет. «Кого? Для чего? — камыши говорят, — Зачем огоньки между нами горят?» Но месяц печальный безмолвно поник. Не знает. Склоняет все ниже свой лик. И, вздох повторяя погибшей души, Тоскливо, бесшумно шуршат камыши.
Luiza: Шла Мимо пишет: погибшей души ЭЛЕГИЯ Когда, душа, просилась ты Погибнуть иль любить, Когда желанья и мечты К тебе теснились жить, Когда еще я не пил слез Из чаши бытия,- Зачем тогда, в венке из роз, К теням не отбыл я! Зачем вы начертались так На памяти моей, Единый молодости знак, Вы, песни прошлых дней! Я горько долы и леса И милый взгляд забыл,- Зачем же ваши голоса Мне слух мой сохранил! Не возвратите счастья мне, Хоть дышит в вас оно! С ним в промелькнувшей старине Простился я давно. Не нарушайте ж, я молю, Вы сна души моей И слова страшного "люблю" Не повторяйте ей! А. Дельвиг
Шла Мимо: Luiza пишет: Зачем тогда, в венке из роз, К теням не отбыл я! А. МАЙКОВ ИЗ "ЭПИКУРЕЙСКИХ ПЕСЕН" Блестит чертог; горит елей; Ясмин и мирт благоухает; Фонтан, шумя, между огней Златыми брызгами играет. Греми, волшебный гимн пиров! Несите, юноши, плодов, И роз, и листьев винограда: Венчайте нас! Что в жизни нам? Мы в жертву суждены богам ужасным ада, А жертва пышная в богатствах вертограда - Угоднее богам! Настанет час - воззрим сурово Мы на гремящий жизни пир, Как сей скелет белоголовый, Беглец могил! На звуки флейт и лир Он безответен, гость гробовый! Но он ведь пел, и он любил, И богу гроздий он служил... О други! сыпьте роз Горациева сада По сим белеющим костям И свежей кистью винограда Венчайте череп - этот храм, Чертог покинутый и сирый, Где обитал животворящий дух Во дни, когда кифара с звонкой лирой Его пленяли чуткий слух, И пил он роз благоуханье, Любил кристалл амфоры золотой, И дев горячие лобзанья, И трепет груди молодой!
Luiza: Шла Мимо пишет: Мы на гремящий жизни пир СОМНЕНИЕ Ты начал жить. Роскошен жизни пир, На этот пир ты позван для блаженства. Велик, хорош, изящен божий мир, Обилен всем и полон совершенства. Лазурь небес, безбрежный океан, Дремучий бор, так пышно разодетый, Седой зимы сердитый ураган, И тишина торжественная лета, И говор вод, и пенье соловья, И над землей витающая птица, И по волнам скользящая ладья, И в небесах горящая денница, И темнота безмесячных ночей, Приют тоски, мечтаний и любви, — Картины чудные для сердца и очей. Ты всем пленен, и пламя юной крови В тебе зажгло высокие мечты, Ты вспыхнул весь огнем полунебесным И, вдохновлен картиной красоты, Постиг творца в творении чудесном. Как праха сын, восторженным челом Ты перед ним во прах повергся долу И, до души проникнут божеством, Послал мольбы к всевышнего престолу. Он, внемля им, благословил тебя. Сопутствуем надеждою веселой, Иди, иди, надежду полюбя, Ты с ней свершишь без горя путь тяжелый. Но берегись! приюта не давай В душе своей мятежному сомненью, Беги его и сердца не вверяй Его всегда недоброму внушенью... С ним страшно жить, беседовать грешно, И если раз его к груди пригреешь — С тобой навек останется оно, Ты в нем навек врага себе имеешь... Порыв души в избытке бурных сил, Святой восторг при взгляде на творенье, Размах мечты в полете вольных крыл, И юных дум кипучее паренье, И юных чувств неомраченный пыл — Все осквернит нечистое сомненье И окует грудь холодом могил. Везде увидишь ты расставленные сети, Тебя смутят тревожные мечты, И даже там, где смело ходят дети, Остановясь, задумаешься ты. Ни красоты природы, ни искусства — Ничто души убитой не займет, Тлетворный яд губительного чувства Другие все из сердца изженет. Полюбишь ты — сомненья призрак бледный Как адский дух, предстанет пред тобой, Внушит совет и пагубный и вредный И грудь зальет ревнивою тоской. В ней закипит и бешено и страстно, Как ураган, бунтующая кровь, Но, мучимый сомнением всечасно, Ты проклянешь безумную любовь. Ревнивых чувств избавишь впечатленье — На сердце вновь и хлад и пустота, Вотще искать ты будешь утешенья, Нет, для него грудь будет заперта. Участье дружества, последняя отрада — И от нее сомненье отвлечет; Оно тебе врагом покажет брата И друга доброго злодеем назовет. Мир для тебя в пустыню обратится, Его бежать, чуждаться станешь ты; В груди навек сомненье приютится И поселит в ней мрачные мечты. Ты не отвергнешь их, привыкший сомневаться, И скоро грешные мышления тайком К тебе начнут глубоко прививаться И созревать на сердце молодом. И вот плоды несчастных размышлений, С сомнением томительных бесед: Ты, раб его неправедных внушений, Им омрачишь отрадной веры свет. Тогда, тогда — печатью отверженья Зажжет чело отступника позор, И торжество коварного сомненья Тебе прочтет последний приговор... Н.А. Некрасов
Wega: Luiza пишет: И в небесах горящая денница, И темнота безмесячных ночей, Опять осенний блеск денницы Дрожит обманчивым огнем, И уговор заводят птицы Умчаться стаей за теплом. И болью сладостно-суровой Так радо сердце вновь заныть, И в ночь краснеет лист кленовый, Что, жизнь любя, не в силах жить. А.А.Фет.
мариета: Wega пишет: И уговор заводят птицы Умчаться стаей за теплом. Поздняя осень. Грачи улетели, Лес обнажился, поля опустели, Только не сжата полоска одна... Грустную думу наводит она. Кажется, шепчут колосья друг другу: "Скучно нам слушать осеннюю вьюгу, Скучно склоняться до самой земли, Тучные зерна купая в пыли! Нас, что ни ночь, разоряют станицы Всякой пролетной прожорливой птицы, Заяц нас топчет, и буря нас бьет... Где же наш пахарь? чего еще ждет? Или мы хуже других уродились? Или недружно цвели-колосились? Нет! мы не хуже других — и давно В нас налилось и созрело зерно. Не для того же пахал он и сеял Чтобы нас ветер осенний развеял?.." Ветер несет им печальный ответ: "Вашему пахарю моченьки нет. Знал, для чего и пахал он и сеял, Да не по силам работу затеял. Плохо бедняге — не ест и не пьет, Червь ему сердце больное сосет, Руки, что вывели борозды эти, Высохли в щепку, повисли, как плети. Очи потускли, и голос пропал, Что заунывную песню певал, Как, на соху налегая рукою, Пахарь задумчиво шел полосою". Николай Некрасов
Luiza: мариета пишет: не ест и не пьет А взойдешь - на краешке стола - Недоеденный ломоть, - я ела, И стакан неполный - я пила, . . . . . . . . - я глядела. Ты присядь на красную скамью, Пей и ешь - и не суди сурово! Я теперь уже не ем, не пью, Я пою - кормлю орла степного. М. Цветаева
Wega: Luiza пишет: Недоеденный ломоть, - я ела, И стакан неполный - я пила, Из дома вышел человек С дубинкой и мешком И в дальний путь, И в дальний путь Отправился пешком. Он шел все прямо и вперед И все вперед глядел. Не спал, не пил, Не пил, не спал, Не спал, не пил, не ел. И вот однажды на заре Вошел он в темный лес. И с той поры, И с той поры, И с той поры исчез. Но если как-нибудь его Случится встретить вам, Тогда скорей, Тогда скорей, Скорей скажите нам. Даниил Хармс
Шла Мимо: Wega пишет: И вот однажды на заре Вошел он в темный лес. Н. ГУМИЛЕВ ЛЕС В том лесу белесоватые стволы Выступали неожиданно из мглы, Из земли за корнем корень выходил, Точно руки обитателей могил. Под покровом ярко-огненной листвы Великаны жили, карлики и львы, И следы в песке видали рыбаки Шестипалой человеческой руки. Никогда сюда тропа не завела Пэра Франции иль Круглого Стола, И разбойник не гнездился здесь в кустах, И пещерки не выкапывал монах. Только раз отсюда в вечер грозовой Вышла женщина с кошачьей головой, Но в короне из литого серебра, И вздыхала и стонала до утра, И скончалась тихой смертью на заре Перед тем как дал причастье ей кюрэ. Это было, это было в те года, От которых не осталось и следа, Это было, это было в той стране, О которой не загрезишь и во сне. Я придумал это, глядя на твои Косы, кольца огневеющей змеи, На твои зеленоватые глаза, Как персидская больная бирюза. Может быть, тот лес — душа твоя, Может быть, тот лес — любовь моя, Или может быть, когда умрем, Мы в тот лес направимся вдвоем.
мариета: Шла Мимо пишет: глядя на твои Косы Косы растрепаны, страшная, белая, Бегает, бегает, резвая, смелая. Темная ночь молчаливо пугается, Шалями тучек луна закрывается. Ветер-певун с завываньем кликуш Мчится в лесную дремучую глушь. Роща грозится еловыми пиками, Прячутся совы с пугливыми криками. Машет колдунья руками костлявыми. Звезды моргают из туч над дубравами. Серьгами змеи под космы привешены, Кружится с вьюгою страшно и бешено. Пляшет колдунья под звон сосняка. С черною дрожью плывут облака. Есенин
Wega: мариета пишет: Косы растрепаны, страшная, белая, Плоды вдохновения С лозы моей две виноградины Твоими глазами украдены. Два персика. Яблока два... Вчера увела ты ручьи. Теперь они – косы твои. Раим Фархади ....... Ты месяц ко мне приходила. Весь месяц по саду ходила. Теперь я по саду брожу. Тебя вспоминая, дрожу. Две дыни. Четыре арбуза. (Еще называется – муза). Урюка шестнадцать мешков. С айвой шестьдесят пирожков. Не зря ты ходила по саду... Двенадцать кг винограду. И персиков восемь кг. Да центнер кизила. Эге! Приехала ты на Пегасе. Он крыльями хлопал и пасся... Расходов моих на фураж Уже не окупит тираж. Какие жестокие пытки – подсчитывать скорбно убытки! Как после набега хазар Мне не с чем спешить на базар. Однако и дал же я маху! Не бросить ли рифмы к аллаху... Спокойно дехканином жить – дешевле, чем с музой дружить. А Иванов
полная версия страницы