Форум » Опросы и обсуждения » Литературная игра: "По ассоциации" - 15 » Ответить
Литературная игра: "По ассоциации" - 15
Wega: Любители всех жанров поэзии! Предлагается вашему вниманию литературная игра: к приведённому стихотворному тексту подобрать и привести новый, ассоциативно как- либо связанный с уже приведённым. Например. Кто-либо написал: Мы говорим не штормы, а штормА, Слова выходят коротки и смачны! ВетрА, не ветры сводят нас с ума, Из палуб выкорчёвывая мачты! (В.Высоцкий) Возможен ответ: А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер, Весёлый ветер, весёлый ветер! Моря и горы ты облазил все на свете И все на свете песенки слыхал! Ответить можно так: Легко на сердце от песни весёлой, Она скучать не даёт никогда! И любят песню деревни и сёла, И любят песню большие города!
К: Wega пишет: С лозы моей две виноградины Твоими глазами украдены. Сладок запах синих виноградин... Дразнит опьяняющая даль. Голос твой и глух и безотраден. Никого мне, никого не жаль. Между ягод сети-паутинки, Гибких лоз стволы еще тонки, Облака плывут, как льдинки, льдинки В ярких водах голубой реки. Солнце в небе. Солнце ярко светит. Уходи к весне про боль шептать. О, она, наверное, ответит, А быть может, будет целовать. А. Ахматова.
мариета: К пишет: Гибких лоз стволы еще тонки Вьется витиком лоза Меж двух тонких тополей, То не витик, не лоза, Меж двух тонких тополей, То невеста, утро дней, Меж двух юных деверей! Из болгарской народной поэзии, пер. К. Бальмонт
Хелга: К. Бальмонт Вербы овеяны Ветром нагретым, Нежно взлелеяны Утренним светом. Ветви пасхальные, Нежно-печальные, Смотрят веселыми, Шепчутся с пчелами. Кладбище мирное Млеет цветами, Пение клирное Льется волнами. Светло-печальные Песни пасхальные, Сердцем взлелеяны, Вечным овеяны.
Шла Мимо: А. ПЛЕЩЕЕВ Как солнце блещет ярко, Как неба глубь светла, Как весело и громко Гудят колокола. Немолчно в Божьих храмах Поют «Христос Воскресе!» И звуки дивной песни Доходят до небес.
К: Шла Мимо пишет: Как солнце блещет ярко А. БЕЛЫЙ В ПОЛЯХ Солнца контур старинный, золотой, огневой, апельсинный и винный над червонной рекой. От воздушного пьянства онемела земля. Золотые пространства, золотые поля. Озаренный лучом, я спускаюсь в овраг. Чернопыльные комья замедляют мой шаг. От всего золотого к ручейку убегу - холод ветра ночного на зеленом лугу. Солнца контур старинный, золотой, огневой, апельсинный и винный убежал на покой. Убежал в неизвестность. Над полями легла, заливая окрестность, бледносиняя мгла. Жизнь в безвременье мчится пересохшим ключом: все земное нам снится утомительным сном.
К: К пишет: Солнца контур старинный, золотой, огневой, НЕЗНАКОМКА По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух, И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух. Вдали над пылью переулочной, Над скукой загородных дач, Чуть золотится крендель булочной, И раздается детский плач. И каждый вечер, за шлагбаумами, Заламывая котелки, Среди канав гуляют с дамами Испытанные остряки. Над озером скрипят уключины И раздается женский визг, А в небе, ко всему приученный Бесмысленно кривится диск. И каждый вечер друг единственный В моем стакане отражен И влагой терпкой и таинственной Как я, смирен и оглушен. А рядом у соседних столиков Лакеи сонные торчат, И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!»1 кричат. И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне. И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна Дыша духами и туманами, Она садится у окна. И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука. И странной близостью закованный, Смотрю за темную вуаль, И вижу берег очарованный И очарованную даль. Глухие тайны мне поручены, Мне чье-то солнце вручено, И все души моей излучины Пронзило терпкое вино. И перья страуса склоненные В моем качаются мозгу, И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу. В моей душе лежит сокровище, И ключ поручен только мне! Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине. А. Блок
Шла Мимо: К пишет: И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу. БУЛАТ ОКУДЖАВА Не бродяги, не пропойцы, за столом семи морей вы пропойте, вы пропойте славу женщине моей! Вы в глаза ее взгляните, как в спасение свое, вы сравните, вы сравните с близким берегом ее. Мы земных земней. И вовсе к черту сказки о богах! Просто мы на крыльях носим то, что носят на руках. Просто нужно очень верить этим синим маякам, и тогда нежданный берег из тумана выйдет к вам.
мариета: Шла Мимо пишет: вы пропойте, вы пропойте славу женщине моей! В недобрый час я взял жену, В начале мая месяца, И, много лет живя в плену, Не раз мечтал повеситься. Я был во всем покорен ей И нес безмолвно бремя. Но, наконец, жене моей Пришло скончаться время. Не двадцать дней, а двадцать лет Прожив со мной совместно, Она ушла, покинув свет, Куда - мне неизвестно... Я так хотел бы разгадать Загробной жизни тайну, Чтоб после смерти нам опять Не встретиться случайно! Я совершил над ней обряд - Похоронил достойно. Боюсь, что черт не принял в ад Моей жены покойной. Она, я думаю, в раю... Порой в раскатах грома Я грозный грохот узнаю, Мне издавна знакомый! Р. Бернс
Wega: мариета пишет: В недобрый час я взял жену, «Ты свет мой, и звезда, и зорька. Когда ты рядом — сладко мне, Когда тебя не вижу — горько!» Но вот жена — звезда и свет — Явилась, встала у порога. «Опять ты здесь, — вскричал поэт, — Дай мне работать, ради бога!» Р.Гамзатов
Шла Мимо: Wega пишет: Явилась, встала у порога. А.С. БЛОК Жениха к последней двери Проводив, О негаданной потере Погрустив, Встала Мэри у порога, Грустно смотрит на дорогу, Звезды ранние зажглись, Мэри смотрит ввысь. Вон о той звезде далекой, Мэри, спой. Спой о жизни одиноко Прожитой... Спой о том, что не свершил он, Для чего от нас спешил он В незнакомый, тихий край, В песнях, Мэри, вспоминай... Тихо пой у старой двери, Нежной песне мы поверим, Погрустим с тобою, Мэри.
мариета: Шла Мимо пишет: В песнях, Мэри, вспоминай... Поедешь ли в Индию, Мэри, Покинув родимый кров? Поедешь ли в Индию, Мэри, По гребням гремящих валов? Там зреют лимоны, маслины, Растет ананас золотой. Но что в этой Индии дальней Сравнится с твоей красотой? Клянусь я, что буду я верен Тебе до последнего дня. И если забуду я Мэри, Пусть небо забудет меня. И ты поклянись, моя Мэри, Лилейную руку мне дай Пред тем, как от родины милой Умчусь я в неведомый край. Любви нерушимая клятва Связала невидимо нас. И если судьба нас разделит, Будь проклят тот день и час! Р. Бернс
К: мариета пишет: Любви нерушимая клятва Связала невидимо нас. И если судьба нас разделит ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала - их только три! Между кленов шепот осенний Попросил: "Со мною умри! Я обманут моей унылой Переменчивой, злой судьбой". Я ответила: "Милый, милый - И я тоже. Умру с тобой!" Это песня последней встречи. Я взглянула на темный дом. Только в спальне горели свечи Равнодушно-желтым огнем. А. Ахматова
Шла Мимо: К пишет: Я взглянула на темный дом. ГЕОРГИЙ ИВАНОВ Стучат далекие копыта, Ночные небеса мертвы, Седого мрамора, сердито Застыли у подъезда львы Луны отвесное сиянье Играет в окнах тяжело, И на фронтоне изваянья Белеют груди, меч, крыло... Но что за свет блеснул за ставней, Чей сдавленный пронесся стон? Огонь мелькнул поочередно В широких окнах, как свеча. Вальс оборвался старомодный, Неизъяснимо прозвучав. И снова ничего не слышно — Ночные небеса мертвы. Покой торжественный и пышный Хранят изваянные львы. Но сердце тонет в сладком хладе, Но бледен серп над головой, И хочется бежать, не глядя, По озаренной мостовой.
Wega: Шла Мимо пишет: Застыли у подъезда львы Луны отвесное сиянье ЛЕС В том лесу белесоватые стволы Выступали неожиданно из мглы. Из земли за корнем корень выходил, Точно руки обитателей могил. Под покровом ярко-огненной листвы Великаны жили, карлики и львы, И следы в песке видали рыбаки Шестипалой человеческой руки. Никогда сюда тропа не завела Пэра Франции иль Круглого Стола, И разбойник не гнездился здесь в кустах, И пещерки не выкапывал монах - Только раз отсюда в вечер грозовой Вышла женщина с кошачьей головой, Но в короне из литого серебра, И вздыхала и стонала до утра, И скончалась тихой смертью на заре, Перед тем как дал причастье ей кюре. Это было, это было в те года, От которых не осталось и следа. Это было, это было в той стране, О которой не загрезишь и во сне. Я придумал это, глядя на твои Косы - кольца огневеющей змеи, На твои зеленоватые глаза, Как персидская больная бирюза. Может быть, тот лес - душа твоя, Может быть, тот лес - любовь моя, Или, может быть, когда умрем, Мы в тот лес направимся вдвоем. Николай Гумилев
мариета: Wega пишет: твои зеленоватые глаза, Так хочется хоть раз, в последний раз поверить, Не все ли мне равно, что сбудется потом; Любви нельзя понять, любовь нельзя измерить, Ведь там, на дне души, как в омуте речном. Пусть эта глубь бездонная, Пусть эта даль туманная Сегодня нитью тонкою Связала нас сама, Твои глаза зеленые, Твои слова обманные И эта песня звонкая Свели меня с ума. Проглянет солнца луч сквозь запертые ставни, А все еще слегка кружится голова, В ушах еще звучит наш разговор недавний, Как струнный перебор, звучат твои слова. Пусть эта глубь бездонная… Не нужно ничего, ни поздних сожалений, Покоя все равно мне больше не вернуть. Так хочется хоть раз на несколько мгновений В речную глубину без страха заглянуть. Пусть эта глубь бездонная… Из репертуара Марии Наровской
Luiza: мариета пишет: поздних сожалений ПРИМИТИВНЫЙ РОМАНС Моя ты или нет? Не знаю... не пойму... Но ты со мной всегда, сама того не зная. Я завтра напишу угрюмцу твоему, Чтоб он тебя пустил ко мне, моя родная! Боюсь, он не поймет; боюсь, осудит он; Боюсь, тебя чернить он станет подозреньем... Приди ж ко мне сама! Ты слышишь ли мой стон? Ты веришь ли тоске и поздним сожаленьям? Иль нет - не приходи! и не пиши в ответ! Лишь будь со мной и впредь, сама того не зная. Так лучше... так больней... Моя ты или нет? Но я... я твой всегда, всегда, моя родная! И. Северянин
Шла Мимо: Luiza пишет: Боюсь, тебя чернить он станет подозреньем... АННА АХМАТОВА Шепчет: "Я не пожалею Даже то, что так люблю,- Или будь совсем моею, Или я тебя убью". Надо мной жужжит, как овод, Непрестанно столько дней Этот самый скучный довод Черной ревности твоей. Горе душит - не задушит, Вольный ветер слезы сушит, А веселье, чуть погладит, Сразу с бедным сердцем сладит.
мариета: Шла Мимо пишет: Черной ревности твоей ЗАГОВОР ЛЮБОВНЫЙ Черная Ягода - имя твое, Птица Багряная - имя мое. "Майя!" пропел я. Внемли, Мысли ко мне все пошли. Мною пребудь зажжена. Любишь и будь влюблена. Будь как потеряна ночью и днем. Будь вся затеряна в сердце моем. Днем семикратно смутись, В ночь семикратно проснись. Быстро домой воротись. Я говорю: "Ты - моя!" В Месяц ли глянь - это я. К. Бальмонт
Wega: мариета пишет: Черная Ягода - имя твое, Имя твое — птица в руке, Имя твое — льдинка на языке. Одно-единственное движенье губ. Имя твое — пять букв. Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту. Камень, кинутый в тихий пруд, Всхлипнет так, как тебя зовут. В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит. И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок. Имя твое — ах, нельзя! — Имя твое — поцелуй в глаза, В нежную стужу недвижных век. Имя твое — поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток… С именем твоим — сон глубок. М.Цветаева
Luiza: Wega пишет: поцелуй в глаза Wega пишет: поцелуй в снег О, женщина, дитя, привыкшее играть И взором нежных глаз, и лаской поцелуя, Я должен бы тебя всем сердцем презирать, А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя! Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю, Живу одной тобой в моих терзаньях страстных, Для прихоти твоей я душу погублю, Все, все возьми себе - за взгляд очей прекрасных, За слово лживое, что истины нежней, За сладкую тоску восторженных мучений! Ты, море странных снов, и звуков, и огней! Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений! К. Бальмонт
полная версия страницы