Форум » Произведения в соавторстве » Еще хроники Тимоти Тинкертона » Ответить
Еще хроники Тимоти Тинкертона
deicu: Испросив (и получив ) разрешение от авторов "Хроник Тимоти Тинкертона" описать некоторые его приключения, приступаю к делу. Я открыла новую тему, чтобы не мешать сработавшемуся коллективу соавторов, которые заняты другими – наверняка более захватывающими – расследованиями.
deicu: Юлия пишет: Ждем с нетерпением продолжения Смиренно прошу прощения у читателей (если таковые еще сохранились) и уверяю, что не забыла про мистера Тинкертона. Просто так совпало, что развитие событий в рассказе могло испортить один сюрприз в ролевой игре, и Ashenden взял с меня обещание повременить. Теперь руки у меня развязаны и я прямо сейчас сажусь читать и постараюсь поскорее войти в тот же стиль.
Tatiana: deicu пишет: если таковые еще сохранились *Оглядываясь* Мы здесь. deicu пишет: Просто так совпало, что развитие событий в рассказе могло испортить один сюрприз в ролевой игре, и Ashenden взял с меня обещание повременить. Теперь руки у меня развязаны и я прямо сейчас сажусь читать и постараюсь поскорее войти в тот же стиль Так вот оно в чем дело!
Marusia: deicu пишет: развитие событий в рассказе могло испортить один сюрприз в ролевой игре, и Ashenden взял с меня обещание повременить Вот это да, какие интриги!!!
Хелга: deicu пишет: Просто так совпало, что развитие событий в рассказе могло испортить один сюрприз в ролевой игре, и Ashenden взял с меня обещание повременить. Потрясающе....
Леона: deicu пишет: если таковые еще сохранились Дорогие леди-авторы, может, хватит страдать излишней скромностью? deicu пишет: Просто так совпало, что развитие событий в рассказе могло испортить один сюрприз в ролевой игре, и Ashenden взял с меня обещание повременить. Ничего себе... deicu ждём, ждём продолжения!
Юлия: Дорогой автор! Мы уже все здесь. Вам так просто от нас не избавиться
deicu: Проклиная сыщицкую долю, магистратов вообще и мистера Грэма в частности, театр, как драматический, так и оперный, патенты лорда-гофмейстера и антрепренеров, которым место не на сцене, а разве что в Бедламе, мистер Тимоти Тинкертон принялся за свою работу. Проследить за окрестностями театрика оказалось нетрудно: тот стоял на оживленном перекрестке, рядом с утоптанным пологим спуском к муниципальной поилке для лошадей. Наверное, вечерами частные экипажи могли занимать площадь, пока кучера дожидались своих хозяев. Уже одно такое преимущество, редкое в тесноватом Лондоне, могло привлекать более обеспеченных зрителей, и можно было понять, почему мистер Парнелл не желал искать другого помещения. С противоположной стороны мостовой в улицу будто врос замшелый паб "Роза и щит", настолько древний, что казалось, будто традиционный знак пивной – шест, на котором вздымалась ввысь охапка зеленых веток – сохранился еще с той самой войны Алой и Белой Розы, так он был отполирован руками многочисленных перебравших посетителей. Наискосок от него располагалась несколько обшарпанная, но все еще элегантная кофейня, навевавшая воспоминания об остроумцах прошлого века. Дальше улица терялась в россыпи магазинчиков и лавчонок. Сыщик, не забывая посматривать в окно, регулярно потягивал эль под байки трактирщика, как во время оно цветок на вывеске перекрашивали из алого в белый, а потом снова в красный, пока, наконец, не пришло успокоение в виде двухцветной розы Тюдоров. В кофейне у него появился почти что постоянный столик у зеркальной витрины, куда хозяин при его появлении сразу ставил тарелочку с французскими слойками, хотя из патриотизма упорно отрицал их происхождение и называл "неаполитанскими". Тинкертон посещал лавочки, болтал с кэбменами, пока поильщики занимались лошадьми, и ни на минуту не упускал из виду здание театра. Ничего обветшалого в нем и правда не было заметно: окна закрыты на прочные, ничуть не рассохшиеся ставни, массивные двери заперты на неприступные замки. Как ни странно, приходилось соглашаться с трагическим мистером Парнеллом: его обидели зря, притянули за уши первую попавшуюся отговорку. Актер не посрамил известную наблюдательностью профессию: иногда, ближе к сумеркам, дом и вправду нет-нет, да и посещали некие непонятные личности. Как правило, они подходили со стороны водочерпалки, сторонясь поильщиков, никогда не стучали, а открывали своими ключами заднюю дверь и проскальзывали внутрь. Кто-то выходил сразу, кто-то оставался надолго. Вскоре сыщику стало и самому любопытно. Гости редко являлись с пустыми руками: то с джутовым мешком, не совсем набитым, но довольно полным; то с тяжелым свертком, упакованным в плотную ткань; а однажды высокий малый пронес целый плетеный короб, такой, как странствующие торговцы таскают за плечами по городам и весям. Неужели доставляют театральный реквизит? А может, прячут здесь краденое? Конечно, известный своей настырностью мистер Тинкертон не давал траве расти под ногами; он не замедлил проследить, куда возвращаются загадочные посетители. Иногда слежка приводила его в дешевую жилую часть города – наверное, кто-то шел просто домой; он отмечал адреса, но не торопился направлять туда "малиновок" из патруля Боу-стрит: в любом случае его не интересовала мелкая сошка, наемники. Крупная рыба могла оказаться в одном неприметном строении, где чаще всего сходились пути носильщиков, и откуда, как вскоре стало ясно, и появлялся "товар". Вот чем стоило заинтересоваться. Окрестные жители домишко не жаловали. "Там нечистая сила, не иначе", – объясняли они любезному незнакомцу в васильковом сюртуке. Будто каждую ночь чуть ли не до самого утра в запыленных окнах горел дрожащий свет, мелькали чьи-то тени, доносился таинственный шум. Мистер Тинкертон пошел послушать шум. Его натренированный слух не уловил ничего мистического: обычный глухой лязг печатного станка, когда его пресс-форма падает на бумагу. Что говорить, в столице хватает печатников. Это уважаемые бизнесмены, они платят налоги, поставляют читающей публике и романы, и газеты, и афиши; частенько им приходится работать по ночам, чтобы утром порадовать лондонцев новостями. Зачем же тайны? Почему продукцию не увозят в книжную лавку и не раздают горластым газетчикам, а прячут в заброшенном театре? Иногда свертки выносили из дверей – куда? Уж не прокламации ли готовят здесь к вторжению французского неприятеля? Взяв с собой пистолеты, сэндвич с говядиной, потайной фонарь, и, наконец, одолжив отмычки у старого друга Макса Штирлинга, тоже сыщика с Боу-стрит, мистер Тинкертон подготовился к проникновению в здание. Сгущались сумерки, на площадке переругивались кэбмены, никто не обратил внимания, как фигура в темно-коричневом сюртуке, повозившись с заевшим замком, скользнула внутрь. Осторожно открыв шторку фонаря, сыщик пробирался по грязным коридорам: ничего подозрительного не встретилось. Путь, очевидно, вел к сцене, и вот тут, выйдя из-за кулис, мистер Тинкертон ахнул: пыльная сцена и пустой зрительный зал без кресел – все было усыпано банкнотами. Из другой кулисы на него в упор уставился пронзительный взгляд. Всю нижнюю часть лица таинственный незнакомец закрыл шейным платком.
apropos: deicu Долгожданное! Но как эффектно, однако, с банкнотами... Настырный Тинк - прелесть, и даже сэндвич не забыл (вдруг проголодается?)
Tatiana: deicu О, вот и оно, продолжение!
Marusia: deicu Так говорите , французский неприятель . А весь зал и , даже, пыльная сцена , усыпана банкнотами?!
Леона: deicu Наконец-то! И "эти глаза напротив"... Что же ждёт Тинка?
Хелга: deicu Потрясающе! Банкноты, глаза, а Тинкертон облачился в коричневый сюртук, дела ради! И стиль Вы все-таки изменили, автор...
deicu: Хелга пишет: И стиль Вы все-таки изменили, автор... Да-а? А я как-то не заметила... То, что я точку зрения (point of view, POV) сдвинула, я, конечно, знаю, а вот что стиль поплыл, не ощутила. Не надо было отвлекаться. Синтаксис вроде тот же. Риторические вопросы прибавились? Как-то же надо бросать ложные ключи. Что нет диалогов, так их в следственной части и не должно быть. Дезориентирована я как-то. Тогда, apropos, наверное, надо удалить кусок, а я пойду пропитываться старым стилем - только не могу сказать, сколько времени оно займет, если так явно нюх испортился и глаз замылился.
apropos: deicu пишет: apropos, наверное, надо удалить кусок, а я пойду пропитываться старым стилем Категорически возражаю. Меня, лично, все устраивает.
Tatiana: apropos пишет: Категорически возражаю. Меня, лично, все устраивает Полностью согласна. deicu, прошу Вас, не надо ничего удалять!
Хелга: deicu пишет: наверное, надо удалить кусок Ой, что Вы, не надо , это просто мои субъективные ощущения. Просто показалось, что отрывок этот более легкомысленный, что ли. О, косноязычие мое!
Axel: deicu Ура! Тинк вернулся! Любопытно, что будет дальше.
deicu: Хелга пишет: показалось, что отрывок этот более легкомысленный, что ли Кстати, вполне возможно. Думаю, яркий образ мистера Парнелла бросил такой отсвет на все последующее повествование.
deicu: Несколько мгновений человек в маске и сыщик, замерев, разглядывали друг друга. Внезапно подозрительный тип дернул платок вниз и сварливо зашипел: – Чего вылупился? Чего тут забыл? Выметайся, а то констебля позову! – Далеко идти не придется, – парировал Тинкертон. – Я и сам с Боу-стрит. – Чем докажешь? Сыщик даже опешил от такой наглости, но достал из поместительного кармана небольшой жезл с позолоченной коронкой наверху – внешний признак должности. Рука отерлась о пистолет, лежавший в том же кармане, и прикосновение к холодной стали привычно успокоило его. Субъект заметно сбавил напор, хотя отозвался по-прежнему нелюбезно: – Штучку-то и подделать можно… – Ну, конечно! Кому и судить, как не фальшивомонетчикам. Незнакомец приосанился и ответил с вызовом: – Да, фальшивомонетчикам! Нам что, мы по заказу работаем. На бумажки-то гляньте. Тинкертон, стараясь не выпускать из виду преступника – возможно, готового к прыжку, поднял ближайшую банкноту и направил на нее свет фонаря. Яркая спермацетовая свеча выхватила среди замысловатых завитушек слова: "Banque de France". – Понятно. Подарок Наполеону. Сами рисовали? – Откуда! У нас с братом типография, граверов своих нет. Пришел как-то человечек, серенький такой, предложил работу: печатать с его клише да на его бумаге. Не подвел: принес клише – хорошие, медные. Глянули мы на них, да на водяные знаки на бумаге его, и решили держать язык за зубами. В общем, поняли мы друг друга с тем тихоней. И потом еще сколько раз клише таскал – большой заказ оказался – прямо из Уайтхолла да к нам. Постепенно, незаметно для самих себя, собеседники перешли на доверительный тон. – Почему к вам? – А куда было идти? На королевский монетный двор, что ли? Важно не только бумажки по-тихому сплавить, а еще, чтобы настоящие заказчики как бы не при чем. Узнают – репутации правительства ущерб. – Международный скандал, – поддержал Тинкертон – Что ж, вы правы, не наше это дело, не сыщиков. – И на Боу-стрит, тот говорил, знают, мистер Рид ваш. Соврал, что ли? – Мистер Рид? Он главный из магистратов, наверное, знает; могу спросить. Меня совсем другой магистрат в это дело втянул. Его знакомому не дают театр открыть, вот это самое здание, где мы стоим. Оно-то вам зачем понадобилось? – Можно подумать, в центре Лондона много заброшенных зданий. Нам ведь, что театр, что сарай, лишь бы пыль – сухая, чистая, да побольше. Вот! Невольный фальшивомонетчик протянул сыщику чрезвычайно знакомую кожаную метелку. – Чтоб не очень новыми казались, бросаем на пол и переворачиваем во все стороны, осторожно, конечно, чтобы не порвать, ну, для того и кожа. Они тогда мягкие становятся, и бумага не такая белая – ни дать ни взять, уже прошли через многие руки. Можно сдавать заказ. – Что ж, если вы тут надолго… – Какое, надолго! Пыль, считай, почти всю стерли. Опять искать новое место. Думаю, еще обрадуют актера вашего. Ну ладно, мне работать надо, а вы идите – скоро тут дышать нечем будет. Мужчина снова надвинул шейный платок на нос и решительно взял метелку в руки. Тинкертон побрел по запутанным коридорам назад, размышляя, что имеет смысл сказать мистеру Грэму, чтобы тот успокоил Парнелла, если такое вообще возможно. Понадобился целый сэндвич, который он механически пережевывал под свои грустные думы, жалея, что мало положил горчицы, в конце концов придя к решению поставить в известность высшее начальство и предоставить мистеру Риду самому разведываться со своими магистратами, а на энергичного антрепренера просто махнуть рукой. Однако от мистера Парнелла не так-то просто было отвязаться. На следующей неделе он разыскал столь понравившегося ему франтоватого сыщика, надеясь обрадовать его тем, что власти предержащие отменили прежнее решение и официально объявили здание театра годным для постановок драматических спектаклей, как сопровождаемых музыкой, исполняемой оркестром, так и без оного сопровождения, либо сцен из таковых, с предварительным объявлением о содержании представления в газетах и с правом издавать печатные афиши. – То была простая, возможно, и простительная ошибка клерка. Подумать только, мою судьбу решала ничтожная небрежность какой-то чернильной души! Однако я ведь сам видел: туда входили, носили целые корзины… Тинкертон затравленно глянул на настойчивого актера и вспомнил, как поначалу остановился на внешне правдоподобном, хоть и неверном, объяснении. – Воры прятали краденое. – А метла?! Нежная имитация грубого предмета, она создана именно для театра, я уверен. – Не метла вообще. Так, полоски кожи, которые заготовил себе шорник для работы и связал в пучок. – И они украли столь низкий предмет? Как неромантично! Вот если бы золото, бриллианты… Шайка разбойников с большой дороги… Они громоздят сокровища и похищают невесту главного героя… Да, это идея! Я знаю, кому на Флит-стрит заказать пьесу. "Современная пещера Али-Бабы" – как вам? Это будет грандиозное представление! Гвоздь сезона! Мистер Парнелл угадал: публика ломилась на спектакль, ни дня не проходило без аншлага. И трактирщику в "Розе и щите", и содержателю кофейни, и даже скромным поильщикам перепала их доля доходов, так много у театра скапливалось людей и лошадей. Для всех прочих участников история также закончилась благополучно: братья-печатники получили справедливую плату за честную работу, чиновник из Уайтхолла выполнил деликатное поручение кабинета министров и мог надеяться на скорое повышение – и только мистеру Тимоти Тинкертону, сыщику с Боу-стрит, кроме головной боли, не досталось ничего. Конец
Tatiana: deicu Это я удачно зашла. deicu пишет: только мистеру Тимоти Тинкертону, сыщику с Боу-стрит, кроме головной боли, не досталось ничего. *голосом миссис Хадсон* Бедный, бедный мистер Тинкертон! *шепотом* побежала делать сэндвич с горчицей. Вот вроде бы коротенькая фраза, а сразу есть захотелось. deicu пишет: Понадобился целый сэндвич, который он механически пережевывал под свои грустные думы, жалея, что мало положил горчицы
полная версия страницы