Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 1 (Дева и пират) » Ответить
Гвоздь - 1 (Дева и пират)
apropos: Авторы: Хелга, apropos Жанр: роман Название: Гвоздь и подкова Романтическая история, случившаяся в Англии во времена правления Генриха VIII Читатели, как и их отклики - с критикой или без оной, с обсуждениями, дискуссиями, вопросами и прочим, что хочется высказать в этой теме, - авторами радостно приветствуются. Главы на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html 1. Агнесс - миссис Пекок, вдова Джеймса Пекока - сопровождающая дама, 32-х лет 2. Роджер Ньютон - сын соседа - молчел лет 20-ти 3. Джон Потингтон - арендатор - тихий мужичонка лет сорока 4. Сэр Генри Балмер - дядя Мод в Лондоне - лет 35-40 5. Сестра дяди - Джоанна Уиклиф, вдова сэра Уильяма Уиклифа, урожденная Балмер. Лет сорока. 6. Брат 7. Приятель - сэр Лоуренс Финч 8. Папа девы - сэр Уильям Балмер из Боскума Мод и Кардоне
apropos: Обсудить действующих лиц, вставить их в шапку вместе с картинками героев. Ну и приступать к сочинению.
Хелга: Начнем с исторической справки, вплетенной в англиийский пейзаж?
apropos: Хелга пишет: Начнем с исторической справки, вплетенной в англиийский пейзаж? Хм. Если бы я еще знала об этой исторической справке. Может, ты и начнешь?
Хелга: apropos пишет: Может, ты и начнешь? Ну хорошо, я совсем не против, пойду повторять матчасть.
Дебора: Леди, Господи, когда вы всё успеваете? И собственным творчеством заняться, и за темами следить, и чужие произведения читать, и в соавторстве сочинять... Я в восхищении!
apropos: Дебора Честно? Мы ничего не успеваем.
Хелга: Дебора пишет: Господи, когда вы всё успеваете? Если бы успевали... Часов бы хоть 30 в сутках...
Дебора: А почему госпожа Цапля сама не хочет писать?
Цапля: А я как всегда не писатель. Тем более романов. Увы. ((
Дебора: Цапля , очень жаль! Уверена, это было бы шедеврально! (Не льщу, не льщу!) Хелга ,apropos , Я уже на лавочке и жду нового романа!
apropos: Дебора Ну, потихоньку-полегоньку приступаем. Надеюсь, не разочаруем.
Дебора: apropos пишет: Надеюсь, не разочаруем apropos ,Хелга, этого быть не может, потому что не может быть!
Хелга: Приступим, помолясь... Дрожащую ночную тишину разорвал крик филина. Крикнул и умолк, словно ожидая, что же произойдет после того как он шумнул в лесу. Луна скользнула в прореху меж туч, еще с вечера затянувших вечно неласковое английское небо. Скользнула, окинув и осветив своим бледным оком лес, неровную ленту дороги, ведущей к Кембриджу, невысокий холм, прогалиной спускающийся к ней, и фигуру всадника, выбравшего вершину холма местом, откуда хорошо был виден поворот. Всадник был явно недоволен появлением луны, потому что, тихо чертыхнувшись, постарался скрыться в тени деревьев. Он был не один, там, под буками, ожидали двое его товарищей. Вся троица принадлежала к той, немалой армии бродяг-разбойников, что рыскала по лесам, превращая путешествия добрых людей в опасные предприятия и лишая покоя и без того неспокойную страну. С той поры, как славный король Генрих, удачливый во всех отношениях кроме одного – королева Екатерина так и не смогла принести ему жизнеспособного наследника – самовольно развелся с нею, чтобы взять в жены бывшую невесту придворного пажа Анну Болейн, в стране не стало покоя. Эта женитьба была оплачена высокой ценой – в далеком Риме глава католического мира не ложился спать, чтобы не помянуть непокорного коронованного протестанта недобрым словом, а новоявленная королева, заслужившая проклятья и нелюбовь сначала поданных, а потом и самого Генриха, была обвинена в измене – ведь измена королю в постели есть измена всей Англии – и взошла на плаху, возблагодарив за то своего мужа и палача. Впрочем, восьмой Генрих из рода Тюдоров не долго сокрушался, не прошло и дня, как он привел к алтарю Церкви Всех Святых в Челси тихую фрейлину Джейн Сеймур. Король не остановился в своих порывах и, то ли по своей воле, взбешенный отказом папы дать ему развод, то ли, как шептались повсюду, благодаря интригам своего секретаря и викария Томаса Кромвеля, объявил церковь своей вотчиной, и пустился во все тяжкие. Он разослал по стране комиссаров с приказами провести ревизии церковного имущества, отныне, по Акту Супремации, принадлежащего ему, Генриху, и подвергнуть экзамену священников, дабы они проповедовали правильную веру, а заодно позакрывать монастыри – гнезда папского произвола и тихого недовольства, благо, что имущество и земли монастырей, раскиданных по нешироким просторам Британского острова, оценивались во многие тысячи фунтов, да что там говорить, стали курицей, несущей золотые яйца, для вечно «голодного» короля. Трудно сказать, были ли трое отщепенцев, скрывающиеся в засаде, жертвами королевского либо иного произвола или просто проклятыми богом авантюристами, факт состоит в том, что намерения их в отношении случайных путников, которых застала в дороге ночь, были не менее коварными, чем намерения короля в отношении своего народа. Этой октябрьской ночью 1536 года фортуна бросила им свою кривую усмешку – не напрасно зазывно кричал филин – в ночную тишину леса вплелись инородные звуки: стук копыт и скрип колес. Навстречу лунному свету из-за поворота темной массой выползла кажущаяся огромной повозка, запряженная в пару лошадей, устало ступающих по песчаной дороге, Следом ехали два всадника, сонно покачивая головами.
мариета: Дебора пишет: Я уже на лавочке и жду нового романа! Хм Вот так переселяемся мы из лавочки на лавочку, не дожидая окончание прежнего... Напомнило старый анекдот про коммунизма - Лектор говорит: Одной ногой мы стоим в социализме, а другой уже шагнули в коммунизм. Старушка его спрашивает: - И долго, милок, нам эдак раскорякой стоять? Хотя нельзя не признать Хелге - начало очень захватывающее (впрочем - как всегда у нее )
Дебора: Хелга , спасибо, что сразу ввели в курс истории.
juliaodi: Хелга, эдак бы писали в наших учебниках, я бы их не откладывала в сторону А вообще тема интересная, тюдоры! Жду продолжения, и если уж на то пошло, буду ждать всех кусочков от начала и до конца.
apropos: Хелга Чудно, чудно начала. Готика прямо - и дохнуло стариной.... красиво. *деловито* И что у нас теперь? Дева?
apropos: Аль пират?
Хелга: apropos пишет: Аль пират? Пират рановато, вроде. Еще кусочек про разбойников, и дева может выступать, нет?
Хелга: мариета пишет: Вот так переселяемся мы из лавочки на лавочку, не дожидая окончание прежнего... Справедливое замечание. Ну, помаленьку, полегоньку, справимся. Дебора пишет: спасибо, что сразу ввели в курс истории. Старалась, кратенько... juliaodi пишет: А вообще тема интересная, тюдоры! Да, очень интересная!
Цапля: Хелга великолепное вступление! Браво!
apropos: Хелга пишет: Пират рановато, вроде Я пошутила. Хелга пишет: Еще кусочек про разбойников, и дева может выступать Ага. Насчет реплик надо подумать все же - пусть что-то в самом начале - или уже ими продолжить.
Флер: Хелга Прочитала начало на одном дыхании. Как чудесно все переплелось: описание ночи, краткий экскурс в историю и завязка сюжета. Буду с нетерпением ждать продолжения
Хелга: – Взгляни-ка, Билли, повозка и всего двое сонных стражей… И носит же людей ездить по ночам! – хрипло сказал разбойник, который только что скрылся с вершины холма. – На нашу удачу, Малыш, – ответствовал Билли и тихо засмеялся, хотя клокотание, родившееся в его горле, назвать смехом было непросто. Третий, юный, по имени Джонни, совсем мальчишка, радостно присвистнул и даже подпрыгнул в седле от охватившего его возбуждения предстоящей атаки. Повозка приближалась к тому месту, где прогалина с холма упиралась в дорогу. В лунном свете стали четко видны фигуры всадников, по всей видимости, не воинов, а простых слуг, сопровождающих своих господ, отчего-то пустившихся с такой ненадежной охраной в опасное ночное путешествие. – Билли, твой тот, что слева, я возьму правого, Джонни – кучера, – распорядился Малыш. – Да пребудет с нами тот, кто приносит удачу! – добавил он и, тронув коня, пустился вниз с холма неспешной рысью, стараясь держаться в тени, его соратники двинулись следом. Повозка еще не успела пересечь полосу лунного света, расчертившую дорогу, как три всадника вырвались ей наперерез, юный Джонни не удержался от лихого разбойничьего свиста-уханья, словно подражал ночному соратнику-филину. Кучер был выбит с упряжной лошади одним ударом, резко остановленные лошади заволновались, заржали, задирая морды. Один из сонных стражей вылетел из седла – Малыш плашмя ударил его своим коротким мечом. Второй же очнулся от дремоты достаточно быстро, чтобы успеть выхватить оружие и скрестить его с клинком Билли. Железный звон сомкнувшихся мечей, конское ржание, людские крики – разрушен мир и покой ночи – нет, не напрасно кричал филин. Упавшему с коня каким-то чудом удалось подняться, то ли Малыш замешкался, то ли решил поиграть со своей жертвой. Парень прижался спиной к боку повозки и размахивал мечом, пытаясь отбиться от гарцующего перед ним всадника, его джеркин был залит кровью – клинок Малыша приложился к его плечу.
apropos: Хелга Ага, отличное продолжение - картинка нарисована очень яркая и захватывающая. С количеством охраны потом разберемся. Так я продолжаю историю?
Хелга: apropos пишет: Так я продолжаю историю? Так я давно жду, между прочим. А с охраной да, по ходу дела.
apropos: Хелга пишет: давно жду, между прочим Ага, работаю, можно сказать. Надеюсь, скоро смогу представить. На суд.
apropos: Ну вот и представляю на суд небольшой кусочек, потому как возникло много вопросов, в частности, с количеством охраны. Сейчас у меня получается один "лишний", хотя бы я еще дописала парочку - и увеличила бы количество разбойников - до четырех хотя бы. Одного охранники могут убить. Хм. И еще забыли о лошади Мод, привязанной к заднику повозки. * * * Леди Перси очнулась от полудремы, когда снаружи раздался яростный топот копыт, ржанье, крики и лязг оружия, а повозка, в которой она сидела вместе со своей компаньонкой и служанкой, дернулась и остановилась. Мод порывисто ухватилась за край плотной материи, натянутой на верх и бока повозки, и выглянула наружу. При лунном свете, тусклыми пятнами заливающим дорогу, можно было разглядеть, как, раскинув руки, валится с коня Джек, а Чарли и Роджер с трудом сдерживают натиск налетевших на них всадников. - Разбойники! – ахнула она. Мод была наслышана о грабителях, что промышляли на дорогах, нападая на мирных путников. До сих пор, а ехали они уже более недели, Господь берег ее и небольшую свиту, с которой она отправилась в Лондон, но сейчас, когда до Кембриджа оставалось всего несколько миль… Девушка в отчаянии застонала. У нее было очень мало людей. В спешке покидая Боскум – поместье своего отца в Дербишире, она прихватила с собой лишь двух сыновей арендаторов, одного слугу, умеющего обращаться с лошадьми, да пару надежных стражей, один из которых умудрился простудиться и сейчас лежал в горячке на постоялом дворе Питерборо примерно в сорока милях отсюда, а второго только что убили на ее глазах. - Сидите, миледи, не высовывайтесь! – прохрипел Чарли, краем глаза заметив движение в повозке, из последних сил отражая мечом удары одного из нападающих. Всхлипнув от страха, в темноте, среди других вещей, Мод нащупала свой ларец, завернутый в кусок ткани, и ухватила его трясущимися руками. - Белла, Мэри, нам нужно бежать в лес, - прошептала она и, путаясь в юбках, полезла к противоположной стороне повозки.
Хелга: apropos Отличное продолжение! к! apropos пишет: Сейчас у меня получается один "лишний", хотя бы я еще дописала парочку - и увеличила бы количество разбойников - до четырех хотя бы. Одного охранники могут убить. Хм. И еще забыли о лошади Мод, привязанной к заднику повозки. Можно сделать их пять, и слуг добавить, и поубивать, кого надо.
apropos: Хелга пишет: Можно сделать их пять, и слуг добавить, и поубивать, кого надо. Ну вот надо решить, т.к. я начинаю путаться в описаниях.))) Ну и решить, куда она бежит или нет.
Хелга: apropos пишет: Ну вот надо решить, т.к. я начинаю путаться в описаниях.))) Сойдемся на пяти разбойниках? А слуу еще одного, может, добавить? И убить? apropos пишет: Ну и решить, куда она бежит или нет. Бежать надо, думаю, в лес, порыв самосохранения, нет?
apropos: Хелга пишет: Сойдемся на пяти разбойниках? А слуу еще одного, может, добавить? И убить? Смотри. Один слуга на упряжной лошади (Том) Два сына арендатора (Роджер и Чарли) Два охранника (один заболел в Питерборо, второй- Джек - убит) Итого пять. Я бы добавила еще одного слугу, которого для "натурализма" тоже можно убить. Допустим, Боб) Т.е. получается изначально у Мод было в сопровождении шесть мужчин - это уже более-менее прилично)) Разбойникам добавить тогда еще двоих - Картавого и Сипатого (Безухого или Беззубого ) и продумать, кто на кого нападет, кто с кем сражается - прямо здесь - разложить по именам и местам, чтобы у нас самих было четкое представление о мизансцене. Решить также, кого из разбойников убьют слуги, а кто, убив слугу, может "освободиться", чтобы поймать Мод, ага? Еще подумала, что может быть непонятно, где леди Перси, а где Мод))) Но называть ее леди Мод Перси мы вроде как по этикету не можем. Вероятно, можно ее представить как Мод, леди Перси?
apropos: Итак, разбойники и сражение: Билли - Роджер - сражаются верхом Малыш - выбил из седла Чарли - он ранен в плечо и сейчас сражается, прислонившись к повозке Джонни - Том (Джонни называет его кучером - а был тогда такой "термин"?))) Добавить: 4-й разбойник - убивает охранника-Джека (стрелой или как?) 5-й разбойник - сражается и убивает слугу-Боба И кто-то из них, освободившись - бросается за Мод. Его можно убить))) Роджер, допустим, убивает Билли и начинает сражаться с 4-м или 5-м разбойником (кто останется, а не побежит за девой) - потом Роджеру тоже поможем, ага? Тогда после первого убитого разбойника (Роджером) у нас остается четыре разбойника, затем плюс убитый у кустов - остается трое. Третьего (что сражается с Роджером) тоже в итоге - *кровожадно* - убиваем. И не забыть дописать к повозке, которую видят разбойники на дороге - лошадь Мод.
apropos: А, и еще - где лес, холм и т.д.? Мне желательно иметь план местности.
Хелга: apropos пишет: 4-й разбойник - убивает охранника-Джека (стрелой или как?) 5-й разбойник - сражается и убивает слугу-Боба Стрела это хорошо. наповал. 4-го назовем Стрелком, а пятого - Быком? С рекогносцировкой согласна. Переписать начало про разбойников, чтобы была картинка? Ну и план местности, да...
apropos: Хелга пишет: 4-го назовем Стрелком, а пятого - Быком? Ага, отлично! Хелга пишет: Переписать начало про разбойников, чтобы была картинка? Не надо переписывать -там все замечательно, просто дописать недостающих))) И план - ага, набросаешь графически?
apropos: Немного переписала свой кусок - вообще фрагменты нужно будет обсуждать и правленные перекидывать в отдельную тему - иначе напутаемся. И решить, когда чьими глазами идет повествование. В частности, этот фрагмент мне продолжать от лица Мод - или уже разбойники вступают?
apropos: * * * Леди Перси, урожденная Мод Боскум, дочь сэра Уильяма Клиффорда Боскума из Дербишира, очнулась от полудремы, когда снаружи раздался яростный топот копыт, ржанье, крики и лязг оружия, а повозка, в которой она сидела вместе со своей компаньонкой и служанкой, дернулась и остановилась. Мод порывисто ухватилась за край плотной материи, натянутой на верх и бока повозки, и выглянула наружу. При лунном свете, тусклыми пятнами заливающим дорогу, можно было разглядеть, как, раскинув руки, с торчащей из горла стрелой валится с коня Джек, а другие ее люди с трудом сдерживают натиск налетевших на них всадников. - Разбойники! – ахнула она. Мод была наслышана о грабителях, что промышляли на дорогах, нападая на мирных путников. До сих пор, а ехали они уже более недели, Господь берег ее и небольшую свиту, с которой она отправилась в Лондон, но сейчас, когда до Кембриджа оставалось всего несколько миль… Девушка в отчаянии застонала. У нее было очень мало людей. В спешке покидая Боскум, она прихватила с собой лишь двух сыновей арендатора, пару надежных слуг и столько же верных охранников, один из которых умудрился простудиться и сейчас лежал в горячке на постоялом дворе Питерборо примерно в сорока милях отсюда, а второго только что убили на ее глазах. - Сидите, миледи, не высовывайтесь! – прохрипел Чарли, краем глаза заметив движение в повозке, из последних сил отражая мечом удары одного из нападающих. Всхлипнув от страха, в темноте Мод нащупала среди других вещей свой ларец, завернутый в кусок ткани, и ухватила его трясущимися руками. - Белла, Мэри, нам нужно бежать в лес, - прошептала она и, путаясь в юбках, полезла к противоположной стороне повозки. Внутри оставаться было опасно: если напавшие одолеют слуг, то повозка и все, что в ней - женщины, поклажа и ларец - станут их законной добычей. Мод тогда никогда не доберется до Лондона, и даже если их чудом и отпустят, то ларец уж точно отберут, без него же она не сможет помочь отцу... - Убьют! Нас всех убьют! – во весь голос вдруг завопила служанка Мэри, до этого тихо сидевшая в углу, и бросилась наружу – как раз туда, где шло сражение. - Куда, глупая?! – миссис Изабелла Вартом попыталась удержать Мэри за руку, но девица вырвалась и, соскочив с повозки на землю, исчезла. Мод с отчаянием посмотрела ей вслед, но было бы безумием сейчас отправляться на дорогу в поисках служанки. Поэтому, со всей силы забросив ларец в ближайший кустарник, леди Перси спрыгнула следом и побежала к кустам, слыша, как за ней, шумно вдыхая воздух, спешит Белла.
apropos: Подумала, что служанку потом можно найти под повозкой, куда она от страха забилась.
Дебора: apropos пишет: служанку потом можно найти под повозкой Да, apropos , пожалейте девушку! Очень интересно!
apropos: Дебора Дебора пишет: пожалейте девушку! Ага, хорошо. Непременно пойдем навстречу просьбам читателей.
Хелга: А почему кусты смущают? apropos Хорошо раширила! apropos пишет: В частности, этот фрагмент мне продолжать от лица Мод - или уже разбойники вступают? Подумалось, что можно вообще разбойникам больше слова не давать, а вести повествование пока от Мод, ну а потом... дальше apropos пишет: При лунном свете, тусклыми пятнами заливающим дорогу, можно было разглядеть, как, раскинув руки, с торчащей из горла стрелой валится с коня Джек, Может и штампово, но так и просится "она в ужасе увидела, как, раскинув..." экспрессии ради. А? Смущает имя Изабелла, не английское оно, вроде. Для того времени.
apropos: Хелга пишет: вести повествование пока от Мод Ага, хорошо - будем от Мод)) Хелга пишет: она в ужасе увидела Ага, подумаю, как лучше ляжет. Хелга пишет: Смущает имя Изабелла, не английское оно, вроде. Да? Я думала, что английское. Ну, можно придумать другое - в принципе, любое подойдет, нет?
Хелга: apropos пишет: Ну, можно придумать другое - в принципе, любое подойдет, нет? Предлагаю Агнесс, точно было в те времена.
apropos: Хелга пишет: Агнесс Спасибо, беру не глядя.
apropos: Продолжение - и на этом, вероятно, можно закончить "часть" Мод. - Куда, глупая?! – Агнесс попыталась удержать Мэри за руку, но девица вырвалась, соскочила с повозки на землю и исчезла в темноте. Мод с испугом посмотрела ей вслед, но было бы безумием отправляться на дорогу в поисках служанки. Поэтому, со всей силы забросив ларец в ближайший кустарник, леди Перси спрыгнула следом и побежала к кустам, слыша, как за ней, шумно дыша, спешит компаньонка. Сбоку – совсем близко – раздался топот копыт и из ночи вынырнул всадник с обнаженным мечом. Увидев женщин, он пришпорил коня и поскакал прямо на них. В лунном свете мелькнуло страшное, обросшее густой бородой лицо разбойника. Мод взвизгнула и, подхватив юбки, нырнула в спасительную гущу куста. Ветки хлестали ее, цеплялись за одежду, обвивали ноги, но девушка не замечала этого, охваченная одной мыслью – спастись, убежать, и упорно продиралась вперед – дальше, дальше от дороги и их преследователя. Лошадь не пройдет этот густой кустарник, и у них с Агнесс, которая бежала за ней, есть шанс спастись. Внезапно ветки поредели. Еще несколько шагов - и Мод выскочила на большую поляну – до вожделенного леса, с трех сторон окружающего открытое место, было не менее трех дюжин ярдов… Она было бросилась прямо – ей показалось, деревья там стоят ближе, как сзади раздался треск веток и душераздирающий крик Агнесс. Мод в панике оглянулась: из кустарника вылез спешившийся разбойник. И не успела она опомниться, как ударом по голове рукоятью меча он свалил компаньонку на землю и в два прыжка нагнал Мод. Схватив ее за горло так, что она почти не могла дышать, и разбойник потащил девушку обратно - к дороге. До смерти перепуганная, она даже не могла сопротивляться: все ее силы уходили на то, чтобы судорожно поймать ртом немного воздуха. У самых кустов уже затуманенными глазами Мод увидела еще одного всадника, невесть откуда вдруг появившегося. Он перегородил им путь и о чем-то заговорил с ее мучителем. «Зарублю вас обоих..» - донеслось до нее сквозь помутившееся сознание, и смерть показалась ей облегчением от тех мук, что она испытывала. «Господи всевышний!» - едва успела подумать Мод, как вдруг рука, сжимавшая горло, отпустила ее и сильно толкнула... Девушка ударилась обо что-то головой и упала, судорожно вдыхая ртом воздух. Истоптанная трава, полоса лунного света и тяжелое лошадиное копыто, которое, как ей показалось, сейчас раздавит ее лицо -- все это мелькнуло и пропало, когда Мод зажмурилась от ужаса, прощаясь с жизнью.
apropos: И мне кажется, что этого разбойника легко можно убить, нет?
Хелга: apropos Отлично! И можно переходить с части Мод, ага. А этого убивать, не раздумывая.
Хелга: Поправила начало, вот думаю, куда положить, по-новой или исправить в тех постах?
apropos: Хелга пишет: этого убивать, не раздумывая Точно, не раздумывая. Хрусть, хрясть... (с) Итак, надо очертить предварительный круг героев, кроме девы и пирата. 1. Агнесс - миссис *** (фамилие требуется) - сопровождающая дама, 32-х лет 2. Роджер *** - сын соседа - молчел лет 20-ти - ? 3. Арендатор - имя, фамилия - тихий мужичонка лет сорока - ? 4. Дядя Мод в Лондоне - лет 35-40 - ? 5. Сестра дяди - особа лет сорока (или чуть постарше - ?) 6. Брат 7. Приятель - сэр Лоуренс Финч 8. Папа девы Слуги, служанки и прочая обслуга - по мере надобности Далее: название романа, баллада и название первой главы.
apropos: Хелга пишет: куда положить, по-новой или исправить в тех постах? Думаю, лучше выложить по новой, ага? Чтобы не путаться. И открыть прикрепленную тему, куда тексты будем собирать, нет?
Хелга: Круг очерчен... Ага, прикрепленную тему надо. Агнесс Пекок, вдова Джеймса Пекока, урожденная ** Роджер Ньютон
Хелга: Дрожащую ночную тишину разорвал крик филина. Крикнул и умолк, словно ожидая, что же произойдет после того как он шумнул в лесу. Луна скользнула в прореху меж туч, еще с вечера затянувших вечно неласковое английское небо. Скользнула, окинув и осветив своим бледным оком лес, неровную ленту дороги, ведущей к Кембриджу, невысокий холм, прогалиной спускающийся к ней, и фигуру всадника, выбравшего вершину холма местом, откуда хорошо был виден поворот. Всадник был явно недоволен появлением луны, потому что, тихо чертыхнувшись, постарался скрыться в тени деревьев. Он был не один, там, под буками, ожидали четверо его товарищей. Вся компания принадлежала к той немалой армии бродяг-разбойников, что рыскала по лесам, превращая путешествия добрых людей в опасные предприятия и лишая покоя и без того неспокойную страну. С той поры, как славный король Генрих, удачливый во всех отношениях кроме одного – королева Екатерина так и не смогла принести ему жизнеспособного наследника – самовольно развелся с нею, чтобы взять в жены бывшую невесту придворного пажа Анну Болейн, в стране не стало покоя. Эта женитьба была оплачена высокой ценой – в далеком Риме глава католического мира не ложился спать, чтобы не помянуть непокорного коронованного протестанта недобрым словом, а новоявленная королева, заслужившая проклятья и нелюбовь сначала поданных, а потом и самого Генриха, была обвинена в измене – ведь измена королю в постели есть измена всей Англии – и взошла на плаху, возблагодарив за то своего мужа и палача. Впрочем, восьмой Генрих из рода Тюдоров не долго сокрушался, не прошло и дня, как он привел к алтарю Церкви Всех Святых в Челси тихую фрейлину Джейн Сеймур. Король не остановился в своих порывах и, то ли по своей воле, взбешенный отказом папы дать ему развод, то ли, как шептались повсюду, благодаря интригам своего секретаря и викария Томаса Кромвеля, объявил церковь своей вотчиной, и пустился во все тяжкие. Он разослал по стране комиссаров с приказами провести ревизии церковного имущества, отныне, по Акту Супремации, принадлежащего ему, Генриху, и подвергнуть экзамену священников, дабы они проповедовали правильную веру, а заодно позакрывать монастыри – гнезда папского произвола и тихого недовольства, благо, что имущество и земли монастырей, раскиданных по нешироким просторам Британского острова, оценивались во многие тысячи фунтов, да что там говорить, стали курицей, несущей золотые яйца, для вечно «голодного» короля. Трудно сказать, были ли пятеро отщепенцев, скрывающихся в засаде, жертвами королевского либо какого иного произвола, или просто проклятыми богом авантюристами, факт состоял в том, что намерения их в отношении случайных путников, которых застала в дороге ночь, были не менее коварными, чем намерения короля в отношении своего народа. Этой октябрьской ночью 1536 года фортуна бросила им свою кривую усмешку – не напрасно зазывно кричал филин – в ночную тишину леса вплелись инородные звуки: стук копыт и скрип колес. Навстречу лунному свету из-за поворота темной массой выползла кажущаяся огромной, запряженная в пару устало ступающих по песчаной дороге лошадей повозка, следом трусила привязанная к ней лошадь. Экипаж сопровождали четыре всадника, сонно покачивающие головами – Взгляни-ка, Билли, повозка… И носит же людей ездить по ночам! – хрипло сказал разбойник, который только что скрылся с вершины холма. – На нашу удачу, Малыш, – ответствовал Билли и тихо засмеялся, хотя клокотание, родившееся в его горле, назвать смехом было непросто. Повозка приближалась к тому месту, где прогалина с холма упиралась в дорогу. В лунном свете стали четко видны фигуры всадников, по всей видимости, не воинов, а простых слуг либо йоменов, сопровождающих своих господ, отчего-то пустившихся в опасное ночное путешествие. – Билли, твой тот, что слева, Стрелок, твой — справа, Джонни – бери того, что правит повозкой, Бык, прикроешь! — распорядился Малыш. – Да пребудет с нами тот, кто приносит удачу! – добавил он и, тронув коня, пустился вниз с холма неспешной рысью, стараясь держаться в тени, его соратники двинулись следом. Повозка еще не успела пересечь полосу лунного света, расчертившую дорогу, как стрела, выпущенная уверенной рукой Стрелка — не напрасно он носил это прозвище — вонзилась в грудь намеченной жертвы, и пятеро всадников вырвались из лесной тени, Джонни не удержался от лихого разбойничьего свиста-уханья, словно подражая ночному соратнику-филину. Парень, сидящий на упряжной лошади, был выбит из седла одним ударом — резко остановленные лошади заволновались, заржали, задирая морды. Один из сонных стражей рухнул на землю – Малыш плашмя ударил его своим коротким мечом. Другой же очнулся от дремоты достаточно быстро, чтобы успеть выхватить оружие и скрестить его с клинком Билли. Железный звон сомкнувшихся мечей, конское ржание, людские крики – разрушен мир и покой ночи – нет, не напрасно кричал филин. Упавшему с коня каким-то чудом удалось подняться, то ли Малыш замешкался, то ли решил поиграть со своей жертвой. Парень прижался спиной к боку повозки и размахивал мечом, пытаясь отбиться от гарцующего перед ним всадника, его джеркин был залит кровью – клинок Малыша приложился к его плечу.
apropos: Хелга Прелесть, что такое! Тапок пока нет. Надо утрясти со стрелой - мне исправить - в моем отрывке, думаю, - и выкладываем в отдельной теме, ага? Хелга пишет: Агнесс Пекок, вдова Джеймса Пекока, урожденная ** Роджер Ньютон Отлично! Берем Действующие лица, может, в шапку кинуть, чтобы потом не искать?
apropos: Открыла тему с текстами. Горло исправила на грудь, добавила вместо сыновей арендатора - сына соседа Роджера Ньютона. И арендатора *** - потом добавим имя. И кинула в шапку список персонажей. С именами и без.
Marusia: apropos пишет: Прямо перед ее глазами нетерпеливо переступали на месте большие лошадиные копыта. Это ОН ? Тот, что на лошади с копытами, -это Пират? *теряю сознание вместе с Девой*
Хелга: Предлагаю имена. 1. Агнесс - миссис Пекок - сопровождающая дама, 32-х лет 2. Роджер Ньютон - сын соседа - молчел лет 20-ти 3. Джон Потингтон - арендатор - тихий мужичонка лет сорока 4. Сэр Генри Балмер - дядя Мод в Лондоне - лет 35-40 5. Сестра дяди - особа лет сорока (или чуть постарше - ?) 6. Брат 7. Приятель - сэр Лоуренс Финч 8. Папа девы - сэр Уильям Балмер из Боскума Marusia пишет: Это ОН ? Тот, что на лошади с копытами, -это Пират? Все может быть...
apropos: Хелга Чудно, но еще надо: 5. Сестра дяди - особа лет сорока (или чуть постарше - ?) Marusia пишет: Тот, что на лошади с копытами Ой, прелесть какая. Ага, у меня неудачно с копытами - надо будет подумать, как их лучше обозначить.
Хелга: apropos пишет: 5. Сестра дяди - особа лет сорока (или чуть постарше - ?) Пропустила? Джоанна Уиклиф, вдова сэра?Уильяма Уиклифа, урожденная Балмер
apropos: Ага, отлично. Утаскиваю в шапку, чтобы не потерять.
Marusia: apropos пишет: неудачно с копытами - надо будет подумать, как их лучше обозначить. Не трожь копыта, оне даже очень хорошо обозначены: сразу представила как лежит она, бедняжка, а лошадь, переступая копытами, в любой момент может ненароком задеть её. Тут фсё от опытности всадника зависит
apropos: Marusia пишет: Не трожь копыта Ну, копыта мы отрезать не можем - от лошади. Но как-то сформулировать надо. Marusia пишет: Тут фсё от опытности всадника зависит И от ума лошади. Но - если серьезно - ни одна лошадь намеренно не наступит на живое существо, в частности, человека. Обойдет. Разве что шарахнется - от испуга или чего там. Случайно может и зацепить.
Хелга: Луна, ненадолго скрывшись за наплывшей на нее черной тучей, лениво появилась вновь, равнодушно осветив лес, дорогу и сцену схватки, в которой верх одерживали нападающие. Скользнула она своим оком и по двум всадникам, которые остановили своих коней в нескольких дюжинах ярдов от места нападения, укрывшись в тени огромного столетнего дуба, что раскинул свои ветви над дорогой. – На дорога есть бой, мессер Кардоне, – коверкая слова в странной нездешней манере, произнес один из них, черноволосый, смуглолицый, одетый в потрепанный, но из хорошей материи джеркин. — Aspettare?* – Aspettare, Берт, – ответил ему тот, кого звали Кардоне. Осанка выдавала в нем джентльмена, тон — хозяина положения, а одежда — человека, который много дней провел в пути. – Повернуть обратный strada? – предложил Берт, вглядываясь в темноту. – Я намерен добраться до Кембриджа сегодня, а не завтра утром, – отрезал Кардоне. — И опять рисковать головой? — упрекнул его Берт. — На твоем месте я бы помолчал, — мрачно отозвался его хозяин. Кардоне и Бертуччио, его слуга и оруженосец, находились в пути уже не первый день, а если сказать точнее, не первый год. Сегодня Кардоне рассчитывал добраться до Кембриджа прежде, чем стемнеет, но они задержались в придорожном трактире на перекрестке дорог возле Коттенхема, где хорошо подкрепились жареным ягненком и элем, и где Бертуччио попытался, по своему обыкновению, поухаживать за хорошенькой дочерью хозяина, что привело к небольшому столкновению, закончившемуся после того, как в переговоры вступил Кардоне. Его аргументы оказались самыми весомыми для обеих сторон, но время склонилось к вечеру. И вот снова потасовка, правда, на этот раз чужая. Тронув коня, Кардоне проехал несколько ярдов. Повозка, возле которой суетились сражающиеся, крича и размахивая мечами, перегородила дорогу. Выпущенная кем-то стрела со свистом пробила ствол дуба и, дрогнув опереньем, застыла четко очерченной линией на фоне освещенного луной просвета. Вступать в ночной бой, не зная, кто защитник, а кто нападающий, было неразумно, эту мысль высказал, мешая родной неаполитанский с английским, подъехавший ближе Бертуччио, – Ты прав, Берт, – согласился Кардоне. – Посмотрим, чем закончится дело… Но остаться наблюдателями двум путникам не удалось, так как на сцене уже появились новые участники. – Vedere**, мессер! – вскричал Бертуччио, указывая куда-то в сторону от дороги. – Кажется, там donnа… – Ты повсюду видишь женщин, Берт, – проворчал Кардоне, вглядываясь в освещенные луной кустарники, что росли у дороги. Хотя возразил он скорее из противоречия, отчаянные женские крики, сначала один, затем другой, трудно было принять за что-то иное. – Donnа, разрази мой гром! – повторил оруженосец. – Ей немного жить, Santa Maria! Бертуччио был прав – в лунном свете четко вырисовался силуэт мужчины, который тащил женщину, крепко прижав ее к себе. – Гм… кажется, дело принимает жестокий оборот… – пробормотал Кардоне, подбирая повод своего нервно перебирающего ногами коня, рыжей масти. – Придется вмешаться. – Подъезжай к повозке поближе, Берт, посмотри, что там и как. Будь осторожен. Бертуччио кивнул и тронул коня. Кардоне же пустил рыжего в объезд кустарника в сторону поляны, наперерез человеку, тащившему женщину. Увидев всадника, тот вскрикнул от неожиданности и резко остановился, не выпуская из рук добычу. – Куда держишь путь, приятель? – спросил Кардоне, вытаскивая меч из ножен. * — Подождем (итал) ** - Смотрите (итал)
apropos: Хелга Изумительно... Ты пишешь - как песня льется.
Marusia: Хелга пишет: мессер Кардоне О, Santa Maria! Так он - неаполитанец! Осанка выдавала в нем джентльмена, тон — хозяина положения, Какой мужчина – Куда держишь путь, приятель? – спросил Кардоне, вытаскивая меч из ножен. Хороший повод показать себя во всей красе
Дебора: Marusia пишет: Хороший повод показать себя во всей красе Согласна с Marusей . Жду продолжения!
Хелга: – Куда держишь путь, приятель? – спросил Кардоне, сжав рукоять меча. — Проклятье! Проезжай своей дорогой! — взревел Бык — то был именно он — недоумевая, откуда взялся этот, явно опасный противник. — Осади своего коня и убирайся прочь или я убью ее! – У тебя есть выбор, – сказал Кардоне, чуть наклонившись к разбойнику. – Или я зарублю вас обоих… не думай, что это будет очень трудно – или ты отпустишь женщину, и в этом случае, возможно, получишь свою жизнь. Ужели тебе она не дорога? Я имею в виду жизнь, не женщину… Кардоне выхватил меч, его лезвие холодно блеснуло в лунном свете. Бык на мгновение замер, в упор глядя на противника, затем швырнул свою жертву прямо на его лошадь. Женщина, даже не вскрикнув, ударилась о ногу Кардоне, упала на землю и замерла, а разбойник занес свой короткий меч над нею, в порыве, когда бешенство и страх затмевают остатки разума. Меч Кардоне оказался быстрее, обезоруженный Бык взмахнул руками, выплевывая из себя проклятье. Второй удар меча навсегда разъединил его тело и душу. Кардоне, осадив рыжего, соскочил на истоптанную короткой схваткой траву, вогнал клинок в землю, очищая его от крови разбойника, и наклонился к лежащей женщине. Лицо ее было так бледно, словно жизнь покинула ее. Добротная ткань перепачканного платья и дорогой чепец выдавали в ней богатую госпожу. «Ввязался, а мог бы проехать и следовать своим путем», – сердито подумал Кардоне, наклонившись к самому ее лицу, чтобы услышать дыхание. Она что-то пробормотала, и он, вздохнув, подхватил ее под спину и поднял на руки. Ноша оказалась легка, но все же резкое движение с грузом на руках отдалось в спине знакомой болью. – Не обессудьте, мадам, мне придется поступить с вами очень не галантно, – пробормотал он, поднимая ее на рыжего и мешком перекидывая через седло. Прежде чем направиться в сторону дороги, он взглянул на разбойника, что лежал на земле, раскинув руки, в лунном свете его перекошенное лицо с открытыми незрячими глазами казалось дьявольским. – Не мое дело просить Господа о твоей душе… – коротко и мрачно бросил Кардоне.
apropos: Хелга Ааааа....!!! Как здорово! Хорош! И так красиво убил бандита... Ну, что тут скажешь? Marusia, Дебора Девочки, надеемся, что не разочаруем вас. Marusia пишет: Так он - неаполитанец! Не скоро сказка сказывается...
Дебора: Хелга пишет: резкое движение с грузом на руках отдалось в спине знакомой болью... Мне нравится, когда ГГ не здоров как бык, и у него есть какие-то небольшие, придающие ему особый шарм, травмы и увечья (типа хромоты, ужасных шрамов на теле и т.д.) Так что за это авторам отдельное мерси.
apropos: Дебора пишет: нравится, когда ГГ не здоров как бык, и у него есть какие-то небольшие, придающие ему особый шарм, травмы и увечья Ага, недостатки, в итоге оборачивающиеся достоинствами. На том стоим - идеальных ГГ не держим.
Дебора: apropos пишет: На том стоим - идеальных ГГ не держим. apropos , а как же Палевской? (Извините за "О", это я специально). Или я запамятовала, и у него был какой-либо физический изъян?
apropos: Дебора пишет: у него был какой-либо физический изъян? А как-же - шрам на скуле. Но я имею в виду не столько именно физические изъяны - и без них легко можно обойтись, думаю, т.к. герой не обязательно - израненный воин, а недостатки, присущие вообще людям. Иначе - без недостатков - герои не будут живыми, а ходячими образцами добродетелей. А это ужасно скучно, как мне кажется.
Дебора: apropos пишет: шрам на скуле Вау, запамятовала....Извините. Шрам на скуле - это вполне шарман.
apropos: Дебора пишет: Шрам на скуле - это вполне шарман. Но у него шрам - исключительно в силу того, что имея кавалерийское прошлое и участвуя в военных кампаниях, было бы не совсем логично ему не иметь полученных от врагов "царапин". Хотя бывали и такие военные, что без единого шрама проходили войны - но это скорее исключение, чем правило.))) А "рисовать" увечья, шрамы и проч. - герою невоенному, например, - это уже натяжки. Понятно, что шрамы - украшенье настоящих мужчин (или как там в цитате ), но и притягивать за уши эти "украшения" - мне кажется, нет смысла. Вообще, главное в мужчине не шрамы, а мужеский характер - мое мнение.
Хелга: По поводу шрамов у Моэма есть рассказ "Человек со шрамом". Пересказывать его - только портить впечатление, лучше прочитать. А вообще, недостатки, и моральные и физические придают героям живости, в смысле жизненности, да.
apropos: Недостатки - куда ж без них? Мы сами неидеальны - с чего героям быть идеальными?
Хелга: Черновой вариант под тапки. Кардоне направил рыжего через поляну в объезд кустарника, растущего вдоль дороги, откуда доносились чуть приглушенные лесом и расстоянием звуки схватки. Он различил знакомый голос Берта, выкрикивающий ругательство на родном языке. Девушка зашевелилась, вскрикнула, пытаясь сползти с седла. — Тихо, мадам, тихо, — пробормотал Кардоне. Он остановил рыжего у дороги, подхватив девушку, усадил ее, не давая сопротивляться. Лицо ее приобрело живые оттенки, а сила, с которой она упиралась в его грудь, свидетельствовала о том, что леди жива и вполне здорова. — Я не причиню вам зла, — сказал он, сжав ее запястья ладонью. — И если хотите, чтобы я помог вам, помогите мне. — Я...? Помочь? Как? — она попыталась вырвать руки из его пятерни, но, не сумев, затихла. — На вас напали… Сколько их было человек? — Не знаю, — почти прошептала она. — Это было так неожиданно… — Я понял… Я не знаю, mare diavolo, кто из них ваши люди, а кто нет. Покажите мне и побыстрей! Посчитав, что времени для беседы больше нет, он отпустил ее руки и тронул рыжего ближе к дороге. — Быстрее, мадам, быстрее… Девушка ахнула, сжалась, быстро взглянула на Кардоне, потом заговорила, чуть задыхаясь: — Вон там, у повозки, Чарли, а тот, высокий, что на пегом коне... дерется с... разбойником, это Роджер!А где Джон... Агнесс? О Господи, какой ужас! — Понятно, мадам! — бросил Кардоне, — Сейчас мне придется оставить вас здесь, спрячьтесь и не высовывайтесь, пока все не будет закончено! Он спустил девушку с седла и, не оборачиваясь, направил рыжего к дороге, вытаскивая меч из ножен. — Я разделался с одним, мессер! — крикнул ему взбудораженный схваткой Бертуччио, появляясь на своем гнедом откуда-то из темноты. Парень на пегом коне оседал, роняя короткий меч, лицо его было залито кровью. Малыш заносил меч, чтобы нанести еще один удар. Крякнув от боли в спине, Кардоне ударил рыжего по бокам, сталь клинка холодно звякнула, предупреждая удар, разбойник взревел, разворачиваясь к неожиданному противнику. Бой был жестким, но коротким, Кардоне оказался искуснее — Малыш рухнул на землю, испуская последнее проклятье. Победивший огляделся, тяжело дыша, весь во власти закипевшей от схватки крови. Внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь шумом леса, стонами раненых, тихим женским плачем, да фырканьем взбудораженных коней, словно Кардоне поставил точку в конце последней строки драматической страницы. — Кажется, все, мессер! — крикнул Бертуччио. Кардоне кивнул, осматривая поле битвы: у повозки сидел парень, сжимая в руке короткий меч. Роджер и его противник лежали рядом, словно приятели, перепившие эля; неподалеку, лицом в землю — еще один, то ли слуга, то ли разбойник. — Забери леди, она ждет вон там, — махнул рукой Кардоне в сторону кустарника, где оставил девушку, а сам, тронув рыжего, отъехал в тень дуба, в стволе которого зловеще торчала стрела, и лег, обняв коня за шею — боль в спине стала невыносимой.
apropos: Хелга Отлично! Хелга пишет: под тапки. Ага, сейчас накидаю. Хелга пишет: — Я? Помочь вам? Как я могу? Вы смеетесь надо мной? Сие смущает. Живенькая слишком фраза (и кокетливая) для девы, находящейся в состоянии шока, стресса, страха и т.д. Как варианты: - Помочь? В чем?!... (Как?!... или Как я могу?..) Чарли, ох, он весь в крови, Мне кажется, даже под лунным светом и ииздали - трудно заметить именно кровь - она при свете дня красная (если еще не побурела), а уж ночью - черная, скорее. Так, вроде как темные пятна на темном дублете... Не уверена, что можно так легко определить. Он соскочил с рыжего, стянул девушку Ему можно спустить ее с седла, не спешиваясь. А так - лишние движения. тронул коня к дороге направил. Тронуть - это просто с места. А куда-то -направить, ага? Малыш с разрубленным плечом рухнул на землю, испуская последнее проклятье. А от разрубленного плеча можно сразу умереть? Если имеется в виду потеря крови, то время нужно, нет?
Marusia: apropos пишет: Не скоро сказка сказывается... Неужели, испанец?!!! Хелга пишет: – Не мое дело просить Господа о твоей душе… – коротко и мрачно бросил Кардоне. Так-так-так, а что у нашего мессера со спиной? Бандитская пуля Тёмное прошлое?
Дебора: Marusia пишет: а что у нашего мессера со спиной Надорвался на галерах, мне кажется.... Может, обращение "мадам" заменить на "синьора"? Если герой - итальянец, конечно. (И если простые читатели имеют право вмешиваться, за что заране извините )
Marusia: Дебора пишет: обращение "мадам" заменить на "синьора"? Это если он итальянец, а если француз?
Хелга: apropos пишет: А от разрубленного плеча можно сразу умереть? Если имеется в виду потеря крови, то время нужно, нет? Пронзенный мечом тогда, ага? Остальные тапки тоже хорошие! Дебора пишет: Может, обращение "мадам" заменить на "синьора"? Если герой - итальянец, конечно. (И если простые читатели имеют право вмешиваться, Не было тогда такого обращения, по некоторым сведениям. А вмешиваться конечно, и обязательно! Marusia пишет: Это если он итальянец, а если француз? Три чудных варианта...
apropos: Что-то у меня много получилось - выкладываю под тапки. Вероятно, нужно разбить этот фрагмент на два отрывка - тем более, что Кардоне с Бертом вроде как "потерялись".
apropos: * * * Мод в растерянности смотрела вслед отъезжающему всаднику. Это казалось чудом, но произошло на самом деле: он спас ее, а теперь поехал на помощь ее людям... Девушка сцепила дрожащие руки, вспоминая, как она лежала на траве, и огромные копыта легко перескочили ее, не задев, и как прямо над ней раздался звон мечей, кто-то выругался, глухо вскрикнул, послышался шум падающего тела, а потом ее подхватили чьи-то сильные руки. «Наступила моя очередь…» - едва успела подумать она, шепча молитву и готовясь к смерти. Но ее не убили, а забросили на спину лошади. Голова и руки Мод свешивались вниз, в живот больно впилась лука седла. В следующее мгновенье на коне оказался всадник, и повез ее куда-то. Девушка в испуге задергалась, попыталась сползти на землю, хватаясь руками за ремни седла и сапог незнакомца, беспомощно барахтаясь в воздухе ногами, и тогда-то увидела валявшегося на земле разбойника, который схватил ее на поляне. Он был мертв… Тем временем всадник весьма бесцеремонно пресек попытки Мод освободиться, пересадил ее боком на седло и стал выспрашивать о ее людях. Девушка покосилась на него: при свете луны незнакомец выглядел не столь страшно, как убитый им разбойник, но что-то разбойничье в нем определенно было. Проявлялось ли это в небрежности его одежды, низком хриплом голосе или опасном блеске глаз... Он не внушал Мод никакого доверия, но у нее не было выбора: другой помощи им ждать было неоткуда. «Со сковороды, да в огонь», - в отчаянии подумала она и в этот момент – они как раз выехали на дорогу - увидела у повозки Тома и Роджера, теснимых противниками… «Господи, сохрани и помилуй…» - стоя у кустов, шептала Мод, со страхом и надеждой наблюдая, как ее спаситель, на ходу вынимая оружие, подскакал к повозке и в последний момент, когда меч разбойника уже, казалось, должен был пронзить Роджера, отвел удар и вступил в бой. Еще несколько мучительных мгновений – и разбойник с предсмертным криком повалился с коня. Девушка напряженно всматривалась в то, что происходит на дороге, где вдруг наступила тишина, и все будто замерло, только метались тени от бегающих без всадников лошадей, да пришедший им на помощь незнакомец шагом объезжал место недавнего сражения. Вдруг из темноты, откуда-то из-за повозки вынырнул еще один верховой. Мод вздрогнула, но он лишь обменялся какими-то фразами с их спасителем, тот показал рукой в ее сторону, после чего новый всадник направил к ней своего коня. Она с трудом удержалась, чтобы не скрыться в кустах, когда он подъехал и, склонившись с высоты лошади, сказал, странно коверкая слова: – Мадам, опасность нет, мы с хозяин убивать banditi, вы можете идти свои люди… Всадник улыбнулся, белые зубы блеснули на темном лице, в глазах заплясали бесы – так бы сказала леди Риттор о таком взгляде, но страх Мод почему-то сразу прошел. Она подобрала юбки и бросилась к повозке. На земле лежали убитые. Среди мертвых разбойников, Мод увидела своих слуг: Джека – стрела все торчала из его груди, Боба со страшной раной на голове. Поодаль лежал третий. Джон Потингтон - Мод узнала его по светлому дублету… Прикусив губу, чтобы не заплакать, она прикоснулась к одному, второму в надежде, что они лишь ранены, но только убедилась в том, что им уже ничто не поможет. Когда она взяла за руку Потингтона, он застонал и зашевелился. - Слава богу! – ужасно обрадовавшись, девушка опустилась рядом на колени и стала ощупывать его, чтобы обнаружить раны. На голове у арендатора оказалась огромная шишка, дублет на левой руке был рассечен и обагрен кровью. - Вы можете встать? - спросила она, помогая ему перевернуться – он лежал на животе – и сесть. Стиснув зубы и кряхтя, Потингтон встал колени, затем, опираясь на Мод, поднялся. - Похоже, меня здорово оглушили, - сказал он и оглянулся по сторонам. Лицо его исказилось, когда он увидел убитых Джека и Боба, и вырвалось ругательство. - Простите, миледи, - спохватился фермер, пошатнулся и уцепился за ее плечо. - А что с остальными? И с разбойниками? Мы все же с ними справились? - Справились, - Мод подхватила слугу под здоровую руку и повела к повозке. – Вы храбро сражались, и нам еще помогли какие-то путники... - На нас напали неожиданно, - Потингтона сначала покачивало, но с каждым шагом он ступал все увереннее. – Поэтому… Он еще раз посмотрел на мертвых слуг. - А что с остальными? - Они у повозки, - Мод посмотрела туда: Том склонился над Роджером, и сердце девушки екнуло. Если Роджер все же убит… - Как вы себя чувствуете? – она невольно прибавила шаг. - Башка трещит, да рука ноет, а так ничего, - сказал Потингтон, заметил ее встревоженный взгляд, обращенный на Ньютона, и спросил. - Убит? - Не знаю, надеюсь, что… - они наконец дошли до Тома и Роджера. - Сильно ранен, но еще дышит, - сообщил Том хозяйке. Сам он выглядел ужасно: лицо его было все в сгустках крови, одежда на груди висела клочьями, на ноге, чуть выше колена, – зияющий порез. - Сейчас я вас перевяжу, - Мод посмотрела на Роджера. Он был без сознания, на дублете - на плече и боку – расползлись огромные темные пятна. – Где Мэри? Вы не видели? Она выскочила на дорогу… - Я тут… - из-под повозки на четвереньках вылезла всхлипывающая служанка, где, похоже, благополучно и просидела все это время. «Нашла самое безопасное место, - подумала Мод. - Нам с Агнесс тоже надо было спрятаться под повозкой – или оставаться в ней, а не бегать по кустам, на свою голову навлекая неприятности…» - Достань тот маленький сундучок, где я держу лекарства, и прихвати с собой пару простыней – мы их разрежем на бинты, - сказала она, общаясь к Мэри. – И нужно, чтобы кто-нибудь зажег факел и посветил тебе… Девушка посмотрела по сторонам, собираясь попросить помощи у нежданных спасителей, но их не было видно. «Неужели они уехали?! – испугалась она. – И оставили меня с ранеными на дороге?..» - Я могу посветить, - вызвался Потингтон, посмотрев на Тома и Роджера. Среди всех мужчин он оказался единственным, кто мог передвигаться и действовать хотя бы одной рукой. Арендатор нашел факел и стал высекать огонь, Мэри тем временем полезла в повозку за сундучком. - И еще миссис Пекок… Она осталась где-то там, за кустами, - Мод заколебалась, не зная, что ей делать – бежать за компаньонкой или сначала оказать помощь раненым. Тут, к счастью, затрещали ветки кустарника по ту сторону повозки, и раздался слабый голос Агнесс. - Меня ударили по голове, я вся в крови… - стонущим голосом сообщила она, обходя лошадей и приближаясь к Мод. Агнесс шла шатающейся походкой и держалась за голову. - Я видела, как разбойник ударил вас, - девушка подхватила компаньонку под руку. – Сейчас я посмотрю вашу рану… Она помогла Агнесс присесть на приступку у передника повозки - Святая Агнесса! – воскликнула миссис Пекок, увидев раненых. - И что нам теперь делать?! А я ведь предупреждала вас, миледи, - обрушилась она на Мод с живостью, которая противоречила ее стонам и изображаемой слабости. – Я говорила вам, что нечего нам ехать в Лондон, да еще без достойного сопровождения. Сэру Уильяму все равно уже не помочь... Господи, храни его, – Агнесс перекрестилась. – А посмотрите, чем это закончилось?! Теперь и мы пострадали – и неизвестно еще, чем это все закончится. Мод побелела, но удержалась от резкого ответа. Ссориться с Агнесс сейчас было совсем некстати, тем более она была права, говоря о малочисленной охране. Но у Мод не было выхода – она должна была поехать в Лондон… Вскоре при свете факела, который держал здоровой рукой Потингтон, Мод быстро обмыла рану Агнесс лавандовой водой – наверху лба у нее была рассечена кожа, а место удара немного припухло, - смазала мазью и забинтовала. За это время миссис Пекок, не переставая стонать, успела рассказать, как разбойник чуть ее не убил, как она лежала бездыханная на траве, а когда очнулась и услышала знакомые голоса на дороге, то поняла, что сражение закончилось нашей победой, и с неимоверным трудом добрела до повозки. - И никто, никто не пошел меня искать, - с упреком в голосе, сказала она. – Верно, и уехали бы, оставив меня умирать от ран, в одиночестве… Мод пришлось уверять Агнесс, что ее непременно бы нашли и ни за что не оставили бы, в глубине души раздражаясь от причитаний и несправедливых попреков этой леди в то время, как серьезно раненые люди ожидали помощи.
apropos: И еще - я Чарли заменила на Тома. Перенесла готовые отрывки в ту тему. Посмотрела - в принципе по размеру этот фрагмент с Мод вписывается - предыдущий с Кардоне тоже был примерно таким. Но мальчики выпали - Может, Берт помогает что-то делать? Тогда надо будет вписать, ага?
Хелга: Описание постбитвенного поле славное! Тапки есть... apropos пишет: Проявлялось ли это в небрежности его одежды, низком хриплом голосе или опасном блеске глаз... Одежду когда успела разглядеть? apropos пишет: Мод вздрогнула, но он лишь обменялся какими-то фразами с их спасителем, тот показал рукой в ее сторону, после чего новый всадник направил к ней своего коня. ... и новый всадник направился к ней apropos пишет: На земле лежали убитые. Среди мертвых разбойников, Мод увидела своих слуг: Несколько шагов и она оказалась там, где только что звенели мечи, с ужасом оглядывая тела, лежащие на земле. Мод увидела своих слуг: Ей пришлось отдышаться и прочитать молитву, прежде чем она решилась подойти, чтобы узнать, есть ли среди них живые. Как-то нужно описать ее страх и отчаяние, чтобы она не выглядела супер медсестрой, нет? apropos пишет: - Вы можете встать? - спросила она, помогая ему перевернуться – он лежал на животе, – И сесть? apropos пишет: Стиснув зубы и кряхтя, Потингтон встал колени, затем, опираясь на Мод, поднялся. Стиснув зубы - это с точки зрения Потингтона, Мод этого видеть не может? apropos пишет: Лицо его исказилось, когда он увидел убитых Джека и Боба, и вырвалось ругательство. Лицо его исказилось, а с губ слетело ругательство, когда он увидел убитых Джека и Боба. apropos пишет: - На нас напали неожиданно, - Потингтона сначала покачивало, но с каждым шагом он ступал все увереннее. – Поэтому… Он еще раз посмотрел на мертвых слуг. - Поэтому... - он оборвал фразу, взглянув на убитых. apropos пишет: Сам он выглядел ужасно: лицо его было все в сгустках крови, одежда на груди висела клочьями, на ноге, чуть выше колена, – зияющий порез. Сам он выглядел ужасно: все лицо в сгустках крови, одежда порвана в клочья, зияющяя рана на ноге, чуть выше колена. apropos пишет: - Достань тот маленький сундучок, где я держу лекарства, и прихвати с собой пару простыней – мы их разрежем на бинты, - сказала она, общаясь к Мэри. – И нужно, чтобы кто-нибудь зажег факел и посветил тебе… Вот где-то здесь, мне кажется, стоит упомянуть, что Мод была научена, как перевязывать раны или что-то такое и почему. apropos пишет: - И еще миссис Пекок… Она осталась где-то там, за кустами, - Мод заколебалась, не зная, что ей делать – бежать за компаньонкой или сначала оказать помощь раненым. Тут, к счастью, затрещали ветки кустарника по ту сторону повозки, и раздался слабый голос Агнесс. К счастью, ей не пришлось долго стоять перед выбором: за повозкой затрещали кусты, заставив всех насторожиться, а Потингтона схватиться за меч. Всеобщий вздох облегчения приветствовал живую миссис Пекок. apropos пишет: обрушилась она на Мод с живостью, которая противоречила ее стонам и изображаемой слабости. изображаемой, это взгляд автора? Мне кажется, лучше оставить стонам и вздохам.. apropos пишет: А посмотрите, чем это закончилось?! Теперь и мы пострадали – и неизвестно еще, чем это все закончится. А посмотрите, что произошло! apropos пишет: наверху лба у нее была рассечена кожа Просто на лбу?
apropos: Хелга Спасибо! Стилист ты наш Все тапки принимаю, только вот это - Хелга пишет: Одежду когда успела разглядеть? Ну так он же ее вроде как усадил на коня в итоге из положения "мешка". Могла и заметить, нет? Я не спорю - спрашиваю. А хриплый голос и опасный блеск - годятся? Поправила все. По поводу сундучка дописала: - Достань тот маленький сундучок, где я держу лекарства, и прихвати с собой пару простыней – мы их разрежем на бинты, - сказала она, общаясь к Мэри. Леди Анна Риттор – дама, которая с детства растила и воспитывала Мод, обучила девушку не только вышивать, ткать и вести домашнее хозяйство, но и грамоте, счету, а также искусству врачевания целебными травами. Благодаря последнему, девушка умела готовить мази и настойки для оказания посильной помощи больным, кои всегда находились в поместье, заодно научившись вскрывать нарывы, зашивать порезы, облегчать боль при ожогах, вылечивать простуду, грудной кашель и желудочные колики. Отправляясь в путь, Мод захватила с собой необходимые лекарственные снадобья – на всякий случай. И вот он настал… – Еще нужно, чтобы кто-нибудь зажег факел и посветил нам… - она посмотрела по сторонам, надеясь, что те два джентльмена помогут им, но их не было видно.
Хелга: apropos пишет: Ну так он же ее вроде как усадил на коня в итоге из положения "мешка". Могла и заметить, нет? Поспорь! Могла в принципе - женский взгляд, чай. apropos пишет: А хриплый голос и опасный блеск - годятся? Мне кажется, годятся. Ну что поделать, если у чела хриплый голос и глаза блестят. apropos пишет: По поводу сундучка дописала: Ага, чудно!
Хелга: Еще кусок... Боль не утихла, но стало легче. Или он решил, что стало легче. Кардоне выпрямился и развернул рыжего в сторону дороги. Хочешь — не хочешь, а раз ввязался в дело, нужно его заканчивать и ехать дальше, а если больше ничто не помешает, к рассвету они должны добраться до Кембриджа, где можно будет отдохнуть. В конце концов, сколь бы он ни стремился попасть в Лондон как можно скорее, один день не сыграет столь важной роли… особенно в сравнении с годами, теми, что прошли… Кардоне выехал на дорогу, Бертуччио, что ожидал его неподалеку, в тени деревьев, пустился следом. «Ого, а леди весьма отважна», – мимоходом подумал странник, подъехав к повозке и спешившись: девушка уверенно перевязывала голову женщине, сидящей у повозки, та стонала, а в промежутках между стонами что-то выговаривала ей, возмущенно захлебываясь словами. Плотного вида йомен держал факел, другой наклонился над парнем, лежащим на земле, тем самым, которого Кардоне спас от последнего удара меча. Брошенные лошади сгрудились у края дороги, тревожно фыркая. – Берт, – бросил Кардоне оруженосцу. – Собери лошадей… убитых придется грузить на седла… А ты, – обратился он к мужчине, держащему факел, — отдашь светильник девушке и пойдешь помогать ему… — Всегда мне un compito complicato, о, святой Януарий! — проворчал Бертуччио. — Святой Януарий да поможет тебе! Basta! — рыкнул Кардоне, не преминув усмехнуться: Берт никогда не начинал ни одного дела, не обратившись к покровителю Неаполя с жалобой либо просьбой о помощи. Кардоне развернулся, уже не слушая девушку, которая начала говорить ему в спину, ее возражения или благодарности или что-то еще, о чем могут болтать женщины даже в моменты опасности, его совсем не интересовали, сейчас он думал о том, как быстрее расправиться со свалившимися на голову чужими невзгодами и продолжить свой путь. Вдруг навалившаяся усталость и боль в спине раздражали и заставляли двигаться быстрее и шевелить растерянных людей невезучей леди. Он ходил кругами, наблюдая, как Бертуччио собирает лошадей и привязывает к повозке, как ловкач Олива обшаривает карманы разбойников – злодейка фортуна, криво усмехнувшись, сыграла в эту ночь не в их пользу. Он помогал переносить убитых, наблюдая, как леди, хозяйка эскорта, по непонятным причинам пустившаяся в столь опасное ночное путешествие, довольно умело перевязывает своих раненых. Когда наконец лошади были навьючены телами погибших слуг, а тела разбойных людей уложены у дороги; оружие собрано и уложено в повозку – туда же перенесли тяжелораненого Роджера – Кардоне подошел к молодой леди – она, закончив свои хлопоты, устало присела на приступку повозки, – Придется вам свернуть к востоку, добраться до монастыря Англси, что в Лоуде, если я не совсем забыл эти места, – сказал он, – Это совсем недалеко, должно быть, в паре миль отсюда. Там оставите убитых и раненых, да пошлете монахов забрать этих, - он махнул рукой в сторону мертвых разбойников, - пусть позаботятся о них. И засвидетельствуют, что на вас напали. – Заехать в Лоуд? – растерянно спросила она. – Я совсем не знаю этих мест, да и мои люди вряд ли здесь бывали… Она уставилась на него огромными темными глазами, в которых плескалось отчаяние.
apropos: Хелга Ага, чудесно! Но вопросы: Том тоже ранен - у него одна рука только здоровая. И как всех убитых грузить - их семь человек. И оружие еще бы собрать...
Хелга: apropos пишет: Том тоже ранен - у него одна рука только здоровая. И как всех убитых грузить - из семь человек. И оружие еще бы собрать Потингтон. Кардоне задействовать? apropos пишет: И оружие еще бы собрать... Дык, еще не закончила..
apropos: Хелга пишет: Потингтон А, это у Потингтона рука, а у Тома и нога ранена еще. Хелга пишет: Кардоне задействовать? Не, смотри, я понимаю, что он на лошади эффектно выглядит...
Хелга: apropos пишет: Не, смотри, я понимаю, что он на лошади эффектно выглядит... Он же спешившись... Поправила и заставила негодника поработать.
apropos: Хелга пишет: Поправила и заставила негодника поработать. Ну, у него выхода нет - там же один Джон- и тот еле-еле.
apropos: Хелга пишет: ее возражения или благодарности или что-то еще, о чем могут болтать женщины даже в моменты опасности, его совсем не интересовали Грубиян. А что ему Мод говорила?))))
apropos: Хелга пишет: Он помогал переносит Мягкий знак пропустила.))) Так я не поняла - они всех семерых уложили на лошадей?
Хелга: apropos пишет: А что ему Мод говорила?)))) Так это Мод лучше знать.
apropos: Хелга пишет: это Мод лучше знать. Вероятно. Хм.
Хелга: apropos пишет: они всех семерых уложили на лошадей? Не, теперь только наших.
apropos: Хелга пишет: теперь только наших Ага, а разбойнички пусть валяются. Кстати, у них куча лошадей теперь. Могут приторговывать.
Хелга: – Не знаете этих мест? Как же вы отправляетесь в путь? Одна… Кто отпустил вас? – равнодушно спросил Кардоне, разглядывая ее лицо, освещенное любопытной луной. «Гм, молодая, знатная, красивая леди, с таким жалким эскортом… Куда же она так спешит? Догоняет убежавшего мужа?» – он усмехнулся своим мыслям. – Никто не отпустил, я сама… – ответила она, вспыхнув, и замолчала. Кардоне пожал плечами, оглядываясь на голос Бертуччио, – неугомонный неаполитанец о чем-то беседовал с дамой, вероятно, компаньонкой леди. Та, словно забыв о том, что только что чуть не погибла, кокетливо поправляла повязку на лбу и улыбалась – не так уж много нужно женщине, чтобы прийти в себя после смертельной опасности: улыбка и блеск черных глаз, пусть и иностранца. – Не смею расспрашивать, – бросил Кардоне в ответ на оборванную фразу своей собеседницы. – «да и знать не хочу» – Но у вас нет выхода, убитые требуют обряда, а раненые – ухода. В конце концов, я могу проводить вас туда, – неожиданно для самого себя, и от этого злясь, сказал он. – Собирайтесь, пора ехать! Резко оборвав разговор, он позвал Бертуччио и вскочил на рыжего.
apropos: Хелга Кардоне хорош, сил нет. Ну такой равнодушный...
Хелга: Наряд мужской...
apropos: Картинки, наверное, потом нужно будет собрать в отдельную тему, чтобы не утонули здесь. Карты, планы, города, монастыри, одежда. Кастинг героев. Накорябала продолжение - большое, кажется. И не уверена, что рассказ о компаньонке здесь в таком виде ложится. Словом, жду тапок.
apropos: * * * Мэри всхлипывала и тряслась, как осиновый лист, но покорно следовала за хозяйкой с разрезанными на полосы простынями, нитками, из них выдернутыми, иглой и бутылью с лавандовой водой, которой Мод сначала промывала раны, а затем по необходимости зашивала их и перевязывала, предварительно наложив щедрый слой целебной мази. Сначала таким образом была обработана рука Джона Потингтона. Он утверждал, что у него всего лишь царапина, но распухший, с вывороченными краями и багровым мясом внутри разрез выглядел ужасно при неровном свете факела, который Джон держал здоровой рукой. Стиснув зубы (и стараясь не потерять сознание от запаха и вида крови), Мод соединила края раны несколькими стежками и крепко ее забинтовала. Билл хорохорился, делал вид, что ему ни капельки не больно, хотя его выдавали побледневшее лицо и капли пота, выступившие на лбу. Затем наступила очередь Тома: раны на его голове, ноге и плече зашиты и забинтованы. Наконец с помощью служанки Мод стянула с Роджера – он был без сознания - рассеченный дублет и увидела, что повреждения на груди и боку куда серьезнее, чем у остальных. Ему была необходима помощь настоящего врача, которого наверняка можно было сыскать в Кембридже. Девушка лишь наложила на поврежденные места куски ткани, пропитанные мазью, про себя горячо моля всевышнего, чтобы он дал возможность Роджеру Ньютону перенести дорогу до Кембриджа и выжить… Пока она занималась ранеными, у повозки появились их спасители и принялись наводить порядок на месте сражения. Распоряжался всем незнакомец на рыжем коне, который, судя по всему, был хозяином смешливого смуглого иностранца, забавно коверкающего английские слова. В помощь себе они забрали Джона Потингтона, хотя Мод и попыталась робко возразить - все же арендатор был ранен, но ее, конечно же, никто не послушал. Впрочем, Джон с охотой присоединился к незнакомцам, и даже Том, морщась от боли и припадая на раненую ногу, помогал оттаскивать убитых разбойников к обочине, привязывать веревками лошадей и складывать оружие в повозку. Нет-нет, Мод поглядывала на своего спасителя, который оказался молодым мужчиной с грубоватыми чертами лица (прежде она толком не разглядела его), высоким и худощавым, одетым в добротную, но явно не новую и скромную одежду. Темный плащ, отороченный серым мехом, и ножны указывали, что по рождению он джентльмен, хотя манеры его и не отличались изысканностью. Как и речь, с которой он обратился к девушке, когда можно было отправляться в путь. Мод обрадовалась его предложению сопроводить их – она не представляла, где находится Лоуд и монастырь, и не могла не согласиться с незнакомцем, что нужно позаботиться о погребении погибших слуг, да и разбойников тоже следовало похоронить по-христиански, чтобы Господь простил их грешные души. - Я буду вам очень обязана, сэр, - голос у нее дрогнул. Если бы не он и его спутник – что бы с ними со всеми сталось? Но он уже не слышал ее, отходя и вскакивая на своего коня. Мод поспешно поднялась с приступки, где сидела, и позвала Агнесс, которая не упустила случая полюбезничать со смуглолицым незнакомцем. Как обычно в разговорах с мужчинами, так и сейчас, миссис Пекок воспользовалась всем набором своих ужимок: томными, мурлыкающими нотками в голосе, тихим разливистым смехом и кокетливым подобострастием, перемежаемым умильным восторгом, явственно звучащими в каждой ею высказанной фразе. Мод никак не могла привыкнуть к своей новой компаньонке, появившейся в Боскуме с полгода назад. Незадолго до того скончалась леди Анна Риттер, женщина, которая много лет прожила в их доме, занималась воспитанием девушки и, по сути, заменила ей мать, умершую от эпидемии английского пота вместе с двумя старшими детьми, когда Мод было всего три года. Отец, убитый потерей жены и детей, более так и не женился, и пригласил в Боскум дальнюю родственницу, овдовевшую и бездетную леди Риттер, чтобы та взяла на себя заботы о его единственной оставшейся в живых дочери. Мод очень любила Анну и до сих пор не могла привыкнуть, что ее нет, поэтому весьма настороженно отнеслась к появлению в доме другой компаньонки. Впрочем, девушка была готова самым дружелюбным образом принять новую подругу, которая, как ей рассказал отец, была тридцатидвухлетней вдовой, из-за беспечности покойного мужа оставшаяся почти без средств к существованию. Оставшись одна, миссис Пекок несколько лет провела в Норфолке, в доме своей замужней сестры и с охотой приняла приглашение приехать в Боскум. Мод быстро постигло разочарование от новой подруги, ибо Агнесс (так просила себя называть миссис Пекок) оказалась дамой недалекого ума, льстивой, хитрой и изворотливой. Как не без оснований подозревала Мод, ее компаньонка задалась целью занять пустующее место леди Балмер и не стеснялась в выборе средств по внушению этой идеи сэру Уильяму, который, к немалому огорчению его дочери, похоже, был очарован относительно молодой и миловидной леди, поселившейся в их доме. Мод с покорностью выносила общество миссис Пекок, хотя оно ей было не совсем приятно, и со страхом следила за развитием отношений между ее компаньонкой и отцом. И тут случилось это ужасное событие… Мод отогнала непрошеные мысли и позвала компаньонку. - Агнесс, иди, садись в повозку, и ты, Мэри, - обратилась она к служанке, заодно отправив туда и Тома, который из-за раны в ноге не мог ехать верхом. - Миледи, я поведу упряжных лошадей, - вызвался Джон Потингтон, бледный, как смерть, но старательно бодрящийся. Девушка с сомнением посмотрела на его раненую, висящую на перевязи руку, но кивнула, понимая, что кроме него этого делать некому. - Я тоже поеду верхом, - сказала она: места в повозке для нее уже не было. – Только… Она вдруг с тревогой вспомнила о своем ларце, заброшенном в кусты при нападении разбойников. Как она могла забыть о нем?! И где теперь его искать? Но уехать без него было невозможно. И найти его следовало быстро, поскольку двое незнакомцев уже сидели на своих конях и явно их ждали. - Прихватите факел и идите за мной, - прошептала она Джону и направилась к кустарнику, чернеющему у обочины дороги, прикидывая, где может быть ее ларец. Она выбросила его в тот момент, когда лошади остановились, поэтому он должен был находиться где-то среди листвы напротив повозки. «О, Боже, помоги мне!» - взывала мысленно Мод, приподнимая ветви и обшаривая землю под ними почти на ощупь - свет факела туда почти не доходил. Ее руки еще больше исцарапались, из верхнего платья, уже раз пережившего бег по кустарнику, с треском вырвалось еще несколько клочьев ткани, когда она наконец заметила уголок вышитого платка, в который был завернут ларец. А вот и он сам! Девушка с облегчением вздохнула. - Спасибо, Джон! – она отправила фермера обратно к дороге, но не потому, что не доверяла ему. Просто лучше, если никто не будет знать, что она везет с собой в Лондон. Потингтон послушно повернул, и вскоре послышались его удаляющиеся шаги, сопровождаемые неровным, все уменьшающимся огоньком факела. Девушка еще с минуту напряженно прислушивалась к наступившей тишине, и лишь затем подняла ларец, заново укутала его платком, стараясь придать свертку бесформенный вид, и только после этого, крепко прижимая к себе драгоценную находку, направилась к дороге. Сунув ларец в повозку под бок задремавшей Мэри, Мод вытащила свой подбитый мехом плащ и выбралась обратно на дорогу, где ее ждал Потингтон, держа под узды кобылу леди Перси – смирную гнедую лошадку, специально подобранную для дочери сэром Уильямом и обученную ходить под дамским седлом. Мод достала из мешочка, подвешенного к поясу, перчатки, натянула их, затем с помощью Джона села на кобылу и подобрала поводья, с тревогой наблюдая, как раненый фермер с помощью одной лишь руки взбирается в седло упряжной лошади. Наконец повозка тяжело скрипнула и сдвинулась с места.
Axel: apropos Спасибо! Какая хитрая у Мод компаньонка.
apropos: Axel Axel пишет: Какая хитрая у Мод компаньонка. Это она еще не развернулась в полную силу, как я догадываюсь.
Хелга: apropos Отлично! apropos пишет: И не уверена, что рассказ о компаньонке здесь в таком виде ложится. Уверена, что компаньонка вписалась, как надо, на месте и по делу. Тапков набросаю попозже. apropos пишет: Карты, планы, города, монастыри, одежда. Кастинг героев. Ага, по ходу дела.
apropos: Хелга И где тапки?
Хелга: Тапки... apropos пишет: но покорно следовала за хозяйкой с разрезанными на полосы простынями, нитками, из них выдернутыми, иглой и бутылью с лавандовой водой, которой Мод сначала промывала раны, а затем по необходимости зашивала их и перевязывала, предварительно наложив щедрый слой целебной мази. но покорно носила за хозяйкой разрезанные на полосы простыни, выдергивая из них прочные холщовые нити; толстую иглу и бутыль с лавандовой водой. Мод промывала раны, а затем поначалу дрожа, но затем, хочешь-не хочешь, осмелев, сшивала края разрезанной кожи и перевязывала, щедро смазывая раны целебной мазью. apropos пишет: Он утверждал, что у него всего лишь царапина, но распухший, с вывороченными краями и багровым мясом внутри разрез выглядел ужасно при неровном свете факела, который Джон держал здоровой рукой. Он утверждал, что у него всего лишь царапина, но при неровном свете факела, который Джон держал здоровой рукой, распухший, с вывороченными краями и багровым мясом внутри разрез выглядел ужасно. apropos пишет: Стиснув зубы (и стараясь не потерять сознание от запаха и вида крови), Мод соединила края раны несколькими стежками и крепко ее забинтовала. Билл хорохорился, делал вид, что ему ни капельки не больно, хотя его выдавали побледневшее лицо и капли пота, выступившие на лбу. . Скобки, мне кажется, не нужны. И кто хорохорился, Билл или Джон? apropos пишет: Затем наступила очередь Тома: раны на его голове, ноге и плече были зашиты и забинтованы. Наконец с помощью служанки Мод стянула с Роджера – он был без сознания - рассеченный дублет и увидела, что повреждения на груди и боку куда серьезнее, чем у остальных. Ему была необходима помощь настоящего врача, которого наверняка можно было сыскать в Кембридже. Девушка лишь наложила на поврежденные места куски ткани, пропитанные мазью, про себя горячо моля всевышнего, чтобы он дал возможность Роджеру Ньютону перенести дорогу до Кембриджа и выжить… Перевязав Тома, Мод занялась Роджером, который лежал без чувств. С помощью служанки она стянула с него рассеченный дублет и ахнула. Рубашка парня пропиталась кровью, меч разбойника прошелся по груди и правому боку, оставив страшную раны. Ему была необходима помощь настоящего врача, которого наверняка можно было сыскать в Кембридже. Девушка лишь наложила на поврежденные места куски ткани, пропитанные мазью, пытаясь остановить кровотечение и горячо моля всевышнего, чтобы он помог отважному Роджеру Ньютону перенести дорогу до Кембриджа и выжить… Это варианты. Подумалось, а почему Роджера последним, он же самый плохой, его бы первым обработать, нет?
apropos: Хелга Ага, спасибо! Хелга пишет: почему Роджера последним, он же самый плохой, его бы первым обработать, нет? А, верно. Как-то я не то, чтобы не подумала, а с психологической точки зрения почему-то решила, что сначала быстренько обработать легкие раны, чтобы затем уже за трудный случай взяться. Хм. Кстати, похоже у меня еще ляп - ты, вроде, описывала, что голова Роджера была вся в крови. Ему нужно еще рану на голове "дорисовать".
Хелга: apropos пишет: Нет-нет, Мод поглядывала на своего спасителя, который оказался молодым мужчиной с грубоватыми чертами лица (прежде она толком не разглядела его), высоким и худощавым, одетым в добротную, но явно не новую и скромную одежду. Нет-нет, Мод да и поглядывала... И почему-то опять смущают скобки. Может лучше тире? Или это мои тараканы? apropos пишет: Темный плащ, отороченный серым мехом, и ножны указывали, что по рождению он джентльмен, хотя манеры его и не отличались изысканностью. и увитые узором ножны. Как-то так, может? Детали ради. apropos пишет: но кивнула, понимая, что кроме него этого делать некому. понимая, что выбирать не из кого. (как вариант) apropos пишет: Она вдруг с тревогой вспомнила о своем ларце, заброшенном в кусты при нападении разбойников. Вот здесь, может, по-экспрессивней сделать? Как-то вроде: В это мгновение Мод впомнила о ларце, который лежал где-то в кустах и дороги. От волнения у нее похолодело внутри. Как она могла забыть о ларце? Ведь без него, без того, что лежит в нем, она беспомощна и все предприятие, в которое она кинулась, как в омут головой напрасно... apropos пишет: Ее руки еще больше исцарапались, из верхнего платья, уже раз пережившего бег по кустарнику, с треском вырвалось еще несколько клочьев ткани, когда она наконец заметила уголок вышитого платка, в который был завернут ларец. А Она до крови исцарапала руки, порвала платье и едва сдерживала слезы отчаяния, когда... apropos пишет: Потингтон послушно повернул, и вскоре послышались его удаляющиеся шаги, сопровождаемые неровным, все уменьшающимся огоньком факела. Шаги слышатся сразу. Может, их убрать и оставить только факел? По поводу Агнесс: вписалось очень хорошо, но мне кажется, не стоит так сразу ее раскрывать, какая она бяка. Ну то есть какие-то наблюдения Мод ввести, что она заметила, что Агнесс такая и такая, ну а прочие качества вводить постепенно. И с флиртом тоже чуть бы поумеренней, нет? Ребята-спасители где-то должны бы промелькнуть. Не слишком придираюсь?
apropos: Хелга пишет: опять смущают скобки. Это у меня новая мода что-то вдруг - вместо тире начинаю ставить скобки))) Ага, спасибо! С тапками согласна - буду исправлять. И с Агнесс - тоже Хелга пишет: Не слишком придираюсь? Придираешься, конечно. Но по делу - и не возразишь.
Хелга: apropos пишет: Придираешься, конечно. Но по делу - и не возразишь. Так возрази! Вот думаю, стоит ли делать такие небольшие описания мест, куда попадают герои, типа исторической справки, но в вольном изложении. Чтобы придать духа времени и все такое.
apropos: Хелга пишет: небольшие описания мест, куда попадают герои, типа исторической справки, но в вольном изложении Ага, мне кажется, это не помешает. Для придания именно духа времени, ну и места)
apropos: Фотографии любимых...(с) Мод Кардоне
Дебора: Хорошая пара! Мне нравится!
apropos: Дебора пишет: Мне нравится! Нам тоже нравится...
Дебора: apropos , я итальянцев как героев ЛР не очень люблю (если ГГ действительно итальянец). Но, уверена, авторы сумеют изменить моё мнение.
apropos: Дебора пишет: авторы сумеют изменить моё мнение Надеемся, изменим.
Хелга: Наваяла продолжение, но все сыро и приблизительно... Кардоне ехал впереди эскорта, отправив Бертуччио замыкать его. Охрана невелика, но он уповал на то, что стрела редко попадает в одно и то же место, а сова-сипуха, что хрипло известила о своем неизменном присутствии жаждала не крови младенцев, а всего лишь пару-тройку мышей, что попрятались по лесным норам. Кардоне бывал в этих местах очень давно, с тех пор прошло больше десяти лет, но для дорог, проложенных еще римлянами, этот срок был равен мгновению. По его расчетам поворот в сторону Лоуда должен быть где-то неподалеку, хотя память и ночь вполне могли подвести его. Хоть бы луна – божий светильник не подвела! Он оглянулся – леди ехала позади него, понурившись, словно засыпала от усталости и пережитого. Ее кобыла, гнедой масти с тонкой светлой проточиной на морде, дорогая, арабских кровей, определил Кардоне, шагала, покачивая головой, словно укачивая хозяйку. Повозка, тяжело поскрипывая колесами, тянулась следом, за ней – целая кавалькада лошадей всех мастей. «Разжились лошадьми, можно продать в Кембридже, – усмехнувшись, подумал Кардоне – Хоть какая-то выгода со всего этого дела». Не ко времени задумавшись о выгоде, Корбридже, покинутом не по своей воле Эйдоне, стене Адриана и превратностях судьбы, Кардоне чуть не пропустил поворот, лишь каким-то чутьем поняв, что проехал его. Он развернул рыжего и махнул рукой, подавая знак, что пора сворачивать на боковую дорогу, что угадывалась светлой полосой между темными стволами дубов. Монастырь Англси, вернее то, что от него осталось после деятельности комиссаров, вооруженных королевским указом о выявлении "имеющихся грехов, порочного и мерзкого образа жизни" монастырских клириков, располагался в деревне Лоуд, и своим видом скорее напоминал сельский дом, чем обитель слуг Божиих. Основали его монахи – августинцы в те далекие времена, когда страной правил сын великого нормандца Вильгельма Генрих Боклерк, Первый, тот самый, что сгноил в застенках родного брата, потерял в морской пучине сына и наследника и всю жизнь имел пристрастие к наукам. Соскочив с рыжего возле внушительного вида ворот, Кардоне стукнул тяжелым кольцом, раз, второй, третий… Ждать пришлось довольно долго, пока не открылось небольшое окошко, в котором показалось заспанное лицо пожилого привратника. – Кто вы, и куда держите путь? – с опаской поинтересовался он, с трудом сдерживая зевок. – Ужели в обители не принимают попавших в беду странников? – спросил Кардоне. Леди, подъехавшая к воротам, взволнованно спросила: – Как, что, они не откроют нам? Не примут нас? – Не волнуйтесь, леди, откроют, – бросил Кардоне. «Неужели женщине так необходимо задавать глупые вопросы?» – Вы попали в беду? – спросил привратник. – У нас раненые и… убитые! На нас напали разбойники, на дороге! – взволнованно заговорила девушка. – Мадам, – начал было Кардоне, но замолчал, решив, что сказано уже достаточно. – Я скажу отцу Брайану, – сообщил привратник и закрыл окошко. Через некоторое время загремели засовы, и ворота со скрипом отворились, пропуская путников и повозку в небольшой двор, мощеный круглым камнем. Отец Брайан, высокий худощавый человек, подошел к Кардоне. – Да благословит Господь вас и ваших попутчиков, сэр… Что привело вас в нашу обитель пред рассветом? Кардоне склонил голову в коротком поклоне. – Святой отец, моим попутчики, осмелившимся путешествовать ночью, пришлось обороняться от разбойных людей, которые жестоко атаковали их, но перевес оказался на нашей стороне и сейчас нападавшие лежат на дороге в миле от поворота на Лоуд… И с нами есть погибшие. Сколько их, леди? – обернулся он к девушке, которая с помощью Бертуччио спустилась со своей гнедой арабки. – Двое, – ответила она и, отвернувшись от него, обратилась с приветствием к отцу Брайану. – Благослови и вас господь, леди. Да, на наших дорогах неспокойно, вот не далее, как на прошлой неделе, напали на путников, кажется, в том самом месте, – сказал монах. – И прежде мы принимали и лечили раненых и больных, но ныне мы разорены по вине… – он вздохнул, оборвав себя на полуслове, и продолжил иным, смиренным, тоном: – В обители осталось всего лишь пятеро братьев, да отец-настоятель, аббат Доусон. Мы не можем принять ваших раненых, у нас даже негде их разместить, вам лучше ехать в город… Мы здесь уже не хозяева, доживаем последние дни. Но предать земле убитых – наш долг. Я подниму братьев… – Благодарю вас, святой отец, я не останусь в долгу, у меня есть, чем заплатить… помочь вам, – взволнованно заговорила девушка. Кардоне промолчал, слушая ее с каким-то странным удовольствием. Она впервые заговорила при нем в полный голос, который оказался мягким и глубоким, грудным, словно воркование голубицы. Вскоре отец Брайан поднял своих братьев, и те, в сопровождении весьма недовольного Бертуччио отправились на дорогу за телами разбойников. Отец Брайан умело перевязал рану Роджера, посетовав, что может сделать большего для несчастного парня. Оставаться в разоренной обители не было смысла, жизнь Роджера зависела от того, как быстро путники приедут в Кембридж и найдут врача. Когда эскорт вновь оказался на дороге, ведущей к городу, на востоке над лесом разлился первый предутренний свет, луна таяла, словно, выполнив свое ночное дело, уходила на покой. Кардоне вновь обогнал повозку и ехал впереди, ему вдруг невыносимо захотелось спать и все мысли направились в сторону уже недалекого города, где он свалится на кровать в первой попавшейся по дороге гостинице. Из полусонного состояния его вывел топот копыт и грудной голос: леди на своей гнедой арабке догнала и поравнялась с ним.
apropos: Хелга Чудным образом вплетена история в канву нашего исторического повествования... Как это у тебя здорово получается ... Ну а грубиян-Кардоне... Особый разговор... Деву не видит - только лошадь ея?
apropos: Тапки: Хелга пишет: – У нас раненые и… убитые! На нас напали разбойники, на дороге! – взволнованно заговорила девушка. Мне думается, по менталитету того времени дева не может перебивать мужчину, ежели он говорит. Женщина должна молчать, ага?)) Хелга пишет: Вскоре отец Брайан поднял своих братьев, и те, в сопровождении весьма недовольного Бертуччио отправились на дорогу за телами разбойников. А если им приписать телегу - мол, отправились на телеге - а то не оч. понятно - как они убитых в количестве пять штук дотащат. Хелга пишет: Отец Брайан умело перевязал рану Роджера, посетовав, что может сделать большего для несчастного парня. НЕ пропущено: ... что не может сделать большего Хелга пишет: жизнь Роджера зависела от того, как быстро путники приедут в Кембридж и найдут врача. Это уже скорее мысли Мод - Кардоне нет дела до какого-то слуги, ага? И мне кажется, им бы здесь и обсудить - поможет он деве с повозкой добраться до Кембриджа и т.д., ага? Или уедет, пока отец Брайан перевязывает раненого. Кстати, подумала, они могут расплатиться парой лошадей - лошади тогда наверняка дорого стоили)))
Хелга: apropos С тапками согласная, пошла перерабатывать. apropos пишет: Ну а грубиян-Кардоне... Особый разговор... Деву не видит - только лошадь ея? А что ему дева? Одни хлопоты на голову... А лошадь хороша!
Хелга: Дубль два, расширенный и с учетом... Кардоне ехал впереди эскорта, отправив Бертуччио замыкать его. Охрана невелика, но он уповал на то, что стрела редко попадает в одно и то же место, а сипуха, что вновь хрипло известила о своем неизменном присутствии, жаждала не крови младенцев, а всего лишь пару-тройку мышей, что попрятались по лесным норам. Кардоне бывал в этих местах очень давно, с тех пор прошло более десяти лет, но для дорог, проложенных еще римлянами, этот срок был равен мгновению. По его расчетам поворот в сторону Лоуда должен быть где-то недалеко, хотя память и ночь вполне могли подвести. Хоть бы луна – божий светильник не подвела! Он оглянулся – леди ехала позади него, понурившись, словно засыпала от усталости и пережитого. Ее кобыла, гнедой масти с тонкой светлой проточиной на морде, дорогая, арабских кровей, определил Кардоне, шагала, покачивая головой, словно укачивая хозяйку. «Хотелось бы знать, что мадам прятала там?» – подумал он, вспоминая, как девушка вдруг отправилась в гущу кустарников, растущих у дороги, прихватив с собой слугу с факелом. Поначалу Кардоне отвел глаза, решив, что леди удалилась по своим надобностям, но обратно она вернулась, неся с собой какой-то предмет, обернутый тканью. «Впрочем, какое мне дело? – оборвал себя он. – Возможно, убегая, схватила свои украшения, помады да кружева, как же женщине без них?» Он вновь оглянулся, окинув быстрым взглядом всадницу. Повозка, тяжело поскрипывая колесами, тянулась следом, за ней – целая кавалькада лошадей всех мастей. «Разжились лошадьми, можно продать в Кембридже, – усмехнувшись, подумал Кардоне – Хоть какая-то выгода со всего этого дела». Не ко времени задумавшись о выгоде, вспомнив о Корбридже, покинутом не по своей воле Эйдоне и превратностях судьбы, Кардоне чуть не пропустил поворот, лишь каким-то чутьем сообразив, что проехал его. Он развернул рыжего и махнул рукой, подавая знак, что пора сворачивать на боковую дорогу, которая светлой песчаной полосой угадывалась меж темными стволами дубов. Монастырь Англси, вернее то, что осталось от него после деятельности комиссаров, вооруженных королевским указом о выявлении "имеющихся грехов, порочного и мерзкого образа жизни" монастырских клириков, располагался в деревне Лоуд, и скорее напоминал сельский дом, чем обитель слуг Божиих. Основали его братья-августинцы в те далекие времена, когда страной правил сын великого нормандца Вильгельма Генрих Боклерк, тот самый, что всю жизнь имел пристрастие к наукам, сгноил в застенках родного брата, потерял в морской пучине сына и, как и ныне правящий его тезка, оказался без наследника. Спешившись возле внушительных для столь скромной обители ворот, Кардоне стукнул тяжелым кольцом, раз, другой, третий… Ждать пришлось довольно долго, пока не открылось небольшое окошко, в котором показалось заспанное лицо пожилого привратника. – Кто вы, и куда держите путь? – с опаской поинтересовался он, с трудом сдерживая зевок. – Ужели в обители не принимают попавших в беду странников? – сурово начал Кардоне. Леди, подъехавшая к воротам, взволнованно спросила: – Как, что, они не откроют нам? Не примут нас? – Не волнуйтесь, леди, откроют, – бросил Кардоне. «Неужели женщине так необходимо задавать глупые вопросы?» – Вы попали в беду? – в голосе сонного привратника все же зазвучали сочувственные ноты. – У нас раненые и убитые! – коротко объяснил Кардоне. – Я скажу отцу Брайану, – сообщил привратник и закрыл окошко. Через некоторое время загремели засовы, и ворота со скрипом отворились, пропуская путников и повозку в небольшой не мощенный двор. Отец Брайан, высокий худощавый человек, подошел к Кардоне. – Да благословит Господь вас и ваших попутчиков, сэр… Что привело вас в нашу обитель в столь поздний час? Кардоне склонил голову в коротком поклоне. – Святой отец, моим попутчикам, осмелившимся путешествовать ночью, пришлось обороняться от разбойных людей, что жестоко атаковали их, но перевес оказался на нашей стороне и сейчас нападавшие лежат на дороге в миле от поворота на Лоуд… И с нами есть раненые и погибшие… Сколько их, убитых, леди? – обернулся он к девушке, которая с помощью подоспевшего Бертуччио спустилась со своей гнедой арабки. – Двое, – ответила она и обратилась с приветствием к отцу Брайану. – Благослови и вас господь, леди. Да, на наших дорогах неспокойно, вот не далее, как на прошлой неделе, напали на путников, кажется, в том же самом месте, – сказал монах. – Но прежде мы принимали и лечили раненых и больных, но ныне разорены по вине… – он вздохнул, оборвав себя на полуслове, и продолжил иным, смиренным, тоном: – В обители осталось всего лишь пятеро братьев, да отец-настоятель, аббат Доусон, он тяжело болен. Мы не можем принять ваших раненых, у нас даже негде их разместить, вам лучше ехать в город… Мы здесь уже не хозяева, многие братья покинули нас в поисках иного крова, а мы из милости доживаем последние дни. Но предать земле убитых – наш долг. Я подниму братьев… – Благодарю вас, святой отец, я не останусь в долгу, у меня есть, чем заплатить… помочь вам, – взволнованно заговорила девушка. Кардоне промолчал, слушая ее с каким-то странным удовольствием. Она впервые заговорила при нем в полный голос, который оказался мягким и глубоким, грудным, словно воркование голубицы. Вскоре отец Брайан поднял монахов, те запрягли тяжелую открытую повозку и в сопровождении весьма недовольного своей ролью Бертуччио отправились за телами разбойников. Отец Брайан занялся Роджером, сетуя, что не может сделать для парня большего, чем перевязать его раны. Хозяйка эскорта присоединилась к нему. Джон Потингтон, и оставшийся монах переносили тела погибших слуг. Пока во дворе царила эта совсем не ночная суета, Кардоне устроился на каменной скамье возле ворот, чертыхаясь про себя по поводу вновь разболевшейся спины и утекающего времени. Оставаться в разоренной обители не было смысла, нужно было дождаться возвращения Берта и ехать прочь. Боль не уходила, и он подумал, что неплохо было бы сейчас покурить того чудного индейского зелья, которое дарило терпкий вкус, облегчение от боли и легкое кружение в голове, но все запасы были уничтожены еще по пути к родным берегам. Ему вдруг невыносимо захотелось спать, и вскоре все мысли направились в сторону недалекого, но чертовски недостижимого города, где он свалится на кровать в первой попавшейся на пути гостинице. Из полусонного состояния его вывел грудной женский голос: – Могу ли я попросить вас, сэр.. Помогите нам добраться до Кембриджа... Он взглянул в лицо юной женщины, обращенное к нему. В смутном предутреннем свете оно казалось совсем бледным, чуть голубоватым, а глаза – огромными и черными. «Она, кажется, красива», – отметил он, поднимаясь со скамьи и морщась от вновь резанувшей боли. – Вы либо чрезмерно отважны, либо неумеренно безрассудны, миссис... – отрезал он – Опрометчиво пускаться в такой далекий путь и путешествовать по ночам, да еще с такой защитой... – Да, вы, конечно, правы, – она помолчала, словно собираясь сказать что-то важное, затем, вздохнув, продолжила: – А если вам по пути и вы сопроводите нас до Лондона, я щедро заплачу вам за неудобства. Вернее, заплатит мой родственник в Лондоне, он богат, и непременно щедро отблагодарит вас, сэр, за оказанную мне помощь... Она протянула руку и коснулась его рукава, глядя на него вдруг повлажневшими глазами, губы задрожали, и Кардоне застрял на них взглядом, гоня наплывшие греховные мысли. – До Лондона? Как же вы решились отправиться одной в столь дальний путь? Как вас отпустили? Ваш муж, брат, отец? – удивленно переспросил он и уже собрался было добавить, что отправляться в дорогу до Лондона с таким сопровождением было уже не просто безрассудством, а самой настоящей глупостью, но промолчал, решив, что сказал на эту тему вполне достаточно. – Можете присоединиться ко мне, – небрежно бросил он, не дожидаясь ее ответа – женская мольба была приятна, а леди привлекательна, несмотря, а может и благодаря не слишком удачной встрече с нею. «Не стоит сопротивляться обстоятельствам, которые свели в пути с молодой женщиной, – с каким-то злым удовольствием подумал он, – мало ли к чему это может привести!» В конце концов, он уже давно не бывал в обществе дамы, равной по положению, не вел куртуазных бесед, и не защищал юных дев. Видит Бог, он хотел вернуться к той, что принадлежит ему по праву, но не смог. Впереди хватало забот и неизвестности, а юная женщина стоит перед ним здесь и сейчас. – Можете ехать со мной, – повторил он. – Если ваш родственник так богат, что его устроит моя цена, буду весьма польщен. Но не стоит задерживаться, если все дела сделаны. Прикажите своим людям собираться и тронемся в путь незамедлительно, как только вернутся монахи. – Благодарю вас, сэр. Можете быть уверены: ваша доброта вознаградится сполна, – ответила она. Когда эскорт был готов отправиться в путь, на востоке уже разлился первый предутренний свет, луна таяла в меняющем оттенок небе, словно, выполнив свое ночное дело, уходила на покой. Кардоне, отстранив Бертуччио, подал руку леди, чтобы помочь ей сесть в седло. Тонкая рука, затянутая кожей перчатки, легла на его ладонь. Он с трудом удержался, чтобы не сжать ее. Девушка ухватилась за луку седла, и он подставил руку, ощутив плотное прикосновение ее ножки и упругую тяжесть тела, взметнувшегося в седло.
apropos: Хелга Ага, все чудесно - и очень нравится. Придраться не к чему. И продолжает Мод теперь, ага? Все в дороге?
Хелга: apropos пишет: Придраться не к чему. Ну и прям... apropos пишет: И продолжает Мод теперь, ага? Все в дороге? 4 мили до Кембриджа....
apropos: Внесла правки в свой предыдущий фрагмент, убрала повторы и сократила компаньонку. Чтобы не путаться - закинула исправленный текст сразу в готовые материалы - посмотри и кинь тапки, ага? Тапки можно кинуть сюда - там запостить, а потом скопировать в эту тему, ладно? А потом уже запощу туда твое продолжение - когда разберемся с моим отрывком. Кстати, надо бы филина на сову исправить еще?
apropos: Появились вопросы. Хелга пишет: великого нормандца Вильгельма Генрих Боклерк, Первый, После Боклерка - перед Первый - правильно стоит запятая? по пути к берегам Британи Британи - одно "И" - так и надо? – Благодарю вас, сэр. Можете быть уверены: ваша доброта вознаградится сполна, – ответила она, гордо выпрямившись. Вот "гордо выпрямившись" - несколько смутило. Кардоне, отстранив Бетруччио, подал руку леди, Бетруччио - опечатка? Берт - Бертуччио
Хелга: ОК, хорошо. apropos пишет: После Боклерка - перед Первый - правильно стоит запятая? Ай, тут хотела извратиться на тему, что Генрих был Первый. apropos пишет: Вот "гордо выпрямившись" - несколько смутило. А, так убрать. Ошибки исправлю. И филина заменю, ага.
apropos: Под тапки * * * Мод очень надеялась, что в монастыре им окажут помощь и, может быть, даже пустят переночевать, но, увы, аббатство оказалось разорено, и теперь ей с ранеными предстояла дорога в Кембридж. Пусть до города и осталось всего несколько миль, их нужно было проехать, хотя бы ради Роджера, которому нужна врачебная помощь. Наблюдая, как монах перевязывает раненого, краем глаза она посматривала на их спасителя, боясь, что он незаметно уедет. Ей казалось, он раздражен этой задержкой на своем пути и если находится еще здесь, то только потому, что ждет своего спутника, уехавшего с монахами за телами разбойников. Мод хотела подойти к нему и попросить сопроводить их до Кембриджа, но не решалась. На всякий случай она спросила у отца Брайана, может ли кто-то из монахов поехать с ними до города. - Увы, дитя мое, - отец Брайан с сожалением покачал головой. – Нас слишком мало, чтобы суметь оградить вас от неприятностей, если вдруг они опять вас настигнут на дороге. Братья наши не слишком ловко обращаются с оружием, признаться, да и заняты будут погребением погибших… Но у вас же есть свои защитники, - он посмотрел на внушительную фигуру джентльмена, сидевшего на скамье с закрытыми глазами. – По виду настоящий воин, который легко справится с любыми вашими обидчиками... Мод не стала разубеждать монаха и говорить ему, что этот джентльмен ей совсем незнаком и в любой момент может оставить ее… Она поблагодарила отца Брайана и предложила ему взять двух лошадей в виде благодарности за оказанную помощь с раненым и погребением убитых. Монах, похоже обрадованный щедростью леди, пошел за лошадьми, а Мод, собравшись с духом, направилась к незнакомцу. – Могу ли я попросить вас, сэр… Помогите нам добраться до Кембриджа... Ее спаситель с явной неохотой воспринял просьбу Мод. Он недовольно поморщился и не преминул отчитать девушку за то, что она оказалась в столь поздний час на дороге без надлежащей охраны. «Век благородных рыцарей, с радостью бросающихся на помощь беззащитным дамам, увы, давно миновал», - с горестью подумала Мод, покорно выслушивая его отповедь. Он был прав: у нее действительно недоставало людей, но с ее стороны было бы глупо оправдывать себя особыми обстоятельствами, вынудившими ее спешить в Лондон, как и объяснять, почему она отправилась в путь с таким маленьким отрядом. И она не могла рассказать ему, как ее отец убил на честной дуэли королевского комиссара, за что сэра Уильяма обвинили в измене, арестовали и увели в Тауэр. И что после ареста отца часть слуг разбежалась, боясь оставаться в доме государственного преступника, а из-за поднявшихся в графстве волнений ей пришлось оставить охрану в Боскуме, чтобы было кому защитить поместье от грабежей, поэтому в дорогу с собой смогла взять лишь несколько человек. О, она очень быстро поняла, что такого количества мужчин в отряде недостаточно, но надеялась на лучшее – вопреки разуму. И жестоко за то поплатилась... Хотя и здесь ей повезло. Повезло в том, что этот хмурый и ворчливый джентльмен оказался в тот час на дороге и спас их. И даже если кто-то и скажет, что одинокий путешественник, пусть и в сопровождении слуги, на ночной дороге выглядит подозрительно, потому что никто в эти смутные времена не решится отправиться в путь без внушительной охраны, - этот джентльмен внушал Мод доверие. Он уже доказал своими поступками и мечом, что на него можно всецело положиться. Когда он находился рядом, ей не было страшно. И поэтому она осмелела настолько, что попросила его сопровождать их до Лондона, отчаянно надеясь, что им по дороге, и что он не откажется. В крайнем случае, добравшись до Кембриджа, там можно, наверное, нанять охрану для дальнейшей дороги, но кто мог поручиться, что новые люди будут надежны, а не ограбят и не бросят их в пути? Незнакомец не производил впечатления состоятельного человека. Лошадь под ним была добрая и стоила немало, но, вероятно, он потратил на нее почти все деньги, что у него были? И не откажется от щедрого вознаграждения, которое она была готова ему предложить? Правда, от имени своего родственника, чтобы не вводить во искушение этого джентльмена, если он узнает, какие ценности она везет с собой. Она коснулась его руки просительным жестом, и только заметив, что слишком долго держится за него, поспешно отдернула свою, при этом невольно обратив внимание на те мелочи в одежде мужчины, которые обычно не ускользают от женского взора. Чуть примятый стоячий воротник его светлой рубашки, потертый кожаный дублет украшен не вышивкой, а нашитыми полосками кольчуги, джеркин не новый, но добротной шерсти, как и темный плащ… Еще Мод заметила короткую темную бородку, скривившийся в усмешке рот и... наткнулась на блестящий взгляд светлых, зеленоватых в предутреннем сером свете глаз. Он не намеревался сопровождать ее, но небрежным тоном позволил к нему присоединиться. Мод не привыкла к столь явно выказанному снисхождению, но в создавшихся обстоятельствах была благодарна и за это. Он все же не бросит ее с ранеными… «Но за определенную цену, - напомнила она себе, - и, судя по его словам, цена эта будет немалая». Что ж, с ним расплатятся щедро. Конечно, не ее дядя, сэр Генри, - Мод не собиралась обременять его лишними расходами. Она сама отдаст любую сумму за спасение как собственной жизни, так и жизни своих людей, и, возможно, отца, дальнейшая судьба которого во многом зависит от того, доберется его дочь до Лондона или нет. Когда вернулись монахи с телами разбойников, Мод стояла возле своей кобылы. Но когда к ней подошел этот смуглый иностранец, чтобы помочь ей сесть в седло, как джентльмен отстранил его и сам подал ей руку. Странно, но прикосновение к его ладони почему-то взволновало девушку - даже через плотную кожу его перчатки она ощутила жар и силу ладони, на которую опиралась. Это напугало ее и заставило поспешно, под благовидным предлогом отнять свою руку и ухватиться ею за луку седла. В следующее мгновенье она поставила ногу на вновь услужливо подставленную им ладонь - легкий толчок, и Мод оказалась на спине лошади. Опустив голову, чтобы скрыть румянец, окрасивший ее щеки, хотя было еще достаточно темно, чтобы можно было его разглядеть, она перекинула ногу через луку, поудобнее устроилась в седле и достала из мешочка, подвешенного к поясу, перчатки. - В Кембридже нужно будет найти лекаря, чтобы оказать помощь Роджеру, - сказала Мод и покосилась на своего спутника. Он все еще стоял рядом. - Боюсь, он совсем плох, а мне обязательно нужно довезти его до Лондона - он же... Она чуть было не сказала: свидетель, но вовремя осеклась. Поэтому быстро натянула перчатки, подобрала поводья и тронула кобылу с места.
Хелга: apropos Отлично! Мод вступает и выигрывает! Нашлись тапки. apropos пишет: а Мод, собравшись с духом, направилась к незнакомцу. – Могу ли я попросить вас, сэр… Помогите нам добраться до Кембриджа... Ее спаситель с явной неохотой воспринял просьбу Мод. Вот здесь бы чуть если расширить и углУбить, а? То есть она видит, что он сидит с закрытыми глазами и думает, что не стоит его беспокоить, но с другой стороны, он сейчас встанет и уедет, и она не успеет его попросить, а что потом? То есть поток сомнений каких-то бы, а? Папину историю в подробностях изложим дальше в разговорах или, может, сейчас? apropos пишет: Он уже доказал своими поступками и мечом, что на него можно всецело положиться. Когда он находился рядом, ей не было страшно. Вот здесь, может, не всецело? Просто доверие. И что-то вроде: она смотрела на него и ловила себя на мысли, что ей спокойно рядом с ним несмотря на то, что еще вчера вечером она и слыхом не слышала о его существовании. Что-то такое для ощущений, может быть? apropos пишет: Еще Мод заметила короткую темную бородку, скривившийся в усмешке рот и... наткнулась на блестящий взгляд светлых, зеленоватых в предутреннем сером свете глаз. И еще кое-что заметила, нет? apropos пишет: Она сама отдаст любую сумму за спасение как собственной жизни, так и жизни своих людей, и, возможно, отца, дальнейшая судьба которого во многом зависит от того, доберется его дочь до Лондона или нет. «Возможно» убрала бы... apropos пишет: Но когда к ней подошел этот смуглый иностранец, чтобы помочь ей сесть в седло, как джентльмен отстранил его и сам подал ей руку. Но едва к ней подошел этот смуглый иностранец, чтобы помочь сесть в седло, как джентльмен... apropos пишет: Поэтому быстро натянула перчатки, подобрала поводья и тронула кобылу с места. Она была без перчаток? Тогда надо выше поправить, потому что у меня в перчатках.
Хелга: apropos пишет: В крайнем случае, добравшись до Кембриджа, там можно, наверное, нанять охрану для дальнейшей дороги, но кто мог поручиться, что новые люди будут надежны, а не ограбят и не бросят их в пути? В крайнем случае, в Кембридже можно будет нанять людей для охраны, но кто может поручиться, что они будут надежны и не ограбят или бросят их в пути. Да и еще, подумалось, они же едут не первый день, и пока все обходилось. То есть где-то бы отметить эту мысль, вроде как все было гладко и вот пожалуйста, кто мог знать...
apropos: Хелга пишет: десь бы чуть если расширить и углУбить, а? Ага, расширим и углубим. подумаем, как.)) Хелга пишет: Папину историю в подробностях изложим дальше в разговорах или, может, сейчас? Я думала в подробностях уже дяде, нет? Впрочем, можно и сейчас. Хотя вот эту историю с Роджером и проч. можно раскрывать и постепенно, тянуть интригу, так сказать. Хм. Надо обсудить. Дописать всегда успеем, ага? Хелга пишет: может, не всецело? Ага, уберем всецело)) Хелга пишет: еще кое-что заметила, нет? Упс.... Склероз. Вставлю. С остальным все понятно. Перчатки наденем и не снимем. Я испралвю. И что - это все?! *канюча* Завтра на свежую голову еще тапканешь, ладно?
apropos: Хелга пишет: они же едут не первый день, и пока все обходилось Ага, поняла эту мысль - и предыдущую поправлю.
Хелга: apropos пишет: Завтра на свежую голову еще тапканешь, ладно? "оглядываясь на коробку с тапками" Угу, накидаю.. Там еще один бросила выше.
apropos: Хелга пишет: Там еще один бросила выше Видела. Все учтено.
apropos: Хелга пишет: "оглядываясь на коробку с тапками" Коробочку побольше упакуй, потяжелее. Пригодится.
apropos: Ну и главный вопрос - мне продолжать еще - или Кардоне вступает?
Хелга: apropos пишет: у и главный вопрос - мне продолжать еще - или Кардоне вступает? Дальше, вроде как, беседа в пути и ее последствия? Наверное, Кардоне можно вступать, ага?
apropos: Хелга пишет: Наверное, Кардоне можно вступать, ага? Вот надо решить - как и о чем, ага? Дело деликатное.
Хелга: Да, деликатное...
apropos: Переработанный с учетом тапок фрагмент. * * * Мод очень надеялась, что в монастыре им окажут помощь и, может быть, даже пустят переночевать, но, увы, аббатство оказалось разорено, и теперь ей с ранеными предстояла дорога в Кембридж. Пусть до города и осталось всего несколько миль, их нужно было проехать, хотя бы ради Роджера, которому нужна врачебная помощь. Наблюдая, как монах перевязывает раненого, краем глаза она посматривала на своего спасителя, и ее не покидало тревожное чувство, что он может уехать без них. Ей казалось, он раздражен задержкой на своем пути и если находится еще здесь, то только потому, что ждет своего спутника, отправившегося с монахами за телами разбойников. Мод хотела подойти к нему и попросить сопроводить их до Кембриджа, но не решалась. После того, как отец Брайан отошел от повозки, и Мод убедилась, что Роджер хорошо укутан квилтом, а Агнесс, Мэри и Том крепко спят, она догнала монаха и спросила у него, может ли кто-то из монахов поехать с ними до города. - Увы, дитя мое, - он с сожалением покачал головой. – Нас слишком мало, чтобы суметь оградить вас от неприятностей, если вдруг они опять вас настигнут на дороге. Братья наши не слишком ловко обращаются с оружием, признаться, да и заняты будут погребением погибших… Но у вас же есть свои защитники, - отец Брайан посмотрел на внушительную фигуру джентльмена, сидевшего на скамье с закрытыми глазами. – По виду настоящий воин, который легко справится с любыми вашими обидчиками... Мод только вздохнула и предложила монаху взять двух лошадей в виде благодарности за оказанную помощь с раненым и за погребение убитых. Обрадованный щедростью леди, отец Брайан пошел за лошадьми, а девушка, собравшись с духом, направилась к незнакомцу. Вид у него был усталый. Похоже, он дремал. Мод остановилась перед ним в нерешительности: ей было неловко его тревожить, но если он оставит их… Она сглотнула и сцепила руки, готовясь к разговору с джентльменом, а пока невольно рассматривая его в тусклом предутреннем свете. Чуть примятый стоячий воротник светлой рубашки, потертый кожаный дублет, на котором вместо модной нынче вышивки были нашиты металлические полоски кольчуги. Коричневый джеркин не новый, но из добротной шерсти, как и плащ… Темные курчавые волосы, короткая бородка, золотая серьга в одном ухе… – Могу ли я попросить вас, сэр… - наконец решилась Мод, отчаянно волнуясь. Он открыл глаза – блестящие, зеленоватые в сумеречном тумане. - Помогите нам добраться до Кембриджа... Ее спаситель с явной неохотой воспринял просьбу Мод. Недовольно поморщившись, он не преминул отчитать девушку за то, что она оказалась в столь поздний час на дороге без надлежащей охраны. «Век благородных рыцарей, с радостью бросающихся на помощь беззащитным дамам, увы, давно миновал», - с горестью думала Мод, покорно выслушивая его отповедь. Конечно, он был прав, и у нее действительно недоставало людей. Но было бы глупо ей сейчас оправдываться особыми обстоятельствами, вынудившими ее спешить в Лондон, как и объяснять, почему она отправилась в путь с таким маленьким отрядом. Она не могла рассказать ему, как ее отец, в честном поединке убив королевского комиссара, был за то обвинен в измене, арестован и увезен в Тауэр. И что после ареста сэра Уильяма часть слуг разбежалась, боясь оставаться в доме государственного преступника, а из-за поднявшихся в графстве волнений ей пришлось оставить охрану в Боскуме, чтобы было кому защитить поместье от грабежей, поэтому с собой в дорогу она смогла взять лишь несколько человек. Мод понимала, что такого количества мужчин в отряде недостаточно, но надеялась на лучшее, и за ту неделю, что они были в пути, все складывалось удачно. Она уже почти уверовала в благополучное завершение их путешествия, когда вдруг этой ночью, перед самым Кембриджем они подверглись неожиданному нападению… Хотя в итоге им все же повезло. Повезло в том, что этот хмурый и ворчливый джентльмен оказался там в это время и спас их. И если для кого-то одинокий путник на ночной дороге выглядит подозрительно, потому что в эти смутные времена никто не отправляется в путь без внушительной охраны, - ей он все равно внушал доверие, своими поступками и мечом доказав, что на него можно положиться. И сейчас Мод смотрела на него и ловила себя на мысли, что ей спокойно рядом с ним, несмотря на то, что еще вчера вечером она и слыхом не слышала о его существовании. Поэтому она вдруг осмелела настолько, что попросила его сопровождать их до Лондона, отчаянно надеясь, что им по дороге, и что он не откажется. В крайнем случае, в Кембридже можно будет нанять людей для охраны, но кто может поручиться, что они будут надежны и не ограбят или бросят их в пути? С этим же джентльменом Мод ничего не было страшно… Повинуясь внезапному порыву, она коснулась руки незнакомца просительным жестом, торопливо размышляя, как уговорить его стать их спутником. Он не производил впечатления состоятельного человека, хотя лошадь под ним была добрая и стоила немало. Но если он потратил на нее почти все деньги, что у него были? Может быть, он прельстится посулом щедрого вознаграждения, которое она была готова ему предложить? Предложить от имени своего родственника, чтобы он не знал, какие ценности она везет с собой, и тем не вводить его в искушение? У нее отлегло от сердца, когда незнакомец – пусть небрежным, даже снисходительным тоном - позволил к нему присоединиться. До Лондона. Значит, он не бросит ее с ранеными… За определенную цену, сказал он. И, судя по всему, цена эта будет немалая. Что ж, с ним расплатятся щедро. Конечно, не ее дядя, сэр Генри, - Мод не собиралась обременять его лишними расходами. Она сама отдаст любую сумму за спасение не только собственной жизни, но и жизни своих людей, и отца, дальнейшая судьба которого во многом зависит от того, доберется его дочь до Лондона или нет. И как быстро. Когда наконец вернулись монахи с телами разбойников, все было готово к отъезду. Джон Потингтон, проверив, хорошо ли привязаны лошади к заднику повозки, начал взбираться на упряжную лошадь, а Мод направилась к своей кобыле. Но едва к ней подошел этот смуглый иностранец, чтобы помочь сесть в седло, как джентльмен отстранил его и сам подал ей руку. Странно, но его прикосновение почему-то взволновало девушку - даже через плотную кожу перчатки она ощутила жар и силу ладони, на которую опиралась. Это напугало ее и заставило поспешно, под благовидным предлогом отнять свою руку и ухватиться ею за луку седла. В следующее мгновенье она поставила ногу на вновь услужливо подставленную им ладонь - легкий толчок, и Мод оказалась на спине лошади. Опустив голову, чтобы скрыть румянец, окрасивший ее щеки, хотя было еще достаточно темно, чтобы можно было его разглядеть, она перекинула ногу через луку и поудобнее устроилась в седле, расправляя юбки. - В Кембридже нам нужно будет найти лекаря, чтобы тот посмотрел Роджера, - сказала она первое, что пришло ей в голову, и покосилась на своего спутника. Он все еще стоял рядом. - Боюсь, он совсем плох, а мне обязательно нужно довезти его до Лондона... Она осеклась и прикусила губу, быстро подобрала поводья и тронула кобылу с места.
Хелга: apropos Все замечательно, совсем нечего кинуть. Только пинеточка.. apropos пишет: Но было бы глупо ей сейчас Но сейчас было бы глупо оправдываться
apropos: Хелга пишет: совсем нечего кинуть Очень плохо. Тапочек учтем-с.
Хелга: И продолжим.... Осмотрев невзначай вверенное ему хозяйство, Кардоне пришпорил рыжего и догнал свою подопечную, которая отчего-то пустила свою арабку легким галопом и лишь, когда он поравнялся с нею, подтянула поводья, перейдя на шаг. Какое-то время он ехал рядом, молча, поглядывая на девушку, та же смотрела вперед, словно не желая взглянуть на него. Кардоне решил, что нужно прервать молчание, и сказал: – Уже светает, но до города осталось мили четыре, доедем быстро, если ничто не помешает. И что же вас заставило, миссис, тронуться в такой нелегкий путь? Она ответила не сразу, словно обдумывала ответ. – Мне очень нужно в Лондон, Меня там... ждет отец. А вы, сэр? Вы... направляетесь туда? Я попросила вас сопровождать меня, но так и не узнала цели вашего путешествия... Она замолчала, бросив на него взгляд, показавшийся Кардоне виноватым. «Хитрые женские уловки...», – сердито подумал он, а вслух продолжил начатую еще в монастыре обличительную речь: – Вы едете к отцу в Лондон? И как же ваш отец позволил вам отправиться в такое путешествие вот так... одной, без должного сопровождения. И прежде дороги не были спокойными, а ныне в Йорке мятеж, вы знали об этом? Два месяца назад, покинув в Гавре борт каракки под названием Пунта, Кардоне узнал подробности происходящих на родине событий – король назвал папу римским епископом, объявил себя главой английской Церкви, развелся с королевой Екатериной и женился на фрейлине Анне Болейн, которую уже успел казнить и тотчас же жениться на другой. Кардоне не определил для себя, как ему относиться к происходящему, его интересовало свое собственное положение. За годы странствий он сталкивался с разными людьми и разными верованиями и даже был подвергнут ритуалу посвящения в воины в индейском племени гуронов, с которыми команде странствующего по дальним морям судна пришлось пережить зиму, и был католиком по рождению и по привычке, и циником по судьбе. Впрочем, все это имело весьма отдаленное отношение к леди, которая ехала рядом. Там у монастырской стены он увидел женщину, с которой могло что-то сложиться, ненадолго, на время поездки. Он так давно не был с женщиной, а совместное путешествие – прекрасный повод для совместных занятий. Судя по одежде, она замужем, это может стать препятствием, хотя не помешает пообщаться с приятной леди, попавшей в трудную ситуацию. – Да, я знаю, знала, – тихо ответила она, в упор взглянув на него. – Но вы не ответили... – Знали и все же поехали... – снова укорил он, глядя, как она слушает его, чуть повернув голову. Внимательный взгляд ее глаз, темных в предутреннем свете, теперь манил его, словно она стала другой, не той перепуганной девушкой, казавшейся ему помехой. Он подумал о своей жене, но тут же отогнал эту мысль подальше. – Да, я еду в Лондон, у меня дела в городе. Нужно представиться, раз нам предстоит ехать вместе, меня зовут Кардоне.
apropos: Хелга Как трогательно. Хелга пишет: «Хитрые женские уловки...» Вот чуть-что - и дев сразу подозревают.
apropos: * * * * * * * * Мод ускакала вперед, чтобы справиться с охватившим ее смущением, слыша, как позади послышались резкие, отрывистые команды незнакомца, топот копыт, суета, сопровождающая отъезд, и наконец скрип тяжело груженой повозки, сдвинувшейся с места. «Пусть пораспоряжается - мужчины это любят», - подумала она, втайне надеясь, что он догонит ее, и надежды ее оправдались. Он поехал рядом, и Мод, вновь остро ощутила его присутствие. «Я просто устала и до сих пор никак не приду в себя после нападения разбойников, - оправдывала она свою странную реакцию на этого человека. - Он спас меня, нас всех, поэтому я испытываю к нему естественную благодарность. И чувствую себя с ним защищенной... Ничего более... Обычный мужчина, и, кажется, не так уж хорош собой...» Она краем глаза посмотрела на него, чтобы удостовериться в последнем, с некоторым разочарованием в этом окончательно убедилась, хотя не могла не признать, что грубоватые черты его лица были привлекательны своей суровой мужественностью. Он заговорил с ней, и Мод пришлось задумываться над ответами, потому что она не могла сказать правду о том, что подвигло ее на такое опасное путешествие, к кому она едет и зачем. Она солгала, что ее ждет отец: сэр Уильям не мог знать, что его дочь едет в Лондон. Во время его ареста они не смогли обмолвиться и словом, но когда королевские стражники увезли отца, Мод тут же написала письмо родственнику – сэру Генри Балмеру, который жил в Лондоне и занимал придворную должность, надеясь, что он поможет спасти сэра Уильяма от несправедливого приговора. А на следующий день сама отправилась в путь, взяв деньги и все свои немалой ценности украшения, чтобы – если понадобится – подкупить судейских, заплатить любые штрафы, только чтобы добиться освобождения отца. С ней поехали и двое свидетелей поединка – сын их соседа по имению Роджер Ньютон и арендатор Джон Потингтон. Свидетелей, которые чуть не погибли этой ночью. И если Роджер не выживет... Сглотнув вдруг появившийся в горле комок, девушка все же удержала слезы, готовые наполнить ее глаза. Было не время и не место выказывать свои переживания незнакомому человеку, который как раз в этот момент представился ей. Кардоне?! Странное имя у англичанина. А то, что ее спутник англичанин - сомневаться не приходилось: он не только говорил без акцента, но и держался так свободно и уверенно, как может вести и чувствовать себя человек, находящийся на родине. С некоторым удивлением Мод посмотрела на него и только открыла рот, чтобы назвать себя, как что-то остановило ее. Кто знает, как быстро распространились слухи об аресте сэра Уильяма Балмера, и как ее спутник отнесется к дочери человека, арестованного по обвинению в государственной измене по приказу самого короля? Хотя она носила имя мужа, но кто-то мог вспомнить о происхождении жены младшего брата графа Нортумберлендского... Нет, лучше не рисковать, открываясь даже случайному попутчику. - Леди Вуд, - склонив голову, Мод назвала первую пришедшую ей на ум фамилию, чему в немалой степени поспособствовал лес, по которому они как раз ехали. «Нужно будет предупредить всех моих людей, чтобы они случайно не проговорились, кто я такая на самом деле», - подумала девушка. - Отец не знает... Мой приезд будет для него неожиданностью... Я сама... То есть, я не подумала, что дороги могут быть небезопасны, - Мод понимала, как глупо это выглядит в глазах Кардоне, но что еще она могла сказать? - А вы, сэр, тоже путешествуете... налегке, - не преминула заметить она. - Как бы хорошо вы ни владели мечом, вдвоем со слугой вам было бы не так просто отбиться даже от полдюжины разбойников, попадись они на вашем пути.
Яна: apropos пишет: Хотя она носила имя мужа Я что-то пропустила?!! *задумчиво* вроде бы всё прилежно читаю, с исправлениями, ага - Леди Вуд, - склонив голову, Мод назвала первую пришедшую ей на ум фамилию Йес! Как я люблю главных героинь под вымышленными фамилиями! Девы, я за Вами не успеваю , Вы, как всегда на высоте!!
Хелга: Яна Спасибо, что заинтересовались романом! Яна пишет: Я что-то пропустила?!! *задумчиво* вроде бы всё прилежно читаю, с исправлениями, ага Цитирую.. apropos пишет: Леди Перси, урожденная Мод Балмер, дочь сэра Уильяма Балмера из Боскума, графство Дербишир, очнулась от полудремы, когда снаружи раздался яростный топот копыт, ржанье, крики и лязг оружия,
Яна: Хелга Хелга пишет: Спасибо, что заинтересовались романом! Не смогла пройти мимо, ну вот никак! Даже не знаю, что мне больше нравится, сам роман или рабочая переписка двух замечательных авторов Леди Перси, урожденная Мод Балмер Эх, говорили же, учи мат.часть, ага Хелга Пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты!
apropos: Яна пишет: Даже не знаю, что мне больше нравится, сам роман или рабочая переписка двух замечательных авторов Ну, может быть интересно и то, и другое. Хотя мы надеемся, что сам роман увлечет наших читателей не меньше, чем метание тапок соавторов друг в друга. Кстати, наши обсуждения еще во времена создания Переполоха - сорок с лишним тем - говорят, читались как роман в романе. А, и еще новость - вроде бы утвердили название романа - Гвоздь и подкова. Название со значением.
Яна: apropos apropos пишет: Ну, может быть интересно и то, и другое Так и есть, но ещё притягивает сам процесс написания, открытость соавторов между собой (очень чувствуется легкость в отношениях), ну и, конечно, допуск читателей, так сказать, к "телу" утвердили название романа - Гвоздь и подкова. Название со значением. С рабочим названием было как-то по-спокойнее, а вот теперь как?! Ни одного предположения в голове
apropos: Хелга Кстати, у тебя там продолжения нет, случаем?
Яна: Хелга пишет: Зато есть интрига, нет? С этим не поспоришь
apropos: Яна пишет: С этим не поспоришь Ха! И еще какая интрига.... Ммммм...
Яна: apropos, Хелга Хелга пишет: Зато есть интрига, нет? apropos пишет: Ха! И еще какая интрига.... Ммммм... Нет, ну Вы прелесть!! Только посмотрите, как слаженно работают Бедные читатели, мы пропали!
Хелга: apropos пишет: Кстати, у тебя там продолжения нет, случаем? Случаем, где-то завалялось, сейчас поищу...
apropos: Яна пишет: Только посмотрите, как слаженно работают Годы выучки и притирки. Яна пишет: Бедные читатели, мы пропали! Даже не сомневайтесь. *скромно* Обещаем - постараемся во всяком случае - интереснейший роман с умопомрачительной интригой в исторических реалиях описываемой эпохи.
apropos: Хелга пишет: где-то завалялось, сейчас поищу... Завалялось... Мы тут ждем, понимаешь...
Хелга: apropos пишет: Обещаем - постараемся во всяком случае - интереснейший роман с умопомрачительной интригой в исторических реалиях описываемой эпохи. Скромно, скромно...
Хелга: Кардоне гулко хмыкнул в ответ на ее слова. – Леди Вуд, во-первых, мы не стали бы дожидаться, пока на нас нападет дюжина разбойников, во-вторых, не думаю, что были бы для них бескровной и богатой добычей... а в-третьих, мой слуга, Бертуччио, один стоит дюжины таких, – он небрежно мотнул головой, – что напали на вас. Не говоря уже о... – Кардоне не закончил фразу, решив, что намек очевиден и ясен, как утренний свет, что разливался над лесом. – Вы очень смелы, леди Вуд, но как ваш муж отпустил вас одну в такую дорогу? – продолжил он, дабы сказать ей приятное, а заодно выяснить ее положение. Она замялась, словно этот простой вопрос смутил ее. – Муж мой уехал... занят делами в... Девоне... А вы давно в дороге? Откуда едете? «Муж уехал и занят делами в Девоне и отпустил жену в такой дальний путь, невзирая на опасности? Что это за муж? – подумал Кардоне и тут же с усмешкой ответил самому себе: – Такой же как и ты, mare diavolo, пират и странник, давным-давно покинувший свою жену и свои земли, которых теперь лишен...» Мысли о том, что он слишком долго странствовал и вновь, как уже не раз бывало в его жизни, расплачивается за свои или чужие грехи, не давали ему покоя далеко не первый день. Прожив полную авантюр и опасностей жизнь, чудом добравшись живым до своего тридцатилетия, однажды, глядя на волны, покачивающие каракку, на смутные очертания острова, к которому приближалось судно, он подумал, что пора возвращаться домой. На тот остров, где он родился, где двенадцать лет назад оставил семью и жену. «Моя жена уехала в Саттон, в тихое место, подальше от смуты. Что ж, вполне разумно... Но что же влечет эту красавицу в Лондон, подальше от мужа? Неужели только приязнь к отцу? Может, желает попасть ко двору? Вуд... кажется, никогда не был знаком с таким семейством...» Задумавшись, он не сразу ответил на вопрос попутчицы. – Давно ли я в дороге? Мне кажется, всю жизнь. Я живу в дороге, леди Вуд, но все же надеюсь добраться до конечной цели своего долгого путешествия. Ныне я еду от Адрианова вала, вы не бывали в тех местах, на севере? Хотя, конечно, Лондон, двор... может быть, балы, привлекательней тех диких мест...
Marusia: apropos пишет: Кардоне?! Странное имя у англичанина. А может, это прозвище, приобретённое в дальних странствиях? Я тут глянула по словарю, что "cardo" означает "репейник (собирательное название растений с колючим стеблем)" А почему Кардоне решил, что девушка замужем? потому что к ней обращались "миледи" или она одета была как замужняя дама? Я это пропустила О, уже и продолжение * потирая ручки* Оперативненько
Хелга: Marusia пишет: А почему Кардоне решил, что девушка замужем? потому что к ней обращались "миледи" или она одета была как замужняя дама? Одета, как замужняя дама, да. Обращение в те времена не очень определяло матримониальный статус. Не было обращения мисс, например.
Яна: apropos пишет: интереснейший роман с умопомрачительной интригой в исторических реалиях описываемой эпохи. Ха! Так вот это надо в шапку, а то повесили скромненько, цитирую: Романтическая история, случившаяся в Англии во времена правления Генриха VIII"
Хелга: Marusia пишет: А может, это прозвище, приобретённое в дальних странствиях? Я тут глянула по словарю, что "cardo" означает "репейник (собирательное название растений с колючим стеблем) Пять баллов! Нет, шесть...
apropos: Хелга Чудное продолжение! Кардоне - такая прелесть. Пират и странник.
apropos: Marusia пишет: Я тут глянула по словарю, что "cardo" означает О, в ход пошли дедуктивные методы расследования. Яна пишет: Так вот это надо в шапку, а то повесили скромненько Потому что мы скромные очень.
Marusia: apropos пишет: *скромно* Обещаем - постараемся во всяком случае - интереснейший роман с умопомрачительной интригой в исторических реалиях описываемой эпохи. Такая чудесная коллекция ружей, алебард и пищалей на стенах начинает вырисовываться , а ведь это только начало
apropos: Marusia пишет: Такая чудесная коллекция ружей, алебард и пищалей на стенах начинает вырисовываться О, а сколько всего впереди...
apropos: * * * «Хвастун», - Мод еле сдержала улыбку во время его рассказа о том, как легко ему расправиться с разбойниками. Конечно, спутник ее не был трусом и умел обращаться с мечом - и она видела это собственными глазами, но как все мужчины явно преувеличивал свои достоинства и возможности, особенно перед женщинами. Дамам же надлежало принимать на веру все слова и восхищенными возгласами подпитывать непомерное мужское тщеславие. Если Кардоне рассчитывает на подобную реакцию с ее стороны... Хотя, для того, чтобы он благополучно доставил ее в Лондон, ей было совсем нетрудно выслушивать рассказы о его подвигах и подпитывать бальзамом его самолюбие. Тем более, слушать его было приятно - теперь, когда он не злился и не отдавал резких приказаний, голос его, низкий и хрипловатый, будто завораживал ее... Едва Мод собралась выразить уверенность в том, что с таким спутником ей теперь не грозит никакая опасность, как его слова затронули неприятную для нее тему. И болезненную. Впрочем, нет. Боль давно ушла, как и обиды, разве иногда вот так, ненароком, случайно оброненные фразы затрагивали ее печаль, скрытую в глубине сердца и души. И сейчас, едва Кардоне упомянул о ее муже, а потом о своем долгом путешествии и дороге, в которой живет, Мод тихонько вздохнула, а рука ее машинально потянулась к груди, где под платьем на тонком кожаном шнурке, увитом золотой нитью, висел изумруд – подарок ее мужа. Мужа, которого не видела много лет и вряд ли узнает при встречи, если она когда-нибудь состоится. Адрианов вал... Почти на границе с Шотландией. Она бывала в тех местах, но совсем маленькой девочкой, когда несколько месяцев прожила в имении мужа. Но не помнила ни имения, ни мужа. Ей было всего шесть лет, когда состоялась ее помолвка с сэром Ральфом Перси, вторым сыном пятого графа Нортумберленда, а через год их обвенчали, поскольку старый граф был при смерти и торопил со свадьбой. А затем муж Мод уехал куда-то сначала воевать, потом – путешествовать по свету, за эти годы так ни разу не посетив Англию. Изредка он подавал о себе вести сэру Уильяму и присылал подарки для подрастающей жены. Заморские безделушки, украшения, в числе которых было очень красивое и дорогое изумрудное ожерелье и вот этот камень… Огромный, размером с яйцо куропатки прозрачный темно-зеленый изумруд с крошечным желтоватым пятнышком в форме звездочки, один луч которой был вытянут чуть больше других. Мод не расставалась с камнем: днем он лежал в мешочке на поясе, а ночью перекладывала под подушку и, засыпая, сжимала его в руке. Сэр Уильям приказал огранить изумруд в золотую оправу, и Мод стала носить его, не снимая. Она мечтала о встрече с мужем, представляя его красивым, добрым и заботливым, и с нетерпением ожидала его приезда. Но шли годы, сэр Ральф Перси все не приезжал. И Мод перестала его ждать, стараясь вообще не вспоминать о том, что у нее есть муж. Только по привычке продолжала носить изумруд... Как ей пришлось солгать об отце, так и теперь она была вынуждена «отослать» мужа в первое попавшееся графство, подальше от Лондона. «Мой муж тоже всю жизнь в дороге, - с горечью подумала она. - Но у моего спутника хотя бы есть конечная цель путешествия, в отличие от сэра Ральфа, которому не нужен дом, жена, семья - только вечная дорога... Интересно, у Кардоне есть жена? И ждет ли она своего мужа, или, как и я, при встрече не узнает его?..» - Лондон несомненно привлекательнее, особенно балы, устраиваемые при дворе, - сказала она, ни разу не побывавшая ни в Лондоне, ни на придворных балах. И сейчас ей будет совсем не до танцев... - Так вы решили вернуться в общество, сэр? Устали от дороги? - чуть насмешливо поддела своего собеседника девушка и тихонько потрясла головой, таким образом пытаясь побороть одолевающие ее усталость и сонливость.
Marusia: apropos пишет: Но не помнила ни имения, ни мужа. Ей было всего шесть лет, когда состоялась ее помолвка с сэром Ральфом Перси, вторым сыном пятого графа Нортумберленда, а через год их обвенчали, поскольку старый граф был при смерти и торопил со свадьбой. А затем муж Мод уехал куда-то сначала воевать, потом – путешествовать по свету,
Хелга: – Устал от дороги? – переспросил сэр Ральф Перси или мессер Кардоне, как его звали последние годы. Прозвище свое он получил, как ни странно, от собственного слуги и сотоварища по странствиям Бертуччио Оливы, который прозвал его Репейником, что на его родном языке звучало, как Кардоне. – Да, вы правы, мадам, устал... Но конца пути пока не вижу, – машинально добавил он, вновь на миг погрузившись в свои думы. – Но вы устали более меня, – добавил он, взглянув на свою спутницу. «Она путешествует без мужа оттого, что они живут врозь? И он позволяет ей делать, что ей захочется?» Гадать о ее муже было трудно, да и какое Ральфу было дело до джентльмена, которого он никогда не видел и не увидит. – Вы бывали уже в Лондоне? Что делает в Лондоне ваш отец? Служит ли при дворе или занят торговыми делами? – спросил он. – Служит? – переспросила леди Вуд. – Нет, не служит... Он оказался в Лондоне... Его привезли... У него там дела, но не торговые, нет... Просто важные дела... семейные... Я никогда не была в Лондоне, но... но мне нужно как можно скорее туда попасть. А вы... вы тоже спешите, сэр? И вновь она разволновалась, словно он задал слишком сложный вопрос. Возможно, от усталости и голода? Решив, что странное смятение спутницы связано с этими бренными потребностями, он подумал и о своих. Усталость давала себя знать, в животе уже ничего не осталось от жареного ягненка, съеденного вечером. «Что она спросила? Спешу ли я? Очень спешу...» – Ральф поморщился и стиснул кулак, вспомнив, как его встретили в собственном, но уже не своем поместье. – Да, я спешу, леди Вуд, у меня дела в Лондоне, очень важные дела... – Важные дела? – переспросила леди Вуд. – Да, но это совсем неинтересно для вас... Вы отдохнете в Кембридже, поспите, а я пошлю Бертуччио за врачом, – сказал и тотчас пожалел, что напомнил ей о раненом слуге, но он давно разучился вести изящные беседы с дамами. – Не огорчайтесь, на все воля Бо... – начал было он, но закончил ругательством, совсем неуместным рядом с божьим именем, потому что леди Вуд, вдруг покачнувшись, начала падать и оказалась бы на земле, под копытами собственной арабки, если бы Ральф не повернул рыжего и, успев схватить за руку, не удержал ее в седле. Он подхватил ее за талию – с засыпающей либо впадающей в беспамятство дамой было не до церемоний. Рыжий, столкнувшись с кобылой леди Вуд, издал негромкое довольное ржание. – Леди Вуд, не стоит засыпать в седле, вы можете упасть... – пробормотал Ральф. Она что-то прошептала и, вдруг упав на его плечо, замерла. «Что это с ней? Лишилась чувств? Этого только не хватало!» – лихорадочно думал он, одной рукой сжимая повод фыркающего рыжего, а другой держа леди Вуд. Она вдруг вздохнула и пошевелилась, словно устраиваясь поудобней, и Ральф понял, что она просто-напросто заснула. Он растерялся, такого с ним никогда не бывало. Она устроилась у него на груди, словно доверчивое дитя на груди отца. Ральф перехватил повод гнедой арабки и негромко свистнул, подзывая Бертуччио. Тот не заставил себя долго ждать и вскоре оказался рядом, с изумлением взирая на хозяина, исполняющего странный трюк с дамой и лошадьми. Позади загремели колеса приближающейся повозки. – Только попробуй что-нибудь сказать, Берт! Шкуру спущу! – шепотом рыкнул Ральф. – Леди заснула и чуть не свалилась с лошади! Оруженосец, изобразив на своей подвижной физиономии смиренную мину, но не забыв многозначительно закатить глаза, подхватил повод кобылы, а Ральф, крякнув от боли – коварная спина вновь напомнила о себе – перетащил девушку в своё седло. Она что-то вяло пробормотала, так и не открыв глаза, повозилась и устроилась у него на груди, словно на удобном ложе. Бертуччио, выразительно хмыкнув, поехал вперед, уводя освободившуюся от всадницы кобылу, а сэр Ральф Перси тронул рыжего, охваченный весьма противоречивыми ощущениями: от просто мужских, усугубленных долгим воздержанием – до давно, а может, и никогда не испытанных, тех, которые поэт или философ назвал бы нежностью, смущением, трепетом, но сэр Ральф, не будучи ни тем, ни другим, не пытался дать им определение. Он почему-то вспомнил, как много лет назад держал на коленях свою семилетнюю жену, и она доверчиво гладила его дублет маленькими детским пальчиками. Откуда пришло это воспоминание? Ведал ли он, что сегодняшняя ночь бросит ему женщину вот так, прямо в руки? Леди Вуд снова пошевелилась, рыжий шел медленно, явно сердясь на двойной груз.
apropos: Хелга Ах, вот и наш сэр Ральф Перси...
Marusia: Хелга пишет: сэр Ральф Перси или мессер Кардоне, как его звали последние годы. Прозвище свое он получил, как ни странно, от собственного слуги и сотоварища по странствиям Бертуччио Оливы, который прозвал его Репейником Какие у нас перспективы открываются на совместную поездку Сэр Ральф попытается соблазнить собственную жену
Яна: apropos Хелга Я знала, что будет такой Бац! Это ж сколько лет прошло со времён венчания?! Marusia пишет: Какие у нас перспективы открываются на совместную поездку Сэр Ральф попытается соблазнить собственную жену Я предполагаю ссору и разъезд по своим дорожкам
мариета: Уф, догнала вас наконец. Дамы, вы прелесть! И какой у вас синхрон, какое единство!!! Просто мастер-класс !!!
Marusia: apropos пишет: ее помолвка с сэром Ральфом Перси, вторым сыном пятого графа Нортумберленда, а через год их обвенчали, поскольку старый граф был при смерти Так значит, наш Ральф - младший брат шестого графа Нортумберленда. Хелга пишет: Не ко времени задумавшись о выгоде, Корбридже, покинутом не по своей воле Эйдоне, стене Адриана и превратностях судьбы, Кардоне чуть не пропустил поворот Перечитывала сегодня, наткнулась на перечисление замков, принадлежавших семье А в каком родстве Ральф вот с этим Генри Перси? Первым поклонником Анны при английском дворе стал Генри Перси, наследник графа Нортумберлендского, служивший у могущественного кардинала Уолси, главного и всесильного министра Генриха VIII. Анна ответила взаимностью на страсть, которую совсем не в рамках куртуазного поклонения выказывал ей Перси. Втайне они решили пожениться. Но тут вмешался Уолси, недолюбливавший Томаса Болейна. Он считал его дочь недостойной невестой для одного из самых знатных аристократов Англии и убедил в этом короля. Генрих не дал разрешения на брак. Граф Нортумберлендский в свою очередь пригрозил лишить сына титула и наследства. Перси стойко держался и даже составил брачный контракт, согласно которому обязался жениться на Анне. Но адвокаты нашли способ аннулировать документ. http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/6122/
Хелга: Marusia пишет: А в каком родстве Ральф вот с этим Генри Перси? Теоретически он его младший брат... Но это роман, плод фантазии, пользующейся реальностью в своих гнусных целях. мариета пишет: Уф, догнала вас наконец. Замечательно!
Юлия: apropos Хелга А ведь давала зарок не начинать чтение, пока сами авторы не доберутся до конца. Но что он стоит, по сравнению с такими переживаниями незнакомых друг другу супругов?! Вы, леди, великолепны, впрочем, это не ново Главное - пишите, а мы уж читать будем, несмотря ни на какие зароки.
apropos: Юлия Юлия пишет: давала зарок не начинать чтение, пока сами авторы не доберутся до конца А интереснее читать, когда процесс еще идет, нет? мы уж читать будем, несмотря ни на какие зароки Это замечательно, это нас стимулирует.
apropos: Следующая глава - начало - под тапки.))) Глава II Кембриджский пудинг «Все медленно перемешать (яйца предварительно взбить) и приготовить тесто, которое еще полчаса должно постоять. Затем растопить жир на сковороде, влить в нее тесто и запечь в печи... За последствия повар ответственности не несет...» Из рецепта Йоркширского пудинга Спросонок она не сразу поняла, что ее разбудило. Это был чей-то голос, или что-то изменилось?.. Мод потерлась щекой о подушку, которая оказалась мягкой, но немного колючей, а сама она почему-то не лежала, а сидела... Девушка открыла глаза и увидела, что вместо подушки ее голова покоится на коричневом шерстяном джеркине, что сидит она боком на рыжей лошади, почти на коленях своего спутника, и он, придерживая ее за талию, что-то сердито говорит ей. Это его хриплый недовольный голос прервал ее сон, и еще то, что лошадь, которая прежде двигалась, остановилась посреди какого-то двора, залитого пасмурным утренним светом. Мод попыталась понять, что ей говорит Кардоне, одновременно мучительно припоминая, как еще на дороге, во время их разговора, ее вдруг стало неудержимо клонить в сон. Несколько раз она качнулась в седле, на мгновения проваливалась в зыбкую полудрему, а ее спутник, чей облик в сизом предрассветном тумане принимал неясные очертания - или то слипались ее глаза?.- .все задавал какие-то вопросы… Об отце, о муже? И она, от усталости с трудом шевеля губами, что-то отвечала, пока все не поплыло у нее перед глазами: и едущий рядом всадник, и лес по обочинам уползающей куда-то в сторону дороги, а саму ее зашатало и потянуло вниз, хотя она слабеющими руками пыталась удержаться за гриву кобылы... Значит, Кардоне, пересадив на своего коня, вез ее, спящую… Мод с ужасом подумала, что могла проговориться о чем-то таком, о чем ее спутнику вовсе не следовало знать, встрепенулась и, выпрямившись, резко отпрянула от джеркина. - Мы в Кембридже? Это постоялый двор? - пробормотала она, чувствуя себя ужасно неловко перед Кардоне. «Заснула, будто маленькая девочка, на груди постороннего мужчины...» - Мод смущенно заерзала, пытаясь высвободиться из его рук и спрыгнуть на землю. Кардоне удержал ее, основательно встряхнув, и вернул на место – на свои колени. - Сидите, леди Вуд, а то свалитесь спросонок, повредите себе что-нибудь, и в вашей команде не останется никого, кто бы смог свободно передвигаться, - раздраженно рыкнул он, после чего сам спрыгнул на землю, снял девушку с лошади и приказал: - Займитесь своими людьми, миледи! Отослав слугу с лошадьми, он обратился к спешившему им навстречу хозяину постоялого двора, потребовав у того комнаты для леди и джентльмена, а также завтрак. Мод пошла к миссис Пекок и Мэри, которые к тому времени уже выбрались из повозки, во все глаза уставились на нее и Кардоне. - Доброе утро! – поприветствовала их девушка, делая вид, что не замечает осуждающего взгляда Агнесс и откровенно любопытного – Мэри. - Как Роджер? – она заглянула в повозку. - Жив, но у него началась лихорадка, - обеспокоено сообщил ей Том, сидевший рядом с раненым. - Его надо перенести в дом и послать за врачом, - едва успела сказать Мод, как услышала громкие и четкие распоряжения Кардоне. И все сразу пришло в движение: смуглолицый слуга их спутника вместе с гостиничным работником вытащили Роджера из повозки и куда-то понесли, за ними заковыляли Том и Джон Потингтон. Какой-то мальчишка стал распрягать лошадей, а хозяйка пригласила путешественниц следовать за ней в отведенную им комнату, куда обещала незамедлительно доставить горячую воду и завтрак. - Миледи, я не поверила свои глазам, когда увидела вас на одной лошади с этим… с этим подозрительным типом, - сообщила ей Агнесс, едва за хозяйкой закрылись двери. - Он вовсе не подозрительный… Я заснула в седле и чуть не упала с лошади, и господин Кардоне был вынужден поэтому пересадить меня к себе и дать мне немного отдохнуть… Мод не хотелось объясняться с компаньонкой по этому поводу, но та явно желала выяснить все подробности. – Если вы помните, - добавила она, - мы остались живы только благодаря его вмешательству в бой с разбойниками… И, кстати, он любезно согласился сопроводить нас до Лондона… - До Лондона?! – Агнесс всплеснула руками. – Вы меня удивляете, миледи. Берете в сопровождающие первых встречных, да еще иностранцев! Что это за фамилия такая – Кардоне? Да и слуга у него явно не англичанин. Они оба не вызывают во мне никакого доверия. И, признаться, я не ожидала от вас, от дочери сэра Уильяма, что вы настолько забудетесь, что сядете чуть не на колени к какому-то проходимцу… - Хватит, Агнесс, - Мод жестом остановила разошедшуюся миссис Пекок. – У нас нет другого выхода, кроме как положиться на людей, которые уже проявили себя в самом выгодном свете. Господин Кардоне превосходно владеет мечом и кажется человеком надежным. Он уже помог нам справиться с разбойниками и добраться до Кембриджа, поэтому я уверена, что под его охраной мы благополучно доедем и до Лондона. Хотя у него иностранная фамилия, он вовсе не похож на чужеземца… И еще... - девушка чуть замялась, подбирая слова, - я... я представилась ему как леди Вуд. Имейте это в виду. Наших людей я о том также поставлю в известность. Миссис Пекок обиженно поджала губы, но промолчала, поскольку в этот момент в комнату вошла Мэри с большим подносом в руках. Вскоре на столе стояли кувшин с молоком и блюдо, на котором лежали куски пирога и пудинга. - Конечно, мы можем попробовать нанять здесь других сопровождающих, - сказала Мод, наливая себе в кружку молока и беря кусок пирога с рыбой. - Но разве это даст нам уверенность, что они окажутся надежнее? Для себя она все уже давно решила, но посчитала необходимым успокоить Агнесс. - Я же говорила вам, миледи, что сразу нужно было брать больше людей из Боскума, - в который раз напомнила ей миссис Пекок. – Но вы же меня никогда не слушаете, - раздраженно добавила она и взяла кусок пудинга. – Нам вообще не следовало ехать в Лондон – и я тоже вам о том не раз говорила. Кто там будет с вами разговаривать? Это дело мужчин. Нужно было предоставить все вашему дяде, чтобы он похлопотал… Мод промолчала, про себя негодуя на равнодушие Агнесс к сэру Уильяму. Пока все было в порядке, миссис Пекок не знала, как лучше угодить ее отцу, изображая из себя его верного и преданного «друга», но едва его арестовали, мгновенно отреклась от него и чуть уже не похоронила, и выступала против поездки в Лондон, считая ее бесполезной тратой времени и денег. «Ей все равно, - думала Мод, запивая пирог молоком. – Ей все равно… Но не мне…» - Ох, до чего невкусный этот кембриджский пудинг! – вдруг воскликнула Агнесс, возвращая недоеденный кусок на блюдо. – Отвратительный! - В Кембридже не делают свой пудинг, - машинально возразила Мод и с сомнением посмотрела на странную субстанцию весьма неаппетитного вида, называемую здесь пудингом. – Думаю, это йоркширский пудинг, просто неправильно приготовленный. Похоже, кухарка слишком быстро перемешала тесто и не дала ему настояться, и в результате получилось невесть что. Девушка допила молоко и встала, посмотрев на свою испачканную и местами порванную одежду. - Зря я надела это платье – дорогой наряд не для дороги. Нужно будет привести себя в порядок, переодеться и сделать новые перевязки раненым, - сказала она. – Господин Кардоне обещал послать слугу за врачом для Роджера… А вы пока можете поспать, - обратилась она к Агнесс. - Как только врач окажет помощь Роджеру, нам нужно будет отправляться в путь. Если удастся, я тоже прилягу хотя бы ненадолго… - Да, пожалуй, стоит поспать, - компаньонка зевнула и осторожно потрогала свой лоб. – Голова болит, и я еще так устала от тряски в повозке, от дороги, да и ночью толком не спала… Мэри была отправлена к повозке за чистой камизой и шерстяным киртлом для Мод, а сама она, прежде чем пойти к раненым, подошла к окну - посмотреть, не появился ли на дворе слуга Кардоне с долгожданным врачом.
Хелга: apropos Хорошее начало второй главы... Особенно пробуждение Мод на коленях Репейника... Всю эту историю с приездом и устройством хочется расширить и поднаполнить деталями. Например, столкнуть Кардоне на узкой лестнице, ведущей на второй этаж с Мод и чтоб пройти было негде... Ну это к слову, а вообще, я бы добавила подробностей. И двор бы чуть описать, какой он. Как думаешь?
apropos: Хелга пишет: столкнуть Кардоне на узкой лестнице, ведущей на второй этаж с Мод и чтоб пройти было негде Это мне нравится...)))) Но тогда фрагмент будет большой очень, нет? Может, между приездом и завтраком Мод с Агнесс - вставить Кардоне?
Marusia: Хелга пишет: это роман, плод фантазии, пользующейся реальностью в своих гнусных целях. Значит, есть надежда , что Ральф закончит жизнь не так как Томас Перси - другой младший брат шестого графа Нортумберлендского Миледи А нельзя ли уточнить: какой у нас месяц и год на дворе? Хелга пишет: Например, столкнуть Кардоне на узкой лестнице, ведущей на второй этаж с Мод и чтоб пройти было негде... Чудный например
apropos: Marusia Marusia пишет: Ральф закончит жизнь не так как Томас Перси Ну, сэр Ральф вроде как ГГ романа)))) Marusia пишет: какой у нас месяц и год на дворе? А этого разве не было в начале: Этой октябрьской ночью 1536 года фортуна бросила им свою кривую усмешку – не напрасно зазывно кричала сипуха – в ночную тишину леса вплелись инородные звуки: стук копыт и скрип колес. Навстречу лунному свету из-за поворота темной массой выползла кажущаяся огромной, запряженная в пару устало ступающих по песчаной дороге лошадей повозка, следом трусила привязанная к ней лошадь. Экипаж сопровождали четыре всадника, сонно покачивающие головами...
Хелга: apropos пишет: Но тогда фрагмент будет большой очень, нет? Нормальный будет, посмотрим, если что, разобьем как-то. Marusia пишет: Значит, есть надежда , что Ральф закончит жизнь не так как Томас Перси - другой младший брат шестого графа Нортумберлендского Ну, времена на дворе не сахар, все бывает... А вообще, время интресное, насыщенное событиями и личностями, как впрочем и любое другое. Marusia пишет: Чудный например
Marusia: apropos пишет: Этой октябрьской ночью 1536 года
apropos: Переработанный после указанных недочетов фрагмент. Хм. Спросонок она не сразу поняла, что ее разбудило. Это был чей-то голос, или что-то изменилось?.. Мод потерлась щекой о подушку, которая оказалась мягкой, но немного колючей, а сама она почему-то не лежала, а сидела. Девушка открыла глаза и увидела, что вместо подушки ее голова покоится на коричневом шерстяном джеркине, что сидит она боком на рыжей лошади, почти на коленях своего спутника, и он, придерживая ее за талию, что-то сердито говорит ей. Это его хриплый недовольный голос прервал ее сон, и еще то, что лошадь, которая прежде двигалась, остановилась посреди какого-то двора, залитого пасмурным утренним светом. Мод попыталась понять, что ей говорит Кардоне, одновременно припоминая, как еще на дороге, во время их разговора, ее вдруг стало неудержимо клонить в сон. Несколько раз она качнулась в седле, на мгновения проваливалась в зыбкую полудрему, а ее спутник, чей облик в сизом предрассветном тумане принимал неясные очертания - или то слипались ее глаза? - все задавал какие-то вопросы… Об отце, о муже? От усталости с трудом шевеля губами, она что-то отвечала, пока все не поплыло у нее перед глазами: и едущий рядом всадник, и лес по обочинам уползающей куда-то в сторону дороги… Ее зашатало и потянуло вниз, хотя она слабеющими руками пыталась удержаться за гриву кобылы... Значит, Кардоне пересадил на своего коня и вез ее, спящую… Мод испугалась, что могла проговориться о том, что ее спутнику вовсе не следовало знать, встрепенулась и, выпрямившись, резко отпрянула от джеркина. - Мы в Кембридже? Это постоялый двор? - пробормотала она, осматриваясь. Они находились посреди мощеного двора, с одной стороны которого пристроились сараи и большая конюшня, а с двух других возвышалось добротное двухэтажное строение с высокой черепичной крышей, сложенное из твердого, грубо тесаного камня, украшенное живописными эркерами, окнами со средниками и вывеской над крыльцом. «Ржавая подкова», - прочитала Мод и смущенно заерзала в седле, пытаясь вывернуться из рук Кардоне и сползти на землю, - чувствовала она себя крайне неловко. «Заснула, будто маленькая девочка, на груди постороннего мужчины...» Кардоне удержал ее, основательно встряхнув, и вернул на место – на свои колени. - Сидите, леди Вуд, а то свалитесь спросонок, повредите себе что-нибудь, и в вашей команде не останется никого, кто бы смог свободно передвигаться, - раздраженно рыкнул он, после чего сам спрыгнул на землю, снял девушку с лошади и приказал: - Займитесь своими людьми, миледи! Отослав слугу с лошадьми, он обратился к спешившему им навстречу хозяину постоялого двора, потребовав у того комнаты для леди и джентльмена, а также завтрак. Мод пошла к миссис Пекок и Мэри, которые к тому времени уже выбрались из остановившейся неподалеку повозки и во все глаза уставились на нее и Кардоне. - Доброе утро! – поприветствовала их девушка, делая вид, что не замечает осуждающего взгляда Агнесс и откровенно любопытного – Мэри. - Как Роджер? – она заглянула в повозку. - Жив, но у него началась лихорадка, - обеспокоено сообщил ей Том, сидевший рядом с раненым. - Его надо перенести в дом и послать за врачом, - едва успела сказать Мод, как услышала громкие и четкие распоряжения Кардоне. И все сразу пришло в движение: смуглолицый слуга их спутника вместе с гостиничным работником вытащили Роджера из повозки и понесли в дом, за ними заковыляли Том и Джон Потингтон. Прибежавший откуда-то мальчишка стал распрягать лошадей, а хозяйка пригласила путешественниц следовать за ней в отведенную им комнату, куда обещалась незамедлительно доставить горячую воду и завтрак. Но прежде – по настоянию Мод – они зашли в каморку, неподалеку от входа, куда положили Роджера, чтобы убедиться, что он размещен со всеми возможными удобствами. Он лежал на мягком тюфяке, укутанный несколькими квилтами, взятыми из повозки. Его лихорадило, и он с ночи так и не приходил в сознание. Оставив с ним Тома и Джона Потингтона, для которых в каморку внесли еще пару тюфяков, леди со служанкой направились затем в свою комнату. - Миледи, я не поверила свои глазам, когда увидела вас на одной лошади с этим… с этим подозрительным типом, - сообщила ей Агнесс, едва они остались одни, отослав Мэри за завтраком. - Он вовсе не подозрительный… Я заснула в седле и чуть не упала с лошади, и господин Кардоне пересадил меня к себе, чтобы я… могла немного отдохнуть… Мод не хотелось объясняться с компаньонкой по этому поводу, но та явно желала выяснить все подробности. – Если вы помните, - добавила она, - мы остались живы только благодаря его вмешательству в бой с разбойниками… И, кстати, он любезно согласился сопроводить нас до Лондона… - До Лондона?! – Агнесс всплеснула руками. – Вы меня удивляете, миледи. Берете в сопровождающие первых встречных, да еще иностранцев! Что это за фамилия такая – Кардоне? Да и слуга у него явно не англичанин. Они оба не вызывают во мне никакого доверия. И, признаться, я не ожидала от вас, от дочери сэра Уильяма, что вы настолько забудетесь, что сядете чуть не на колени к какому-то проходимцу, да еще позволите ему ехать с нами до Лондона! Голубые глазки миссис Пекок в негодовании сощурились. Будто не она этой ночью с явным удовольствием ворковала со слугой Кардоне, а только что во дворе не постреливала взглядами в сторону новых спутников. Мод-то заметила, с каким откровенным, оценивающим интересом Агнесс рассматривала Кардоне, пока тот объяснялся с хозяином постоялого двора и раздавал распоряжения слугам. И позже, когда они поднимались за хозяйкой по узкой лестнице на второй этаж в отведенную им комнату, и встретили на ней спускающегося вниз Кардоне, то миссис Пекок сделав вид, что споткнулась, вскрикнула и упала прямо ему в руки. Он подхватил ее, и Агнесс вовсе не спешила высвободиться из его объятий и пыталась прижаться к нему, с чрезмерной пылкостью благодаря за помощь. Мод было неприятно наблюдать эту сцену до такой степени, что она поспешила наверх, не оглядываясь, хотя и ощутила на себе взгляд Кардоне. Ей было неловко за себя и за Агнесс, которая теперь смела отсчитывать ее… - Что сказал бы ваш отец, сэр Уильям, если бы узнал, как ведет себя его дочь?! - услышала она голос компаньонки и, окончательно рассердившись, жестом остановила ее. - Хватит, Агнесс! У нас нет другого выхода, кроме как положиться на людей, которые уже показали себя в самом выгодном свете. Господин Кардоне превосходно владеет мечом и кажется человеком надежным. Он помог нам справиться с разбойниками и добраться до Кембриджа, поэтому я уверена, что под его охраной мы благополучно доедем и до Лондона. У него иностранная фамилия, но он вовсе не похож на чужеземца… И еще... - девушка чуть замялась, подбирая слова, - я... я представилась ему как леди Вуд. Имейте это в виду. Наших людей я о том также предупрежу. Миссис Пекок хотела было что-то сказать, но промолчала, обиженно поджав губы, поскольку в этот момент в комнату вошла Мэри с большим подносом в руках и взгромоздила его на стол. На подносе стояли кувшин, полный парного молока, и блюдо с ломтями еще теплого пирога и кусками холодного пудинга. - Все же, миледи, не стоит ли нам здесь нанять охрану повнушительнее? – Агнесс махнула Мэри, чтобы та разлила молоко по кружкам. - Конечно, мы можем попробовать найти других сопровождающих, - Мод отпила молока и взяла в руку кусок пирога с мясом. - Но разве это даст нам уверенность, что они окажутся надежнее? - А ведь я говорила вам, что нужно было брать больше людей из Боскума, - в который раз напомнила ей миссис Пекок. – Но вы же меня никогда не слушаете, - раздраженно добавила она и отщипнула кусочек от пудинга. – Нам вообще не следовало ехать в Лондон – и я тоже о том не раз говорила. Вы все равно ничего не сможете сделать. Этим должны заниматься мужчины, и ваш дядя сам вполне способен похлопотать за сэра Уильяма… Мод не ответила, про себя негодуя на слова Агнесс. Пока с сэром Уильямом ничего не случилось, миссис Пекок не знала, как лучше ему угодить, изображая из себя его верного и преданного «друга». Но стоило произойти несчастью, она мгновенно отреклась от него и чуть уже не похоронила. Агнесс выступала против поездки в Лондон, считая ее бесполезной тратой времени и денег, и, не стесняясь, вслух обсуждала вероятность их переезда в Корбридж – поместье сэра Ральфа Перси, мужа леди Перси, после того, как сэр Уильям будет казнен, а Боскум конфискован короной. Будто Мод могла спокойно уехать из Боскума в другой дом и там жить, пока в Лондоне решается судьба ее отца. На дядю – сэра Генри – она не слишком рассчитывала. Даже будь он их более близким родственником, чем троюродным кузеном отца, кто знает, захочет ли он выступать в его защиту, тем рискуя испортить отношения с королем – ведь сэр Уильям Балмер был арестован по приказу самого Генриха. Но если дядя откажет Мод, в Лондоне живет родной брат ее мужа – граф Нортумберленда, по слухам очень влиятельный вельможа. Может быть, он не откажется помочь… Хотя… если даже герцог Норфолк, боясь королевского гнева, огласил смертный приговор собственной племяннице… В любом случае, Мод была намерена бороться за освобождение отца и сделать для того все возможное. «А ей все равно, - думала она, запивая пирог молоком и вполуха слушая разглагольствования миссис Пекок. – Ей все равно… Но не мне…» Агнесс же продолжала жаловаться на трудности и опасности дороги, на неизвестность, ожидающую их в Лондоне, на ненадежный эскорт, подозрительных иностранцев… - Ох, до чего невкусный этот пудинг! – вдруг воскликнула Агнесс, прервав свои сентенции. – Отвратительный! Я слышала, что кембриджский пудинг ужасен на вкус, но не представляла, что до такой степени! - В Кембридже не делают свой пудинг, - машинально возразила Мод и с сомнением посмотрела на странную субстанцию весьма неаппетитного вида, называемую здесь пудингом. – Думаю, это йоркширский пудинг, просто неправильно приготовленный. Похоже, кухарка слишком быстро перемешала тесто и не дала ему настояться, а в результате получилось невесть что. Девушка допила молоко и встала, посмотрев на свою испачканную грязью и кровью раненых одежду, местами с вырванными клочьями ткани после продирания через кустарник. - Зря я надела это платье – такой дорогой наряд не для дороги. Нужно сделать новые перевязки раненым, привести себя в порядок и переодеться, - сказала она. – Господин Кардоне обещал послать слугу за врачом для Роджера… А вы пока можете поспать, - обратилась она к Агнесс. - Как только Роджеру будет оказана помощь, мы поедем дальше. Если удастся, я тоже прилягу хотя бы ненадолго… - Да, пожалуй, стоит поспать, - компаньонка зевнула и осторожно потрогала свой лоб. – Голова болит, и я так устала от тряски в повозке, что толком не поспала… Вам зато, наверное, сладко спалось в объятиях этого мистера Кардоне, - хихикнула она, прямо в платьях улеглась на кровать и тут же заснула. Мод отправила Мэри к повозке, принести чистую одежду, и, прежде чем пойти к раненым, выглянула в окно - посмотреть, не появился ли на дворе слуга Кардоне с долгожданным врачом.
Хелга: apropos пишет: «Ржавая подкова», - прочитала Мод Чудесно! С Агнесс и лестницей отлично, то что надо, мне кажется! Тапки... apropos пишет: Мод испугалась, что могла проговориться о том, что ее спутнику вовсе не следовало знать, встрепенулась и, выпрямившись, резко отпрянула от джеркина. Думается, отпрянуть она должна бы сразу, как только сообразила, где спит. Нет? apropos пишет: - Его надо перенести в дом и послать за врачом, - едва успела сказать Мод, как услышала громкие и четкие распоряжения Кардоне. - Его надо перенести в дом и послать за врачом, - едва успела сказать Мод, как за спиной загремел хрипловатый голос Кардоне, раздающего распоряжения. apropos пишет: Отослав слугу с лошадьми, он Тут с лошадьми... Вроде, потом он начинает всех посылать... apropos пишет: леди со служанкой направились затем в свою комнату. apropos пишет: мы остались живы только благодаря его вмешательству в бой с разбойниками… Заменила бы бой... благодаря тому, что он вмешался.. apropos пишет: У него иностранная фамилия Касательно фамилии. Наверное, точнее будет говорить об имени. И там, выше тоже. apropos пишет: Мод отпила молока и взяла в руку кусок пирога с мясом. apropos пишет: Девушка допила молоко и встала, посмотрев на свою испачканную грязью и кровью раненых одежду, местами с вырванными клочьями ткани после продирания через кустарник. Допив молоко, Мод поднялась из-за стола и осмотрела свое платье, порванное, перепачканное грязью и кровью. Она вспомнила, как продиралась через кустарник, пытаясь убежать от преследователя и содрогнулась. Как вариант... apropos пишет: хихикнула она, прямо в платьях не раздеваясь, улеглась на кровать и тут же заснула. apropos пишет: Мод отправила Мэри к повозке, принести чистую одежду Зпт не нужна.
apropos: Хелга Спасибо, но что-то маловато тапок-то.
Хелга: apropos пишет: брат ее мужа – граф Нортумберленда - граф Нортумберленд
Яна: apropos, замечательный кусочек! Вот только зацепился глаз и пришлось несколько раз прочитать следующие действия: «Ржавая подкова», - прочитала Мод и смущенно заерзала в седле, пытаясь вывернуться из рук Кардоне и сползти на землю затем следует: Кардоне удержал ее, основательно встряхнув, и вернул на место – на свои колени. Ну вот никак не пойму, как он посадил её на колени сидя в седле, а потом ещё: сам спрыгнул на землю, снял девушку с лошади и приказал Это не тапок, уточняю!
Хелга: Отдав распоряжения, проводив взглядом леди Вуд и рявкнув на отпустившего язвительную реплику Бертуччио, Ральф зашагал по двору в сопровождении едва успевающего за ним хозяина, который торопливо объяснял, как повезло путникам – у него чудом остались свободных комнаты. – Все гостиницы и трактиры в городе заняты людьми графа Суррея, что прибыли вчера, рассказывал словоохотливый хозяин. – Тыщи три не меньше, у нас тоже остановились джентмены… – Суррей с людьми в Кембридже? – переспросил Ральф на ходу. – Вы не знали, сэр? Они идут к его светлости герцогу Норфолку. Джентмены осаждены в Понтефракте. Говорят, Эск собрал почти двадцать тысяч, они прошли через Денвер, забрав мосты в Дексби и Саттоне, вошли в Йорк и предъявили требования королю… что-то будет, сэр… Хозяин замолчал, видимо, решив, что и так слишком много сказал случайному постояльцу. Сэр Ральф Перси, спеша от северных границ, пересек Дархем и Йоркшир меньше, чем за неделю и сбавил скорость, лишь добравшись до Кембриджшира. Конечно, он знал, что происходит на севере, и недалеко от Донкастера чудом избежал встречи с вооруженным отрядом йоменов. Хозяин гостиницы был прав. Почти двадцать тысяч человек организованным войском под началом адвоката Роберта Эска пришли в Йорк, требуя справедливости. Бедным людям негде молиться, когда разрушены церкви и монастыри, писал Эск в своей петиции к королю. Слова послания слухами разлетелись по графствам, их передавали от одного другому: нет доверия безродным самозванцам лорду Кромвелю и канцлеру Ричарду Ричу, которые нашептывают королю крамольные слова, преследуя свои цели, как и новым епископам из Кентербери, Рочестера, Уостера, Селсбери, что ниспровергли истинную веру, а главное – епископу из Линкольна, откуда и начался мятеж. Мятеж, который так или иначе, затронул и Ральфа. В упомянутом хозяином Саттоне, в поместье своей тетушки, леди Кроун, сейчас находилась его жена, покинувшая Боскум, испугавшись последствий ареста своего отца, сэра Уильяма Балмера, который каким-то образом умудрился убить королевского комиссара. Не будь этих волнений, его бы заключили под стражу в Линкольне и оставили бы там до выездного суда, но дело коснулось политики, и сэра Уильяма увезли в Лондон, в Тауэр, а дочь с домочадцами укрылась в тихом месте. Все это Ральф узнал, когда прибыл в Боскум после того как перед ним закрылись ворота поместья, принадлежащего ему по праву. В Эйдон его не впустили, а в Боскуме он нашел лишь пустой дом и охрану, которая также отнеслась к нему с подозрением. «Что ж, сэр Ральф, ты слишком долго плавал, чтобы ожидать горячих встреч и семейных объятий. Братец и прежде не питал к тебе любви, и легко записал в ушедшие навсегда, присвоив себе Корбридж. Заброшенный на много лет Корбридж…» – уточнил он для себя, хотя упреки в свой адрес отнюдь не уменьшали его злости в адрес старшего брата. Горестные его мысли прервал вопрос хозяина. – Что стряслось с вашими людьми? – осторожно поинтересовался тот, наблюдая, как его работник и Бертуччио выносят из повозки раненого. – По вашим дорогам опасно ездить, – коротко отрезал Ральф. – По ночам… – молвил хозяин гостиницы и пустился было рассказывать о том, что не далее как на прошлой неделе в пяти милях от города ограбили и убили купца, но Ральф оборвал его: – Расскажи-ка лучше, где найти хорошего врача, да прикажи подать обед… Последнее Ральф договаривал, уже усаживаясь за стол, а вскоре к нему присоединился и Бертуччио, проклиная пасмурное небо и свою судьбу, забросившую его, рожденного на берегу лучшего из заливов, в эту мрачную страну. – К твоим невзгодам добавлю еще одну, – сказа Ральф. – Сейчас ты отправишься за врачом туда, куда укажет тебе сей радушный хозяин. – Мессер, вы так жесток! – возопил Бертуччио. – Надеюсь, вы не лишить мой вот тот румяный кусок цыпленка, что нести эта румяная donzella, которую я съесть вместе с цыпленок… Ральф бросил на оруженосца взгляд, достаточно выразительный для того, чтобы последний замолчал, все же не преминув коротко закончить свою мысль, но уже на родном языке, впрочем, вполне понятном сэру Ральфу Перси, который провел не один год среди соотечественников Бертуччио Оливы, сына торговца шерстью из далекого Неаполя.
Unintended: Хелга пишет: они прошли через Денвер, забрав мосты в Дексби и Саттоне, Скажите пожалуйста, а что такое "забрав мосты"? Захватили и охраняли?
apropos: Хелга Чудесный отрывок - и с великолепными историческими отсылками, почти в гуще которых оказываются наши герои. Особенно жена сэра Ральфа, что у тетушки в Саттоне. С нетерпением жду продолжения. Яна Яна пишет: зацепился глаз и пришлось несколько раз прочитать следующие действия Там проблема в том, что Мод как бы частично сидит в седле (и на ногах Кардоне - не столько коленях - это, скорее, "собирательное", обощенное выражение, сколько на бедрах. Частично... Хм. И частично на холке лошади. Словом, она же сидит боком. Седло узкое, рассчитанно на одного всадника, и бедной Мод приходится "ютится", грубо говоря, одной ногой в седле на "коленях" Кардоне, второй - на холке лошади. Довольно неудобно, конечно. Поэтому ей приходится прижиматься - не по своей воле к всаднику - она просто сползает на него.))) "заерзала в седле" - умозрительное выражение, условное. Впрочем, если непонятно - можно заменить на "заерзала на месте". А то, что Кардоне спрыгнул - ну, придержал деву, сидящую на луке седла, спрыгнул и снял ее. Unintended пишет: что такое "забрав мосты"? Захватили и охраняли? Ну, в общем, да. Еще говорят: забрать город, например. Т.е. захватить, отобрать у противника или занять, пока противник не подошел.. Как и телеграф, почту, Зимний дворец... Хм.
Яна: apropos apropos пишет: не столько коленях - это, скорее, "собирательное", обощенное выражение, сколько на бедрах Вот во всех этих действиях меня и смутила фраза про его колени, может только убрать "- на свои колени" и оставить, что он её встряхнул и вернул на место, а будет это седло, холка или ноги - там уже мы сами додумаем , и почему-то мне кажется, все и так представили, что она сидит как раз у него на ногах Хегла Чудно написано! Вот захотелось даже углубится в историю, чтобы не падать, так сказать, в грязь лицом
apropos: Яна пишет: меня и смутила фраза про его колени Но зато Кардоне приятно. Спасибо, посоветуемся с соавтором и решим коллективным разумом.
apropos: Отдельная тема с готовыми фрагментами текста убрана из раздела. Теперь главы читаем на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html Ссылка на сайт размещена и в шапке темы. Постеры к роману еще не выбраны окончательно, так что картинка на сайте может поменяться.
Яна: apropos пишет: Теперь главы читаем на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html Будет только 6 глав?! Я рассчитывала минимум на 30
Axel: apropos Спасибо!
Marusia: Яна пишет: Будет только 6 глав?! Я рассчитывала минимум на 30 Да, безобразие И куда только смотрит администрация
apropos: Axel Яна пишет: Будет только 6 глав?! Кто сказал? На странице - это болванка+программа минимум. У меня вообще стандартный объем романа - не менее 30-90 глав. Marusia пишет: И куда только смотрит администрация Администрация бдит. Леди, спокойно! Все будет хорошо. Надеюсь.
Хелга: Unintended пишет: Скажите пожалуйста, а что такое "забрав мосты"? Захватили и охраняли? Да, соавтор уже объяснила. Но я пыталась передать просторечье трактирщика, вероятно, не слишком удачно. apropos пишет: Теперь главы читаем на сайте: Спасибо!
Unintended: Хелга пишет: пыталась передать просторечье трактирщика, вероятно, не слишком удачно. Нет-нет, всё удачно. Мне не встречалось такое выражение, поэтому появилась версия, что мосты разбирали по брёвнышку и забирали с собой, чтобы враг не прошёл! А вдруг это такая хитрая стратегическая особенность ведения военных действий в то время?! Вот и уточнила.
Хелга: Расширенный и углубленный дубль вчерашнего. Для тапок! Отдав распоряжения, проводив взглядом леди Вуд и рявкнув на отпустившего язвительную реплику Бертуччио, Ральф зашагал по двору в сопровождении едва успевающего за ним хозяина, который торопливо объяснял, как повезло путникам – у него чудом остались свободные комнаты. – Все гостиницы и трактиры в городе заняты людьми графа Суррея, что прибыли вчера, – рассказывал словоохотливый хозяин. – Тыщи три не меньше, у нас тоже остановились джентмены… – Суррей с людьми в Кембридже? – переспросил Ральф на ходу. – Вы не знали, сэр? Они идут к его светлости герцогу Норфолку. Джентмены осаждены в Понтефракте. Говорят, Эск собрал почти двадцать тысяч, они прошли через Денвер, забрав мосты в Дексби и Саттоне, вошли в Йорк и предъявили требования королю, убивают комиссаров, говорят, в Линкольне одного ослепили, завернули в свежую коровью шкуру и отдали на растерзание псам… что-то будет, сэр… Хозяин замолчал, видимо, решив, что и так слишком много сказал случайному постояльцу. Сэр Ральф Перси, спеша от северных границ, пересек Дархем и Йоркшир менее, чем за неделю и сбавил прыть, лишь добравшись до Кембриджшира. Конечно, он знал, что происходит на севере, и недалеко от Донкастера чудом избежал встречи с отрядом вооруженных йоменов. Сведения хозяина гостиницы были почти верны, хоть и несколько преувеличены. Около двадцать тысяч человек организованным войском под началом адвоката Роберта Эска пришли в Йорк, требуя справедливости. Бедным людям негде молиться, когда разрушены церкви и монастыри, писал Эск в своей петиции к королю. Слова послания слухами разлетелись по графствам, их передавали от одного другому: нет доверия безродным самозванцам лорду Томасу Кромвелю и канцлеру Ричарду Ричу, которые нашептывают королю крамольные слова, преследуя свои цели, нет доверия новым епископам Кентербери, Рочестера, Уостера, Селсбери, что ниспровергли истинную веру, и главному виновнику – епископу Линкольна, ведь именно в Линкольншире, в городке Лут, в начале октября и начался мятеж. Люди, возмущенные предстоящей ревизией церковного имущества, захватили секретаря и помощника линкольнского епископа, сожгли расчетные книги и королевский указ, и заключили под замок королевских комиссаров, угрожая разделаться с ними, а городских глав заставили принести клятву во имя Бога, Короля, народа и благосостояния Святой Церкви. Ненависть к комиссарам была настолько велика, что по стране поползли слухи о страшных расправах с ними. Восстание вспыхнуло, как сухая солома, на которую упала искра от удара кресала об огниво, отгорело, но тлеющими угольками перекинулось в Йоркшир. Эти события, так или иначе, затронули Ральфа. В упомянутом хозяином Саттоне, в поместье мужа своей тетушки, сэра Мармадьюка Кроуна, сейчас находилась его жена Мод, леди Перси, покинувшая Боскум, испугавшись последствий ареста своего отца, сэра Уильяма Балмера, который каким-то образом умудрился убить королевского комиссара. Не будь этих волнений, его заключили бы под стражу в Линкольне и оставили бы там, а то и просто под домашним арестом, до выездного суда, но дело коснулось политики, и сэра Уильяма увезли в Лондон, в Тауэр, а дочь с домочадцами укрылась в тихом месте. «Если то место еще осталось тихим. Возможно, надо было сначала заехать туда, а не мчаться в Лондон…» – думал Ральф, шагая по гостиничному двору. О несчастье с тестем и отъезде жены Ральф узнал, когда прибыл в Боскум с севера. Он нашел здесь пустой дом и охрану, которая также отнеслась к нему с подозрением. Из Боскума он рванул в Лондон, решив, что леди Перси благополучно дождется его нежданного появления в тихом Саттоне, а он должен срочно увидеть брата и узнать о тесте. Если он и не питал никаких чувств к незнакомой своей жене, то сэра Уильяма помнил, как человека, достойного уважения, несмотря на то, что крупно повздорил с ним, когда двенадцать лет назад отправился воевать во Францию, оставив тестя управлять Корбриджем, а ребенка-жену расти без мужа. Они были нужны Ральфу живыми, особенно сейчас, когда его лишили своих земель. Сэр Уильям должен был знать о том, как это произошло. А леди Перси была гарантом того, что он не остался нищим. «Что ж, сэр Ральф, ты слишком долго плавал, чтобы ожидать горячих встреч и семейных объятий. Жена тебе не жена, а братец и прежде не питал к тебе любви, и легко записал в ушедшие навсегда, присвоив себе Корбридж. Заброшенный на много лет Корбридж…» – уточнил он для себя, хотя упреки в свой адрес отнюдь не уменьшали его злости в адрес старшего брата. Горестные его мысли прервал вопрос хозяина. – Что стряслось с вашими людьми? – осторожно поинтересовался тот, наблюдая, как его работник и Бертуччио выносят из повозки раненого. – По вашим дорогам опасно ездить, – коротко отрезал Ральф, не собираясь вдаваться в подробности ночной схватки. – По ночам… – молвил хозяин гостиницы и пустился было рассказывать о том, что не далее как на прошлой неделе в пяти милях от города ограбили и убили купца, но Ральф оборвал его: – Расскажи-ка лучше, где найти хорошего врача, покажи комнаты, да прикажи подать обед… Последнее Ральф договаривал, толкая дверь «Ржавой подковы». В гостинице, в этот ранний час было тихо и сонно, но со стороны кухни раздавались звуки, свидетельствующие о том, что ранних гостей не оставят голодными. Хозяин подозвал сына, мальчика лет двенадцати, и отправил его с Ральфом наверх, показать комнаты. – Не обессудьте, сэр, самые большие заняты, остались две маленькие, для леди и для вас, но вы нигде сейчас не найдете ничего получше… Ральф устало кивнул и отправился вслед за мальчишкой по узкой лестнице с вычурно-резными перилами. Комната на самом деле оказалась крохотной, притулившейся в дальней части второго этажа, с узким окном и грубо сколоченной широкой кроватью, покрытой пестрым квилтом. Бросив на кровать дорожный мешок и плеснув на руки и лицо холодной воды из услужливо поданного мальчишкой медного кувшина, Ральф пошел вниз, предвкушая обещанный хозяином плотный завтрак и выпивку. Не успел он пройти и дюжину ступенек, как путь был перекрыт: две знакомые дамы в сопровождении хозяйки гостиницы поднимались на второй этаж. Компаньонка леди Вуд вдруг ахнула, оступилась и упала бы, если бы Ральф не перехватил ее. Дама продолжила вздохи, присоединяя к ним благодарности за его ловкость и галантность, а Ральф, держа ее почти в объятиях, оценил, что она совсем недурна собой и что он, судя по ее выразительному взгляду, при желании, мог рассчитывать на взаимность. Впрочем, долго оценивать даму ему не пришлось, потому что он наткнулся на сердитый взор леди Вуд, что поднималась следом. «Вот эта стоит усилий, если таковые потребуются», – подумал он, отпуская компаньонку и прижимаясь к резным перилам, чтобы пропустить дам наверх. В ожидании еды Ральф устроился за столом в довольно просторном зале «Ржавой подковы», а вскоре к нему присоединился и Бертуччио, проклиная пасмурное небо и свою судьбу, забросившую его, рожденного на берегу лучшего из заливов, в эту мрачную страну. – К твоим невзгодам добавлю еще одну, – сказа Ральф. – Сейчас ты отправишься за врачом туда, куда укажет тебе сей радушный хозяин. – Мессер, вы так жесток! – возопил Бертуччио. – Надеюсь, вы не лишить мой вот тот румяный кусок цыпленка, что нести эта румяная donzella*, которую я съесть вместе с цыпленок… Ральф бросил на оруженосца взгляд, достаточно выразительный для того, чтобы последний замолчал, все же не преминув коротко закончить свою мысль, но уже на родном языке, впрочем, вполне понятном сэру Ральфу Перси, который провел не один год среди соотечественников Бертуччио Оливы, сына торговца шерстью из далекого Неаполя. Хозяин содрал за еду и эль тройную цену, сославшись на нехватку продуктов в городе. Оставив Бертуччио расплачиваться и выяснять у трактирщика, где живет хороший врач, Ральф поднялся в комнату, по пути пожалев, что леди Вуд не спускается вниз по ступенькам. Он не сразу уснул, рухнув на матрац, набитый соломой, лежал, глядя на отшлифованные временем балки потолка, думая о брате, незнакомой жене и доверчивой леди, что заснула у него на груди. Вспоминал ее губы, что были так близко, лишь наклони голову, ее порозовевшую щеку, сердитый взгляд там, на лестнице, и… прижавшуюся к нему голубоглазую компаньонку. «Может, заняться ею, это будет проще…» – подумал он, засыпая. • – милашка (итал)
Axel: Хелга пишет: «Может, заняться ею, это будет проще…» – подумал он, засыпая. И Ральф ещё возмущен, что он него сбежала жена.
apropos: Хелга Продолжая восторги по поводу того, как красиво, уместно и логично ты вплела в ткань, так сказать, политическую ситуацию с историческими особенностями , не могу не заметить, каков наглец Кардоне, он же Репейник, он же сэр Ральф, который уже положил глаз не только на Мод, но и ее компаньонку. *в сторону* Не знаю, как мы это переживем. И как переживет вышеуказанный джентльмен. Тапок почти нет, разве что пара-тройка : Хелга пишет: В упомянутом хозяином Саттоне, в поместье мужа ее тетушки, сейчас находилась его жена Мод мужа ее тетушки - не совсем понятно. Может - мужа своей тетушки ... сейчас нахожилась жена Ральфа - Мод, леди Перси (и т.д.) - ? Хелга пишет: Если то место еще оставалось тихим – сэру Ральфу все-таки хотелось посмотреть А если уже не тихим - то и не хочется даже посмотреть? Хелга пишет: земли, что принадлежали ему по матримониальному праву Или брачному контракту? А, кстати, где эти земли? Хелга пишет: путь его был перекрыт двумя знакомыми дамами, поднимающимися наверх. Их вела хозяйка. А у тебя она как-то выпала. Мне исправить - убрать хозяйку?))) Хелга пишет: прижатым к его бедру каркасом платья Как-то не уверена, что в дорогу они надевали платья с каркасом - неудобно же. И если на Агнесс каркас, то на Мод по идее тоже - как она тогда сидела в седле с Кардоне? Ни прижаться, ни прилечь. Вообще каркас вроде бы надевался только под парадное верхнее платье, нет? Unintended пишет: появилась версия, что мосты разбирали по брёвнышку и забирали с собой Замаешься, особенно, если мосты - каменные. Словом, не все так буквально.
apropos: Axel пишет: И Ральф ещё возмущен, что он него сбежала жена. И не говори! Нахал!
Хелга: Спасибо за отзывы и тапки! Axel пишет: И Ральф ещё возмущен, что он него сбежала жена. apropos пишет: А если уже не тихим - то и не хочется даже посмотреть? Перебор с цинизмом? Смягчу чуть... чуть-чуть. apropos пишет: Их вела хозяйка. А у тебя она как-то выпала. Мне исправить - убрать хозяйку?))) Ай, опять чела потеряла. Вставлю к себе, ага? apropos пишет: Как-то не уверена, что в дорогу они надевали платья с каркасом - неудобно же. И если на Агнесс каркас, то на Мод по идее тоже - как она тогда сидела в седле с Кардоне? Ни прижаться, ни прилечь. Вообще каркас вроде бы надевался только под парадное верхнее платье, нет? Да, намудрила я здесь, исправлю. apropos пишет: не могу не заметить, каков наглец Кардоне, он же Репейник, он же сэр Ральф, который уже положил глаз не только на Мод, но и ее компаньонку. *в сторону* Не знаю, как мы это переживем. И как переживет вышеуказанный джентльмен. "удивленно" Почему наглец? Нормальная мужская реакция, нет? А как переживете? Муж есть муж, придется смириться.
Яна: apropos пишет: У меня вообще стандартный объем романа - не менее 30-90 глав *облегченно вздохнув* Так я ж ещё надеюсь на двойной объем, ведь наш роман пишется двумя лучшими авторами
Marusia: Хелга пишет: Восстание вспыхнуло, как сухая солома, на которую упала искра от удара кресала об огниво, потухло, но тлеющим огнем перекинулось в Йоркшир. Несколько смутила эта фраза: вспыхнуло, потом потухло?, затем перекинулось в Йоркшир.
Хелга: Marusia пишет: Несколько смутила эта фраза: вспыхнуло, потом потухло?, затем перекинулось в Йоркшир. В смысле, что смутило? Можно, «вспыхнуло пламенем, отгорело, но тлеющими угольками перекинулось...» Мысль такая, что в Линкольшире оно закончилось, но в Йорке началось.
Marusia: Хелга пишет: вспыхнуло пламенем, отгорело, но тлеющими угольками перекинулось...» Так значительно лучше воспринимается. Хелга пишет: что смутило? Слово "потухло" и смутило.
Хелга: Бертуччио был не слишком доволен данным ему поручением найти и привести в гостиницу врача. После ночных сражений и передвижений, утренней сытной еды и тепла очага, что пылал в обеденном зале, он предпочел бы кровать и компанию рыжей девчонки, что подавала им еду, краснея от его взглядов. Размышляя о несправедливостях бытия, он вполуха выслушал объяснения хозяина гостиницы, который слишком быстро перечислил столько имен и названий, что у Берта зашумело в голове. Перебирая имена всех святых, которые могли каким-то образом иметь отношение к поискам лекаря, Бертуччио пересек реку Кем по каменному мосту, тому что, очевидно, и дал название городу, и углубился в утреннюю суету улиц. По словам хозяина гостиницы врач, мистер Джонсон, жил возле паба "Зеленый дракон" у реки, недалеко от выгона Мидсаммер. На узкой улице, куда Олива свернул в очередной раз, дорогу ему перегородили с полдюжины вооруженных всадников, по всей видимости, людей Суррея. Один из них, проезжая, толкнул неаполитанца, тесня его к стене. Раздраженный плутаниями и недосыпом Бертуччио не смог сдержаться, на двух языках высказав все, что думает по поводу поступка напыщенного англичанина. – Что?! Ты кто такой есть, проклятый иноземец, чтобы бросаться подобными словами в адрес благородного джентльмена! – взревел обиженный обидчик. – Кто есть я? Такой есть путник, как ты! – отвечал Бертуччио. Благородный джентльмен схватился за меч, взывая к небесам и соратникам не спускать чужестранцу обиды, и Олива, вооружение которого явно уступало амуниции джентльменов, совершил обманный маневр, чудом вырвался на сомнительный простор узкой улицы, сбив не ко времени появившегося на пути горожанина, и рванул вперед, не разбирая дороги. Всадники не успокоившись, кинулись в погоню, которая длилась недолго поскольку Бертуччио совсем не знал города, и закончилась на прибрежном выгоне Сторбридж, где пышущий здоровьем баран кинулся навстречу ошеломленному нападением коню Бертуччио, видимо, пытаясь защитить своё овечье семейство от ретивого чужака. Конь споткнулся, скинув не ожидавшего такой оказии всадника. Неаполитанец был окружен преследователями, сбит на землю и бит, хорошо, что не мечами. Прошло немало времени, пока Бертуччио с помощью пары сердобольных горожан смог водрузиться в седло. Они же и объяснили ему, как добраться до «Зеленого дракона». Призывая святого Януария на помощь несчастному неудачнику и постанывая от боли в боках, Олива вновь углубился в сплетение улиц. Из невнятного состояния неаполитанца вывело совершенно неожиданное событие, которое настолько встряхнуло его, что он сумел удивительно быстро найти дорогу к злополучному «Зеленому дракону», а дальше и к дому врача. Тот поначалу попытался отказать не вызывающему доверия иностранцу, но под натиском южной пылкости Бертуччио и обещания вознаграждения, превышающего все разумные пределы – оруженосец не поскупился, благо, деньги ему и не принадлежали – согласился отправиться в гостиницу «Ржавая подкова». Так или иначе, но спустя почти три часа после того, как Бертуччио отправился с поручением, врач, хорошо известный в Кембридже удачно выполненными операциями, хотя некоторые и болтали, что все хирурги – шарлатаны, въехал во двор придорожной гостиницы.
apropos: Хелга Ага, чудно! Берт - прелесть. Хелга пишет: Всадники не успокоившись, кинулись в погоню, которая длилась недолго поскольку Бертуччио совсем не знал города, Жутко смешная фраза, но в ней не хватает запятой. Перед "поскольку".
apropos: * * * Тому и Джону Потингтону были сделаны свежие перевязки, а затем Мод занялась Роджером. Он метался в жару, так и не приходя в сознание, а бинты, что наложил отец Брайан, насквозь пропитались засохшей кровью. Девушка разрезала бинты и аккуратно сняла их, смочив лавандовой водой, после чего смазала раны мазью и прикрыла чистым полотном. - Я заварю травы, - сказала она Тому, отправив Потингтона за кипятком. – После того, как они настоятся, будешь понемногу поить им мистера Ньютона – отвар поможет снизить жар и очистит кровь. А Джону нужно поспать – он всю ночь вел упряжных лошадей… И когда появится врач, пошлешь за мной кого-нибудь. Слуга обещал все сделать, как велит хозяйка, и даже глазом не моргнул, услышав, что теперь ее зовут леди Вуд. Оставив раненых, девушка поднялась в свою комнату, где смыла с себя дорожную пыль и грязь в лохани с горячей водой, услужливо присланной хозяйкой, и с помощью Мэри переоделась в чистую камизу, полотняный нижний киртл и верхнее платье из простой темно-зеленой шерсти. Посматривая на безмятежно спящую Агнесс, она подумала, что тоже бы не отказалась вздремнуть, но вместо этого, чтобы не пропустить приход врача, села у окна, выходящего во двор. - Мэри, отдохни пока, - Мод показала служанке на узкий топчан в углу комнаты, а сама, подперев рукой подбородок, стала наблюдать за прохожими. Она думала об отце, томящемся в темнице Тауэра, о дяде, которого почти не знала, и не могла заранее предугадать, как он отнесется к ее появлению в Лондоне и просьбе о помощи. О брате мужа – захочет ли он с ней разговаривать, тем более устраивать дела сэра Уильяма. О муже, сейчас где-то путешествующем, которому нет дела ни до нее, ни до ее отца. О том, как на лестнице Агнесс прижалась к Кардоне, и этот джентльмен, кажется, не имел ничего против. И пыталась понять, почему ее так возмутила и задела эта сцена: ведь не может же она ревновать к компаньонке постороннего джентльмена, будучи знакома с ним всего несколько часов. Он всего лишь оказал ей любезность, в дороге пересадив на своего коня и тем дав ей возможность немного поспать… Но почему-то Мод никак не могла забыть объятия его руки, держащей ее за талию, мягкий и теплый джеркин, на котором она так уютно устроилась, прижимаясь к груди мужчины, пахнущей шерстью, кожей и лошадьми. Его хриплый голос и взгляд зеленых, как тот мох, что бархатом покрывал мокрые валуны на берегу Бейна - реки, протекающий по землям Боскума, глаз – утром она успела разглядеть их цвет… «С ней-то, с Агнесс, он вел себя повежливее», - подумала Мод, зная, каким резким и грубым может быть этот джентльмен, когда чем-то недоволен, а недовольным он был все время их короткого знакомства. Оставалась надежда, что, утолив голод и выспавшись, манеры его улучшатся и в ее отношении - отдохнувший и сытый мужчина всегда настроен более благожелательно к окружающим... Незаметно для себя девушка задремала, чувствуя себя беспредельно усталой. Не только из-за почти бессонной ночи - короткий, зыбкий сон верхом на лошади в объятиях Кардоне принес ей лишь небольшое облегчение и мимолетный отдых. Но от казалось уже нескончаемой дороги и преследующих ее ужасных воспоминаниях об аресте отца; от неизвестного будущего, полного смутных надежд и огромной тревоги; от страха, которого она натерпелась при нападении разбойников и снедающего теперь ее беспокойства за жизнь Роджера. И от переживаний, как они доберутся – и как скоро – до Лондона, и успеет ли она что-то сделать для отца… Громкий женский смех, раздавшийся с улицы, разбудил Мод. Она вздрогнула и посмотрела наружу: там стояла рыжеволосая служанка постоялого двора с ведром в руках и смеялась над мальчишкой, залезшим на крышу конюшни. Девицу кто-то окликнул, она еще раз хихикнула, прикрывая рот подолом фартука, и побежала к сараям, а мальчишка съехал по черепичному скату и спрыгнул на стоящую внизу телегу, набитую тюками соломы. Мод поправила чепец на голове, вскочила с лавки и побежала проведать Роджера. - Что, врач был? А почему меня не позвали? - запыхавшись, шепотом спросила она у Тома: Джон спал, отвернувшись к стене. - Нет, никого не было, - тихо ответил слуга, как раз пытавшийся ложкой влить несколько капель отвара в рот Роджера. - Да что же такое?! До вечера что ли его ждать? - Мод в растерянности хотела было послать Тома за Кардоне, но едва представила, как этот ворчун будет недоволен, если прервут его сон… - Этот слуга-иностранец, верно, заблудился в городе, - сказала она. – Мы не можем его столько ждать… Джон спал, и Мод было жалко его будить: с раненой рукой, он и так всю ночь ехал на упряжной лошади. Том был ранен в ногу, хромал и не мог идти в город. - Вероятно, вы могли бы послать своего слугу? – обратилась она к хозяину «Ржавой подковы», но и здесь ей не повезло: двое его работников совсем недавно отправились к мяснику. - Я могу отправить своего сына, Гарри, - хозяин показал на мальчишку, кувыркавшемуся на тюках с соломой. – Но если он увидит по дороге что-то более интересное, то…. Может отвлечься… Хозяин развел руками, пробормотав, что его жена совсем избаловала сына, который давно заслуживает хорошей порки. - А ваш Гарри может меня отвести к дому врача? – спросила девушка. - Отвести-то может, но я бы не советовал вам, леди, выходить на улицу одной – там полно сейчас всякого сброда, солдатни… - Я возьму с собой служанку. Преисполненная решимости привести врача, Мод бросилась на второй этаж, схватила свой плащ, разбудила Мэри и увела с собой, не потревожив Агнесс. По дороге она занесла свой ларец Тому, наказав ему его охранять. Миссис Пекок девушка доверяла куда меньше, чем слуге. Вскоре они с Мэри шли по улицам Кембриджа, ведомые Гарри, который клялся, что в два счета приведет их к дому лучшего врача города. - Перейдем мост, там пройдем, потом свернем и вот туда, - говорливый мальчишка замахал рукой куда-то в сторону. - За пабом «Зеленый дракон» через улицу и после поворота… «Хорошо, что Агнесс спит и не знает, что я пошла в город, будто обычная горожанка, - думала девушка, пробираясь по оживленным улочкам Кембриджа, - иначе она непременно бы напомнила мне о благородном статусе леди Перси, которой не подобает в простой одежде и без надлежащего сопровождения выходить из дома...» Они как раз сворачивали на улицу, за которой по утверждению Гарри, жил врач, как прямо перед ними распахнулись двери паба под вывеской, изображавшей некогда зеленого, а сейчас - из-за отколупившейся местами краски - пятнистого дракона с длинным зубчатым хвостом, и на улицу вывалилась веселая толпа вооруженных мужчин, успевших хорошо подкрепиться крепким элем. - Ого, какие красотки тут прогуливаются! - взревел один их них - высокий здоровяк со следами оспы и старых шрамов на красной физиономии. - Не желаете ли присоединиться к нашей компании, мадамы? Под одобрительные выкрики и хохот собутыльников, он ухватил Мод за руку и дернул к себе так, что она оказалась прижата к его груди. - Не откажусь от поцелуя этих сладких губок! - сообщил здоровяк, обдав перепуганную девушку кисловатым запахом эля, смешанного со зловонием, идущим из его рта. Мэри пронзительно завизжала, Гарри не растерялся и пнул ногой здоровяка, но был отброшен в сторону его товарищами. - Прочь, мальчишка! Нечего путаться под ногами у людей графа Суррея, когда им угодно развлечься, - чернявый солдат рыгнул, сплюнул, искоса посмотрел, как мальчик поднимается с земли, утирая разбитый в кровь нос рукавом рубашки, и потянулся к Мэри. Служанка успела увернуться и, подобрав юбки, с криком бросилась наутек. Гарри побежал за ней, а Мод осталась одна среди обступивших ее пьяных солдат.
Дебора: Ужель и тут Репейник наш поспеет? Что-то сумневаюсь. Хотя, по законам жанра, спасение героинь -дело рук исключительно героев....Но не бывает правил без исключений. Леди-авторам:
apropos: Дебора Дебора пишет: Неужель и тут Кардоне поспеет? Что-то сумневаюсь. Хотя, по законам жанра Ну, посмотрим, что там случится - по законам жанра или... вопреки им.
Хелга: apropos Отличная картинка! Хорошо вписались размышления Мод, сцена из окна славная! Тапков чуть.. apropos пишет: Незаметно для себя девушка задремала, чувствуя себя беспредельно усталой. Не только из-за почти бессонной ночи - короткий, зыбкий сон верхом на лошади в объятиях Кардоне принес ей лишь небольшое облегчение и мимолетный отдых. Но от казалось уже нескончаемой дороги и преследующих ее ужасных воспоминаниях об аресте отца; от неизвестного будущего, полного смутных надежд и огромной тревоги; от страха, которого она натерпелась при нападении разбойников и снедающего теперь ее беспокойства за жизнь Роджера. И от переживаний, как они доберутся – и как скоро – до Лондона, и успеет ли она что-то сделать для отца… Вот этот отрывок как-то смущает. Как вариант: Незаметно для себя девушка задремала. Она очень устала не только из-за почти бессонной ночи - короткий, зыбкий сон верхом на лошади в объятиях Кардоне принес ей лишь небольшое облегчение и мимолетный отдых. Усталость несли и нескончаемая дорога, и ужасные воспоминания об аресте отца, будущее, полное смутных надежд и огромной тревоги, страх, которого она натерпелась при нападении разбойников, беспокойство за жизнь Роджера, за предстоящую дорогу до Лондона, за отца. Слишком много для девятнадцатилетней девушки, выросшей в поместье на Линкольнширской пустоши. apropos пишет: с раненой рукой он и так всю ночь ехал на упряжной лошади. Зпт не нужна apropos пишет: Гарри не растерялся и пнул ногой здоровяка, но был отброшен в сторону его товарищами. Может, не товарищами, не все же они разом отбрасывали. Просто отброшен в сторону.
apropos: Хелга пишет: Мужики все изрешечены бандитскими пулями. Аут. Полный.))) Только хозяин гостиницы - вроде как здоровячок.
apropos: Кстати, подумала - не добавить, Гарри сколько лет. Лет 12?
Marusia: apropos пишет: Так что у нас теперь? Мод и семеро разбойников? Хелга пишет: И Джин из кувшина... Кардоне получит достойного соперника?! apropos пишет: Нечего путаться под ногами у людей графа Суррея, когда им угодно развлечься А сам граф с кем развлекается? Сэр Ральф знаком с Сурреем по прошлой жизни? Но столько лет прошло, что могут не узнать друг дружку
apropos: Marusia Marusia пишет: сам граф с кем развлекается? Сие нам неведомо. Marusia пишет: Сэр Ральф знаком с Сурреем по прошлой жизни? Кто их знает? Где обитал Суррей, где - Ральф? Хотя Англия, конечно, страна небольшая, дворян того меньше, но были ли они все знакомы друг с другом - вопрос? Ну, те, что при дворе околачивались или учились вместе в университетах или школах - вполне могли быть знакомы. Если ровестники, конечно. Но двенадцать лет - срок приличный. Мальчики стали мужами. Хелга Тапки исправила, спасибо. И добавила еще фразу: Мод хотела поехать верхом, но из-за Мэри, в жизни не сидевшей на лошади и, по ее утверждению, их до смерти боялась, им пришлось отправиться пешком.
Хелга: Ральф спал крепко и проспал бы еще долго, если бы не крики и негромкий стук в дверь. Пожелав нарушившим его сон череду невзгод и сонм врагов, Ральф повернулся на другой бок и натянул на голову квилт, сделав попытку снова погрузиться в сон. Попытка оказалась бесполезной, потому что шум усилился, раздались женские рыдания, затем снова стук, на этот раз более решительный и громкий. – Откройте же, сэр, прошу вас, откройте! – раздалось вслед за стуком, кажется, голос принадлежал кокетливой компаньонке леди Вуд. – Mare diavolo! – выругался Ральф. – Что там еще случилось? Он нехотя откинул квилт, сполз с кровати и распахнул дверь, чуть не ударив стоящую под ней рыдающую девицу, которая оказалась служанкой леди Вуд. Компаньонка, миссис Пекок, что-то сердито выговаривала ей, трио завершал голосистый мальчишка, сын хозяина. Все трое испуганно замолчали, уставившись на Ральфа. – Что здесь происходит? – рявкнул он. – Вы не могли выбрать для вашего собрания иное место? Какого черта нужно стучать в дверь, когда я сплю? Убирайтесь прочь и не мешайте мне, иначе можете передать леди Вуд, что ей придется добираться до Лондона без меня! Где Бертуччио?! – последние слова были направлены в пустоту, поскольку означенного оруженосца среди собравшихся перед дверью явно не наблюдалось. Поймав явно заинтересованный взгляд миссис Пекок, которая рассматривала его расхристанный наряд – расстегнутую рубашку, спущенную на штаны, и носки на необутых ногах, он ухватился за дверь, намереваясь захлопнуть ее. – О, прошу вас, сэр! Не закрывайте дверь, сэр! – зачастила компаньонка, складывая руки в умоляющем жесте и закатывая глаза. – Леди Пе… Вуд, с нею что-то случилось в городе! Вы, только вы, сэр, можете помочь! «Да будь неладна та ночь, когда я встретил леди Вуд на дороге! Что еще она устроила?» – раздраженно подумал Ральф. – Пройдите в комнату, мэм, и расскажите, что случилось! – рявкнул он. Миссис Пекок, бормоча, что если бы не несчастье с леди, она никогда бы не решилась войти в комнату одинокого мужчины, ловко проскочила мимо Ральфа и, оглядевшись, пристроила себя на стул, стоящий у очага. Служанка и мальчишка вошли следом и встали у двери. – Леди Вуд, не дождавшись вашего слуги с врачом, отправилась на его поиски сама! Пешком! В город! Ни-ко-му не сказав ни слова! Она взяла с собой только Мэри и этого мальчишку, ведь все наши слуги ранены… – зачастила компаньонка, расправив юбки и негодующе взглянув на служанку, словно та была виновницей поступка ее хозяйки. – На улице ее схватили какие-то негодяи. Люди Суррея… О, боже, я столько раз предупреждала леди! Я всегда чувствую сердцем, но меня никто не хочет слушать! Им… – она махнула рукой в сторону служанки и мальчика, стоящих у дверей, – удалось сбежать, а Мо... моя леди… О матерь божья, она осталась там! Вы должны её спасти! – в голосе миссис Пекок зазвучали умоляющие ноты. – Спасите ее, сэр! – Значит, Берт еще не вернулся… Как долго я спал? – сердито спросил Ральф, обращаясь скорее к очагу, чем к собеседнице. Сонное состояние прошло, на его место пришло раздражение на женщину, навязавшуюся на его, и без того озабоченную делами, голову. Пусть даже она и недурна собой, и так доверчиво-наивна... как положено быть женщине. Он уселся на кровать, мрачно разглядывая миссис Пекок, ее руки, прижатые к рвущейся из корсета груди; заплаканное лицо служанки и хитрое – парнишки. «Ну и дела… Выгнать всю эту компанию, выспаться и уехать… Где же Берт, черт его побери?» – Куда ехать? – мрачно спросил он и, услышав ответ компаньонки, что Гарри покажет дорогу, выгнал троицу прочь, захлопнул дверь и принялся за сборы, которые не заняли много времени. Мальчишка был посажен в седло. Промчавшись галопом по узким улицам города, Ральф спрыгнул с рыжего напротив паба под потрепанной вывеской «Зеленый дракон». Войдя в шумный полутемный зал, по жесту Гарри, вот они! он разглядел сидящую за столом в углу шумную компанию крепко подвыпивших военных. Среди мужских лиц бледным пятном мелькало личико леди Вуд. Стратегия и тактика ближнего боя были отработаны годами. Он подошел к столу. – Джентльмены, вам не кажется, что эта леди не слишком разделяет восторги вашей шумной компании? За столом и вокруг нависла тишина, вязкая, как горький мед с вересковых пустошей. Он не стал дожидаться ответа джентльменов на поставленный вопрос. Резким движением вырвав табурет из-под сидящего с краю, он использовал этот дубовый предмет мебели в качестве ударного орудия, грохнув им по столу, отчего жалобно треснула доска столешницы, разлетелась во все стороны деревянная посуда, а сидящие ошеломленно замерли, невольно прикрывая лица. Не дожидаясь, пока противник придет в себя, он швырнул на пол ошарашенного соседа леди Вуд, схватил ее за руку и рванул на себя. – Быстро, быстро, мадам! – рявкнул он, таща ее за собой через зал и уже слыша за спиной грохот падающей скамьи, ругательства и топот ног. Несколько шагов, двор... он взлетел на послушно ожидающего рыжего, наклонившись, увидел огромные перепуганные глаза леди Вуд, подхватил ее и закинул перед собой в седло. Разворачивая коня, он успел заметить метнувшегося к нему вооруженного мечом солдата, пнул его ногой и рванул вниз по улице.
apropos: Хелга Ага, прелесть! Сэр Ральф наш - пусть и ворчит, но спасает бедняжку. Хелга пишет: ее руки, прижатые к рвущейся из корсета груди Но успел расглядеть округлости компаньонки?
Юлия: apropos Хелга apropos пишет: Мод осталась одна среди обступивших ее пьяных солдат. УжОс! apropos пишет: а бинты, что наложил отец Брайан, насквозь пропитались засохшей кровью. Немного странно,что бинты пропитались засохшей кровью. Дебора (почему вдруг появилась Дебора? )пишет: Его хриплый голос и взгляд зеленых, как тот мох, что бархатом покрывал мокрые валуны на берегу Бейна - реки, протекающий по землям Боскума, глаз – утром она успела разглядеть их цвет… Очень красиво про зелень глаз его , только мне показалось, что сами глаза от зелени несколько отдалились. Нет?
apropos: Юлия Юлия пишет: бинты пропитались засохшей кровью. Ну.... пропитались оне свежей, а потом засохли. Юлия пишет: почему вдруг появилась Дебора? а это ты кнопку "Цитата" нажала в другом посте)) Юлия пишет: сами глаза от зелени несколько отдалились. Нет? Ага, отделились. Я их и так крутила, и этак - все равно отделяются. Спасибо за тапки - буду думать, как из этого всего безобразия выходить.
Хелга: apropos пишет: Но успел расглядеть округлости компаньонки? Он нормальный мужик или где? Юлия Юлия пишет: УжОс! Все будет хорошо, вероятно...
apropos: Хелга пишет: Он нормальный мужик или где? Вечная отмазка.
apropos: * * * Мод оставалось только молиться и надеяться на чудо, когда пьяные солдаты потащили ее с собой обратно в паб и усадили за стол. Сопротивляться и кричать было бесполезно, а хозяин заведения сделал вид, что не замечает умоляющих глаз девушки, и поспешил принести для шумной компании очередную порцию эля. - Выпей с нами, красотка, - здоровяк с грохотом поставил перед Мод полную кружку, расплескав часть напитка на стол. - Выпей - и пойдем наверх. Там наверняка сыщется удобное местечко, где мы с тобой всласть покувыркаемся... Он загоготал, похлопал ее по спине и, ухватив за подбородок, попытался поцеловать. Мод дернулась, стараясь увернуться, и содрогнулась от отвращения, когда влажный рот коснулся ее щеки и уголка губ. - Та еще кобылка, с норовом! - сообщил здоровяк своим товарищам. - Но тем слаще будет удовольствие. Ты, красотка, не пожалеешь, - он подмигнул Мод, одной рукой тяжело прижал ее колено, другой ухватил кружку с элем и опустошил несколькими шумными глотками. - По очереди! - выкрикнул кто-то. - Сначала Эндрю, я - за ним... - С чего вдруг ты? И почему Эндрю - первый? - не согласился другой. Солдаты загомонили, выясняя, кто за кем пойдет наверх с добычей, чуть не подрались и наконец решили раскинуть кости, чтобы установить очередность «по справедливости», заодно потребовав новой порции эля у хозяина паба. Мод сидела ни жива, ни мертва, лихорадочно перебирая в мыслях варианты спасения, каждый из которых казался невыполнимым, когда в пабе неожиданно появился Кардоне. Она даже не успела обрадоваться, увидев знакомое, показавшееся таким родным лицо своего попутчика, как была непостижимым образом выужена из-за стола и утащена на улицу. Кардоне взлетел в седло, схватил ее в охапку, забросил впереди себя на лошадь и поднял рыжего с места в бешеный галоп. Единственное, что запечатлелось в памяти Мод среди этой кутерьмы: как мальчишка - Гарри - со всех ног улепетывал в какой-то проулок. Она изо всех сил, до боли вцепилась в руку Кардоне, не столько из-за боязни упасть с лошади во время этой безумной скачки - он крепко держал ее за талию, - сколько из-за инстинктивного страха, заставляющего хвататься за своего спасителя, чтобы тот не мог никуда исчезнуть без нее. Ей было необходимо ощущать его присутствие, убедиться, что она теперь не одна, под надежной защитой, что она - спасена... Копыта рыжего дробно простучали по мосту. Всадники углубились в переплетения каких-то улочек за рекой, когда вдруг Кардоне придержал поводящего вспотевшими боками коня и что-то крикнул - Мод не поняла, что и кому. Она все держалась за его руку, страшась отпустить ее, и еще более страшась посмотреть на своего спутника. Пережитые унижение и страх, ужас от того, что с ней едва не случилось, радость освобождения, боязнь гнева Кардоне и беспокойная мысль, что после этого он не захочет иметь с ней никаких дел и бросит ее с ранеными на произвол судьбы - все это смешалось, переплелось и вылилось в мучительное чувство стыда и отчаяния. Отпустив голову, Мод прикусила губу, стараясь не заплакать, но слезы сами собой наполнили ее глаза, вырвались на свободу и потекли по щекам. Девушка беззвучно всхлипнула и уткнулась мокрым лицом в его плечо.
Юлия: Хелга пишет: он взлетел на послушно ожидающего рыжего, наклонившись, увидел огромные перепуганные глаза леди Вуд, подхватил ее и закинул перед собой в седло. Разворачивая коня, он успел заметить метнувшегося к нему вооруженного мечом солдата, пнул его ногой и рванул вниз по улице. Задыхаясь от волненья* Ах, каков наш муж!.. apropos пишет: отделились. Я их и так крутила, и этак - все равно отделяются Я дерзну влезть со своим предложением. Может быть, не побояться и замахнуться на... в смысле разрубить этот гордиев узел на три предложения? Например: Его хриплый голос и взгляд... А глаза у него были зеленые, как тот мох, что бархатом покрывал мокрые валуны на берегу Бейна - реки, протекающий по землям Боскума. Странно, что она успела разглядеть цвет его глаз… И обнаглею уж совсем. Мы здесь как будто слышим мысли Мод, они немного сумбурные,она устала, не выспалась,она не анализирует,(я правильно понимаю?), но вот слово "река" - и вдруг слышится трезвый голос автора, поясняющего читателю о чем идет речь. Мне показалось, что лучше убрать реку - ...на берегу Бейна, протекающего по землям Боскума. Но тогда немного атласом отдает, особенно, когда только что так красиво было про мох и камни. Или как-нибудь так: на берегу Бейна, неторопливо катящему свои воды по землям Боскума. А вообще все так хорошо и красиво, что я просто цепляюсь, чтобы хоть как-нибудь прислониться к этому чуду
apropos: Юлия Спасибо, покрутим - так и этак. И всегда рады твоим тапкам, не говоря уже о внимании к нашим скромным попыткам что-то наваять.
Хелга: apropos Динамичный эмоциональный отрывок! Дальше Ральф высказывается? apropos пишет: когда пьяные солдаты потащили ее с собой обратно в паб и усадили за стол. Обратно - лишнее. Она ж там не была... apropos пишет: Единственное, что запечатлелось в памяти Мод среди этой кутерьмы, как мальчишка Гарри со всех ног улепетывал в какой-то проулок. Знаки переставила во фразе, как думаешь?
apropos: Хелга пишет: Дальше Ральф высказывается? ага, наш пират уже - удаль молодецую явит.)))) Хелга пишет: Знаки переставила во фразе, как думаешь? Ага, так лучше, конечно. И с предыдущим - согласна.
Юлия: apropos Как стремительно разворачиваются события! Чудно! apropos пишет: Девушка беззвучно всхлипнула и уткнулась мокрым лицом в его плечо. И читатели вместе с ней.. apropos пишет: Единственное, что запечатлелось в памяти Мод среди этой кутерьмы: как мальчишка - Гарри - со всех ног улепетывал в какой-то проулок. Очень во время, а то я уж боялась за него. Теперь все на своих местах (главное, конечно, - Мод ). И читатель может, взволновано всхлипывая, отправиться спать.
Хелга: Юлия пишет: Мы здесь как будто слышим мысли Мод, они немного сумбурные,она устала, не выспалась,она не анализирует,(я правильно понимаю?), но вот слово "река" - и вдруг слышится трезвый голос автора, поясняющего читателю о чем идет речь. Очень соглашусь, верно, сбивает течение мыслей Мод.
apropos: Юлия Юлия пишет: читатель может, взволновано всхлипывая, отправиться спать. Но очень надеемся - и ждем - что читатель еще будет заглядывать в эту тему.
Дебора: Хороший отрывок. Слава Богу, что спаситель успел! Бедная Мод....Я бы на её месте в обмороке уже под столом лежала, когда Ральф появился.
Юлия: apropos пишет: еще будет заглядывать в эту тему Да читатель прямо здесь, не отходя, как говорится, и собирается прикорнуть... в сладких грезах о наших супругах
apropos: Дебора Дебора пишет: Слава Богу, что спаситель успел! Ну, герой же. Опять же муж. Должен обязатель ства выполнять. Юлия пишет: читатель прямо здесь, не отходя А... Ну, чудно. Авторы счастливы.
bobby: apropos пишет: читатель еще будет заглядывать в эту тему Читатель из этой темы, можно сказать, не вылезает... Авторам Чудесно!
Хелга: bobby Спасибо! Надеемся, что справимся и дальше.
Axel: Хелга apropos Спасибо! Как же хорошо у вас получается!
apropos: Axel Спасибо, мы стараемся. Очень стараемся.
Хелга: Ральф не знал города и мчался наугад, подгоняя рыжего и крепко держа леди Вуд, которая прижалась к нему и замерла, словно лишившись чувств. Преследователи дышали в спину, нагруженный рыжий сбивался с галопа. Ральф вылетел на широкую мощеную улицу, справа мелькнули улетающие в небеса резные башни и ажур огромных окон часовни Королевского колледжа, ограда, слева потянулись стены колледжа Тела Христова… Вперед и влево, потом вправо… резко развернув рыжего, он свернул в замеченный на ходу узкий проход между домами, дальше, вперед и вперед, к реке, что лентой блеснула в солнечных лучах, пробившихся сквозь поредевшие тучи, которые с утра застилали небо. В переплетенье улочек Ральф вдруг увидел Бертуччио, каким-то чудом выехавшего ему навстречу. Он рванул поводья, крикнув Оливе: – Люди Суррея преследуют нас! Где тебя носит, дьявол!? Жди нас на месте! – и, пришпорив рыжего, продолжил гонку. Он осадил рыжего лишь когда тот вынес их далеко за город, на простор поля, косогором спускающегося к лесу. Преследователи отстали, погони не было слышно, и Ральф, заехав поглубже в лес, остановил коня. Только здесь он обнаружил, что леди Вуд, вцепившись в него, рыдает, так, что, как ему показалось, ее слезы промочили насквозь и джеркин, и кожаный дублет, и рубашку, добравшись до его собственной кожи. – Mare diavolo! – прорычал он, женские слезы были совершенно невыносимы. – Где я буду сушить свою одежду, леди Вуд? Вы же промочили меня насквозь, словно английский ливень. И какая недобрая сила погнала вас в город? Вы хоть иногда пытаетесь думать?! Хотя, думать... – он хотел добавить, что женщинам вообще не присуще думать, но промолчал. – Простите, сэр, – пробормотала она, шарахаясь от его джеркина так резко, что ему пришлось ухватить ее покрепче. – Да, я не подумала, но я очень волновалась за Роджера, ведь если он умрет… Я вам очень благодарна, сэр. Простите за все невзгоды, что доставила вам... Я, я заплачу вам вдвойне… Но... но вы ведь поможете... отвезете меня к моим людям? Она с мольбой в глазах глянула на него, потом отвернулась. Глупая, не в меру самоуверенная леди, свалившаяся на него, словно игральная кость в пассаже, которая упорно не ложится нужной стороной. Или все-таки легла? Дьявольские козни! В нем еще бились ярость и азарт гонки, спина вновь напомнила о себе резкой, перешедшей в тягучую, болью. Леди Вуд отвернулась и теперь он видел лишь ее покрасневшую от слез щеку и припухший нос. – Вы мне очень благодарны... разумеется, и, конечно же, заплатите за все невзгоды двойную цену, даже не сомневайтесь в том, – проворчал он. – И рыжий очень благодарен за то, что ему приходится без устали и ночью и днем таскать двойную ношу. Не видать вам Лондона, леди Вуд, если так будет продолжаться и дальше. Отпустив повод, он, поддавшись внезапному желанию, протянул руку и дотронулся до ее щеки. Возможно, кость все же легла нужной стороной… Из этих слишком мирных для столь опасной ситуации размышлений Ральфа вывели топот копыт и крики, раздавшиеся совсем близко – то ли так и не унялись разгоряченные преследователи, то ли мимо промчалась другая кавалькада. Разбираться времени не было, и он тронул рыжего, направляя его в глубь леса, подальше от опасных встреч. «Что стряслось с Бертом и понял ли он меня?» – беспокойно думал он, направив рыжего на тропу, виляющую среди кустов боярышника. – Отъедем подальше, мадам, – объяснил он чепцу леди Вуд, – переждем, а затем найдем дорогу и вернемся. Придется вашим людям подождать. Ради вашей же безопасности. Мне вовсе не хочется вновь пускать в ход свой мой меч. Мадам... – Да, конечно, как скажете, сэр, – ответила она, чуть обернувшись к нему. – Если вы считаете необходимым подождать... Только... только мы так и не нашли врача, а у Роджера начался жар... Я очень беспокоюсь... – Ваш Роджер, возможно, и не переживет это путешествие, и вы ничем не сможете ему помочь, – бросил Ральф, прислушиваясь к звукам леса. Похоже, погони уже не было, и можно было спуститься на землю и дать отдых рыжему. Он остановил коня, спешился и, не церемонясь, стащил на землю свою спутницу. – Рыжему требуется передышка, пройдитесь пешком, – объяснил он, леди Вуд – она, поправляя чепец, растерянно взглянула на него. – Леди Вуд, – добавил он, вдруг забеспокоившись, что она снова разрыдается после его слов о слуге. – Не стоит так огорчаться, все в руках Божьих. Мы скоро вернемся в город, Берт уже должен привести врача. Ваша фортуна с вами, а все могло быть хуже, намного хуже. В этом он был совсем не уверен и недоумевал, отчего Бертуччио встретился им на пути, но сейчас ответа на этот вопрос все равно не было, как бы Ральфу не хотелось его знать. Во всяком случае, Берт справится с делами, раз жив и способен передвигаться. Возложив таким образом текущие сложности на плечи затерявшегося слуги, Ральф развернул рыжего и двинулся по тропе в обратном направлении. Чуть остыв от гонки и волнений и наконец-то освободившись от столь тесного общения с женщиной, он почувствовал острое желание подкрепиться чем-то существенным, запив это существенное напитком покрепче. Спутница его медленно и печально брела рядом. Его вдруг неприятно кольнуло короткое воспоминание о бледном лице леди Вуд, там в «Зеленом драконе» когда он вырывал ее из пьяных объятий солдата. Этот мерзавец обнимал ее и мог сделать с нею все, что ему вздумалось бы, и не только он… И все бы списалось на мятежное время, во имя Короля… «Напрасно я пожалел свой меч, – мелькнула непрошенная мысль. – Но что мешает мне обнять ее и сделать, все, что я хочу… прямо сейчас?» – Как вы попали в тот паб? Как вас туда занесло, леди Вуд? – разозлившись и на себя и на нее, резко спросил он, уже не заботясь о том, вызовет ли вопрос слезы. – Роджеру нужен врач, – повторила леди Вуд, словно не слыша его вопроса. – Святая Мария, его можно спасти, если вовремя оказать помощь... – Я спросил, как вы попали в компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера, но желая удовлетворить свое любопытство. – В паб? – переспросила она. – О, господи милосердный, я вовсе не собиралась идти в паб! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас... меня схватили эти люди и потащили за собой в этот паб... Голос ее дрогнул, словно она снова собиралась зарыдать, но, видимо, справившись с собой, взволнованно продолжила: – Мне так повезло, что Мэри и мальчик успели убежать, и позвали вас. Ведь это они позвали вас, так, сэр? Вы действовали очень ловко, их было не менее дюжины... такие ужасные люди… Где вы научились таким приемам, сэр? Слова ее были весьма приятны. Хотя, что в том удивительного, он сам был доволен удачно сработавшим старым приемом. Ральф улыбнулся, во взоре леди Вуд, наконец-то брошенном в его сторону, читалось вполне благожелательное отношение. «И отчего же мне не ожидать благожелательности с ее стороны? Второй раз вытаскиваю ее из неприятностей... Вполне могу рассчитывать и на большее». Мысли о большем текли рефреном, словно невидимый искуситель наигрывал на лютне, аккомпанируя словам, которые не так уж много значили. – О, мадам, – он отвел ветку, что склонилась прямо над тропой. – Мне приходилось бывать и не в таких переделках. Однажды, вот так же в таверне, в Хихоне, мне пришлось перерубить столешницу пополам... почти пополам, – добавил он истины ради, – эх, крепок был дуб. Но вы очень смелы, мадам, – добавил он, словно пытался подкрепить этими словами тепло в ее взгляде. – Только не стоит больше браться за дела, которые надлежит делать мужчинам. «Я дарю тебе свое покровительство, пусть хоть на время пути, а ты отплати мне тем, что я желаю!» – рефреном пропела та пресловутая лютня. – Я вовсе не смелая, – ответила леди Вуд. – Мне было страшно, ужасно страшно, и ночью, когда на нас напали, и сегодня в пабе... Очень страшно... Но у меня не было другого выхода, просто не было... Мне обязательно нужно попасть в Лондон - и как можно скорее. И нет никого... Вернее, так получилось, что мне не на кого рассчитывать, кроме как на себя... «Что там у нее, в Лондоне? – думал он, слушая ее очередное путанное объяснение. – Не поверю, что она отправилась в гости к отцу, вот так, одна, да еще с ведома мужа! Хотя, мне-то какое дело до ее истории, и до ее мужа, какого-то Вуда… Вероятно, дряхлый, ни на что не годный старец, возжелавший юную деву в свою холодную постель, или один из тех, что не находят себе места». Он усмехнулся. Последнее явно относилось к нему самому. Но он возжелал вернуться и что получил? «А может, ее муж попал в опалу и сидит в Тауэре, а она боится в этом признаться?» Пора было возвращаться на постоялый двор, но он не спешил, оттягивая время, откровенно любуясь пылающей щечкой, что была видна из-за чепца. – Рассчитывать только на себя? – все же переспросил он. – Надеюсь, что с вашим отцом или... мужем не приключилась беда? Он мог бы сейчас сгрести ее в объятия, она была всецело в его власти, но он просто дотронулся до ее руки, словно боялся спугнуть. «Mare diavolo, Кардоне, ты помешался рассудком, обращаясь с женщиной, словно с хрупким сосудом!» – Не бойтесь, можете не отвечать, мне нет до этого никакого дела. Лучше расскажите... расскажите... Он растерялся. Дьявольские козни! Просить ее рассказать о рукоделье, чем там обычно занимаются женщины? – ... расскажите о вашем поместье, красивы ли там места? – наконец нашелся он. – Места красивые. Леса, луга, реки, озера... А вас в Лондоне кто ждет? Жена? Ведь вы женаты, наверное?... – сказала она, взглянув ему в лицо. – Скорее не ждет, чем ждет... – пробормотал он и невольно сжал кулак, словно хотел выдавить живущие в нем злость и обиду. Он так и не ответил на вопрос леди Вуд о жене, задумавшись о брате. Тем временем лес поредел, и через несколько десятков шагов они вышли на луг, что спускался к реке, в этом месте Кем расходилась на два рукава и вновь сливалась в единое русло, образуя остров, живописно-зеленый с курчавыми белыми пятнами пасущихся там овец. За рекой высились башни и стены университетских зданий. – Что ж, дальше верхом? – спросил он, остановившись, похлопал рыжего по холке, поправил седло и вопросительно уставился на леди Вуд. Ему хотелось, чтобы она ответила. – Да, как вы скажете, – осторожно промолвила она своим грудным голосом, вдруг покраснев, шагнула к нему, глянула в упор и остановилась, прижав палец к губам. – Едем, – медленно повторил он. Что ж, он сделал все, что мог, она сама сделала шаг к нему и вот так посмотрела в глаза. И зачем это было делать? Видит всевидящий Создатель, что он боролся с искушением, которому подвергла его эта леди Вуд, нежной ведьмой явившись на ночной дороге и так упорно претендуя на место в его седле. Он не стал больше противиться желанию, забыв про хрупкость сосуда – все равно ей некуда деваться от него, здесь, над рекой Кем – он просто обнял ее и потянул к себе. Вряд ли бы она смогла вырваться из его рук, если бы очень захотела. А дальше он все-таки добрался до вожделенных губ, упрямо и, возможно, грубо для нее, но сейчас для него это не имело значения. Как давно он не целовал женщину...
apropos: Хелга Черт, этот Кардоне... Сэр Ральф... спаситель, обольститель... Изумительно! Тапки если будут - не сейчас, потому как не до них. Расползлась...
Marusia: Хелга пишет: А дальше он все-таки добрался до вожделенных губ, упрямо и, возможно, грубо для нее, но сейчас для него это не имело значения. Ну, наконец-то Ох, уж эти соавторши Заманили бедную деву в лесную чащу и оставили на съедение серому Волку
apropos: Marusia пишет: Ну, наконец-то Нет, чтобы деву несчастную пожалеть.
apropos: Marusia пишет: оставили на съедение серому Волку вот-вот. Заманили и в пасть бросили.
Marusia: А я уже успела пожалеть
Дебора: Дева, кажется, не слишком сопротивлялась. Надеюсь, до заветного изумруда на груди жены руки Ральфа ишшо не скоро доберутся.
apropos: Marusia пишет: я уже успела пожалеть Вот спасибо на добром слове. А то некоторые пишут:Дева, кажется, не слишком сопротивлялась. Деву только схватили, она еще не успела ничего - даже понять. Дебора пишет: до заветного изумруда на груди жены руки Ральфа ишшо не скоро доберутся. Ну, все, похоже, зависит от ловкости рук... Хм.
apropos: Хелга Насчет обещанного свежего глаза. Мне все нравится (ужасно нравится ), разве что показалось, что Мод слишком много говорит вот здесь: Хелга пишет: – Простите, сэр, – пробормотала она, шарахаясь от его джеркина так резко, что ему пришлось ухватить ее покрепче. – Да, я не подумала, но я очень волновалась за Роджера, ведь если он умрет… Я вам очень благодарна, сэр. Простите за все невзгоды, что доставила вам... Я, я заплачу вам вдвойне… Но... но вы ведь поможете... отвезете меня к моим людям? Как-то бойко - после рыданий, когда, по идее, у нее все мысли куда-то разбрелись... И еще подумала, не стоит ли разбить этот фрагмент вставкой Мод, т.к. если ей ретроспективой вспоминать все, что произошло - то нарушается динамика последних абзацев, а если выкинуть взгляд на побег и разговор с Кардоне ее глазами - и оставить только поцелуй, то получится провал - как мне кажется - в реакции Мод, как и ее отношения к всей ситуации в целом, в том числе к беседе с Кардоне, в ее ощущениях и проч. В принципе мой фругмент с ретроспективой готов, но я не уверена, что его следует оставлять в том виде, в каком он получился. И еще сюда кину сейчас немного подкорректированный кусочек из предыдущего фрагмента Мод.
apropos: Вот кусочек - где Мод сидит в пабе с солдатами. Ея мысли и переживания. Мод сидела ни жива, ни мертва, задыхаясь от отвращения и страха. Что с нею собираются сделать? О какой очереди они говорят? Позволять целовать и обнимать себя посторонним мужчинам было невыносимо, а они вовсе и не собирались спрашивать на то разрешения. Но намерения их были серьезнее и страшнее, ведь существовало еще нечто, о чем то и дело со смешком упоминала в разговорах Агнесс – то особое, что происходит между мужчинами и женщинами – всякий раз обрывая себя словами: «Ну, вам этого, леди Перси, пока лучше не знать. Вы хоть и замужем, но так невинны!» И слово «невинны» звучало в ее устах, как издевка. Мод действительно весьма смутно представляла себе обязанности жены, поскольку брачная ночь, некогда отложенная до поры ее вступления в определенный возраст, из-за отсутствия мужа до сих пор не состоялась, и не было никакой уверенности в том, что это вообще когда-либо произойдет. Девушка знала, что жена должна разделять с мужем одну постель, но все остальное оставалось для нее тайной, печати на которой чуть приоткрывались лишь намеками, да обрывками разговоров женщин в Боскуме, которые порой шепотом судачили о мужчинах и ночах, с ними проведенных, при этом непременно краснея и хихикая. Одна ее замужняя подруга как-то сказала, что любовь, которую воспевают поэты, и жизнь с мужчиной совсем разные вещи. Однажды Мод поцеловал Роджер, очень робко и нежно коснувшись ее губ, но девушка так смутилась, что он более не повторял своих попыток. Это был единственный раз, когда ее поцеловал мужчина… «Все равно не дамся, убегу! Или умру! – в отчаянии поклялась себе Мод. – Когда они потащат меня наверх, там наверняка будет какое-нибудь окно, лестница, или что-то еще…»
Хелга: apropos Кусочек с мыслями хорош, но надо бы его посмотреть внутри паба, нет? По тапкам... apropos пишет: Как-то бойко - после рыданий, когда, по идее, у нее все мысли куда-то разбрелись... Может, это от волнения, ведь бывает, нарыдавшись, начинаешь говорить, захлебываясь словами, чтобы вылить стресс. Можно сделать речь более сбивчивой. Ну или сократить. apropos пишет: И еще подумала, не стоит ли разбить этот фрагмент вставкой Мод, т.к. если ей ретроспективой вспоминать все, что произошло - то нарушается динамика последних абзацев, а если выкинуть взгляд на побег и разговор с Кардоне ее глазами - и оставить только поцелуй, то получится провал - как мне кажется - в реакции Мод, как и ее отношения к всей ситуации в целом, в том числе к беседе с Кардоне, в ее ощущениях и проч. Согласна, тоже об этом подумала. Может, после: разозлившись и на себя и на нее, резко спросил он, уже не заботясь о том, вызовет ли вопрос слезы. втставить Мод, и отрывок – Роджеру нужен врач, – повторила леди Вуд, словно не слыша его вопроса. – Святая Мария, его можно спасти, если вовремя оказать помощь... – Я спросил, как вы попали в компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера, но желая удовлетворить свое любопытство. – В паб? – переспросила она. – О, господи милосердный, я вовсе не собиралась идти в паб! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас... меня схватили эти люди и потащили за собой в этот паб... Голос ее дрогнул, словно она снова собиралась зарыдать, но, видимо, справившись с собой, взволнованно продолжила: – Мне так повезло, что Мэри и мальчик успели убежать, и позвали вас. Ведь это они позвали вас, так, сэр? Вы действовали очень ловко, их было не менее дюжины... такие ужасные люди… Где вы научились таким приемам, сэр? расписать с точки зрения Мод? Но сначала выложи свою Мод!!!!
apropos: Хелга пишет: надо бы его посмотреть внутри паба Ага, посмотрим - на сайте? Чтобы десять раз здесь кусочки не перекладывать? Хелга пишет: это от волнения, ведь бывает, нарыдавшись, начинаешь говорить, захлебываясь словами, чтобы вылить стресс. Можно сделать речь более сбивчивой. Ну или сократить. Тогда подумаем, посмотрим так и этак? А, хорошо, что ты тоже подумала о разделении фрагмента. Можно посмотреть по-разному - вставить Мод во фрагмент Кардоне, пустить как сейчас -после его фрагмента - или вообще не лезть в ретроспективу. Хелга пишет: сначала выложи свою Мод!!!! Можно, конечно, но динамика убивается флэшбеком, мне кажется.
apropos: * * * Мод даже не поняла, как это произошло: она не сделала еще и шага к лошади, как оказалась в объятиях Кардоне. И не просто в объятиях - он целовал ее! Его губы напористо и даже грубовато вдруг смяли рот девушки, жарко прильнули к ее губам, настойчиво перебирая их и пытаясь раскрыть... Это оказалось для нее полной неожиданностью. Ей все время казалось, что она не только не нравится ему, напротив – раздражает тем, что свалилась на его голову со своими проблемами, в которые поневоле он оказался втянутым, начиная от схватки с разбойниками до ее спасения из рук пьяных солдат. Не говоря уже о том, что ему пришлось задержаться из-за этого в пути, заботиться о ее раненых людях, посылать своего слугу за врачом, спасаться от погони и терпеть ее слезы. Последнее особенно было ненавистно мужчинам, тем более таким грубым и неласковым, как Кардоне. Мод ужасно досадовала на себя и свою слабость, что позволила себе не только расплакаться в его присутствии, но еще и на его же плече. Зато ей самой слезы принесли некоторое облегчение и помогли снять часть напряжения и волнений, накопившихся за последние дни - дни тревожные, тяжелые, насыщенные множеством неприятных и тягостных событий. Кардоне же злился и отчитывал ее – и когда после безумной скачки они въехали в лес, и он придержал коня, и позже, когда стащил ее на землю, как тряпичную куклу, заявив, что рыжий нуждается в отдыхе… Мод покорно соглашалась со всеми упреками, прекрасно понимая, что бесполезно оправдывать свои поступки, со стороны такие глупые и непродуманные, - тем, что у нее просто не было другого выхода. Разве что, будь она разумной леди, она осталась бы дома (или вообще уехала из Боскума в поместье мужа, как на том настаивала Агнесс), тихо там сидела, молилась и ждала, когда до нее дойдет известие о казни отца... И, конечно, сейчас ей не следовало злить Кардоне еще больше. Если он считает - как все мужчины, что у женщин нет ума, и потому им нечем думать, - она не будет его в том разубеждать. В сложившихся обстоятельствах Мод полностью зависела от этого человека, ей следовало быть тихой и покорной, лишь бы он не бросил ее в лесу и довез до постоялого двора. Она была уверена, что теперь, после всего случившегося, он уедет в Лондон без нее, но Кардоне, хотя ворчал, жалел своего коня, но при этом все же согласился на двойное вознаграждение. «Раз после всего он не бросает меня и не отказывается сопроводить нас до Лондона, - подумала девушка, - значит, он очень нуждается в деньгах...» Ей сразу стало легче. Им не придется искать и нанимать охрану, которая могла оказаться ненадежной. Пусть у Кардоне скверный характер, он часто злится и любит поворчать, но когда доходит до дела, на него можно положиться - он не подведет. И он действительно может справиться с любой ситуацией – Мод никак не могла забыть сцену в пабе, когда ее спутник не побоялся один выступить против полудюжины солдат. Сэр Уильям не раз говорил, что только сила и умение обращаться с мечом не сделают рыцаря настоящим воином, если у него нет смелости, решительности и ума. Похоже, Кардоне обладал всеми этими качествами. Чтобы отвлечь его от обсуждения ее недальновидных поступков и сменить тему, Мод восхитилась его боевыми качествами, надеясь, что ее спутнику будет приятно поговорить на эту тему - мужчины любят рассказывать о своих подвигах, заодно это может улучшить его настроение. Так и получилось. Он даже улыбнулся, вспоминая, как в какой-то таверне перерубил столешницу пополам. «Тоже спасал леди, попавшую в неприятность? Или просто любитель подраться?» - Мод было нахмурилась – первое предположение ее неприятно кольнула, но не смогла не улыбнуться в ответ на его улыбку. Она впервые видела, как он улыбается, и это ему определенно шло. Улыбка смягчила, разгладила грубоватые черты его лица, придала мягкий блеск и свет его глазам... «Он красив... Нет, - тут же поправилась Мод, - не красив, но что-то в нем есть... очень привлекательное... Да, да, именно привлекательное...» Девушка чуть зарделась под его внимательным взглядом и от похвалы, которой он неожиданно ее одарил, заявив, что она смела, впрочем, эти его слова скорее следовало понимать как - «безрассудна». А когда он начал ее выспрашивать о поездке в Лондон, почему ее отпустили одну, она и вовсе смешалась. Объяснения ее звучали путано и мало что проясняли, но большего сказать она не могла, хотя вдруг испытала непреодолимое желание поделиться с Кардоне своими проблемами и тревогами - всем, что лежало у нее на сердце. И прижаться к его плечу, чтобы пусть на короткое время почувствовать себя защищенной, ощутить опору и поддержку - то, чего ей так недоставало. «И не только сейчас - всегда», - с тоской подумала Мод. У нее не было такого близкого человека, с кем она могла бы быть полностью откровенной. Отец и леди Риттер любили ее и заботились о ней, но, увы, не располагали к доверительному общению. Отец... У него были свои, мужские дела, он мало интересовался женскими «ахами и вздохами». Леди Риттер слишком рьяно опекала ее, и Мод приходилось многое от нее скрывать, чтобы избавить себя от советов и нареканий своей воспитательницы, на которые та никогда не скупилась. А муж... Мужа у Мод не было. Разве что она носила его имя... И еще неизвестно, каким бы он оказался мужем - может быть таким, что лучше его вообще не иметь... Едва Кардоне упомянул о беде с ее отцом или мужем, Мод вздрогнула, испугалась, что он догадался, и чуть опять не расплакалась, когда он удивительно ласково и участливо дотронулся до ее руки. Ей было все равно, что с ее мужем, которому она не нужна и который бросил ее много лет назад, но отец... «Да, да! - чуть не крикнула она. - Мой отец в ужасной беде! И я тоже в беде, потому что не знаю, как спасти его от страшного приговора...» И ей так вдруг захотелось все рассказать Кардоне, что она было даже открыла рот, но Кардоне вдруг заявил, что ему до того нет дела. Весь пыл ее пропал. «И действительно, - подумала Мод. - У него наверняка хватает своих проблем - зачем ему мои? И вообще глупо рассказывать о своих делах незнакомому по сути человеку, даже если я и доверяю ему...» Он же начал расспрашивать ее о местах, где она живет, и уклонился от вопроса о жене. Зачем Мод спросила о жене - она сама не поняла. Как-то случайно вырвалось. Видимо потому, что ей стало интересно узнать, есть ли у него семья. Он производил впечатление неженатого мужчины. Почему ей так показалось - было трудно объяснить. Наверное, из-за его слов о том, что он все время в пути, а женатые люди живут дома. Хотя, как известно, не все. Но почему-то ей страстно захотелось услышать, что он не связан обязательствами с женщиной... «Скорее не ждет...» - по этим словам можно было понять, что у него есть жена. Этого следовало ожидать, но отчего-то это задело Мод больнее, чем было должно. «Они в ссоре или давно не виделись, но он едет к ней в Лондон», - девушка невольно вздохнула и посмотрела на Кардоне, который в этот момент - против обыкновения - не распорядился сам, а ждал ее ответа на вопрос – пора ли им ехать. Мод неожиданно захотелось провести еще немного времени в тишине и покое этого места, но их ждали, и пора была возвращаться. Девушка шагнула к лошади, но в смятении остановилась, прижав руку к губам. Ее вдруг охватило чувство неловкости. Одно дело, когда Кардоне усаживал ее к себе в седло спящую, или они вместе спасались от погони, и совсем по-другому теперь выглядела их поездка на одном коне, когда она волей-неволей оказывалась в его объятиях... Но у них не было второй лошади, а нужно было как-то добраться до постоялого двора... Мод вздернула голову, набираясь решимости, а внутри у нее все затрепетало от желания вновь почувствовать его близость, и его руку на своей талии. Ей приятно его прикосновение, поняла девушка, одернула себя, напомнив, что он ей вовсе не нравится, он груб, бесцеремонен и вечно всем недоволен... И вдруг не только оказалась в его объятиях, но его губы стали целовать ее… Оцепенев было от неожиданности и страха, в следующее мгновенье Мод рванулась из его рук, но он слишком крепко держал ее в своих объятиях, показавшихся ей теперь железными тисками. Она ударила его ногой по сапогу, упираясь одновременно руками ему в грудь, и резко откинула голову, отвернув ее в сторону так, что у нее заломило шею. - Как... как вы смеете?! - выдохнула она. – Смею, потому что слишком долго прожил с вами в одном седле! – заявил он, не выпуская ее из своих рук. – Разве я не заслужил небольшую награду за свои труды? Награду?! Мод разъярилась: ему мало денег, которые она ему обещала?! Он еще хочет с ней «развлечься», как те солдаты, от которых ее спас. Спас, чтобы самому воспользоваться ею на правах сильного? - Тогда нужно было сразу предупредить, какую награду вы потребуете в довесок к вознаграждению, - прошипела она. - Это было бы куда честнее с вашей стороны, чем сначала выступать в роли благородного защитника, а потом... Голос ее дрогнул и прервался. Они здесь одни, он может сделать с ней все, что захочет, а на помощь к ней уже никто не примчится, потому что ее единственный спаситель, человек, которому она так безоглядно и наивно доверилась, сейчас держал ее против воли и явно был намерен получить свою «награду»... Паника, ужас и безграничное отчаяние охватили девушку. Не сознавая, что делает, повинуясь какому-то исступленному животному страху и яростному желанию вырваться на свободу, Мод потянулась на цыпочках и со всей силой вцепилась зубами в его шею, наполовину прикрытую лишь смятой стойкой полотняной рубашки. - Mare diavolo! - рявкнул Кардоне, явно того не ожидавший. Мод почувствовала вкус его крови на своих губах. И свободу. Кардоне все же отпустил ее - был вынужден отпустить: поминая нечистого, он резко отставил ее в сторону, а сам вскочил на коня, сердито говоря что-то о поцелуе... Или о том, что она сошла с ума... Мод не слушала его. Дрожа всем телом, с трудом подхватив юбки трясущимися руками, спотыкаясь, она бросилась от него прочь, не разбирая дороги, не думая, куда бежит, и что будет делать. Сейчас в ней билась одна мысль: убежать, скрыться, спастись... За что-то зацепилась, с размаху упала, больно ударившись о землю коленями и ладонями, перевернулась, запутавшись в юбках и накидке, чепец соскочил с нее - Мод этого даже не заметила, вскочила и снова побежала, прихрамывая, вперед...
Хелга: apropos Чудесно, но ты права: динамика снимается флешбеком. Давай собирать пазл.
apropos: Может быть разбить в том месте, где Кардоне переводит разговор на ее отца и мужа?
apropos: Нет, там у него уже маленький кусочек получается. Вот здесь, на пабе? – Я спросил, как вы попали в компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера, но желая удовлетворить свое любопытство. * * * – В паб? – переспросила она. – О, господи милосердный, я вовсе не собиралась идти в паб! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас... меня схватили эти люди и потащили за собой в этот паб... Зведочками разбила конец отрывка Кардоне и его вопрос. На который уже ответит Мод - до того места, как она шагнула к лошади? А Кардоне флэшбеком начнет с ее ответа о пабе и в конце уже перейдет к поцелую?
Хелга: apropos пишет: Может быть разбить в том месте, где Кардоне переводит разговор на ее отца и мужа? Да, можно и там. Только у Кардоне останется маленький отрывок слишком, нет?
Хелга: Ральф не знал города и мчался наугад, подгоняя рыжего и крепко держа леди Вуд, которая прижалась к нему и замерла, словно лишившись чувств. Преследователи дышали в спину, нагруженный рыжий сбивался с галопа. Ральф вылетел на широкую мощеную улицу, справа мелькнули улетающие в небеса резные башни и ажур огромных окон часовни Королевского колледжа, ограда, слева потянулись стены колледжа Тела Христова… Вперед и влево, потом вправо… резко развернув рыжего, он свернул в замеченный на ходу узкий проход между домами, дальше, вперед и вперед, к реке, что лентой блеснула в солнечных лучах, пробившихся сквозь поредевшие тучи, которые с утра застилали небо. В переплетенье улочек Ральф вдруг увидел Бертуччио, каким-то чудом выехавшего ему навстречу. Он рванул поводья, крикнув Оливе: – Люди Суррея преследуют нас! Где тебя носит, дьявол!? Жди нас на месте! – и, пришпорив рыжего, продолжил гонку. Он осадил рыжего лишь когда тот вынес их далеко за город, на простор поля, косогором спускающегося к лесу. Преследователи отстали, погони не было слышно, и Ральф, заехав поглубже в лес, остановил коня. Только здесь он обнаружил, что леди Вуд, вцепившись в него, рыдает, так, что, как ему показалось, ее слезы промочили насквозь и джеркин, и кожаный дублет, и рубашку, добравшись до его собственной кожи. – Mare diavolo! – прорычал он, женские слезы были совершенно невыносимы. – Где я буду сушить свою одежду, леди Вуд? Вы же промочили меня насквозь, словно английский ливень. И какая недобрая сила погнала вас в город? Вы хоть иногда пытаетесь думать?! Хотя, думать... – он хотел добавить, что женщинам вообще не присуще думать, но промолчал. – Простите, сэр, – пробормотала она, шарахаясь от его джеркина так резко, что ему пришлось ухватить ее покрепче. – Да, я не подумала, но я очень волновалась за Роджера, ведь если он умрет… Я вам очень благодарна, сэр. Простите за все невзгоды, что доставила вам... Я, я заплачу вам вдвойне… Но... но вы ведь поможете... отвезете меня к моим людям? Она с мольбой в глазах глянула на него, потом отвернулась. Глупая, не в меру самоуверенная леди, свалившаяся на него, словно игральная кость в пассаже, которая упорно не ложится нужной стороной. Или все-таки легла? Дьявольские козни! В нем еще бились ярость и азарт гонки, спина вновь напомнила о себе резкой, перешедшей в тягучую, болью. Леди Вуд отвернулась и теперь он видел лишь ее покрасневшую от слез щеку и припухший нос. – Вы мне очень благодарны... разумеется, и, конечно же, заплатите за все невзгоды двойную цену, даже не сомневайтесь в том, – проворчал он. – И рыжий очень благодарен за то, что ему приходится без устали и ночью и днем таскать двойную ношу. Не видать вам Лондона, леди Вуд, если так будет продолжаться и дальше. Отпустив повод, он, поддавшись внезапному желанию, протянул руку и дотронулся до ее щеки. Возможно, кость все же легла нужной стороной… Из этих слишком мирных для столь опасной ситуации размышлений Ральфа вывели топот копыт и крики, раздавшиеся совсем близко – то ли так и не унялись разгоряченные преследователи, то ли мимо промчалась другая кавалькада. Разбираться времени не было, и он тронул рыжего, направляя его в глубь леса, подальше от опасных встреч. «Что стряслось с Бертом и понял ли он меня?» – беспокойно думал он, направив рыжего на тропу, виляющую среди кустов боярышника. – Отъедем подальше, мадам, – объяснил он чепцу леди Вуд, – переждем, а затем найдем дорогу и вернемся. Придется вашим людям подождать. Ради вашей же безопасности. Мне вовсе не хочется вновь пускать в ход свой мой меч. Мадам... – Да, конечно, как скажете, сэр, – ответила она, чуть обернувшись к нему. – Если вы считаете необходимым подождать... Только... только мы так и не нашли врача, а у Роджера начался жар... Я очень беспокоюсь... – Ваш Роджер, возможно, и не переживет это путешествие, и вы ничем не сможете ему помочь, – бросил Ральф, прислушиваясь к звукам леса. Похоже, погони уже не было, и можно было спуститься на землю и дать отдых рыжему. Он остановил коня, спешился и, не церемонясь, стащил на землю свою спутницу. – Рыжему требуется передышка, пройдитесь пешком, – объяснил он, леди Вуд – она, поправляя чепец, растерянно взглянула на него. – Леди Вуд, – добавил он, вдруг забеспокоившись, что она снова разрыдается после его слов о слуге. – Не стоит так огорчаться, все в руках Божьих. Мы скоро вернемся в город, Берт уже должен привести врача. Ваша фортуна с вами, а все могло быть хуже, намного хуже. В этом он был совсем не уверен и недоумевал, отчего Бертуччио встретился им на пути, но сейчас ответа на этот вопрос все равно не было, как бы Ральфу не хотелось его знать. Во всяком случае, Берт справится с делами, раз жив и способен передвигаться. Возложив таким образом текущие сложности на плечи затерявшегося слуги, Ральф развернул рыжего и двинулся по тропе в обратном направлении. Чуть остыв от гонки и волнений и наконец-то освободившись от столь тесного общения с женщиной, он почувствовал острое желание подкрепиться чем-то существенным, запив это существенное напитком покрепче. Спутница его медленно и печально брела рядом. Его вдруг неприятно кольнуло короткое воспоминание о бледном лице леди Вуд, там в «Зеленом драконе» когда он вырывал ее из пьяных объятий солдата. Этот мерзавец обнимал ее и мог сделать с нею все, что ему вздумалось бы, и не только он… И все бы списалось на мятежное время, во имя Короля… «Напрасно я пожалел свой меч, – мелькнула непрошенная мысль. – Но что мешает мне обнять ее и сделать, все, что я хочу… прямо сейчас?» – Как вы попали в тот паб? Как вас туда занесло, леди Вуд? – разозлившись и на себя и на нее, резко спросил он, уже не заботясь о том, вызовет ли вопрос слезы. – Роджеру нужен врач, – повторила она, словно не слыша его вопроса. – Святая Мария, его можно спасти, если вовремя оказать помощь... – Я спросил, как вы попали в эту компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера, но желая удовлетворить свое любопытство.
apropos: * * * – В паб? – переспросила Мод. – О, господи милосердный, я вовсе не собиралась идти в паб! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас... меня схватили эти люди и потащили за собой в этот паб... Голос ее дрогнул, она снова чуть не заплакала, но прикусила нижнюю губу. Мужчин раздражают женские слезы. Даже ее отец не выносил их, а что говорить о постороннем мужчине, который поневоле оказался втянутым во все ее проблемы, начиная от схватки с разбойниками до спасения из рук пьяных солдат. Не говоря о том, что ему пришлось задержаться из-за этого в пути, заботиться о ее раненых людях, посылать своего слугу за врачом, спасаться от погони, а теперь и терпеть ее слезы. Мод и так уже досадовала на себя и свою слабость, что позволила себе не только расплакаться в его присутствии, но еще и на его же плече. Зато ей самой слезы принесли некоторое облегчение и помогли снять часть напряжения и волнений, накопившихся за последние дни - дни тревожные, тяжелые, насыщенные множеством неприятных и тягостных событий. Кардоне же злился и отчитывал ее – и когда после безумной скачки они въехали в лес, и он придержал коня, и позже, когда стащил ее на землю, как тряпичную куклу, заявив, что рыжий нуждается в отдыхе… Мод покорно соглашалась со всеми упреками, прекрасно понимая, что бесполезно оправдывать свои поступки, со стороны такие глупые и непродуманные, - тем, что у нее просто не было другого выхода. Разве что, будь она разумной леди, она осталась бы дома (или вообще уехала из Боскума в поместье мужа, как на том настаивала Агнесс), тихо там сидела, молилась и ждала, когда до нее дойдет известие о казни отца... И, конечно, сейчас ей не следовало злить Кардоне еще больше. Если он считает - как все мужчины, что у женщин нет ума, и потому им нечем думать, - она не будет его в том разубеждать. В сложившихся обстоятельствах Мод полностью зависела от этого человека, ей следовало быть тихой и покорной, лишь бы он не бросил ее в лесу и довез до постоялого двора. Она была уверена, что теперь, после всего случившегося, он уедет в Лондон без нее, но Кардоне, хотя ворчал, жалел своего коня, но при этом все же согласился на двойное вознаграждение. «Раз после всего он не бросает меня и не отказывается сопроводить нас до Лондона, - подумала девушка, - значит, он очень нуждается в деньгах...» Ей сразу стало легче. Им не придется искать и нанимать охрану, которая могла оказаться ненадежной. Пусть у Кардоне скверный характер, он часто злится и любит поворчать, но когда доходит до дела, на него можно положиться - он не подведет. И он действительно может справиться с любой ситуацией – Мод никак не могла забыть сцену в пабе, когда ее спутник не побоялся один выступить против полудюжины солдат. Сэр Уильям не раз говорил, что только сила и умение обращаться с мечом не сделают рыцаря настоящим воином, если у него нет смелости, решительности и ума. Похоже, Кардоне обладал всеми этими качествами. Чтобы отвлечь его от обсуждения ее недальновидных поступков и сменить тему, Мод решила отметить его боевые качества, надеясь, что ее спутнику будет приятно поговорить на эту тему - мужчины любят рассказывать о своих подвигах. Заодно это может улучшить его настроение. – Вы действовали очень ловко, сэр, - сказала она, бросая на него восхищенный взгляд. – Они не ожидали такого нападения и растерялись… Средство ее подействовало. , и Кардоне даже улыбнулся, вспоминая, как в какой-то таверне перерубил пополам столешницу. – О, мадам, – он отвел ветку, что склонилась прямо над тропой. – Мне приходилось бывать и не в таких переделках. Однажды, вот так же в таверне, в Хихоне, мне пришлось перерубить столешницу пополам... почти пополам, – с улыбкой поправился он. – Эх, крепок был дуб… «Тоже спасал леди, попавшую в неприятность? Или просто любитель подраться?» - Мод было нахмурилась – первое предположение ее неприятно кольнула, но не смогла не улыбнуться в ответ на его улыбку. Она впервые видела, как он улыбается, и это ему определенно шло. Улыбка смягчила, разгладила грубоватые черты его лица, придала мягкий блеск и свет его глазам... «Он красив... Нет, - тут же поправилась Мод, - не красив, но что-то в нем есть... очень привлекательное... Да, да, именно привлекательное...» Девушка чуть зарделась под его внимательным взглядом и от похвалы, которой Кардоне неожиданно ее одарил: - Но вы очень смелы, мадам, – сказал он. – Только не стоит больше браться за дела, которые надлежит делать мужчинам… Мод тихонько вздохнула: его слова о смелости скорее следовало понимать как о безрассудстве. – Я вовсе не смелая, – ответила леди Вуд. – Мне было страшно, ужасно страшно, и ночью, когда на нас напали, и сегодня в пабе... Очень страшно... Но у меня не было другого выхода, просто не было... Мне обязательно нужно попасть в Лондон - и как можно скорее. И нет никого... Вернее, так получилось, что мне не на кого рассчитывать, кроме как на себя...
Хелга: apropos пишет: Чтобы отвлечь его от обсуждения ее недальновидных поступков и сменить тему, Мод решила отметить его боевые качества, надеясь, что ее спутнику будет приятно поговорить на эту тему - мужчины любят рассказывать о своих подвигах. Заодно это может улучшить его настроение. – Вы действовали очень ловко, сэр, - сказала она, бросая на него восхищенный взгляд. – Они не ожидали такого нападения и растерялись… Средство ее подействовало, и Кардоне даже улыбнулся, вспоминая, как в какой-то таверне перерубил пополам столешницу. Как вариант.. Подумалось. Мод же не такая уж мудрая насчет мужчин, здесь она может просто искренне ( ) восхититься боевыми качествами парня, нет? То есть без предварительного планирования. И дальше, раз он говорит про столешницу, то комментов Мод не нужно, думаю.
apropos: Хелга пишет: Подумалось. Мод же не такая уж мудрая насчет мужчин, здесь она может просто искренне ( ) восхититься боевыми качествами парня, нет? Хм. может, конечно, но перед тем она где-то думала, что мужчины любят хвастасться. Впрочем, он действительно ловко разгромил солдат)))) Ага, подумаю. как исправить. Хелга пишет: дальше, раз он говорит про столешницу, то комментов Мод не нужно, думаю. Упс... Я забыла удалить из предыдущего варианта. Ага. Конечно.
Хелга: Похвала ее была весьма приятна. Хотя, что в том удивительного, он сам был доволен удачно сработавшим старым приемом. Ральф улыбнулся, во взоре леди Вуд, наконец-то брошенном в его сторону, читалось вполне благожелательное отношение. «И отчего же мне не ожидать благожелательности с ее стороны? Второй раз вытаскиваю ее из неприятностей... Вполне могу рассчитывать и на большее». Мысли о большем текли рефреном, словно невидимый искуситель наигрывал на лютне, аккомпанируя словам, которые не так уж много значили. «Я дарю тебе свое покровительство, пусть хоть на время пути, а ты отплати мне тем, что я желаю!» – рефреном пела та пресловутая лютня. «Что там у нее, в Лондоне? – думал он, слушая ее очередное путаное объяснение. – Не поверю, что она отправилась в гости к отцу, вот так, одна, да еще с ведома мужа! Хотя, мне-то какое дело до ее истории, и до ее мужа, какого-то Вуда… Вероятно, дряхлый, ни на что не годный старец, возжелавший юную деву в свою холодную постель, или один из тех, что не находят себе места». Он усмехнулся. Последнее явно относилось к нему самому. Но он возжелал вернуться и что получил? «А может, ее муж попал в опалу и сидит в Тауэре, а она боится в этом признаться?» Пора было возвращаться на постоялый двор, но он не спешил, оттягивая время, откровенно любуясь пылающей щечкой, что была видна из-за чепца. – Рассчитывать только на себя? – все же переспросил он. – Надеюсь, что с вашим отцом или... мужем не приключилась беда? Он мог бы сейчас сгрести ее в объятия, она была всецело в его власти, но он просто дотронулся до ее руки, словно боялся спугнуть. «Mare diavolo, Кардоне, ты помешался рассудком, обращаясь с женщиной, словно с хрупким сосудом!» – Не бойтесь, можете не отвечать, мне нет до этого никакого дела. Лучше расскажите... расскажите... Он растерялся. Дьявольские козни! Просить ее рассказать о рукоделье, чем там обычно занимаются женщины? – ... расскажите о вашем поместье, красивы ли там места? – наконец нашелся он. – Места красивые. Леса, луга, реки, озера... – сказала она, взглянув ему в лицо. «А у нее серые глаза», - вдруг подумал Ральф. Тем временем лес поредел, и через несколько десятков шагов они вышли на луг, что спускался к реке, в этом месте Кем расходилась на два рукава и вновь сливалась в единое русло, образуя остров, живописно-зеленый с курчавыми белыми пятнами пасущихся там овец. За рекой высились башни и стены университетских зданий. – Что ж, дальше верхом? – спросил он, остановившись, похлопал рыжего по холке, поправил седло и вопросительно уставился на леди Вуд. Ему хотелось, чтобы она ответила. – Да, как вы скажете, – осторожно промолвила она своим грудным голосом, вдруг покраснев, шагнула к нему, глянула в упор и остановилась, прижав палец к губам. – Едем, – медленно повторил он. Что ж, он сделал все, что мог, она сама приблизилась к нему и вот так посмотрела в глаза. И зачем это было делать? Видит всевидящий Создатель, что он боролся с искушением, которому подвергла его эта леди Вуд, нежной ведьмой явившись на ночной дороге и так упорно претендуя на место в его седле. Он не стал больше противиться желанию, забыв про хрупкость сосуда – все равно ей некуда деваться от него, здесь, над рекой Кем – он просто обнял ее и потянул к себе. Вряд ли бы она смогла вырваться из его рук, если бы очень захотела. А дальше он все-таки добрался до вожделенных губ, упрямо и, возможно, грубо для нее, но сейчас для него это не имело значения. Как давно он не целовал женщину...
apropos: Мод даже не поняла, как это произошло: едва она шагнула к лошади, как оказалась в объятиях Кардоне. И не просто в объятиях - он целовал ее! Его губы напористо и даже грубовато вдруг смяли рот девушки, жарко прильнули к ее губам, настойчиво перебирая их и пытаясь раскрыть... Это оказалось для нее полной неожиданностью. Ведь он все время злился на нее, ей казалось, что она не нравится ему, раздражает его. И сейчас, сделав шаг к Кардоне, она наткнулась на его пристальный взгляд и смутилась оттого, что ей вновь придется сесть с ним в седло, быть к нему так близко, быть ему помехой. Чувство ужасной неловкости вдруг охватило ее. Одно дело, когда Кардоне усаживал ее к себе в седло спящую, или они вместе спасались от погони, и совсем по-другому теперь выглядела их поездка на одном коне, когда она волей-неволей оказывалась в его объятиях, которые, она вдруг призналась себе в этом, были ее совсем не неприятны. Но она не думала, что он захочет поцеловать ее, вот так… крепко сжав, словно пойманного кролика, и впившись в ее губы. Это было не похоже на поцелуй Роджера, совсем. Оцепенев от неожиданности и страха, в следующее мгновенье Мод рванулась из его рук, но он слишком крепко держал ее в своих объятиях, показавшихся ей теперь железными тисками. Она ударила его ногой по сапогу, упираясь одновременно руками ему в грудь, и резко откинула голову, отвернув ее в сторону так, что у нее заломило шею. - Как... как вы смеете?! - выдохнула она. – Смею, потому что слишком долго прожил с вами в одном седле! – заявил он, не выпуская ее из своих рук. – Разве я не заслужил небольшую награду за свои труды? Награду?! Мод разъярилась: ему мало денег, которые она ему обещала?! Он еще хочет с ней «развлечься», как те солдаты, от которых ее спас. Спас, чтобы самому воспользоваться ею на правах сильного? - Тогда нужно было сразу предупредить, какую награду вы потребуете в довесок к вознаграждению, - прошипела она. - Это было бы куда честнее с вашей стороны, чем сначала выступать в роли благородного защитника, а потом... Голос ее дрогнул и прервался. Они здесь одни, он может сделать с ней все, что захочет, а на помощь к ней уже никто не примчится, потому что ее единственный спаситель, человек, которому она так безоглядно и наивно доверилась, сейчас держал ее против воли и явно был намерен получить свою «награду»... Паника, ужас и безграничное отчаяние охватили девушку. Не сознавая, что делает, повинуясь какому-то исступленному животному страху и яростному желанию вырваться на свободу, Мод потянулась на цыпочках и со всей силой вцепилась зубами в его шею, наполовину прикрытую лишь смятой стойкой полотняной рубашки. - Mare diavolo! - рявкнул Кардоне, явно того не ожидавший. Мод почувствовала вкус его крови на своих губах. И свободу. Кардоне все же отпустил ее - был вынужден отпустить: поминая нечистого, он резко отставил ее в сторону, а сам вскочил на коня, сердито говоря что-то о поцелуе... Или о том, что она сошла с ума... Мод не слушала его. Дрожа всем телом, с трудом подхватив юбки трясущимися руками, спотыкаясь, она бросилась от него прочь, не разбирая дороги, не думая, куда бежит, и что будет делать. Сейчас в ней билась одна мысль: убежать, скрыться, спастись... За что-то зацепилась, с размаху упала, больно ударившись о землю коленями и ладонями, перевернулась, запутавшись в юбках и накидке, чепец соскочил с нее - Мод этого даже не заметила, вскочила и снова побежала, прихрамывая, вперед...
Яна: apropos Хелга Какая у нас всё-таки Мод порядочная , дала отворот поворот даже своему мужу. Верная!!
apropos: Яна Яна пишет: дала отворот поворот даже своему мужу. Верная!! Это она от страха - не до верности.
Дебора: Не думаю, что она испугалась. Скорее - возмутилась. Надеюсь, пират её догонит, и примирение состоится.
apropos: Дебора пишет: Не думаю, что она испугалась. Испугалась девочка наша. Последний защитник - и тот туда же.
Хелга: Яна пишет: Какая у нас всё-таки Мод порядочная , дала отворот поворот даже своему мужу. Верная!! Так она ж дева средневековая, верующая и живущая в рамках сословных.
полная версия страницы