Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 1 (Дева и пират) » Ответить
Гвоздь - 1 (Дева и пират)
apropos: Авторы: Хелга, apropos Жанр: роман Название: Гвоздь и подкова Романтическая история, случившаяся в Англии во времена правления Генриха VIII Читатели, как и их отклики - с критикой или без оной, с обсуждениями, дискуссиями, вопросами и прочим, что хочется высказать в этой теме, - авторами радостно приветствуются. Главы на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html 1. Агнесс - миссис Пекок, вдова Джеймса Пекока - сопровождающая дама, 32-х лет 2. Роджер Ньютон - сын соседа - молчел лет 20-ти 3. Джон Потингтон - арендатор - тихий мужичонка лет сорока 4. Сэр Генри Балмер - дядя Мод в Лондоне - лет 35-40 5. Сестра дяди - Джоанна Уиклиф, вдова сэра Уильяма Уиклифа, урожденная Балмер. Лет сорока. 6. Брат 7. Приятель - сэр Лоуренс Финч 8. Папа девы - сэр Уильям Балмер из Боскума Мод и Кардоне
Axel: apropos Спасибо!
Marusia: Яна пишет: Будет только 6 глав?! Я рассчитывала минимум на 30 Да, безобразие И куда только смотрит администрация
apropos: Axel Яна пишет: Будет только 6 глав?! Кто сказал? На странице - это болванка+программа минимум. У меня вообще стандартный объем романа - не менее 30-90 глав. Marusia пишет: И куда только смотрит администрация Администрация бдит. Леди, спокойно! Все будет хорошо. Надеюсь.
Хелга: Unintended пишет: Скажите пожалуйста, а что такое "забрав мосты"? Захватили и охраняли? Да, соавтор уже объяснила. Но я пыталась передать просторечье трактирщика, вероятно, не слишком удачно. apropos пишет: Теперь главы читаем на сайте: Спасибо!
Unintended: Хелга пишет: пыталась передать просторечье трактирщика, вероятно, не слишком удачно. Нет-нет, всё удачно. Мне не встречалось такое выражение, поэтому появилась версия, что мосты разбирали по брёвнышку и забирали с собой, чтобы враг не прошёл! А вдруг это такая хитрая стратегическая особенность ведения военных действий в то время?! Вот и уточнила.
Хелга: Расширенный и углубленный дубль вчерашнего. Для тапок! Отдав распоряжения, проводив взглядом леди Вуд и рявкнув на отпустившего язвительную реплику Бертуччио, Ральф зашагал по двору в сопровождении едва успевающего за ним хозяина, который торопливо объяснял, как повезло путникам – у него чудом остались свободные комнаты. – Все гостиницы и трактиры в городе заняты людьми графа Суррея, что прибыли вчера, – рассказывал словоохотливый хозяин. – Тыщи три не меньше, у нас тоже остановились джентмены… – Суррей с людьми в Кембридже? – переспросил Ральф на ходу. – Вы не знали, сэр? Они идут к его светлости герцогу Норфолку. Джентмены осаждены в Понтефракте. Говорят, Эск собрал почти двадцать тысяч, они прошли через Денвер, забрав мосты в Дексби и Саттоне, вошли в Йорк и предъявили требования королю, убивают комиссаров, говорят, в Линкольне одного ослепили, завернули в свежую коровью шкуру и отдали на растерзание псам… что-то будет, сэр… Хозяин замолчал, видимо, решив, что и так слишком много сказал случайному постояльцу. Сэр Ральф Перси, спеша от северных границ, пересек Дархем и Йоркшир менее, чем за неделю и сбавил прыть, лишь добравшись до Кембриджшира. Конечно, он знал, что происходит на севере, и недалеко от Донкастера чудом избежал встречи с отрядом вооруженных йоменов. Сведения хозяина гостиницы были почти верны, хоть и несколько преувеличены. Около двадцать тысяч человек организованным войском под началом адвоката Роберта Эска пришли в Йорк, требуя справедливости. Бедным людям негде молиться, когда разрушены церкви и монастыри, писал Эск в своей петиции к королю. Слова послания слухами разлетелись по графствам, их передавали от одного другому: нет доверия безродным самозванцам лорду Томасу Кромвелю и канцлеру Ричарду Ричу, которые нашептывают королю крамольные слова, преследуя свои цели, нет доверия новым епископам Кентербери, Рочестера, Уостера, Селсбери, что ниспровергли истинную веру, и главному виновнику – епископу Линкольна, ведь именно в Линкольншире, в городке Лут, в начале октября и начался мятеж. Люди, возмущенные предстоящей ревизией церковного имущества, захватили секретаря и помощника линкольнского епископа, сожгли расчетные книги и королевский указ, и заключили под замок королевских комиссаров, угрожая разделаться с ними, а городских глав заставили принести клятву во имя Бога, Короля, народа и благосостояния Святой Церкви. Ненависть к комиссарам была настолько велика, что по стране поползли слухи о страшных расправах с ними. Восстание вспыхнуло, как сухая солома, на которую упала искра от удара кресала об огниво, отгорело, но тлеющими угольками перекинулось в Йоркшир. Эти события, так или иначе, затронули Ральфа. В упомянутом хозяином Саттоне, в поместье мужа своей тетушки, сэра Мармадьюка Кроуна, сейчас находилась его жена Мод, леди Перси, покинувшая Боскум, испугавшись последствий ареста своего отца, сэра Уильяма Балмера, который каким-то образом умудрился убить королевского комиссара. Не будь этих волнений, его заключили бы под стражу в Линкольне и оставили бы там, а то и просто под домашним арестом, до выездного суда, но дело коснулось политики, и сэра Уильяма увезли в Лондон, в Тауэр, а дочь с домочадцами укрылась в тихом месте. «Если то место еще осталось тихим. Возможно, надо было сначала заехать туда, а не мчаться в Лондон…» – думал Ральф, шагая по гостиничному двору. О несчастье с тестем и отъезде жены Ральф узнал, когда прибыл в Боскум с севера. Он нашел здесь пустой дом и охрану, которая также отнеслась к нему с подозрением. Из Боскума он рванул в Лондон, решив, что леди Перси благополучно дождется его нежданного появления в тихом Саттоне, а он должен срочно увидеть брата и узнать о тесте. Если он и не питал никаких чувств к незнакомой своей жене, то сэра Уильяма помнил, как человека, достойного уважения, несмотря на то, что крупно повздорил с ним, когда двенадцать лет назад отправился воевать во Францию, оставив тестя управлять Корбриджем, а ребенка-жену расти без мужа. Они были нужны Ральфу живыми, особенно сейчас, когда его лишили своих земель. Сэр Уильям должен был знать о том, как это произошло. А леди Перси была гарантом того, что он не остался нищим. «Что ж, сэр Ральф, ты слишком долго плавал, чтобы ожидать горячих встреч и семейных объятий. Жена тебе не жена, а братец и прежде не питал к тебе любви, и легко записал в ушедшие навсегда, присвоив себе Корбридж. Заброшенный на много лет Корбридж…» – уточнил он для себя, хотя упреки в свой адрес отнюдь не уменьшали его злости в адрес старшего брата. Горестные его мысли прервал вопрос хозяина. – Что стряслось с вашими людьми? – осторожно поинтересовался тот, наблюдая, как его работник и Бертуччио выносят из повозки раненого. – По вашим дорогам опасно ездить, – коротко отрезал Ральф, не собираясь вдаваться в подробности ночной схватки. – По ночам… – молвил хозяин гостиницы и пустился было рассказывать о том, что не далее как на прошлой неделе в пяти милях от города ограбили и убили купца, но Ральф оборвал его: – Расскажи-ка лучше, где найти хорошего врача, покажи комнаты, да прикажи подать обед… Последнее Ральф договаривал, толкая дверь «Ржавой подковы». В гостинице, в этот ранний час было тихо и сонно, но со стороны кухни раздавались звуки, свидетельствующие о том, что ранних гостей не оставят голодными. Хозяин подозвал сына, мальчика лет двенадцати, и отправил его с Ральфом наверх, показать комнаты. – Не обессудьте, сэр, самые большие заняты, остались две маленькие, для леди и для вас, но вы нигде сейчас не найдете ничего получше… Ральф устало кивнул и отправился вслед за мальчишкой по узкой лестнице с вычурно-резными перилами. Комната на самом деле оказалась крохотной, притулившейся в дальней части второго этажа, с узким окном и грубо сколоченной широкой кроватью, покрытой пестрым квилтом. Бросив на кровать дорожный мешок и плеснув на руки и лицо холодной воды из услужливо поданного мальчишкой медного кувшина, Ральф пошел вниз, предвкушая обещанный хозяином плотный завтрак и выпивку. Не успел он пройти и дюжину ступенек, как путь был перекрыт: две знакомые дамы в сопровождении хозяйки гостиницы поднимались на второй этаж. Компаньонка леди Вуд вдруг ахнула, оступилась и упала бы, если бы Ральф не перехватил ее. Дама продолжила вздохи, присоединяя к ним благодарности за его ловкость и галантность, а Ральф, держа ее почти в объятиях, оценил, что она совсем недурна собой и что он, судя по ее выразительному взгляду, при желании, мог рассчитывать на взаимность. Впрочем, долго оценивать даму ему не пришлось, потому что он наткнулся на сердитый взор леди Вуд, что поднималась следом. «Вот эта стоит усилий, если таковые потребуются», – подумал он, отпуская компаньонку и прижимаясь к резным перилам, чтобы пропустить дам наверх. В ожидании еды Ральф устроился за столом в довольно просторном зале «Ржавой подковы», а вскоре к нему присоединился и Бертуччио, проклиная пасмурное небо и свою судьбу, забросившую его, рожденного на берегу лучшего из заливов, в эту мрачную страну. – К твоим невзгодам добавлю еще одну, – сказа Ральф. – Сейчас ты отправишься за врачом туда, куда укажет тебе сей радушный хозяин. – Мессер, вы так жесток! – возопил Бертуччио. – Надеюсь, вы не лишить мой вот тот румяный кусок цыпленка, что нести эта румяная donzella*, которую я съесть вместе с цыпленок… Ральф бросил на оруженосца взгляд, достаточно выразительный для того, чтобы последний замолчал, все же не преминув коротко закончить свою мысль, но уже на родном языке, впрочем, вполне понятном сэру Ральфу Перси, который провел не один год среди соотечественников Бертуччио Оливы, сына торговца шерстью из далекого Неаполя. Хозяин содрал за еду и эль тройную цену, сославшись на нехватку продуктов в городе. Оставив Бертуччио расплачиваться и выяснять у трактирщика, где живет хороший врач, Ральф поднялся в комнату, по пути пожалев, что леди Вуд не спускается вниз по ступенькам. Он не сразу уснул, рухнув на матрац, набитый соломой, лежал, глядя на отшлифованные временем балки потолка, думая о брате, незнакомой жене и доверчивой леди, что заснула у него на груди. Вспоминал ее губы, что были так близко, лишь наклони голову, ее порозовевшую щеку, сердитый взгляд там, на лестнице, и… прижавшуюся к нему голубоглазую компаньонку. «Может, заняться ею, это будет проще…» – подумал он, засыпая. • – милашка (итал)
Axel: Хелга пишет: «Может, заняться ею, это будет проще…» – подумал он, засыпая. И Ральф ещё возмущен, что он него сбежала жена.
apropos: Хелга Продолжая восторги по поводу того, как красиво, уместно и логично ты вплела в ткань, так сказать, политическую ситуацию с историческими особенностями , не могу не заметить, каков наглец Кардоне, он же Репейник, он же сэр Ральф, который уже положил глаз не только на Мод, но и ее компаньонку. *в сторону* Не знаю, как мы это переживем. И как переживет вышеуказанный джентльмен. Тапок почти нет, разве что пара-тройка : Хелга пишет: В упомянутом хозяином Саттоне, в поместье мужа ее тетушки, сейчас находилась его жена Мод мужа ее тетушки - не совсем понятно. Может - мужа своей тетушки ... сейчас нахожилась жена Ральфа - Мод, леди Перси (и т.д.) - ? Хелга пишет: Если то место еще оставалось тихим – сэру Ральфу все-таки хотелось посмотреть А если уже не тихим - то и не хочется даже посмотреть? Хелга пишет: земли, что принадлежали ему по матримониальному праву Или брачному контракту? А, кстати, где эти земли? Хелга пишет: путь его был перекрыт двумя знакомыми дамами, поднимающимися наверх. Их вела хозяйка. А у тебя она как-то выпала. Мне исправить - убрать хозяйку?))) Хелга пишет: прижатым к его бедру каркасом платья Как-то не уверена, что в дорогу они надевали платья с каркасом - неудобно же. И если на Агнесс каркас, то на Мод по идее тоже - как она тогда сидела в седле с Кардоне? Ни прижаться, ни прилечь. Вообще каркас вроде бы надевался только под парадное верхнее платье, нет? Unintended пишет: появилась версия, что мосты разбирали по брёвнышку и забирали с собой Замаешься, особенно, если мосты - каменные. Словом, не все так буквально.
apropos: Axel пишет: И Ральф ещё возмущен, что он него сбежала жена. И не говори! Нахал!
Хелга: Спасибо за отзывы и тапки! Axel пишет: И Ральф ещё возмущен, что он него сбежала жена. apropos пишет: А если уже не тихим - то и не хочется даже посмотреть? Перебор с цинизмом? Смягчу чуть... чуть-чуть. apropos пишет: Их вела хозяйка. А у тебя она как-то выпала. Мне исправить - убрать хозяйку?))) Ай, опять чела потеряла. Вставлю к себе, ага? apropos пишет: Как-то не уверена, что в дорогу они надевали платья с каркасом - неудобно же. И если на Агнесс каркас, то на Мод по идее тоже - как она тогда сидела в седле с Кардоне? Ни прижаться, ни прилечь. Вообще каркас вроде бы надевался только под парадное верхнее платье, нет? Да, намудрила я здесь, исправлю. apropos пишет: не могу не заметить, каков наглец Кардоне, он же Репейник, он же сэр Ральф, который уже положил глаз не только на Мод, но и ее компаньонку. *в сторону* Не знаю, как мы это переживем. И как переживет вышеуказанный джентльмен. "удивленно" Почему наглец? Нормальная мужская реакция, нет? А как переживете? Муж есть муж, придется смириться.
Яна: apropos пишет: У меня вообще стандартный объем романа - не менее 30-90 глав *облегченно вздохнув* Так я ж ещё надеюсь на двойной объем, ведь наш роман пишется двумя лучшими авторами
Marusia: Хелга пишет: Восстание вспыхнуло, как сухая солома, на которую упала искра от удара кресала об огниво, потухло, но тлеющим огнем перекинулось в Йоркшир. Несколько смутила эта фраза: вспыхнуло, потом потухло?, затем перекинулось в Йоркшир.
Хелга: Marusia пишет: Несколько смутила эта фраза: вспыхнуло, потом потухло?, затем перекинулось в Йоркшир. В смысле, что смутило? Можно, «вспыхнуло пламенем, отгорело, но тлеющими угольками перекинулось...» Мысль такая, что в Линкольшире оно закончилось, но в Йорке началось.
Marusia: Хелга пишет: вспыхнуло пламенем, отгорело, но тлеющими угольками перекинулось...» Так значительно лучше воспринимается. Хелга пишет: что смутило? Слово "потухло" и смутило.
Хелга: Бертуччио был не слишком доволен данным ему поручением найти и привести в гостиницу врача. После ночных сражений и передвижений, утренней сытной еды и тепла очага, что пылал в обеденном зале, он предпочел бы кровать и компанию рыжей девчонки, что подавала им еду, краснея от его взглядов. Размышляя о несправедливостях бытия, он вполуха выслушал объяснения хозяина гостиницы, который слишком быстро перечислил столько имен и названий, что у Берта зашумело в голове. Перебирая имена всех святых, которые могли каким-то образом иметь отношение к поискам лекаря, Бертуччио пересек реку Кем по каменному мосту, тому что, очевидно, и дал название городу, и углубился в утреннюю суету улиц. По словам хозяина гостиницы врач, мистер Джонсон, жил возле паба "Зеленый дракон" у реки, недалеко от выгона Мидсаммер. На узкой улице, куда Олива свернул в очередной раз, дорогу ему перегородили с полдюжины вооруженных всадников, по всей видимости, людей Суррея. Один из них, проезжая, толкнул неаполитанца, тесня его к стене. Раздраженный плутаниями и недосыпом Бертуччио не смог сдержаться, на двух языках высказав все, что думает по поводу поступка напыщенного англичанина. – Что?! Ты кто такой есть, проклятый иноземец, чтобы бросаться подобными словами в адрес благородного джентльмена! – взревел обиженный обидчик. – Кто есть я? Такой есть путник, как ты! – отвечал Бертуччио. Благородный джентльмен схватился за меч, взывая к небесам и соратникам не спускать чужестранцу обиды, и Олива, вооружение которого явно уступало амуниции джентльменов, совершил обманный маневр, чудом вырвался на сомнительный простор узкой улицы, сбив не ко времени появившегося на пути горожанина, и рванул вперед, не разбирая дороги. Всадники не успокоившись, кинулись в погоню, которая длилась недолго поскольку Бертуччио совсем не знал города, и закончилась на прибрежном выгоне Сторбридж, где пышущий здоровьем баран кинулся навстречу ошеломленному нападением коню Бертуччио, видимо, пытаясь защитить своё овечье семейство от ретивого чужака. Конь споткнулся, скинув не ожидавшего такой оказии всадника. Неаполитанец был окружен преследователями, сбит на землю и бит, хорошо, что не мечами. Прошло немало времени, пока Бертуччио с помощью пары сердобольных горожан смог водрузиться в седло. Они же и объяснили ему, как добраться до «Зеленого дракона». Призывая святого Януария на помощь несчастному неудачнику и постанывая от боли в боках, Олива вновь углубился в сплетение улиц. Из невнятного состояния неаполитанца вывело совершенно неожиданное событие, которое настолько встряхнуло его, что он сумел удивительно быстро найти дорогу к злополучному «Зеленому дракону», а дальше и к дому врача. Тот поначалу попытался отказать не вызывающему доверия иностранцу, но под натиском южной пылкости Бертуччио и обещания вознаграждения, превышающего все разумные пределы – оруженосец не поскупился, благо, деньги ему и не принадлежали – согласился отправиться в гостиницу «Ржавая подкова». Так или иначе, но спустя почти три часа после того, как Бертуччио отправился с поручением, врач, хорошо известный в Кембридже удачно выполненными операциями, хотя некоторые и болтали, что все хирурги – шарлатаны, въехал во двор придорожной гостиницы.
apropos: Хелга Ага, чудно! Берт - прелесть. Хелга пишет: Всадники не успокоившись, кинулись в погоню, которая длилась недолго поскольку Бертуччио совсем не знал города, Жутко смешная фраза, но в ней не хватает запятой. Перед "поскольку".
apropos: * * * Тому и Джону Потингтону были сделаны свежие перевязки, а затем Мод занялась Роджером. Он метался в жару, так и не приходя в сознание, а бинты, что наложил отец Брайан, насквозь пропитались засохшей кровью. Девушка разрезала бинты и аккуратно сняла их, смочив лавандовой водой, после чего смазала раны мазью и прикрыла чистым полотном. - Я заварю травы, - сказала она Тому, отправив Потингтона за кипятком. – После того, как они настоятся, будешь понемногу поить им мистера Ньютона – отвар поможет снизить жар и очистит кровь. А Джону нужно поспать – он всю ночь вел упряжных лошадей… И когда появится врач, пошлешь за мной кого-нибудь. Слуга обещал все сделать, как велит хозяйка, и даже глазом не моргнул, услышав, что теперь ее зовут леди Вуд. Оставив раненых, девушка поднялась в свою комнату, где смыла с себя дорожную пыль и грязь в лохани с горячей водой, услужливо присланной хозяйкой, и с помощью Мэри переоделась в чистую камизу, полотняный нижний киртл и верхнее платье из простой темно-зеленой шерсти. Посматривая на безмятежно спящую Агнесс, она подумала, что тоже бы не отказалась вздремнуть, но вместо этого, чтобы не пропустить приход врача, села у окна, выходящего во двор. - Мэри, отдохни пока, - Мод показала служанке на узкий топчан в углу комнаты, а сама, подперев рукой подбородок, стала наблюдать за прохожими. Она думала об отце, томящемся в темнице Тауэра, о дяде, которого почти не знала, и не могла заранее предугадать, как он отнесется к ее появлению в Лондоне и просьбе о помощи. О брате мужа – захочет ли он с ней разговаривать, тем более устраивать дела сэра Уильяма. О муже, сейчас где-то путешествующем, которому нет дела ни до нее, ни до ее отца. О том, как на лестнице Агнесс прижалась к Кардоне, и этот джентльмен, кажется, не имел ничего против. И пыталась понять, почему ее так возмутила и задела эта сцена: ведь не может же она ревновать к компаньонке постороннего джентльмена, будучи знакома с ним всего несколько часов. Он всего лишь оказал ей любезность, в дороге пересадив на своего коня и тем дав ей возможность немного поспать… Но почему-то Мод никак не могла забыть объятия его руки, держащей ее за талию, мягкий и теплый джеркин, на котором она так уютно устроилась, прижимаясь к груди мужчины, пахнущей шерстью, кожей и лошадьми. Его хриплый голос и взгляд зеленых, как тот мох, что бархатом покрывал мокрые валуны на берегу Бейна - реки, протекающий по землям Боскума, глаз – утром она успела разглядеть их цвет… «С ней-то, с Агнесс, он вел себя повежливее», - подумала Мод, зная, каким резким и грубым может быть этот джентльмен, когда чем-то недоволен, а недовольным он был все время их короткого знакомства. Оставалась надежда, что, утолив голод и выспавшись, манеры его улучшатся и в ее отношении - отдохнувший и сытый мужчина всегда настроен более благожелательно к окружающим... Незаметно для себя девушка задремала, чувствуя себя беспредельно усталой. Не только из-за почти бессонной ночи - короткий, зыбкий сон верхом на лошади в объятиях Кардоне принес ей лишь небольшое облегчение и мимолетный отдых. Но от казалось уже нескончаемой дороги и преследующих ее ужасных воспоминаниях об аресте отца; от неизвестного будущего, полного смутных надежд и огромной тревоги; от страха, которого она натерпелась при нападении разбойников и снедающего теперь ее беспокойства за жизнь Роджера. И от переживаний, как они доберутся – и как скоро – до Лондона, и успеет ли она что-то сделать для отца… Громкий женский смех, раздавшийся с улицы, разбудил Мод. Она вздрогнула и посмотрела наружу: там стояла рыжеволосая служанка постоялого двора с ведром в руках и смеялась над мальчишкой, залезшим на крышу конюшни. Девицу кто-то окликнул, она еще раз хихикнула, прикрывая рот подолом фартука, и побежала к сараям, а мальчишка съехал по черепичному скату и спрыгнул на стоящую внизу телегу, набитую тюками соломы. Мод поправила чепец на голове, вскочила с лавки и побежала проведать Роджера. - Что, врач был? А почему меня не позвали? - запыхавшись, шепотом спросила она у Тома: Джон спал, отвернувшись к стене. - Нет, никого не было, - тихо ответил слуга, как раз пытавшийся ложкой влить несколько капель отвара в рот Роджера. - Да что же такое?! До вечера что ли его ждать? - Мод в растерянности хотела было послать Тома за Кардоне, но едва представила, как этот ворчун будет недоволен, если прервут его сон… - Этот слуга-иностранец, верно, заблудился в городе, - сказала она. – Мы не можем его столько ждать… Джон спал, и Мод было жалко его будить: с раненой рукой, он и так всю ночь ехал на упряжной лошади. Том был ранен в ногу, хромал и не мог идти в город. - Вероятно, вы могли бы послать своего слугу? – обратилась она к хозяину «Ржавой подковы», но и здесь ей не повезло: двое его работников совсем недавно отправились к мяснику. - Я могу отправить своего сына, Гарри, - хозяин показал на мальчишку, кувыркавшемуся на тюках с соломой. – Но если он увидит по дороге что-то более интересное, то…. Может отвлечься… Хозяин развел руками, пробормотав, что его жена совсем избаловала сына, который давно заслуживает хорошей порки. - А ваш Гарри может меня отвести к дому врача? – спросила девушка. - Отвести-то может, но я бы не советовал вам, леди, выходить на улицу одной – там полно сейчас всякого сброда, солдатни… - Я возьму с собой служанку. Преисполненная решимости привести врача, Мод бросилась на второй этаж, схватила свой плащ, разбудила Мэри и увела с собой, не потревожив Агнесс. По дороге она занесла свой ларец Тому, наказав ему его охранять. Миссис Пекок девушка доверяла куда меньше, чем слуге. Вскоре они с Мэри шли по улицам Кембриджа, ведомые Гарри, который клялся, что в два счета приведет их к дому лучшего врача города. - Перейдем мост, там пройдем, потом свернем и вот туда, - говорливый мальчишка замахал рукой куда-то в сторону. - За пабом «Зеленый дракон» через улицу и после поворота… «Хорошо, что Агнесс спит и не знает, что я пошла в город, будто обычная горожанка, - думала девушка, пробираясь по оживленным улочкам Кембриджа, - иначе она непременно бы напомнила мне о благородном статусе леди Перси, которой не подобает в простой одежде и без надлежащего сопровождения выходить из дома...» Они как раз сворачивали на улицу, за которой по утверждению Гарри, жил врач, как прямо перед ними распахнулись двери паба под вывеской, изображавшей некогда зеленого, а сейчас - из-за отколупившейся местами краски - пятнистого дракона с длинным зубчатым хвостом, и на улицу вывалилась веселая толпа вооруженных мужчин, успевших хорошо подкрепиться крепким элем. - Ого, какие красотки тут прогуливаются! - взревел один их них - высокий здоровяк со следами оспы и старых шрамов на красной физиономии. - Не желаете ли присоединиться к нашей компании, мадамы? Под одобрительные выкрики и хохот собутыльников, он ухватил Мод за руку и дернул к себе так, что она оказалась прижата к его груди. - Не откажусь от поцелуя этих сладких губок! - сообщил здоровяк, обдав перепуганную девушку кисловатым запахом эля, смешанного со зловонием, идущим из его рта. Мэри пронзительно завизжала, Гарри не растерялся и пнул ногой здоровяка, но был отброшен в сторону его товарищами. - Прочь, мальчишка! Нечего путаться под ногами у людей графа Суррея, когда им угодно развлечься, - чернявый солдат рыгнул, сплюнул, искоса посмотрел, как мальчик поднимается с земли, утирая разбитый в кровь нос рукавом рубашки, и потянулся к Мэри. Служанка успела увернуться и, подобрав юбки, с криком бросилась наутек. Гарри побежал за ней, а Мод осталась одна среди обступивших ее пьяных солдат.
Дебора: Ужель и тут Репейник наш поспеет? Что-то сумневаюсь. Хотя, по законам жанра, спасение героинь -дело рук исключительно героев....Но не бывает правил без исключений. Леди-авторам:
apropos: Дебора Дебора пишет: Неужель и тут Кардоне поспеет? Что-то сумневаюсь. Хотя, по законам жанра Ну, посмотрим, что там случится - по законам жанра или... вопреки им.
Хелга: apropos Отличная картинка! Хорошо вписались размышления Мод, сцена из окна славная! Тапков чуть.. apropos пишет: Незаметно для себя девушка задремала, чувствуя себя беспредельно усталой. Не только из-за почти бессонной ночи - короткий, зыбкий сон верхом на лошади в объятиях Кардоне принес ей лишь небольшое облегчение и мимолетный отдых. Но от казалось уже нескончаемой дороги и преследующих ее ужасных воспоминаниях об аресте отца; от неизвестного будущего, полного смутных надежд и огромной тревоги; от страха, которого она натерпелась при нападении разбойников и снедающего теперь ее беспокойства за жизнь Роджера. И от переживаний, как они доберутся – и как скоро – до Лондона, и успеет ли она что-то сделать для отца… Вот этот отрывок как-то смущает. Как вариант: Незаметно для себя девушка задремала. Она очень устала не только из-за почти бессонной ночи - короткий, зыбкий сон верхом на лошади в объятиях Кардоне принес ей лишь небольшое облегчение и мимолетный отдых. Усталость несли и нескончаемая дорога, и ужасные воспоминания об аресте отца, будущее, полное смутных надежд и огромной тревоги, страх, которого она натерпелась при нападении разбойников, беспокойство за жизнь Роджера, за предстоящую дорогу до Лондона, за отца. Слишком много для девятнадцатилетней девушки, выросшей в поместье на Линкольнширской пустоши. apropos пишет: с раненой рукой он и так всю ночь ехал на упряжной лошади. Зпт не нужна apropos пишет: Гарри не растерялся и пнул ногой здоровяка, но был отброшен в сторону его товарищами. Может, не товарищами, не все же они разом отбрасывали. Просто отброшен в сторону.
полная версия страницы