Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 1 (Дева и пират) » Ответить
Гвоздь - 1 (Дева и пират)
apropos: Авторы: Хелга, apropos Жанр: роман Название: Гвоздь и подкова Романтическая история, случившаяся в Англии во времена правления Генриха VIII Читатели, как и их отклики - с критикой или без оной, с обсуждениями, дискуссиями, вопросами и прочим, что хочется высказать в этой теме, - авторами радостно приветствуются. Главы на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html 1. Агнесс - миссис Пекок, вдова Джеймса Пекока - сопровождающая дама, 32-х лет 2. Роджер Ньютон - сын соседа - молчел лет 20-ти 3. Джон Потингтон - арендатор - тихий мужичонка лет сорока 4. Сэр Генри Балмер - дядя Мод в Лондоне - лет 35-40 5. Сестра дяди - Джоанна Уиклиф, вдова сэра Уильяма Уиклифа, урожденная Балмер. Лет сорока. 6. Брат 7. Приятель - сэр Лоуренс Финч 8. Папа девы - сэр Уильям Балмер из Боскума Мод и Кардоне
apropos: Нет, там у него уже маленький кусочек получается. Вот здесь, на пабе? – Я спросил, как вы попали в компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера, но желая удовлетворить свое любопытство. * * * – В паб? – переспросила она. – О, господи милосердный, я вовсе не собиралась идти в паб! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас... меня схватили эти люди и потащили за собой в этот паб... Зведочками разбила конец отрывка Кардоне и его вопрос. На который уже ответит Мод - до того места, как она шагнула к лошади? А Кардоне флэшбеком начнет с ее ответа о пабе и в конце уже перейдет к поцелую?
Хелга: apropos пишет: Может быть разбить в том месте, где Кардоне переводит разговор на ее отца и мужа? Да, можно и там. Только у Кардоне останется маленький отрывок слишком, нет?
Хелга: Ральф не знал города и мчался наугад, подгоняя рыжего и крепко держа леди Вуд, которая прижалась к нему и замерла, словно лишившись чувств. Преследователи дышали в спину, нагруженный рыжий сбивался с галопа. Ральф вылетел на широкую мощеную улицу, справа мелькнули улетающие в небеса резные башни и ажур огромных окон часовни Королевского колледжа, ограда, слева потянулись стены колледжа Тела Христова… Вперед и влево, потом вправо… резко развернув рыжего, он свернул в замеченный на ходу узкий проход между домами, дальше, вперед и вперед, к реке, что лентой блеснула в солнечных лучах, пробившихся сквозь поредевшие тучи, которые с утра застилали небо. В переплетенье улочек Ральф вдруг увидел Бертуччио, каким-то чудом выехавшего ему навстречу. Он рванул поводья, крикнув Оливе: – Люди Суррея преследуют нас! Где тебя носит, дьявол!? Жди нас на месте! – и, пришпорив рыжего, продолжил гонку. Он осадил рыжего лишь когда тот вынес их далеко за город, на простор поля, косогором спускающегося к лесу. Преследователи отстали, погони не было слышно, и Ральф, заехав поглубже в лес, остановил коня. Только здесь он обнаружил, что леди Вуд, вцепившись в него, рыдает, так, что, как ему показалось, ее слезы промочили насквозь и джеркин, и кожаный дублет, и рубашку, добравшись до его собственной кожи. – Mare diavolo! – прорычал он, женские слезы были совершенно невыносимы. – Где я буду сушить свою одежду, леди Вуд? Вы же промочили меня насквозь, словно английский ливень. И какая недобрая сила погнала вас в город? Вы хоть иногда пытаетесь думать?! Хотя, думать... – он хотел добавить, что женщинам вообще не присуще думать, но промолчал. – Простите, сэр, – пробормотала она, шарахаясь от его джеркина так резко, что ему пришлось ухватить ее покрепче. – Да, я не подумала, но я очень волновалась за Роджера, ведь если он умрет… Я вам очень благодарна, сэр. Простите за все невзгоды, что доставила вам... Я, я заплачу вам вдвойне… Но... но вы ведь поможете... отвезете меня к моим людям? Она с мольбой в глазах глянула на него, потом отвернулась. Глупая, не в меру самоуверенная леди, свалившаяся на него, словно игральная кость в пассаже, которая упорно не ложится нужной стороной. Или все-таки легла? Дьявольские козни! В нем еще бились ярость и азарт гонки, спина вновь напомнила о себе резкой, перешедшей в тягучую, болью. Леди Вуд отвернулась и теперь он видел лишь ее покрасневшую от слез щеку и припухший нос. – Вы мне очень благодарны... разумеется, и, конечно же, заплатите за все невзгоды двойную цену, даже не сомневайтесь в том, – проворчал он. – И рыжий очень благодарен за то, что ему приходится без устали и ночью и днем таскать двойную ношу. Не видать вам Лондона, леди Вуд, если так будет продолжаться и дальше. Отпустив повод, он, поддавшись внезапному желанию, протянул руку и дотронулся до ее щеки. Возможно, кость все же легла нужной стороной… Из этих слишком мирных для столь опасной ситуации размышлений Ральфа вывели топот копыт и крики, раздавшиеся совсем близко – то ли так и не унялись разгоряченные преследователи, то ли мимо промчалась другая кавалькада. Разбираться времени не было, и он тронул рыжего, направляя его в глубь леса, подальше от опасных встреч. «Что стряслось с Бертом и понял ли он меня?» – беспокойно думал он, направив рыжего на тропу, виляющую среди кустов боярышника. – Отъедем подальше, мадам, – объяснил он чепцу леди Вуд, – переждем, а затем найдем дорогу и вернемся. Придется вашим людям подождать. Ради вашей же безопасности. Мне вовсе не хочется вновь пускать в ход свой мой меч. Мадам... – Да, конечно, как скажете, сэр, – ответила она, чуть обернувшись к нему. – Если вы считаете необходимым подождать... Только... только мы так и не нашли врача, а у Роджера начался жар... Я очень беспокоюсь... – Ваш Роджер, возможно, и не переживет это путешествие, и вы ничем не сможете ему помочь, – бросил Ральф, прислушиваясь к звукам леса. Похоже, погони уже не было, и можно было спуститься на землю и дать отдых рыжему. Он остановил коня, спешился и, не церемонясь, стащил на землю свою спутницу. – Рыжему требуется передышка, пройдитесь пешком, – объяснил он, леди Вуд – она, поправляя чепец, растерянно взглянула на него. – Леди Вуд, – добавил он, вдруг забеспокоившись, что она снова разрыдается после его слов о слуге. – Не стоит так огорчаться, все в руках Божьих. Мы скоро вернемся в город, Берт уже должен привести врача. Ваша фортуна с вами, а все могло быть хуже, намного хуже. В этом он был совсем не уверен и недоумевал, отчего Бертуччио встретился им на пути, но сейчас ответа на этот вопрос все равно не было, как бы Ральфу не хотелось его знать. Во всяком случае, Берт справится с делами, раз жив и способен передвигаться. Возложив таким образом текущие сложности на плечи затерявшегося слуги, Ральф развернул рыжего и двинулся по тропе в обратном направлении. Чуть остыв от гонки и волнений и наконец-то освободившись от столь тесного общения с женщиной, он почувствовал острое желание подкрепиться чем-то существенным, запив это существенное напитком покрепче. Спутница его медленно и печально брела рядом. Его вдруг неприятно кольнуло короткое воспоминание о бледном лице леди Вуд, там в «Зеленом драконе» когда он вырывал ее из пьяных объятий солдата. Этот мерзавец обнимал ее и мог сделать с нею все, что ему вздумалось бы, и не только он… И все бы списалось на мятежное время, во имя Короля… «Напрасно я пожалел свой меч, – мелькнула непрошенная мысль. – Но что мешает мне обнять ее и сделать, все, что я хочу… прямо сейчас?» – Как вы попали в тот паб? Как вас туда занесло, леди Вуд? – разозлившись и на себя и на нее, резко спросил он, уже не заботясь о том, вызовет ли вопрос слезы. – Роджеру нужен врач, – повторила она, словно не слыша его вопроса. – Святая Мария, его можно спасти, если вовремя оказать помощь... – Я спросил, как вы попали в эту компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера, но желая удовлетворить свое любопытство.
apropos: * * * – В паб? – переспросила Мод. – О, господи милосердный, я вовсе не собиралась идти в паб! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас... меня схватили эти люди и потащили за собой в этот паб... Голос ее дрогнул, она снова чуть не заплакала, но прикусила нижнюю губу. Мужчин раздражают женские слезы. Даже ее отец не выносил их, а что говорить о постороннем мужчине, который поневоле оказался втянутым во все ее проблемы, начиная от схватки с разбойниками до спасения из рук пьяных солдат. Не говоря о том, что ему пришлось задержаться из-за этого в пути, заботиться о ее раненых людях, посылать своего слугу за врачом, спасаться от погони, а теперь и терпеть ее слезы. Мод и так уже досадовала на себя и свою слабость, что позволила себе не только расплакаться в его присутствии, но еще и на его же плече. Зато ей самой слезы принесли некоторое облегчение и помогли снять часть напряжения и волнений, накопившихся за последние дни - дни тревожные, тяжелые, насыщенные множеством неприятных и тягостных событий. Кардоне же злился и отчитывал ее – и когда после безумной скачки они въехали в лес, и он придержал коня, и позже, когда стащил ее на землю, как тряпичную куклу, заявив, что рыжий нуждается в отдыхе… Мод покорно соглашалась со всеми упреками, прекрасно понимая, что бесполезно оправдывать свои поступки, со стороны такие глупые и непродуманные, - тем, что у нее просто не было другого выхода. Разве что, будь она разумной леди, она осталась бы дома (или вообще уехала из Боскума в поместье мужа, как на том настаивала Агнесс), тихо там сидела, молилась и ждала, когда до нее дойдет известие о казни отца... И, конечно, сейчас ей не следовало злить Кардоне еще больше. Если он считает - как все мужчины, что у женщин нет ума, и потому им нечем думать, - она не будет его в том разубеждать. В сложившихся обстоятельствах Мод полностью зависела от этого человека, ей следовало быть тихой и покорной, лишь бы он не бросил ее в лесу и довез до постоялого двора. Она была уверена, что теперь, после всего случившегося, он уедет в Лондон без нее, но Кардоне, хотя ворчал, жалел своего коня, но при этом все же согласился на двойное вознаграждение. «Раз после всего он не бросает меня и не отказывается сопроводить нас до Лондона, - подумала девушка, - значит, он очень нуждается в деньгах...» Ей сразу стало легче. Им не придется искать и нанимать охрану, которая могла оказаться ненадежной. Пусть у Кардоне скверный характер, он часто злится и любит поворчать, но когда доходит до дела, на него можно положиться - он не подведет. И он действительно может справиться с любой ситуацией – Мод никак не могла забыть сцену в пабе, когда ее спутник не побоялся один выступить против полудюжины солдат. Сэр Уильям не раз говорил, что только сила и умение обращаться с мечом не сделают рыцаря настоящим воином, если у него нет смелости, решительности и ума. Похоже, Кардоне обладал всеми этими качествами. Чтобы отвлечь его от обсуждения ее недальновидных поступков и сменить тему, Мод решила отметить его боевые качества, надеясь, что ее спутнику будет приятно поговорить на эту тему - мужчины любят рассказывать о своих подвигах. Заодно это может улучшить его настроение. – Вы действовали очень ловко, сэр, - сказала она, бросая на него восхищенный взгляд. – Они не ожидали такого нападения и растерялись… Средство ее подействовало. , и Кардоне даже улыбнулся, вспоминая, как в какой-то таверне перерубил пополам столешницу. – О, мадам, – он отвел ветку, что склонилась прямо над тропой. – Мне приходилось бывать и не в таких переделках. Однажды, вот так же в таверне, в Хихоне, мне пришлось перерубить столешницу пополам... почти пополам, – с улыбкой поправился он. – Эх, крепок был дуб… «Тоже спасал леди, попавшую в неприятность? Или просто любитель подраться?» - Мод было нахмурилась – первое предположение ее неприятно кольнула, но не смогла не улыбнуться в ответ на его улыбку. Она впервые видела, как он улыбается, и это ему определенно шло. Улыбка смягчила, разгладила грубоватые черты его лица, придала мягкий блеск и свет его глазам... «Он красив... Нет, - тут же поправилась Мод, - не красив, но что-то в нем есть... очень привлекательное... Да, да, именно привлекательное...» Девушка чуть зарделась под его внимательным взглядом и от похвалы, которой Кардоне неожиданно ее одарил: - Но вы очень смелы, мадам, – сказал он. – Только не стоит больше браться за дела, которые надлежит делать мужчинам… Мод тихонько вздохнула: его слова о смелости скорее следовало понимать как о безрассудстве. – Я вовсе не смелая, – ответила леди Вуд. – Мне было страшно, ужасно страшно, и ночью, когда на нас напали, и сегодня в пабе... Очень страшно... Но у меня не было другого выхода, просто не было... Мне обязательно нужно попасть в Лондон - и как можно скорее. И нет никого... Вернее, так получилось, что мне не на кого рассчитывать, кроме как на себя...
Хелга: apropos пишет: Чтобы отвлечь его от обсуждения ее недальновидных поступков и сменить тему, Мод решила отметить его боевые качества, надеясь, что ее спутнику будет приятно поговорить на эту тему - мужчины любят рассказывать о своих подвигах. Заодно это может улучшить его настроение. – Вы действовали очень ловко, сэр, - сказала она, бросая на него восхищенный взгляд. – Они не ожидали такого нападения и растерялись… Средство ее подействовало, и Кардоне даже улыбнулся, вспоминая, как в какой-то таверне перерубил пополам столешницу. Как вариант.. Подумалось. Мод же не такая уж мудрая насчет мужчин, здесь она может просто искренне ( ) восхититься боевыми качествами парня, нет? То есть без предварительного планирования. И дальше, раз он говорит про столешницу, то комментов Мод не нужно, думаю.
apropos: Хелга пишет: Подумалось. Мод же не такая уж мудрая насчет мужчин, здесь она может просто искренне ( ) восхититься боевыми качествами парня, нет? Хм. может, конечно, но перед тем она где-то думала, что мужчины любят хвастасться. Впрочем, он действительно ловко разгромил солдат)))) Ага, подумаю. как исправить. Хелга пишет: дальше, раз он говорит про столешницу, то комментов Мод не нужно, думаю. Упс... Я забыла удалить из предыдущего варианта. Ага. Конечно.
Хелга: Похвала ее была весьма приятна. Хотя, что в том удивительного, он сам был доволен удачно сработавшим старым приемом. Ральф улыбнулся, во взоре леди Вуд, наконец-то брошенном в его сторону, читалось вполне благожелательное отношение. «И отчего же мне не ожидать благожелательности с ее стороны? Второй раз вытаскиваю ее из неприятностей... Вполне могу рассчитывать и на большее». Мысли о большем текли рефреном, словно невидимый искуситель наигрывал на лютне, аккомпанируя словам, которые не так уж много значили. «Я дарю тебе свое покровительство, пусть хоть на время пути, а ты отплати мне тем, что я желаю!» – рефреном пела та пресловутая лютня. «Что там у нее, в Лондоне? – думал он, слушая ее очередное путаное объяснение. – Не поверю, что она отправилась в гости к отцу, вот так, одна, да еще с ведома мужа! Хотя, мне-то какое дело до ее истории, и до ее мужа, какого-то Вуда… Вероятно, дряхлый, ни на что не годный старец, возжелавший юную деву в свою холодную постель, или один из тех, что не находят себе места». Он усмехнулся. Последнее явно относилось к нему самому. Но он возжелал вернуться и что получил? «А может, ее муж попал в опалу и сидит в Тауэре, а она боится в этом признаться?» Пора было возвращаться на постоялый двор, но он не спешил, оттягивая время, откровенно любуясь пылающей щечкой, что была видна из-за чепца. – Рассчитывать только на себя? – все же переспросил он. – Надеюсь, что с вашим отцом или... мужем не приключилась беда? Он мог бы сейчас сгрести ее в объятия, она была всецело в его власти, но он просто дотронулся до ее руки, словно боялся спугнуть. «Mare diavolo, Кардоне, ты помешался рассудком, обращаясь с женщиной, словно с хрупким сосудом!» – Не бойтесь, можете не отвечать, мне нет до этого никакого дела. Лучше расскажите... расскажите... Он растерялся. Дьявольские козни! Просить ее рассказать о рукоделье, чем там обычно занимаются женщины? – ... расскажите о вашем поместье, красивы ли там места? – наконец нашелся он. – Места красивые. Леса, луга, реки, озера... – сказала она, взглянув ему в лицо. «А у нее серые глаза», - вдруг подумал Ральф. Тем временем лес поредел, и через несколько десятков шагов они вышли на луг, что спускался к реке, в этом месте Кем расходилась на два рукава и вновь сливалась в единое русло, образуя остров, живописно-зеленый с курчавыми белыми пятнами пасущихся там овец. За рекой высились башни и стены университетских зданий. – Что ж, дальше верхом? – спросил он, остановившись, похлопал рыжего по холке, поправил седло и вопросительно уставился на леди Вуд. Ему хотелось, чтобы она ответила. – Да, как вы скажете, – осторожно промолвила она своим грудным голосом, вдруг покраснев, шагнула к нему, глянула в упор и остановилась, прижав палец к губам. – Едем, – медленно повторил он. Что ж, он сделал все, что мог, она сама приблизилась к нему и вот так посмотрела в глаза. И зачем это было делать? Видит всевидящий Создатель, что он боролся с искушением, которому подвергла его эта леди Вуд, нежной ведьмой явившись на ночной дороге и так упорно претендуя на место в его седле. Он не стал больше противиться желанию, забыв про хрупкость сосуда – все равно ей некуда деваться от него, здесь, над рекой Кем – он просто обнял ее и потянул к себе. Вряд ли бы она смогла вырваться из его рук, если бы очень захотела. А дальше он все-таки добрался до вожделенных губ, упрямо и, возможно, грубо для нее, но сейчас для него это не имело значения. Как давно он не целовал женщину...
apropos: Мод даже не поняла, как это произошло: едва она шагнула к лошади, как оказалась в объятиях Кардоне. И не просто в объятиях - он целовал ее! Его губы напористо и даже грубовато вдруг смяли рот девушки, жарко прильнули к ее губам, настойчиво перебирая их и пытаясь раскрыть... Это оказалось для нее полной неожиданностью. Ведь он все время злился на нее, ей казалось, что она не нравится ему, раздражает его. И сейчас, сделав шаг к Кардоне, она наткнулась на его пристальный взгляд и смутилась оттого, что ей вновь придется сесть с ним в седло, быть к нему так близко, быть ему помехой. Чувство ужасной неловкости вдруг охватило ее. Одно дело, когда Кардоне усаживал ее к себе в седло спящую, или они вместе спасались от погони, и совсем по-другому теперь выглядела их поездка на одном коне, когда она волей-неволей оказывалась в его объятиях, которые, она вдруг призналась себе в этом, были ее совсем не неприятны. Но она не думала, что он захочет поцеловать ее, вот так… крепко сжав, словно пойманного кролика, и впившись в ее губы. Это было не похоже на поцелуй Роджера, совсем. Оцепенев от неожиданности и страха, в следующее мгновенье Мод рванулась из его рук, но он слишком крепко держал ее в своих объятиях, показавшихся ей теперь железными тисками. Она ударила его ногой по сапогу, упираясь одновременно руками ему в грудь, и резко откинула голову, отвернув ее в сторону так, что у нее заломило шею. - Как... как вы смеете?! - выдохнула она. – Смею, потому что слишком долго прожил с вами в одном седле! – заявил он, не выпуская ее из своих рук. – Разве я не заслужил небольшую награду за свои труды? Награду?! Мод разъярилась: ему мало денег, которые она ему обещала?! Он еще хочет с ней «развлечься», как те солдаты, от которых ее спас. Спас, чтобы самому воспользоваться ею на правах сильного? - Тогда нужно было сразу предупредить, какую награду вы потребуете в довесок к вознаграждению, - прошипела она. - Это было бы куда честнее с вашей стороны, чем сначала выступать в роли благородного защитника, а потом... Голос ее дрогнул и прервался. Они здесь одни, он может сделать с ней все, что захочет, а на помощь к ней уже никто не примчится, потому что ее единственный спаситель, человек, которому она так безоглядно и наивно доверилась, сейчас держал ее против воли и явно был намерен получить свою «награду»... Паника, ужас и безграничное отчаяние охватили девушку. Не сознавая, что делает, повинуясь какому-то исступленному животному страху и яростному желанию вырваться на свободу, Мод потянулась на цыпочках и со всей силой вцепилась зубами в его шею, наполовину прикрытую лишь смятой стойкой полотняной рубашки. - Mare diavolo! - рявкнул Кардоне, явно того не ожидавший. Мод почувствовала вкус его крови на своих губах. И свободу. Кардоне все же отпустил ее - был вынужден отпустить: поминая нечистого, он резко отставил ее в сторону, а сам вскочил на коня, сердито говоря что-то о поцелуе... Или о том, что она сошла с ума... Мод не слушала его. Дрожа всем телом, с трудом подхватив юбки трясущимися руками, спотыкаясь, она бросилась от него прочь, не разбирая дороги, не думая, куда бежит, и что будет делать. Сейчас в ней билась одна мысль: убежать, скрыться, спастись... За что-то зацепилась, с размаху упала, больно ударившись о землю коленями и ладонями, перевернулась, запутавшись в юбках и накидке, чепец соскочил с нее - Мод этого даже не заметила, вскочила и снова побежала, прихрамывая, вперед...
Яна: apropos Хелга Какая у нас всё-таки Мод порядочная , дала отворот поворот даже своему мужу. Верная!!
apropos: Яна Яна пишет: дала отворот поворот даже своему мужу. Верная!! Это она от страха - не до верности.
Дебора: Не думаю, что она испугалась. Скорее - возмутилась. Надеюсь, пират её догонит, и примирение состоится.
apropos: Дебора пишет: Не думаю, что она испугалась. Испугалась девочка наша. Последний защитник - и тот туда же.
Хелга: Яна пишет: Какая у нас всё-таки Мод порядочная , дала отворот поворот даже своему мужу. Верная!! Так она ж дева средневековая, верующая и живущая в рамках сословных.
полная версия страницы