Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 7 (рабочая тема) » Ответить
Гвоздь - 7 (рабочая тема)
apropos: Текст на сайте - http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html Обсуждаем и пишем, пишем и обсуждаем... [ Бальмер, Боском, Дарем, Эйдон Адвокат Роберт Боуз Пикок
Ответов - 100, стр:
1 2 3 4 5 All
apropos: Хелга пишет: смущает возможность так быстро найти дом Ну, не думаю, что это было проблемой. Наверняка в Лондоне были дома на съем, тем более многие аристократы, имея дом в столице, жили, в основном, в провинции и могли сдавать жилье. Да к тому же Персику неймется - дом позарез нужен. Как пример из классической литературы - д'Артаньян в Париже быстро нашел комнаты, а у него и с деньгами было негусто. Персику все проще. Хелга пишет: само нападение на дороге было не ординарным и единственным событием в жизни Мод Но Мод до того не выезжала практически из Боскома. Дорога в Лондон - длинная, трудная и опасная. И у тех же Доббсов не раз упоминаются разбойные нападения. Потому и ездили с охраной, что было опасно. Так что нападение на дороге - скорее рядовой случай, нежели исключение. Это ж не 19 век, а 16-й. Поэтому Потингтона нападение никак не может удивлять, как и видеть в нем нечто особенное. На мой взгляд.
Хелга: apropos пишет: Поэтому Потингтона нападение никак не может удивлять, как и видеть в нем нечто особенное. На мой взгляд. Неужели в данном контексте, после всего разговора о нападении на Мод, после битвы с бандитами, до Потингтона не доходит о чем речь, о каком нападении?
apropos: Хелга пишет: после всего разговора о нападении на Мод, после битвы с бандитами, до Потингтона не доходит о чем речь, о каком нападении? Ну, он может не связывать одно с другим - вещи-то разные. Целенаправленный удар кинжалом - и разбойное нападение бандитов на большой дороге. Ну, не знаю - это как автомобильная авария в наши дни, допустим, - и выстрел из пистолета. Одно стало, увы, обыденным где-то, второе - уже явный криминал. Но вообще есть ли смысл спорить? Пусть Понт догадывается - я не против.
apropos: Ага, размышления. У меня еще появились размышления по поводу Марми - он же видит Персика у церкви. Какие-то шаги должен, по идее, предпринять.
Хелга: apropos пишет: Какие-то шаги должен, по идее, предпринять. Так он же и предпримет. Причем, смотри, даже неплохо получится - у них сойдутся цели и задачи, Персик появился у церкви и потом в Поггемене.
apropos: А что у нас Мод делает? Мод еще долго не могла прийти в себя после неожиданного появления Кардоне и их короткого, быстрого разговора. Он ждал ее, ждал, в другом месте, но ждал! И явно был рад вновь увидеть ее. А она так обрадовалась и растерялась, что не смогла толком поговорить с ним. От его близости, прикосновения его рук, взгляда зеленых глаз, его голоса у нее закружилась голова, боль в растревоженной его объятиями ране толчками отдавалась в не менее растревоженном сердце. Она не знала, как держаться с ним и чего от него ждать, сбивалась и мучительно краснела от собственной неловкости и своих бессвязных, отрывистых фраз. Но главное теперь она знала: не Каржоне напал на нее в Паттенс, он искал с ней встречи и завтра будет ждать ее… «Как странно, - думала Мод, возвращаясь к своим спутникам, - как странно, что он встретилcя мне именно тогда, когда я отчаянно в нем нуждаюсь. Может быть, это судьба позаботилась обо мне, опять прислав его в трудный момент моей жизни? Когда я так нуждаюсь в нем…» Накануне Томас не нашел в обойденных им гостиницах ни сэра Ральфа, ни Кардоне, и сегодня после мессы опять должен был отправиться на их поиски. «Одного искать уже не нужно, - Мод прижала ладони к пылающим щекам, - а второго… не к спеху…» - Кто это? – рядом раздался требовательный голос сэра Мармадьюка, его рука подхватила и цепко сжала ее локоть. От волнения, вызванного встречей с Кардоне, Мод забыла, что Скроуп собирался присоединиться к ним во время посещения церкви, и не заметила, как он появился. Она промолчала, не желая ничего ему говорить. - Вы безрассудны, леди, - тихо сказал сэр Мармадьюк таким тоном, что девушка похолодела, - вы безрассудны, если намереваетесь что-то скрывать от меня или… обманывать. Все равно я все узнаю. И тогда – берегитесь! Он подвел оцепеневшую Мод к Джоанне и Агнесс, поприветствовал леди и осведомился о здоровье сэра Стивена: ночью кузена скрутил жесточайший приступ подагры, помешавшей ему сегодня пойти на мессу. После обмена любезностями дамы были препровождены сэром Мармадьюком в церковный зал, где он уселся рядом с Мод с таким видом, будто имел на нее неоспоримые права. По возвращении в Картер Хаус Мод вновь укрылась в своей комнате, предусмотрительно заперев дверь на засов. Хотя Скроуп сразу после мессы уехал, сославшись на срочные дела, оставались еще изнемогающая от любопытства Агнесс и явно встревоженная кузина, а Мод ни с кем не собиралась обсуждать ни Кардоне, ни свои с ним дела. Ей хотелось в одиночестве насладиться воспоминаниями о встрече с ним, но когда в дверь постучалась Джоанна, Мод не смогла не впустить ее. Обычно спокойная кузина выпалила с порога: - Этот незнакомец! Вы позволили постороннему мужчине заговорить с вами на улице, вы уединились с ним! Мод в недоумении свела брови: - Потингтон не сказал вам?.. Джоанна покачала головой. - Он ничего не сказал мне. Только, что я не должна волноваться, но я волнуюсь, Мод! Она села на стул, не сводя с Мод обеспокоенного взгляда. - Я не имею права расспрашивать вас, а вы не обязаны отвечать, но мы не только, как я надеюсь, - подруги, но и родственники. И я чувствую ответственность перед вами и сэром Уильямом – за вас. - Джоанна, - Мод замялась. Она предпочла бы скрыть от всех эту встречу с Кардоне, но волею судьбы кузина оказалась тому свидетельницей. Разумеется, Джоанна не могла не спросить, кому Мод позволила увести себя с улицы и уединиться с незнакомцем - пусть и не на продолжительное время. И почему. - Потингтон знает его, - сказала Мод, чуть задыхаясь, и кругами заходила по комнате. – Это мистер Кардоне, который спас нас по дороге от разбойников и сопроводил до Лондона. Ему… ему нужно было мне кое-что сказать, поэтому он попросил дозволения переговорить со мной наедине. Кардоне не спрашивал, он просто утащил ее за собой, но это был бы не Кардоне, поступи он по-другому. - Мистер Кардоне? - переспросила Джоанна. – Тот самый?! Миссис Пикок говорила о нем… Так вот что означали ее смешки и намеки, когда вы ушли с ним… Агнесс не раз и не два упоминала о таинственном спасителе, который расправился с разбойниками, чуть было не погубившими безрассудную леди Перси в дороге. И всегда при этом напускала на себя многозначительный вид, словно знала некую тайну, что даже простодушная Джоанна не могла не заподозрить, что все это делалось неспроста. И когда они возвращались после мессы домой, компаньонка не удержалась, чтобы не отпустить несколько весьма фривольных намеков по поводу появления Кардоне и уединения с ним Мод. «Оказывается, нашелся-таки мужчина, которому не смогла… отказать наша маленькая чопорная миледи», - подтрунивала она с язвительной усмешкой на губах. Мод не стала вступать с ней в перепалку, лишь бросила на компаньонку предостерегающий взгляд, заставивший ту наконец умолкнуть. Конечно, Агнесс вряд ли сдерживалась при Джоанне, когда Мод ненадолго покинула их. - Вы еще очень молоды и неопытны, Мод, - смущаясь говорила кузина. - Понимаю, вы испытываете благодарность к своему спасителю, но не слишком ли далеко простирается его забота о вас? Одно дело – помочь леди в трудной ситуации, и совсем другое – не представившись ее спутникам, не испросив на то дозволения, увести вас на их глазах. Ваше положение и репутация… - Ах, до репутации ли мне, Джоанна? Кому какое дело до меня - дочери узника Тауэра, жены, брошенной своим мужем? - Но сэр Ральф в Англии и… - Я не так уж в этом уверена, - пробормотала Мод. – Отец сказал, что он поехал за мной, но… Может быть, он опять отправился путешествовать, с облегчением стряхнув со своих плеч ненужную ему обузу в виде меня и моего отца? - Но вам нельзя продолжать знакомство с мистером Кардоне. Вашему мужу это вряд ли понравится. - Я не делаю ничего... дурного! - воскликнула Мод и тут же подумала, как быстро научилась лгать не только другим, но и самой себе, ища оправдания своим греховным поступкам. И помыслам. Очередное же упоминание о муже хлестнуло ее, как удар плетью. - Уверена, моего мужа мало заботит, как и с кем я провожу время, - после небольшой паузы сказала она. - Если бы не мистер Кардоне, то сэр Ральф сейчас оказался вдовцом. И, вероятно, это его бы вполне устроило. - Мод, - начала Джоанна, замолчала было, но все же сказала: - Вам не следует так думать и говорить о своем муже. И этот мистер Кардоне… Уверены ли вы, что ему можно доверять? К тому же он иностранец и вряд ли джентльмен… Я хочу помочь вам, - добавила она, увидев, как побелела при этих словах ее кузина. - Англичанин и джентльмен, - горячо возразила Мод. - И как я могу не доверять Кардоне, если обязана ему жизнью?! Он единственный... Голос ее прервался. Она до боли сцепила задрожавшие от волнения руки. - Помочь, - с горечью продолжила Мод, - чем вы можете мне помочь? Напоминаниями о муже, которому я не нужна, но которому, по вашему мнению, должна хранить верность? Но разве он заслужил ее? И пусть он приехал в Англию… Как я могу доверять ему и ожидать от него поддержки? Так знайте, - Мод с вызовом вздернула головой и посмотрела на кузину, - если кто и поможет мне, то только Кардоне! - Как далеко вы зашли с ним, Мод? Мод вспыхнула, услышав вопрос кузины. - Какое это имеет значение?! Он - лучшее, что было у меня в жизни! И осеклась, закусила губу, не сводя настороженного взгляда с Джоанны, жалея, что не сдержалась, призналась в том, в чем нельзя открыться. - Не говорите ничего, - предостерегла она кузину. - Я все знаю, но это сильнее меня, сильнее всего... Мод медленно опустилась на табурет у туалетного столика, уткнулась лицом в ладони. - Лучшее в жизни, - задумчиво повторила Джоанна, садясь рядом. - Что вы хотите этим сказать? Неужели вы… - она встрепенулась, в голосе ее прозвучали тревога и страх. - Бог мой, кузина, вы не должны… вам нельзя… Вы можете принадлежать только мужу! И любить только его! - Нельзя заставить себя кого-то любить, - пробормотала Мод и все в ней вспенилось, как всегда при воспоминании о Кардоне. Любовь подстерегла ее неожиданно, застала врасплох, лишила возможности сопротивляться, опутала по рукам и ногам, затянула в свои сети душу и сердце, которые вместе с невинностью были столь безоглядно отданы случайному спутнику и бродяге - бесцеремонному и дерзкому, но храброму и надежному мужчине. Им не суждено быть вместе, но Мод все равно была благодарна судьбе, позволившей ей познать это удивительное чувство и насладиться краткими мгновеньями настоящего счастья. - А вы любили своего мужа, Джоанна? – спросила она. - Наверное, – не слишком уверенно ответила кузина. – Я прожила с ним пятнадцать лет и… старалась быть преданной и любящей женой. - Когда любишь, то просто любишь, - Мод покачала головой, сочувствуя Джоанне, которая не могла назвать мужчину, с которым прожила столько лет, – любимым. Не по закону, не по обязанности и долгу, а по велению сердца. - Но вы ведь можете это понять, - она подняла голову, - ведь вам нравится Джон. Я видела, как вы на него смотрите! Вы любите его? - Что вы, Мод... О чем вы говорите? – Джоанна вздрогнула, отвела глаза. - Как я могу любить Джона? Какого Джона? - спохватилась она. - О каком Джоне вы вообще говорите? - Вы знаете, о каком Джоне, - Мод улыбнулась, заметив смятение кузины. - Он замечательный человек: добрый, надежный, преданный… - Ах, перестаньте! – теперь уже Джоанна вскочила с места и в волнении заходила по комнате. – Это невозможно! Мистер Потингтон лишь любезен со мной, как и подобает джентльмену при обращении с леди... - Он не просто любезен с вами, он… - начала было Мод, но осеклась. Она не знала о намерениях Потингтона в отношении Джоанны, и не стоило в них вмешиваться и внушать кузине ложные надежды. - О, Мод, как… кто, какой мужчина обратит на меня внимание?! –восклицала кузина, будто доказывая что-то не ей - себе. - Я уже не молода, без средств, без дома… Кому я нужна?! - Джоанна, - Мод хотелось утешить кузину и сказать ей, какая она славная, милая женщина, и что такая не может не понравиться достойному мужчине, но кузина не слушала ее, продолжала говорить, будто отвечая самой себе на те вопросы, которые, видимо, не раз уже себе задавала. - С какой радостью я бы обрела семью и дом, заботилась о муже, вела хозяйство… В мои годы смешно мечтать о любви, но если бы джентльмен – пусть джентри, небогатый и без титула, добрый и благородный человек захотел бы на мне жениться, я с благодарностью приняла бы его руку. Он может думать, что леди Уиклиф сочтет подобный брак для себя неравным, но это не так! Титул не избавляет от одиночества, не заменяет нежность и ласку, не согревает по ночам, не избавляет от положения приживалки в доме сводного брата, пустившего из милости под свою крышу овдовевшую сестру… Джоанна вдруг осеклась, остановилась и виноватыми глазами посмотрела на Мод: - Простите меня, верно я переутомилась, говорю Бог знает что… Она устало потерла виски и тяжело опустилась на краешек стула. - Мод, да, я понимаю ваши чувства. Наверное, понимаю. Но вы не свободны. Даже попроси этот Кардоне вашей руки, вы не можете стать его женой, и ваш отец никогда не одобрит... - она испуганно запнулась, видимо вспомнив, что сэр Уильям, может статься, вовсе будет лишен возможности одобрять или нет поступки своей дочери. - Лучшее, что вы можете сделать – дождаться своего мужа, Мод, - тряхнув головой, решительно продолжила Джоанна, словно отбросила прочь пустые, вздорные мысли, неподобающие леди. – Оставьте в воспоминаниях своего рыцаря, не думайте о нем и не пытайтесь с ним более встречаться – это не принесет вам ничего, кроме горестей… Джоанна была права, и Мод понимала, что ей лучше не видеться с Кардоне, но сердце, сердце ее не могло с этим смириться. «Еще немножко, совсем немножко счастья, - думала она. – Завтра я увижу его, если он придет… Как я доживу до завтра?!» Ход ее мыслей неожиданно прервало восклицание кузины: - И держитесь подальше от сэра Мармадьюка!
Хелга: apropos Замечательный отрывок! Вдохновляет. Тапок есть у меня... apropos пишет: «Как странно, - думала Мод, возвращаясь к своим спутникам, - как странно, что он встретилcя мне именно тогда, когда я отчаянно в нем нуждаюсь. Может быть, это судьба позаботилась обо мне, опять прислав его в трудный момент моей жизни? Когда я так нуждаюсь в нем…» Повтор, наверное, второе "нуждаюсь" убрать. apropos пишет: Накануне Томас не нашел в обойденных им гостиницах ни сэра Ральфа, ни Кардоне, и сегодня после мессы опять должен был отправиться на их поиски. Лучше, может: Накануне Томас обошел несколько гостиниц, но не обнаружил ни сэра... apropos пишет: Он подвел оцепеневшую Мод к Джоанне и Агнесс, поприветствовал леди поприветствовал их? apropos пишет: После обмена любезностями дамы были препровождены сэром Мармадьюком в церковный зал, где он уселся рядом с Мод с таким видом, будто имел н Упростила бы: После обмена любезностями, сэр Мармадьюк, сама галантность, препроводил дам в церковный зал, где уселся рядом с Мод... apropos пишет: - Я не имею права расспрашивать вас, а вы не обязаны отвечать, но мы не только, как я надеюсь, - подруги, но и родственники. И я чувствую ответственность перед вами и сэром Уильямом – за вас. родственницы apropos пишет: Разумеется, Джоанна не могла не спросить, кому Мод позволила увести себя с улицы и уединиться с незнакомцем - пусть и не на продолжительное время. Может, так? Разумеется, Джоанна не могла не спросить, кто был человек, которому Мод позволила увести себя с улицы и уединиться с ней. А «продолжительное время» убрать? apropos пишет: И всегда при этом напускала на себя столь многозначительный вид, словно знала некую тайну, что даже простодушная Джоанна не могла не заподозрить, что все это делалось неспроста. apropos пишет: И когда они возвращались после мессы домой, компаньонка не удержалась, чтобы не отпустить несколько весьма фривольных намеков по поводу появления Кардоне и уединения с ним Мод. И, разумеется, сегодня, когда они возвращались после мессы домой, компаньонка не удержалась, чтобы не отпустить несколько весьма фривольных намеков по поводу появления Кардоне и уединения с ним Мод. apropos пишет: Может быть, он опять отправился путешествовать, с облегчением стряхнув со своих плеч ненужную ему обузу в виде меня и моего отца? Может быть, он опять отправился путешествовать, с облегчением стряхнув со своих плеч ненужные ему заботы обо мне и моем отце? apropos пишет: - Лучшее в жизни, - задумчиво повторила Джоанна, садясь рядом. - Что вы хотите этим сказать? Неужели вы… - она встрепенулась, в голосе ее прозвучали тревога и страх. - Бог мой, кузина, вы не должны… вам нельзя… Вы можете принадлежать только мужу! И любить только его! apropos пишет: Джоанна вдруг осеклась, остановилась и виноватыми глазами посмотрела на Мод: виновато не лучше? apropos пишет: тряхнув головой, решительно продолжила Джоанна, словно отбросила прочь пустые, вздорные мысли, неподобающие леди. Добавила бы "немолодой леди"
apropos: Хелга пишет: не вижу несовпадений, пока Ага, ну ладно -потом при считывании все равно вылезет, если что не так - или не хватает.
apropos: Мод встрепенулась, вмиг побелела и во все глаза уставилась на Джоанну. Кузина прежде никогда не говорила о Скроупе, но и всячески избегала любого вопроса о нем. - Сэр Мармадьюк - опасный, жестокий человек, Мод, - сказала Джоанна, прежде оглянувшись на закрытую дверь и понизив голос, будто Скроуп мог услышать их и в этой комнате. – Он может быть, когда захочет, милым и любезным джентльменом, но это лишь маска, за которой скрывается что-то очень страшное. Я боялась, что он нравится вам, и никак не решалась предупредить, что принимать его ухаживания - все равно что играть с огнем. Но не могу больше молчать… - Сэр Мармадьюк уже сбросил шкуру ягненка и показал мне свои клыки, - также тихо ответила Мод. - Что между вами произошло?! – Джоанна не на шутку испугалась. - Он требует, чтобы я дала согласие на аннулирование моего брака с сэром Ральфом и вышла за него замуж. - Требует? Но как такое возможно?! Вы же замужем! Мод пришлось рассказать Джоанне о том, как сэр Мармадьюк сделал ей предложение, и как повел себя, узнав, что сэр Уильям не разрешил ей аннулировать брак с Перси. - Я надеялась, что кузен защитит меня, но, увы, и в этом не могу на него рассчитывать. - То, что Стивен поддерживает Скроупа, меня совсем не удивляет, - призналась Джоанна. - Он связан с сэром Мармадьюком какими-то неблаговидными делами и боится его, поэтому всегда поддакивает ему и принимает его сторону. Ох, я виновата перед вами, дорогая! Мне следовало давно предостеречь вас, а я не считала себя вправе обсуждать с вами такие вещи. Простите меня, Мод, простите! - Это все равно бы ничего не изменило, кузина. Не терзайтесь понапрасну. Зачем-то я нужна сэру Мармадьюку до такой степени, что он готов взять меня в жены при арестованном отце и отсутствии приданого – ведь если… - голос ее зазвучал глухо, - случится худшее, Боском будет конфискован. А в случае аннулирования брака с сэром Ральфом я теряю и права на его поместье. - Вероятно, он увлечен вами? - Не похож он на влюбленного мужчину, - Мод покачала головой. Впрочем, что она могла знать о влюбленных мужчинах? - Отец не может мне помочь, - сказала она, - да ему лучше и не знать ничего о том, в какую ситуацию я попала. Муж... Неизвестно, где он сейчас, да и кто знает, нужна ли ему дочь человека, обвиняемого в государственной измене. Теперь вы понимаете, - она посмотрела на кузину, - что я совершенно беззащитна перед Скроупом? Если только мистер Кардоне... - Вы думаете, он заступится за вас? - Нет, я совсем в этом не уверена, - поникла Мод. - Захочет ли он вмешиваться в мои дела и наживать себе врагов? Я даже не знаю, как он относится ко мне… - И у него нет прав, чтобы защищать вас, - напомнила ей Джоанна. - Прав нет, но вы не знаете Кардоне, - с гордостью за возлюбленного сказала Мод. – Он делает то, что хочет и считает нужным, не оглядываясь на условности. - Но сможет ли он совладать с сэром Мармадьюком? - Если кто и справится с ним, то только он. - Скроуп добивается своих целей любыми путями, и ваш защитник может оказаться перед ним безоружным. Я слышала, сам лорд-канцлер покровительствует ему... Мод ахнула, прижав ладони к щекам. Кровь отлила от ее щек, лицо стало мертвенно бледным. Джоанна обеспокоенно сжала ее руки в своих. - Ваш муж только может быть защитой против сэра Мармадьюка. - Но если он не появится в Лондоне? Если он уже отказался от меня? – простонала Мод. - И станет ли Скроуп медлить? Он очень настойчив и ведет себя со мной так, будто я уже ему принадлежу. Мне кажется, он будет добиваться аннулирования брака в ближайшее время, пока мужа моего нет в Лондоне, а отец в тюрьме... - Тогда не знаю, - растерянно сказала Джоанна. – Может быть, вам лучше уехать отсюда, к родственникам, которые смогут оградить вас от притязаний Скроупа? - Я не могу сейчас уехать из Лондона, не могу оставить отца… Мод хотела уже рассказать о поисках дома, куда собирается переехать на днях, но тут же передумала. Если сэр Мармадьюк начнет выспрашивать о ней кузину, та может не выдержать его угроз и выдать ее тайну. Лучше Джоанне пока ничего не знать. До поры. - Тогда у вас нет выхода, только как просить о помощи этого вашего Кардоне, - была вынуждена признать кузина. Она встала, прошлась по комнате, подошла к двери, словно хотела убедиться, что их разговор не подслушивают, и вдруг вскрикнула: - Агнесс! - Что Агнесс?! – Мод тоже поднялась и посмотрела на дверь. - Она расскажет Скроупу, - вернувшись к Мод, прошептала Джоанна, – что этот джентльмен у церкви был Кардоне. И сэру Мармадьюку очень не понравится, что вы встретились со своим провожатым. - Она, конечно, болтлива, но, может быть, я смогу ее уговорить... Дам ей денег в конце концов. Она не станет... Тут Мод прикусила губу: на порядочность и слово Агнесс нельзя было рассчитывать. - Вы думаете, она все рассказывает сэру Мармадьюку? - Я знаю, - уверенно сказала Джоанна. - Она так и вьется вокруг него, словно надеется, что ей что-то перепадет. И я не раз заставала их, когда они о чем-то шептались. Боюсь, он вертит ею, как хочет. И если она знает о вас что-то такое, что может заинтересовать Скроупа, то наверняка он о том уже знает. Мод удрученно задумалась о ниспосланном ей бедствии в виде миссис Пекок, от которой ей следовало уже давно избавиться. Если, переезжая в другой дом, она возьмет с собой компаньонку, а та сообщит Скроупу об их местонахождении, то проще и безопаснее ей было бы оставаться в Картер Хаус с Джоанной. Они с кузиной еще долго обсуждали проблему с миссис Пекок, но так и не смогли придумать ничего другого, кроме как отправить компаньонку восвояси из Лондона, снабдив ее охраной и деньгами, чтобы она благополучно добралась до своих родственников. Мод надо было собраться с духом и сообщить Агнесс, что более не нуждается в ее услугах. Она решила сделать это перед переездом в другой дом, чтобы компаньонка не смогла прибегнуть к помощи сэра Мармадьюка. С него сталось бы оставить Агнесс следить за своей «невестой», и вряд ли Мод смогла бы этому противостоять.
Хелга: Важный разговор! Обещанные тапки. apropos пишет: Кузина прежде не только никогда не говорила о Скроупе, но и всячески избегала любого вопроса о нем. apropos пишет: - Это все равно бы ничего не изменило, кузина. Не терзайтесь понапрасну. Зачем-то я нужна сэру Мармадьюку до такой степени, что он готов взять меня в жены при арестованном отце и отсутствии приданого – ведь если… - голос ее зазвучал глухо, - случится худшее, Боском будет конфискован. А в случае аннулирования брака с сэром Ральфом я теряю и права на его поместье. Упростила бы спич. Это все равно бы ничего не изменило, кузина. Не терзайтесь понапрасну. Но я не понимаю, зачем так нужна ему, ведь мой отец ожидает суда, у меня нет приданого и если… - голос ее зазвучал глухо, - случится худшее, Боском конфискуют. У меня ничего не останется, ничего. Мне кажется, здесь ей не стоит говорить о поместьях мужа, она выглядит слишком меркантильной и сведущей в делах. Юная дева, все-таки. apropos пишет: - Отец не может мне помочь, - сказала она, - да ему лучше и не знать ничего о том, в какую ситуацию я попала. Муж... Неизвестно, где он сейчас, да и кто знает, нужна ли ему дочь человека, обвиняемого в государственной измене. Теперь вы понимаете, - она посмотрела на кузину, - что я совершенно беззащитна перед Скроупом? Если только мистер Кардоне... - Отец не может мне помочь, - сказала она, - да ему лучше и не знать о том, что со со мной случилось. Муж... Неизвестно, где он сейчас, да и кто знает, нужна ли ему дочь человека, обвиняемого в государственной измене. Теперь вы понимаете, - она посмотрела на кузину, - что я совершенно беззащитна перед Скроупом? Если только мистер Кардоне... Наша компаньонка - Пикок.
Axel: apropos Ура! Продолжение! Надеюсь, предстоящее свидание Мод и Кардоне всё-таки состоится.
Хелга: Axel пишет: Надеюсь, предстоящее свидание Мод и Кардоне всё-таки состоится. Так на том и стоим.
apropos: Axel Думаю, Мод и Персик сделают для того все возможное. Уж очень им хочется встретиться. Хелга Спасибо, тапки хватаю, сокрушаясь только, что мало
Хелга: Драчка в доме Потингтон, осмотрев двоих, которым уже нечем было помочь, начал собирать оружие, а Перси подошел к третьему, тот пытался встать, держась за стену, куда его отнесло ударом добродушного джентри. – Пощадите, не убивайте! – захрипел разбойник. – Ремесло такое... жить на что-то нужно… – Ремесло, раскалья! – рявкнул Ральф. – Промышлять по пустующим домам? Выслеживать и грабить? – Они зашли вслед за вами, – произнес Потингтон. – Сейчас ты расскажешь мне все о своем веселом ремесле! – аргумент в пользу чистосердечного признания был более чем убедительным – острие меча Перси уткнулось в горло бандита. – Все не расскажу… – прохрипел тот в ответ. – Не убивайте, сэр! – Вот как, diavolo? – Ральф, отпустил меч, отправил его в ножны и, подвинув стул, опустился на него. – Мистер, сходите-ка за караулом, мы переправим этого молодца туда, куда ему и положено. Ральф помигнул Потингтону, сообразительный джентри кивнул, но не ушел, остался в комнате, скрывшись в полумраке. – Пощадите, сэр! Меня же четвертуют, черт побери! – взмолился разбойник. – Тогда рассказывай, еще успеешь между мечом и четвертовальным колесом. Неужели вам троим так нужен был мой кошелек? – Проклятье… – мрачно пробормотал тот. – Что вам рассказать, сэр? – Все, что знаешь об этом доме и обо мне. Заплачу, если то, о чем ты поведаешь, устроит меня, и не окажется ложью. Ральф не верил в случайности, и хоть не был математиком, мог сложить два и два: вчерашний визит на Поггемон Лейн, и нападение в пустом доме троих, пришедших следом, хорошо вооруженных, знающих толк в боевом деле и не похожих на простых грабителей. Разбойник вытер кровь со лба, тяжко вздохнул, уставившись в пол, затем устало спросил: – Чего вы хотите услышать? Мы… выследили и напали. – Вы не промышляете грабежом… – молвил Ральф, озвучивая свои догадки. – Грабители не носят мечей. Я же предупреждал: не лгать. Ты потерял на этой лжи целый шиллинг и сделал целый шаг к своему колесу. Лицо разбойника было едва различимо в полумраке, и Ральф, желая видеть его – человека проще разговорить, когда смотришь ему в лицо – нашел и зажег свечу, которую бросил во время схватки и, наклонившись, поднес ее к лицу нападавшего. Тот сощурился, сморщился, словно свет причинял ему боль, взглянул на Перси снизу вверх и вдруг замер, выпучив глаза, взмахнул руками, отталкивая что-то в воздухе. – Святая дева Мария! – прохрипел он. – Этого не может быть! Ральф изумленно уставился на него – не помешался ли разбойник рассудком от удара табуретом и страха перед расправой. – Diavolo! Что ты несешь, раскалья! – рявкнул Перси, ставя свечу на пол. – Не может, не может быть… Вы – призрак, сэр? – бормотал разбойник, вжимаясь в стену, либо желая слиться с ней, либо прорваться сквозь нее. – Бедняга, я сильно его ударил, – сказал Потингтон, подходя ближе. – Что это с ним, сэр? Вы так его напугали, на нем лица нет. – Призрак? Хочешь сказать, что это призрак продырявил всех твоих приятелей мечом? – Ральф ухватил разбойника за плечи и встряхнул его. – Хватит травить шкоты! – Сэр, вы живы? – спросил тот, окинув окрестности мутным взглядом и, видимо, убедившись, что убитые его соратники и крепкие руки противника более свидетельствуют в пользу живого, чем потустороннего. – Как видишь, жив, хотя ты предпочел бы видеть меня мертвым, – рявкнул Ральф. – Чему ты так удивляешься, diavolo! – Но я не мог ошибиться, – пробормотал тот, вглядываясь в лицо Перси. – Вы будто с того света пришли. Ральф молча смотрел на разбойника, размышляя, ломает ли тот комедию или на самом деле видел его мертвым… много лет назад, во Франции? Он подвинул отброшенный стул, сел, уперев руки в колени, ждал, разглядывая своего невольного собеседника, пытаясь уловить возможно знакомые черты – сделать это было трудно по лицу, испачканному кровью и искаженному несладкой жизнью. – Ваше имя… сэр Ральф Перси? – прозвучал голос разбойника. – Ты мог узнать мое имя от того, кто тебя нанял. – Нет, он не сказал… – ответил и осекся тот. – Вот видишь, – с укоризной заметил Перси. – А ты пытался лгать мне. – Сэр… когда-то вы спасли мне жизнь. Я был вашим солдатом, во Франции, много лет назад… вы не бросили меня там, в драке под ** – Что? Не помню… – уставился на собеседника Ральф. – В той битве было пролито много крови.
apropos: Хелга Интересный поворот с бандитом - служили два товарища, ага? Несколько тапок - пока общих. Даже, скорее, впечатление. Разбойник - как-то очень уж испуганным выглядит. Не, ситуация для него, конечно, не самая приятная и легкая, но если он профессиональный убийца, говоря современным языком, то, на мой взгляд, должен все выглядеть более... закаленным, что ли. Более жестким, агрессивным, как мне кажется. Не раскрываться сразу, разве что проговориться (момент, где Ральф "поймал" его на оговоркет: – Нет, он не сказал… – ответил и осекся тот. Тот - может, убрать? Кажется лишним. И момент с ужасом разбойника при опознании "призрака" - вероятно, стоит сделать чуть подинамичнее? Выглядит чуть растянуто. вчерашний визит на Поггемон - сегодняшний. И по поводу слова "раскалья" - нового в лексиконе Персика. В словарях я нашла только "ракалья". И как-то часто он его стал употреблять. Пока вот такие первые впечатления.
Хелга: С учетом тапок и впечатлений. Раскалью убрала, это было случайное увлечение. Другой насущной необходимостью для сэра Ральфа Перси стало снять в городе дом для того, чтобы встретиться с маленькой леди, за надежными стенами, скрытно от опасных чужих взглядов, чем он и занялся и довольно успешно получил два адреса. Получив от ушлого оруженосца пару адресов, Ральф решил сам заняться осмотром дома. – Вы словно заботливый муж, ищущий гнездышко для возлюбленной супруги, – на преминул заметить Бертуччо, удалившись от хозяина на безопасное расстояние. Очередной дом, который сдавался в ренту, находился в глубине улицы, скрытый от любопытных глаз каменной оградой. Ральф спешился и прошел через ворота. Не слишком разговорчивый смотритель открыл дверь, выбрав ключ из тяжелой связки, висящей на поясе. – На первом этаже – большая комната, сэр, и кухня, хорошая кухня. На втором – три комнаты: спальни да одна под кладовую, но, если желаете, сэр, ее можно освободить от старых вещей. Камин хороший, намедни был трубочист… Дом сегодня уже смотрели, так что берите, пока тот господин не вернулся. – Кто такой? – рассеянно спросил Ральф, осматривая комнату, скромно, но добротно обставленную. – Смотрел господин из джентри, приезжий, не лондонец, – пояснил доверенный и, видимо, решив, что сказал и так слишком много, закончил свою речь словами: – Пойду, вы тут сами разберетесь, сэр. Знаете, где меня найти. Ральф осмотрел первый этаж, заглянул на кухню, которая порадовала чистотой и блеском кастрюль и мисок, затем, по добротной лестнице поднялся на второй этаж, заглянул в спальни, где стояли кровати под пологами, и в кладовую, узкую комнату, заваленную старыми вещами. Когда выходил из кладовой, ему послышался звук снизу, словно металл ударился о металл. Прислушиваясь, он осторожно двинулся по сумрачной галерее, крадучись, начал спускаться по лестнице. Скрипнула под ногой ступенька, и темная тень метнулась к нему, он едва успел увернуться от лезвия меча – сработало предчувствие опасности и отработанная кровью реакция на неожиданное нападение. Вырвав меч из ножен, он скрестил клинок с неведомым противником, на стороне которого оказалось неплохое владение мечом, внезапность нападения и еще пара вооруженных подручных. Двое нападали с фронта, третий норовил зайти со спины. Он достал мечом одного из них, тот охнул, уронил оружие и рухнул, изрыгая последнее в жизни ругательство. Клинок второго задел Ральфа по бедру, но в пылу схватки он не почувствовал боли. Отбивая очередной удар, скорее ощутил, чем увидел, неотвратимо летящий к горлу меч, внезапно прервавший свое смертоносное движение – раздался грохот упавшего тела, что-то или кто-то помог противнику упасть, и этого было достаточно, чтобы Перси нанес свой удар, ставший последним в схватке. Ральф развернулся и замер, тяжело дыша, глядя на человека, стоящего перед ним. Тот не намеревался нападать, и не был вооружен, если не считать оружием предмет мебели, столь любимый и самим Перси в этом качестве. Человек этот был знаком Перси, то был Джон Потингтон, арендатор леди Вуд. – Что вы здесь делаете? – вокликнул Ральф. – Как вы сюда попали? С этими людьми? Он кивнул в сторону поверженных врагов. – Леди Вуд желает снять дом, сэр, – коротко сообщил Потингтон. – А к этим я не имею отношения. – Леди Вуд? Но этот дом собирался снимать я. Так вот кто был тем вторым съемщиком! Вы все-таки вернулись… – И очень вовремя, – подтвердил Потингтон, ставя на пол табурет, которым уложил опасного противника сэра Ральфа.
Хелга: Потингтон, осмотрев двоих, которым уже нечем было помочь, начал собирать оружие, а Перси подошел к третьему, тот пытался встать, держась за стену, куда его отнесло ударом добродушного джентри. – Пощадите, не убивайте! – прохрипел разбойник. – Ремесло такое... жить на что-то нужно… – Ремесло, раскалья! – рявкнул Ральф. – Промышлять по пустующим домам? Выслеживать и грабить? – Они зашли вслед за вами, – произнес Потингтон. – Сейчас ты расскажешь мне все о своем веселом ремесле! – аргумент в пользу чистосердечного признания был более чем убедительным – острие меча Перси уткнулось в горло бандита. – Все не расскажу… – ответил тот, вжимаясь в стену. – Вот как, diavolo? – Ральф, отпустил меч, отправил его в ножны и, подвинув стул, опустился на него. – Мистер, сходите-ка за караулом, мы переправим этого молодца туда, куда ему и положено. Ральф помигнул Потингтону, сообразительный джентри кивнул, но не ушел, остался в комнате, скрывшись в полумраке. – Пощадите, сэр! Меня же четвертуют, черт побери! – взмолился разбойник. – Тогда рассказывай, еще успеешь между мечом и четвертовальным колесом. Неужели вам троим так нужен был мой кошелек? – Проклятье… – мрачно пробормотал тот. – Что вам рассказать, сэр? – Все, что знаешь об этом доме и обо мне. Заплачу, если то, о чем ты поведаешь, устроит меня, и не окажется ложью. Ральф не верил в случайности, и хоть не был математиком, мог сложить два и два: свой визит на Поггемон Лейн, и последующее нападение в пустом доме троих, пришедших следом, хорошо вооруженных людей, знающих толк в боевом деле и не похожих на простых грабителей. Разбойник вытер пот и кровь со лба, тяжко вздохнул, уставившись в пол, затем устало спросил: – Чего вы хотите услышать? Мы… выследили и напали. – Вы не промышляете грабежом… – молвил Ральф, озвучивая свои догадки. – Грабители не носят мечей. Я же предупреждал: не лгать. Ты потерял на этой лжи целый шиллинг и сделал целый шаг к своему колесу. Лицо разбойника было едва различимо в полумраке, и Ральф, желая видеть его – человека проще разговорить, когда смотришь ему в лицо – нашел и зажег свечу, которую бросил во время схватки. Наклонившись, он поднес ее к лицу нападавшего. Тот сощурился, сморщился, словно свет причинил боль, взглянул на Перси снизу вверх и вдруг замер, выпучив глаза, и взмахнул руками, отталкивая что-то в воздухе. – Святая дева Мария! – прохрипел он. – Этого не может быть! Ральф изумленно уставился на него – не помешался ли разбойник рассудком от удара табуретом и страха перед расправой. – Diavolo! Что случилось! – рявкнул он, ставя свечу на пол. – Не может, разрази меня гром… Призраки до сих пор не являлись ко мне… – бормотал разбойник, в упор уставившись на него. – Бедняга, я слишком сильно его ударил, – сказал добросердечный Потингтон, подходя ближе. – Что это с ним, сэр? Он бредит? – Призрак? Хочешь сказать, что это призрак продырявил всех твоих приятелей мечом? – Ральф ухватил разбойника за плечи и встряхнул его. – Хватит травить шкоты! – Сэр, вы живы? – спросил тот, окинув окрестности мутным взглядом и лишний раз убедившись, что убитые его соратники и крепкие руки противника более свидетельствуют в пользу живого, чем потустороннего. – Как видишь, жив, хотя ты предпочел бы видеть меня мертвым, – рявкнул Ральф. – Чему ты так удивляешься, diavolo! – Но я не мог ошибиться. Вы будто с того света пришли. Ральф молча смотрел на разбойника, размышляя, ломает ли он комедию или на самом деле видел его мертвым… много лет назад, во Франции? Он подвинул отброшенный стул, сел, уперев руки в колени, ждал, разглядывая своего невольного собеседника, пытаясь уловить возможно знакомые черты – по лицу, испачканному кровью и искаженному пороком сделать это было нелегко. – Ваше имя… сэр Ральф Перси? – заговорил разбойник, не дождавшись вопросов. – Ты мог узнать имя от того, кто тебя нанял. – Нет, он не сказал… – ответил и осекся его собеседник. – Вот видишь, – с укоризной заметил Перси. – А ты пытался лгать мне, призраку! Рассказывай, что ты знаешь о сэре Ральфе Перси? Кто он? – Что я знаю... Да ничего, кроме того, что он спас мне жизнь, когда мы застряли под ** дрались с французами, давно это было, но я хорошо это помню – вы и тогда ловко владели мечом и отвели удар, что расколол бы мою башку пополам. – В той битве было пролито много крови, – произнес Ральф. – Как твое имя? – Мое имя вам вряд ли что-то скажет. Тогда меня звали Джонатаном, но с тех пор я сменил много имен. Значит, вы остались в живых, черт побери. Я давно отдал душу дьяволу, но мне повезло умереть от вашей руки, разрази меня гром! Фортуна зазывно хохотнула, горстями рассыпая плоды своей благосклонности – свести в смертельной схватке спасенного и спасителя – неплохо придумано, не так ли? – Умереть от моей руки ты всегда успеешь, – сказал Перси. – Иначе, как ты расскажешь мне о своем нанимателе? – Расскажу. Нас отправили к таверне, где вы живете. Чтоб выследить и... проучить... Мы не собирались убивать вас, сэр, только припугнуть. – Ты опять лжешь. Убить, иначе бы вы не вооружились мечами. – С вами приятно иметь дело, сэр… да и должок мой давний платежом красен, – усмехнулся Джонатан. – Ну да, убить. Но не убили! – Весьма благодарен, – ответно усмехнулся Ральф. – Но ты забываешь главное – кто вас нанял? – Мы работаем на одного человека, позвольте уж его не называть, если оставите меня живым – мне ж надо чем-то зарабатывать. Но я… – он поднял руку, предупреждая жест Перси, – … опишу того, кто платил. – И кто же? – нетерпеливо спросил Ральф. – Не знаю имени, но жентльмен, богат, перстень с ** , приметный перстень. Светловолосый, уверенный, глаз острый, опасный человек. Можно иметь самые невероятные догадки и предположения, но еще более невероятно, когда они вдруг оказываются верными. Достойно ли смиряться под ударами судьбы иль нужно оказать сопротивленье? У Перси не было двойного ответа на этот вопрос, а план, что возник после признания разбойника, показался неплохим. – Пойдешь ко мне на службу, Джонатан? – Надо подумать, сэр. – Поделимся воспоминаниями, – усмехнулся Перси. – Черт побери, придется, сэр.
Хелга: Ральф позвал Потингтона, с его помощью перевязал свою рану на бедре и коротко сообщил, что делать дальше, надеясь, что честный джентри поверит ему на слово и не станет расспрашивать. Он нравился Ральфу своей основательностью, сдержанностью, умением больше молчать, чем говорить. Надежды оправдались, и вскоре все было сделано так, как того требовал сей внезапный стратегический план. Когда все было сделано, и Джонатан, перевязанный и снабженный инструкциями, ушел, Ральф устало опустился на стул, пригласительно кивнув Потингтону на другой, стоящий рядом. – А теперь, Джон, рассказывайте, каким попутным ветром занесло вас в этот дом, который я собирался взять внаем? Не о вас ли говорил мне смотритель? – Возможно, обо мне, – подумав, ответил тот. – Я здесь уже был сегодня, поехал взглянуть на другой, но вернулся, чтобы еще раз осмотреть... А чем вы так разгневали того молодчика, что он послал бандитов по вашему следу? Не хочу лезть в ваши дела, сэр, но скажу, вам могло сильно не поздоровиться... – Кабы я знал, Джон, – пожал плечами Ральф. – Кажется, Англия не прощает мне долгого отсутствия – едва я ступил на ее землю, как пришлось то защищать вашу леди, то отбиваться от... впрочем, это долгая история, – привычно свернул он рассказ о собственных подвигах. – Благодарю за то доверие, с которым ты отнесся ко мне, за сегодняшнее и вчерашнее. – продолжил он. – Леди поведала мне о ране, нанесенной каким-то воришкой у церкви Паттенс. Ты был там, Джон? – Да, я был с миледи, – кивнул Потингтон и нахмурился. – Странно все получилось. Я шел впереди, расчищал ей дорогу – во дворе было много народу после обедни. И вдруг она тихонько вскрикнула, и стала звать меня. Я не понял сначала, в чем дело. Там мальчишка какой-то под ногами шнырял, толкнул ее. Это-то миледи и спасло. Кто-то хотел всадить ей в спину кинжал, но от толчка миледи отпрянула в сторону, и кинжал попал в бок. Так мне кажется... Она стала падать, я бросился к ней, и тут... – он запнулся. – И вот что я вам скажу, сэр. Леди считают, что вор шнырял в толпе и нечаянно порезал миледи ножом. Я их не разуверяю, чтобы не пугать. Но думаю, то был не случайный удар... Если ее с кем-то не перепутали в толпе. – Я понял, Джон, – ответил Ральф и замолчал, обдумывая услышанное. Слова Потингтона стали еще одним подтверждением его подозрений. Против маленькой Мод существует заговор. Перси упорно склонялся к тому, что дело не обошлось без участия мужа. – Ваш лендлорд, супруг леди, что он за человек? – спросил он. Потингтон замялся, помолчал, потом сказал: – Я плохо его знаю, редко встречал. Леди Вуд... вряд ли им довольна, потому что... – он махнул рукой, словно ему было трудно объяснять. Ральф решил не терзать достоинство честного джентри и кивнул, избавив того от душевных мук. Потингтон явно не хотел говорить о Вуде, и Перси мог понять его нежелание распространяться о своем землевладельце, но в то же время его сдержанность лишь подтверждала догадку, что Вуд не последняя фигура в цепи странных происшествий с его женой. «Жены становятся таинственными и с ними опасно иметь дело, – подумал Ральф, – впрочем, от женщин всегда можно ожидать каких-то неожиданностей». Философ бы заметил прореху в его рассуждениях – ведь в случае с его возлюбленной неожиданности, скорее, подстерегали ее, но, как мужчина, который всегда прав, Перси не стал учитывать сей изъян. – Я положился на вас, Джон, и хочу предупредить, что вашей леди грозит опасность, и удар кинжала был не случаен. – Как и в случае с вами, сэр, – сказал Потингтон. – Значит, вы согласны с моими подозрениями. – Да, и у меня есть на то веские основания. Как вы могли убедиться, Лондон не самое спокойное место, как и дороги к нему. Охраняйте леди. – Я глаз с нее не спускаю, сэр, – заверил его Потингтон. – А дороги... Вы имеете в виду нападение разбойников под Кембриджем?! Не может быть… Но кто стоит за всем этим... И главное, зачем? – Зачем? А земля? Наследство? Семейная тайна? – Перси махнул рукой. – Кто знает… Потингтон вряд ли мог знать что-то существенное, но он добился главного – теперь у него был надежный союзник. – Кстати, зачем леди потребовался дом? – Попросили посмотреть жилье, – уклончиво ответил Потингтон. – То ли купить дом в Лондоне хотят, то ли еще что... Врать он не умел, поэтому побагровел, отвел глаза и, нахохлившись, замолчал. – Идемте, Джон, – сказал Перси, – больше здесь делать нечего. И ничего не говорите леди. Ни слова.
apropos: Хелга Отличный фрагмент получился. Картинка вырисовалась. А теперь тапки. По поводу дома - чудесно описан, но не слишком ли хорош, чтобы его отдавать сцене с нападением? Что лучше Персик вряд ли найдет, а жилье хуже - будет ли снимать? Хочется все же героя нашего поселить в человеческих условиях. Как вариант (предложение) - это описание отдать тому дому, который он снимет, а этот дом сделать помрачнее и погрязнее. заглянул на кухню (...), заглянул в спальни Два раза заглянул. – Что вы здесь делаете? – вокликнул Ральф. – Как вы сюда попали? С этими людьми? - воСкликнул Ральф – И очень вовремя, – подтвердил Потингтон, ставя на пол табурет, которым уложил опасного противника сэра Ральфа. Потингтон, осмотрев двоих, которым уже нечем было помочь, (...) Если чуть подправить - ? Вариант: – И очень вовремя, – подтвердил Потингтон, ставя на пол табурет, которым уложил опасного (последнего) противника сэра Ральфа. Потингтон, Осмотрев двоих, которым уже нечем было помочь, Потингтон (...) – Пощадите, не убивайте! – прохрипел разбойник. – Ремесло такое... жить на что-то нужно… – Ремесло, раскалья! – рявкнул Ральф. – Промышлять по пустующим домам? Выслеживать и грабить? Уже писала, что - на мой взгляд - бандит слишком трусливо выглядит. А если пожестче? Матерый же наемник, по идее. Как вариант: – Не убивайте, сэр! – прохрипел разбойник. – Вы одержали верх. Отпустите... – Отпустить?! – рявкнул Ральф. – Чтоб ты опять начал промышлять по пустующим домам? Грабить безоружных? Мистер, сходите-ка за караулом, Мне кажется, уместнее обращение "сэр" - ? еще успеешь между мечом и четвертовальным колесом. Лишнее - четвертовальный, нет? Бандит же понимает, о каком колесе идет речь. Хелга пишет: Заплачу, если то, о чем ты поведаешь, устроит меня, и не окажется ложью. - устроит меня, и не окажется ложью - запятая не лишняя? свой визит на Поггемон Лейн, и последующее нападение - и здесь когда смотришь ему в лицо – нашел и зажег свечу - запятая после лицо вдруг замер, выпучив глаза, и взмахнул руками, отталкивая что-то в воздухе. - как-то чрезмерно реагирует, мне кажется. Может: вдруг замер и с нескрываемые изумлением воскликнул: (...) – Ваше имя… сэр Ральф Перси? – заговорил разбойник, не дождавшись вопросов. – Ты мог узнать имя от того, кто тебя нанял. – Нет, он не сказал… – ответил и осекся его собеседник. – Вот видишь, – с укоризной заметил Перси. – А ты пытался лгать мне, призраку! Рассказывай, что ты знаешь о сэре Ральфе Перси? Гы... сэр Ральф Перси - и при Потингтоне? – Ваше имя… сэр Ральф Перси? Не помню вашего имени, – заговорил разбойник, не дождавшись вопросов. - Но я узнал вас. Рассказывай, что ты знаешь о сэре Ральфе Перси обо мне, где видел? Кто он? – Что я знаю... Да ничего, кроме того, что он вы спасли мне жизнь, там, под Руа (?) когда мы застряли под ** дрались с французами, Давно это было, но я узнал вас. хорошо это помню Вы и тогда ловко владели мечом и отвели удар, что расколол бы мою башку пополам. Значит, вы остались в живых, черт побери. Я давно отдал душу дьяволу, но мне (бы) повезло умереть от вашей руки, разрази меня гром! Правлю прямо в цитатах. Смущает - Значит, вы остались в живых, черт побери. Джонатан это повторяет как-то многовато раз. И как он мог видеть Перси мертвым? Может, изменить чуть: Тогда прошел слух, что вас убили, и я видел мертвым вашего оруженосца (допустим). Или как-то так. – Расскажу. Нас отправили к таверне Здесь, может, добавить - Расскажу. Я ваш должник, сэр. - ? Чтоб выследить и... проучить... Мы не собирались убивать вас, сэр, только припугнуть. – Ты опять лжешь. (Не припугнуть - убить) Убить, иначе бы вы не вооружились мечами. Проучить - это и не убивать. Т.е. вторая разъяснительная фраза и не нужна, в общем. Бандит в данном случае просто пытается уйти от ответа, не желая - с одной стороны признаваться, что должны были убить, с другой - не хочет уж откровенно лгать своему спасителю. мне ж надо чем-то зарабатывать Может -как-то кормиться? Зарабатывать почему-то кажется более современным словом в данном случае. перстень с ** , приметный перстень. Светловолосый, уверенный, глаз острый, опасный человек. Предлагаю добавить все же что-то из описания одежды и масть лошади. Светловолосый и опасный - несколько растекаемо, а перстень Персик никак не мог узреть.
apropos: Далее - на свежую голову. Была какая-то мысль по поводу предыдущего фрагмента, но упустила. Надеюсь, вспомню. Ральф позвал Потингтона, с его помощью перевязал свою рану на бедре и коротко сообщил, что делать дальше - может - что собирается (предполагает, намерен) делать дальше - ? Ведь Потингтон не будет принимать в том участия (имею в виду - в делах с бандитом). вскоре все было сделано так, как того требовал сей внезапный стратегический план. Когда все было сделано Повторяется - все было сделано. Может - когда были обговорены все детали или что-то ы таком духе - ? каким попутным ветром занесло вас в этот дом, который я собирался взять внаем? Не о вас ли говорил мне смотритель? В начале фрагмента Персик уже вроде как догадался, что Потингтон и был тем, о ком говорил смотритель: Так вот кто был тем вторым съемщиком! Вы все-таки вернулись… Что-то убрать, что-то оставить или сформулировать по-другому, мне кажется. А чем вы так разгневали того молодчика, что он послал бандитов по вашему следу? Вот этот момент. Ведь Джон не дурак - и тоже мог узнать описываемого бандитом джентльмена. И перстень мог видеть. Кстати, вдруг идея осенила - Потингтон и может сказать, у кого видел этот перстень. И заодно это обсудить - ? Слова Потингтона стали еще одним подтверждением его подозрений. Ну, по идее он уже утвердился. Ты писала при встрече Персика и Мод: «Значит, кто-то напал и ударил Мод кинжалом. Ее пытались убить и не в первый раз, теперь он был убежден в этом.» Таким образом, слова Потингтона не стали подтверждением (оно уже было, это подтверждение), разве что окончательно убедили Персика (хотя он уже был вроде как убежден). Т.е. надо подумать, как сформулировать эту фразу - отвели последние сомнения (если они были). Или чуть изменить фразу из предыдущего фрагмента - теперь он почти не сомневался, вместо - убежден. Ну, посмотришь. Перси упорно склонялся к тому, что дело не обошлось без участия мужа. Персик логично так думает - кого еще подозревать? Но вот Потингтон - в свете всех событий - не может, как мне кажется, не связать появление в церковном дворе Марми с покушением на Мод. И высказать свои мысли вслух. Как думаешь? «Жены становятся , – подумал Ральф, – впрочем, от женщин всегда можно ожидать каких-то неожиданностей». - таинственными(,) и с ними опасно иметь дело - запятая, мне кажется. неожиданностей - может, неприятностей - ? Или это уже слишком? Вроде все. Пока.
apropos: Переделанное и дополненное С утра время тянулось тягуче, невыносимо медленно, и Мод казалось, ей никогда не дождаться назначенной встречи с Кардоне. Бралась ли она за рукоделие, пыталась помочь Джоанне по хозяйству - все валилось у нее из рук в том лихорадочно возбужденном состоянии, в каком она пребывала. При мысли, что он опять не придет, панические волны отчаяния захлестывали ее; огнем по телу разливалась кровь, едва Мод представляла, что вновь увидит его. «Он обещал, обещал, о, Господи, прости меня, грешную, но сделай так, чтобы он пришел!» - шептали ее губы, и сердце то замирало от тревоги и надежды, то колотилось так, что выпрыгивало из груди. После полудня, чувствуя себя чуть не преступницей, Мод сообщила домашним, что едет к барристеру – удобный и благовидный предлог для поездки в город на свидание с любовником. Она поехала в сопровождении лишь Потингтона, верхом, чтобы избавиться от прочих свидетелей своей эскапады в лице кучера кареты и лакеев Стрейнджвея. - На самом деле мне нужно в церковь Паттенс, - сказала она Потингтону, едва они выбрались с Картер Лейн и направились в сторону Чипсайда. - Мы договорилась о встрече там с господином Кардоне, - добавила она, поскольку от Джона невозможно было скрыть это свидание. Потингтон ничего не ответил, только кивнул, и Мод, чуть краснея, поспешила объясниться: - Он предложил мне свои… услуги, а нам нужен кто-то надежный, чтобы охранять нас, - она запнулась, мучительно подбирая слова. - Да, миледи, - помог ей Потингтон, – мистер Кардоне вполне надежен. В этом качестве. - Может быть, он еще передумает, - на всякий случай решила предупредить Мод, вовсе не уверенная, что Кардоне появится в Паттенс. «О, только бы он пришел!..» - Все возможно, - опять согласился Потингтон. - Надеюсь, сегодня тебе удастся подыскать для нас жилье, - опять заговорила Мод. - Непременно найдем, - заверил ее Джон. Накануне после мессы и сегодня с утра он занимался поисками дома, но пока не смог подобрать ничего подходящего. Мод же изнывала от желания поскорее выбраться из Картер Хауса и обрести относительный покой вдали от притязаний кузена и сэра Мармадьюка. И желание это еще более усилилось после встречи с Кардоне – живи она отдельно от родственников, он сможет навещать ее. Шагом проехав многолюдный перекресток, всадники подняли лошадей в короткий галоп, и вскоре вдали показался знакомый шпиль башни церкви Святой Маргариты. «Только бы он пришел!..» - про себя восклицала Мод, и чем ближе они приближались к церкви, тем ее охватывало все большее волнение. Она боялась смотреть на прохожих – и не найти среди них того, кого так хотела увидеть, но глаза ее по мимо воли выискивали среди верховых высокого рыжего коня и знакомого всадника на нем. И все же она проглядела его. - Мистер Кардоне, - Потингтон придержал свою лошадь и показал куда-то налево. Мод вздрогнула, обернулась, сначала не заметила, но в то же мгновенье радостно охнула: он и его слуга выезжали навстречу им из узкого проулка напротив церкви, и зарделась под взглядом Кардоне, каким он окинул ее. Бертуччо, поблескивая черными глазами, громко воскликнул: - Покорный слуга радость видеть маленькую леди, белла, белла донна! И чмокнул в воздухе кончики пальцев, расплываясь в белозубой улыбке. - Помолчи, Берт! – одернул его Кардоне, кивнул Потингтону и подъехал к Мод. - Вот мы и встретились, - шепнул он, наклонившись к ней с седла. Рыжий, который был, кажется, вполне доволен встречей со старой знакомой, ткнулся мордой в шею гнедой, но вдруг всхрапнул и отпрянул в сторону: арабка, недовольно прижав маленькие ушки к голове, попыталась его укусить. - Стой, diavolo! – Кардоне натянул повод, усмиряя затанцевавшего под ним коня. - Это вы научили свою кобылу кусаться, миледи? – усмехнулся он и добавил: - Неподалеку отсюда есть место, где мы сможем спокойно поговорить, и нам никто не помешает. Жестом он пригласил ее следовать за ним и поднял рыжего в короткий галоп. Мод, несколько смущенная только что разыгравшейся сценой, тронула арабку, Бертуччо и Потингтон замыкали небольшую кавалькаду. Их путешествие оказалось неожиданно коротким: промчавшись через несколько проулков рыжий фыркнул и, повинуясь руке всадника, остановился у темных низких ворот. Бертуччо спрыгнул со своей лошади, раскрываясь, скрипнули деревянные створки, всадники въехали на тесный дворик, примыкающий к узкому трехэтажному дому с высокой черепичной крышей. Кардоне спешился, снял девушку с седла и повел за собой в дом. - Где мы? - спросила Мод, очутившись в небольшом зале с низким потолком. Весело трещал огонь в разожженном камине, на столе стоял графин, два кубка и поднос с кусками на вид аппетитного пирога и мяса. - В надежном месте, моя прекрасная леди, - ответил Кардоне. - Снимайте плащ и располагайтесь вот здесь, у камина. Не волнуйтесь ни о чем, Потингтон наш союзник, у нас с вами есть достаточно времени, чтобы спокойно побеседовать. Налью вам вина, это хорошее вино. Выпейте и согрейте свои ножки у огня, сегодня промозглая погода. Берт, забери плащ леди! Он говорил, глядя на нее, и во взгляде его полыхало такое же пламя, что и в камине. Мод смутилась, зарделась, метнулась к креслу, по дороге сунув накидку в руки подоспевшего слуги. Внутри у нее все обмирало и плавилось, и более всего хотелось не есть, не пить, не разговаривать, а прижаться к потерянному было возлюбленному, почувствовать то, о чем она безнадежно грезила все эти дни и ночи. Но он не делал никаких попыток привлечь ее к себе, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как сесть и коротко вздохнуть. «Неужели воображение сыграло со мной злую шутку, и он назначил свидание не потому, что скучал по мне и хотел меня видеть, но ради только некоего важного дела, о котором упомянул вчера?» - разочарованно думала Мод, прислушиваясь к удаляющимся шагам Бертуччо. Наконец стукнула дверь. Они остались одни. Не поворачивая головы и продолжая смотреть на огонь, она спросила: - Это - ваш дом? - Да, сейчас мой. Я снял его на время. Мод не удержалась, метнула взгляд на Кардоне. Он наполнял вином кубки, взял один, протянул ей. - Отведайте вина, леди, вам станет спокойнее. Помните то сахарное вино, что мы пили с вами в хижине, спасаясь от ливня? Странный вопрос! Как она могла забыть о том?! Дрожащей рукой, боясь расплескать содержимое, Мод взяла кубок и поспешно отпила большой глоток вина, вкус которого не почувствовала, но которое огнем разлилось по ее телу. - Выпейте и поешьте пирога, - продолжал Кардоне, придвигая к ней блюдо. - А потом расскажете, что с вами происходило. - Что вас интересует? – брови Мод удивленно взметнулись вверх. – Или, как сказали вчера, вы хотите меня от чего-то предостеречь? Например, не ссориться с джентльменами у Болотных ворот, - с горечью добавила она, вспоминая ту их ожесточенную перебранку при въезде в Лондон. Кардоне нахмурился и залпом осушил свой кубок. - Женщины, - недовольно пробормотал он, - вам непременно нужно вспоминать. Я не хотел вас тогда обидеть, но так получилось… Потом, мы поговорим о том позже, а сейчас… Мод, милая… Он с грохотом отставил кубок на стол, шагнул к ней и выдернул из кресла, прижал к себе. Его губы нашли ее губы, дотронулись нежно и жадно, и она прильнула к нему, забыв обо всем.
apropos: Она сдалась, прижалась к нему, так доверчиво, а он, все еще чувствуя вкус ее губ, прижал ее к себе, стараясь быть осторожным, не желая сделать ей больно, разбить хрупкий сосуд ее доверчивости. Ральф вдруг забыл обо всем: о грозящей опасности, о фамильных землях, адвокатах и пропавшей жене. Его захлестнуло неподвластной ему силой, он не мог отпустить, отдать это тепло и нежность, эти теплые губы и с трудом удержался, чтобы не подхватить ее на руки и не унести, хотя готов был вот так и стоять, чувствуя, как она перебирает его волосы, касаться губами ее кожи там, где можно было добраться до нее, и ничего не говорить. Зачем нужны слова и объяснения, когда можно просто слиться с теплым женским телом? Он всегда недоумевал – зачем? Но говорить и обсуждать приходилось, и следовало уберечь ее от грозящей опасности. Ральф вновь нашел ее губы, прижался к ее пылающему лицу, упиваясь ею, как вином, снял с нее чепец – желание вдохнуть аромат ее волос было слишком сильным, чтобы противостоять ему. Он никак не мог выпустить ее из своих рук, постоял еще, наслаждаясь ее объятиями, но им нужно было поговорить, поэтому он осторожно развел ее руки и усадил в кресло. – Выпей вина, поешь и поговори со мной. Это очень важно, – сказал он, когда смог говорить, но голос все равно сорвался на хрип. Ральф плеснул себе вина, стараясь не смотреть в распахнутые ему навстречу почти детские глаза Мод, чтобы не сбиваться с мыслей, которых у него и так осталось не слишком много. Он отпил из своего кубка, сгреб с блюда самый большой кусок пирога и начал есть, наблюдая, как Мод осторожно потянула с блюда кусочек поменьше и улыбка скользнула по ее бледному лицу. И только когда она поела и допила вино, Ральф опустился со своего кресла на колено, присев перед нею на ковер, взял ее руки в свои и сказал: - Мод, милая, тебе грозит опасность. Возможно, нападение у церкви и было случайным, но я не могу так думать, слишком много совпадений. – Какая опасность? Что за совпадения? – удивленно спросила она. Он замолчал в некой растерянности. Высказать ей все свои опасения, рассказать об бумагах разбойника о словах трактирщика значило напугать леди, которая, между прочим, посетила, пусть и не ту, но церковь Святой Маргариты. И только что была в его объятиях. - Покушения на тебя, Мод, - ответил он, помедлив. – Боюсь, кто-то охотится за твоей жизнью. – Вы что-то путаете, - она побледнела. - Этого не может быть. В Паттенс вор случайно задел меня кинжалом, и все. Кому нужна моя жизнь? – Вероятно, другому вору, который нанял вора помельче, – сказал Ральф, глядя ей в глаза снизу вверх. – Рыжий разбойник расспрашивал по трактирам в Питерборо о едущей с севера леди, после чего на дороге вас поджидала засада. Затем тебя ранили у Паттенс. Подумай, может быть, ты знаешь своего врага? Мод недоуменно сдвинула брови и покачала головой. - Вы говорите невозможные вещи, сэр. Что за рыжий разбойник? – и в смятении прикусила губу, вспомнила: - А, тот, под Кембриджем… Но все говорят, что дороги опасны и путников разбойники грабят чуть не среди бела дня… - То нападение у Кембриджа было не случайным, Мод. Поверь, я знаю. Прошу тебя, припомни: утром того дня вы проезжали Питерборо. Кто-нибудь там обращался к тебе или к твоим людям с какими-либо странными вопросами? Не следовал ли кто за вами в дороге? – Н-нет, никто не обращался. Мы переночевали и рано утром уехали, – она посмотрела на него испуганным глазами и сжала его руку. Он вздохнул, погладил ее тонкие пальчики – она держалась за него так, словно боялась отпустить. - А по дороге вам встречались какие-нибудь подозрительные всадники? - Конечно, кто-то ехал по дороге навстречу нам, кто-то обгонял, но я не заметила ничего подозрительного. Откуда вы знаете, кто вам сказал, что мне угрожает опасность? Меня просто с кем-то перепутали! – Нет, Мод, - Ральф положил руки на ее колени. Ему показалось, что через кипу юбок, его ладони обожгло близостью ее тела. Справившись с собой, он продолжил: – Подумай, кому может быть выгодна твоя смерть? Она еще сильнее вцепилась в его руку и покачала головой. – Расскажи мне, почему ты поехала в Лондон? – Я поехала... – начала она и замолчала. – Поехала к отцу, вернее, к кузену и к кузине. А муж отправил следом убийц? Она что-то не договаривала и боялась в чем-то признаться. Ральф вскипел. – Я не враг вам, леди Вуд! Не враг, а друг! И не просто друг, как вы могли в том убедиться. Я бы не желал знать ваши тайны, но ваша жизнь в опасности, diavolo! Вы бежали от мятежа? Ваш муж пострадал или примкнул к мятежникам? Он преследует вас и хочет убить? Не рассказывайте мне, что отправились в увеселительную поездку к папочке в Лондон! Он встал и навис на Мод, готовый поднять ее и как следует встряхнуть. Лишь мысль о ее ране остановила его. Она испуганно сжалась. – Нет, нет! – воскликнула она. – Не от мятежа! А муж мой давно уехал... в... Чешир... по делам. И ему незачем меня убивать. Он даже не знает... – она опять прикусила губу, как делала всегда, когда волновалась или сердилась. – Вернее, он не знал, что я еду в Лондон, но он всегда разрешает мне… отпускает, и я могу ездить куда хочу и в любое время, - скороговоркой выпалила она и повторила: - Ему незачем меня убивать! – Что это у тебя за муж! – Ральф чуть было не разразился бранью в адрес неизвестного ему Вуда, неспособного быть мужем, ни в постели, ни в доме. А она его боится, явно боится и не желает говорить правду. «Именно здесь и следует искать причину покушений на нее», – решил он. – И почему ты говоришь о Чешире, когда раньше упоминала Девон? И где он живет, с тобой? Мод покачала головой. - Так ты живешь одна? – он погладил ее руки, желая успокоить. – Ты поехала в Лондон, потому что скучала по отцу. Отец любит тебя? Она опять кивнула, с облегчением, вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и вдруг расплакалась. – Отец, да, он любит меня, – прошептала сквозь слезы. – Но ему плохо, очень плохо… – Он болен? Потому ты и приехала к нему? – спросил Ральф. Он потянулся, прижал ее к себе. – А мой отец давно умер... Он сам не знал, зачем заговорил об отце, с которым у него были весьма сложные отношения. Отец настоял, чтобы он женился на ребенке, отец поставил его в зависимость от этого брака и этим вынудил покинуть родину. Но зачем рассказывать об этом юной женщине, плачущей у него на плече. Кажется, Ральф переставал владеть своими чувствами, когда она вот так льнула к нему. – Перестань, не могу, когда женщины плачут, – пробормотал он сердито. –Почему ты плачешь? Ты боишься, но я должен был предупредить тебя об опасности. Поговори с отцом, расскажи ему, если доверяешь. - Я поговорю с отцом, - сказала она, зная, что такой случай представится ей нескоро, если вообще представится. – И благодарю вас, сэр, что взяли на себя труд... – она прерывисто вздохнула и отстранилась от Кардоне, потому что иначе ей было трудно взять себя в руки. Его прикосновения кружили ей голову и заставляли думать совсем о другом. - Благодарю, что предупредили меня, хотя мне совершенно непонятно, кому я мешаю. Хотя мне все равно кажется, что ничего страшного не происходит. Просто случайности... - Просто случайности, - проворчал он. - У женщины всегда все просто, даже если ее чуть не зарубили мечом, а затем чуть не проткнули кинжалом. Не спорь со мной, просто прими мои слова на веру. Я много повидал и знаю толк в людях. Мало что происходит случайно - либо по воле небес, что изменить мы не можем, либо по воле чьего-то умысла, что бывает чаще. Пей вино и отвечай на мои вопросы, у нас не так уж много времени. Он подбадривающе поднял свой кубок и отпил вино. Она была так близко, но он не стал касаться ее, потому что должен был расспросить, а потом... потом как сложатся кости. - Расскажи мне про мужа и о своем поместье. У тебя есть что-то дорогое, очень дорогое? Мужчины не терпят плачущих женщин, а Мод так хотелось выплакаться на его плече. Он ворчал, но не отпускал ее из своих объятий, и беспокоился за нее. И это было так приятно... Она чуть было не протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но вовремя спохватилась и лишь сильнее сжала кубок в руках. Мужчины любят поговорить - ну что ж, придется ей доставить ему такое удовольствие, хотя, что она может сказать ему? Да и все выглядело слишком невероятным, чтобы быть правдой. - Нет, нет ничего дорогого, - Мод запнулась, вспомнив о своих драгоценностях. Отец говорил, что они немало стоят, как те камни и жемчуг, что прислал для нее из дальних стран сэр Ральф. - Немного украшений, но они у меня давно, и никто никогда не пытался их украсть, - улыбнулась она, глядя, как отблеск огня в камине переливается в зеленых, сейчас потемневших глазах Кардоне. - Поместье, наследство? Корбридж забрал граф Нортумберленд, вспомнила Мод. А Боском - судьба Боскома пока в руках Господа. - Нет, - она покачала головой, - к поместью я не имею никакого отношения. Моя смерть никому не принесет выгоды. - Лондонский дои принадлежит твоему отцу? – продолжал допытываться он. - Это дом моего кузена. - Вы с отцом еще долго намереваетесь жить у кузена? Переедете в другое место или вернетесь в Линкольншир? Он хотел знать слишком многое, и Мод обеспокоила его настойчивость. Единственное, что ее примиряло с его расспросами – мысль, что Кардоне не стал бы так переживать за нее, будь он к ней равнодушен. Но едва она начала что-то говорить, как он вдруг, не дослушав ответы на свои вопросы - ответы, на которые у нее не было вразумительных объяснений, прошептал: - Мод... Забрал из ее рук кубок, который она сжимала, словно рукоятку кинжала, поставил его рядом с блюдом, и нетерпеливо отбросил прочь, на время, все ее ответы, опасности и печали. Кубок упал, вино разлилось, капли его попали в камин, зашипели, обращаясь в душистый пар, когда Ральф, подхватив Мод за талию, поднял ее из кресла, словно забыв о своем желании накормить ее. Он желал утолить свой голод. Ему мешал ее гаун, тяжелый шерстяной, но он быстро разделался с чепцом, запустив пальцы в рассыпавшиеся от его резких движений волосы - они пахли какой-то сладкой травой. Она была податлива и руки ее кольцом охватили его шею, так, как он желал, а ее губы стали для него вином, тем, что пьют, утоляя первую жажду. Сероглазая леди топила его в себе, желание было настолько сильным, что он с трудом сдержал стон, борясь со шнуровкой гауна - вечный рубикон, который надо перейти, чтобы добраться до влекущей и вечной тайны женского тела. И Мод растаяла в его объятиях, утонула в наслаждении, которое ей несли его прикосновения и жаркая влага его губ, позабыла обо всем на свете, отдаваясь его страсти и своему желанию. Потом, когда на улице стало смеркаться, и пришло время ей уходить, он, как когда-то в домке лесника, зашнуровал ее платья, покрывая поцелуями ее плечи и шею (…) Уже у дверей поправила волосы, надела чепец и накидку. – Мне пора. – Да, пора, – согласился он и улыбнулся, желая, чтобы Мод улыбнулась ему в ответ. Она остановилась, вопросительно посмотрела на него и потянулась было поправить упавшую на его лоб прядь волос, но спохватилась и отдернула руку. Он поймал ее за руку, притянул ее к себе, сгребая в объятия, как свою собственность, чтобы еще раз почувствовать на своих губах нежность ее кожи, вдохнуть ее запах, так волнующий его. Поцеловал, отпустил, справился с дыханием. - Ты придешь - завтра? Ты придешь, – сказал он, когда смог говорить, но голос все равно сорвался на хрип. – Придешь, какие бы препятствия тебе не чинили. Я буду ждать. Иначе стану искать тебя. – Да, приду, приду, – прошептала она, когда он отпускал ее губы, – завтра… Приду, несмотря ни на что... Не ищите меня, прошу. Не ищите... умоляю! Я не могу... невозможно вам рассказать... может быть, потом... когда-нибудь Он мог понять ее нежелание рассказывать о том, где она живет. У нее есть муж, а неверной жене может грозить та же участь, что ожидала его тестя, вступившегося за свою честь и собственность. Что ж, он не будет настаивать, он уже кое-что знает о ней, и узнает еще больше, все, что не скажет скрытная Мод.
Хелга: Встреча с Финчем (предварительная) под тапкометание. В полдень (?) Ральф отправился к Финчу в надежде, что приятель вернулся из поездки и с радостью узнал, что тот дома со вчерашнего вечера. – Дружище, рад вас вновь видеть! – воскликнул Финч, едва Перси вошел в зал. –А мне пришлось на несколько дней покинуть Лондон по делам наследства. Мой дядя, Самюэль Финч, покинув сей бренный мир, оставил мне кое-что из своего имущества. Он усадил приятеля за стол и приказал слуге подавать эль и закуски, и сам уселся напротив. – Надеюсь, путешествие ваше прошло успешно? Уладили дела и привезли жену? Обрели семейное счастье! – Разрази меня гром, Финч, но мое семейное... – начал Ральф и замолчал. Вошел слуга с подносом, худощавый долговязый парнишка, водрузил на стол объемистый кувшин, его запотевший глазурный бок блестел от испарины, пару кружек, блюдо с холодным мясом и вяленые фрукты. В этот вечерний час ставни в комнате были уже закрыты, и пока слуга расставлял закуски, Финч зажег сальные свечи, стоящие в резных подсвечниках на каминной полке. Огонь затрещал, растапливая желтоватое пахучее сало. – Спасибо, Питер, – сказал Финч слуге, и едва за парнишкой закрылась дверь, Перси продолжил свою речь, уже не столь резко – пауза смягчила его пыл. – Мое семейное счастье – Англия, которую я дважды пересек с юга на север, с севера на юг с тех пор, как сошел на берег в Дувре. Если бы вы знали, Финч, какой жестокой усмешкой веет от вашего вопроса! Я не нашел жену ни в ее поместье, ни у ее родственников, вернулся ни с чем, если не считать встречи с мятежниками, штурма фамильного замка, аудиенции у короля и обретенной должности в полку королевской охраны. Финч удивленно вскинул брови: – Ваше путешествие было на редкость увлекательным, и я надеюсь, что вы расскажете мне обо всем, что с вами приключилось. Я был уверен, что вы уже пожинаете семейные плоды, – он с улыбкой взглянул на приятеля, – Фортуна к вам более благосклонна, Перси, чем вы думаете, а ваша жена гораздо ближе, чем вы можете предполагать. Леди Перси в Лондоне. – Что вы говорите? – Ральф резко двинул локтем, задел кружку, та опрокинулась, и по натертой до блеска столешнице растеклась пенистая лужица. Подхватив непослушный прибор, Перси в сердцах хлопнул им об стол, словно это была его неуловимая насмешница жена. – Леди Перси здесь в Лондоне? Diavolo! Как вы узнали об этом, Финч? Вы ее видели? – Спокойней, спокойней, Перси, я не встречался с вашей женой. Потерпите, – Финч кликнул слугу, чтобы тот вытер стол. Когда порядок был наведен, и они остались наедине, продолжил: – С утра я заезжал к барристеру, который занимается делом вашего тестя, и тот сообщил мне, что наряду с ним еще один законник готовит бумаги для Балмера. Мой барристер связался с ним и выяснил, что его наняла дочь Балмера, леди Перси. Признаться, я был удивлен, поскольку знал, что вы отправились на ее поиски, и подумал, что вы разминулись в пути. Значит, вы еще не виделись… Ральф молчал, обдумывая слова приятеля. Леди Перси в Лондоне в хлопотах о судьбе своего отца, и никто, даже сам отец, не знают об этом? Где и как он мог разминуться с этой загадочной вездесущей леди Перси? Оборотень, поистине оборотень! Перси вспомнил индейскую легенду о младшей из четырех сестер, которая надела на себя шкуру тюленя, дабы попасть в стаю волков и познать их мудрость, но так, чтобы волки не почуяли запах человека. Когда же она предстала перед ними в облике юной женщины, волки, восхищенные ее мудростью и отвагой, вручили ей волшебный жезл. Леди Перси поистине достойна такого жезла, будь он, Ральф Перси, волком. – Разрази меня гром, о чем я только думаю! – вслух выругался Ральф своим неуместным мыслям. – Я объясню ей, что значит скрываться от мужа! Он замолчал, понимая несправедливость своих слов, но не желая смиряться с этим. – Она и не скрывается, – усмехнулся Финч, выслушав его запальчивые слова. – Похоже, она просто не знает, что вы в Англии. Отважная у вас жена, скажу я вам. Не побоялась заняться делами арестованного отца – не каждая женщина на такое решится... Он глотнул эля, задумиво глядя на приятеля. – Должно быть, она приехала уже после того, как вы отправились на ее поиски, иначе сэр Уильям знал бы о том и сообщил бы вам. Да и наверняка она обратилась еще и к вашему брату, графу. Так что не сегодня-завтра вы встретитесь, и ваши злоключения закончатся. Или… начнутся. – Финч опять усмехнулся. – Да, видимо, вы правы, Лоуренс, жена моя обладает не только умением проскальзывать мимо, словно – «оборотень», чуть не сказал он, но вовремя спохватился – тень, но и отвагой... Что ж, значит, одной заботой меньше, и скоро я буду иметь честь познакомиться поближе с леди Перси и высказать ей свои восторг и почитание. Он замолчал, решив, что о жене сказал достаточно и даже слишком много, и подумал о другой смелой женщине, тигрице с кротким нравом и серыми задумчивыми глазами. Вот ее он бы взял в жены… не раздумывая. Перси опрокинул кружку эля, вытер пену с губ рукавом камизы и наполнил кружку вновь. Неожиданная новость да и весь насыщенный событиями день требовали разрядки. – Расскажите-ка о том барристере, что наняла леди Перси, да о делах сэра Уильяма. Я сослужил ему службу, правда, не знаю добрую или дурную. – Она нашла толкового законника, – откликнулся Финч. – Он вышел на одного из секретарей верховного судьи, сговорился с ним, и бумаги для суда составляются в пользу вашего тестя. Мой барристер, правда, в замешательстве: действовать ли ему по-прежнему в одиночку или объединить усилия с этим мистером Ламлеем. Я как раз намеревался разыскивать вас, чтобы обсудить создавшееся положение. Посланные вами свидетели уже дали показания, но я их придержал пока в городе до суда, дата которого пока не назначена. Поселил их у себя в доме, чтобы были под рукой... А что за службу вы оказали своему тестю? Обратились к кому-то из влиятельных особ или заставили шевелиться графа? – Финч нахмурился. – Невозможно угадать, что обернется во благо, а что во вред. Хорошо быть солдатом – знаешь, кто твой враг, и вперед, а меч проложит дорогу. В политике, во всех этих дворцовых интригах и хитросплетениях, сам черт ногу сломит. – Не знаю, как вас и благодарить, друг мой! – воскликнул Перси. – Разумеется, расходы на содержание людей сэра Уильяма я возьму на себя, и даже не спорьте, Финч, – он жестом и взглядом остановил приятеля, порывавшегося протестовать. – Мне остается лишь благодарить чертовку фортуну, что я вновь встретил вас после стольких лет разлуки с родиной – Перси неуклонно становился поэтом, а как же иначе, ведь его коснулась своей дланью не только фортуна, но и любовь. – А служба моя теперь королевская... Выпьем, Лоуренс, за удачу, за то чтоб она не покинула нас, а если покинет, то мы все равно постараемся ухватить ее за подол! Приятели опрокинули по следующей кружке эля, и Ральф рассказал Финчу о Нортумберленде, своей миссии и встрече с королем. – Не знаю, как его величество намерен «позаботиться» о Бальмере, – закончил он свой рассказ. – А что касается барристеров, я встречусь с леди Перси, а затем с адвокатом, услугами которого она воспользовалась. Следовало бы собрать законников вместе, чтобы составить общую стратегию усилий. Да и мой кошелек здесь не помешает. – Кошелек никогда помешает, – кивнул Финч. – И законники любят, когда они туго набиты у тех, кто пользуется их услугами. Я дам вам адрес и записку к моему барристеру, а он уже сведет вас с Ламлеем, там все и обговорите. Заодно избавите от хлопот и свою жену. Думаю, ей будет приятно переложить свои заботы на ваши плечи. Такая наша мужская доля, – он подмигнул приятелю и вновь наполнил кубки. Вскоре приятели во все горло распевали старую песню о ***.
apropos: Хелга Ага, вот и Финч появился. Очень душевная встреча старых приятелей. Тапок пока нет у меня, разве что обговорить некоторые моменты. В полдень (?) Ральф отправился к Финчу У Персика днем свидание с Мод. То есть, он может встретиться с Финчем или накануне вечером - вечер у него вроде как свободный получается, или с утра (раньше полдня, по идее), но вряд ли будет сильно напиваться элем - ведь скоро он встречается с дамой, нет? Еще мне кажется, что Финч должен быть более удивлен, что ли, что жена Персика в Лондоне, а муж этого не знает. Ведь Персик приехал уже три дня как. По идее слуги в Боскоме должны были бы знать, где их хозяйка, а Персик по возвращении в Лондон должен был бы с ней уже встретиться. Т.е. мне кажется, здесь напрашивается больше удивления и обсуждений вот этих моментов - и Финчу должно быть любопытно, да и Персик должен быть больше поражен, ошарашен, начать выспрашивать у Финча подробности... Ведь в связи с ее присутствием у Персика возникают дополнительные проблемы - и никаких еще подозрений? Легенду не поняла что-то. Зачем тюленем - к волкам? Волки не едят тюленей?
Хелга: apropos пишет: У Персика днем свидание с Мод. То есть, он может встретиться с Финчем или накануне вечером - вечер у него вроде как свободный получается, или с утра (раньше полдня, по идее), но вряд ли будет сильно напиваться элем - ведь скоро он встречается с дамой, нет? Ну я там вопрос и поставила, поскольку с расписанием туго. Но напиться бы им надо, нет? apropos пишет: Т.е. мне кажется, здесь напрашивается больше удивления и обсуждений вот этих моментов - и Финчу должно быть любопытно, да и Персик должен быть больше поражен, ошарашен, начать выспрашивать у Финча подробности... Ведь в связи с ее присутствием у Персика возникают дополнительные проблемы - и никаких еще подозрений? Но они же мужики, англичане, сдержанные. А подозрения могут утром возникнуть на свежую голову. Но не спорю, согласна. apropos пишет: Легенду не поняла что-то. Зачем тюленем - к волкам? Волки не едят тюленей? Можно выкинуть, оставила так, от черновика.
apropos: Хелга пишет: Но напиться бы им надо, нет? Не помешает, конечно. Но тогда Персику лучше вечером к Финчу заявиться - поужинать, напиться, да и спать могут оставить. Хелга пишет: мужики, англичане, сдержанные Ну да, но все же новость не рядовая, да и у Персика характер... Ну, может чуть побольше подробностей, расспросов? Хелга пишет: утром возникнуть на свежую голову Ага, на свежую вполне могут. Хелга пишет: Можно выкинуть Гы. Как хочешь, но если оставлять, то как-то растолковать непонятливым.
Хелга: apropos пишет: Ну да, но все же новость не рядовая, да и у Персика характер... Ну, может чуть побольше подробностей, расспросов? Ой, мне кажется, у нас и так такие огромные диалоги, что мужской можно не делать большим, более лаконичным. Тем более, что расспрашивать? Финч, что знал рассказал, а Перси не любитель обсуждать свою личную жизнь. apropos пишет: Но тогда Персику лучше вечером к Финчу заявиться - поужинать, напиться, да и спать могут оставить. Во, пускай попьянствует немного, расслабится, а то все на взводе мужик, жалко. apropos пишет: Как хочешь, но если оставлять, то как-то растолковать непонятливым. Выкину.
apropos: Хелга пишет: Финч, что знал рассказал, а Перси не любитель обсуждать свою личную жизнь. Вредничаете, соавтор, упорствуете? Хелга пишет: пускай попьянствует немного, расслабится Дык кто ж против? Только за! Кстати, а почему бы Персику не поделиться с другом другими своими новостями - в частности, покушением на него и тем, что рассказал бандит? Хелга пишет: Выкину Не, ну ничего личного против тюленей...
Хелга: apropos пишет: Кстати, а почему бы Персику не поделиться с другом другими своими новостями - в частности, покушением на него и тем, что рассказал бандит? Можно, конечно, даже наверное нужно. Чтобы порассуждать на тему? Или привлечь Финча в помощь? Только чем он может помочь? И еще, кстати, вопрос - в качестве кого убивали Ральфа - в качестве Кардоне или Перси? То есть он, по идее, должен задаться этой мыслью. Конечно, все указывает больше на Перси, но подумать может. apropos пишет: Не, ну ничего личного против тюленей...
apropos: Хелга пишет: Чтобы порассуждать на тему? Или привлечь Финча в помощь? Только чем он может помочь? Ну, не знаю, как он может привлечь Финча - разве что охранником. Ну да - порассуждать, вслух прикинуть варианты, узнать - если Финч знает или слышал - кто такой Канаерс и Скроуп. И да - кого хотели убить, собственно. Скорее Перси, потому как кому мог помешать Кардоне? Хотя здесь еще момент - за Кардоне послали убийц после того, как он говорил о Мод, т.е. по этой записке Быка понятно, о какой леди идет речь. Возможно, хотели убрать не только леди, но и свидетеля покушения, так сказать. И тогда напрашивается еще один момент - может ли (и будет ли) Персик говорить с Финчем о леди Вуд? В принципе, он может рассказать без деталей, как стал сопровожатым леди, леди хотели убить, он взялся разузнать об этом деле - и сам оказался под огнем... Ох, куда-то все это в дебри уводит... Дуэль? Гы
Хелга: apropos пишет: Возможно, хотели убрать не леди, но и свидетеля покушения, так сказать. И тогда напрашивается еще один момент - может ли (и будет ли) Персик говорить с Финчем о леди Вуд? В принципе, он может рассказать без деталей, как стал сопровожатым леди, леди хотели убить, он взялся разузнать об этом деле - и сам оказался под огнем... Нет, он не будет говорить о леди Вуд, это сто процентов. Вот думаю, насколько вообще ему логично выкладывать Финчу всю эту историю с убийством. И кстати, возникает момент: если он притворяется жертвой, то Финч должен знать об этом, чтобы подтвердить, что Перси убит, если что, а не делать удивленное лицо. То есть вообще, теория с трупом подвисает, нет? apropos пишет: Дуэль? Гы Сатисфакцию, сэр!
apropos: Хелга пишет: теория с трупом подвисает, нет? Почему подвисает? Финч его старый добрый друг... Хотя, Финч тоже знает о приезде Персика в Лондон. Т.е. или Персик доверяет Финчу - и тогда уж точно должен рассказать и выяснить хотя бы, кто такие этот адвокат и Скроуп. Или не доверяет - тогда молчит. Но если Финч связан с покушениями, то он уже, естественно, знает о покушениях - и должен насторожиться, почему Персик молчит. И как он может быть убитым, если живой. Хелга пишет: он не будет говорить о леди Вуд, это сто процентов Ну, он не будет говорить о том, что она его любовница, что он влюблен и тыды. Но если о ней говорить только как о леди, попавшей в беду, то вполне может и упомянуть. Хотя, да, лучше не лезть в дебри, а то окончательно утонем. Хелга пишет: Сатисфакцию, сэр! Нам не страшен серый волк тюлень
Хелга: apropos пишет: Ну, 12 не 12, а трехтомник - вполне. На тему многотомника. Финчу оказываем полное доверие?
Хелга: Бертуччо был весьма недоволен тем, что оказался в другом месте в то время, когда хозяину требовался его клинок и верная рука. Делая перевязку свежей раны мессера, он высказал все свое недовольство, закончив речь многозначным chi cerca trova (кто ищет, тот найдет). Получив медицинскую помощь и выговор от оруженосца, Ральф, по обыкновению, пригрозил тому скорой расправой, и отправился, не откладывая, к адвокату Роберту Боузу, который занимался делом сэра Уильяма. Этот законник являл собой полную противоположность темному Конаерсу или его сподвижнику, будучи одним из молодых героев Грейз Инна, тех, кого в просвещённый шестнадцатый век величали людьми мира, тех, кто, унаследовав традиции английского права, пытался не сбиваться с пути справедливости и образованного разума. Он был третьим сыном сэра Ричарда Боуза, главы одной из влиятельных семей и шерифа Дарема и когда-то в юности пути северян Перси и Боуза пересекались. – Вернулись, сэр Ральф! – приветствовал Перси адвокат, жестом приглашая присесть, когда тот вошел в его кабинет. – До Линкольншира, судя по прибывшим на днях свидетелям по делу Балмера, вы добрались. Кстати, свидетелей я поселил недалеко отсюда, к Бриджит. (Бриджит Лоуд, немолодая, но весьма энергичная вдова, была известной в городе личностью – сдавала комнаты в доме, оставшемся ей по наследству от мужа, адвоката, этот дом так и называли: «У Бриджит») до суда, дата которого пока не назначена. Дело может растянуться надолго, а может и решиться в момент, слишком уж опасное сейчас время. Как ваша поездка на север, сэр Ральф? – Благодарю. Да время опасное, а я добрался и до Дарема и до Норта, – кивнул Перси. – Там тишина и покой, намного веселей в Йоркшире. – Вы побывали в Йоркшире? – спросил Боуз. – Как вам удалось переехать Трент? Говорили, все переправы были под контролем мятежников, а в графстве хватали любых путников. Перси ответил коротко, не желая упоминать о своем пленении и встрече с Аском, но Боуз сам заговорил о нем, как о старом приятеле и ныне вожде мятежников, и Перси не стал лукавить, признавшись, что побывал в руках Аска и уважает этого человека за безусловное мужество, которым тот обладает. – Да, Аск всегда выделялся среди нас… одни называли его простым торговцем законом, другие – красноречивым праведником, – кивнул Боуз. – Впрочем, это не имеет отношения к нашим с вами делам, – он махнул рукой, возможно, раскаявшись, что затронул опасную тему и продолжил, достав пачку аккуратно сложенных исписанных листов бумаги. – За время вашего отсутствия я составил подробную картину дуэли и записал свидетельства. Если судить с точки зрения права и прецедентов – джентльмены часто имеют большие несогласия между собой, и умудряются сразиться, едва встретившись – то дело сэра Уильяма могло бы быть и выигрышным, поскольку убийство лесника, да еще на его землях вполне справедливо влечет за собой реакцию землевладельца. Дело усугубляется совпадением событий и гневом короля. Но я уповаю на закон и провидение… Кстати, позвольте задать вам вопрос: отчего леди Перси наняла другого адвоката, мистера Ламлея? Признаться, я был удивлен, узнав об этом. – Леди Перси? – переспросил Перси, не сдержав удивления. – Леди Перси… гм…. Вы уверены в этом, Боуз? – Уверен ли я? – нахмурился Боуз. – Не сочтите это за некую обиду, сэр, но сегодня утром лично беседовал с мистером Ламлеем, речь зашла о деле Бальмера, и он был удивлен, узнав, что вы обратились ко мне, а леди Перси к нему. Надеюсь, речь не идет о доверии или недоверии к деловым качествам одного из нас. Ламлей очень толковый адвокат, он вышел на одного из секретарей верховного судьи, сговорился с ним, чтобы тот составил бумаги для суда в пользу вашего тестя. И у него тоже имеются свидетели, хорошие свидетели. Но он и я в замешательстве: действовать ли в одиночку или объединить усилия с мистером Ламлеем. Я уже намеревался разыскивать вас, чтобы обсудить создавшееся положение. Перси ответил не сразу, озадаченный неожиданной новостью. Леди Перси могла обратиться к солиситору находясь здесь, в Лондоне, либо через какого-то посредника. До чего же ловкая ему досталась жена, умудряется путешествовать по всей стране и при этом нанять адвоката по делу своего отца! Разумеется, Ральф не озвучил эти свои размышления, а со всей доступной ему дипломатичностью сообщил, что поскольку вернулся в страну недавно, действия супруги, измученной тревогой за судьбу отца оказались несогласованными с его, Перси, действиями. – Она слишком чувствительная, вы же знаете женщин, иногда их не уговорить… – последующее поминание им дьявола осталось недоступным для ушей законника. Мало хорошего выглядеть в глазах Боуза мужем, который не может управиться с женой. Дав добро на совместные действия адвокатов, Перси узнал адрес конторы Ламлея и, оставив на столе Боуза внушительную стопку соверенов на расходы, удалился, прихрамывая, в глубоком раздумье о коварстве женской породы, особенно узаконенного характера.
Хелга: Встреча с адвокатом Боузом и с сэром Уильямом в Тауэре. Вопрос со временем, ну и прочим... Ральф выбрался из-под тощего шерстяного одеяла, оделся, разбудил Бертуччо и приступил к исполнению планов. Пришел новый день, он требовал действий и решений, и в нем не было места мыслям о чужой жене, случайно встреченной в пути. По счастью, ни счастье, ни горе не чрезмерны, мы не верхи на колпаке Фортуны, но также не низы ее подошв – мы где-то на полдороге к талии или в самой сердцевине ее милостей.* Будь сэр Ральф Перси поэтом или философом, ему, возможно, и пришла бы в голову подобная мысль, когда он покинул контору барристера, Роберта Боуза, адвоката из Грейс Инна, одновременно озадаченный и ободренный тем, что сообщил ему этот молодой и успешный знаток весьма затейливой буквы английского закона. Перси повезло не только с тем, что он, по счастливой случайности, попал к одному из молодых героев Грейз Инна, тех, кого в просвещённый шестнадцатый век величали людьми мира, кто, унаследовав традиции английского права, пытался не сбиваться с пути справедливости и образованного разума, но и в том, что Роберт Боуз был третьим сыном сэра Ричарда Боуза, главы одной из влиятельных семей и шерифа Дарема, и когда-то в юности пути северян Перси и Боуза пересекались. Они узнали друг друга и даже предались – правда, за неимением времени, коротким – мальчишеским воспоминаниям и выразили взаимную надежду на будущую встречу не в качестве адвоката и клиента, а добрых знакомых. Ральф рассказал все, что знал, о судьбе Бальмера, и Боуз не стал обнадеживать уверенностью в благоприятном исходе, скорее, предположил, что дело сложное, более того, что в нем замешана политика – такие совпадения на руку тем, кто готов поживиться на чужих невзгодах – но пообещал устроить Перси свидание с тестем, с помощью двух широко известных муз – Мошны и Протекции. Первая была во власти сэра Ральфа, общение со второй взял на себя Боуз. Ему и удалось за одно утро найти лазейку в Тауэр, и когда часы пробили полдень, Перси вступил в стены крепости, которая никогда не держала обороны, зато стала главной тюрьмой для почетных узников, а для многих из них – последним пристанищем. Его тесть, сельский дворянин, сэр Уильям Бальмер, удостоился весьма сомнительной чести попасть в столь высокородную компанию – Яков Шотландский и Иоанн II французский, Карл Орлеанский, последний Ланкастер Генрих VI, тауэрские принцы, сэр Томас Мор, который так и не принял присягу, за что лишился головы, [3] были далеко не последними в списке узников крепости Вильгельма Нормандца. Ральф шел следом за молчаливым тюремщиком, который, не оборачиваясь, углублялся в бездну сводчатого коридора. Поворот, другой – и коридор вдруг сузился и оборвался ступеньками, ведущими вниз. Тюремщик вставил факел в кольцо, торчащее из стены, загремел ключами, открывая решетчатую дверь. Отошел к стене, вопросительно взглянув на Ральфа. Тот отстегнул ножны меча и подал стражнику, затем выложил в его руку приготовленные монеты и вошел в небольшую камеру, освещенную лишь жалким светом из узкого окна под низким потолком да отблесками факельного огня. Человек, сидевший на топчане в углу камеры, поднялся навстречу, сделал несколько шагов и остановился, сощурился, всматриваясь в его лицо. – Сэр Уильям... – начал Ральф, рассматривая тестя, пытаясь увидеть знакомые черты в давно покинутом человеке. Сэр Уильям, как ему показалось, стал меньше ростом, словно стареющий кряжистый дуб, отпускающий тяжелые ветви к земле. Тем не менее, низкий голос тестя звучал твердо, несмотря на горестную ситуацию, в которой он оказался. – Кто вы такой, сэр? Чем обязан вашему появлению в моей скромной келье? Вы пришли известить меня о дне суда или... Наивно было думать, что сэр Уильям мог сразу узнать свалившегося невесть откуда зятя, которого не видел чертову дюжину лет, да еще и в полутьме камеры. Загремела дверь – молчаливый тюремщик колдовал над ключами. – Нет, сэр Уильям, я пришел совсем по иному поводу... Вы не узнаете меня? Я – Ральф Перси, ваш... зять... – Перси?! – сэр Уильям прищурился, видимо, пытаясь разглядеть в крупном взрослом мужчине черты юноши, за которого некогда выдал свою дочь. – Перси?.. Он узнал-таки его, своего беспутного зятя. И проревел: – Перси, чтоб тебя черти взяли! Явился, щенок! Недолго думая, он схватил его за грудки, основательно встряхнул, после чего отпустил и неожиданно и резко двинул кулаком в скулу. – Моя дочь, твоя жена – где она? С тобой, мерзавец? Ты привез ее в Лондон? Ральф настолько не ожидал удара, что даже не успел собраться, и отлетел к стене, словно мальчишка, ввязавшийся в первую в жизни драку. Рана отдалась резкой болью, кажется, сэр Уильям одним движением свел на нет все старания леди Вуд. И явно не собирался останавливаться на достигнутом: побагровев от гнева и сжав кулаки, он наступал на зятя. Ральф едва успел перехватить его руку, занесенную для второго удара. – Сэр Уильям! Я здесь не для того, чтобы сводить счеты... И дочери вашей со мной нет! Я был в Боскоме, но она уехала оттуда... Я пришел, чтобы помочь вам... diavolo! – Какие у тебя могут быть со мной счеты, щенок? – сэр Уильям вырвал руку и потер косточки кулака, не сводя разъяренных глаз с зятя. – Это у меня к тебе накопился счет! За каждый год твоего отсутствия! За каждую слезинку моей дочери! За каждое твое бесплодное послание с обещанием вернуться! И за то, что я умру, так и не увидев внуков... На какой-то момент он замолчал, затем с силой ткнул пальцем в плечо Перси. – Ты хочешь сказать, что Мод не было в Боскоме? Где же ей еще быть?! Ты, мошенник, обманываешь меня! Признайся, ты и не подумал приехать к жене... Зачем ты явился в Тауэр? Чем прогневил свою Фортуну, что она шлет тебя сюда, в тюрьму? – он горько усмехнулся. – По какой надобности? Хочешь отказаться от дочери изменника? Ну да, ведь после моей казни Мод уже не будет наследницей Боскома. Именно это тебя заставило явиться в Англию спустя тринадцать лет?! – Что там у вас? – послышался хриплый голос тюремщика, и по своду потолка поползли блики огня факела. – Ничего, разговариваем, – рыкнул Ральф, манжетой рубашки стирая кровь со скулы, разбитой крепким кулаком тестя. Он выразительно глянул на тюремщика, безмолвно пообещав дополнительный взнос, и тот, кивнув и что-то проворчав, удалился. – Сэр Уильям, – Ральф старался говорить спокойно, хотя это давалось ему с трудом. – Вы несправедливы ко мне. Да, он покинул страну много лет назад, но он не забывал ни о жене, ни о тесте. Он отдал сэру Уильяму доверенность на управление землями, и доход все эти годы шел в пользу его дочери, а он, Ральф, присылал ей подарки, очень дорогие подарки. – Леди Перси нет в Боскоме. – продолжил он. – Я сошел на берег в Дувре третьего октября и сразу же отправился на север, но не нашел в поместье ни вас, ни вашей дочери. Мне сказали, что после вашего ареста леди Перси уехала в Дарем, в Саттон, подальше от мятежа. – Нет в Боскоме? – в голосе сэра Уильяма все еще звучало недоверие. – Уехала в Саттон Хилл? К Кроунам? Бедная моя девочка... Так что тебе нужно от меня? Зачем явился? – Зачем? Действительно, зачем? Убить тюремщиков? Перепилить решетки? Здесь бессилен меч. Ральф привык решать задачи с помощью оружия, но сталь не точит камень. Но были и другие пути: просить короля или Кромвеля о помиловании, дать взятки законникам, повлиять на решение суда… Сэр Уильям молчал, глядя на него исподлобья. Откуда-то потянуло холодом и сыростью дня, видимо, где-то открыли дверь, впустив под тюремные своды вольный воздух. – От вас мне ничего не нужно, – ответил Ральф чуть громче, чем следовало, но он разозлился на себя и на тестя, из-за необходимости оправдываться перед ним. – Черт побери, расскажите же, что случилось с вами? Я ведь толком не знаю, что у вас там произошло. – Что произошло… – вздохнув, сказал сэр Уильям, опускаясь на топчан. – Этот чертов Франклин отправился на охоту в мои леса и убил нашего лесничего, Джона Хопкинса, приняв его за оленя. Стрела попала бедняге прямо в сердце. Когда же я высказал проклятому Франклину все, что думаю о его наглости и кривых руках, он ответил оскорблениями, а потом выхватил меч. Пришлось драться с ним, и оказалось, что оружием я владею лучше, – в голосе Бальмера прозвучала гордая нота. – И все бы обошлось, не будь он королевским комиссаром, и не начнись в тот же день бунт в Лауте. Прихожане ринулись охранять церковную сокровищницу от разграбления, захватили посланника епископа и подняли колокольный звон. Да и поделом… – сэр Уильям замолчал, словно испугавшись слов, готовых сорваться с языка. – Но вы же не были в Лауте, и не могли быть зачинщиком… – мрачно произнес Ральф. – Не был и не мог, но стал, – криво усмехнулся сэр Уильям. – Убил королевского комиссара и в одночасье превратился в бунтовщика и изменника. Меня арестовали и привезли сюда как государственного преступника. Судить будут в Звездной палате. Ты понимаешь, что это означает. Если только не произойдет чудо... Сэр Уильям обреченно махнул рукой, встал и вновь заходил по камере.
Хелга: Ральф молча слушал, картина представлялась почти безнадежной. Словно проклятье нависло над семьями Бальмеров и Перси. Если только не произойдет чудо… Или мистер Боуз какими-то путями сможет убедить судей в невиновности обвиняемого, а его усилия не будут разрушены волей короля. – Если ты действительно хочешь помочь и облегчить последние дни моей жизни, – сэр Уильям потер руками лицо и отрешенно уставился в пол, словно изучая истертые ногами бывших узников каменные плиты, – дай слово, что позаботишься о моей дочери, своей жене... Как я слышал, мятеж разрастается и может дойти до Дарема… Поезжай в Саттон и увези Мод в безопасное место. К себе, в Эйдон – замок там неприступен, ты его сможешь оборонять, если бунт перекинется и в Нортумберленд. Или ты... – сэр Уильям замер, уставившись на Ральфа, – … собираешься отказаться от жены? «К себе...», – Ральф невольно хмыкнул. – Нет, сэр Уильям, не собираюсь. Какой мне в этом резон? – ответил он. – А Эйдон занят сворой сэра Рейнольда Карнаби, который по каким-то причинам захватил мои земли, те земли, что я доверил вам, сэр Уильям. – Резон тебе есть, – мрачно сказал сэр Уильям, взгляд его, обращенный на блудного зятя, потяжелел. – Отказаться от дочери преступника и найти другую жену – с незапятнанными родственниками и большим приданым... И что за чушь ты несешь насчет Корбриджа? Я в прошлом месяце получил отчеты управляющего. С какой стати там вдруг объявился ставленник Нортумберленда? Разумеется, резон был. Согласиться на предложение брата «устроиться где-нибудь», расторгнуть брак, от которого он сбежал много лет назад, а вернувшись, тотчас же попал в намного худшее, чем в юности, положение. Ральф думал об этом, но отцовское наследство, завязанное завещанием на женитьбе, да и упрямая неистовая натура требовали иного разрешения дела. Пусть все будет, как будет, но он поборется с жизнью, как делал это всегда, даже если борьба приносила совсем не те плоды, на которые он рассчитывал. Быть или не быть… Именно поэтому, сжав кулаки, сглотнув подступившее к горлу бешенство и охрипнув от этого, он резко ответил: – Не вам решать за меня, в чем мои резоны, сэр Уильям... при всем моем к вам уважении. Я не мальчик, которого вы можете сунуть носом в его шалости, как это делали прежде. Ваша дочь пока еще моя жена, и у меня нет причины отказываться от нее! И мне не нужно давать вам обещания позаботиться о той, что принадлежит мне по закону и вашему же благословению! «Причина» возникла перед ним, взглянув серыми, чуть испуганными глазами, но он отогнал, отбросил эту неуместную здесь, среди этих каменных стен, хранящих гнев и слезы, причину. – И прошу вас, сэр, не бросать мне обвинения во лжи! Если я говорю, что в Корбридже орудуют люди моего брата, значит, это так и есть! – Вижу, что не мальчишка, – покосившись на возмужалого зятя, буркнул сэр Уильям: – И нечего кипятиться, Перси. Ты заявляешь, что сам все знаешь... И я должен верить тебе после того, как ты, вместо того, чтобы заботиться о жене, родить детей, шлялся бог знает где?! Ты не словами, ты делом докажи... Сэр Уильям сел и хлопнул рукой по топчану, покрытому грубой рогожей. – Присядь и поведай толком, что происходит. Все эти годы я управлял твоими землями и исправно получал доходы. Если бы Нортумберленд начал тяжбу за поместье, я бы о том знал, и ему пришлось бы судиться со мной. Следовательно, его люди заняли Корбридж недавно, не имея на то законных оснований. Ты говорил с братом? Как он объясняет появление там своего прихвостня Карнаби? Ральф опустился на топчан рядом с тестем, помолчал, успокаиваясь. – Не сомневаюсь, что вы хорошо следили за землями, которые имеют отношение не только ко мне, но и к вашей дочери. Говорите, что ничего не знаете о делах графа и Карнаби? Так вот... – и Ральф, не отказывая себе в ругательствах и сочных эпитетах, рассказал тестю о поездке на север, в Линкольншир и Нортумберленд, о вчерашней встрече с братом и сегодняшней – с барристером Боузом. – Это все, что я знаю, и сам еще не разобрался в том, что происходит, – добавил он в конце. – Мятеж расползается на север, Йорк уже в руках пилигримов. Возможно, это на руку нам... – он осекся, вспомнив, что мятеж совсем не на руку узнику Тауэра, сидящему перед ним. – Хороши же вы, Перси! – пробормотал сэр Уильям. – Братские у вас отношения! Младший бросает жену и пропадает на чертову дюжину лет, старший – едва прокричал петух, бросается оттяпать его земли. Не было Карнаби в Корбридже – иначе я б о том знал. Так или иначе, тебе надо отправляться на север. Заберешь Мод, жена должна быть с тобой... Мятеж! Что ты понимаешь, мальчишка?! Вроде и повзрослел, а ума нет, раз языком мелешь, – сэр Уильям крепко хлопнул Ральфа по плечу, рука у тестя всегда была тяжелой, в чем зять имел возможность убедиться. – Не мотался бы по свету, не было бы у графа повода заграбастать твои земли. Сэр Уильям тяжело встал, в несколько шагов отмерил камеру и, дойдя до стены, уперся в нее руками, словно хотел сдвинуть эту преграду. – Послушай, Перси, – продолжил он. – Вот что я тебе скажу… вскоре после того как ты уехал воевать, в Боском наведывался граф, твой брат, вроде как с родственным визитом, но что меня удивило и насторожило тогда – он сильно беспокоился о шкатулке, что ты оставил на хранение… Но я даже не показал её, памятуя о том, что не было от тебя таких распоряжений. А потом, чуть позже, в дом ночью забрались воры… унесли всякую мелочь, но сейчас я полагаю, они что-то искали, может быть, твои бумаги? – Любопытно, черт побери… брат искал мои бумаги, – задумчиво произнес Ральф. А подумать было о чем. Бальмер кивнул, мрачно глядя на зятя. – Не хочу вставать меж вами, да и не хотел, лишь вот это… – он обвел рукой стены темницы, – оправдывает меня, потому и говорю то, что было. Когда пошли слухи о твоей гибели, граф приезжал еще раз, скорбел, уверял, что сведения точные. Больше с тех пор не являлся. Слышал, что он сильно болен. – Diavolo! – громыхнул Ральф. – Как бы оно ни было, я разберусь со всем этим. Завтра же еду на север, пока есть время. – Проклятье! – ответно выругался сэр Уильям. – Эта чертова тюрьма! А я ничего не могу сделать! Ничего! – Я найду леди Перси и... поступлю по обстоятельствам, – произнес Ральф. – Но что станется с вами, сэр Уильям? Вам следует связаться с влиятельными друзьями. – Друзья! Что они могут сделать? Кто боится, кто не имеет возможности помочь... Сэр Уильям еще раз стукнул по стене и, заложив руки за спину, заходил по камере. – Дарси... Я воевал под его началом в Шотландии, в тринадцатом году. Хороший человек, надежный... Но он в опале у Генриха. Я послал ему в Темплхерст записку: он дружен с лордом Хаксли из Слифорда в Линкольншире. Хаксли как раз в милости у короля. Заносчивый тип и хвастливый, но Дарси он вряд ли откажет... Не знаю, получил ли лорд мое послание. – Лорд Дарси? Говорят, он уехал в Помфрет[4], – сказал Ральф. – Сможет ли он помочь... Я попытаюсь с ним встретиться... Сэр Уильям помрачнел. – Скорее всего, Дарси ничего обо мне не знает, да и не до того ему сейчас. Спасти меня может только чудо… – Сэр Уильям, чудом могли бы стать очевидцы поединка. Барристер сказал, что нужны свидетели… Бальмер махнул рукой. – Думаешь, твой законник открыл истину? Я сразу написал Мод, чтобы она отправила свидетелей в Лондон и оплатила им дорогу. Остается только надеяться, что они в пути, что не побоятся выступить на суде... Но ты же знаешь, даже если подкупить пэров, все будет так, как решит король, а он лютует. И если убежден, что из-за гибели этого чертова комиссара начался бунт, то... Он замолчал, сжал кулак, поднял руку и опустил, словно обессилев. – Если моей дочери нет в Боскоме, она могла не получить мою записку... – Эту малость я могу сделать для вас сам – заеду в Боском по пути, – сказал Перси. Сэр Уильям кивнул и стянул с пальца золотой перстень. – Это откроет тебе двери в Боском. Джекоб Смит, мажордом, все знает и приведет тебе свидетелей. В моем кабинете снимается деревянная панель, третья от камина. Это тайник, там и твоя шкатулка хранится. Возьми все, что там есть. Если Боском конфискуют, мы все потеряем. В шкафу найдешь отчеты по Корбриджу – могут тебе пригодиться. Словом, бери все, что сможешь унести. Надеюсь, Мод увезла с собой драгоценности и семейные реликвии. Она девочка сообразительная. Добрая, покладистая. И красивая. На мать похожа... Будешь доволен... Ральф взял перстень, подержал его на ладони, кивнул и положил в кошель на поясе. Бальмер хлопнул его по плечу. – Иди. Удачи тебе в пути! И дай мне знать, что она с тобой, в безопасности. Тогда я умру спокойным... И поклянись мне, что будешь ей мужем, слышишь, Перси? И больше не оставишь ее. Иначе я тебя с того света достану! Голос его дрогнул. – Иди. И передай Мод, моей девочке, что я ее... люблю. Ральф кивнул, вдруг растеряв слова. Мужчины обменялись взглядами, словно скрепив молчаливый клятвенный союз. Еще пара монет в руку явившегося, словно на зов, тюремщика, грохот запираемой двери – он бросил прощальный взгляд на сэра Уильяма, застегнул ремень с ножнами и зашагал вслед за тюремщиком вверх по лестнице. Свет факела метался по каменным сводам рваными зловещими бликами. * * *
apropos: Хелга Ага, отлично! Очень хорошо вписался адвокат. И шкатулка. Кстати, тут думала, что если Марми предложит - а по идее он должен это сделать (и заинтересован в том) - своего адвоката, то нужен какой-то предлог (или смутное подозрение, хотя еще для него рано), чтобы Персик отказался и отправился к Боузу. Как вариант - поехал к адвокату Марми, того не оказалось, а в соседней конторе наткнулся на Боуза? Хелга пишет: Вопрос со временем, ну и прочим... Со временем все, вроде, ложится, - накануне Персик во второй половине дня прибыл в Лондон, навестил брата и нашел Марми. На след. день с утра- к барристеру, затем (днем) - в Тауэр, далее - Вестминстер и вечером - отъезд. Хотя здесь лучше бы Марми не знать о поездке в Тауэр. Впрочем, Персик мог и потеряться, а потом его "нашли" в гостинице перед отъездом. Тапок нет, разве что мелочь: общение со второй взял на себя Боуз. Ему и удалось за одно утро найти лазейку в Тауэр Там имя адвоката и абзац, поэтому не совсем понятно, "ему" - Боузу или Персику. Может, заменить ему на барристера? Или мистер Боуз какими-то путями сможет убедить судей в невиновности обвиняемого, а его усилия не будут разрушены волей короля Здесь бы я слово мистер убрала - Боуз не просто абстрактный барристер, а приятель, почитай, стоит ли так официально? И еще - может при встрече с папой фразу по поводу пыток? Мол, Перси страшился увидеть изувеченное тело или как, но папа, к счастью, оказался цел и невредим - ? И еще - почему Бальмер - с мягким знаком?
Хелга: apropos пишет: Как вариант - поехал к адвокату Марми, того не оказалось, а в соседней конторе наткнулся на Боуза? Аха, берем рабочим вариантом. Тапки забираю. А Бальмера мы же взяли вместо Балмера, я перепутала опять. То есть у нас сейчас везде по тексту Бальмер с мягким знаком. apropos пишет: Там имя адвоката и абзац, поэтому не совсем понятно, "ему" - Боузу или Персику. Может, заменить ему на барристера? Адвокат энергично взялся за дело и ему удалось за одно утро найти лазейку в Тауэр, и когда часы пробили полдень, Перси вступил в стены крепости, которая никогда не держала обороны, зато стала главной тюрьмой для почетных узников, а для многих из них – последним пристанищем.
apropos: Хелга пишет: нас сейчас везде по тексту Бальмер с мягким знаком. Да? Значит, это я запуталась. Ага, отлично!
Хелга: Аск и Перси Чуть помолчав, адвокат заговорил: – Обо мне говорят, что я – торговец законом. Возможно, так оно и есть: все мы, те, кто судит, обвиняет или защищает, так или иначе, торгуем им и… собой. «Будьте нашим вожаком!» – кричали мне и тут же обвиняли в предательстве, угрожая, что если меня не убьют джентльмены, то я паду от руки простолюдина. Что это, если не торговля? – наигранное спокойствие ушло, в голосе его зазвучала страсть. – Вы идете напролом, не торгуясь, и я не хочу вставать на вашем пути. Я дал клятву и не смог, не устоял перед этой навязанной мне властью… Они принудили мое тело, но не сердце. А вы можете распоряжаться и тем и другим… хоть какое-то время. Он помолчал, глядя перед собой невидящими глазами, словно ушел глубоко в себя, в глубину, где, как у каждого смертного, намешано и от Бога и от диавола. – Послушайте, Перси, – наконец продолжил он, встряхнув головой, одинокий его глаз сверкнул диковато и отчаянно. Он достал из-за ворота своего кожаного дублета пакет, обернутый плотным пергаментом и протянул его Ральфу. – Что это? – спросил тот. – Это послание я перехватил у одного джентльмена, некого *. Я не решил, как распорядиться этим, весьма ценным документом, но сейчас, думаю, что само провидение прислало ко мне вас. Посмотрите потом, сейчас нет времени. Если разгадаете загадку, сделайте с этими бумагами то, что посчитаете нужным… – Благодарю вас, Аск, и… понимаю! – Ральф вскочил на рыжего, махнул рукой. – Удачи вам, сэр! Храни вас Бог! – Удачи, Перси! Всадники взяли с места в карьер, уносясь в черноту октябрьской ночи. Драчка в пути Ральф вернулся в трактир и поднял устроившегося было на скамье Бертуччо. В дорогу, в дорогу, время не терпит! Так, меняя лошадей, делая короткие передышки, двигаясь то рысью, то галопом по истоптанной тысячами копыт дороге, Ральф и Бертуччо приближались к первой цели своего путешествия. Без особых приключений, если не считать стычки на постоялом дворе недалеко от Уотербича, завязавшейся то ли из-за юной красотки служанки, на которую слишком пылко обратил внимание горячий неаполитанец Бертуччо, то ли из-за пролитого в пылу эля. Ральф не вникал в причины, доедая пирог с бараниной и наблюдая, как горячие английские парни неловко атакуют Оливу, и справедливо полагая, что тот справится самостоятельно, пока явившийся невесть откуда детина не смахнул весь его обед и кувшин с элем со стола, несправедливо обвинив в инородстве и наглости. Этого Перси не стерпел, ввязался в драку, причем с детиной изрядно пришлось повозиться, а заодно и проучить вертлявого юношу, в руке которого Ральф углядел нож с длинным тонким лезвием. Дожидаться появления представителей местной власти путешественники не стали и удалились, оставив на поле брани поверженных селян среди обломков непритязательной деревенской мебели и несколько шиллингов трактирщику за нанесенный материальный ущерб.
apropos: Вообще надо выкладывать, что там у нас дальше.
Хелга: apropos пишет: Вообще надо выкладывать, что там у нас дальше. Вообще да, пора бы пора!
apropos: И разобраться с хронологией.
apropos: Итак, мы остановились на том, что Персик отправился к Ламлею. Значит, сейчас идет кусок с Персиком и Ламлеем, а затем переходим на следующий день - утро Мод, так?
Хелга: Контора Ламлея располагалась недалеко от знаменитой Грейс Инн Роуд, в коротком узком переулке. Ральф постоял перед входом, скрипя зубами – хуже не бывает ходить от одного законника к другому, проще было бы разобраться с делами с помощью меча. Он привычным жестом дотронулся до гарды, сожалея, что сейчас оружие ему не помощник. Но истинной причиной колебаний сэра Ральфа Перси было не отвращение к крючкотворству, а отвращение к собственному браку и ставшая совсем близкой вероятность узнать наконец, где находится его законная жена. Не нужно объяснять, что мужчина, только что покинувший объятия той, которую желал, вовсе не желал знать о другой, назначенной ему судьбой и родителем. Не желал, но должен был желать и защищать, как обещал ее отцу, сэру Уильяму Бальмеру. Ральф толкнул тяжелую дверь и, сообщив привратнику о цели своего визита, поднялся по узкой дубовой лестнице наверх, в кабинет барристера. Медлительный, зрелых лет Ламлей оказался и внешне, и по обращению полной противоположностью живому молодому Боузу. – Сэр Ральф Перси? – адвокат привстал со своего внушительного вида кресла, радушно взмахнув руками, призывая посетителя присесть. – Признаться, ожидал и не ожидал, что вы должны появиться здесь, в моем кабинете. Перси сел, размышляя, как подойти к интересующему его вопросу, не раскрывая того, что не знает, где находится его жена. – Ожидали и не ожидали? – переспросил он. – Я был в отъезде и лишь недавно приехал в Лондон. И недавно узнал о том, что произошло с моим тестем, сэром Уильямом Бальмером. – Вы должны понять мое замешательство, – виновато произнес Ламлей, – леди Перси не упоминала о вас, и я уже было посчитал, что бедняжка… гм… одинока. Сегодня утром мой молодой коллега, мистер Боуз, сообщил, что вы обратились к нему по поводу того же дела. Прошу прощения, сэр Ральф, это лишь мои поспешные выводы. Я рад, что они оказались неверны. – Есть ли надежда, что дело сэра Уильяма может разрешиться добром? – спросил Ральф, оставляя без ответа извинения адвоката, словно лавируя меж подводных скал. Ламлей взмахнул руками, повернув ладони наружу, словно отгораживался от возможных невзгод, затем вернул руки на стол и уставился на Перси, будто хотел прочитать его мысли. – Должен сказать, что леди Перси очень разумна для женщины, – Ламлей выдержал паузу, ожидая реакции мужа разумной женщины – Ральф согласно кивнул, и адвокат продолжил: – Она привезла свидетелей – их рассказы, как очевидцев дуэли сэра Уильяма, запротоколированы и будут пущены в дело, как только будет назначен день слушания в Звездной палате. Ламлей пустился рассказывать об имеющихся документах, о бумагах, умело составленных в пользу сэра Уильяма секретарем верховного судьи, о прочих плюсах и минусах дела, не забыв упомянуть о непомерных расходах и щедрости леди Перси. – Леди Перси… как вы связались с нею? – спросил Ральф, когда Ламлей замолчал. Сколько не обходи подводные камни, цель должна быть достигнута. – Меня ей порекомендовал сэр Ричард Уотсон, я как-то помог ему с весьма, весьма запутанным дельцем о наследстве, – адвокат важно надул щеки. – Поэтому, едва леди Перси приехала в город, он сразу направил ее ко мне. «Едва леди Перси приехала в город!» – Ральф чуть было не повторил слова адвоката вслух. Значит, Боуз ничего не перепутал, и жена действительно в Лондоне, в хлопотах о судьбе своего отца, и никто, даже сэр Уильям, не знают об этом? Где и как он мог разминуться с этой загадочной вездесущей леди Перси? Ну что ж, значит, одной заботой меньше, и скоро склянки пробьют час их встречи и знакомства. Diavolo! – Леди Перси остановилась в... – Ральф вопросительно посмотрел на адвоката, – Хочу увидеть жену, но она не успела сообщить, где решила поселиться в Лондоне. Если Ламлей и удивился вопросу, то виду не показал, а вновь коротко взмахнул руками. – Мой секретарь ездил к ее светлости, брал показания свидетелей. Сейчас я позову его, и он скажет, где проживает леди. На звон колокольчика явился слуга и сообщил, что мистер Дживс, секретарь, уехал с утра по поручению самого же мистера Ламлея. – Прошу прощения, сэр Ральф, я совсем забыл о своем поручении, – вздохнул адвокат. – Не могу помочь тотчас, я не знаю адреса леди, но вы можете подождать, Дживс скоро явится. Ральф вздохнул с облегчением. Встреча с женой откладывалась, и мысли его вновь обратились к Мод, к сероглазой нежной Мод. – Я пришлю слугу, его зовут Олива, ему и передадите адрес, мистер Ламлей. Благодарю! Очередная стопка монет перекочевала из кошеля Ральфа на очередной стол очередного законника. Он собрался уходить, но Ламлей остановил его многозначительным покашливанием и взглядом. – Один деликатный вопрос, милорд. Это касается вашего сотрудничества с мистером Боузом. Это вопрос доверия и отношений внутри гильдии… – Мистер Ламлей! – Ральф подошел к столу и навис над адвокатом. – Я доверяю вам и выбору леди Перси. Не знаю, как у вас в гильдии, но если вы объедините ваши усилия, мое вознаграждение, надеюсь, примирит вас со всеми неувязками. Адвокат довольно кашлянул и взмахнул руками в знак согласия. – Приятно иметь дело с таким клиентом, сэр Ральф!
apropos: Марми-Персик - 1-я встреча. Через 13 лет. Вторым человеком после брата, которого ему бы хотелось найти, был сэр Мармадьюк Скроуп, приятель, с которым они тесно сошлись, когда вместе воевали во Франции. Ральф ничего не знал о нем все эти годы, но помнил, что Скроуп рассказывал о доме в Лондоне, принадлежащем его семье. Этот дом и искал, и нашел Ральф. Наудачу, без особой надежды на успех. Старый особняк на Оулд Бейли выглядел обжитым: из труб шел дым, ставни на окнах были открыты, у ворот прогуливался слуга, мрачного вида детина средних лет. – Кому принадлежит этот дом? – спросил Ральф. – А кого вы ищете, сэр? – в свою очередь поинтересовался слуга, с подозрением разглядывая всадника в запыленной одежде. – Сэра Мармадьюка Скроупа. Слуга заколебался, бросил взгляд в сторону дома, что не укрылось от Ральфа. Сжав кулак, словно боясь упустить фортуну, он решительно направил рыжего к воротам, бросил на ходу: - Доложите сэру Мармадьюку о сэре Ральфе Перси! Скроуп, кажется, почти такой же, каким был давным-давно, лишь ставший плотнее и внушительнее, вышел ему навстречу. – Сэр Мармадьюк! Скроуп! Да будет благословенная дорога, что привела меня к вам! – взревел Ральф, не пытаясь скрыть радость от встречи. – Сэр Ральф Перси?! Перси?! Неужели это вы, друг мой?! Живой! Глазам не верю! – удивление на лице Скропуа сменила улыбка. Он шагнул к гостю, с которым некогда воевал плечом к плечу, раскинул руки в стороны. Как славно было увидеть Скроупа, почувствовать крепкое мужское объятие друга. Особенно после встречи с братом. Какая удача, что сэр Мармадьюк здесь, в Лондоне! – Не ожидал так легко найти вас, Скроуп. Я жив и вполне здоров, как видите. А вы, что у вас? Столько лет прошло, – выдав эту череду взволнованно-обрывочных фраз, Ральф с удовольствием разглядывал приятеля. На красивом, холеном лице сэра Мармадьюка не было ни морщинки, его голубые глаза по-прежнему ярко блестели, разве чуть потемнели некогда очень светлые, почти льняного цвета волосы. Тринадцать лет назад Скроуп считался франтом и теперь не изменил своим привычкам. Из-под ярко расшитого желтого дублета на шее и кистях изящных рук пенились белоснежные кружева; дорогой ткани алый джеркин поражал множеством складок и шириной плеч. Как и в доме брата, Ральф невольно вспомнил о своем затрапезном виде, и так же отринул эту мысль – он-то никогда не был щеголем. – В моей жизни нет ничего особо примечательного, - тем временем говорил Скроуп, приглашая Перси пройти в зал. – Служу у лорд-канцлера одним из его многочисленных секретарей… Он подвел приятеля к столу, вокруг которого засуетились слуги, выставляя графины с вином, блюда с холодным мясом, жареной рыбой, устрицами и овощами, круглыми булочками матичетс[1] и пирогами. - Служба необременительная и неприметная. Последним я особо доволен, потому как в наше время опасно быть на виду, - Скроуп усмехнулся, налил прозрачно-золотистое вино в серебряные кубки. – Выпьем, дружище! За встречу! И за то, что вы живы и здоровы! Сэр Мармадьюк опустошил кубок, вновь подлил вина себе и гостю, и с любопытством посмотрел на Ральфа. - С нетерпением хочу услышать ваш рассказ, Перси. Вы исчезли тогда, под Руа… Я долго надеялся, что вы живы и рано или поздно объявитесь, но вы так и не появились, и я поверил – был вынужден поверить – этим проклятым разговорам о вашей гибели! Куда вы пропали? И где вас столько лет носили черти, Перси? Воспоминания нахлынули волной, словно все, что случилось тогда, осенью 1523-го, произошло не тринадцать лет назад, а лишь вчера. Воспоминания, которые обрывались в сырой осенней ночи… – Я очнулся в лесу, раненый, – Ральф пожал плечами. – Полз, куда не знаю сам. Снова очнулся уже в одном гостеприимном доме у женщины... француженки. Провалялся в постели почти месяц. Потом услышал, что наши застряли под Парижем, но не стал возвращаться в армию. Сел на судно в Кале и отправился в путь, на все эти годы. Перед вами, Скроуп, сидит дезертир и пират. – В то, что вы пират, Перси, я охотно поверю, – усмехнулся сэр Мармадьюк, – а что дезертир... Бросьте! После Руа, когда мы стояли возле самого Парижа, ждали обещанного подкрепления и приказа на штурм, грянули холода. Мы гибли там, черт побери, на этом морозе! Солдаты начали разбегаться, подкрепление так и не подошло, мы отступили, а в итоге Саффолк распустил армию. Так что никакого дезертирства – все по повелению и на благо, – он многозначительно закатил глаза. – Кстати, тогда я обморозил два пальца, чуть не лишился их. Сэр Мармадьюк пошевелил пальцами, словно решил убедиться, на месте ли они, щелкнул ими, в перстнях сверкнули драгоценные каменья, наклонился к Ральфу, вперил в него испытующий, беспокойный взгляд. – Но вы же должны помнить, как на вас напали… – Не помню, – сказал Перси. – Вечером лег спать в лагере, а потом каким-то образом оказался в лесу, один, раненый. Понятия не имею, что случилось, и как я туда попал. Он замолчал, вновь пытаясь – в который раз! – вспомнить хоть малейший отрывок из той ночи под Руа, которая едва не стала последней в его жизни. Но… Ничего. – Иногда мне казалось, что я был ранен в бою. Но отчего тогда я не помнил самого боя? До сих пор теряюсь в догадках. Ральф вопросительно посмотрел на Скроупа. – Ночью французы, похоже, мародеры, незаметно пробрались в наш лагерь. По всему, небольшой отряд. Они убили несколько солдат, в том числе вашего оруженосца, прихватили с собой их вещи и так же тихо ушли. Мы обнаружили это лишь утром. Вас среди убитых не было, все решили, что вы попали в плен, - сэр Мармадьюк задумчиво повертел печатку на мизинце. – Наверное, от раны вы впали в беспамятство и уползли в лес… – Эллекеру – не забыли нашего капитана? – я сказал, что вы пропали, вероятно, попали в плен... Тогда мы еще наступали, о дезертирстве никто не помышлял, поэтому такой вопрос и не возник. Да и никто не мог так о вас подумать. Ну а потом началась эта неразбериха под Парижем, – Финч махнул рукой. – Ваши вещи тоже пропали, остался только меч. Видимо, в темноте не заметили. Я его подобрал и сохранил. Это фамильный, вашего отца? Ральф слушал Скроупа, изумляясь все больше и больше. Своим рассказом тот словно добавлял потерянные осколки к разбитому когда-то сосуду. Тогда, очнувшись в доме молодой трактирщицы, он мучительно вспоминал, что же с ним случилось, и в моменты, когда приходил в себя из мутного забытья слабости, расспрашивал добрую женщину, которая также ничего толком не могла ему рассказать, кроме того, что нашла его в лесу полуживого. Тот дублет, что был тогда на нем, так и не смогли отчистить от пропитавшей его крови. А потом, через месяц, когда он смог вставать и передвигаться, добрая вдова долечила его известным способом, и Ральф еще на месяц забылся в горячих объятиях пылкой француженки, уже не пытаясь выяснить истину. Он не стал сейчас рассказывать эти подробности. Возможно, в другой раз, сейчас было важнее попытаться собрать осколки. И меч... У Ральфа даже сжалось горло, когда он услышал об отцовском мече. – Скроуп, дружище, вы сохранили мой меч?! Нетерпение увидеть меч охватило его. Он опустошил кубок с вином, даже не заметив, что сделал это. – Сохранил, – сэр Мармадьюк встал, подошел к стене, где висело оружие, снял узорчатые ножны с мечом. – Вот, возьмите, Перси. Ральф сжал прохладный металл эфеса, осторожно, словно боясь спугнуть что-то, повисшее в воздухе, вытянул меч из начищенных ножен, прикоснулся губами к тронутой чеканным узором стали. Ему показалось, или влага действительно наполнила глаза? Вернув меч в темноту ножен, он столь же осторожно положил его на стол. – Вы помнили обо мне все эти годы, - глухо сказал Ральф вдруг осевшим голосом. – Несмотря на то, что считали меня погибшим… – Я считал вас погибшим. И хранил этот меч, как память. Черт, Перси, вы же не были для меня просто знакомым, вы были другом. И видите, все же не зря я сохранил ваше оружие, – Скроуп наполнил кубки вином. – За воскрешение из мертвых, дружище! Они выпили, Скроуп грохнул пустым кубком о столешницу и крикнул слуге, чтобы принесли новый графин с вином. – А где вы пропадали все эти годы, черт вас возьми?! И даже не подали о себе вести. Или у вас были причины держаться подальше от родного острова? Сэр Мармадьюк откинулся в кресле, дернул уголком рта. – Я не был в Англии, хотя не раз проходил на корабле мимо ее берегов. Если у нас будет время, и вы захотите послушать рассказ о моих странствиях, я к вашим услугам, – улыбнулся Ральф. – Тогда во Франции, оправившись от раны, я не хотел возвращаться сюда. Что ждало меня в Англии? Обвинение в дезертирстве, жена семи лет, ссора с братом... А я был молод, мечтал увидеть свет. На свою беду или удачу, мне встретился человек, который так увлек меня мыслью о плавании, что я не смог устоять.
apropos: – Дружище, с удовольствием послушаю ваши рассказы, – Скроуп вновь наполнил кубки вином и, посерьезнев, добавил: – Я должен был отдать ваше оружие графу Нортумберленду, но не сделал этого, Перси. Сам не знаю почему. Всюду таскал за собой этот меч, в нелепой надежде, что когда-нибудь смогу вручить его лично вам. Он потянулся, хлопнул Перси по плечу, будто желал удостовериться, что его друг жив и невредим, и вновь уселся в свое кресло. – Хорошо, что вы не отдали меч моему брату, – сказал Ральф. – Он ни за что не вернул бы мне его. – Перси, я помню, вы рассказывали, что ссорились с ним. Но прошло столько лет… Надо забыть старые обиды и… Вы навестите графа? Он здесь, в Лондоне, и уверен, будет чертовски рад видеть вас. – Уже навестил, – усмехнулся Перси. – И братец вовсе не был рад меня видеть. – Он, верно, чувствует свою вину перед вами, – Скроуп бросил на друга сочувственный взгляд. – Граф, конечно, поспешил, но если он считал вас погибшим, то можно понять его желание заблаговременно позаботиться о наследнике титула - говорят, его сиятельство болен… Ральф насторожился. Неужели о том, что Генри отобрал его поместье, уже всем известно? Но при чем здесь титул? Ведь Корбридж не входит в состав земель графов Нортумберлендов. – В чем поспешил мой брат? Объясните-ка поподробнее! – Я понимаю, что вы расстроены, друг мой, - Скроуп явно смешался. – Уверен, граф уже раскаивается, что поневоле обошел вас в своем завещании. Но вы вами явились тому невольной причиной: ведь все считали вас мертвым уже долгие годы. – Брат знал, что я жив! – рявкнул Ральф, громыхнул кулаком по столу, потом, не в силах сдержать закипевшую от бешеной ярости кровь, вскочил, резко отодвинул кресло, размашисто заходил по залу. – Что с завещанием? – В отсутствие прямых наследников, граф завещал титул и земли Нортумберлендов королю. Летом его завещание утвердил парламент. – Подлец! Трус! Мне он побоялся о том сказать! Ладонь до боли сжала рукоять меча. Ральф был готов сейчас же мчаться к брату, чтобы исполосовать его, разрубить на мелкие части. Мало того, что этот негодяй лишил его законного наследства, так он еще вздумал оттяпать себе и Корбридж! Фортуна, протянув палец, отхватила взамен всю руку. – Черт, Перси, я думал, вы знаете о том. Мне вовсе не хочется настраивать вас против вашего брата, - сказал Скроуп. Ральф криво усмехнулся. Никто не мог настроить его против сэра Генри больше, чем сам сэр Генри. – Не переживайте, дружище, – он вернулся к столу, сел, опустошил кубок, запивая гнев. – Следовало ожидать, что мой брат приготовит для меня какой-нибудь особый подарок. Вроде этого. Хотя перед тем я получил еще один. Я помчался к себе в Корбридж, едва ступив на берег, но меня не допустили в собственные стены. Чертов Карнаби, наместник его сиятельства, выставил такой караул, что пришлось бы пробиваться мечом. – Сэр Рейнольд Карнаби? – переспросил Скроуп. – Он занял ваше поместье по приказу графа? Печально... Погодите, а где же ваша жена? Ведь вы были женаты? – Да, я был женат... я и сейчас женат, правда, если мне покажут пять женщин и спросят: скажи, которая из них твоя, я вряд ли смогу ответить на этот вопрос, – скривился Ральф. – Вы так и не видели свою жену с тех пор? – Скроуп покрутил головой. – Зная вас, Перси, ничему нельзя удивляться, но я удивлен, признаться. Так где она? – Она все это время жила с отцом. Я заезжал в Линкольншир, в поместье ее отца, но жену там не застал. Она уехала, спасаясь от мятежников, куда-то в Дарем, к родственникам. Но там, говорят, тоже неспокойно. Боюсь, как бы не случилось... Ральф вдруг впервые подумал, что его жена могла, так же как и леди Вуд... Мод, попасть в руки разбойников и... погибнуть. – Все в руках божьих, дорогой друг, все в его руках. Нам остается только молиться и надеяться на лучшее. – Более того, мой тесть, сэр Уильям Бальмер, попал в Тауэр по обвинению в убийстве королевского комиссара. Узнав об аресте тестя и о том, что брат в Лондоне, я направился сюда. Встреча с братом, как вы понимаете, прошла не слишком дружественно. И я даже не знаю, что надо делать, – Ральф вздохнул. – Сначала попробую выяснить, что с сэром Уильямом. – Вам нужен надежный барристер, друг мой, – задумчиво произнес сэр Мармадьюк. – И деньги. Я могу ссудить вам нужную сумму. – Благодарю, Скроуп, но мне есть чем заплатить. Вы не забыли, что имеете дело с пиратом? Черт побери, не напрасно же я шлялся по морям столько лет, чтобы вернуться на родину без гроша за душой. Diavolo! – в сердцах воскрикнул Перси. – Я так далек от этих дел, с бумагами и интригами… – Я знаю пару хороших барристеров в Лондоне. Разузнаю, сможет ли кто из них заняться вашими делами. И сам попробую что-нибудь выяснить о вашем тесте. – Скроуп... – сказал Ральф, наблюдая, как золотистое вино вновь наполняет серебряный кубок. – Я не могу просить вас о помощи, все слишком сложно и опасно. Если вы будете держаться подальше от меня, я пойму. Вы и так сделали для меня слишком много, – он провел рукой по ножнам меча, лежащего на столе. – Вам даже не нужно просить меня, Перси. Просто скажите, что надо сделать. Мне очень жаль вашего тестя... Да, я слышал, кто-то из линкольнширских Бальмеров был арестован и привезен в город. Мне не составит труда переговорить – есть у меня кое-какие знакомые. Он помолчал, ожидая, пока слуга водрузит на стол блюдо с запеченными куропатками, и затем продолжил: – Закусывайте, дружище Ральф, у вас много дел, вам нужны силы. Что до вашей жены – будем надеяться, что с ней все в порядке. Но лучше, конечно, жену иметь рядом. И приятно, и спокойно. Перси усмехнулся шутке Скроупа о жене, и подумал о той, которую совсем не прочь был быть заполучить в свою постель еще раз, или даже больше. Только вряд ли гордая леди явится в церковь Святой Маргариты, да и не до того ему сейчас.
apropos: Скроуп помолчал, пока слуга водрузил на стол блюдо с запеченными куропатками, и затем продолжил: – Закусывайте, дружище Ральф, у вас много дел, вам нужны силы. Что до вашей жены – будем надеяться, что с ней все в порядке. Но лучше, конечно, жену иметь рядом. И приятно, и спокойно. Перси усмехнулся шутке Скроупа о жене, и подумал о той, которую совсем не прочь был заполучить в свою постель еще раз, или даже больше. Только вряд ли гордая леди явится в церковь Святой Маргариты, да и не до того ему сейчас. - Может быть, вам стоит поехать к леди Перси? – сэр Мармадьюк ловко срезал мясо с аппетитно пахнувшей бараньей ноги, только снятой с вертела, положил на блюдо перед гостем лучшие куски. - Поехать к жене? – Ральф с удивлением уставился на Скроупа. – Зачем? Она у родственников, мне там делать нечего, да я только сегодня приехал c севера. - Ваше присутствие в городе ничем не поможет сэру Уильяму, Перси. Толковый барристер сам справится с этим делом. Вы же, находясь рядом с женой, сможете и уберечь ее в случае чего, да и наконец познакомитесь с ней... поближе, - Скроуп весело усмехнулся и подмигнул приятелю. Ральф вовсе не собирался уезжать из Лондона, но в словах Скроупа был свой резон. Как ни крути, рано или поздно ему все равно придется принимать на себя обязанности мужа. - Я подумаю об этом, - кивнул он, приступая к еде. – Вероятно, мне так и следует поступить. Завтра же найму барристера, а сам отправлюсь на север. - Уверен, вы о том не пожалеете. Эх, если бы меня ждала молодая жена, помчался бы к ней, не раздумывая! - А вы, Скроуп? Помнится, у вас была невеста. - Женился и быстро овдовел, так и не успев вдосталь насладиться прелестями семейной жизни. Бедняжка была хрупка здоровьем и вскоре покинула меня, переселившись в лучший мир, - сэр Мармадьюк потянулся за кубком с вином. Но едва Ральф попытался высказать соболезнование приятелю, тот остановил его взмахом руки. - Раны давно затянулись, Перси, прошло уж более десяти лет. Вас слишком долго не было в Англии, мой друг. - Что правда, то правда, - был вынужден согласиться Ральф. – И за это время вы не подыскали себе новой жены? - Холостая жизнь также имеет свои преимущества, - рассмеялся Скроуп. – Впрочем, в наши годы пора обзаводиться наследниками, так что придется вскоре заняться поисками матери моих будущих детей. – Уверен, вы найдете себе достойную пару и родите не менее достойных наследников, - Ральф подцепил с блюда еще один кусок превосходно приготовленной баранины. Сэр Мармадьюк подтвердил слова друга кивком со спокойной уверенностью хозяина дома и положения. И то, и другое одинаково нравилось Ральфу, вызывая при этом странное чувство, которое он не мог определить. Не был он философом, сэр Ральф Перси. Но, возможно, причиной этому, не поддающемуся определению чувству было отсутствие у него самого и дома, и спокойной уверенности. В зал бесшумно проскользнул лакей, с поклоном положил перед хозяином записку. Скроуп развернул бумагу, прочитал. - Передайте посыльному, что я буду, - сказал он слуге. Тот вышел, а сэр Мармадьюк протяжно вздохнул. - Лорд-канцлер сам вечно в делах и другим покоя не дает. Вызывают на службу, придется поехать, узнать, что им от меня нужно. Простите, Перси. Но вам вовсе не нужно уходить! – вскричал он, увидев, что Ральф поднимается из-за стола. – Я буду счастлив разделить с вами пищу и кров, и в доме моем довольно места. Вы здесь желанный гость, друг мой! - Благодарю, Скроуп, - Перси был растроган, но не собирался злоупотреблять гостеприимством приятеля и стеснять его своим присутствием. Да и в гостинице было если не более удобно, то более свободно. Ральф привык быть хозяином самому себе и ни перед кем не отчитываться. - Я остановился в вполне приличной гостинице, - сказал он. – Да и недолго там пробуду. Вы же сами посоветовали мне поехать к жене. Скроуп хохотнул и хлопнул Ральфа по плечу. - Решайте сами, друг мой, и делайте так, как вам удобно. И помните, что в любое время дня и ночи двери моего дома для вас открыты. Только скажите мне, где вы остановились, чтобы я знал, где найти вас при надобности. - В «Белом олене» на ***-стрит, но не беспокойтесь, я сам еще не раз загляну к вам. Тем более, что у вас отличная кухня, Скроуп. После такой бараньей ноги да столь доброго вина любое дело покажется выполнимым. С этими словами Ральф ответно похлопал приятеля по плечу, подхватил возвращенный ему отцовский меч и отправился восвояси.
apropos: Ну, как обычно - коряво, но подправишь, ага? И Персика потом на свой лад допишешь. Дык вот - по поводу гостиницы. Подумала, что Марми не мог не пригласить Персика к себе - по законам гостеприимства, да и ему удобнее так следить за передвижениями Персика и узнавать о его планах. Как и логично было бы задать вопрос, где искать Персика, в какой гостинице. Но Персик же там остановился под именем Кардоне. Говорить о том Марми - или замять? Или в том будет особая пикантность, когда Марми, зная, что Персик - это Кардоне, затем услышит от наших девушек, что спасшего их рыцаря зовут Кардоне? Будет очередной повод у Марми насладиться ситуацией - ну и забеспокоиться, нет?
Хелга: apropos пишет: Или в том будет особая пикантность, когда Марми, зная, что Персик - это Кардоне, затем услышит от наших девушек, что спасшего их рыцаря зовут Кардоне? Да, пикантность будет в этом, думаю. У тебя еще, кстати, вторая встреча недописана в части обсуждения содержимого пакета Аска.
apropos: Мармик-Персик. 2-я встреча, по возвращении Персика в Лондон из путешествия. Вечером Ральф поехал к Скроупу. – Утром вы умчались, ничего мне не объяснив, поэтому надеюсь сейчас услышать от вас подробный рассказ о путешествии. Неужели малютка-жена оказалась непривлекательной? Или так вам так быстро наскучило семейное счастье? – сэр Мармадьюк усадил приятеля за стол и приказал подавать эль и закуски. - Разрази меня гром, Скроуп, но мое семейное... - начал Ральф и замолчал. Вошел лакей, крупный угрюмый мужчина, водрузил на стол поднос с объемистым кувшином, запотевший его глазурный бок блестел мелкими каплями, пару кружек, блюдо с холодным мясом и вяленые фрукты. Пока слуга расставлял закуски, Скроуп взял огниво и зажег сальные свечи, стоящие в резных подсвечниках на столе и каминной полке. Огонь затрещал, растапливая желтоватое пахучее сало. Едва за лакеем закрылась дверь, Перси продолжил свою речь, уже не столь пылко - случайная пауза чуть смягчила его ответ. - Мое семейное счастье - это Англия, которую я дважды пересек с юга на север, с севера на юг с тех пор, как сошел на берег в Дувре. Если бы вы знали, Скроуп, какой жестокой усмешкой веет от ваших вопросов! Я не нашел жену ни в ее поместье, ни у родственников, вернулся ни с чем, если не считать пленения мятежниками и штурма фамильного замка. - Похоже, ваше путешествие было на редкость увлекательным, Перси, - Скроуп усмехнулся, потирая ладони, привычным жестом покрутил перстни на пальцах. – Рассказывайте по порядку. Так что случилось с вашей женой? - Она уехала, скрылась… - Перси с наслаждением глотнул из кружки. Холодный эль освежил пересохшее горло. Изрядный кусок мяса, последовавший за элем, притупил чувство голода, разгулявшееся после дневной трапезы в гостинице. - Если бы я не знал, что жена не имеет представления о моем приезде в Англию, то решил бы, что она меня избегает! – воскликнул Ральф и вкратце рассказал приятелю о посещении Боскома, а затем Саттона. - В конце концов выяснилось, что леди Перси отправилась вовсе не к тетке, а к какой-то кузине в Шропшир. Сэр Мармадьюк, чуть нахмурившись, задумался, спросил: - Отчего ж вы за ней не поехали? И что за замок вы штурмовали? Надеюсь, не записались в ряды бунтовщиков? - Не записался, - Ральф усмехнулся и подхватил еще кусок мяса, - но по дороге на север попал к ним в лапы и чудом сбежал. Штурмовал же собственный замок в Корбридже… Живописав неожиданную встречу с Карнаби в нортуберлендском лесу, собрание джентльменов в Олнвике и освобождение Эйдана от наглого захватчика, он сказал: - Джентльмены графства выбрали меня своим представителем, поэтому пришлось отложить все личные дела и без промедления отправиться в Лондон с посланием нортумберленцев к королю. - И как принял вас его величество? - Был любезен, даже приветлив, удостоил аудиенции после приема, расспрашивал о моих делах. Пользуясь случаем, я замолвил слово за сэра Уильяма. Не знаю, пойдет это ему во благо или во вред. - Предугадать действия короля невозможно, - сказал Скроуп. – Настроение его меняется, как летняя погода, и зависит от множества причин, начиная от собственного самочувствия и заканчивая дождем после обеда. Но поведайте, как вы попали к мятежникам, и как от них ускользнули. Воодушевленный очередным появлением слуги с полным подносом яств, Ральф вооружился увестистой ножкой турецкой курицы и приступил к рассказу о йоркширской части своего путешествия. Как и при беседе с королем, он лишь вскользь упомянул об Аске и вдруг вспомнил о переданном им пакете, так сиротливо и пролежащим в седельной сумке все это время. Поручение Аска непременно следовало выполнить, но сначала надо найти леди Вуд, Мод. И разобраться с тем типом… как его? Конаерс! Ральф не сразу понял, что произнес это имя вслух. - Конаерс? – переспросил Скроуп. - Кто это? Кто-то из мятежников? - Простите, дружище, - опомнился Ральф. – Нет, не мятежник, а вроде бы законник из Лондона. Вам ничего не говорит это имя? - Боюсь, никогда прежде не слышал, - сэр Мармадьюк задумался, по его лицу пробежала легкая тень. – Это ваш знакомый? - Не имею такой чести, просто у меня к нему есть небольшое дело. А какие улицы в городе начинаются с Пог? Скроуп, несколько удивленный, попытался припомнить названия улиц с буквы «п», но сумел назвать лишь Поттер Лейн (PotteryLane), Полтри (Poultry), Патерностер Роу (Paternoster Row) и Парадиз Роу (Paradise Row), что не совсем соответствало названию, записанному в бумагах рыжего разбойника. - Надеюсь, вы не наняли этого Конаерса для ведения дела вашего тестя? – спросил сэр Мармадьюк. – Насколько я понял, вы так и не обратились к тому барристеру, которого я вам рекомендовал. - Вашего адвоката не оказалось на месте, - объяснил Перси, – а я чертовски спешил тогда, заглянул в контору по соседству и нанял другого, надеюсь, не менее толкового барристера. Представьте, в тот же день он устроил мне свидание с сэром Уильямом. - Вот как?! – Скроуп казался обескураженным. - И что ваш тесть, каким вы нашли его? - Держится молодцом, хотя и не надеется на благоприятный исход своего дела. Как и вы, он посчитал, что я должен позаботиться о леди Перси, поэтому я и поспешил уехать из города сразу после встречи с ним. Заехал к вам попрощаться, но вас не было дома. - Слуги мне передали, - кивнул сэр Мармадьюк. – Признаться, не ожидал, что так быстро лишусь вашего общества, но понял ваше нетерпение. И что теперь? Поедете к жене? - Увы, - Ральф опрокинул кружку эля, вытер рукавом пену с губ и вновь наполнил кружку. – Его величество не отпускает меня. Приказал задержаться в городе. То ли на службу хочет определить, то ли поручение для меня какое готовит. В Шропшире сейчас спокойно, надеюсь, леди Перси в безопасности. «Если благополучно туда добралась», - в нем вновь разгорелся, заплясал огонек беспокойства за свою непутевую, неуловимую жену. - Знаете, Скроуп, - помолчав, сказал он, - при том, что я уже узнал о ней, не удивлюсь, если и в Шропшире ее не окажется, и если мне сообщат то же, что я услышал в Линкольншире и Дареме: что моя дражайшая жена поехала вовсе не к кузине, а к еще одной родственнице в… Дортмунд, например, Корнуолл или куда еще. Сказал и осекся, сообразив, что ищет оправдания своему нежеланию гоняться по всему острову за женой и уезжать из Лондона, города, где находится еще одна, другая Мод, тигрица с кротким нравом и серыми задумчивыми глазами. Вот за ней, ни мгновения не раздумывая, помчался бы на край света… Он задумался и не заметил, как задел рукой кружку, та опрокинулась, по натертой до блеска столешнице растеклась пенистая лужица. Ральф подхватил кружку, в сердцах хлопнул ею об стол, словно это была та женщина, на которой его когда-то женили, и которая теперь казалась ему ярмом, повисшим на его шее. - Спокойней, спокойней, Перси, - Скроуп кликнул слугу, чтобы тот вытер стол. Когда порядок был наведен, и они опять остались наедине, спросил: - В этот раз, надеюсь, вы остановитесь у меня? Дом сэра Мармадьюка обладал ощутимыми преимуществами по сравнению с гостиницей, в которой остановился Ральф, и он было уже хотел с благодарностью принять приглашение приятеля, но тут же передумал. - Я уже неплохо устроился, дружище, и совсем не хочу стеснять вас своим присутствием. Как и себя. Скроуп понял намек, громко хохотнул, пригласил заходить в любое время и выразил готовность всегда быть к услугам своего старого друга.
apropos: Я написала: Заехал к вам попрощаться, но вас не было дома. Вообще-то у нас было, что Персик заехал к тогда еще Финчу, оставил свой мешок и тыды, Но по времени с Марми плохо получается, т.к. как раз ранили Мод и Марми по идее с ней в Картер-Хаусе. Подумала, что Персик мог не застать Марми, но передать слугам мешок и что уехал. Или это как-то сложно? Тогда оставим, как было? Или? Понимаешь, если Персик с Марми виделся перед отъездом на север, то наверняка сказал ему, во-первых, что нанял другого адвоката (а Марми мог бы его попытаться переубедить и переиграть), и второе - что намного существеннее, - Персик наверняка бы сказал, что был у папы. И тогда - как было у нас - то, что Марми ведет Мод к папе - это его прокол, как бы, т.к. папа расскажет Мод о Персике, что муж вернулся и тыды. А сейчас - если Персик не виделся с Марми, то Марми ничего не знает о том, что Персик был у папы, и потому спокойно отправляет к нему Мод. И тогда у нас Марми уже не таким идиотом будет выглядеть. Ну тогда потом там исправим, ага? Где Персик уезжает из Лондона. (Главное, потом ничего не забыть подправить ). И еще - я нашла английские (средневековые) названия улиц - написала их наверняка неправильно по-русски, потому спецом дала в скобках англ. названия. Ты тогда подправишь, где надо, ага?
Хелга: apropos пишет: Подумала, что Персик мог не застать Марми, но передать слугам мешок и что уехал. Ну да, ему некогда антимонии разводить, нет так нет, вещи бросил и полетел, орел. apropos пишет: И тогда у нас Марми уже не таким идиотом будет выглядеть. Ага, ума ему надо добавить, это точно. Чтобы не был, как фашист в фильмах 40-х. apropos пишет: И еще - я нашла английские (средневековые) названия улиц - написала их наверняка неправильно по-русски, потому спецом дала в скобках англ. названия. Ты тогда подправишь, где надо, ага? Отлично! Сейчас выложу покушение, вне хронологии. Черновое-черновое.
Хелга: Покушение вечером какого-то октября 1536 года В тот самый час, когда сумерки поздней осени покрывают окрестности своим смутным синим одеялом, сэр Ральф Перси преследовал сэра Мармадьюка Скроупа. Последний выехал из Лондона в сопровождении двух человек, под плащами которых скрывались явно не мешки с подарками к Дню **8 и возле ** свернул на запад, на виндзорскую дорогу. Подслушанный в доме брата разговор, признания перепуганного Карнаби о том, что Роберт Аск отказывается принимать участие в свержении неугодного Тюдора, записка и карта, что передал мятежный адвокат – все складывалось в страшную картину заговора, в котором граф и Скроуп играли далеко не последнюю роль. Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье, и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними? Если перед Перси и стоял такой выбор, он чаще склонялся к смертной схватке, удивительно, что до сих пор он еще топтал эту грешную землю, его грешница фортуна, видимо, любила его всем сердцем. Скроуп направлялся в сторону Виндзора и, по всей вероятности, не просто так. Перси преследовал его не оттого, что был преданным подданным – такое вряд ли можно было сказать о человеке, бродившем вдали от родины более десятка лет. И не потому что благосклонность короля была бы ему на руку, хотя, эта мысль и присутствовала в его порыве – все мы достаточно меркантильны и это один из китов, на котором стоит свет по верованиям древних. Он ненавидел заговоры и темное коварство, а главным образом, ненавидел человека, чьи уста источали мед, а рука сжимала кинжал, чтобы нанести удар в спину. Он ненавидел брата, слабовольного жадного человека, корыстолюбие и трусость которого играли с ним горькие роли. Нет, скорее, это была не ненависть, а давняя застарелая обида, семейная распря, самолюбие второго сына, которому по рождению не досталось ничего, и пришлось всего добиваться своими силами. Впрочем, когда ночной холодный ветер бьет в лицо, а под седлом нервничает застоявшийся рыжий, которому всадник не дает мчаться в полную силу, не до размышлений о причинах и следствиях – главное, не упустить, успеть, не выдать себя, не ошибиться. Ведь трусами нас делает раздумье, и так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледным. Позади ехал Джонатан, союзник и слуга или потаенный враг – этого Ральф не знал и вновь надеялся на фортуну, оставив надежного друга Бертуччо охранять самое дорогое, что у него имелось на сегодняшний день, кроме звонких монет – обретенную жену, леди Перси. Вот они проехали Итон, пересекли по мосту узкую здесь Темзу, и впереди во всей своей мощной красе выросла недостроенная башня замка, возвышающаяся на холме, царящая над всеми окрестностями. Скроуп свернул в лес – королевские охотничьи угодья, где Генрих так неудачно преследовал дичь, серьезно повредив ногу. Ральф придержал рыжего, благо что грунтовая дорога и мягкая лесная почва, усыпанная гниющей листвой, заглушали стук копыт. Ральф соскользнул с рыжего, отдал поводья последовавшему его примеру Джонатану и, скользнул меж темными стволами буков, превратившись в охотника-йетта, выслеживающего добычу. На небольшой поляне среди буков собралось уже пятеро, они спешились, стояли в полутьме и молчали, словно знали нечто, известное всем присутствующим, но не подлежащее громкому оглашению. Среди них трудно было узнать кого-либо – все носили темные плащи с капюшонами, но Ральф чутьем охотника, выслеживающего дичь, выявил среди них Скроупа. Вскоре появился шестой, низкорослый, на низкорослой же лошади. Он заговорил первым, и вопрос «Все готово?», произнесенный по-французски, на мгновение повис в холодном октябрьском воздухе. – Потише, де Труи, – негромко, но раздраженно ответил ему голос Скроупа. – Нас могут подслушать? – в голосе француза прозвучала явная усмешка. Никто не ответил ему, и Перси даже с расстояния в ** ярдов показалось, что он слышал, как сэр Мармадьюк скрипнул зубами. Во всяком случае, он вряд ли был в восторге от самонадеянности француза. Разговор возобновился через какое-то время, шестерка обменялась короткими фразами, словно один, явно Скроуп, отдавал указания или проверял готовность соратников, а они отвечали ему, объясняя свою позицию. – Пора! – прозвучало громко, и француз откликнулся своим гортанным: Пора! Перси отступил, слился со стволом бука, когда всадники проехали мимо него, молясь, чтобы Джонатан надежно спрятал коней, а его кобыла не выдала бы себя ржанием. Все обошлось. Через несколько мгновений он был уже в месте укрытия и вскочил на рыжего, краем глаза отметив движение соратника, вскочившего на кобылу. Из охотничьего леса тихая кавалькада в сопровождении двоих преследователей свернула на узкую дорогу в объезд городка, но вскоре вернулись на его улицы. Башня на холме темнела своей громадой, обозримая с любой точки окрестностей, словно наблюдая за ночными путниками мрачным стражем. Здесь в узости улочек, погоня становилась все опаснее, поэтому Ральф и его помощник едва не потеряли шестерку, задержавшись, чтобы не быть замеченными. Двинувшись дальше, они выехали к последнему на улице дому, что стоял особняком в тени деревьев. Темнота сгущалась, откуда-то издалека раздался лай собаки, оклик ее хозяина, визг, словно кто-то одарил ее хорошим пинком, и вновь все стихло, лишь листва шелестела на легком ночном ветру, да слышалось дыхание и движение лошадей. Где-то рядом заржал конь, и кобыла Джонатана ответила ему. Перси выругался сквозь зубы, подтягивая рыжего за угол дома, позади шепотом ругался Джонатан. Компания Скроупа скрывалась где-то поблизости – иначе зачем они плутали вокруг и по улицам городка – или еще кто-то путешествовал в ночи. Вновь залаяла собака, ей ответила другая. Какое движение послышалось впереди в переулке, по которому только что проехали Перси и его помощник. Ральф сделал знак Джонатану, надеясь, что тот поймет, и прижал рукой морду рыжего – тот мотнул головой, словно сообщал, что и без того понимает необходимость соблюдать тишину и затаиться. Тем временем в переулке показались всадники, также не преминувшие скрыть свои личности под плащами – этот вид одежды становился знаковым в эту ночь. Всадников оказалось четверо, один ехал впереди, за ним другой, еще двое чуть отстав. Они остановились возле ворот крайнего дома. Несмотря на темные одеяния, не заметно было, чтобы они слишком таились, в отличие от шестерки Скроупа. Двери были отворены, едва первый всадник, спешившись, негромко постучал. Второй показался грузноватым и спустился на землю с его помощью, оба они исчезли за воротами, оставив двоих на улице. Те же привязали коней и устроились под стеной дома, явно привычно ожидая своих приятелей. Перси забеспокоился, не подвело ли его чутье и уверенность в себе – а что если Скроуп и компания уже скачут в ином направлении, а он караулит здесь впустую, ожидая, когда некий джентльмен покинет дом своей любовницы или тайный бордель на окраине. Он уже готов был отправить Джонатана проехаться по окрестностям в поисках следов Скрупа, но внезапно, словно тати в ночи, со стороны леса явились две темные фигуры, Ральф заметил их, когда они тенями проскользнули в просвете меж домами. Мгновение и они оказались у ворот, где беспечно расположились двое сопровождающих и Перси скорее почувствовал, чем услышал, движение холодного металла, вонзающегося в теплую плоть – раненый успел лишь охнуть. Со стороны леса послышались шаги бегущих людей, открылись ворота дома, в проеме блеснул полосой, очертив фигуру человека, свет факела, лязгнул металл выдираемого из ножен меча. Кажется, здесь происходило то, о чем полунамеками говорил сэр Мармадьюк в разговоре с графом, поэтому Перси рванул вперед, сжав рукоятку меча, слыша позади себя звук шагов Джонатана. Только бы не подвел! Во дворе дома уже скрестились клинки, двое у входа были убиты, но третий отчаянно сражался с превосходящими силами противника. Ральф скинул плащ и вступил в схватку – его неожиданное появление сбило с толку противника, и меч достал двоих из них, а одного – довольно серьезно. Если их только шестеро, как рассчитывал Перси, а теперь уже четверо, то вдвоем с разбойником Джонатаном, они должны справиться, если не будет никаких внезапностей. Впрочем, сэру Ральфу Перси было не до выстраивания тактических планов, успеть бы отвечать на удары мечей неплохих фехтовальщиков, носивших маски на лицах. Кто-то носился по двору с факелом, ошмётки пламени взлетали в темноте, в доме светилось окно. Краем глаза Перси увидел Джонатана, отважно сражающегося с парой нападавших – видимо, желание выжить и защитить своего боевого соратника и не бедного кредитора было столь велико, что придало ему отвагу льва и технику джентльмена. Схватка проходила почти безмолвно, лишь обрывки ругательств и стоны раненых нарушали тишину. – Уходим! – услышал вдруг Перси, скрестив меч с противником крупного телосложения и довольно искусным фехтовальщиком. Пока он разбирался с ним, двор опустел, словно нападавших смыло волной. Ральф остановился, осмотревшись, тяжело дыша. Где-то капала вода, мерно отбивая мгновенье за мгновеньем, завыла собака вдали. Поскрипывала на петлях открытая настежь дверь, в ее проеме показался Джонатан, остановился, опершись о створ входа, сплюнул на землю, сунул свой короткий меч в ножны, спрятанные под плащом. – Ушли, дьявол их раздери, у них лошади в проулке, возле леса. Что это было, сэр? – Что это было? – раздался позади низкий хриплый голос, и Перси, обернувшись, увидел короля Генриха, который, изрядно хромая, подходил к ним, зажимая рукой плечо - меж пальцев, обтянутых кожей перчатки, сочилась кровь. – Ваше величество? – пробормотал Ральф, скорее изображая удивление, чем удивляясь явлению в этом маленьком сельском дворе короля всей Британии и главы Церкви.
Klo: Ого! Сюрприз какой! Надо начинать с самого начала...
apropos: Хелга Бесподобно! Не чтение - наслаждение! Очень красиво и зримо описано, аж до мурашек. Кину немного тапок, ну и диспозицию можно будет обсудить. октябрьском воздухе Ноябрьский - у нас ноябрь уж на дворе. оседлавшего кобылу Оседлать - это седло водрузить и закрепить на неоседланной лошади. Оседлать в значении "сесть верхом" обычно используется в переносном смысле, не связанном с оседланной лошадью - оседлать стул, оседлать забор. В нашем случае - вскочил на кобылу (она уже оседлана), запрыгнул в седло или что-то в таком роде. Ральф и его помощник почти не потеряли шестерку - едва не потеряли - мне кажется, более точно воспринимается. скрыть свои личности под плащами – этот вид одежды становился знаковым в эту ночь. Ноябрь, холодно, все носят плащи, думаю. Может, капюшоны? Он уже готов был отправить Джонатана проехаться по окрестностям в поисках следов Скрупа Опечатка - Скроуп ("о" пропущено). словно тати в ночи - уже несколько раз ранее у нас это выражение в тексте встречалось. Может, заменить каким другим? – Уходим! – услышал вдруг Перси, скрестив меч с противником крупного телосложения и довольно искусным фехтовальщиком. Пока он разбирался с ним, двор опустел, словно нападавших смыло волной. Ральф остановился, Непонятно с противником - Ральф его убил или он сбежал? Численность не будем увеличиать? Трое - не мало для сопровождения короля? Может, еще парочку?
apropos: Klo Сразу предупреждаю - опус еще не дописан. Правда, подходим к завершению, но еще предстоит основательная редактура, начиная с первой главы.
Хелга: apropos пишет: Ноябрьский - у нас ноябрь уж на дворе. Ну я как всегда. Ой, про оседлать понимаю, это опять снесло. Тапки все хорошие, да там еще править и править. apropos пишет: Непонятно с противником - Ральф его убил или он сбежал? Убил? Тогда труп остался во дворе, что не есть хорошо. Или он будет безвестным наймитом? apropos пишет: Численность не будем увеличиать? Трое - не мало для сопровождения короля? Может, еще парочку? С одной стороны можно добавить, с другой - король же на свидание, чего кортеж с собой тащить? Давай одного еще? apropos пишет: ну и диспозицию можно будет обсудить. Аха, давай.
apropos: Хелга пишет: Убил? Тогда труп остался во дворе, что не есть хорошо. Или он будет безвестным наймитом? А как хочешь. Только если он сбежал или убит, то это надо как-то подчеркнуть, а то все происходит как бы в настоящем времени, и непонятно, куда вдруг противник испаряется, с которым Ральф сей момент сражается. Хелга пишет: Давай одного еще? Ага, еще одного хоть. Двое тогда у ворот, двое с корольком нашим, так?
Хелга: Убьем его, совсем. И одного добавить, ага.
Хелга: А раненый король пойдет? Подумала, что надо бы его чуть зацепить для убедительности.
apropos: Хелга пишет: А раненый король пойдет? Ага, очень хорошо! Кстати, а королек наш с мечом тоже? И еще подумала - а не ранить ли Мармика? Смотри, они в масках, Персик не может быть уверен, что это именно именно та группа товарищей, за которой он следил. Может, оне в другую сторону уехали, а это нападение лишь совпадение. Или какую-то примету надо - чтобы Персик в нападавших увидел что-то характерное для кого-то. Как думаешь?
Хелга: apropos пишет: И еще подумала - а не ранить ли Мармика? Можно, с удовольствием. Куда прикажете? apropos пишет: Может, оне в другую сторону уехали, а это нападение лишь совпадение. Или какую-то примету надо - чтобы Персик в нападавших увидел что-то характерное для кого-то. Да, здесь надо что-то придумать. Увидеть трудно, когда все быстро происходит. Может, Джо заметит масть лошадей? Или ночью все кошки серы? Или во время драчки он просто узнает Марми по светлым волосам, например. Или кружевной манжете. Вообще, они плащи не снимают, и им сражаться труднее. Потом, ведь Марми явно видит Персика в драке, и вероятно, должен опасаться, что тот его узнал, да и должен подумать, как он здесь оказался. То есть по идее, Марми надо драпать все-таки, нет?
apropos: Хелга пишет: Может, Джо заметит масть лошадей? Или ночью все кошки серы? Ну да, трудно приметить. Хелга пишет: Марми явно видит Персика в драке, и вероятно, должен опасаться Конечно, должен, хотя ему трудно понять, каким боком здесь Персик вдруг. Мысль появилась - а если мы королька нашего чуть с толку собьем и след в другую сторону направим? Если француз выругается - Персик его по голосу узнает, а Генрих решит, что заговор французский?
apropos: Тогда и Мармика ранить не надо. Сохраним его целеньким.
Хелга: apropos пишет: Если француз выругается - Персик его по голосу узнает, а Генрих решит, что заговор французский? Ну и Генрих услышит тоже. Тут еще как- начну разговор писать, оно может, что выплывет из этого, как его... подсознания. apropos пишет: Тогда и Мармика ранить не надо. Сохраним его целеньким. А хотелось бы подранить бастарда.
apropos: Хелга пишет: Ну и Генрих услышит тоже. Ну дык и я о том. Отведем пока удар от английских подданых. Хелга пишет: что выплывет из этого, как его... подсознания. Запросто может выплыть. Хелга пишет: А хотелось бы подранить бастарда. Сэр, на вашу долю еще хватит бастардов и прочих. Всему свое время.
apropos: Хелга пишет: I'll be back! Аста ла виста, бэби! Круто! Все, тогда выкладываю еще кусок - за день до покушения. Мод едет к Ламлею. Ночью прошел дождь, утром было пасмурно и зябко, но в сердце Мод сияло солнце. Оно согревало ее изнутри воспоминаниями о жарких поцелуях Кардоне, его объятиях и тех словах, что он шептал ей в порыве нежности и страсти. Мод чувствовала себя до странности счастливой, и то, что еще вчера печалило и пугало ее, нынче казалось более пустыми страхами и надуманными волнениями. Ведь теперь она была не одна, с ней был Кардоне, способный разрешить все ее трудности. Он защитит ее от Скроупа, наверняка придумает, как выручить отца – и спасет его! Мысль о муже, который разыскивал ее где-то на севере, – промелькнула и исчезла, как прожужжавшая над ухом и улетевшая прочь досадливая муха. Мод настолько привыкла к вечному отсутствию мужа, что не могла представить его воочию, человеком из плоти и крови. Сэр Ральф Перси – лишь имя, слово, и ничего за ним. Предположения Кардоне, что кто-то пытается ее убить, в свете дня и вовсе показались нелепыми, и с легкостью были отброшены ею прочь. Слишком незначительна, неприметна была она, Мод Бальмер, и некому было желать ее смерти или от того получить хоть какую выгоду. Утро Мод провела за рукоделием в обществе Джоанны и Агнесс. Сегодня и болтовня компаньонки, вопреки обыкновению, не раздражала ее. Наверху, в спальне, стояли упакованные сундуки, все было готово к переезду из Картер Хауса, а время, медленно придвигаясь к полудню, приближало свидание с Кардоне. Все же нетерпение одержало верх, и Мод велела седлать лошадей, предпочитая прогулку верхом прозябанию над вышивкой. Визит к барристеру продолжал выглядеть весомым предлогом, и даже любопытная Агнесс не рискнула намекнуть на вдруг участившиеся к нему поездки. Едва Мод и Потингтон выехали в город, как стал накрапывать дождь, мелкий, но колкий и холодный. Неторопливая прогулка по городу при такой погоде не могла принести никакого удовольствия, а ехать к Кардоне, по подсчетам Мод, было еще рано. Дом мистера Ламлея находился неподалеку, по дороге, и, пользуясь случаем, можно было узнать, нет ли каких новостей в деле сэра Уильяма. Новостей о сэре Уильяме не было, но барристер ошеломил ее другой, настолько неожиданной для Мод, что у нее перехватило дыхание. – Вчера ко мне заходил ваш муж, миледи. На мгновение она потеряла дар речи, а потом вдруг севшим голосом переспросила: – Мой муж?! Стоявший позади нее Потингтон шевельнулся. – Джентльмен назвался сэром Ральфом Перси, - мистер Ламлей постарался скрыть любопытство, промелькнувшее в его глазах. – Он спрашивал адрес в городе, по которому вас можно найти. И говорил о вас, как о своей жене. -– Сэр Ральф, он… он… - Мод не знала, что сказать, потом вспомнила. - Он был на севере, должно быть, только приехал в Лондон и ищет меня… Барристер будто был удовлетворен ее ответом, словно ему не раз приходилось встречать мужей, осведомляющихся у него о местожительстве своих жен. – Хорошо, что вы заехали ко мне, миледи. Я как раз намеревался отправиться к вам, чтобы получить подтверждение, так сказать… - он подался к Мод и, понизив голос, пояснил: – Знаете ли, я не мог отправить его к вам без вашего на то разрешения. Ведь моим клиентом являетесь вы, а не он. Хе-хе… Мистер Ламлей хихикнул, но тут же посерьезнел. – Тогда, если вы не возражаете, я сообщу ему, где вы живете. – Так вы ему еще не сказали?.. – Увы, - мистер Ламлей развел руками. – Он заедет ко мне сегодня, так что скоро вас ждет встреча с мужем. Мод удрученно кивнула, закусила губу. Солнце, было поселившееся в ее душе, мигнуло и погасло. Счастье оказалось слишком кратким, короче, чем она надеялась. Ей следовало сейчас вернуться в Картер Хаус, ждать мужа и забыть о Кардоне. Навсегда. Омраченная собственными невеселыми мыслями, она не прислушивалась к тому, что говорит мистер Ламлей, но упоминание им сэра Уильяма, вывело ее из оцепенения. – …и мистер Боуз сказал, что сэр Ральф ни словом не упомянул о втором барристере, то есть обо мне, и у нас сложилось такое впечатление, что вы с мужем действовали независимо друг от друга… Он вопросительно посмотрел на Мод, она чуть встрепенулась, переспросила: - Простите, кто такой мистер Боуз? - Барристер, который также занимается делом вашего отца, - терпеливо повторил мистер Ламлей. – Его нанял сэр Ральф, не подозревая, видимо, что и вы примете в том участие. С своей стороны. Так я бы хотел знать, мы можем действовать совместно с Боузом?.. – Да, да, конечно, - рассеянно ответила Мод и стала вставать. Ей нужно было срочно выйти на свежий воздух. – Я поговорю с мужем. Мы обсудим, - неуверенно добавила она, не представляя, как пройдет этот – и скорый – разговор с мужем. Будет ли он слушать, одобрит ли ее действия или, напротив, рассердится на ее своеволие? Он нанял барристера для сэра Уильяма, и это дало Мод надежду на то, что в нем есть место для добрых чувств. Или он обеспокоен лишь сохранением Боскума, собственности, которую потеряет, если его тесть будет осужден за государственную измену? В любом случае, теперь он позаботится о сэре Уильяме, а для нее отныне все было кончено. Опираясь на руку Потингтона, Мод вышла на улицу. Она стояла, подняв голову к небу, не ощущая на лице холодных колючек дождя. - Садитесь на лошадь, - Потингтон встряхнул ее, бесчувственную, подсадил на кобылу. Сам вскочил в седло. - Едем домой, миледи? - Нет, - вдруг очнулась она. – К Кардоне! Последний раз – она имела право на эту последнюю встречу с ним. И если не имела этого права, все равно не могла, никак не могла не увидеть его еще один раз, насладиться им, почувствовать любовь, прежде чем навсегда с ним проститься. Она подняла арабку в галоп, спеша к своему возлюбленному, не желая терять ни мгновения от оставшегося у нее времени – до встречи с мужем, которому она должна была принадлежать и душой, и телом, уже отданным совсем другому мужчине. Лошади скакали по опустевшим из-за дождя улицам города, то звонко цокая по булыжнику, то с хлюпом попадая в лужи и грязь. Мод неожиданно вспомнила заклинание, которому ее научили деревенские девушки. Они приговаривали его, привязывая ленты к Майскому дереву. И в такт перестуку копыт губы Мод зашевелились, затвердили, как молитву: - Одна для скорби, другая для веселья, третья для девушки, четвертая для парня, пятая для серебра, шестая для золота, седьмая для секрета, который никогда не расскажут, восьмая для любви, которой не будет конца…
apropos: Мелодрам как-то, нет? Не чересчур ли? И да - слово заклинание мне как-то не нравится (может, гадание? - но тоже как-то язычески выглядит), но не нашла что-то ничего более подходящего. Надо будет подумать.
Хелга: apropos пишет: Все, тогда выкладываю еще кусок - за день до покушения. Не мелодрам, это ж девичий отрывок, девичьи переживания. Потом подрежем, если что. apropos пишет: И да - слово заклинание мне как-то не нравится (может, гадание? - но тоже как-то язычески выглядит), но не нашла А мне наоборот очень нравится, вписалось отлично. И все христиане отчасти язычники, ведь все переплетается причудливым узором. Можно в этот ее приговор добавить обращение к Святой деве, скажем, для переплетенья, а?
Молли: apropos Хелга Какая неожиданность
Хелга: Молли пишет: Какая неожиданность Написано много, но сумбурно, потому разобраться трудно.
Хелга: И еще кусок с убиенным адвокатом. Недоработанный пока. Визит к Конаерсу - 2 После визита к адвокату Перси в сопровождении верного оруженосца и соратника Бертуччо помчался на Оулд Бейл – требовалась безотлагательная беседа с сэром Мармадьюком, но ее пришлось отложить – Скроупа не оказалось дома, и Перси кольнула неприятная мысль: не обхаживает ли сейчас этот репейник леди Вуд, сидя рядом с нею у камина? С этой точившей его мыслью он и отправился на улицу Поггимен, в трактир «Под петухом», где, в отличие от велеречивого Ламлея, отнюдь не были рады появлению такого клиента. За игровым столом в углу не бросали кости, а запивали похлебку дешевым элем мрачные, но отнюдь не вчерашние личности, а когда Ральф известным ему путем направился на верхний этаж, дорогу ему перегородил сам хозяин трактира. – Куда идете, сэр? – поинтересовался он. – Имею встречу с господином, что обретается наверху, – отрезал Ральф. – С адвокатом. Хозяин уставился на Перси, словно тот в одно мгновение превратился в кого-то иного. – Если вы толкуете о Конаерсе, то вряд ли он с вами станет встречаться. – Отчего же? – спросил Ральф, вскипая. – Или ты служишь у него секретарём? – Нет, сэр, просто ни я, ни вы не пожелаете встречаться с ним в том далеком месте, куда его отправила чья-то злая воля. Трактирщик, сам того не подозревая, явно обладал поэтическим даром, украшая свою грубую речь образами, что не часто свойственно людям его рода занятий. – Что ты хочешь этим сказать? – спросил Ральф, уже догадываясь о сути витиеватых речей содержателя харчевни темных дел. – То и хочу, сэр, что нашего доброго стряпчего, кто сделал так много хорошего для несчастных бедняков, что перебиваются с хлеба на воду, не имея и куска холстины, чтобы прикрыть свои тощие тела от городской непогоды, зарубили, как свинью на бойне. Не чем иным, как мечом, сэр. Кровищи было, не отмыть. Девка, что мыла там полы да стены, дух потеряла, пришлось отпаивать элем, да дать хорошую затрещину, чтоб очухалась, – трактирщик многозначительно взглянул на ножны Ральфа, словно сопоставляя количество крови, выпущенной из несчастной жертвы, и размеры меча посетителя. – Убили стряпчего? – переспросил Ральф. – Когда? – Не то утром, а может и ночью… – И никто не видел и не слышал? – Никто, сэр, словно дух пришел и ушел. Не сказать, чтобы сроду у нас такого не бывало, имею в виду, мрут люди у нас по разным причинам, но чтобы вот так, охо-хо, сэр, что за времена настали… – Он еще там? – спросил Ральф. – Стряпчий? Да, сэр, еще лежит там, где обрел вечный покой. Утром отвезут его на ***, но… – Покажи мне комнату и тело, – приказал Ральф, прервав на корню возможные возражения и поэтические размышления трактирщика весомым шиллингом. Перси нанес останкам адвоката краткий визит, чтобы убедиться, что на столе, в грубо сколоченном гробу, лежит именно тот, с кем он вчера играл в кости и беседовал о странностях мести и правосудия. Нащупанная было нить оборвалась, но сама гибель стряпчего наводила на мысль, что смерть шагает за сэром Ральфом Перси по пятам, ступая след в след. Разумеется, убийство Конаерса могло быть связано с другими темными делами черного адвоката, но совпадение визита Перси и его гибели было слишком очевидным, чтобы не заподозрить наличие причины и следствия.
apropos: Молли Ну, мы, в основном, утрясли сюжетные коллизии и много написали. Осталось только подгрести концы, увязать хвосты, продолжить, дописать, отредактировать, вычитать... И все, пожалуй. Хелга Хелга пишет: Недоработанный пока. А чего недоработанный?
Хелга: apropos пишет: А чего недоработанный? Некогда, отложен на потом, сейчас вся в покушении и последствиях, у меня государственные дела, не до мелких убивцев-адвокатов. apropos пишет: Осталось только подгрести концы, увязать хвосты, продолжить, дописать, отредактировать, вычитать... И все, пожалуй. Так на полгода - два.
bobby: Хелга apropos Подожду окончательный вариант... на сайте... Пока уже ничего не понимаю...
apropos: Хелга пишет: у меня государственные дела, не до мелких убивцев-адвокатов А ведь действительно, как-то я не подумала. bobby bobby пишет: Пока уже ничего не понимаю... Да мы сами путаемся, признаться.
Хелга: bobby пишет: Пока уже ничего не понимаю... Соберем, отшлифуем и будет нормально, думаю. В рамках авантюрного романа.
apropos: Упс, а где у нас фрагмент с Джонатаном и домом Репейника? Сцена покушения, видимо, старая, раз там этого нет.
Хелга: apropos пишет: Упс, а где у нас фрагмент с Джонатаном и домом Репейника? Сцена покушения, видимо, старая, раз там этого нет. У меня моск снесет от наших фрагментов. Сейчас найду, если не потеряла Джонатана. Но не должна, он где-то большой.
Хелга: Драка сама есть, а этот кусочек вот, тоже чернявый. Он идет у нас перед Мод, бегущей по волнам к адвокату Ламлею. Уже совсем стемнело, когда Ральф в сопровождении бандита и однополчанина Джонатана пешком подошли к дому, расположенному недалеко от Мургейт. По темным улицам уже ходили ночные стражники с факелами, пришлось пару раз скрыться от патруля в узких кривых переулках города. Деревянный двухэтажный дом был невелик и зажат меж двух подобных ему. Ральф укрылся у стены, а Джонатан стукнул в дверь два раза и, подождав, добавил еще два стука. Ставни окна наверху распахнулись, и в нем появилось кажущееся в полутьме очень белым лицо. Женский голос спросил: – Кого там принесло? – Меня ждут… у меня вести для Тисла, – негромко произнес Джонатан. Ральф едва сдержался, чтобы не податься вперед, услышав прозвище, которое уже было знакомо ему от Аска. Или это простое совпадение? Дверь открылась, спустя несколько мгновений, Джонатан скрылся внутри. Ральф слился со стеной, положив руку на гарду меча – здесь и сейчас можно было ожидать чего угодно: и десятка вооруженных разбойников, и удара со спины. Ждать пришлось не очень долго, открылась дверь, выпустив Джонатана, который двинулся в сторону, где стоял Ральф, прошел мимо него, Перси скользнул следом. Они остановились в отдалении от дома, в тени арки, откуда был виден вход в таинственный дом. Ральф взглянул на своего попутчика, задавая немой вопрос. – Все передал человеку, как договорились, – сообщил тот. – Прикидываю, что тот должен сейчас пойти докладывать. Хотя, хозяин будет недоволен. – Разумеется. И как ты назвал его? – Тисл, это пароль. Ральф не успел ответить на это, потому что дверь в доме, за которым они наблюдали, открылась, и человек в темном плаще вышел и, осмотревшись, двинулся по улице. Бывший пират и бандит последовали за ним – ни тому ни другому не составило бы труда идти бесшумно и преследовать незаметно – оба имели в том неплохой опыт, мешали лишь свежие раны, полученные и тем и другим в недавней схватке. Путь вновь оказался неблизким, и преследуемый и преследователи в равной мере прятались в тени домов, когда на улице появлялись ночные стражи, обходящие город. Они оказались в районе, где свои особняки строили состоятельные жители Лондона, и Ральф не сразу понял, что связной Тисла вышел на Оулд Бейли, а когда понял, то ощутил холод в груди, словно его проткнули коротким ножом. Человек в плаще остановился возле ворот старого особняка, принадлежащего светловолосому сэру Мармадьюку Скроупу, обладателю дорогого заметного перстня с плоским синим камнем. Словно два плода репейника сцепились меж собой своими колючками. Сэр Ральф Перси вернулся в трактир поздно, там его с нетерпением и беспокойством ждал Бертуччо, который расхвалив осмотренный им дом на тихой Милк Лейн, был весьма недоволен тем, что оказался в другом месте в то время, когда хозяину требовался его клинок и верная рука. Делая перевязку раны мессера, он высказал свое недовольство, закончив речь многозначным chi cerca trova (кто ищет, тот найдет). Получив медицинскую помощь и выговор от оруженосца, Ральф, по обыкновению, пригрозил тому скорой расправой и, снабдив монетами и наказав с утра заключить соглашение о съеме дома, отправился спать, точнее, бродить от стены к стене, размышляя обо всем, что произошло за эти два бурных дня. На палубе каракки под огнем испанцев, было спокойнее, чем в «мирном» Лондоне.
apropos: Ага, отлично! Далее у нас Мод с продолжением, как я понимаю.
Klo: apropos, Хелга Читала и все надеялась, что парочка хоть главную проблему уже успела урегулировать! Ан нет! Хелга пишет: Высокий грузный рыжеволосый и рыжебородый человек в красном с золотым шитьем джеркине, прихрамывая, шагнул к Перси, остановился, разглядывая его, словно заморскую диковину – сэр Ральф явился к королю как был, в дорожной одежде, пропыленном джеркине и видавшем виды потертом кожаном дублете – пират не слишком заботился о красоте своих нарядов, и, возможно, напрасно. Сэр Ральф с трудом узнал Генриха, которого и видел лишь пару раз в юности, когда отец брал его с собой в Лондон и приводил на королевский прием в Хэмптон Корт. Да и нелегко было узнать в мрачном погрузневшем Тюдоре ловкого теннисиста, поэта и музыканта, героя рыцарских турниров, того, о ком лорд Маунтджой некогда написал: «Небеса смеются, земля торжествует, полная молока, меда и нектара. Наш король не жаждет ни золота, ни драгоценных камней, ни металлов, лишь добродетели, славы и бессмертия». Черты когда-то красивого лица расплылись, потеряв всю привлекательность, взгляд стал колюч и резок. Голос зазвучал в унисон взгляду. А я Генриха теперь только так представить могу:
Хелга: Молли пишет: Я тоже во вздохах вся - Генрих он или не Генрих Генрих, король был личностью неординарной и мужчиной красивым, пока не упал с лошади и ногу не повредил, с тех пор не смог играть в теннис, фехтовать, участвовать в рыцарских турнирах и тыды, растолстел и стал тем, кого мы видим на портретах Гольбейна-младшего.
Klo: Молли пишет: А уж в воплощении Ильдебрандо Где тут смайлик в обморокпадующий? А я думала - одна я такая нестойкая!
apropos: Klo Klo пишет: А я Генриха теперь только так представить могу Молли пишет: Генрих он или не Генрих Он, конечно, хорош (хотя, признаться, я этот фильм не видела, только по картинкам сужу), но, увы, киношный. Боюсь, Генрих выглядел куда прозаичнее - и не уверена, что был красивым, хотя и неординарным мужчиной (цитируя Хелгу). На всех дошедших до нас портретах того времени на красавца он совсем не тянет. Klo пишет: Читала и все надеялась, что парочка хоть главную проблему уже успела урегулировать! Ан нет! Сейчас начнет урегулировывать.
apropos: Третья встреча Мод-Перси Бертуччо так и не был отправлен к барристеру за адресом леди Перси, пребывание которой городе обнаружилось так некстати. Ральф убедил себя, что теперь жена никуда от него не денется, и если он навестит ее завтра, а то и через пару дней, это ничего не изменит. Куда важнее было сейчас разобраться с Конаерсом и выяснить, каким образом Скроуп оказался замешанным в нападении, не ошибся ли Потингтон, и зачем сэр Мармадьюк вертится вокруг леди Вуд. Из седельной сумки был извлечен и давно ждал своего часа до сих пор невскрытый, таинственный пакет, переданный ему Аском. Кроме того, нужно было решить, куда он привезет и поселит свою жену после встречи – он не желал жить у ее родственников. Привозить ее сюда, в этот дом, он не собирался – во-первых, он снял его для Мод, а во-вторых, дом ему очень нравился и вряд ли понравится леди Перси: маленький снаружи, он оказался довольно вместительным внутри, да и расположен был на тихой улице, где с давних пор селились молочники, скрытый от любопытных глаз молочной лавкой и деревьями, которые не часто встречались в Лондоне. Поразмыслив, он решил оставить дом для свиданий с Мод, а для жены подыскать другой, побогаче, пусть наслаждается роскошью, но не мужем. Бертуччо был послан нанять кухарку и служанку, и вскоре привел добродушного вида пожилую толстушку и двух ее внуков, подростков, семейство, после короткого разговора с Перси, было принята на службу. Мистрис Робертс, как она назвала себя, сразу захлопотала по хозяйству: навела порядок на кухне, в двух комнатах, одну из которых Перси выбрал себе под кабинет, и спальне, поставила тесто для хлеба и пирогов, насадила на вертел баранью ногу, нажарила цыплят и рыбы, замесила пудинг и марципаны, нещадно гоняя Оливу и внуков то в лавки за мясом, овощами и специями, то к колодцу за водой, то за свежей соломой и полотном для простынь. Подождав, пока ловкий мальчишка-подросток разожжет камин, а слуга принесет кувшин с элем и кубок, Ральф устроился в «кабинете» за столом, положив на него пакет, который передал ему в Йорке Аск. Он развязал шнурок, скрепляющий пергамент и осторожно развернул пакет. В нем оказался бумажный сверток, точнее, свернутый лист бумаги, по все видимости большого размера. Ральф освободил столешницу, смахнув на пол все, что мешало распорядиться пространством, и разложил огромный лист, склеенный из нескольких малых. Это была карта – карта острова. Одного взгляда хватило мореплавателю сэру Ральфу, чтобы понять, что карта эта была особенной – на нее с потрясающей тщательностью и деталями были нанесены все или почти все города и селения Англии, границы графств, речные преграды, а главное, подробно очерчена береговая линия с маяками, укреплениями и сторожевыми постами. За такую карту можно было отдать целое состояние, и, вероятно, кто-то так и сделал. Тисл! – вспомнил Ральф прозвище адресата, названное Аском. Кто этот загадочный Тисл, и что он собирался делать с этой картой? Ну что ж, репейник так репейник, один стоит другого, усмехнулся Ральф. Судьба опять шутила, подбросив ему в противники почти тезку. С улицы раздался характерный скрип ворот, лязг подков по брусчатке возле дома. Ральф свернул карту и зашагал к окну. Прыткий Бертуччо уже стоял возле арабки, намереваясь помочь гостье сойти с лошади. Перси бросился вниз, выскочил на улицу, ведомый одним желанием, подхватил Мод на руки, понес в дом. Она обвила тонкими руками его шею, накидка ее была влажной от дождя, капюшон скрывал лицо, и он с трудом удержался, чтобы не откинуть тонкую ткань, увидеть ее глаза, серые, как небо над океаном. Ощущая тяжесть ее тела, доверчиво прильнувшего к нему, его закачало, земля поплыла под ногами, словно он стоял на палубе корабля. Отчего так волнует его эта маленькая леди, отчего? Ральф толкнул дверь, промчался словно вихрь, сметающий все на своем пути, мимо служанки, шарахнувшейся в сторону. «Она здесь и она моя, и принадлежит только мне! И будет принадлежать!» – лихорадочно крутилось у него в голове, когда он внес Мод в приготовленную для нее комнату, отпустил, снял с нее почти насквозь промокшую накидку. – Садись, садись сюда, Мод! – Ральф подвинул тяжелое кресло ближе к растопленному камину, и к низкому столу, где стоял графин с вином, блюда с пирогом и марципанами. Она села, расправив складки широкой юбки гауна, протянула руки к огню, чинная, тонкая, суровая. Лицо ее казалось очень бледным, во взгляде застыла горечь, или то было что-то иное, то, что заставляло его гарцевать вокруг нее, всматриваясь с тревогой в ставшие столь близкими черты, заметить тени, синевой лежащие под глазами. Или это тени от мерцания огня в камине? – Ты печалишься, cara? – спросил он. Налил вина, заставил выпить, чтобы она быстрее согрелась, и уселся у ее ног, взял руки Мод в свои. Ее пальцы были прохладны, а ладони нежны и гладки, словно шелк. – Расскажи, что тебя беспокоит, - сказал Ральф и дотронулся губами до ее ладоней. – Ты что-то скрываешь, не говоришь мне всего. Она покачала головой, отвела взгляд. «Что-то скрывает, чего-то боится – сделал он вывод – и не хочет об этом говорить, не доверяет мне». Она бежала от мужа, сюда в Лондон, но и здесь оказалась в опасности. – Что ж, если не хочешь говорить, не говори. Только помни, что я тот, кто готов помочь тебе, потому что... Ральф застрял на причине: потому что я желаю тебя и хочу, чтобы ты была со мной в радости и горе... потому что хочу, чтобы ты отдала мне свои тайны. Проклятье, что за упрямая женщина! - Tu sei testardo come un asino, Мод, - вдруг вскипев, сказал он на языке Бертуччо. (ты упряма, как осел) «Ты дьявольски упряма, но ты так желанна!» – Упрямая ослица? – переспросила она. – Ты знаешь латынь? – Ральф не сдержал удивления. – Немного, – она слабо улыбнулась, и эта улыбка сжала его сердце. Он был готов все отдать ради ее улыбки. Она поняла отчасти его слова про ослицу, но не рассердилась – наоборот, что-то проснулось в ней, словно толкнуло изнутри, зажигая блеск в глазах. Он взял кубок со стола, наполнил его вином, отпил и протянул ей, словно совершая языческий ритуал. Она поняла, молча приняла кубок, сделала глоток, рубиновая капля вина осталась на уголке губ, и она слизнула ее языком, смешно, по-детски. Вино, любовный напиток, близость возлюбленной ударили ему в голову, и, уже не заботясь о пожирающем нутро огне, он обнял ее колени, сминая жесткую ткань гауна. – Я не упрямая, просто... просто... – она запнулась, робко дотронулась до его щеки, но тут же отдернула руку, будто испугалась собственной смелости. – Тогда расскажи о себе, – сказал он. – Ведь я так мало о тебе знаю. Он совсем не был уверен, что желает слушать ее рассказ – более всего ему хотелось схватить ее в объятия, любить ее так, чтобы она забыла обо всех своих печалях. - Расскажи, - вопреки себе повторил он. – Как ты живешь, с кем видишься… Кто та леди, что я видел с тобой у церкви? «Почему возле тебя вьется Скроуп, - мысленно добавил он, - и кому выгодна твоя смерть…» – Это моя кузина, - ответила Мод. - Мы в доме кузена, ее брата. Живем очень замкнуто, почти никуда не ходим. – А тот джентльмен? – спросил Ральф. - Приятель кузена, - чуть помешкав, сказала она. – Он вызвался сопроводить нас на мессу, потому что у кузена в тот день случился приступ подагры. Скроуп вполне мог оказаться приятелем кузена леди Вуд, как и множества других джентльменов, и не было ничего удивительного в том, что сэр Мармадьюк решил оказать любезность своему заболевшему другу и сопроводить его родственниц в церковь. Но слишком уж по-хозяйски он обращался с Мод. - Приятель кузена, говоришь… – проворчал он, теребя кружево ее камизы, добираясь до узкого запястья, стянутого шнурком рукава. «Ты прекрасна, и я не желаю делить тебя ни с кем!» - Вы действительно хотите помочь мне? Пальцы ее дрожали, когда она сжала его руку. Он услышал ее тихий вздох, будто она задержала дыхание в ожидании его ответа. - Ты до сих пор не поняла, что именно этого я и хочу? Всем сердцем... милая. И когда он так называл женщину? Он предлагал ей свою помощь, и Мод не раз о том мечтала. Не глупо ли продолжать скрывать от него правду? Неужели она боится, что он сбежит, узнав о ее трудностях? Но он не бросил ее на растерзание разбойников, спас от грубых солдат, заботился о ней и охранял ее. Но что сможет сделать Кардоне? Избавить от мужа? Вызволить отца из Тауэра? Проще скрестить меч в поединке, чем разобрать с делами, где храбрость и ловкость бессильны. Мод заколебалась. - Ты что-то скрываешь, не говоришь мне всего, - сказал Кардоне, и в его голосе ей послышался упрек. «Не говорю, потому что не могу, не знаю, что сказать», – подумала она. Его прикосновения отвлекали ее, заставляя кровь быстрей бежать по жилам, обжигая кожу и прерывая дыхание. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, вместо того, чтобы вести эти трудные и бесполезные разговоры. Но вдруг, повинуясь отчаянному, инстинктивному желанию поделиться с ним всеми своими невзгодами и страхами, она вскинула на него глаза, сжала его руку так, будто боялась упустить. - Я расскажу, - пробормотала она. - Я слушаю, – ответил он. Мысли ее заметались, словно выпущенные из клетки на свободу, с которой они не знали, что делать. С чего начать? С отца? С того, что нежданно-негаданно в городе объявился ее муж, и отныне они с Кардоне не смогут видеться? Но вместо этого она заговорила о Скроупе – это показалось проще. - Один джентльмен… - начала Мод, не решаясь назвать имя: вдруг Кардоне вызовет его на поединок? - Этот джентльмен хочет жениться на мне, - продолжила она, и сразу поняла, как это глупо выглядит со стороны: замужняя женщина боится, что на ней кто-то женится. Она закусила губу и в отчаянии посмотрела на Кардоне, не зная, как объяснить то, что произошло у нее со Скроупом. - Он требует, чтобы я согласилась на аннулирование брака, вернее, он сам хочет его аннулировать, - это звучало еще глупее, как и то, что она добавила упавшим голосом: - У него холодные глаза... - Что-о-о? - рявкнул Кардоне, сжав ее колени так, что она ойкнула - он явно не рассчитал силу своих рук и продолжил, уже не рассчитывая силу своих слов. - Жениться? Аннулировать брак? Твой муж не способен быть мужем, а какой-то мерзавец с холодными глазами возжелал жениться на тебе? Проклятье, diavolo, раскалья! Это я женюсь на тебе, увезу тебя отсюда, сейчас же, прочь, во Францию, в Америку, подальше от негодяев и убийц! Ты поедешь со мной! - С вами?! – ахнула Мод. То, что он сказал, было так неожиданно и так... прекрасно! Она чуть не задохнулась от переполнившего ее восторга. Неужели он тоже любит ее?! Уехать с ним, стать его женой, забыть как о страшном сне - о сэре Мармадьюке, муже... «Отец! – тотчас вспомнила она. – Как оставить отца?!» И враз сникла, потухла, опустила голову. - Я не могу! - простонала она. Глаза ее налились слезами. Ральф пропустил ее «не могу» мимо ушей, поймав его лишь позже, но сейчас он не стал больше ждать, дабы упрочить свои права, ухватить, не отпустить сияние ее глаз и порыв ее тела. Он подхватил ее за талию, забыв о ране, она охнула, но подалась к нему, и он прижал ее к себе, обняв, покрывая поцелуями ее горящие щеки и губы со вкусом вина. Чепец полетел на пол, он взлохматил ее волосы, ломая прическу, пальцы уцепились за шнуровку платья... - Отчего же ты не можешь? – хрипло спросил Ральф. - Не могу, потому что... все очень сложно, - прерывисто пробормотала Мод, не в силах оторваться от него, умирая от его поцелуев, стремясь прижаться к нему еще сильнее и... никогда не покидать его объятий. Она уткнулась лицом в родную ямочку на его плече, словно пытаясь избежать ответов на вопросы, которые возвращали ее туда, куда вскоре придется вернуться. Ральф готов был обнимать ее хоть до утра, но не мог располагать собой и ею так, как бы ему хотелось - слишком сложным был завязавшийся узел. Странная судьба – вернуться на родину к своей жене, чтобы спасать и любить чужую. - И кто таков этот негодяй с холодным взглядом? Кто он, Мод? – спросил он, когда вновь усадил Мод в кресло у камина. - Он очень опасный человек, - еле слышно сказала она. – И еще… приехал мой муж… - Вот как! - воскликнул озадаченный Ральф. - И ты только что узнала об этом? Сюда приехал твой муж, и здесь же находится еще и жених, который намерен аннулировать твой брак! Или аннулировать твоего мужа? Мод, ты невероятно загадочная женщина. Ящик Пандоры, приоткрывшись, выпускал одну неожиданность за другой. Кажется, еще вчера она утверждала, что муж ее в... Чешире? Она лжет ему, но в чем? И почему? Лжет от страха перед мужем или перед тем, другим, негодяем? - Он не жених! Как он может быть моим женихом? Просто я боюсь его, он преследует меня, – шепотом, словно ее могли подслушать, добавила она. - Его зовут сэр Мармадьюк Скроуп. - Сэр Мармадьюк Скроуп, - повторил Ральф. Это имя прозвучало для него как гром среди ясного неба, хотя он должен был догадываться о ком идет речь. Именно он был с Мод у церкви, а Потингтон говорил, что Скроуп часто бывает в их доме. Сэр Мармадьюк, его лучший друг - волочится за его возлюбленной! Как тесен мир, как невелик остров, как странны и извилисты пути человеческие... И не просто волочится, пугает ее, угрожает и принуждает к незаконному браку! Мод всполошилась, разволновалась, произнесенное вслух имя испугало ее, словно человек, которого так звали, явился сюда, в эту комнату, сломав уютный полумрак. В камине догорали дрова, и жар дрожал на тлеющих углях. Ральф вновь почувствовал закипающее в нем желание. - Не бойся, - сказал он, умеряя свой пыл – «сначала дело, Перси, сначала дело». – Со мной тебе нечего бояться, cara. Но почему твой отец и кузен позволяют ему преследовать тебя? - Кузен поддерживает его, - она прильнула к Ральфу, стремясь в его объятиях найти убежище от своих страхов. – А отец… Отец ничего не может сделать, и сэр Мармадьюк угрожает мне, если я не соглашусь... Для него не имеет значения, хочу я этого или нет. Он уверен, что все будет так, как он решил. Я хотела скрыться, уехать из дома родственников, чтобы он не нашел меня... - Угрожает? - взревел Ральф. - Пусть выйдет со мной на поединок - навсегда забудет о том, как угрожать, раскалья! Отчего этот настырный жених так уверен в своих силах? А твой муж... Ты сказала, он приехал в город... Он замолчал, мотнув головой. Он не мог произнести это вслух: «твой муж должен избавить тебя от наглеца, вызвав его на поединок и разрубив пополам в честном бою», не мог, потому что ему хотелось разрубить пополам не только друга Мармадьюка, но и загадочного мужа, которого ни во что не ставил ее ухажер. Было во всей этой истории что-то странное. - Что это за муж? - наконец прохрипел он, справившись с гневом. Мод выскользнула из его объятий, привычным жестом пригладила волосы. - Мой муж - никчемный, ненадежный, безответственный человек, - отвернувшись к огню, с горечью сказала она. - Я ему не нужна. Он бросил меня, не интересуясь моей жизнью, моими заботами и невзгодами. Он приехал сюда, в Лондон, но я не знаю, чего от него ожидать… - голос ее дрогнул. – Может быть, при нем Скроуп и оставит меня в покое, но вряд ли я могу рассчитывать на заботу или помощь мужа. Отчего-то Ральфа не порадовал такой отзыв о муже, хотя все, что он знал о Мод, отчасти подтверждало такое мнение. Она действительно была не нужна этому Вуду, ему не нужно было то, чего вожделеет каждый мужчина, желающий продлить свой род и обрести семейные радости, он дал жене необъяснимую свободу и, кажется, на самом деле равнодушен к ее горестям. Он настолько слаб, что другой мужчина добивается его жены, уверенный, что сумеет ее заполучить… Ральф не понимал, не мог понять, что за человек этот загадочный супруг леди Вуд. Впрочем, зачем ему понимать его? Забрать ее, увезти во Францию, на берег Средиземного моря, в Америку, прочь отсюда, туда, где они будут свободны. Только дождаться суда над тестем и сделать для него все, что в его, Ральфа, силах – и если приговор будет суров, заплатить палачу, чтобы топор был наточен лучшим образом. Аннулировать свой брак, оставить жену и увезти сероглазую леди – мир велик, им найдется место. Но прежде всего - кулаки Ральфа сжались - он разберется со Скроупом.
Хелга: apropos Пропали ребяты оба, совсем пропали! Очень проникновенный отрывок. apropos пишет: - Мой муж - никчемный, ненадежный, безответственный человек, - отвернувшись к огню, с горечью сказала она. - Я ему не нужна. Жестокая Мод, так о мущине отозваться. apropos пишет: (хотя, признаться, я этот фильм не видела, только по картинкам сужу), но, увы, киношный. "Шепотом" Он оперный.
apropos: ОХ, вот чуть освободимся - надо будет отпраздновать, обмыть роман наш эпопейный - два года писали, между прочим. С хвостиком.
Молли: apropos , Хелга Мои поздравления Титанический труд, который вызывает мое восхищение
apropos: Молли пишет: Мои поздравления Спасибо! Молли пишет: итанический труд, Не то слово, какой титанический. У нас закрутилась довольно сложная авантюрная интрига - помимо любовной (с ней-то было куда проще), и мы с определенным трудом, должна признать, в итоге свели концы с концами. Но мне кажется, получилось очень даже неплохо. Во всяком случае писать это было интересно, хотя и трудно - ведь приходилось не только изобретать и сводить сюжетные ходы, но и вписывать их в исторические реалии (или придавать им историческое правдоподобие ). Плюс сложная матчасть - детали быта, традиции, менталитет... Уффф...
Хелга: Молли пишет: Мои поздравления Спасибо! apropos пишет: У нас закрутилась довольно сложная авантюрная интрига - помимо любовной (с ней-то было куда проще), и мы с определенным трудом, должна признать, в итоге свели концы с концами. Но мне кажется, получилось очень даже неплохо. Ну не знаю, насколько неплохо, главное, что свели.
apropos: Хелга пишет: Ну не знаю, насколько неплохо, главное, что свели. Не, ну неплохо свели, нет? Вообще - уже сейчас чувствую (хотя мы еще работаем над романом) - как мне его будет не хватать. Так сроднились с героями, с эпохой... друг с другом в нелегком соавторском творчестве...
bobby: А когда на сайте полный текст будет?
Молли: bobby пишет: ДЫк я его еще даже не начинала. Это ты сейчас издеваешься?! Ты меня как рыбу на крючок поймала с твоим "неначалом"
apropos: bobby пишет: А когда на сайте полный текст будет? Пока трудно сказать - редактируем. Молли пишет: Ты меня как рыбу на крючок поймала У нас лески длинные. Если серьезно - то там же только начало новогоднего рассказа. Кстати говоря, не дописанного.
Молли: apropos пишет: Кстати говоря, не дописанного Вот и до пиши Кстати, Новый год скоро - повод
Дебора: Рада, что роман наконец дописан. Жду, когда можно будет его прочитать!
apropos: Дебора Дебора пишет: Жду, когда можно будет его прочитать! Как приведем его в божеский вид - тогда и...
Дебора: apropos терпеливо ждём-с.
полная версия страницы