Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 6 (рабочая тема) » Ответить
Гвоздь - 6 (рабочая тема)
apropos: Обсуждаем и пишем, пишем и обсуждаем... [
apropos: мариета мариета пишет: мое сердце тоже забило учащенно Странно, а я совсем почему-то не чувствую "химию" Марми. Вероятно потому, что мы с Мод любим Персика? Хотя... если полюбим Марми, то и ощутим его обаяние? мариета пишет: Мод ужасно везет Это как посмотреть - если оба ГГ нравятся - то трудно кому-то отдать предпочтение. Опять же - какие намерения у них... Хелга пишет: и плюс и минус должны обладать энергетикой и привлекательностью, тогда и выбор будет более страстным И более сложным, хотя, если подключить разум, то предпочтение надо отдавать джентельну, а не бродяге
Хелга: apropos пишет: а я совсем почему-то не чувствую "химию" Марми. Вероятно потому, что мы с Мод любим Персика? ну не знаю, на мой взгляд Марми химичит не меньше Перси, только химичат они по-разному, один обходителен, другой грубоват. По логике и разуму нужно выбирать Мармадьюка. Мужчина при всех достоинствах и искрит.
Кудрявая: Хелга пишет: Марми химичит не меньше Перси а у меня с самого начала такое ощущение, что у Марми злобно-корыстные намерения...
Хелга: Кудрявая пишет: а у меня с самого начала такое ощущение, что у Марми злобно-корыстные намерения... Отчего? Потому что он галантен и обходителен?
Кудрявая: Хелга пишет: Отчего? Потому что он галантен и обходителен? Не могу обосновать , на то оно и ощущение
apropos: - ... и вы оцените и полюбите меня... - мягкий голос прозвучал, словно из тумана. Мод вздрогнула. - Конечно! Конечно, я... - она запнулась. Что он имеет в виду, призывая «полюбить» его? Мод смешалась, решив, что неправильно поняла слова Скроупа. - Я с большим уважением и теплотой отношусь к вам, сэр! – поспешила она уверить его. - Я не смела и надеяться, что смогу увидеть отца, а вы... Вы поступили как настоящий друг! Ведь мы же друзья, сэр Мармадьюк? Как можно не оценить то, что вы сделали... делаете для меня, для нас с сэром Уильямом? Знайте, я очень, очень признательна вам, сэр! - с жаром добавила Мод. - И всегда буду помнить, сколь многим обязана... - Помнить? - переспросил сэр Мармадьюк. - Нет, не нужно помнить! Если вы согласитесь стать моей избранницей, леди Перси, зачем мне ваши воспоминания и благодарности? Вы рядом со мной, в моей жизни - вот главная признательность для меня. Вы озарите светом ваших глаз и нежностью ваших рук мою суровую жизнь, наполните ее звучанием вашего голоса. Никто другой не сможет в полной мере оценить вас и вашу красоту, лишь я... Не бойтесь моих речей! Да, я ваш верный друг, но этого мало! Мод в растерянности уставилась на сэра Мармадьюка, не зная, как отнестись к его словам и что ответить. Ей не хотелось обидеть его: ведь от него сейчас зависела ее встреча с отцом, но и нельзя было позволить ему говорить подобные вещи. Она вновь попробовала отнять у него свою руку, но он не отпускал ее, и девушка в отчаянии прикусила губу. - Сэр Мармадьюк, - как можно мягче начала она, – у меня есть муж… - Муж? Какой муж, леди Перси? – остановил ее Скроуп, словно не заметив ее смятения. - Ваш муж давно забыл о вас, к тому же наверняка он давно мертв. Не хочу огорчать вас, но я искренен, лгать не посмею. Вам нужно смириться с мыслью о его кончине. - С чего вы взяли, что он умер? - Мод не скрыла своего удивления. – Сэр Ральф где-то путешествует, но он жив, и мы не раз получали от него вести. Поверьте, я питаю к вам самое искреннее расположение, но принадлежу другому... - Его нет, а я здесь, перед вами, живой и любящий вас всем сердцем, готовый сделать для вас все, леди Перси. И завтра вы увидите своего отца. Неужели такая малость, как благосклонность к моему страдающему сердцу, не равноценная плата за мои старания? Мод повела плечами. Кардоне требовал от нее вознаграждение, теперь сэр Мармадьюк тоже говорит о плате. - Я должна заплатить за ваше доброе отношение ко мне? - глухо спросила она. Скроуп, так и не выпуская руки Мод, мягко сжал ее, короткая улыбка тронула его красивые губы, но лишь на мгновение, словно он случайно выпустил ее, не успев поймать. - Что вы, леди Перси, заплатить - совсем не то слово, не о том я веду речь. Как могу я требовать от вас платы? Наслаждение видеть вас, ваши глаза… вы знаете, какие у вас глаза? Я не поэт и вряд ли найду слова, чтобы рассказать вам, что я чувствую и вижу, глядя в ваши глаза. Они не умеют лгать, они пишут историю ваших порывов и чувств, леди Перси... Не плата, но покровительство мое, вот что предлагаю я вам, помощь и поддержку, и сердце свое... И свидание с вашим отцом. Так неужели же вы сочтете платой немного тепла, которое взамен подарите мне? Глаза его блестели, на щеках появился неровный румянец, свойственный белокурым мужчинам - волнение добавило привлекательности его лицу. Лишь чуть дернулся край губы, словно он в чем-то сдерживал себя. - А что касается вашего мужа, Мод... даже если он и жив, ваш брак не имеет силы, по истечению стольких лет. Но ваша преданность отрадна и дает мне надежду, что и я смогу отведать глоток этой верности. «Как он может видеть что-то по моим глазам?! - похолодела Мод. - Догадался, что я и Кардоне... Нет, не может быть! Он говорит о моей верности мужу, но при этом, не смущаясь, просит меня подарить ему немного тепла… отблагодарить его тем, что мужчинам нужно от женщины?!» Она очень хотела увидеть отца, но не такой ценой. «Заплачу барристеру, чтобы он добился для меня свидания. Или сама пойду в Тауэр, подкуплю тюремщиков. Они не откажут дочери заключенного», - лихорадочно подумала Мод и резким движением, которое острой болью отозвалось в ее ране, все же выдернула свою руку. - Муж мой жив, брак наш благословлен моим отцом и освящен церковью, - ответила она. - Я считаю вас хорошим другом и благородным джентльменом, сэр Мармадьюк. И надеюсь, что вы не хотите меня оскорбить. Вы просите невозможного! Не имея возможности встать и отойти, поскольку гость стоял, наклонившись над ней, Мод откинулась как можно дальше, вжалась в угол кресла, с напряжением прислушиваясь, не раздастся ли стук у входной двери, - появление Джоанны или Агнесс спасло бы ее от столь неприятной ситуации. - О, я слишком настойчив, - сэр Мармадьюк внезапно тоже откинулся на спинку стула. - Простите меня, леди Перси, я перешел границу дозволенного. Но у меня есть оправдания, - продолжил он, вновь подавшись к ней. - Очень веское оправдание - я покорен вашей красотой, вашей добротой, вашими чарами. Вы так хороши сейчас в своем праведном негодовании, и я потерял голову, пытаясь поймать свою удачу. Да простит меня Господь за то, что наговорил вам на горячую голову. Сэр Мармадьюк поднялся с места и поклонился, столь учтиво, словно и не было его пылких признаний и неправедных предложений. - Сейчас же я должен вас покинуть, поскольку обидел вас и испугал. Покинуть... Он не договорил и начал медленно натягивать перчатку на руку, не глядя на Мод. «Уходит, уходит, не отдав мне разрешение на свидание с отцом!» - она прикусила губу, настороженно глядя на сэр Мармадьюка. Единственный человек, на бескорыстную помощь которого она рассчитывала. И опять ей почему-то вспомнился Кардоне. Он тоже просил прощения... Мод сглотнула. - Да, вы обидели меня, сэр, - сказала она, цепляясь за ту ниточку, которую дал ей сэр Мармадьюк. В другой ситуации она бы высказалась куда резче, но его искреннее раскаяние заставило девушку смягчить тон. К тому же у него осталось разрешение на ее встречу с отцом. - Вы обидели меня, но я прощаю вас, - пробормотала она. Наполовину натянутая на руку перчатка застыла, словно стала слишком узкой, чтобы обхватить тонкую, но крепкую руку сэра Мармадьюка. Он повернулся к Мод, на лице лежала печать раскаяния. - Как вы добры, леди Перси... - почти прошептал он, голос его сорвался и затих. Он помолчал, словно справлялся с волнением или с голосом, затем продолжил, столь же тихо: - Вы добры и преданны! Вы словно драгоценный камень, требующий оправы, достойной оправы. И я могу стать этой оправой. Одно ваше слово, леди Перси, одно слово... Разве я не нравлюсь вам? Я здесь перед вами, а не ваш муж, что оставил вас на долгие годы... Подарите же свою преданность живому мужчине, а не призраку. Он вдруг согнул колено, оказавшись у ног Мод, и протянул к ней руку. - Я весь ваш, леди, но не леди Перси, я хотел бы обращаться к вам - леди Скроуп. Мод в изумлении уставилась на коленопреклоненого сэра Мармадьюка. Ей показалось, что она ослышалась, но поза и красноречивый взгляд Скроупа подтверждали сказанные им слова. - Что вы такое говорите, сэр? Я не могу быть леди Скроуп, даже если бы имела на то желание. Я замужем, - напомнила она. - Замужем за сэром Ральфом Перси. Да, он оставил меня, уехал... Но все равно он остается моим мужем, а я - его женой. В горе и радости, пока смерть не разлучит нас, - невольно она повторила слова брачного обета - слышанные ею не раз во время брачных церемоний, где она была гостьей. Собственного венчания она не помнила. Он все еще стоял перед ней на одном колене, глядя снизу вверх, и, кажется, не собирался подниматься. Голова его вдруг склонилась, словно он был не в силах смотреть на Мод, но рука его опять поймала ее руку, ласково, нежно сжала ее. - Как долго я искал... - услышала она. - Я понял, леди, я искал именно вас. И отчего же та, которая милее всех на свете, связана узами? Узами, порвать которые в ее власти! Наш король порвал незаконные узы ради новой королевы, так отчего вам, леди, не отказаться от брака, который не принес вам ничего, кроме разочарований? Это законно, и даже в Риме одобрили бы такой шаг. Чего совсем не ожидала услышать Мод, так это речи об аннулировании брака. Отец ее когда-то говорил о том, но передумал, когда сэр Ральф прислал о себе вести. Но сейчас слова Скроупа застали ее врасплох. - Я не могу сама разорвать эти узы, - нерешительно ответила Мод. - Только мой отец... Я повинуюсь своему отцу, сэр. Как он решит - так и будет, а я покорна его воле. Вероятно, - с горечью добавила она, - ему предпочтительнее видеть дочь замужней... - Завтра вы увидите своего отца, - сэр Мармадьюк поднял голову. – Поговорите с ним. Я очень хочу помочь ему, но мне проще будет хлопотать за него, являясь родственником, зятем. Можно быстро освободить вас от тягостного брака, положитесь на мое знание закона. Если вы, леди, согласны стать леди Скроуп, моей женой пред Богом и людьми. Синие, невозможно синие глаза в упор уставились на Мод, в них читалась просьба... нет, мольба. - Освободить... - повторила ошарашенная Мод. - Вашей женой...
Молли: Ну и гад (простите, леди) этот Ваш Мармадьюк , apropos! apropos пишет: Синие, невозможно синие глаза Так, где муж?! У меня прямо желание вызвать этого мармеладного парня на дуэль
Axel: apropos Если вы, леди, согласны стать леди Скроуп, моей женой пред Богом и людьми. Что-то я не очень верю в его чистые намерения. И, да, где же наш муж? Пора бы уже намылить шею этому самоуверенному красавцу!
Хелга: apropos Красноречивый сэр Мармадьюк. А ведь как красиво излагает, заслушалась. Женские уши - враги или друзья? И почему читатели так невзлюбили велеречивого блондина? Мод нелегко приходится, и очень понятна некоторая ее бесчувственность - не зажигает Мармадьюк в ней огня почему-то. Тапок... Вот эту фразу очень захотелось изменить. apropos пишет: В другой ситуации она бы высказалась куда резче, но его искреннее раскаяние заставило девушку смягчить тон. К тому же у него осталось разрешение на ее встречу с отцом. Резкие слова, которыми она хотела ответить ему, застыли на губах - его искреннее раскаяние и разрешение на встречу с отцом заставили ее смягчить тон.
Axel: Хелга пишет: И почему читатели так невзлюбили велеречивого блондина? Так он же прямым шантажом занимается. Ставит Мод, я бы сказала, в безвыходное положение.
bobby: apropos Сэр Мармадьюк, несмотря на свои сладкие речи, не вызывает особой симпатии. Однако он в некотором роде прав, когда предлагает ей расторгнуть брак и выйти замуж за него. О чем только думал Перси, болтаясь столько лет по заграницам? Ладно, уехал, когда жена маленькая была, но оставлять надолго девушку в полном расцвете... было весьма глупо с его стороны. И если Мод его не дождется, будет права.
мариета: Хелга пишет: И почему читатели так невзлюбили велеречивого блондина? Вот и я в недоумении. Вроде бы ничего обидного не сказал Попросил иметь честь..., устроил свидание с папенькой, нашел выход из ситуации с браком... К тому у него невозможно синие глаза Чего тут недостойного? apropos спасибо Марми начинает нравиться, однако мне почему-то кажется, что это обаяние не будет длиться еще долго
apropos: Спасибо, девочки Что-то Мармадьюк - как ни старается - никак не завоюет симпатии всех леди Молли пишет: где муж?! Муж объелся груш едет в Лондон, вроде бы Axel пишет: Пора бы уже намылить шею этому самоуверенному красавцу Бедный сэр Мармадьюк. За что намылить-то? И сам по себе хорош, и намерения честные... Хелга пишет: почему читатели так невзлюбили велеречивого блондина? Я вот тоже удивляюсь bobby пишет: прав, когда предлагает ей расторгнуть брак и выйти замуж за него Еще как прав, на мой взгляд. Мужа нет, дева в одиночестве чахнет. Персик, похоже, ни о чем не думал - жил в свое удовольствие, путешествовал, мир посмотрел, себя показал, а что там дома - как-то его не очень интересовало. Да и жена для него до сих пор - не слишком приятное и обременительное бремя. Потому он и старается оттянуть время встречи с ней. И Мод можно понять - что ей неизвестный, где-то блуждающий муж. мариета пишет: Марми начинает нравиться, однако мне почему-то кажется, что это обаяние не будет длиться еще долго О, и ты туда же Бедный, бедный Марми... Хелга, спасибо за тапок
Хелга: Axel пишет: Так он же прямым шантажом занимается. Ставит Мод, я бы сказала, в безвыходное положение. bobby пишет: О чем только думал Перси, болтаясь столько лет по заграницам? Ладно, уехал, когда жена маленькая была, но оставлять надолго девушку в полном расцвете... было весьма глупо с его стороны. И если Мод его не дождется, будет права. Иногда и шантаж может пойти на пользу неразумной деве. В ее средневековом положении выйти замуж за реального мужчину, а не ждать эфемерного мужа - самый лучший выход. В общем-то выбор у нее хоть и есть, но не ах какой. Ни того, ни другого она толком не знает. Муж - безответственный бродяга, Мармадьюк - темная лошадка. В общем, деве пат. мариета пишет: Вроде бы ничего обидного не сказал Обидно, слушай, - ничего не сделал - только вошел…(с)
Хелга: Кстати, о муже... Добравшись до Лондона, Ральф первым делом заехал к Финчу и узнал, что король находится в Виндзорском замке, и что заседание Звездной палаты отложено на неопределенное время, следовательно, тесть был еще жив и оставалась хрупкая надежда, которая зиждилась на звоне монет, что перетекли в руки судей, словах свидетелей из Боскума и отношении короля. Не задерживаясь, Перси помчался в Виндзор, навстречу судьбе. Он пересек очередные свои ворота, но на этот раз их не пришлось брать штурмом, решетка поднялась перед ним вскоре после того, как он сообщил о себе и своей миссии. Он не знал, сможет ли проехать под этой аркой в обратном направлении свободным человеком или его повезут обвиненным в государственной измене, и в этом случае он уже не сможет ничем помочь ни своей беглянке-жене, ни сэру Уильяму. Спешившись, Ральф передал рыжего подбежавшему слуге, и зашагал вслед за провожатым к входу в королевские палаты мимо засохшего рва, за которым окруженная пышным садом возвышалась массивная круглая башня – крепость в крепости, В этом саду когда-то гуляла леди Джоан *, и узник Виндзора, шотландский король Иаков I увидел ее из окна башни. Вдохновленный прелестями леди и строфой Чосера, он сочинил свою знаменитую поэтическую «Книгу короля». Звездами осиян небесный свод, И в Водолее Кинфия младая, Воздев рога, к полунощи плывет, Златые косы в струях омывая. Она, свеченьем свежим оживая, Недавно обновилась в Козероге, Как повелел небес порядок строгий.** Вряд ли сэр Ральф вспомнил эту древнюю историю, ступая по камням Виндзорского двора, но думая о том, что, возможно, это его последние шаги на свободе, он вспомнил леди Вуд и пожалел, что больше не увидит ее. Порядок небес бывал строг и безжалостен. Широкая лестница и узкий коридор привели его в просторный зал, освещенный высокими окнами. Разговор, что вели перед его приходом присутствующие здесь, затих, все обернулись к нему, не скрывая любопытства. Высокий грузный рыжеволосый и рыжебородый человек в красном с золотым шитьем джеркине, прихрамывая, шагнул к Перси, остановился, разглядывая его, словно заморскую диковину – сэр Ральф явился к королю как был, в дорожной одежде, пропыленном джеркине и видавшем виды потертом кожаном дублете – пират не слишком заботился о красоте своих нарядов, и, возможно, напрасно. Сэр Ральф с трудом узнал Генриха, которого и видел лишь пару раз в юности, когда отец брал его с собой в Лондон и приводил на королевский прием в Хэмптон Корт. Да и нелегко было узнать в мрачном погрузневшем Тюдоре ловкого теннисиста, поэта и музыканта, героя рыцарских турниров, того, о ком лорд Маунтджой некогда написал: «Небеса смеются, земля торжествует, полная молока, меда и нектара. Наш король не жаждет ни золота, ни драгоценных камней, ни металлов, лишь добродетели, славы и бессмертия». Черты когда-то красивого лица расплылись, потеряв всю привлекательность, взгляд стал колюч и резок. Голос зазвучал в унисон взгляду. – Сэр Ральф Перси? Ужели странники возвращаются? Граф Норт давно похоронил вас в океанской пучине и прочел погребальную молитву! Генрих хрипло засмеялся, сочтя, что пошутил, присутствующие подхватили осторожными смешками. – В пучине вод корабль тонул, но моряка тебе вернул! – раздался искусственно звонкий, неестественно противный голос – то королевский шут Секстен, встряхнув бубенчиками на колпаке, обошел Ральфа вокруг. – Ох и красавчик, в дублете дыра, сколько монет прогулял ты вчера? – Я сам не ведал, что вернусь, Ваше величество! – поклонился Ральф. – Спешил исполнить поручение, не успел надеть подобающий костюм! Последние слова были обращены более шуту, чем королю. Шут закивал, звеня бубенчиками. – Пошел, пошел, Секстен! – рявкнул Генрих, махнув рукой. – Посчитай, сколько ты прогулял сам, бездельник! Рассказывайте же, сэр Ральф! Послушаем нашего гостя, джентльмены. Вы гость или посланник? Генрих заковылял к массивному креслу, стоящему в центре зала, устроился на нем, вытянув ногу. Ральф достал из кошеля небольшой узелок, развязал его и с поклоном протянул королю. – Что это? – быстро спросил Генрих, метнув на него подозрительный взгляд. – Для вас, Ваше величество, как от верного слуги… – ответил Ральф. Генрих взглянул на его раскрытую ладонь, где на чистой холщовой тряпице лежали две розовые жемчужины, глаза короля на мгновенье блеснули каким-то бешеным весельем. Дар королю был тщательно подобран – не то, чтобы Ральф планировал нанести визит суверену Англии, он намеревался приехать на родину налегке, дабы не рисковать нажитым состоянием, но взял немного драгоценностей и среди них – огромные розовые жемчужины, шелковистые на ощупь, удивительно правильной формы – такие редко встречались в Старом Свете. – Гуляка-гуляка, а знатный купец – хороша курочка, что снесла такие яйца! – птичьим голосом заворковал Секстен, тут же получивший хорошего тычка от короля. Генрих явно наслаждался зрелищем драгоценностей. Он взял крупную, чуть продолговатую бледно-розовую жемчужину, покатал ее на ладони, оценивая форму. Матовый ее бок вдруг словно вспыхнул язычком пламени, вторым, третьим. Молчаливые джентльмены качнулись вперед, пытаясь разглядеть дары в руках короля. – Отличный жемчуг, сэр Ральф… – голос короля звучал уже не так резко, взгляд потеплел, словно впитав лучезарное тепло карибского жемчуга. – Вы расскажете мне о своих странствиях и о том, где добывают такие… яйца, – Генрих усмехнулся, покосившись на шута, – но сначала расскажите, с какой целью вы прибыли ко мне с севера. Настроение и мысли короля менялись почти мгновенно – тревога и страх за свое будущее, за трон, за судьбу нерожденного наследника не оставляли его ни на минуту, и он не мог скрыть свое смятение ни за показным спокойствием, ни за живым гневом. Генриха терзала постоянная обессиливающая боль в ноге: в январе, участвуя в турнире, он упал с лошади, от удара открылась старая рана, которая не желала заживать. Он не мог доверять лекарю, как не мог доверять никому из своего окружения – о чем и писал Норфолку в предыдущем своем послании, предупреждая кузена об осторожности и о том, чтобы тот не вступал в открытый бой с бунтовщиками – их было слишком много, они угрожали его трону, а клялись в верности королю. Но солнечный розовый жемчуг Перси чуть согрел мятущееся сердце Генриха – король любил драгоценности, и ему всегда не хватало средств. – Вы виделись с братом? – нетерпеливо продолжил он. – Граф вечно болен, и даже изволил пропустить собрание здесь в Виндзоре, сославшись на больные ноги. Вы дадите сто очков вперед своему брату, Перси! – Видел брата перед отъездом на север, сир. Нашел его нездоровым, – осторожно подтвердил Ральф, – ныне же поспешил в Виндзор, чтобы донести слова джентльменов Нортумберленда о верности королю и святой Церкви. Он достал свернутый в свиток лист бумаги. – Нортумберленд верен мне, имея более заботы о защите нас и нашей страны, чем мятежники из Йорка! – воскликнул Генрих, сминая прочитанное письмо в кулаке. – Как вам удалось проехать через бунтующие графства? Встретили мятежников? Он уставился на Ральфа в упор, пронизывая его взглядом – задергалось веко, король нервно прижал его пальцами. Поколебавшись, Перси поведал полуправду о том, как попал в плен под Помфретом, и о том, как ему удалось сбежать, упустив в рассказе подробности об Эске. Король слушал напряженно, чуть наклонившись вперед, теребил перстень на безымянном пальце, перебивал быстрыми вопросами. Одобрительно кивал, слушая о побеге, заставил Перси назвать приблизительное число восставших, помрачнел, услышав его слова. – Проклятье! – Генрих ударил кулаком о подлокотник стула. – Значит, силы мятежников кажутся вам достаточно великими? Бесчестие и промедление, и вот результат… Предательство! Король закипал, лицо его, от природы не бледное, побагровело, он поднялся с кресла, неудачно ступил на больную ногу, сжал кулаки. Словно взбешенный лев, готовый к прыжку. Он замолчал, и в зале нависло напряженное молчание. Где-то во дворе заржала лошадь. – Жил не так давно в Нортумберленде один простачок… – тишину нарушили Секстен и звон его колпака. – Что? – рявкнул Генрих. – И такой он был недотепа, что не мог правильно сосчитать хотя бы до двух десятков… – И что с того, болван? – Но он знал назубок все церковные наставления и пересказывал их так, как не мог никто из ученых мужей. – И посчитал себя важнее церковной главы? – прорычал король. – Шел он как-то вечером по зеленому лугу и услышал, как молодой парень, – шут подмигнул Ральфу, тот усмехнулся в ответ, – упрашивает юную молочницу пустить его на ночлег. – Что за глупости, дурак? – пробормотал Генрих, с явным любопытством ожидая очередного шутовского подвоха. – За услугу девица попросила у него пригоршню золотых, – продолжил Секстен. – «Эх, дружище, – изумился наш недотепа, – дорого же тебе обойдется твое раскаяние за прегрешения!» Король рухнул на кресло и расхохотался, смех его отдался эхом от сводов потолка, рассыпался натужным кашлем и был подхвачен джентльменами. – Дорого же тебе обойдется твое раскаяние! – повторил король, отсмеявшись, и воззрился на Ральфа. – Столь мало верных людей, но я верю вам, сэр Ральф Перси из Нортумберленда. Вы расскажите мне о землях, где побывали, нам нужно знать о том, и о жемчуге, что там добывают. Вы привезли хорошие вести, которых так мало в эти дни, вы привезли себя, мне нужны люди здесь. Сейчас же идемте, джентльмены, нас ждет королевский Совет. Король двинулся к выходу, прихрамывая и явно злясь, что больная нога мешает ему шагать привычно широко. * Джоан Бофорт (англ. Joan Beaufort) (ок. 1404 —1445) — королева Шотландии, жена короля Якова I. Джоан была дочерью Джона Бофорта, графа Сомерсета, брата английского короля Генриха IV. В Джоан влюбился король Шотландии Яков I, находившийся с 1406 г. в английском плену, который посвятил ей свою романтическую поэму «Kingis Quair». 2 февраля 1424 г. состоялась свадьба шотландского короля и английской принцессы, и молодая семья вернулась в Шотландию. * Иаков I, Шотландский «Книга короля» «The Kingis Quair», перевод А.А. Петровой
apropos: Хелга Восхитительный фрагмент! Король очень колоритен - так и представляю его - рыжебородого, грузного, нервного. И шут отлично разряжает надвигающиеся тучи. И очень хорошо легли мысли Персика, входящего в Виндзор - Хелга пишет: навстречу судьбе. И в эти мгновения он все же подумал о леди Вуд Не забыв о жене и тесте, кстати. Взрослеет.
bobby: Хелга Отрывок прочитался влет! Не повествование, а песня. Так бы читал и читал дальше.
Axel: Хелга Спасибо! Перси, конечно, красавец. Просто рыцарь без страха и упрека. И как подобает настоящему рыцарю подумал и о жене, и о любовнице. И я опять хочу прояснить для себя меркальнтильный вопрос. Насколько я поняла, Перси пока не потерял своё состояние. Так как у Мод нет сына, т.е. наследников прямых нет, то она не может претендовать на имущество мужа. И расторжение брака никак не повлияет на её имущественное положение. Если отца Мод всё-таки признают виновным, то она останется совсем без гроша. Получается, что если выбирать между верностью отцу и верностью мужу, то выбрать отца логичнее даже с экономической точки зрения. Да, сэр Мармадьюк имеет все шансы получить добычу, ставя Мод перед таким нелегким выбором.
Кудрявая: Axel пишет: сэр Мармадьюк имеет все шансы получить добычу, ставя Мод перед таким нелегким выбором только не это!
apropos: Axel пишет: у Мод нет сына, т.е. наследников прямых нет, то она не может претендовать на имущество мужа. И расторжение брака никак не повлияет на её имущественное положение Это все зависит от того, как был составлен брачный контракт. Если по нему ей положена не только вдовья часть (в случае смерти мужа), но вся его собственность (а такое могло быть, поскольку Корбридж не майоратное владение), то в случае аннулирования брака она многое теряет. Т.е. сейчас в любом случае - если Боскум будет конфискован - у нее, как у жены Перси, который еще не признан умершим, остается Корбридж. При расторжении брака и потери Боскума - она теряет и Корбридж, т.е. теряет все. Axel пишет: выбрать отца логичнее Как раз ей выгоднее оставаться женой Перси. Но Марми, похоже, готов ее взять в жены без приданого. Бескорыстный, словом. Axel пишет: сэр Мармадьюк имеет все шансы получить добычу В этом судьба ему явно благоволит - появился в нужное время и при благоприятных для него обстоятельствах. Кудрявая пишет:только не это! Для Мод как раз в этом смысле все тоже складывается удачно - обретет нормального мужа, который к тому же готов помочь в деле спасения ее отца.
полная версия страницы