Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 4 » Ответить
Гвоздь - 4
apropos: Авторы: Хелга, apropos Жанр: роман Романтическая история, случившаяся в Англии во времена правления Генриха VIII Читатели, как и их отклики - с критикой или без оной, с обсуждениями, дискуссиями, вопросами и прочим, что хочется высказать в этой теме, - авторами радостно приветствуются. Главы на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html Мод и Кардоне Другие герои (по мере поступления, появления и прохождения кастинга) Бертуччио Олива Сэр Мармадьюк Скроуп Сэр Лоуренс Финч Сэр Уильям Балмер Генри Перси, Сэр Стивен Стрейнджвей граф Нортумберленд Агнесс ПекокДжоанна Уиклиф Рыжий Гнедая арабка
apropos: Леди! Папу Мод мы таким и представляли - и рады, что он вам тоже понравился. Рыцарь старой закалки. Зять для него мальчишка, соответствующее и обращение, тем более Персик - успевший возмужать - кругом перед ним виноват, так что папу можно понять за не слишком дружелюбную встречу вдруг объявившегося мужа дочери. Дома, может, он бы встретил его более спокойно, а уж в тюрьме, исходя волнением не только за свою жизнь, но и за будущее дочери... Вообще, папу жалко. juliaodi пишет: этот удар кулаком только начало длительной борьбы за собственное счастие Ой, похоже, что длительной. И отчаянной. Потому как только мы знаем, что леди Вуд и есть леди Перси. Он-то, бедолага, этого не знает. И когда еще узнает? Вопрос... Кстати, по поводу Кэти. Хм. Annasy пишет: если счесть его неудачу за Божественное вмешательство Ну, как таковой неудачи у него не было, думаю. Просто расхотелось. Как бы ни была хороша девица, ему нужна была совсем другая. Замена не подошла))) Вообще у Перси действительно сложное положение. Ведь он не только не собирался - и мыслей таких не было, тем более намерений, - рассматривать обычную дорожную интрижку как нечто большее. У него масса проблем, в конце концов есть жена, а вот запала в душу юная сероглазая леди... И как он ни бьет подушку кулаком, как ни гонит от себя воспоминания о леди Вуд - чужой жене, случайной попутчице, так оскорбившей его этим кошелем с соверенами... Не может относиться к ней с привычной для него легкостью в отношениях с женщинами. Даже клин клином - не получается. Хм. Ну а совесть... Мне он вовсе не кажется бессовестным или бесчувственным. Так если посмотреть на всю историю их знакомства - он не сделал ничего плохого или "бессовестного". Несколько раз ее спасал, о ней заботился, был с ней нежен - как далеко не каждый мужчина, между прочим. Ну, ворчал иногда - а почему и не поворчать? Да и поводы были - Мод тоже с характером у нас девушка. Marusia пишет: Предыдущая цитата из "Гамлета" Да и другие тоже
Marusia: apropos пишет: Да и другие тоже «Быть или не быть» - я ещё осилила , но другие...
apropos: Marusia пишет: , но другие... Ну, понимаем, что нелегко... Потому и подсказываем. Направление.
Хелга: Marusia пишет: «Быть или не быть» - я ещё осилила , но другие... А мы тут только что «Гамлета» прочитали. Как-то прониклась особенно, иначе, чем раньше.
apropos: Вообще прониклись Шекспиром - еще с попытки написать ремейк многошума. Тем более сейчас и эпоха почти подходящая.
Хелга: – Сэр Уильям, – Ральф старался говорить спокойно, хотя это давалось ему с трудом. – Вы несправедливы ко мне. Да, он покинул страну много лет назад, но он не забывал ни о жене, ни о тесте. Он отдал сэру Уильяму доверенность на управление землями, и доход все эти годы шел в пользу его дочери, а он, Ральф, присылал ей подарки, очень дорогие подарки. – Леди Перси нет в Боскуме. – продолжил он. – Я сошел на берег в Дувре 3-го октября и сразу же отправился на север, но не нашел в поместье ни вас, ни вашей дочери. Мне сказали, что после вашего ареста леди Перси уехала в Дархем, в Саттон, подальше от мятежа. Но пока я добирался сюда, мятеж продвинулся дальше на север и может захватить и Дархем. – Нет в Боскуме? – в голосе сэра Уильяма все еще звучало недоверие. – Уехала в Саттон Хилл? К Кроунам? Бедная моя девочка... Так что тебе нужно от меня? Зачем явился? – Зачем? Действительно, зачем? Чем может он помочь сэру Уильяму? Перепилить решетки и бежать? Пойти к королю или Кромвелю и просить о помиловании? Жаль, что здесь бессилен меч. Ральф привык решать задачи с помощью оружия, но сталь не точит камень. Сэр Уильям молчал, глядя на него исподлобья. Откуда-то потянуло холодом и сыростью дня, видимо, где-то открыли дверь, впустив под тюремные своды вольный воздух. – От вас мне ничего не нужно, – ответил Ральф чуть громче, чем следовало, но он разозлился на себя и на тестя, из-за необходимости оправдываться перед ним. – Черт побери, расскажите же, что случилось с вами? Я ведь толком не знаю, что у вас там произошло... – Что произошло… – вздохнув, сказал сэр Уильям, опускаясь на топчан. – Этот чертов Франклин отправился на охоту в мои леса и убил нашего лесничего, Джона Хопкинса, приняв его за оленя. Стрела попала бедняге прямо в сердце… Когда же я высказал проклятому Франклину, что думаю о его наглости и кривых руках, он ответил мне оскорблениями, а потом выхватил меч. Пришлось драться с ним, и оказалось, что оружием я владею лучше. И все бы обошлось, не будь он королевским комиссаром, и не начнись на следующий день бунт в Луте. Прихожане решили охранять церковную сокровищницу от разграбления, захватили посланника епископа и подняли колокольный звон. Да и поделом… – сэр Уильям замолчал, словно испугавшись слов, готовых сорваться с языка. – Но вы же не были в Луте, и не могли быть зачинщиком… – мрачно произнес Ральф. – Не был и не мог, но стал… – усмехнулся сэр Уильям. – Убил королевского комиссара и в одночасье превратился в бунтовщика и изменника... Меня арестовали и привезли сюда как государственного преступника. Судить будут в Звездной палате. Ты понимаешь, что это означает. Если только не произойдет чудо... Сэр Уильям обреченно махнул рукой, встал и вновь заходил по камере. Ральф молча слушал сэра Уильяма, картина представлялась более чем безнадежной. Словно проклятье нависло над семьями Балмеров и Перси. Если только не произойдет чудо... Или не найдутся толстые кошельки и свидетели того, что схватка сэра Уильяма с комиссаром не имела никакого отношения к вспыхнувшему бунту. Он вспомнил суд йеттов, на котором сам выступал в роли обвиняемого... – Если нужны деньги… – начал Ральф. Сэр Уильям потер руками лицо и отрешенно уставился в пол, словно изучая истертые ногами бывших узников каменные плиты. – Мне не нужны деньги, ничего не нужно... Если ты действительно хочешь помочь и облегчить последние дни моей жизни, дай слово, что позаботишься о моей дочери, своей жене... Поезжай за ней и увези ее в безопасное место. В свой Корбридж – замок там неприступен, ты его сможешь оборонять, если мятеж перекинется и в Нортумберленд. Или ты... – сэр Уильям замер, уставившись на Ральфа, – … собираешься отказаться от жены? «В свой Корбридж...», – Ральф невольно хмыкнул. – Нет, сэр Уильям, не собираюсь. Какой мне в этом резон? – ответил он. – А мой Корбридж занят сворой сэра Рейнольда Карнаби, который по каким-то причинам захватил мои земли, те земли, что я доверил вам, сэр Уильям. – Резон тебе есть, – мрачно сказал сэр Уильям, взгляд его, обращенный на блудного зятя, потяжелел. – Отказаться от дочери преступника и найти другую жену – с незапятнанными родственникам и большим приданым... И что за чушь ты несешь насчет Корбриджа? Я в прошлом месяце получил отчеты управляющего. С какой стати там вдруг объявился ставленник Нортумберленда? Разумеется, резон был. Согласиться на предложение брата "устроиться где-нибудь", расторгнуть брак, от которого он сбежал много лет назад, а вернувшись, тотчас же попал в намного худшее, чем в юности, положение. Разумеется, Ральф думал об этом, но отцовское наследство, завязанное завещанием на женитьбе, да и упрямая неистовая натура требовали иного разрешения дела. Пусть все будет, как будет, но он поборется с жизнью, как делал это всегда, даже если борьба приносила совсем не те плоды, на которые он рассчитывал. Быть или не быть… Именно поэтому, сжав кулаки, сглотнув подступившее к горлу бешенство и охрипнув от этого, он резко ответил: – Не вам решать за меня, в чем мои резоны, сэр Уильям... при всем моем к вам уважении. Я не мальчик, которого вы можете сунуть носом в его шалости, как это делали прежде. Ваша дочь пока еще моя жена, и у меня нет причины отказываться от нее! И мне не нужно давать вам обещания позаботиться о той, что принадлежит мне по закону и вашему же благословению! «Причина» возникла перед ним, взглянув серыми, чуть испуганными глазами, но он отогнал, отбросил эту неуместную здесь, среди этих каменных стен, хранящих гнев и слезы, причину. – И прошу вас, сэр, не бросать мне обвинения во лжи! Если я говорю, что в Корбридже орудуют люди моего брата, значит, это так и есть! – Вижу, что не мальчишка, – покосившись на возмужалого зятя, буркнул сэр Уильям: – И нечего кипятиться, Перси. Ты заявляешь, что сам все знаешь... И я должен верить тебе после того, как ты, вместо того, чтобы заботиться о жене, родить детей, шлялся бог знает где?! Ты не словами, ты делом докажи... Сэр Уильям хлопнул рукой по топчану, покрытому грубой рогожей. – Присядь и поведай толком, что происходит в Корбридже. Все эти годы я управлял твоими землями, исправно получал доходы и никаких трений с твоим братом из-за того у меня не было. Если бы Нортумберленд начал тяжбу за поместье, я бы о том знал, и ему пришлось бы судиться со мной. Следовательно, его люди заняли Корбридж недавно, не имея на то законных оснований. Ты говорил с братом? Как он объясняет появление там своего прихвостня Карнаби? Ральф опустился на топчан рядом с тестем, помолчал, успокаиваясь. – Не сомневаюсь, что вы хорошо следили за землями, которые имеют отношение не только ко мне, но и к вашей дочери. Говорите, что ничего не знаете о делах графа и Карнаби? Так вот... – и Ральф, не отказывая себе в ругательствах и сочных эпитетах, рассказал тестю о поездке на север, в Линкольншир и Нортумберленд, о вчерашней встрече с братом и сегодняшней – с барристером Уэнтвортом. – Это все, что я знаю, и сам еще не разобрался в том, что происходит, – закончил он. – Мятеж расползается на север, Йорк уже в руках пилигримов. Возможно, это на руку нам... – он осекся, вспомнив, что мятеж совсем не на руку узнику Тауэра, сидящему перед ним. – Хороши же вы, Перси! – пробормотал сэр Уильям. – Братские у вас отношения! Младший бросает жену и пропадает на дюжину лет, старший – едва прокричал петух, бросается оттяпать его земли… Не было Карнаби в Корбридже – иначе я б о том знал. Так или иначе, тебе надо отправляться на север. Заберешь Мод, жена должна быть с тобой... Мятеж! Что ты понимаешь, мальчишка?! Вроде и повзрослел, а ума нет, раз языком мелешь, – сэр Уильям крепко хлопнул Ральфа по плечу, рука у тестя всегда была тяжелой, в чем зять имел возможность убедиться. – Не мотался бы по свету, не было бы у графа повода заграбастать Корбридж. Сэр Уильям тяжело встал, в несколько шагов отмерил камеру и, дойдя до стены, уперся в нее руками, словно хотел сдвинуть эту преграду. – Проклятье! – он стукнул кулаком по каменной кладке. – Эта чертова тюрьма! И я ничего не могу сделать! Ничего! Он повернулся к Перси. – Забери Мод, слышишь? Поезжай не медля. Ее жизнь – гарантия твоих прав на Корбридж! И не только… Ральф поднялся. – Я отправлюсь на север, найду леди Перси и... поступлю по обстоятельствам. Но что станется с вами, сэр Уильям? Мой друг, что провел меня сюда, пытается что-то разузнать, но у вас же есть влиятельные друзья, что знают о вашем деле. Возможно, их стоит подтолкнуть? – Друзья... Друзья есть, да что они могут сделать? Кто боится, кто не имеет возможности помочь... Сэр Уильям еще раз стукнул по стене и, заложив руки за спину, заходил по камере. – Дарси... Я воевал под его началом в Шотландии, в тринадцатом году. Хороший человек, надежный... Но он в опале у Генриха. Я послал ему в Темплхерст записку: он дружен с лордом Хаксли из Слифорда в Линкольншире. Хаксли как раз в милости у короля. Заносчивый тип и хвастливый, но Дарси он вряд ли откажет... Не знаю, получил ли лорд мое послание. – Лорд Дарси? Говорят, он в Понтефракте, а замок окружен мятежным войском... – сказал Ральф. – Сможет ли он помочь... Но я попытаюсь. Сэр Уильям помрачнел. – Следовательно, Дарси ничего обо мне не знает, да и не до того ему сейчас. Спасти меня может только чудо… – Сэр Уильям, чудом могли бы стать свидетели... ваши арендаторы, йомены… Балмер махнул рукой. – Думаешь, ты открыл истину? Я написал Мод, чтобы она отправила их в Лондон и оплатила дорогу. Остается только надеяться, что они в пути, что не побоятся выступить на суде... Но ты же знаешь, даже если подкупить пэров, все будет так, как решит король, а он в страшном гневе. И если он уверен, что из-за гибели этого чертова комиссара начался бунт, то... Сэр Уильям замолчал, сжал кулак, поднял руку и опустил, словно обессилев. – Но если моей дочери нет в Боскуме, она могла не получить мою записку... – Сэр Уильям, эту малость я могу сделать для вас сам – заеду в Боскум по пути. «Тем более, что там должна храниться шкатулка, не из-за нее ли беспокоился брат?» Сэр Уильям кивнул и стянул с пальца золотой перстень-печатку. – Это откроет тебе двери в Боскум. Джекоб Смит, мажордом, все знает и приведет тебе свидетелей. В моем кабинете снимается деревянная панель, третья от камина. Это тайник. Возьми все, что там есть. Если Боскум конфискуют, мы все потеряем. Надеюсь, Мод увезла с собой драгоценности и семейные реликвии. Она девочка сообразительная. Добрая, покладистая. И красивая. На мать похожа... Будешь доволен... Сэр Уильям тяжело опустился на топчан, сгорбился и словно усох, потеряв свою крепкую основательность.. Ральф взял перстень, подержал его на ладони, кивнул и положил в кошель на поясе. – Сэр Уильям, не хранится ли в Боскуме шкатулка... кажется, резная, темного цвета, небольшая... – он пытался вспомнить, как выглядела та старая семейная шкатулка, если в рассказе Финча фигурировала именно она. – Я привез ее вам на хранение перед самым отъездом во Францию, той осенью. – Шкатулка? – нахмурился сэр Уильям. – А, та, что ты мне сунул тогда, с твоими бумагами? Да, она тоже там, в тайнике. В шкафу найдешь отчеты по Корбриджу – могут тебе пригодиться. Словом, бери все, что сможешь унести. И не тяни время, поезжай, не задерживаясь. Он встал и хлопнул Перси по плечу. – Иди. Удачи тебе в пути! И дай мне знать, что она с тобой, в безопасности. Тогда я умру спокойным... И поклянись мне, что будешь ей мужем, слышишь, Перси? И больше не оставишь ее. Иначе я тебя с того света достану! Голос его дрогнул. – Иди. И передай Мод, моей девочке, что я ее... люблю. Ральф кивнул, вдруг растеряв слова. Мужчины обменялись взглядами, словно скрепив молчаливый клятвенный союз. Еще пара монет в руку явившегося, словно на зов, тюремщика, грохот запираемой двери – он бросил прощальный взгляд на сэра Уильяма, застегнул ремень с ножнами и зашагал вслед за тюремщиком вверх по лестнице. Свет факела метался по каменным сводам рваными зловещими бликами.
Marusia: Хелга пишет: Все эти годы я управлял твоими землями, исправно получал доходы и никаких трений с твоим братом из-за того у меня не было. Если бы Нортумберленд начал тяжбу за поместье, я бы о том знал, и ему пришлось бы судиться со мной. Следовательно, его люди заняли Корбридж недавно, не имея на то законных оснований. Стало быть, Корбридж занят только после ареста папы. Хелга пишет: – Забери Мод, слышишь? Поезжай не медля. Ее жизнь – гарантия твоих прав на Корбридж! И не только… Теперь ясно, почему покушались на Мод. Хелга пишет: Надеюсь, Мод увезла с собой драгоценности и семейные реликвии. Она девочка сообразительная.
apropos: Хелга Ах, какой чудный разговор с папой. Я прямо расчувствовалась. Папу жалко... Надеюсь, Персик что-то для него сделает. И заодно поедет вызволять Мод и искать свидетелей, когда оне все в Лондоне. *в сторону* как тяжело было без телефонов им жить. Marusia пишет: Теперь ясно, почему покушались на Мод. Сие еще неизвестно. И вообще - покушались ли.
juliaodi: Хелга Замечательное продолжение беседы с отцом Мод. Он у нее человек-дело! Как хорошо он командует, и кулаками когда надо поработать горазд! А Ральфу еще предстоит показать себя на этом поприще и завоевать любовь своей жены Очень многообещающее повествование впереди Но нашим героям надо с бюрократией законами разобраться, чтобы папочку все-таки вызволить. Хороший он человек.
Бэла: Хелга Ох, влип батюшка. Такая безысходность веет из каждой строчки отрывка. Просто ощущение, что заперли льва - мощного, сильного, беспощадного - в клетку, держат за чужие грехи, и не вырваться, не разрушить запоров и преград. А уж Ральфу каково: многое предстоит обдумать и осознать на досуге. Фея с серыми глазами совсем теперь недостижима, жена на повестке дня. Всё же дал слово обреченному узнику, отказаться не по-рыцарски. А братец каков, мерзяй эдакий. Подлый невероятно. Заявил, что пришли слухи о гибели Перси, но ведь вдова - законная наследница Корбриджа, значит по-любому Нортумберденд не имел на это поместье никаких прав!И тем не менее исподтишка полез, аки ать в ночи.
Marusia: Хелга пишет: Сэр Уильям кивнул и стянул с пальца золотой перстень-печатку. – Это откроет тебе двери в Боскум. Джекоб Смит, мажордом, все знает и приведет тебе свидетелей. Если Персик благополучно доберётся до Боскума, то будем надеяться, мажордом откроет ему глаза на некоторые вещи. Персик - парень сообразительный.
apropos: juliaodi пишет: Очень многообещающее повествование впереди Обещали же авантюрно-преавантюрный роман. Правда, трудно заранее предугадать, что в итоге выйдет, но мы работаем в "многообещающем" направлении. Ну и стараемся, как водится. juliaodi пишет: чтобы папочку все-таки вызволить. Хороший он человек Папа у нас замечательный. Мы с Мод его очень любим, и очень переживаем за него. И Персик тоже, судя по всему, готов папе нашему помочь - и не только корысти ради Боскума. Бэла пишет: безысходность веет из каждой строчки отрывка. Просто ощущение, что заперли льва - мощного, сильного, беспощадного - в клетку У меня прямо до слез аж доходит, когда о папе читаю. Вообще ужасно - вот так человека засадить, да еще и на плаху.... Бррр... Как люди все же безжалостны друг к другу. Страшно просто.(( И ведь казни - за редким исключением (когда казнили во дворе Тауэра - Анну Болейн, например) - были публичными - на холме рядом устанавливалась плаха - и толпы народа сбегались смотреть казнь. Развлечение.((( Голова казненного надевалась на кол и выставлялась на Королевском мосту через Темзу - чтобы все видели.(( Бэла пишет: Фея с серыми глазами совсем теперь недостижима, жена на повестке дня. Да, Персик повязан теперь по рукам и ногам. И, главное, бедолага, даже не может представить, кто его жена... Бэла пишет: вдова - законная наследница Корбриджа Не обязательно. Вот если бы у нее были дети (сын - в первую очередь) от мужа, тогда сын и стал бы наследником. Вдовы же получали так наз. "вдовью" часть - оговоренное в брачном контракте содержание от родственников мужа - до нового замужества или возвращения к родителям. Поскольку у Перси детей нет, то земли по идее должны вернуться в семью мужа - все тому же графу. Так что с "наследством" Мод все не так просто, как может показаться.
apropos: Marusia пишет: Если Персик благополучно доберётся до Боскума Там мятежники кругом. Добраться тоже не так просто. Но мы, конечно, верим в Персика. Пробивной парень.
Хелга: Лодочник оттолкнулся от каменного причала Тауэра и опустил тяжелые весла в мутные воды Темзы. Ральф долго смотрел в сторону уплывающих вдаль мрачных стен тюремного замка, Соляной башни, за солеными камнями которой томился в заключении сэр Уильям. Сейчас, когда он воочию увидел тестя, несчастье, боль и отчаяние человека, попавшего в тенета обстоятельств, ставшего разменной картой в политической игре, и судьба его дочери – его, Ральфа, жены – обрели живые формы. Если прежде он думал о них, как думают о лицах на портретах – вроде эти люди существуют и живут, но они как бы не живые: не бьются их горячие сердца, и кровь не пульсирует в жилах, они не радуются и не страдают, а лишь смотрят на зрителя с полотен, навсегда застыв в неизменно красивой позе – то теперь они обрели плоть и кровь, и маленьким, но существенным доказательством этого стала изрядно ноющая скула с печатью от кулака сэра Уильяма. Фортуна позволила Ральфу коснуться своих запретных прелестей лишь затем, чтобы жестко подтолкнуть к жене, к леди Перси, словно его покойный отец, так желавший этого союза, подал знак оттуда, из своего темного невозвратного далека. Сейчас Ральфу больше нечего было искать в Лондоне – дела ждали его там, на недавно покинутом севере – но, прежде чем вернуться в гостиницу и собраться в дорогу, он направил рыжего через Сити, в сторону Вестминстера, подгоняя его, спеша к дневной мессе. Когда-нибудь наступает момент, что нужно помолиться, сказал он себе, и отчего не сделать это там, куда может прийти маленькая леди с серыми глазами, та, что не отпускает его, не хочет отпустить. Он не станет говорить с нею, если она придет, но лишь взглянет на нее, чтобы убедиться, что ничего особенного в ней нет – на свете множество женщин и одна из них, между прочим – его жена. Вскоре он подъезжал к месту, что объединило два прихода – аббатство и церковь Святой Маргариты, упрямой мученицы. Когда-то давно саксонский вождь Себерт, вдохновленный своим дядей Этельбертом, принял христианство и, как это часто бывает, построил новое на обломках старого – разрушил храм Апполона, возведенный римлянами в западной части Лондиниума на месте, что называлось островом Терновника, а теперь зовется Вестминстером, и соорудил церковь, посвятив ее Петру, первому апостолу. Это славное дело продолжили и развили его коронованные последователи. Позже рядом возникла и церковь Святой Маргариты Антиохской, выстроенная специально для пользования горожан, дабы они не смущали и не отвлекали монахов-бенедиктинцев аббатства от их высоких молитв. Месса недавно закончилась, церковный зал, пронзенный двумя ажурными арочными колоннадами, покидали последние прихожане. Ральф вошел и остановился в проходе, на виду, не в силах произнести ни слова молитвы. Почти мальчишеское, совсем не уместное в этих стенах, волнение охватило его, когда он начал осматриваться вокруг, ища глазами хрупкую фигурку. Потрескивали свечи, откуда-то из глубины от алтаря раздался голос, громко произнесший несколько слов – прозвучал и умолк, разбился о каменные своды. Так и не сотворив молитву, Ральф повернул к выходу. Он не спешил, сдерживая себя, и остановился у выхода, охваченный внезапным ощущением, что сейчас она войдет в церковь ему навстречу. Он ждал и даже вздрогнул, когда навстречу действительно вошла… почтенная леди с мальчиком, она прошла мимо, склонив голову, стянутую огромным чепцом, но бросив на него строгий отчего-то осуждающий взгляд. Вскоре Ральф излишне быстро мчался в сторону гостинцы, подгоняя рыжего и проклиная себя всеми знакомыми ругательствами на всех знакомых языках. Конец VI главы
apropos: Хелга Так хорошо - даже не затаила дыхание - задохнулась. Ну, что шикарная и зримая картина Тауэра - это уже само собой. У тебя. Этому даже можно не удивляться, хотя каждый раз все равно удивляешься, как это получается - несколько слов-мазков - и все воочию встает перед глазами - и страшный, зловещий замок-темница, и холодные воды омывающей его реки, и смятение Перси, вдруг увидевшего под знакомым, но далеким и, в общем, чужим для него именем - живого, страдающего человека. Чудно вписан рассказ о церкви Святой Маргариты в Вестминстере - совсем немножко истории, и старина задышала, ожила... Все-таки он приехал... Просто посмотреть, бросить прощальный взгляд... Приехал, связанный словом и обязательствами с другой, не мог не приехать, потому что это было сильнее его - сильного, независимого мужчины, против своей воли, всех ожиданий и намерений попавшего в оковы серых глаз маленькой леди. Сбежать, конечно, можно попытаться - из церкви, из Лондона... Но от себя уже не убежишь... И некоторые разъяснения вероятно недоумевающим читателям: поскольку здесь все же выкладывается в какой-то степени черновой вариант, а мы немного запутались с церквями (о чем уже сообщалось). Словом, Персик, назначая Мод свидание, говорит о церкви Святой Маргариты - имея в виду церковь в Вестминстере, куда в итоге и поехал. Но в Лондоне была (и есть) еще одна церковь Св. Маргариты Паттенс в Сити - куда попала Мод. Почти как - я у аптеки, а я в кино искала вас... (с) В окончательном варианте на сайте все будет исправлено, разумеется.))
Хелга: apropos пишет: рассказ о церкви Святой Маргариты в Вестминстере - совсем немножко истории Очень хочется насытить текст, натолкать таких вещей, и побольше, побольше... apropos пишет: Но от себя уже не убежишь... Загадочная все-таки штука, да?
apropos: Хелга пишет: натолкать таких вещей, и побольше, побольше. Ага, оч. хорошо понимаю, потому что они не только придают исторический "дух" повествованию, прикосновение к эпохе, но и интересны сами по себе. Мы же плохо знаем историю (не профи же) - в основном по "вершкам", а хочется побольше и поглубже. Хелга пишет: Загадочная все-таки штука, да? Не то слово. Вечный и захватывающий вопрос, на который невозможно найти ответ: почему вдруг, откуда появляется это необъяснимое, неподдающееся логике и разуму притяжение к одной-единственной, одному-единственному из многих... И снедает душу, и томит сердце, болит, желает и тоскует... Держит сильнее любых цепей и не отпускает... Ученые называют это болезнью.
Хелга: apropos пишет: Ученые называют это болезнью. Ну да. Как там сказано кем-то, не помню уже кем. "Я тебя не люблю, я тобой болею"(с). Это действительно ведь сродни некому помешательству - такая сосредоточенность на одном человеке, неважно, длительная ли или кратковременная.
apropos: Хелга пишет: длительная ли или кратковременная Желательно длительная - если она взаимна, конечно. Причем складывается совершенно непонятным образом. Ну, допустим, у Мод просто был очень ограниченный круг общения с мужчинами. Кардоне по сути первый, кого она повстречала вне дома, так скажем. Да еще он ее спас - что немаловажно в той ситуации, в которой наша дева оказалась - и ее естественным образом потянуло к своему защитнику, волею судьбы оказавшемуся ее первым мужчиной, нежным и страстным. Все как по нотам просто: Пора пришла - она влюбилась (с) Но Кардоне, наш пират и путешественник неугомонный сэр Ральф Перси... Он-то повидал немало женщин (и познал их в буквальном смысле) . И не раз увлекался, и наверняка сердце его было достаточно защищено от подобных "нежностей" - ему явно ненужных, представляющих собой лишь досадную помеху. Чем задела, зацепила его эта девочка с испуганными глазами, не обладающая ни неземной красотой, ни опытом "роковой" женщины, умеющей обольстить, завлечь мужчину. Невинностью нас тоже не удивишь, думаю.
Хелга: apropos пишет: Пора пришла - она влюбилась Да, с Мод, в общем, все понятно и логично. У нее море факторов, чтобы втрескаться по уши в этого англомачо. А с мужчинами вообще трудно, но думаю, что Мод его могла задеть в первую очередь физически, а ее хрупкость импонирует мужскому самолюбию - есть что защитить. Ну и обстоятельства знкомства, думаю, сыграли тоже не последнюю роль. А еще может, интуитивная тяга к "родственнице"?
полная версия страницы