Форум » Произведения в соавторстве » Гвоздь - 4 » Ответить
Гвоздь - 4
apropos: Авторы: Хелга, apropos Жанр: роман Романтическая история, случившаяся в Англии во времена правления Генриха VIII Читатели, как и их отклики - с критикой или без оной, с обсуждениями, дискуссиями, вопросами и прочим, что хочется высказать в этой теме, - авторами радостно приветствуются. Главы на сайте: http://apropospage.ru/zabava/nail-horseshoe/nh_1.html Мод и Кардоне Другие герои (по мере поступления, появления и прохождения кастинга) Бертуччио Олива Сэр Мармадьюк Скроуп Сэр Лоуренс Финч Сэр Уильям Балмер Генри Перси, Сэр Стивен Стрейнджвей граф Нортумберленд Агнесс ПекокДжоанна Уиклиф Рыжий Гнедая арабка
Хелга: Бэла Спасибо! Свежий, да еще твой, глаз - это чудно! Ура!
Бэла: Хелга и тебе
Хелга: Глава VII Доктор Фостер отправился в Глостер Doctor Foster went to Gloucester In a shower of rain, He stepped in a puddle, Right up to his middle, And never went there again. Доктор Фостер отправился в Глостер, Весь день его дождь поливал. Свалился он в лужу, Промок еще хуже, И больше он там не бывал. («Сказки матушки Гусыни» перевод С.Я. Маршака)
Хелга: Месяц тонким серпом застрял в густой синеве подозрительно чистого неба. Над лесом штилем нависла вечерняя тишина, укутав придорожные дубы в черную пелену. Вечный страж и охотник английских лесов – сова-сипуха пронзительно противным воплем сообщила о своем бдении. Двое всадников, ведущих за собой две пары лошадей, рысью двигались по темной дороге. Они проделали этот же путь чуть больше суток назад, только в другом направлении. Вечные странники, Кардоне – сэр Ральф Перси и его верный оруженосец Бертуччио Олива ныне направлялись на север, торопясь и рискуя, не желая дожидаться рассвета – ведь волка, как известно, кормят ноги. Хотя, истины ради, стоит заметить, что к тому времени волков в английских лесах уже не водилось, поскольку их истребили славные английские охотники – охота была тогда главным мужским развлечением. Посему путники подвергались лишь одной опасности – нападения двуногих хищников, что не очень пугало эту парочку, так как хищниками они могли быть и сами. Вернувшись из Вестминстера, Ральф не стал дожидаться утра и, не слушая стонов Бертуччио, приступил к сборам в дорогу. Был он мрачен, суров и сосредоточен на своих мыслях, не откликнулся ни на полное сочувствия замечание слуги по поводу разбитой скулы, ни на его стенания, что родина встречает мессера весьма недружелюбно – то схватками на дорогах, то воспалением старой раны, то укусами неведомого происхождения, то синяками и ссадинами – не было бы хуже. Пока Ральф днем занимался своими делами, Бертуччио тоже не терял даром времени. Он умудрился продать, и весьма выгодно, оружие, собранное у разбойников; организовал стирку, вручив Кэти рубашки, свои и мессера, и, походя, украл у красотки сердце и немного радости в придачу. Прежде чем покинуть стены Лондона, Ральф заехал к Финчу, оставив тому на хранение плотно набитый монетами кожаный мешок и большую дорожную суму, чтобы ехать налегке. Они выехали через Мургейт, когда вялые осенние сумерки обнимали город, медленно опуская на его крыши, башни и шпили тонкое вечернее покрывало. Отдохнувшие кони резво стучали копытами по гравию дороги, и к тому ночному часу, когда над лесом повис серп месяца, а вдали прокричала сипуха, путешественники уже были в нескольких милях от Сапсерта. Предупрежденный по пути в Лондон, что в городе конфискуют лошадей для армии короля, Ральф предусмотрительно оставил четверку разбойничьих лошадей у фермера в деревне, недалеко от Сапсерта, договорившись, что если он сохранит коней до его возвращения целыми и невредимыми, то получит хорошую плату. Теперь, имея запасных лошадей, они могли передвигаться достаточно быстро, на ходу давая им отдых. Сапсерт, в котором они остановились лишь на час, чтобы сменить лошадей и выпить эля, разбудив недовольного ночными гостями трактирщика, тихо спал. Ральф, недопив терпкий напиток, вышел из трактира. Белели стены домов, выстроившихся вдоль узкой, залитой тишиной улицы, впереди невдалеке темнела недостроенная башня церкви Святой Марии Великой. Ему казалось, что все происшедшее здесь, случилось не пару дней назад, а давным-давно. Да и было ли? Ужели достойно взрослого мужа постоянно сбиваться мыслью на женщину, одну из тех, с кем сводила его жизнь? Всего одну из многих, пусть у нее и такие серые глаза и такая нежная кожа. У многих женщин глаза оттенка серого нефрита и кожа нежна, как шелк… У многих? Отчего она подняла амулет? Если, конечно, негодяй Берт ничего не перепутал. Отчего она подняла его, но не вернула вместе с совереном? Испугалась, что слуга узнает тайну ее и своего господина? Что она сделала с ним? Выбросила? Спрятала? Он тряхнул головой, окончательно разозлившись. Как глупый мальчишка, он размышляет о том, что девушка сотворила с его подарком после того, как швырнула его ему под ноги. «Болван, старый болван, mare diavolo! Ты едешь искать жену!» – напомнил он себе. Он вернулся в трактир и поднял устроившегося было на скамье Бертуччио. В дорогу, в дорогу, время не терпит! Так, меняя лошадей, делая короткие передышки, двигаясь то рысью, то галопом по истоптанной тысячами копыт дороге, Ральф и Бертуччио приближались к первой цели своего путешествия. Без особых приключений, если не считать небольшой стычки Оливы на постоялом дворе недалеко от Уотербича с местным йоменом, из-за того что неаполитанец завел игривый разговор с его дочерью. «Наглый иноземец» отделался легким испугом, если так можно назвать его отступление с поля битвы по настойчивому требованию мессера Кардоне. К вечеру 22-го октября, всего через двое суток после выезда из Лондона, путники оказались в линкольнширских пустошах, в землях, еще не остывших от вспыхнувшего здесь в начале октября мятежа, тлеющее пламя которого перекинулось и бурно запылало в соседнем Йоркшире, за разлившимися водами Хамбера, громом колоколов и огнями маяков, подающих сигналы сбора. Армия мятежников, пилигримов, паломников благодати, ведомая отважным Робертом Эском, вождем больше поневоле, чем по убеждениям, уже вошла в Йорк и требовала сдачи Понтефракта, за стенами которого укрылся лорд Дарси с верными королю джентльменами и их людьми. Впрочем, сэр Ральф и Бертуччио находились еще в сотне миль от этих событий. Накрапывал мелкий дождь, когда усталая и голодная команда, перебравшись по старому каменному мосту через реку Бейн, свернула на дорогу, ведущую к поместью Балмеров Боскуму. Они проехали через лес – тот самый, в котором произошли трагические события, что привели сэра Уильяма в застенок Соляной башни – и вскоре оказались возле ограды дома, сложенной из плоских камней. Сам дом нестройной громадой темнел впереди, окаймленный приземистыми дубами, раскинувшими ветви над землей, словно могучие крылья сухопутных альбатросов. На фоне сереющего неба чернели контуры труб и козырьков крыш. Справа возвышалась башня, оставшаяся от старой постройки, неся зубцы крыши словно корону. В нескольких окнах цокольного этажа теплились, дрожа, тусклые огни, верхние этажи были сурово темны. Путники без особых препятствий проехали через каменные ворота. Через несколько ярдов, приблизившись к дому, Ральф остановил рыжего и махнул рукой Бертуччио. – Подождешь меня здесь, – сказал он, спешившись и передавая тому поводья коня. Быстрым шагом перейдя лужайку, он вскоре оказался перед дверью, ведущей во внутренний двор. Ральф стукнул дверным кольцом и отошел в сторону, в тень, на всякий случай. «Словно тать в ночи, а не законный муж и владелец земли». Дверь отворилась не сразу, ему пришлось повторить свой сигнал, более громко и настойчиво. В конце концов внутри раздались шаги, голоса и грохот отпираемого засова. На пороге возник высокий бородатый человек в накинутом на плечи джеркине, из-за его спины выглядывала пара слуг, парней весьма внушительного вида. Ральф сразу узнал бородатого – то был мажордом Джекоб Смит, с которым он имел не слишком дружескую беседу несколько дней назад. – Кто таков будете... сэр? – сурово поинтересовался Смит, окидывая Ральфа испытующим взглядом, но тотчас же замолчал, вероятно, узнав незнакомца, что недавно был здесь и представился ему именем мужа леди Перси. Замолчал, но не сдвинулся с места, по всей видимости, не собираясь пропускать в дом неизвестного ему джентльмена. – И по какой надобности опять в наши края, сэр? – спросил он, явно давая понять, что помнит его прошлый визит, но не считает нужным обращаться по тому имени, которое могло ему и не принадлежать. – По важному делу! – рявкнул Ральф. – А вы, полагаю, здешний мажордом Джекоб Смит? Меня называют Перси, я уже говорил вам об этом. Ральф шагнул к входу, но Смит был явно настроен решительно и перегородил ему дорогу – сделать это, имея такую массивную широкоплечую фигуру, оказалось совсем не трудно. Парни за его спиной заволновались, переглядываясь. – Я не знаю вас, сэр! И если вы будете настаивать, позову еще слуг – слишком много лихих людей бродят по графству в надежде поживиться, пользуясь смутными временами. – Что? – взревел Ральф. – Мерзавец, ты не пустил меня в прошлый раз, и я не стал настаивать лишь потому, что в том не было надобности, но сейчас я пройду в этот дом, и ты пожалеешь о том, что чинил мне препятствия! Смит же, ничуть не растерявшись, коротко свистнул. Свеча не оплыла и на четверть дюйма, как послышался топот бегущих к двери людей, а в руках у мажордома вдруг оказалась выуженная откуда-то из темноты алебарда на толстом древке, ее острие уперлось Ральфу прямо в грудь. За спиной Смита собралось человек десять, кто с алебардой, кто с арбалетом, кто с оружием простолюдина – топором, что попался под руку. – Не пройдете, сэр, – заявил Смит, предупреждающе взглянув на руку Ральфа, что легла на рукоять меча. – И если сделаете хоть одно движение, то вам не поздоровится, будь вы хоть самим Норфолком! Угроза в голосе подкрепилась ощутимым нажимом острия алебарды в дублет Ральфа. «Неплохо сработано! – гневаясь, но внутренне одобряя действия решительного мажордома, подумал Перси, отступая назад. – Дом под надежной охраной. Сэр Уильям может быть доволен – его имущество останется в целости и сохранности.... если не перейдет в казну». Путешествовать по родной стране стало не менее опасно, чем по лесам далекой Америки. А посещения собственных и родственных поместий неизменно влекли за собой унижение и риск. «Mare diavolo, перстень! – вспомнил вдруг Ральф. – Перстень сэра Уильяма!» – Полегче, мистер, я не напрасно обещал вам, что вы пожалеете, особенно, если этот рыжий парень спустит тетиву своего арбалета – а у него уже дрожит рука – и я паду бездыханным у порога дома собственной супруги... – прорычал он, извлекая из поясного кошеля перстень тестя. – Уберите свою пику и взгляните сюда, Смит! – он протянул ему перстень. – Не бойтесь, я не стану вынимать меч. Пока… Мажордом, отставив пику, но дав знак рыжему арбалетчику, взял с ладони Ральфа кольцо и, кивком головы заставив другого слугу поднести поближе свечу, начал рассматривать перстень – с широким нарезным ободом, сходящимся к огромному голубому сапфиру невероятно яркого оттенка, окруженному четырьмя мелкими глазками – темно-бордовыми сапфирами; на внутренней поверхности кольца вилась надпись на латыни «Аnimus vincit omnia»* – такой узнаешь из тысячи. – Я видел сэра Уильяма два дня назад, в Тауэре, – добавил Ральф, наблюдая как Смит изучает кольцо. – Так что ж сразу... сэр, – смущенно взмахнул руками мажордом – пика загремела, ударившись древком об каменный пол. – Неровен час и пострадать могли... Алебарда была отставлена туда откуда возникла, слугам подан знак опустить оружие, а сэр Ральф Перси с подобающими почестями приглашен войти во двор дома. – Сэр Ральф Перси! – громко объявил Смит расступившейся перед невесть откуда объявившимся хозяином челяди. – Муж нашей миледи. По поручению сэра Уильяма... из Лондона! – По поручению, – подтвердил Ральф. – У меня мало времени, утром я должен быть в пути, а сейчас распорядитесь насчет ужина, лошадей и примите моего оруженосца, он ожидает снаружи. * – Храбрость победит все (лат)
apropos: Хелга Ну что тут скажешь? Отлично! Описание поездки, изящный экскурс в историю, наконец-то Боскум - о котором много слышали, но еще не видели, не представляли, что за дом, - а вот он, воочию, с трубами, зубчатой башней, большой, мрачный, оставленный не по своей воле хозяевами, но оберегаемый преданными слугами. Чудесная картина, и величавая фигура степенного мажордома с простой фамилией Иванов Смит. Но Персик, Персик-то каков? Вот появилось и чувство долга, и ответственность, и стремление сдержать данное слово, и желание помочь... Но Мод забыть все же не может. Ха. И какой храбрый девиз семьи Балмеров.
Флер: Хелга Верные и решительные люди у сэра Уильяма, под стать своему хозяину А у Перси, после его возвращения в Англию, будет, похоже, первая ночь проведенная почти под своим кровом. Может в одном из залов Боскума он увидит портрет своей жены... Хотя вряд ли Темно ведь, а рано утром в дорогу
bobby: Хелга Замечательное продолжение! Так все зримо ты описываешь, словно сам с путниками путешествуешь.
Бэла: Хелга Ну классный кусок, чо. Но чего-то маловато. А если серьёзно... Вообще как страшно жить там у них было в это смутное время. Я ещё подумала: вот храбрец тот, кто станет открывать ворота ночью неизвестным. Ну товарищ Смит просто был уверен в себе, что сумеет дать отпор любому. Так что порадовалась вместе с Ральфом надежности зАмковых стен. Хотя... Главного сокровища, которое они призваны охранять, - жены - и нет на месте. Увы. И я позабыла о перстне, стала лихорадочно придумывать, как доказать, кто есть кто, паспортов и водительских нету , узнатьникто не узнает, после стольких лет. Но слава автору - придумала всё за нас! (Там кое-какие блошки есть, но на данном этапе, думается, пока это несущественно).
Marusia: Хелга Классное начало 7-й главы. Дорога, замок, недремлющий мажордом, верный себе Олива, целеустремленный Перси и незримо присутствующая Мод. Переживаю за доктора Фостера: лужа, поди, глубока была?
Хелга: apropos пишет: Вот появилось и чувство долга, и ответственность, и стремление сдержать данное слово, и желание помочь... Но Мод забыть все же не может. Ха. Видимо, все это в нем присутствовало, просто жизнь сложилась неким образом, хотя, ведь судьба - это характер помноженный на обстоятельства. Как-то так. Флер пишет: А у Перси, после его возвращения в Англию, будет, похоже, первая ночь проведенная почти под своим кровом. Может в одном из залов Боскума он увидит портрет своей жены... Хотя вряд ли Темно ведь, а рано утром в дорогу Да и вообще за последние 13 лет, практически первая под почти своим кровом, это точно. С портретом не знаю, писан ли он вообще. Сэр Уильям суров и консервативен. bobby пишет: словно сам с путниками путешествуешь. Если так, то очень рада, что хоть немножко достигаю цели. Бэла пишет: вот храбрец тот, кто станет открывать ворота ночью неизвестным. Ну товарищ Смит просто был уверен в себе, что сумеет дать отпор любому. И еще рыцарь был настойчив - не открыли бы разнес дверь нафик в щепу. Бэла пишет: Но слава автору - придумала всё за нас! Авторам... Бэла пишет: Там кое-какие блошки есть, но на данном этапе, думается, пока это несущественно Блошки - всегда важно.
Хелга: Бэла пишет: Вообще как страшно жить там у них было в это смутное время. Мне думается, что наше творение все же по-женски мягкое, но законы жанра и все такое. Marusia пишет: Переживаю за доктора Фостера: лужа, поди, глубока была? Сие загадка, что мучает не одно поколение его соотечественников и сочувствующих за морями. Девочки, спасибо за чтение и отзывы!
Marusia: Хелга пишет: Сие загадка, Уважаемые соавторы, вы ведь не зря взяли эпиграфом к этой главе строчки про севшего в лужу вымокшего насквозь доктора Фостера? Я к тому, что коедлякого (не будем тыкать пальцами, но все уже знают, что это за фрукт), тоже может быть заготовлена хорошенькая лужа (в прямом или переносном смысле).
Хелга: Marusia пишет: вы ведь не зря взяли эпиграфом к этой главе строчки про севшего в лужу вымокшего насквозь доктора Фостера? Я к тому, что коедлякого (не будем тыкать пальцами, но все уже знают, что это за фрукт), тоже может быть заготовлена хорошенькая лужа (в прямом или переносном смысле). Конечно не зря, о том и спич.
apropos: Бэла пишет: вот храбрец тот, кто станет открывать ворота ночью неизвестным Ну, в двери наверняка был "глазок" - зарешеченное окошечко, через которое можно было увидеть, кто стучится в дверь ко мне (с) Товарищ Смит увидел, что один мужчина, а не целый отряд. Опять же узнал его. Ну и не маловажно, что ты еще полно вооруженной охраны начеку. Бдят))) Хелга пишет: все это в нем присутствовало, просто жизнь сложилась неким образом, хотя, ведь судьба - это характер помноженный на обстоятельства. Было, конечно, но некогда он был молод, пылок (чрезмерно), сначала делал - потом думал и тыды. Странствия же не только закалили его, но и сделали настоящим мужчиной: зрелым, уверенным в себе и своих силах. Все это, помноженное на внутреннее благородство, и дает зримый результат. Кстати, подумала, что преданный слуга - Берт, преданный друг - Финч - тоже немаловажные показатели в пользу Персика, так скажем. Преданность и уважение не рождаются на пустом месте, они являются следствием отношения\ий. И если Финч, например, за все прошедшие годы не только не забыл пропавшего друга, но и скорбел по нему, значит, хороший был у него друг, надежный, да еще на войне, которая как лакмусовая бумажка, проявляет истинную сущность человека. Флер пишет: увидит портрет своей жены Кстати, о портретах)))) Боюсь, если бы он и был, то Мод на нем узнать было бы трудно. Тогда как-то писали всех одной манере, как мне показалось. И почти на одно лицо. Marusia пишет: может быть заготовлена хорошенькая лужа И еще какая.
juliaodi: Хелга пишет: Аnimus vincit omnia Ой, а я по привычке прочитала amor Хелга Спасибо за столь увлекательное чтение. Описания шикарные. Ральф с достоинством отстоял дом
apropos: juliaodi пишет: Ральф с достоинством отстоял дом Ну, вовремя вспомнил, что у него есть перстень сэра Уильяма А то еще неизвестно, как бы он так ломился.
мариета: Авторам низкий поклон! Образы просто шикарные. Это я не про Кардоне, это я про тех, второ- и даже третьеразрядных героев, которые только иногда появляются, но обдуманные ониэ до мелочей и делают повествование плотным и триизмерным (а интересно, есть ли такой жанр - роман в 3D формат ). Это у вас получается очень хорошо!
Хелга: juliaodi пишет: Ой, а я по привычке прочитала amor Ага, немного изменили суть девиза. мариета пишет: это я про тех, второ- и даже третьеразрядных героев, которые только иногда появляются, но обдуманные они до мелочей и делают повествование плотным и триизмерным (а интересно, есть ли такой жанр - роман в 3D формат ). Это у вас получается очень хорошо! Спасибо! Смутила, право! Мне так кажется, что эпизодических героев проще придумывать, сразу собираются какие-то черты, которые потом не нужно развивать и анализировать. apropos пишет: Кстати, подумала, что преданный слуга - Берт, преданный друг - Финч - тоже немаловажные показатели в пользу Персика, так скажем. Преданность и уважение не рождаются на пустом месте, они являются следствием отношения\ий. Вообще, да, верно. Если человек сам верный, то и друзья ему верят. В идеале, ага.
apropos: мариета мариета пишет: обдуманные они до мелочей и делают повествование плотным и триизмерным Трехмерным?)))) Честно говоря, мы каждый образ прикидываем, обсуждаем, прорабатываем - как лучше ляжет, так сказать. И войдет в повествование, придаст какой-то колорит, штришок пусть даже - касается ли это самой эпохи, раскрытия характеров главных героев и т.д. Сложно, но интересно все это обдумывать и писать. Надеюсь, и читать - не сложно, но интересно. мариета пишет: есть ли такой жанр - роман в 3D формат Если нет - сделаем.
apropos: Хелга пишет: Если человек сам верный, то и друзья ему верят. В идеале Ну понятно - друзья тоже желательны верные. В идеале.
полная версия страницы