Форум » Коллективное творчество » Испытание Добродетели, или Путь Целомудрия » Ответить
Испытание Добродетели, или Путь Целомудрия
apropos: В создании коллективного романа Испытание добродетели могут принять участие все желающие. В любом количестве и в любое время. Пишем онлайн - каждый в любой момент может добавить свою строчку, абзац, главу - плавно продолжая сие повествование. Героиня - Аннабелль Найтингейл Ея отец - Эбинейзер Найтингейл Ея мать - Кассиопея Ея бабушка (мать отца) - леди Клитемнестра Ея заклятая подруга - Агнес-Лилиан Герой - Люциус Фэрчайлд Злодей - Маркус Рейвен-Стэкхаус Любимый лебедь Героини по кличке Павлин (яйцо с ним по ошибке положили в павлинье гнездо, но он вылупился не таким красивым, как павлинята, и стал чужим в родной семье. А добрая Героиня его подобрала, приютила, обогрела... ну съела в итоге) Начинать с мизансцены Героини и ее Отца у них дома. Они пытаются вести совершенную беседу (при этом демонстрируя собственные совершенства), но их прерывает то явление соседки, набивющейся в подруги, то визит Злодея-Маркуса, известие о лишении прихода и т.д.. Далее следуют сборы в дорогу и путешествие - то в экипаже, то на корабле, верхом, пешком, на верблюдах и санях. А рассказ отца о Матери Героини и ее Бабушки - пустить красной нитью через все повествование, и каждый раз, когда Отец начинает пускаться в воспоминания - какое-то очередное событие перебивает его на самом интересном месте. Гротеск по Плану романа Дж.Остин - http://apropos.borda.ru/?1-4-20-00000039-000-0-0-1230313261
apropos: - Ах, дорогой отец! - нежным голосом говорила мисс Аннабелль Найтингейл, с присущей ей старательностью и талантом играя на клавикордах сонату некоего итальянского композитора. Перед сложнейшими гаммами сего произведения в отчаянии сложили руки и со вздохами закрыли крышки инструментов величайшие музыканты мира. На свете осталось лишь два человека, которые без запинок могли воспроизвести гениальную лишь для тонкого и одаренного уха мелодию - сам создатель своего творения и Героиня нашего романа.
Дебора: apropos, я уже сползла под стол...Надеюсь, ничего не испорчу... -Поведайте мне, прошу вас, историю своей прошлой жизни и вашего знакомства и брака с моею несчастной столь рано оставившей нас с вами матушкой. – Алые и благоухающие словно распустившиеся розовые бутоны губки Аннабелль задрожали на последних словах, в тёмных как осенняя ночь очах сверкнули слезы, повисли на мгновение на длинных изогнутых ресницах и покатились по пухлым напоминавшим бархатистостью и цветом спелые персики щечкам, переливаясь в свете свечей подобно драгоценным брильянтам чистейшей воды; но цена этих слезинок была куда выше всех самоцветов бренного мира, ибо скорбь по усопшей матушке, безвременно оставившей земную юдоль в час разрешения от бремени единственною дочерью, каждодневно терзала чувствительное сердце мисс Найтингейл, склонное более всего к христианским добродетелям: смирению и всепрощению, но при воспоминании о любимой почившей матери наполнявшееся порою греховными помыслами о несправедливости судьбы.
apropos: Дебора Шикарно! Вы просто созданы писать чувствительные романы! - Дитя мое, единственое, драгоценное и бесценное! - отвечал мистер Эбинейзер Найтингейл. - Дочь моя, отрада суровых и благочестивых дней моих, кои влачу я многие лета с тех пор, как Всевышний, без сомнения с трепетом взирая на совершенства вашей добродетельной матушки и не менее добродетельной бабушки, призвал их к себе, дабы украсить небеса их бессмертными и прекрасными душами... От волнения и обуявших мистера Найтингейла чувств, дыхание его на сиих словах прервалсь, а на щеке блеснула скупая мужская слеза, кою сей достопочтенный джентльмен украдкой промокнул благоуханным крахмальным платком из точайшего батиста, украшенным в уголке вензелем Э.Н., собственоручно вышитым мисс Аннабелль с небывалым искусством.
Дебора: apropos , спасибо. С Вами состязаться трудно...постараюсь хотя бы поддерживать атмосферу. -Дочь моя, - продолжал, наконец, достопочтенный викарий, справившись вполне со своими чувствами, - когда ты услаждаешь мой слух своею совершенною игрой, равно как взор – созерцанием твоих восхитительных красоты и юности, вспоминаю я, прежде всего, незабвенную встречу с твоею матерью, мисс Кассиопеей Каррутерс, случившуюся вскоре после того, как оставил я мою службу капелланом в нашем доблестном военно-морском флоте, о коей я также хотел бы поведать тебе, чадо моё, ибо служба эта, полная неисчислимых опасностей и трудностей, на которую подвигло меня ревностное желание угодить некому высокопоставленному придворному лицу, представляет собою, милая моя Аннабелль, воистину сюжет для отдельной, поучительной и высокоморальной книги. Мисс Аннабелль внимала батюшке затаив дыхание, со всею дочернею почтительностью, ибо отец её был для неё не только образцом нравственности и добродетели, качеств, кои в сельских священниках, имеющих доходы более чем скромные, преобладают, но и, вкупе с этим, ещё и был человеком превосходнейшим, кристально честным, безупречной репутации, характера и нравов без малейших недостатков и чудачеств, что было в приходе достопочтенного Эбинейзера Найтингейла общепризнано и не подлежало по сию пору ни малейшему сомнению.
apropos: Дебора пишет: С Вами состязаться трудно Хм. Наветы. Мне бы подтянуться до такого чудного стиля. Ау, народ! Желающие - не стесняйтесь, присоединяйтесь. Очередности нет - кто напишет следующий - тот и молодец.
Дебора: Боюсь, apropos , поднимать чувствительность придётся нам с вами...
ДюймОлечка: Я писать не умею, но хочется воспользоваться случаем и взять пару уроков у мастеров . Если это "самсем плохо", то можно и удалить В этот волнующий момент к мисс Аннабель подошел ее любимец, лебедь Павлин. Нрава он был самого дружелюбного и даже воспитание в павлиньей семье не испортило его чудный голос. Обладая прекрасной жемчужно-белой расцветкой перьев, добрым характером, отогретый в лучах нежности и ласки своей незабвенной госпожи, он также как и она любил неспешные рассказы викария, рассказанные тихим, но проникновенным голосом, заставляющим застыть в трепетном молчании и внимать каждому слову. Услышав скорбь в голосе своей хозяйки, он, желая утешить ее, подошел к креслу на котором она сидела и, положив голову на подол ее великолепно расшитого платья (ожерелье на его шее всегда по расцветке совпадало с цветом платья госпожи, было богато украшено вышивкой и каменьями, потому как доброта и чувство прекрасного были присущи ей как никому другому), прилег около ее ног.
apropos: ДюймОлечка Ужасно рада пополнению наших скромных авторских рядов. Все очень хорошо, на мой взгляд. Разве что хотелось уточнить: ДюймОлечка пишет: ожерелье на его шее Что-то вроде ошейника?
ДюймОлечка: apropos пишет: Все очень хорошо, на мой взгляд. Спасибо, но до хорошо мне еще работать и работать apropos пишет: Что-то вроде ошейника? Что-то типа, но так как наша барышня обладает изысканным вкусом, несомненно она хотела бы, чтобы ее окружало все самое красивое. Поэтому ошейник лебедя - это практически ожерелье Я представляла, что-то наподобие вот этого
apropos: Ага, красота какая! Нашему Павлину должно быть к "лицу". ЛЕди, предлагаю не ждать очередности, а писать продолжение тогда, когда есть желание и возможность.
Хелга: Если бы мы осмелились утверждать, что достопочтенный викарий, мистер Эбинейзер Найтингейл ощутил некое чувство, которое ревнители точных определений зовут ревностию, мы бы погрешили против истины, но все же мы не убеждены, что отец несравненной Аннабелль был столь же пламенно, как его дочь, расположен к лебедю Павлину. Сомнения наши основаны на том, что - да простит читатель сии медицинские подробности - дыхание славного викария прерывалось неприятным кашлем, вызываемым, как утверждал местный аптекарь мистер*, большой знаток своего дела, перьями и пухом домашней и дикой птицы. Посему, добрый викарий, зажал покрасневший нос большим носовым платком с монограммой Э.Н., вышитой собственноручно мисс Аннабель шелковыми нитями, и громко чихнул, так, что с каминной полки упала фарфоровая статуэтка, изображающая пухлого Купидона, натягивающего тетиву своего судьбоносного лука - горничная, вытирающая поутру пыль, поставила ее слишком близко к краю.
apropos: Хелга Браво! Бедный папаша, чихающий на от лебедя Павлина... Чудный штришок, несомненно украшающий сие повествование. *в сторону* И у совершенных героев могут быть свои - незначительные! - несовершенства и слабости.
Хелга: apropos пишет: И у совершенных героев могут быть свои - незначительные! - несовершенства и слабости. Ой, нарушила светлый образ? Если что, восстановлю...
apropos: Хелга пишет: нарушила светлый образ? Напротив, украсила светлый образ незабвенного отца семейства, придала ему жизенности, т.е. правдивости.
novichok: Тревоги о здоровье дорого батюшки занимали немалую часть раздумий Анабелль. Она тревожилась во время утреннего чая - вдруг крепкий напиток в столь ранний час пагубно скажется на сердце викария. Тревожилась за ленчем - вдруг кухарка спустя рукава готовила салат из курицы и оставила крохотную косточку. Переживала за обедом - поздняя трапеза могла плохо сказаться на пищеварении викария. Конечно же, Аннабель не могла не согласиться, что батюшка выглядит бодрым и цветущим, но она подозревала - он специально бодриться, не желая огорчать любимую дочь. Поэтому, когда викарий покраснел и громко чихнул, она поняла: вот, все-таки не зря она волновалась, не зря подозревала кухарку, экономку и горничных - яблочный пудинг был изготовлен из гнилых плодов. И теперь ее дорогой батюшка тоже готовится предстать перед Всевышнем. Она громко вскрикнула, в отчаянье заламывая руки. Встать же с табуретки у нее просто не было сил.
apropos: novichok Восхитительно! Авторы - молодцы! Продолжаем?
ДюймОлечка: apropos пишет: Продолжаем? Попробуем... В тот момент, когда досточтимый глава семейства произвел подобающие при чихании звуки, Павлин дернулся и зацепился застежкой своего ожерелья за вышивку на любимом платье мисс Аннабелль. Узрев все неприятности, что принес сегодняшний день – разбита статуэтка Купидона (что точно не предвещало не то, чтобы приглашения на прогулку от сэра Фэрчайлда в этот солнечный небесно-голубой день, но даже и на завтра его можно было не дождаться), порвано платье (надетое с надеждой лицезреть вышеупомянутого джентльмена), заболел батюшка (и свободное время придется посвятить заботе о его здоровье и даже жизни; о поучительных, захватывающих, романтичных историях можно на время забыть) – молодая госпожа не сразу нашла в себе силы, чтобы позвать на помощь служанку. Славный лебедь же остался у ног мисс почти в том же положении, не чувствуя, что над его красивой головой уже сгущаются тучи недовольства Аннабелль. Но в тот же миг дверь комнаты распахнулась и нерадивая служанка (а таковой несомненно она и была, иначе допустила бы она столь большие разрушения спокойствия их чистого, светлого и радостного дома), вошла в комнату…
Хелга: Служанка, имя которой названо не будет, в силу ее явного несовершенства и незавидной роли, которую она сыграет в повествовании. Итак, сия невежественная и неловкая девушка вошла в комнату и остановилась, в ужасе глядя на осколки купидона и размышляя о степени своей вины в столь бесславной кончине последнего. Так и не определившись с этой степенью, она, осмотрев присутствующих хозяев: мисс Найтингейл, сидящую с неестественно заломленными руками, лебедя, грустно прикорнувшего на ее коленях, мистера Найтингейла, уткнувшегося в носовой платок, и осторожно сообщила: - Чай подан....
apropos: При магическом слове "чай" все сразу встрепенулись. Мистер Найтингейл перестал чихать и, промокнув слезящиеся глаза, подал руку дочери, с намерением препроводить ее к чайному столику. Мисс Аннабелль, внутренне сокрушаясь по поводу здоровья отца, испорченного платья и разбитой статуэтки, внешне ничем не выдала своих переживаний. Как истинная леди (а именной истинной леди она и являлась) с невозмутимым и покорным судьбе видом она оперлась на руку мистера Найтингейла и прошествовала в соседнюю гостиную. Там, на изящном, инкрустированном замысловатым узором из дорогих пород древесины старинном столике стоял восхитительный сервиз: чашки из тончайшего розового фарфора на круглых блюдечках; чайничек с высоким тонким носиком, от которого шел благоуханный запах свежезаваренного чая самого благородного сорта; молочник с густыми сливками, серебряные ложечки и щипцы для сахара, а на овальном фарфором же блюде горкой возвышались сандвичи с огурцами, чеддерским сыром, йоркширским беконом. На круглом блюде лежали упоительные булочки с изюмом и корицей, пирожные бланманже и прочие изысканные яства.
Хелга: Ушла обедать, захлебнувшись слюной...
полная версия страницы