Форум » Коллективное творчество » Проект "Рождественская (новогодняя) сказка" 2008-2009 - 3 » Ответить
Проект "Рождественская (новогодняя) сказка" 2008-2009 - 3
Дафна: Первый новогодне-рождественский сборник - 2008 г. Внимание! Рождественский (новогодний) рассказ-2009. Эпиграф от SlavnaYa Чудной сказкой, белым пухом снег искриться за окном, Тихо, тикая часами, он приходит в каждый дом! Много радости и счастья, и огня живого глаз, Новый свеженький зеленый, Новый год несёт для Вас! Пусть сбываются надежды, исполняются мечты, Новый свеженький зеленый — полный света, красоты! Вам желаю я здоровья и подарочков не счесть, Новый свеженький зеленый – принесет благую весть! Выполнения – проектам, процветания во всем! Пожелаю Вам Успеха! С Новым Годом! С Рождеством!
Цапля: Хелга пишет: описание семги и кружочков очень даже к месту,люди заполнены разнообразными эмоциями и ощущениямиЮ и в трагический момент можно увидеть вроде бы ненужные детали. Подписуюсь. Своего рода защитная реакция - отвлечение на детали окружающего мира, не так уж редко бывает
Бэла: О! "Они меня понимают!" почти (с)
Джастина: Цапля пишет: Своего рода защитная реакция - отвлечение на детали окружающего мира "Это я вам как доктор говорю" (с)
Tatiana: Цапля пишет: Подписуюсь. Своего рода защитная реакция - отвлечение на детали окружающего мира, не так уж редко бывает Это точно! А потом только удивляешься, что очень хорошо помнишь, сколько ступенек было, какого цвета стулья и т.п. А спросите меня, сколько ступенек у лестницы, допустим, на даче... Не отвечу. (сумбурно написала, но что-то не перефразировалось)
Леона: Цапля пишет: Своего рода защитная реакция Защитная реакция и есть. Очень помогает не сойти с ума в сложных ситуациях. Так что всё по теме и к месту. Джастина пишет: из недотапочек О, новый термин!
Хелга: Признаться, не знаю, насколько эта история рождественская, но подумалось, что сюда подходит. Это такое начало... Буран бушевал уже третий день, казалось, весь мир там, за стенами тесной прокуренной квартирки засыпан снегом и продут насквозь холодным зимним ветром. Он ухватился за ручку окна, подтянулся, захлопнул форточку и, опустившись обратно в кресло, потянулся за пачкой сигарет. Пачка была пуста, и он знал это, но все-таки проверил в надежде, что вдруг счастливо найдет затаившуюся в углу сигарету. На кухонном столе печалился недопитый стакан чая, на тарелке – надкусанный бутерброд с высохшим куском колбасы, немытые стаканы и пустая водочная бутылка, которую вчера уговорили с соседом, забежавшим за куревом. Хлопнула форточка, раздулась пузырем занавеска, завыл, загудел, словно в трубе, ветер. Он снова подтянулся, закрыл форточку, опустился в кресло и хлопнул кулаком по столу, жалобно жалуясь, звякнули стаканы. «Беспомощная развалина, никому ненужный обломок человека». Злость накатила, комком сдавила горло. Суровая женщина, социальный работник, как она строго рекомендовала себя, не появлялась уже два дня. Холодильник был пуст, закуска, которую вчера сосед принес к водке, съедена. Звонить соседу и просить его помочь совсем не хотелось. «Или в петлю или добраться до магазина, третьего не дано» – подумал он. Одевание заняло полчаса, наконец он выехал на площадку, захлопнул дверь. Подозрительно заскрипело колесо коляски. «Если эта рухлядь развалится по дороге, пи…» – подумал он. Спуск с третьего этажа был подобен спуску с Эвереста: одной рукой он удерживал кресло, передвигая его со ступеньки на ступеньку, другой хватался за перила, подтягивая себя, и никто, как назло, не попался навстречу в подъезде. Наконец площадка первого этажа, он вскарабкался в кресло, толкнул дверь и задохнулся от ветра, ударившего в лицо. Натянув вязаную шапку почти на глаза, он поднял воротник куртки, скатился по благословенному пандусу, устроенному в прошлом году сердобольным соседом, и уткнулся колесами в рыхлый снег. Улица была пустынна и мутна, мало найдется добровольцев, пожелавших выбраться из теплой квартиры в такую метель. Минут за сорок, возможно, удастся добраться до супермаркета, а заехать туда и набрать покупки проблемы не составит. Проблема будет потом, когда придется подниматься на третий этаж с креслом и покупками. «А, может быть, и не придется?» – равнодушно подумал он, пытаясь спрятать лицо от очередного снежного вихря и усиленно крутя буксующие в снегу колеса. Он перебрался через шоссе, здание магазина мутно светилось в буранном воздухе где-то впереди, слева снежным полем простирался пустырь. Проехав метров десять, он остановился, мышцы гудели, и ему показалось, что заныли отсутствующие ноги. Из бурана прямо на него вынырнула женская фигурка, ахнула, а справа вдруг загремело, завизжали тормоза, он инстинктивно крутанул колеса, коляска дернулась от удара и, заваливаясь набок, полетела вниз под откос тротуара в снежную пустынь.
Цапля: Хелга написано мастерски! правда начало совсем не рождественское, но мы подождем...
Цапля: Хм... Продолжение истории без названия. Сиреневая «Газель» уютно подпрыгивает на усыпанных снегом кочках проселка, по бокам укатанной дороги простирается сосновый лес. Сосны своими верхушками упираются в небо, с которого частыми хлопьями сыпется густой, пушистый снег. Я сижу, прислонившись головой к изголовью сиденья, закрыв глаза, и кажется мне, что плыву – мягкое покачивание убаюкивает; словно обволакивающая паутина, наваливается дремота, голоса сливаются в стройный усыпляющий гул… *** Никогда не любила вставать ни свет, ни заря – а сегодня пришлось. Вещи собрала позавчера, упаковала еще с вечера, полтора часа провела за телефонным обсуждением важнейшего вопроса «Что брать с собой? А вдруг будут приличные мужчины?» Отбиваясь от Юлькиных нападок, категорически заявила, что туфли и вечернее платье везти не собираюсь. На обсуждение вероятности встречи с достойными представителями противоположного пола ушло около получаса. Хорошо, что меня не слышал Володечка. Непременно бы поругались. А так поругались еще два дня назад, когда я окончательно объявила о том, что на Новый год еду в «Бобровую Хатку» с Юлькой. Володечка не просто обиделся – пожалуй, даже разозлился. Долго увещевал меня, вспоминая все Юлькины мелкие (и не очень) прегрешения, объяснял, что мне не следует уезжать из дома с незамужней подругой со слишком вольными взглядами на отношения мужчин и женщин. Я резонно объясняла, что вольные взгляды подруги и мои – в корне отличаются, что я еду просто отдохнуть, что мы все равно ничего не планировали, а ему к восьми утра первого на работу, и что эгоистично и неправильно запрещать мне выехать на природу с относительным комфортом, к тому же практически бесплатно. На «бесплатно» Володечка среагировал неоднозначно - с одной стороны, его практичной натуре было выгодно не тратиться на путевку, с другой – то, что она оплачена женатым любовником подруги его подруги… В общем, слово за слово, дошло до железного аргумента «ты мне не муж, чтобы диктовать условия». Это было ошибкой с моей стороны. Володечка не раз предлагал нам жить вместе – намекая, что это первый шаг к более серьезным отношениям, согласен был даже на любой вариант – он переезжает ко мне, или я переезжаю к нему. У нас с ним одинаковые квартиры – «однушки» , новые, просторные, с большим холлом и кухней. Володечка льстиво уверяет, что у меня уютнее, чем в его «берлоге старого холостяка». Насчет берлоги он явно преувеличивает. У него в квартире стерильно, как в операционной – стильная мебель, чистота, симметрия. В том он весь. На мои слова о том, что он не муж и не вправе мне указывать. Володечка отреагировал, по обыкновению, нервно, заявил, что это не его вина, и ушел, хлопнув дверью. Я в сотый раз задалась вопросом – почему, собственно, я не желаю того, к чему стремятся сотни женщин…вновь не смогла изобрести внятного ответа и со злостью стала разбирать вещи. Отобрав все самое необходимое, задумчиво оглянулась, и сняла с подставки для монитора оранжевую крысу. Крысу я подарила себе на прошлый Новый год. Она мне сразу понравилась – вот взглянула на меня в сувениром магазинчике – ехидно так, по-свойски – и все, я не удержалась. Принесла домой, водрузила рядом с монитором, и нарекла банально – Лариской. Володечка тогда удивился вслух, по обыкновению, попенял на бесполезные траты, и подарил мне на Новый год две чайные пары – стильные, на металлической подставке, гармонично вписывающиеся в кухонный ландшафт. Ими я пользовалась, только когда у меня оставался Володечка.… А для себя и гостей разливала чай в старые, привычные. Задумавшись о парадоксах сознания, решительно сунула Лариску на дно сумки. Ей будет скучно без меня в Новый год. А Володечка… будет дуться пару дней, потом успокоится – после того, как аргументировано докажет мне, что я была не права – и я соглашусь. Что бы ни думал Володечка, право отдохнуть так, как мне хочется, у меня осталось. С этой мыслью я завела будильник, и мгновенно провалилась в сон. *** Очнувшись от воспоминаний, выглядываю в окно - не видно ни сосен, ни дороги – все заволокло плотной белой мглой. Юлька увлеченно беседует с хозяином усадьбы – Александром Иванычем – он встретил нас на полустанке, погрузил в багажник вещи – мою спортивную, видавшую виды сумку и Юлькин кокетливый красный чемоданчик, объяснил, что мы уже последние гости – остальные приехали утром. - Много гостей? – интересуется Юлька. - Как обычно - полный комплект, - Иваныч улыбается, - у нас уже который Новый Год так – любит народ отдохнуть от городской суеты… Десять человек – с вами. Семья молодая, компания – две пары, чуть постарше, и два молодых человека – приехали раньше всех, и помогли мне двор и подъезд расчистить – видите, зарядило-то как! Иваныч машет рукой в непробиваемую мглу – «Газель» уже еле ползет, словно верблюд в белой снежной пустыне. Включенные фары выхватывают только плотный рой снежинок, автомобиль движется почти наощупь, буксуя на подъеме. «Не хватало еще застрять посреди леса», - невольно заползает в голову мыслишка, и , словно подслушав, «Газель» начинает надрывно завывать на очередном подъеме, проваливаясь в глубокий снег. Иваныч тихо бормочет что-то себе под нос, жмет на газ. Автомобиль взвизгивает, не трогаясь с места, и проседает еще глубже. - Нормально, - восклицает Юлька. - Приехали, - бурчит Иваныч. – Я как знал, с утра метель обещали, хорошо, вы последние. - И что нам делать? – возмущается подруга, демонстративно кутаясь в белую шубку. - Тут полтораста метров пешком, - заявляет Иваныч. – Дойдете? - Дойдем, - решительно заявляю я. – Вам позвать кого на помощь? - Ребяток позовите, хорошие мальчики, Юра и Макс, пусть помогут, топор захватят, Глафира покажет. Глафира – это жена моя, - поясняет он, чертыхаясь, вываливается из кабины в никуда. Мы с Юлькой вертимся, поправляя шапочки и натягивая варежки. - Вещи оставьте, не унесете, - заглядывает Иваныч в салон, - замело. Мы выпадаем из теплого салона в снежную круговерть, словно в иной мир. - Куда идти-то? – растерянно кричу я. - Не видно ничего!.. - А вот прямо между сосен и идите, - заглушаемый ветром, голос хозяина звучит , словно из подземелья. Юлька тихо матерится. Я сжимаю зубы, дергаю ее за руку, и мы ползком, утопая по колено в снегу, движемся в указанную Иванычем сторону. Мне кажется, что мы идем как минимум часа полтора. Я иду, упорно наклонив голову, чувствуя себя полярником-первопроходцем, Юлька, взвывая от злости, тянется сзади. Наконец, словно по мановению волшебной палочки, в снежной мгле вырастают очертания дома, пробиваются мигающие огоньки новогодней иллюминации. - Пришли, не плачь, - кричу я Юльке, выплевывая снег. Мы проходим открытые ворота и доползаем до крыльца. Юлька приваливается к стене, изображая из себя умирающую, я тщетно пытаюсь обнаружить какое-нибудь сигнальное устройство, и тут дверь внезапно распахивается, выдыхая тепло. Высокая женщина в короткой дубленке и тапочках на босу ногу испуганно всматривается в наши припорошенные снегом лица, и вскрикивает: - Вы? Кто? - Мы гости. – устало объясняю я. - Нас Александр Иванович не довез - застрял в ста метрах отсюда. Вы – Глафира? - Я, - машет рукой женщина, - вот незадача. Сейчас оденусь, подсоблю. - Александр Иванович просил топор взять и мальчиков. – добавляю я. - Да вы проходите, - спохватывается Глафира, затаскивая непривычно молчаливую Юльку в дом. Я вхожу следом, закрывая дверь. Юлька отряхивается, рассматривая просторную прихожую: - Боже, как хорошо! – восклицает она. - Глафира исчезает и появляется откуда-то вновь, неся упакованные в полиэтиленовую пленку меховые тапочки. - Вы раздеваетесь, проходите, сейчас чайку горячего организую. - Цивилизация, - блаженно жмурится Юлька, скидывает шубку и сапожки, оглядываясь в поисках зеркала. - Случилось что, Глафира Семеновна? – в прихожую заглядывает высокий светловолосый парень. - Да вот, Юрочка, Иваныч гостей вез, застряли тут, рядышком. - Поможем! – восклицает скандинавский бог, с интересом разглядывая нас с Юлькой. – Сейчас оденемся. Макс! Ты нам нужен! Дамы, позвольте представиться – Юрий. Рады приветствовать вас в нашей скромной обители. Располагайтесь, присоединяйтесь, чувствуйте себя как дома… Юлька несколько секунд рассматривает Юрия. Как же называется этот взгляд?.. Так смотрят руководящие работники, незамужние женщины, менеджеры по персоналу? Так , кажется? Оценив клиента как перспективного, Юлька немедленно включает самую обаятельную из возможных улыбок: - Юля. Очень приятно. Идите же, спасайте хозяина! - Юлька кокетничает и искрится , словно и не умирала пять минут назад на заснеженном крыльце. - Марина, - коротко представляюсь я. - Очень взаимно, девочки! – расцветает улыбкой Юрий. – Максим, да где же ты?! - Уже, – в прихожую заглядывает второй «мальчик», сопровождаемый Глафирой, в полной таежной экипировке и топором в руке. Он поднимает на меня глаза, и я замираю. (продолжение будет)
Хелга: Цапля пишет: Он поднимает на меня глаза, и я замираю. Ах! На самом интересном месте! Ужжасно рада продолжению!
Axel: Бэла Хелга Цапля Отличные истории.
novichok: Хелга Грустно...но надеюсь, что в продолжении ты подаришь герою настоящую Рождественскую сказку Цапля *пальчики сами собой сжимаются в кулачки* и кто ж это возмущался по поводу На самом интересном месте? Ждем, ждем с нетерпением продолжения
Цапля: Хелга Axel novichok спасибо, леди.. на самом интересном? Я даже сама с трудом представляю, что дальше будет
Леона: Хелга начало такое... даже слова сразу не найти. И не грустное даже, а безысходностью какой-то веет. Написано, конечно, мастерски! Ну, в общем-то, а кто сказал, что в Рождественских историях всё должно быть безоблачно? Как утешала одна моя подруга другую, когда та разгребала кучу проблем: А кто тебе сказал, что жизнь вообще справедлива? Цапля novichok пишет: *пальчики сами собой сжимаются в кулачки* и кто ж это возмущался по поводу На самом интересном месте? Точно-точно, есть такое дело! Цапля пишет: продолжение будет Надеюсь, скоро?
novichok: Цапля пишет: Я даже сама с трудом представляю, что дальше будет И вот ты думаешь мы тебе поверим?
Цапля: Леона надежда умирает последней - как фишка ляжет. novichok пишет: И вот ты думаешь мы тебе поверим? ну, а это вопрос второй.
novichok: Цапля пишет: надежда умирает последней - как фишка ляжет В устах доктора это звучит не очень обнадеживающе.... Сорри за офф
Леона: Цапля другого ответа я от тебя и не ждала. И всё-таки, надеюсь, скоро.
Цапля: Леона пишет: другого ответа я от тебя и не ждала То есть я вас не разочаровала, леди?
Леона: Ни капельки. Наоборот - очаровываешь!
Цапля: Леона пишет: Наоборот - очаровываешь! Болтологией? Сейчас нас, очарованных, администратор построит.
полная версия страницы