Форум » Коллективное творчество » Дама с собачкой. История одного бегства. » Ответить
Дама с собачкой. История одного бегства.
Снупи: Драматическая повесть о свободе выбора и зависимости от материального мира.
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Снупи: Семенящего рядом с Розой Сигизмундовной той-терьера звали Снупи. Песик был настоящим барином, но не по велению души, а по образу жизни, которую вело его маленькое холеное тельце. Снупи жил с хозяйкой в отдельной трехкомнатной квартире. Он никогда не выходил на улицу без комбинезончика, а в грязную погоду и без мягких кожаных пинеток. На завтрак Снупи получал отварную утиную грудку. Ему делали собачий маникюр и регулярно стригли. Мыли его исключительно специальным шампунем два раза в неделю. Снупи не знал сквозняков, голода и холода. В общем, жизнь у него была самая что ни на есть собачья, и ничего удивительного, что ему круглосуточно хотелось выть. Бедняжке хотелось совсем другого. Голубой, казавшейся неисполнимой мечтой Снупи было набегаться всласть по болотам, подставляя незащищенное материей пузико ветру. Но никто не спрашивал его о желаниях. И даже выть было нельзя – Роза Сигизмундовна не одобряла шума. Снупи обреченно переставлял лапки, стараясь не отставать от своей властительницы. На распахнувшуюся дверцу такси, обдавшую его запахом бензина, кожи и комфорта песик посмотрел почти с ненавистью. Следующий взгляд, полный надежды и мольбы, был адресован Розе Сигизмундовне. Как и многие другие подобные взгляды, он пропал втуне. Снупи издал короткий визг и покорно запрыгнул в машину. Дверца захлопнулась.
apropos: Снупи Чудно! Явно замысливается нечто весьма интересное.
Роза: Роза Сигизмундовна осторожно поерзала на кожаном сиденье, расправляя вероятные складки на пальто тонкого кашемира, туго обхватившего ее весьма импозантную в женском смысле фигуру. Поле ее шляпки уперлось в окошко заднего вида, и ей пришлось выпрямить спину и застыть в таком положении, чтобы не нарушить четко вычисленный угол наклона шляпки к линии локона, уложенного на лбу. Роза Сигизмундовна лишь коротко кивнула долговязому таксисту, когда он, согнувшись, как шлагбаум, всунул голову и плечи в заднюю дверцу и поставил на сиденье аккуратно упакованную в плотную коричневую бумагу фабрики "Красная переплетчица" картину - семейную реликвию. Картина была дорога Розе Сигизмундовне, как память о третьем муже - живописце, что носил редкую русскую фамилию Иванов и, как его знаменитый однофамилец и соратник по цеху, всю жизнь трудился над одним единственным шедевром, с которым его безутешная вдова никогда не расставалась. Правда, покоя ему не давали лавры не однофамильца, а совсем другого художника - так и не законченное творение Иванова-2 называлось «Студенты института международных отношений, не сдавшие зачет по по предмету Теория и практика межнациональных конфликтов, пишут письмо председателю союза стран, по горло перерезанных экватором». Роза Сигизмундовна провела по коричневой упаковочной бумаге рукой, затянутой в перчатку тонкой красной кожи, и вздохнула, распространив по салону аромат духов "Красная Пресня".
apropos: Роза Просто песня. Даже не знаю, какую фразу процитировать - все перлы, и как на подбор. С нетерпением жду продолжения. На лавочке.
Цапля: Снупи Роза Это невероятно прекрасно! От собачьей жизни Снупи мне хотелось завыть с ним в унисон! Розины переживания тронули до глубин. Название шедевра ввергло в пароксизмы хохота apropos пишет: С нетерпением жду продолжения. На лавочке. *примостилась рядышком*
мариета: Боже, какая прелесть!!! «Четко вычисленный угол наклона шляпки к линии локона» сразил наповал. А почему сие творение находится в «коллективное творчество»? Здесь пахнет нечистыми помыслями...
Калина: Донна Роза Я не старый солдат, потому восхищена Дарю вам звание королевы женской предусмотрительности.
Хелга: Снупи Сочувствую до глубины души! Столь романтичный песик, само очарование! Роза Ваше стремление к совершенству потрясает!
Снупи: Оставалось только лечь на живот, пристроившись между Розой Сигизмундовной и какой-то частью ее барахла, и закрыть глаза, дожидаясь конца путешествия. Чутье подсказывало Снупи, что поездкой на такси дело не ограничится. Можно только гадать, что будет дальше - пароход, поезд или самолет - и надеяться, что пунктом назначения являются не те ужасные родственники, чье простое происхождение и близость к земле не позволяли им отнести Снупи не только к собакам, но даже и вообще к зверям, достойным какого бы то ни было уважения. При тяжелых воспоминаниях песик глубоко вздохнул и ... почувствовал неприятный запах. Снупи поднялся на передних лапах и настороженно огляделся. Так и есть! Дались ей эти шляпы! То есть Снупи готов был мириться с этой слабостью Розы Сигизмундовны и простил бы ей тысячу шляп, но только не эту, украшенную павлиньими перьями, как уверял мастер, настоящими, но которые почему-то издавали особый запах, раздражающий ноздри Снупи и заставляющий его тихо рычать. Он не видел, как эту отвратительную вещь положили в картонку, прижатую теперь к его левому боку, но чувствовал душивший его тонкий аромат и готов был броситься и разорвать мерзкую вещь в мелкие клочки, прямо вместе с упаковкой. О покровитель всех четвероногих! И что ей стоило выбрать что-нибудь менее убийственное для несчастного носика Снупи.
apropos: Снупи Какие собачьи страдания! Что ж там за перья - вместо павлиньих?
Роза: Слева тонко зарычал Снупи. Роза Сигизмундовна осторожно повернула голову и опустила глаза, пытаясь выяснить причину совершенно неприличного недовольства любимца. Объектом рычания оказалась шляпная картонка, которую долговязый шофер поставил на заднее сиденье тремя минутами раньше. Это была прелестная картонка, достойная своего содержания, которое сейчас дополняло идеально уложенную прическу Розы Сигизмундовны элегантными полями несметной ширины и алыми розами, гирляндой тянущимися по периметру. - Тихо, Снупи, мой сладенький мальчик, неприлично так себя вести в общественном транспорте, - Роза Сигизмундовна бросила выразительный взгляд в спину шофера, который заводил почему-то незаводящийся мотор. - Простите, мадам, - приятным баритоном с легкой умиротворяющей хрипотцой, которую и хрипотцой нельзя было назвать, сказал шофер, словно почувствовав взор на своей спине. - Заведусь через минуту, не волнуйтесь. Роза Сигизмундовна не удостоила его ответом, а лишь приняла еще более совершенную позу и обратилась к Снупи с воспитательно-любящей речью. Мотор авто наконец-то энергично крякнул, а затем загудел ровно и весело, и путешественница двинулась в путь.
juliaodi: Жалко Снупи, он заслуживает вольной жизни, как в общем-то и всякое животное. Интересно, чем же нас удивит Роза Снупи, Роза
apropos: Роза пишет: лишь приняла еще более совершенную позу Прелесть! Роза Сигизмундовна хороша до невозможности. Совершенством может сравниться лишь с мисс Аннабелль, разве что. Роза
Снупи: "Ой-ой-ой", - мог бы воскликнуть или хотя бы подумать Снупи, если бы его разумению был доступен внушительный фонд русских междометий, потому что в подобных поездках ему неизбежно плохело, и сейчас он уже почувствовал первые признаки неприятной дорожной болезни. Шофер, вероятно рожденный для гонок по бездорожью, но вынужденный довольствоваться скромной судьбой таксиста, решил выплеснуть в банальной поездке до вокзала все порывы своей истосковавшейся по великим дорожным деяниям души. Другими словами, виражи машина умудрялась совершать презанятные. На очередном повороте транспортное средство тряхнуло, и сверху раздался звук, настороживший песика. Как же он не заметил! Похоже, на багажнике машины что-то лежит. И это, конечно, знаменитый диван Розы Сигизмундовны. Дама страдала болями в спине, проистекающими от редкой болезни, именовать которую личный доктор дамы в шляпе осмеливался только на латыни - nisus spinus problemus. Во избежание рецидивов, дама, если надолго и покидала дом, то брала с собой личное лежбище. "Значит, мы едем все-таки туда", - обреченно подумал Снупи, перед глазами которого немедленно возникли пугающие его образы здоровенных, веселолицых мужиков с усами, лежащими по плечам.
Роза: - Пожалуйста, не гоните так! - обратилась Роза Сигизмундовна к лихому шоферу, когда на повороте на Тверскую-Ямскую диван на багажнике угрожающе накренился, явив в боковое окно свой мягкой, обитый шелковой в крупную розу тканью, бок. Увидев это безобразие, Роза Сигизмундовна должна была бы по-женски завизжать, но чувство собственного достоинства, шляпа, присутствие Снупи, которому она бы подала такой несдержанностью дурной пример и, в конце концов, шофера с мягким баритоном и внешностью мужчины чьей-то мечты - такое определение дала бы Роза Сигизмундовна, если бы он не был простым таксистом - не позволили даме издать столь неприличный звук, как визг. Она вздохнула и слегка запаниковала, почувствовав, что коварная болезнь под названием nisus spinus problemus ака damus glamurus intimus, подкрадывается к ней, невзирая на недоступность в данную минуту дивана в крупную розу. Роза Сигизмундовна потянулась к корзине, которая осталась ей в наследство от второго мужа - инженера гидроэнергетика, крупного специалиста в своей области - на досуге он занимался плетением из ивы и соломки. В корзине были аккуратно удложены вещи, необходимые в дороге - несессер с рукоделием, аптечка в большой картонной коробке, туалетные принадлежности, бутылка сельтерской воды, два стакана, чистые, как слеза младенца, набор махровых полотенец, набор расчесок для Снупи, набор бантиков для Снупи, любовный роман и многое другое, требующееся уважающей себя даме в столь дальнем и, возможно, опасном путешествии.
apropos: Снупи Роза Восхитительно! Личный диван в поездку - это, я вам скажу, не хухры-мухры. Загадочная женская болезнь nisus spinus problemus ака damus glamurus intimus произвела соответствующее впечатление. Вообще, чудесная история!
Снупи: "Туда так туда", - предпринял Снупи попытку быть философом, довольно, надо заметить, неудачную. По крайней мере, даже повторив ее пять раз, он не почувствовал себя счастливее. Интересно, надолго ли? С одной стороны, логично размышлял песик, чемодан Роза Сигизмундовна взяла только один, хоть и самый большой. С другой стороны, в краю, где царствовали жестокие люди, не жаловавшие той-терьеров, было значительно жарче. Виноград там обвивал одноэтажные белые домики, свешивался гроздями, лез в окна и двери, падал сочными ягодами за шиворот, был крепок, сладок и красив, а не продавался по баснословным деньгам за гроздь, выглядящую, прямо скажем, чудовищно и даже для винограда унизительно. Роза Сигизмундовна потянулась к корзинке, наклонила ее, и Снупи увидел бантики. О ужас! Опять его каждый вечер будут причесывать и приглаживать, чтобы нацепить это уродство розового цвета. И это невзирая на тот непреложный факт, что Снупи является, хоть и не внушительных размеров, но все же представителем сильной половины собачества. "Хорошая она, хорошая", - Снупи посмотрел на Розу Сигизмундовну с собачьей нежностью. "И одинокая, и меня любит. Утиную грудку покупает". Мантра подействовала ненадолго. При всей любви к хозяйке, Снупи не мог не чувствовать, что все ее ухищрения по доведению его до состояния полного собачьего счастья оказываются бесполезными и не могут вырвать из его души сладких грез о бескрайних болотных просторах.
apropos: Снупи Умилительны собачьи попытки пофилософствовать и прочитать мантры. А мечты, однако, какие - о болотных просторах, где водятся собаки Баскервилей? Снупи пишет: Снупи является, хоть и не внушительных размеров, но все же представителем сильной половины человечества. Человечества или собачества?
Снупи: apropos пишет: Человечества или собачества? Ой... перевоплощение прошло некачественно Поправку принимаем. Может, исправите, господа администрация?
Цапля: Роза Снупи восхитительно! после суровой трудовой будни ухохоталась! А он, мятежный, хочет бури? (почти (с))
apropos: Снупи пишет: исправите, господа администрация? Исправили.
Роза: Таксист резко свернул, и диван вернулся в исходную позицию. Роза Сигизмундовна достала из корзинки прелестную упаковку пастилок со вкусом плода, название которого Роза Сигизмундовна запамятовала, что было вполне простительно для женщины чуть ветреной, каковой она себя считала. - Фейхоа! – многозначительно произнесла Роза Сигизмундовна в спину шофера-экстремала, словно упрекнула его за необузданность действий. Спина шофера выразила удивление незнакомым словом, но сам он ничем не показал своего невежества. Пастилка имела вкус земляники, что неприятно упрощало изощренность названия заморского плода. Роза Сигизмундовна вздохнула, укоризненно взглянула на ерзающего Снупи, и вдруг ужас ледяной волной нахлынул на нее, стекая по прямой спине, как стекает по каменному утесу Замбези, превращаясь в водопад, названный в честь великой английской королевы. Впрочем, Розе Сигизмундовне было не до африканских красот и британской правящей верхушки. Она вспомнила про саквояж. Он остался там, на тротуаре возле подъезда, она была уверена в этом! Одинокий, несчастный забытый саквояж, вероятно уже попавший в грязные – Роза Сигизмундовна сморщилась от отвращения – руки негодяев, которые бродят по улицам и высматривают где и что плохо лежит. Тех, которые порой кое-где у нас и у них не хотят честно жить и трудиться. Желтый кожаный саквояж, привезенный из самого Парижа. Саквояж был памятью о первом муже Розы Сигизмундовны. Ах, как она любила его! Мужа, и саквояж, разумеется. Муж часто пропадал в никуда, выйдя из дома купить сигареты или батон, и однажды так и не вернулся. Роза преданно ждала его у окна, не позволяя родным и близким упоминать о пропаже в негативном плане. И ее верность была вознаграждена. Однажды к ней пришли двое в серых плащах и мягких фетровых шляпах, усадили в черную машину, отвезли на маленький аэродром, посадили в маленький самолет, который приземлился на маленьком летном поле среди виноградников. Розу Сигизмундовну везли в шикарной машине по шикарной дороге и привезли в большой город, название которого она определила по огромной ажурной башне, что возвышалась в его центре. Затем один из обладателей серого плаща и мягкой фетровой шляпы привел ее в маленькое кафе, где звучала тихая музыка, и все говорили по-французски. Фетровая шляпа заказал кофе и попросил Розу Сигизмундовну не волноваться. Хотя волноваться она вовсе и не собиралась. Разве на то были причины? Она повернула голову и встретилась глазами с ним, своим пропавшим мужем. Он сидел за столиком в углу, курил и читал газету. И Роза все-таки разволновалась. А, может, это был сон? Тихое поскуливание Снупи вернуло Розу Сигизмундовну в салон такси и в грустную реальность. – Мы оставили саквояж! – закричала она, слишком громко для воспитанной дамы. Ох уж эти воспоминания…
apropos: Роза Блестяще! Упала от первой же фразы - и так и не смогла подняться до последней. Что ни выражение - то шедевр. Роза пишет: ужас ледяной волной нахлынул на нее, стекая по прямой спине, как стекает по каменному утесу Замбези, превращаясь в водопад, названный в честь великой английской королевы Я плакаль... Жду-не дождусь - продолжения!!!
Цапля: Роза пишет: Она повернула голову и встретилась глазами с ним, своим пропавшим мужем. Он сидел за столиком в углу, курил и читал газету *напевает* пам-па-пам!.. па-ба-пма-па-пам!... Розаэ-ээ... Сигизмундовна, невообразимо прекрасно!
Леона: Снупи и Роза Прочитала о ваших приключениях, умилилась, ухохоталась, у... в общем, продолжайте, дорогие!
Снупи: - Только не это, - успел подумать Снупи до того, как машина, сделав поворот на сто восемьдесят градусов в условиях, приближающихся к дорожной пробке, покончила с его способностью думать. - И все-таки возвращаемся? - сам себе сказал той-терьер, когда сознание к нему вернулось. Ох и старый же этот саквояж! Облезлый, зашитый, с вечно отрывающейся ручкой. И что она с ним расстаться не может? Когда-то давно, еще в пору Снупиного собачьего детства, однажды расчувствовавшись после небольшого (а что может быть большим для фактурной Розы Сигизмундовны?) бокальчика вина, выпитого в одиночестве (нет-нет, к алкоголизму это не имело никакого отношения), хозяйка открыла Снупи тайну этого чудесного предмета, предназначенного для переноса человеческих ценностей. Она утверждала, что много-много лет назад ее первого мужа, тогда еще орущее дитя, нашли в этом саквояже на пороге какого-то приюта. Разумеется, Снупи не поверил. Он еще тогда так недоверчиво покосился на бутылочку, из которого жидкость и перекочевала, посредством бокала, в область, находящуюся по соседству с нежным сердцем Розы Сигизмундовны. Как может муж такой фактурной женщины, да и вообще даже любой муж, поместиться в саквояж? Глупости это все и дамские фантазии. Снупи вновь, вспомнив об этом, фыркнул, и в этом по всем параметрам собачьем звуке явственно слышался легкий, но отчетливый налет мужского шовинизма. "О покровитель всех собачьих, и за что мне это?" - подумал Снупи, путешествие на такси которого увеличилось почти в два раза.
Леона: Снупи ваши собачьи неприятности просто трогают до самых глубин моей человеческой души! Снупи пишет: в условиях, приближающихся к дорожной пробке, *задумалась* а это как? Видимо, когда машины ещё не совсем стоят, а потихонечку, раз в час, проезжают по метру-два...
Хелга: Снупи пишет: Как может муж такой фактурной женщины, да и вообще даже любой муж, поместиться в саквояж? Действительно, ну как?
Леона: После содержимого бутылочки, на которую так недоверчиво косился Снупи, может поместиться что угодно куда угодно!
apropos: Снупи Бедная собачка - и действительно, за что ей такие муки? С другой стороны - можно посчитать за счастье, находиться рядом с обожаемой хозяйкой во время любых житейских (и жизненных) ея неурядиц, пусть и с некоторым оттенком проявления мужеского шовинизма.
Роза: Удивительно, но саквояж одиноко стоял у кромки тротуара, напротив заколоченного парадного подъезда дома, который Роза Сигизмундовна покинула четверть часа назад. Это был прекрасный старый дом - четырехэтажный, украшенный кариатидами, которые несли на своих недамских плечах бесчисленные балкончики, балконы и балконищи, в то время как нетрезвого вида атланты нахально прогуливались по тротуару, дымя папиросками табачной фабрики "Гордость Казбека". Один из атлантов, довольно привлекательный, если бы не шрам, рассекающий его пунцовую щеку пополам, остановился перед саквояжем и огляделся, в явной надежде не обнаружить поблизости его хозяина. Он не знал, как близка к нему хозяйка. Скрип тормозов, стук каблуков убегающего атланта со шрамом и саквояжем, последней памятью о первом муже, загадочном и неверном, но самом любимом. - О, Эразм! - вскричала Роза Сигизмундовна и, забыв о шляпе, локоне и женском достоинстве, выскочила из машины со всей страстью своего нелегкого тела. - Помогите, он украл саквояж Эразма!
apropos: Роза Восхитительно! Роза Сигизмундовна необычайно хороша во всех проявлениях, даже когда забыв о шляпе, локоне и женском достоинстве, выскочила из машины со всей страстью своего нелегкого тела История с саквояжем приобретает новые, зловеще-интригующие очертания. Нахальный атлант со шрамом и саквояжем Эразма... Явно что-то будет. Ждем - с нетерпением - продолжения захватывающего повествования.
Снупи: Крик хозяйки немедленно пробудили в Снупи, пусть и не очевидном, но все-таки несомненном родственнике волков, все положенные инстинкты. Он приподнялся на заднем сиденье такси, навострил уши и, издав короткий рычащий звук, выпрыгнул в открытую дверь машины на тротуар. В двух шагах от него стояла растерянная Роза Сигизмундовна, чей наряд, изящный и элегантный (если даже забыть о том, что она настоящая леди, коей не пристала беготня, суета и прочие глупости) совершенно не предполагал погоню за злостными похитителями саквояжей. Конечно, Снупи Благородный не мог оставить свою любимую хозяйку в столь неприятном и даже унизительном положении. Его глаза налились кровью, он издал лай на самых низких из доступных ему частот и ринулся за негодяем со скоростью, граничащей с бешеной. Песик, по причине своих карманных размеров, был легким, и владелец замызганного пиджака плебейского коричневого цвета не услышал зловещего топота, да и шороха не услышал, а потому последующее развитие событий было для него весьма неожиданным. Снупи буквально подлетел к злоумышленнику, вокруг которого стояла аура чудовищной смеси самых невозможных запахов, подпрыгнул, вцепился зубами в место, расположенное у атланта чуть пониже короткого пиджачка и повис, со всей силой неразжимаемых челюстей. Тот охнул, затем извергнул из себя целый поток нехудожественного красноречия и завертелся на месте, пытаясь отвязаться от наглой собачонки, но Снупи не отпускал его.
Хелга: Снупи Отважный! Браво!
полная версия страницы