Форум
Сборник рассказов. И смешно и грустно. Ирбис - 3
Ирбис: Сборник рассказов Автор:Ирбис 2010 г На сайте - http://apropospage.ru/zabava/sof_wp/pojarkow.html
Калина: Ирбис Спасибо за замечательный и весенний (хоть еще и февраль) рассказ. А что касается того, чем закончилось Так оно и не закончилось, слава Богу, герои ведь живы Рассказ, конечно, о чуде - о встрече, которая состоялась, несмотря на расстояния, и которую подарили (кто? Бог, Судьба или Случай). Ну а дальше ... а дальше наступает то чудо, которое люди уже вполне могут создать сами
Tatiana: Ирбис Трогательно, сказочно. Но, боюсь, финал может быть совсем не сказочным. Помните, как в "Иронии судьбы?". А поутру они проснулись... Хотя, может здесь все будет совсем не так. Спасибо!
Галина: Хороший рассказ. Вряд ли героев ждет happy end. У меня при чтении возникла аналогия с "Одиночеством в сети". Очень трудно так круто изменить свою жизнь. Даже если верить в чудо... Это большая редкость. Но, несомненно, надежда умирает последней. И чтобы не говорила голова, сердце хочет верить в то, что все будет хорошо.
Ирбис: Галина пишет: У меня при чтении возникла аналогия с "Одиночеством в сети". Не хотелось бы обсуждать это проведение здесь в теме, но отношение у меня к нему почему-то осталось резконегативное. Потому и захотелось создать , что-то в противовес
Галина: Ирбис пишет: резконегативное. Вот и у меня тоже.
Ирбис: Не сваренный суп Чемпионат по футболу… как много в этом звуке… Василий Семенович Чистяков, не отрываясь от телевизора, как завороженный смотрел очередной матч. Да и как можно оторвать взгляд, ведь стоит пропустить какой-нибудь интересный момент, потом в разговоре с такими же болельщиками будешь чувствовать себя никчемностью, потомучто сказать-то нечего будет. - Вась, посмотри, какой у меня сарафан. Красивый? Ну, скаж-и-и… хоть и китайский, но все равно красивый, ну-у, ска-а-ж-и-и, как я в нем выгляжу? – это, случайно забежавшая после работы на вещевой рынок и находящаяся сейчас в прекрасном настроении, крутилась его жена Варя перед зеркалом. - Угу…,- машинально отвечал муж. - Нет, ты оторвись на секунду и посмотри. - Угу… - Ну, что «угу»? Я в нём прямо сейчас в «Гастроном» пойду, а то суп варить не из чего. Ну, посмотри…, - поворачиваясь то передом, то задом Варя, глядя на себя с восторгом маленькой девочки, по-прежнему пыталась «достучаться » до мужа. - Угу… - Угу-угу…, - передразнила Варя, поправляя лямочки сарафана, и, повернувшись, сказала, стараясь перекричать телевизор - Вот уйду я от тебя и будет тебе тогда «угу»! Вася! Ты слышишь меня?! Я от тебя ухожу к другому! - Угу…, - бросив на жену рассеянный микросекундный взгляд, Василий опять вперился в телевизор. «Так…грудиночки взять… свекла, морковь вроде есть, масло точно скоро кончится…», - мысленно перебирая список продуктов, Варя последний раз глянула в зеркало, висящее на двери, поправила свои светлые волосы, открыла дверь и вышла. Но рано или поздно все когда-то заканчивается, так и матчи тоже, хоть они и идут, бывает, по телевизору друг за другом. Василий уже почувствовал голод и, чрезвычайно возбужденный полученным зрелищем, вскочил с дивана, бросив пульт в кресло, помчался на кухню. - Варюшь, представляешь…! - крикнул в коридор Василий, хватая половник и тарелку, но, откинув крышку кастрюли, осекся – кастрюля была пустая… - Варь, ты где? – пробежался Семеныч по всем комнатам с удивленным видом, не выпуская половник и тарелку из рук, но жены нигде не было... Вернувшись на кухню, возможно надеясь на чудо, зачем-то опять заглянул в кастрюлю. Да наверно и не на чудо рассчитывал, а на любимую поговорку жены: «Варя всегда сварит». В кастрюле по-прежнему ничего не было, как и домашней феи, которая исчезла. В конец растерянный, Семеныч посмотрел на часы. Они показывали уже десять вечера. «А ведь всего два раза в жизни у нас супа не было. Первый раз, когда с Ксюшкой в роддоме лежала, а второй - когда с Сережкой. И магазин уже закрыт… где же она может быть?», - недоумевал голодный болельщик и еще раз обошел все комнаты, заглянув вдобавок в туалет и в ванную. Сев на кухонный стульчик и не зная, что делать, Василий задумался над необычайно нестандартной ситуацией. «Я от тебя ухожу к другому!» – неожиданно вспомнил Вася и спина покрылась холодным потом. «К кому? Зачем? Ведь что-то еще говорила… Да нет, не может быть… Обиделась из-за футбола? А если и правда ушла? Может, к кому в гости пошла? Хотя в гости ни разу не ходили по отдельности», - так просидев час в путающихся мыслях, поднялся и прошел в комнату. «Телефон же есть!», - неожиданно вспомнил Василий, хватая свой мобильник. «Пипип», - отозвался телефон из другой комнаты. Дальше пошли звонки ко всем знакомым и опять безрезультатно. «Вот уйду я от тебя….» - как заезженная пластинка опять зазвучали в голове слова жены. « А может, не стала меня ждать и на огород уехала? Хотя тоже… пожалуй, утром съезжу туда, на первом рейсе… », - наконец пришла ему голову более менее разумная мысль и он, чуть успокоившись, лег спать. Спать одному тоже оказалось непросто, непривычно и даже неудобно.… Участок они купили еще в прошлом году. Он не испытывал желания его покупать, но Варя настояла, под предлогом – у всех есть, а у нас нет. Поразмыслив, купили готовый, не так далеко от города, примерно в часе езды. Обычные шесть соток, двухэтажный домик, клумба перед домом, на которой Варя сажала цветы к Первому сентября. С соседями быстро сошлись, особенно с Николаем и Людмилой, близкими им по возрасту. Белобрысый Николай, здоровенный добродушный мужик, весом в центнер с гаком, составлял разительный контраст со своей маленькой черноволосой женой, похожей то ли на цыганку, то ли на татарку. Но, несмотря на разный социальный статус, разные характеры, огородные проблемы сдружили эти две семьи, и частенько, бывало, захаживали, друг к другу в гости. Выйдя с автобуса, Василий Семенович, добрался до своей калитки. Висящий на ней замок ввел его в ступор. «Где же она тогда?» - недоумевал Василий, открывая замок. Подойдя к домику и посмотрев на еще один амбарный замок, он окончательно убедился, что жена здесь не появлялась. Оглянулся в сторону дома соседей и неожиданно заметил, как чуть дернулась, но тут же закрылась занавеска на окне. «Чего это они? Испугались, что ли?» - усмехнулся Чистяков. Василий отвернулся, но, как назло, в голове начал прокручиваться ролик, будто эпизод из кинофильма: - Ну и растяпа ты, доску и то распилить не можешь, - выговаривала Варя, перематывая бинтом порезанную руку Василия. – А топор тебе вообще страшно в руки давать. - Я случайно…, - оправдывался Семеныч. - Да не случайно... ничего толком не можешь на огороде сделать. Вон, посмотри у Люси муж какой работящий: и с деревом дружит, и автомобиль починит запросто. Вечно его просить приходится, уже неудобно перед соседями. - Колька слесарь по профессии, а я бухгалтер. А у меня, между прочим, зарплата в полтора раза больше, чем у него! – отбивался Вася. -Ого, какое достоинство – в полтора раза зарплата выше, а у него может быть других достоинств больше…. «Вон оно что! Люда, поди, на работе в смену, а они, значит, здесь… прячутся... занавесочки быстрей задергивают… », - как вспышка озарила Василия ревность. Выхватил палку из дровницы, но, вспомнив широкую Колькину спину, подобрал побольше. Перескочив через низкий штакетник и взбежав на маленькое крылечко, Семеныч с силой распахнул дверь… ….худенькая и маленькая Люся сидела у окна на кровати совершенно голая и, наклонив голову, держала свои длинные черные волосы в тазике с травяным настоем, стоящим на табуретке. Кроме волос ей из внешности особо похвастаться было нечем, и за волосами она ухаживала с особой тщательностью и всегда ими очень гордилась. Увидев на пороге соседа с перекошенным лицом и с дубиной в руках, Люська сначала от испуга прикрылась, потом издала дикий вопль и, схватив тазик, окатила Василия. Василий покраснел, но ей это было не видно, так как все его лицо покрылось зеленовато-коричневым настоем. Он растерялся, уронил дубинку и бросился бежать, вслед ему неслись Люськины ругательства, из которых написать можно только одно - ненормальный. Что ни говори, а ругаться она умела. Семеныч, вытирая лицо рукавом, перепрыгнул заборчик и влетел в свой дом. «Надо же так опростоволоситься, нажалуется Кольке, он меня точно потом уделает», - размышлял он.… - Люсь! - крикнул он, подойдя к забору. - Извини, пожалуйста, у меня к тебе разговор есть. Случайно получилось, я думал там не ты, а Колька. - Ладно, подожди… сейчас оденусь. Через три минуты появилась Люся, с какой-то чалмой на голове, напомнив Василию маленькую тыкву из детского мультфильма. - У меня Варя пропала, вернее, ушла от меня…,- грустно сообщил Семеныч. - Так давно пора…, - начала Люся. - Перестань… я без нее жить не смогу…, - расстроено перебил Вася, - А твой-то где? - Мой-то? Дома… сказал, футбол досмотрит и приедет. - А ты когда его последний раз видела? - Вчера… я здесь ночевала…. он же из-за этого чертова чемпионата все готов бросить и огород, и все на свете. Сказал, ночную трансляцию будет смотреть… потом утреннюю… - Значит, вчера…, - задумчиво произнес Семеныч. - Семеныч, а ты на что намекаешь? Что Варя может быть с Николаем? - строго спросила Люся. Семеныч, то переминался с ноги на ногу, то ковырял носком ботинка землю, то вертел головой и смотрел куда-то вдаль, не зная как ответить. Люся, поджав губы и продолжая смотреть на него, вспомнила: «А почему бы и нет, этот рохля свою крышу на доме не мог починить, а Варька-то бегала все Кольку просила. А потом, пока он делал, то квасу ему притащит, то полотенце мокрое, да и смотрела как-то не так на него». - А ну, пошли за мной, - приказала Люся. Зайдя в дом, вытащила из сумочки телефон и, уставившись в Василия, набрала номер мужа. - Ты где, змей подколодный?!…Дома?… А почему не едешь…? А может не дома? Тогда трубку Оленьке дай…. Оленька … доченька… как у вас там? …папе скажи, пусть поторапливается, неча за футболом рассиживаться… и пусть хлеб по дороге не забудет купить, – быстро переходя от высокого фальцета к своему обычному низкому грудному голосу, неестественному для такой маленькой женщины, она закончила разговор и захлопнула крышку телефона. - Дурак ты, Васька, наговариваешь на моего мужа, что попало. Да он побоится у меня с кем-то романы крутить. Я ж из него потом котлету сделаю!
Ирбис: Василий вздохнул, в памяти промелькнул голос жены из кухни: « Вась! Тебе к котлетам рис или макароны варить?» - Значит, к другому ушла, - грустно ответил Василий, мысленно добавил: «Не одним же Колькой мир славится». - Давно пора - только на огород приедете, уже у нее спрашиваешь: « Варёнок, а что сегодня есть будем?», – сердито сверкнув черными глазами, Люська передразнила голос Василия. – Что она хоть сказала когда уходила? - Да не слушал я ее…. футбол смотрел, одно только запомнил: «Вот уйду я от тебя…»…. Думал, шутит. - Знаешь, Вась, про любовников своих она мне ничего не рассказывала. Не знаю даже, есть они у нее или нет. Ничем я тебе помочь не могу, ищи сам. Может, на работе кого себе нашла, в понедельник придешь к ней на работу и все узнаешь. Ох, Васька, Васька, да где ж ты еще себе такую Варьку найдешь? Ищи, пока горячо… Пришел домой, телевизор включать не хотелось. Бесцельно бродил по всей квартире. Дети были в лагере, от этого чувство одиночества усиливалось и буквально разъедало все внутренности. Уже вечером, при свете догорающего захода солнца, ворочаясь с боку на бок, Василий валялся на диване, до сна еще времени порядком много, но в отсутствие Вари весь мир стал другим, даже любимый футбол стал неинтересен, ничего кроме мыслей об ушедшей жене в голову не лезло. «Как так можно! Столько лет прожить и все бросить?…», - переживал лежа на правом боку « Ну что я плохой совсем человек, так вот взять и уйти от меня? Ведь никогда даже не ругались… все наверно из-за того, что я недотепа? » - перевернувшись на левый бок. «Недотепа…, недотепа… - кто сказал это слово? ... Лисовский! Как я сразу не догадался!», - резко поднялся вдруг вспомнивший что-то важное Василий Семенович. … Лисовский был старшим экономистом в отделе у Семеныча. Вечный бабник, пять раз женатый, почти лысый, похожий на Берию без очков, Аркадий Лисовский имел какое-то неотразимое и загадочное влияние на женщин, которые быстро теряли от него голову, из-за чего ему частенько доставалось от других мужей. Да и сами женщины, безжалостно брошенные им после непродолжительных встреч, потом нередко пакостили, писав ему на входной двери всякие непристойности. А в тот вечер, всего неделю назад, в Доме культуры отмечали 40-летие предприятия, да еще не просто так, а со столами, концертом и танцами. Лисовский, который в жизни не пропустит ни одной «юбки», несмотря на обилие других женщин в этот день, без конца приглашал на танец только одну Варю. После танца всегда галантно ее провожал, усаживал, затем по-гусарски наклонялся и целовал руку, вызывая у Василия ревностные чувства. А когда уже все расходились, Аркадий уже под легким хмельком подошел к Василию и сказал: «Никогда бы не подумал, что у такого недотепы как ты может быть такая красивая и необыкновенная жена, вот никому не завидовал, а вот тебе наверно первому…». «Лисовский, точно! К нему ушла! Этот жук кого хочешь уболтает!» - нервно растирая плечи, Василий протирал вдруг вспотевшие ладони. Припоминая еще некоторые негативные качества сослуживца, такие как равнодушие к футболу и вечное выскуливание у профоргов путевок в черноморские санатории. Да еще и вопрос странный после того вечера задавал, интересовался, где он с Варей познакомился. Быстро набрал номер телефона, хотя часы показывали время, слишком позднее для каких-либо звонков. - Аллёу-у-м – произнес голосом довольного кота Лисовский, было слышно как в его квартире тихо играет музыка. Не зная, с чего начать, Василий молчал. - Аллёу-у… вас не слышно! – опять повторил сослуживец и тут Василий услышал женский голос: «Арканя, тебе с подливчиком или без?». «Варя?!!!... или не она… нет, вроде она…» - ударом кувалды отозвалось в голове у Семеныча. - Лисовский! – заорал Василий в трубку. – Я, между прочим, Варю сам люблю! - Васька - ты что ли? – опешил Аркадий. - Да - я! … а ты …ты – кАзёл…и притом самый настоящий! - Вась! Ты чего? Выпил что ли? – после небольшой паузы ответил Аркадий. – Ты что, из-за того вечера на меня так злишься? Я не знал, что ты такой ревнивый. Извини, в следующий раз не буду приглашать… ладно, пока… а за «козла» в понедельник на работе ответишь… Услышав короткие гудки, Василий почувствовал сильную степень неудобства перед Аркадием. Мужик он вроде неплохой и деньги всегда занимает и анекдот всегда свежий расскажет. А он ему, похоже, романтический ужин испортил. - Аркадий, извини, пожалуйста, - перезвонив опять, попросил Семеныч. - Да ничего, Вась… ты похоже, чем-то расстроен и на мне злость решил сорвать, понимаю… бывает. И не звони больше, дай мне с девушкой спокойно посидеть…. Василий лег на диван на спину, задумался: «И почему я так плохо о ней думаю? Подозреваю, что она может к первому попавшемуся уйти: то к Кольке, то к Аркадию. Ведь не такая она, наверняка нашла какого-нибудь особенного…». Далее начал перебирать по памяти всех знакомых и малознакомых, кто бы мог составить достойную пару его жене, но никто не подходил. Образ жены с ее глазами и улыбкой появлялся всякий раз, когда он закрывал глаза. А какая она была на свадьбе пятнадцать лет назад… от этого воспоминания стало совсем тоскливо. Хорошая была свадьба, правда, чуть подпорченная маленьким скандалом между родителями жениха и невесты, и причины-то он уже не помнил. Тогда отец Вари сердито выговаривал матери Василия: «… да что бы вы ни говорили, наша Варя - божий подарок для вашего сына», потом, повернувшись к самому Василию, сердито предупредил: - А тебе, «глобус», я так скажу, - явно намекая на Васину полноту, - Если твои родители еще что-нибудь скажут, я ее прямо со свадьбы заберу! …эта ночь оказалась еще более мучительной. Василий без конца просыпался, после чего выходил на лоджию, смотрел на желтые фонари, потом на луну и без конца шептал: «Варенька, ну вернись ко мне». Уже ближе к шести из полудремотного состояния его вывел телефонный звонок. - Варя? - закричал в трубку вскочивший Василий. - Василий Семенович Чистяков? – спросил женский голос. - Да, это я… Бегающими людьми по утрам у нас в городе никого не удивишь. Но редкие прохожие недоуменно оборачивались на полноватого мужчину: что-то странное было в этом беге - и траектория, и скорость, и домашние тапочки… - Что же вы, мужчина, даже не заподозрили, что с женой может что-то случиться? Она только сегодня утром в сознание пришла. При ней документов не было, как очнулась, мы от нее телефон ваш и узнали. Ну, нельзя же так…, - отчитывала Василия Семеновича молоденькая медсестра, провожая в палату. Семеныч шел за ней и вздыхал, как же, не заподозрил, если суп она так и не сварила. Как раз и заподозрил. А что с «божьим подарком» может случиться? …зайдя в палату, увидел свою жену. Варя с перебинтованной головой лежала на кровати, загипсованная нога висела на растяжках с гирьками. - Варенька, прости меня, - бросился на колени Василий, целуя ее руку, лежащую вдоль тела. Варя открыла глаза, попыталась немножко улыбнуться. - Ой, Васенька… это ты… за что прощать…? Ты-то тут при чем? Это я, дура, вышла из магазина, размечталась непонятно о чем и не видела, как машина из-за угла дома выскочила. Вот лежу и переживаю – вы-то как теперь без меня будете? Ты через неделю детей-то из лагеря заберешь? - Да, заберу, Варенька! – продолжал со слезами на глазах целовать руку своей жены Семеныч. - Огород хоть поливать езди… и чтобы дети голодные не ходили…, - продолжала давать наказы жена, сжимая ладонь мужа. … прошло две недели. Василий стоял посреди кухни, поставив одну ногу на стульчик, держа в одной руке ложку, в другой изучая с особой тщательностью, как важный бухгалтеский документ, книжку «Кулинарные рецепты». - Папа! Чтобы каша не подгорала, надо мешать чаще, а ты стоишь! – сделала замечание его четырнадцатилетняя дочка. Семеныч спохватился и быстро кинулся к кастрюле, поглядев уважительно на дочку, подумал: «Ну, Ксюха,… ну точно вылитая Варька, даже глаза такие же голубые». - Папа, скоро сварится? – крикнул из комнаты сын. - Скоро… пять минут еще! В обед что-нибудь другое попробую... … с Варей все обошлось, через какое-то время ее выписали из больницы, и она некоторое период еще ходила дома на костылях. И теперь счастливый Василий обнимал свою стоящую возле плиты жену, опирающуюся на подлокотники костылей, которые заботливыми руками мужа были обернуты поролоном. - Васька, ну что ты трешься об меня, - смеялась Варя, скидывая зажарку со сковороды в кастрюлю, - Уже почти все готово…
Леона: Ирбис И ведь самое смешное, что прекрасно понимаю обе стороны... В те же самые дни чемпионата по футболу моя реакция будет примерно такой же... И когда на форуме чего интересное читаю, тоже... Спасибо, шикарный подарок!
Ирбис: Почему я в этот день решил выложить рассказ именно в этом любимом жанре "трагикомедия"? Точно уже не знаю. Муза другим не одарила. Я здесь хотел просто сказать - куда нам мужчинам без вас женщины? Да просто никуда!
chandni: Ирбис Спасибо вам за еще один подарок Море цветов и хороший рассказ. Что еще надо?! Поздравляйте от нас супругу!
Марти: Ирбис, замечательный рассказ, спасибо за подарок к празднику chandni пишет: Поздравляйте от нас супругу!
Надина: Ирбис Какой чудесный рассказ к празднику, спасибо
Эмма: Ирбис Спасибо за интересный рассказ.
Ирбис: Самое интересное когда мне эта женщина на больничной койке все рассказала, и смеялась при этом до невозможности, задала вопрос всем и самой себе: - А если бы я успела сварить суп? Заметил бы или нет, что жены нет дома.....
Леона: Судя по всему, эта женщина - просто чудо! Ирбис а у Вас все истории реальные? Предлагаю перейти на "ты". Я человек простой.
Ирбис: Леона пишет: все истории реальные? Ну не на 100 процентов конечно , просто взяты из своей жизни, да и знакомых. Так проще писать. По крайней мере картинку помнишь.
Калина: Ирбис Замечательный рассказик. Главное - правдивыыыыыыыыыый Ирбис пишет: - А если бы я успела сварить суп? Заметил бы или нет, что жены нет дома..... Обязательно бы заметил. Вот когда суп закончился, тогда бы и заметил
ирина: Ирбис спасибо за романтическую сказку и за несваренный суп
Ирбис: Прерванный полет … небо над Курской дугой. Для Сергея Селиванова это был всего лишь восьмой по счету воздушный бой. Погнавшись за хвостом зазевавшегося «Мессера», неожиданно услышал в шлемофоне голос ведомого: «Серега! Берегись, у тебя на хвосте…!». В этот миг посыпались стекла кабины и будто железный прут пробил грудь навылет. Крупнокалиберная пуля ушла в глубь приборной доски. Голова закружилась, вокруг все поплыло, помутневшими глазами заметил, как снизу потянулся дым и вслед за ним вспыхнуло пламя. «Не посажу…, и выкидываться бесполезно… но хоть что-то я смогу сделать напоследок…» - пронеслось в затухающем мозгу… …столб бушующего пламени неудержимо надвигался вниз. «Тигр» уверенно двигался, с жуткой равномерностью выплевывая смертоносные снаряды. Селиванов, разогнав горящую машину, уже ничего не видел и не чувствовал. И даже не знал, что попал в цель. Удар страшной силы потряс землю. В небо взметнулся огромный столб огня и дыма… Рядовой Мищенко, по-прежнему сжимая бутылки с зажигательной смесью, удивленно поднялся, в ушах стоял невыносимый звон. А горящий «Тигр», которого он ожидал, без башни на боку валялся всего в двадцати метрах от окопа. Рядом лежали разбросанные обломки самолета… ****** …- Вставай Тосенька, солнышко уже всех разбудило, - будил спящую внучку Олег Петрович. Внучку оставили на его попечение дочь с зятем, уехавшие отдыхать во Вьетнам. Запуганные слухами о болезнях, лихорадках, поджидающих туристов, пятилетнюю дочку взять с собой побоялись. - Я еще, деда, посплю, - маленькая Таисия пыталась закрыться одеяльцем с головой, но дед пощекотал пяточку, вылезшую из одеяла. Хотя он дед чисто по родственному принципу. Ведь пятьдесят три года, какой дед? Жена умерла еще в девяносто девятом, когда внучке был всего год. А он жил один и сходиться ни с кем пока не хотел. Когда дочь попросила посидеть месяц с внучкой, обрадовался несказанно. Уже полгода, как не работал и сидел на заслуженном отдыхе, после труда на вредном производстве. А одинокие вечера вызывали тоску, не спасал даже телевизор и книги. В последнее время начал подумывать о том, как устроиться куда-нибудь на работу, понимал, что для пенсионера нет хуже болезни, чем вынужденное безделье. Девочка засмеялась и откинула одеяло. - Деда, ну мне же не надо в садик, - тоненьким голосочком упрямилась Тася. - Ты так всю жизнь проспишь, а скоро Муська придет, ей тоже завтракать хочется. Иди, умывайся, покушаем да пойдем на улицу. - А кто такая Муська? – заспанные глазенки сразу начали обретать ясность. - Кошка подвальная, приходит под окно, она котят недавно родила, а мышей в округе нет, вот и приходится подкармливать. - Я хочу посмотреть, - Тася вскочила и побежала в ванную. Дед заправил кровать и пошел наливать чай, да накладывать омлет. После завтрака, поковырявшись в холодильнике, сложив в пакет остатки омлета и порезанные сосиски, стали собираться на улицу. Наклонившись, попытался застегнуть в коридоре сандалики, но внучка твердо сказала: - Я сама, а ты уже старенький. - Да какой же я старенький? – обиделся Олег Петрович. - Я на лыжах до сих пор так бегаю, что меня твой папка догнать не может... Олег Петрович, неспешно спускаясь по лестнице, держал Тасю за ее маленькую ладошку. Он не любил проходить площадку между первым и вторым этажом. Там находился почтовый ящик, всегда грязный, как и весь подъезд с заплеванными и испачканными кровью стенами, там постоянно кто-нибудь находился. Кодовый замок уже давно сломали, буквально на третий день, окончательно похоронив попытку соседей покончить с этим безобразием. Не доходя до этого места, увидел двух подростков. При виде Олега один из них, спрятал что-то за спину. -Тосенька, закрой глазки не смотри на эту…, - тихонечко сказал Олег Петрович, поднимая внучку на руки. Внучка послушно зажмурилась, крепко обняла деда за шею, с размаху стукнув ему маленьким пластмассовым ведерком по спине. Дед, держа внучку, которая уперлась ему щечкой в его губы, досадливо вспомнил, что не побрился с утра, а у детей такая нежная кожа. Но Тася этого не замечала и только ждала, когда ее пронесут через этот опасный участок. Так и спускался, уткнувшись в ее лицо и вдыхая нежный запах детства, так резко отличающийся от вони в подъезде, вплоть до того самого момента, пока не вышли на крыльцо. Чмокнув внучку в щечку, Олег опустил Тасю на асфальт. - Ну что, Тосенька, пойдем за дом. Кошка пришла уже давно, она всегда приходила в одно и тоже время и терпеливо сидела, гипнотизируя окна Олега Петровича. - Деда, кошка! Сидит, ждет нас! - внучка попыталась подбежать к ней, но дед схватил ее за руку. - Тося, не ходи туда. Мы подальше отойдем и там ее покормим, а то кидают всякую дрянь, - сказал дед, но кошка сама увидела их и кинулась навстречу. Под окнами он давно боялся ходить, после того как мимо него всего в пяти сантиметрах пролетел и воткнулся в землю двадцатикубовый шприц. Тогда, разозлившись, он написал жалобу участковому. Пройдясь по соседям, просил поставить всех подписи, но никто не захотел. Молодой Генка, живущий напротив, покрутил пальцем у виска и напомнил про свою машину, которою чуть не сожгли ему в прошлом году. Тогда он отнес эту жалобу один. Вскоре состоялся и другой разговор в подъезде по поводу его мрачного будущего и проблем со здоровьем… Белая кошка с черным пятнышком на спине подбежала и, заискивающе заглядывая в глаза, суетилась под ногами своего кормильца, терлась об брюки, всем видом показывала, как она его любит. Олег достал из ветровки полиэтиленовой пакет с едой и высыпал перед кошкой. Когда кошка стала есть, присел и стал чесать ее за единственным ухом. - Деда, а почему у нее ухо только одно, собака злая откусила? - жалостливо спросила Тася. - Нет, не собака. Мороз сильный стоял, она под окном сидела, меня ждала, а у меня грипп, температура. Ухо замерзло и отвалилось потом. - Какой ты, деда, не хороший, - отругала дедушку внучка.- А ты говорил - у нее котята. Где они? - В подвале они каком-то. Смотри, она не доела, сосиску понесла с собой, значит, на днях приведет и покажет им дорогу как сюда ходить. - Ой, я хочу посмотреть! – в глазах Таси засветилась детская радость ожидания большого события. - Ты же целый месяц со мной будешь, увидишь еще, а сейчас на детскую площадку пошли… Придя на площадку, Тася залезла в песочницу, разложила игрушки из ведра, Олег достал газету и присел читать. - Дед, а здесь дети другие бывают? - Конечно, бывают, - отвечал он, читая через очки городские новости. - А почему нельзя смотреть на клаку, - продолжая беседовать с дедом, внучка пыталась, что-то построить из песка. - Какую клаку? Я не понимаю, про что ты говоришь, - машинально ответил ей, изучая газету. Тася подбежала к деду и, глядя широкими глазами, как у Сергея, зятя Олега, легла на газету. - Ты, когда меня на руки взял, сказал не надо смотреть на эту клаку. Ты же сам сказал… - Клаку… клаку, - начал вспоминать Олег Петрович. Наконец вспомнил, действительно, он сказал это слово «клоака». – Тосенька, дедушка нечаянно сказал плохое слово, не повторяй его, хорошо? - Я в туалет хочу, - заявила Тася, когда, уже наигравшись, подошла опять к нему. Взяв возле подъезда внучку на руки и приоткрыв дверь ногой, зашел, на площадке стояла девушка, уже не раз им виденная. Она всегда приходила со своим парнем - высоким и худым как журавль и ждала, когда он отоварится на пятом этаже. Проходя мимо нее, Олег Петрович всегда шумно вздыхал, а она просто отворачивалась. На этот раз «журавль» стоял на лестнице с отсутствующим взором, с застывшей гримасой похожей на улыбку и раскинутыми в сторону руками, полностью загородив проход. - Девушка! - обратился, Олег довольно громко и сердито, от чего Тася вздрогнула и открыла глаза и, увидев перед собой парня, с силой вцепилась деду в шею. – Вы бы убрали своего «летчика», мы пройти не можем. Девушка повернулась, стыдливо опустив глаза, поднялась к своему другу, попыталась за руку стащить его вниз, но парень, опустив одно руку, вцепился в перила, и ничего не понимая, стал сопротивляться. Олег Петрович толкнул его плечом, и парень начал заваливаться на ступеньки. Повернувшись к девушке, Олег сказал: «Вы просто не представляете, как вы надоели! Если бы не внучка, которая у меня на руках, я бы его сейчас отправил в полёт, может даже в последний…». И стал подниматься. Девушка, поднимая своего друга, с вызовом крикнула: - Только попробовали бы! Олег остановился и удивленно спросил: - А зачем он тебе нужен такой? - А я, может, люблю его и такого. «Дура ты, безмозглая!» - хотел произнести Олег, но сдержался. - Глупая ты… молодая и глупая… Тася посмотрела на своего деда, который не отпускал ее даже возле двери свой квартиры, и спросила: - Дед, а тот дяденька – он плохой? - Плохой, Тося… плохой… - А тетенька тоже плохая? Олег вздохнул и, провернув ключ в замке, открыл дверь и опустил внучку на пол. - Не знаю… нет, наверно, просто глупая еще… в ванну заходи сразу, ручки после песочницы будем мыть. Моя ее ладошки с мылом, услышал знакомый звук, как в стене в вентиляционных отверстиях пронеслось шуршание. Он давно понял, что оно означает… Зазвонил телефон, взяв трубку, слушал, как дочь жаловалась на жару и влажность, и сообщала, что добрались без приключений. Пожелав им удачи, пошел готовить для внучки обед… В последующие дни Тася сама вставала и, выбегая на балкон, кричала: - Деда, она уже пришла, только котят нет! Потом, торопясь, быстро съедала завтрак и звала деда на улицу. На улице без конца спорила по поводу, почему деду можно гладить кошку, а ей нет. Так прошли две недели. В один из дней раздался стук в дверь. Олег Петрович подошел к дверям и спросил: - Кто там? - Откройте, милиция! Открыв дверь, увидел молодого лейтенанта в милицейской форме. Голосом, с каким обычно говорят официальные лица, представился и предложил: - Здравствуйте! Нам бы хотелось пригласить вас в качестве понятого. Неподалеку стояла соседка Ольга, ее лицо не выражало ничего кроме удивления. Олег накинул ветровку и вышел, крикнув внучке, что сейчас придет. Спустившись втроем с четвертого этажа, увидели того «журавля» с белым лицом, лежащим без движения, а рядом девушку, его девушку, она не плакала, только грустно смотрела на своего парня. За окном отъезжала скорая. - Четвертый…, - произнес Олег. - Что – четвертый? – переспросил лейтенант, доставая папку. - Четвертый отлетался за три года, с тех пор, когда они поселились у нас…, а вы ничего сделать не можете, тоже мне власть, ведь знаете - что здесь происходит…, - зло выговорил Олег. - Знаем, но не можем взять с поличным, - пять облав делали, но ничего у них не находят, а продают своим как по абонементам, хитро устроились. - Распишитесь вот здесь, - кивнул головой соседке Ольге и Олегу, протянул протокол. «Селиванов Сергей Антонович, 1985 год рождения» - было написано в протоколе. - А этих закон защищает, - продолжал лейтенант, - Они не преступники, они больные люди… - Они не больные люди, они – бойцы пятой колонны в нашей стране, - перебил его Олег. - Как вы сказали? Наверно, точно…, все… можете быть свободны. Положив ручку в папку, Олег повернулся и остолбенел – прямо за его спиной с широко раскрытыми глазами стояла внучка и смотрела на мертвого парня, на его белое лицо и счастливую улыбку от ощущения незабываемого полета. Схватив внучку на руки, прошептал: - Тосенька, тебе не надо это смотреть. Затем, отдав внучку соседке, повернулся к лейтенанту и попросил: - Мне надо с вами поговорить отдельно. На улице лейтенант достал сигарету, внимательно посмотрел на Олега Петровича. - Ну, говорите. - Там за унитазом у них есть дырка, они через панельные вентиляционные отверстия скидывают пакет… и сколько бы вы ни искали, вы никогда не найдете. Там грязно всегда за унитазом, никто из ваших, похоже, там никогда не смотрел. А после облавы они достают оттуда и опять продают. И продают похоже тем же путем, звонят на сотовый и потом ждут, когда скинут. Спускаются в подвал и забирают. Потом эти торопятся, ломка… начинают, не отходя от кассы. - Откуда вы знаете? - Откуда… какая разница, все… я пошел, - и, повернувшись к милиционеру, предупредил: - Я вам ничего не говорил! … - Деда! Кошка котят привела! – кричала Таська с балкона в комнату, - Быстрей… иди смотри! Кошка сидела под окном и смотрела своим немигающим взглядом наверх. Она никогда не мяукала, просто знала, что Олег скоро выйдет. Рядом сидели два бело-рыжих котенка, смотрели то на мать, то наверх и не могли понять, что она там высматривает. …- Деда, они такие маленькие и нас почему-то боятся, - недовольная Тася смотрела издалека, как котята лакали вместе с матерью перетертый суп. - Привыкнут… они же нас первый раз увидели. Потом я заберу одного, чтоб не так скучно было. Тася широко раскрыла глаза от дикого восторга и всплеснула кулачками. - Правда?! - Правда… отмою, вылечу. Пусть со мной живет… - И когда ты с садика меня будешь забирать, то сначала к тебе станем заезжать и я буду с ним играть! - Конечно… - А второй котенок? – посмотрела глазами, из которых уже казалось начал литься свет. Олег испугался, что этот свет может погаснуть и с тихим вздохом произнес: - Ну и второго тоже заберем…
Эмма: Ирбис Мне очень понравилось.
полная версия страницы