Форум
Литературная игра: "По ассоциации" - 11
Wega: Любители всех жанров поэзии! Предлагается вашему вниманию литературная игра: к приведённому стихотворному тексту подобрать и привести новый, ассоциативно как- либо связанный с уже приведённым. Например. Кто-либо написал: Мы говорим не штормы, а штормА, Слова выходят коротки и смачны! ВетрА, не ветры сводят нас с ума, Из палуб выкорчёвывая мачты! (В.Высоцкий) Возможен ответ: А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер, Весёлый ветер, весёлый ветер! Моря и горы ты облазил все на свете И все на свете песенки слыхал! Ответить можно так: Легко на сердце от песни весёлой, Она скучать не даёт никогда! И любят песню деревни и сёла, И любят песню большие города!
Надина: Wega пишет: Вместе к гробу привела. ДВОЙНАЯ БЕЗДНА Не плачь о неземной отчизне, И помни,- более того, Что есть в твоей мгновенной жизни, Не будет в смерти ничего. И жизнь, как смерть необычайна... Есть в мире здешнем - мир иной. Есть ужас тот же, та же тайна - И в свете дня, как в тьме ночной. И смерть и жизнь - родные бездны; Они подобны и равны, Друг другу чужды и любезны, Одна в другой отражены. Одна другую углубляет, Как зеркало, а человек Их съединяет, разделяет Своею волею навек. И зло, и благо,- тайна гроба. И тайна жизни - два пути - Ведут к единой цели оба. И все равно, куда идти. Будь мудр,- иного нет исхода. Кто цепь последнюю расторг, Тот знает, что в цепях свобода И что в мучении - восторг. Ты сам - свой Бог, ты сам свой ближний. О, будь же собственным Творцом, Будь бездной верхней, бездной нижней, Своим началом и концом. Д. Мережковский
Wega: Надина пишет: Ты сам - свой Бог, Сакья-Муни По горам, среди ущелий темных, Где ревел осенний ураган, Шла в лесу толпа бродяг бездомных К водам Ганга из далеких стран. Под лохмотьями худое тело От дождя и ветра посинело. Уж они не видели два дня Ни приютной кровли, ни огня. Меж дерев во мраке непогоды Что-то там мелькнуло на пути; Это храм, - они вошли под своды, Чтобы в нем убежище найти. Перед ними на высоком троне - Сакья-Муни, каменный гигант. У него в порфировой короне - Исполинский чудный бриллиант. Говорит один из нищих: "Братья, Ночь темна, никто не видит нас, Много хлеба, серебра и платья Нам дадут за дорогой алмаз. Он не нужен Будде: светят краше У него, царя небесных сил, Груды бриллиантовых светил В ясном небе, как в лазурной чаше..." Подан знак, и вот уж по земле Воры тихо крадутся во мгле. Но когда дотронуться к святыне Трепетной рукой они хотят - Вихрь, огонь и громовой раскат, Повторенный откликом в пустыне, Далеко откинул их назад. И от страха всё окаменело, - Лишь один - спокойно-величав - Из толпы вперед выходит смело, Говорит он богу: "Ты неправ! Или нам жрецы твои солгали, Что ты кроток, милостив и благ, Что ты любишь утолять печали И, как солнце, побеждаешь мрак? Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень, Нам, в пыли простертым пред тобой, - Но, как ты, с бессмертною душой! Что за подвиг сыпать гром и пламень Над бессильной, жалкою толпой, О, стыдись, стыдись, владыка неба, Ты воспрянул - грозен и могуч, - Чтоб отнять у нищих корку хлеба! Царь царей, сверкай из темных туч, Грянь в безумца огненной стрелою, - Я стою, как равный, пред тобою И высоко голову подняв, Говорю пред небом и землею: "Самодержец мира, ты неправ!"" Он умолк, и чудо совершилось: Чтобы снять алмаз они могли, Изваянье Будды преклонилось Головой венчанной до земли, - На коленях, кроткий и смиренный, Пред толпою нищих царь вселенной, Бог, великий Бог, лежал в пыли! Дмитрий Сергеевич Мережковский
Надина: Wega пишет: Грянь в безумца огненной стрелою, - Над широким берегом Дуная, Над великой Галицкой землей Плачет, из Путивля долетая, Голос Ярославны молодой: "Обернусь я, бедная, кукушкой, По Дунаю-речке полечу И рукав с бобровою опушкой, Наклонясь, в Каяле омочу. Улетят, развеются туманы, Приоткроет очи Игорь-князь, И утру кровавые я раны, Над могучим телом наклонясь". Далеко в Путивле, на забрале, Лишь заря займется поутру, Ярославна, полная печали, Как кукушка, кличет на юру: «Что ты, Ветер, злобно повеваешь, Что клубишь туманы у реки, Стрелы половецкие вздымаешь, Мечешь их на русские полки? Чем тебе не любо на просторе Высоко под облаком летать, Корабли лелеять в синем море, За кормою волны колыхать? Ты же, стрелы вражеские сея, Только смертью веешь с высоты. Ах, зачем, зачем мое веселье В ковылях навек развеял ты?" На заре в Путивле причитая, Как кукушка раннею весной, Ярославна кличет молодая, На стене рыдая городской: "Днепр мой славный! Каменные горы В землях половецких ты пробил, Святослава в дальние просторы До полков Кобяковых носил. Возлелей же князя, господине, Сохрани на дальней стороне, Чтоб забыла слезы я отныне, Чтобы жив вернулся он ко мне!" Далеко в Путивле, на забрале, Лишь заря займется поутру, Ярославна, полная печали, Как кукушка, кличет на юру: "Солнце трижды светлое! С тобою Каждому приветно и тепло. Что ж ты войско князя удалое Жаркими лучами обожгло? И зачем в пустыне ты безводной Под ударом грозных половчан Жаждою стянуло лук походный, Горем переполнило колчан?" "Слово о полку Игореве"
мариета: Надина пишет: Чтоб забыла слезы я отныне, Чтобы жив вернулся он ко мне!" Осенних листьев кружит стая, Но ей уж больше не взлететь, Прохладной осени дыханье В прощанье нашем будто есть Не обещай, мой ненаглядный, Мне скорых встреч не обещай, И перстенечек на прощанье На руку мне не надевай. Дай на тебя налюбоваться, Дай наглядеться на тебя, За краткий миг былого счастья Я б все любимый отдала. Перекрещу перед дорогой, Прощай судьба, храни тебя, А на душе моей тревога Уже ль забудешь ты меня. Я в бусах из рябины красной Две нитки в узел завяжу, Ни главных слов, ни слов напрасных Тебе мой милый не скажу. Св. Ковалева. Романс
Надина: мариета пишет: Тебе мой милый не скажу. Я тебе ничего не скажу, И тебя не встревожу ничуть, И о том, что я молча твержу, Не решусь ни за что намекнуть. Целый день спят ночные цветы, Но лишь солнце за рощу зайдет, Раскрываются тихо листы, И я слышу, как сердце цветет. И в больную, усталую грудь Веет влагой ночной... я дрожу, Я тебя не встревожу ничуть, Я тебе ничего не скажу. А. Фет
Калина: Надина пишет: Целый день спят ночные цветы, (Так себе, конечно, поэтесса, но стихи все-таки ) ЦВЕТЫ НОЧИ О, ночному часу не верьте! Он исполнен злой красоты. В этот час люди близки к смерти, Только странно живы цветы. Темны, теплы тихие стены, И давно камин без огня... И я жду от цветов измены,- Ненавидят цветы меня. Среди них мне жарко, тревожно, Аромат их душен и смел,- Но уйти от них невозможно, Но нельзя избежать их стрел. Свет вечерний лучи бросает Сквозь кровавый шелк на листы... Тело нежное оживает, Пробудились злые цветы. С ядовитого арума мерно Капли падают на ковер... Все таинственно, все неверно... И мне тихий чудится спор. Шелестят, шевелятся, дышат, Как враги, за мною следят. Все, что думаю,- знают, слышат И меня отравить хотят. О, часу ночному не верьте! Берегитесь злой красоты. В этот час мы все ближе к смерти, Только живы одни цветы. (З. Гиппиус)
Надина: Калина пишет: И меня отравить хотят. Мы до того отравлены друг другом, Что можно и погибнуть невзначай, Мы черным унизительным недугом Наш называем несравненный рай. В нем все уже прильнуло к преступлению - К какому, Боже милостив, прости, Что вопреки всевышнему терпенью Скрестились два запретные пути. Ее несем мы, как святой вериги, Глядим в нее, как в адский водоем. Всего страшнее, что две дивных книги Возникнут и расскажут всем о всем. А. Ахматова
Wega: Надина пишет: называем несравненный рай. А я опять скучаю по тебе: Твой голос музыкой волнует слух и сердце, Твой поцелуй отметина в судьбе, Твоя улыбка ключ от райской дверцы. Открой мне рай, вступи на этот путь! Огромную таинственную силу Таит твоя волнующая грудь И этот образ бесконечно милый. А я опять забыл, как ты молчишь, В какой тональности играешь тишиною, И как в моём безумии паришь Дрожащей обнажённою струною. Назначь мне час, когда подаришь миг, И лёгкой нотой соскользнешь с клавира, Что б я в блаженстве музыки постиг И тишину, и беззащитность мира. И я опять начну лепить тебя Из немоты ночной, изгибы тела Меня обнимут, молча и любя, И выпьют стон, что ты отдать хотела. Взгляни в глаза зрачками пьяных звёзд, Жги поцелуем вечность и разлуку, В беззвучном взрыве ласковых волос Я утоплю своё лицо и руки. И я опять пойму, что ты уйдёшь, Мгновенья рая запирая в вечность, И будет плакать за стеною дождь, Печаль перемножая в бесконечность. А.Шушунов
Надина: Wega пишет: Взгляни в глаза зрачками пьяных звёзд, Жги поцелуем вечность и разлуку, В беззвучном взрыве ласковых волос Я утоплю своё лицо и руки. Я наравне с другими Хочу тебе служить, От ревности сухими Губами ворожить. Не утоляет слово. Мне пересохших уст, И без тебя мне снова Дремучий воздух пуст. Я больше не ревную, Но я тебя хочу, И сам себя несу я, Как жертву палачу. Тебя не назову я Ни радость, ни любовь. На дикую, чужую Мне подменили кровь. Еще одно мгновенье, И я скажу тебе: Не радость, а мученье Я нахожу в тебе. И, словно преступление, Меня к тебе влечет Искусанный в смятение Вишневый нежный рот... Вернись ко мне скорее, Мне страшно без тебя, Я никогда сильнее Не чувствовал тебя, И все, чего хочу я, Я вижу наяву: Я больше не ревную, Но я тебя зову. Осип Мандельштам
Калина: Надина пишет: Вернись ко мне скорее, ТЫ КО МНЕ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ... Злате Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары, Ради нашей дочурки, крошки вроде крола: У тебя теперь дачи, за обедом - омары, Ты теперь под защитой вороного крыла... Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат, Он скрывает бескрылье утомленных плечей... Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах Погасил за целковый вспышки поздних лучей!.. Ты ко мне не вернешься, даже... даже проститься, Но над гробом обидно ты намочишь платок... Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца, В платье радостно-жалком, как грошовый цветок. Как цветок... Помнишь розы из кисейной бумаги? О живых ни полслова у могильной плиты! Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги,- Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!. (Игорь Северянин)
Надина: Калина пишет: Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!. Да, я знаю, я вам не пара, Я пришел из другой страны, И мне нравится не гитара, А дикарский напев зурны. Не по залам, не по салонам Темным платьям и пиджакам - Я читаю стихи драконам, Водопадам и облакам. Я люблю - как араб в пустыне Припадает к воде и пьет, А не рыцарем на картине, Что на звезды смотрит и ждет. И умру я не на постели При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще. Чтоб войти не во всем открытый Протестантский прибранный рай, А туда, где разбойник и мытарь, И блудница крикнут: "вставай!" Н. Гумилев
Wega: Надина пишет: рыцарем на картине, Вот ты говоришь - где мой рыцарь в доспехах, Блестящих на солнце, на верном коне...? Он - лучший в турнирах, и в светских утехах, Ни с кем не сравнимый, такого бы мне... И чтобы лишь мне, окружая заботой, С конфетами кофе в постель приносил, И чтобы довольный судьбой и работой Зарплату немалую всю приносил... Его отучу я смотреть на девчонок, Отважу его непутевых друзей, Он будет ручной, как безрогий теленок, Мы будем ходить с ним в кино и в музей... И сами собой позаброшены латы, Ржавеют доспехи, пылится седло, А вместо копья - только древко лопаты, К тому же еще помер и конь, как на зло... Промчались года и повисшее пузо, В доспехи залезть, хоть ты плачь, не даёт, А мне Бреда Пита подай, Тома Круза, И Диму Билана, который поёт... К.Куклин
мариета: Wega пишет: Он - лучший в турнирах, и в светских утехах, Ни с кем не сравнимый, такого бы мне... Тебе, с которым в ад и рай за милу душу, с которым в пламени костра вдвоём не струшу. Тебе, который не атлант, не шмель жужжащий, который не позёр, не франт, а настоящий. Тебе, который щуря глаз, меня не мерит, который скажет только раз и будешь верить. Тебе, с которым счастье быть до самой тризны, которого смогу любить и после жизни. Тебе, который не есть тень, не есть личина, который помнит каждый день, что он мужчина! ТЕБЕ........... Нина Павлова
Калина: мариета пишет: Тебе, с которым в ад и рай за милу душу, Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес - моя колыбель, и могила -- лес, Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою - как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца - Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя - замолчи! - У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты - О проклятие! - у тебя остаешься - ты: Два крыла твои, нацеленные в эфир, - Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир! (Марина Цветаева)
Wega: Калина пишет: я - ничьей женой, Благородные жены безумных поэтов, от совсем молодых до старух, героини поэм, и молвы, и куплетов, обжигающих сердце и слух. Вы провидицы яви, рожденной в подушках, провозвестницы света в ночи, ваши туфельки стоптаны на побегушках... Вы и мужнины, вы и ничьи. Благородные жены поэтов безумных, как же мечетесь вы, семеня в коридорах судьбы, бестолковых и шумных, в ожидании лучшего дня! И распахнуты крылья любви вековые, и до чуда рукою подать, но у судеб финалы всегда роковые, и соперницы чуду под стать. Благородных поэтов безумные жены, не зарекшись от тьмы и сумы, ваши души сияют, как факел зажженный, под которым блаженствуем мы. В этом мире, изученном нами и старом, что ж мы видим, спадая с лица? Как уродец, согретый божественным даром, согревает и ваши сердца. Но каким бы он в жизни ни слыл безобразным, слышим мы из угла своего, как молитвы возносите вы ежечасно за бессмертную душу его. И когда он своею трепещущей ручкой по бумаге проводит пером, слышу я: колокольчик гремит однозвучный на житейском просторе моем. Б.Окуджава
Надина: Wega пишет: но у судеб финалы всегда роковые, Любовь, любовь — гласит преданье — Союз души с душой родной, Их съединенье, сочетанье, И роковое их слиянье, И... поединок роковой — И чем одно из них нежнее В борьбе неравной двух сердец, Тем неизбежней и вернее, Любя, страдая, грустно млея, Оно изноет наконец... Ф. Тютчев
Wega: Надина пишет: Любя, страдая, Ты отстрадала, я еще страдаю, Сомнением мне суждено дышать, И трепещу, и сердцем избегаю Искать того, чего нельзя понять. А был рассвет! Я помню, вспоминаю Язык любви, цветов, ночных лучей. - Как не цвести всевидящему маю При отблеске родном таких очей! Очей тех нет - и мне не страшны гробы, Завидно мне безмолвие твое, И, не судя ни тупости, ни злобы, Скорей, скорей в твое небытие! Фет.
Надина: Wega пишет: Ты отстрадала, я еще страдаю Чем мне так жить, страдая и любя, Чем мне терпеть тоску и эту муку, - Пусть стал бы яшмой я, Чтоб милая моя Со мной осталась бы, украсив яшмой руку! Отомо Якамоти
Wega: Надина пишет: Пусть стал бы яшмой я... Ни пурпурный рубин, ни аметист лиловый, Ни наглой белизной сверкающий алмаз Не подошли бы так к лучистости Суровой Холодных ваших глаз, Как этот тонко огранённый, Хранящий тайну темных руд, Ничьим огнем не опаленный, В ничто на свете не влюбленный Темно-зеленый изумруд. Мне не под силу длить мучительных страданий, Пускай разлукою ослабят их года, Чтоб в ярком золоте моих воспоминаний Сверкали б вы всегда, Как этот тонко огранённый, Хранящий тайну темных руд, Ничьим огнем не опаленный, В ничто на свете не влюбленный Темно-зеленый изумруд. Анатолий Дактиль.
Schenja: Wega пишет: Хранящий тайну темных руд, Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье. Несчастью верная сестра, Надежда в мрачном подземелье Разбудит бодрость и веселье, Придет желанная пора: Любовь и дружество до вас Дойдут сквозь мрачные затворы, Как в ваши каторжные норы Доходит мой свободный глас. Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут - и свобода Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут.
полная версия страницы