Форум
Сергей да Марья (повесть) Ирбис
Ирбис: Автор: Ирбис Название: Сергей да Марья (рабочее) Место действия: СССР, 1986 год, Сибирь. Редактор: Marusia От автора: Поначалу я не хотел опубликовывать эту повесть, писал больше для себя и друзей, чтобы не забыть дурную молодость свою, про тех, кто тогда был со мной рядом. Ведь в то время все мы были молодые, да и к тому же совсем другими…. Критику выслушаю.
Ответов - 55, стр:
1 2 3 All
гость: Ирбис А так говорятВ один из дней?
Ирбис: Судя по другим произведениям, говорят: В один из дней календаря - В какой не знаем мы. В последних числах декабря Или в начале января Не стало больше тьмы.
Marusia: Wega пишет: Очень нравится Ваша повесть! Некоторые "размышлизмы" для меня весьма близки и понятны, а иные - неожиданно остроумные и смешные! Те же ощущения от прочитанного. Я тороплюсь причесать текст (у меня новый семестр близко ). так что многое могу и пропустить Да и текст в Ворде и на форуме - это две большие разницы, абсолютно разное восприятие
мариета: Так это значит ты его причесываешь? А я удивлялась как наш мальчик вдруг пунктуацию освоил и начал писать без ошибки У вас тандем получается замечательный!
Ирбис: Рыбалка Выходной… Серега с утра неожиданно обратился ко мне: - Слушай, Вова, ты помнишь тот пруд, где мы купались? Там рыба-то есть? - Есть, там и второй пруд дальше есть, километра два от него, там много карасей. - А почему ты молчал? Рыбы бы поели. - Я не ем рыбу. - Ты эгоист, Вова! Другие едят! Всё, все идем. Марья, ты идешь с нами? - Конечно, я же не останусь дома одна, - согласилась Марья. Все ушли за червями, даже Андрей проявил интерес. Я остался с ней наедине. - Ты что, правда, рыбу не ешь? - Почти не ем, у меня теща обожает ее: как начнет жарить…, так хоть из дома беги… - И как вы с тещей… не ругаетесь? - Нет…, что мне с ней ругаться? Наоборот…. - Мой недолюбливает мою маму, она против была, чтобы я за него замуж выходила. - Значит, чем-то не понравился, меня они с тестем тепло приняли. Марья села рядом, и вижу, женское любопытство растет. - А где вы с женой познакомились? - У друга. Он с ней познакомился, привел в нашу компанию. Бывает же так в жизни: она меня увидела и не захотела с ним больше дружить, а захотела со мной. Вот и вся история. - Чем ты так ее удивил? - Не знаю…никогда об этом не спрашивал. - Совести у тебя нет, Вова… взял у друга девушку отбил… - Я не отбивал, она сама сделала выбор. Ты знаешь, в природе два оленя, допустим, бьются на поле перед самками. В этот момент самки, ожидая своей очереди, стоят строго по рангу, почти друг за другом, для того чтобы сделать свой выбор относительно мужа, так скажем. И бывает даже так, что первой самке не нравится победитель, и всё тут. Она пропускает заднюю самку, и если той нравится победитель, то она уходит с ним. А та первая опять будет смотреть следующую битву. У многих животных так. - Спрошу у Сереги… - Спрашивай… а есть еще птичка шалашник, в Индии живет. Как брачный сезон начинается, самцы начинают гнездо строить в виде шалаша. Так они так разукрашивают свои гнезда лепестками цветов, стеклышками и чем только можно… целое произведение искусства. Потом прилетает какая-нибудь пи…, и начинает … ой, извини…не сдержался…, порхать и выбирать, какой ей больше нравится. И у нас в жизни так, только не все осознают это. Все равно последнее слово за женщиной… Марья смеется, начинает одеваться, заодно и издеваться. - Ты хочешь сказать: она из двух оленей тебя выбрала? Шалашика-то у тебя нет… - Может и так, - мне уже тоже смешно, - а шалашик я получу лет через пять. Через шесть лет «шалашик» в виде двухкомнатной хрущевки я все же получил. - А друзья у меня тоже девчонок отбивали. Один был: с кем не познакомлюсь, сразу начинал искать ее телефон. Начинал названивать… встречи тайные… с девушкой мне приходилось расставаться, дня через три и он ее бросал. - Зачем он так делал? - Не знаю… мне объяснял тем, что для моего же блага он проверял на «вшивость». Потом я с ним расстался – не нужен мне такой благодетель. Свинья он и есть… Предварительно взяв у нашего тракториста Паши удочки, на рыбалку съездили. Шофера в этот день были добрые, и машину, предварительно проверив меня на трезвость, дали без проблем. За руль «ЗИЛа» сел я. Очень удивился, что житель из деревни Серега не умеет водить автомобили. Подъехав к пруду, похожему на русло какой-то старой реки, заметил деревенских мальчишек с удочками. Мальчишки побросали удочки, обрадовались, подбежав к нам, наперебой стали кричать: - Дяденька, а вы нас возьмете с собой обратно? «Дяденька», то есть я, важно посмотрел на них и сказал: - Мы только рыбачить приехали, наловим рыбы, да заберем. Хотите ехать - показывайте места, где рыба клюет. «Где рыба клюет» – оказалось еще километра три, у самого леса. Мальчишки поехали с нами, взяв с нас «честное пионерское», что никому больше не скажем о секретном месте. Рыбалка как рыбалка, для меня занятие неинтересное. Не люблю ни футбол, ни рыбалку. Зато очень поразился, видя как «робот» преобразился в человека и иногда даже нервничал. Андрей внимательно слушал главного спеца Серегу по добыванию пищи и старался делать все, что он говорит. Серега заодно спорил с деревенскими пацанами до хрипоты по поводу всякой дряни (от автора), которую насаживают на крючок. Были б мужики, точно бы подрался. Мы сидели у костра втроем, Женька тоже оказался не любитель этого священного дела. Наконец начали таскать, правда, не так часто как мне хотелось. Но остальные почему-то утверждали: клев хороший. У Андрея руки тряслись, когда он поймал первый трофей – неужели за двадцать лет его никто ни разу на рыбалку не свозил? Пару первых трофеев я насадил на прутья и жарил просто над пламенем. Марья сказала, что время дикарей давно прошло, и так есть нельзя. Серега же, наоборот, отобрал у меня эту рыбу и со словами: «Учись», стал вертеть над пламенем, пока рыба не начала обугливаться. Разложенная на газетке рыба, разломанная на две белые половинки, не мучающая меня запахом, вызывала аппетит. Но никто трапезу разделить со мной не захотел. Марья на меня не смотрела: ей, по ее словам, было противно, как едят описторхов. Когда я закончил обычный завтрак моих древних предков, смял газету и, бросив в костер, сказал: - Неплохо. Неожиданно Марья спросила: - Я тут вспомнила, что ты там про пионеров говорил? Про пионера-героя, который тебе не нравится? - Отстань с этим вопросом… я сам пионер-герой, - засмеялся я, - я через час, после того как меня в пионеры приняли, отстоял честь пионерской организации. - Ну ты даешь, и как? – смотрю весело им опять, а мне не до смеху было. - Представьте себе торжественный день, пятиклассника Вову, у которого сегодня не только день рождения. А еще и День рождения Ленина, и торжественный обряд принятия в пионеры. Я шел по улице такой счастливый… и мой сияющий вид произвел должное впечатление на местных дворовских хулиганов постарше…. Хулиганы затащили меня в беседку, заломили руку и стали требовать отречения от пионерского галстука. Говорили: пока не сожгу эту красную тряпку, они меня не отпустят. Я плакал, мне было очень больно… но не отрекся. Они устали меня мучить и отпустили. Ну что смешного…? Не знаю, что смешного, но они покатывались. - Ну и сжег бы, потом пошел бы, да новый купил … - смеялись они. – Семьдесят пять копеек всего… - Нет, я не могу опорочить имя, в честь которого меня назвали родители. Неужели вы сами не понимаете, эти хулиганы первые бы потом презирали меня, и всему двору растрепали бы, и все на меня бы показывали пальцем, - упрямо ответил я. Потом зашевелились воспоминания у Марьи: - А знаете, какие у меня фотографии есть цветные? Там я в пионерском галстуке, в белой рубашечке, в синей юбочке, и несем караул возле флага с разных сторон с нашим отличником Мишкой Снегиревым. Стоим и пионерский салют отдаем, а я там та-а-кая красивая… Мне так нравился этот алый галстук! - Не сомневаюсь, - согласился с ней, - поди, еще и активисткой была… - Да, была! - По тебе и видно, - засмеялся Серега. Рыбы наловили не так много, но им хватило. Вечером я есть отказался, все держал двери открытыми, пока жарили рыбу на подсолнечном масле с запахом семечек.
Wega: Marusia Рада нашему с тобою совпадению! А ты - умница, что потрудилась редактором!
Хелга: Ирбис Душевное у Вас получается повествование, такая яркая картинка прошлого рисуется.
Ирбис: Все таки пионерский галстук не только треугольник из ткани, это целая эпоха, а он один из символов этого времени и я до сих пор считаю не таким уж плохим.
Ирбис: Клуб Наконец первый раз открыли клуб: привезли индийский кинофильм «Танцор диско». Хотя все его видели по нескольку раз, захотели посмотреть снова. Возле дверей клуба народу было много, для такой деревни это всегда событие, приравненное к Каннскому кинофестивалю. Из соседней деревни даже татары приехали на мотоциклах, они индийскую музыку не меньше своей обожают. Перед этим наша девушка красилась так долго, что думали – опоздаем. Процесс, когда женщина раскладывает инструменты и все такое, для придания себе особого облика, никогда не поддается описанию мужской рукой. Серега показывал мне взглядом, мол, поторопи ее, сам он боялся уже. Дня три назад произошла какая-то стычка между ней и Серегой – уже не помню из-за чего – и словесная баталия закончилась полным Серегиным поражением. В конце концов он махнул рукой и больше с ней не связывался. На каждый красноречивый взгляд Сереги в мою сторону я отвечал просто: поднимал глаза в потолок и торопить ее тоже побаивался. Когда мы подошли к клубу, Марья увидела тех парней, что были во время той злополучной ночи, и встала как вкопанная. - Я туда не пойду! - А кто там? - спросил Серега. - Они там все, - показала Марья взглядом. В стороне стояли все пятеро и еще какой-то парень, но его я раньше не видел. Они тоже нас заметили и стали смотреть в нашу сторону, взгляды их до сих пор помню. Их лица не выражали ничего! Ни ненависти, ни ехидства, ни злобы. Просто вообще ничего! Серега их раньше не видел и стал рассматривать внимательно. - Сережа, пойдемте назад, я не хочу туда, я там буду сидеть как на иголках, - захныкала Марья. - Нет, - твердо сказал Сергей, - мы никогда не повернемся к ним спиной (он другое сказал, но приводить не буду). Тем более сейчас, стой и ничего не бойся. Я посмотрел на Серегу и очень удивился: он смотрел на них с такой ненавистью, как будто все это приключилось с ним. Эх, Серега! Это я да Марья должны их так ненавидеть, а ты так за нас переживаешь… Максим с Андреем давно уже ушли в зал, наступило время и нам сделать выбор. - Идем! - буквально приказал наш медведь. Гриша, вечный паяц, заулыбался, глядя в нашу сторону, что-то сказал своим соратникам, и они пошли занимать свои места. Кино мы посмотрели. Марью посадили между мной и Серегой, при этом каждый взял её руку в свою. Прав Серега: не надо никого бояться, никто к нам не подходил и домой мы пошли спокойно. Идя по дороге в хорошем настроении, я все же спросил Марью. - Марь, а когда они пришли в тот день, мне кажется, что это не первый их приход был? - Конечно, не первый. Они на второй день пришли как я приехала. Первый раз вроде еще прилично вели, шутили, смеялись. Потом, в следующие дни, стали вести себя все наглее и наглее. Лариса их один раз не захотела пускать, но они уже начали грозить ей: мол, для тебя плохо кончится. Гриша без конца меня хватал руками, пытался посадить к себе на колени, всё обниматься лез. Знаешь, вспоминая это, становится до невозможности противно. А в тот день они пришли поддатые, он взял меня за руку и потащил – я испугалась, начала плакать и вырываться. Лариса в меня вцепилась, и тогда появился ты… - слегка толкнула меня плечом. Больше вспоминать про это ей не хотелось, да и мне тоже. Женька и остальные двое уже давно ушли вперед. - Сереж, а у тебя дочку как зовут? - спросила Марья, чтобы хоть как-то сменить тему. - Настенька. А я так сына хотел. Не нравится мне, когда бабы только девочек рожают. Не дай бог, следующая тоже девка родится… - Ну Серега, - вставил я, - сам виноват, она-то причем? Ты темнота деревенская и наивно думаешь так. На уроки ходить надо было, а не по лесам бегать. - Ну-ка, ну-ка, это почему я виноват? Тут я задумался, как ему объяснить генетику на таком уровне, чтобы он хоть немного что-то мог понять. - Серег, ты хоть знаешь, что такое сперматозоид? Марья слегка ущипнула за локоть: уже к этому времени хорошо зная меня, похоже, ожидала веселое представление. - Это я знаю, не надо меня совсем тупым-то считать. Представив в мозгу хромосомный аппарат, никак не мог сообразить и подобрать нужных слов для объяснения назначения хромосом X и Y, в конце концов подобрал сравнение несколько неудачное. - Как бы тебе объяснить попроще? Женские сперматозоиды имеют четыре ножки, а мужские – три... После этих слов Марья потеряла способность к передвижению. - Ой, не могу… четыре ножки! Затем Серега выдал перл, который я не могу забыть до сих пор. - Все ясно, - при этом почему-то очень сердито посмотрел на Марью. - Эти сучки – на четырех, а мы как хромые кобели – на трех! Везде нас обскачут! После этого я тоже не мог идти… Серега, глядя на нас, стал злиться. - Хватит вам ржать. Ты мне, Вова, скажи: выход есть какой-нибудь? - Серега, я как-то давно читал книгу «Биология пола», там прибор был… – ответил ему, когда уже отсмеялся. Взяв в руку палочку, стал на дороге рисовать конструкцию этого прибора. - Вот провода, сюда плюс… сюда минус… потенциалы у нас разные с ними, потому и притягиваемся к другу, соображаешь? И вот из одной трубки выходят женские, из другой - мужские. - И как я им буду пользоваться? - Как? Искусственным путем, с помощью шприца… главное, плюс с минусом не перепутать… - Сам шприцом пользуйся, – обиделся он, – я думал, ты что-нибудь дельное скажешь. - Ну, тогда не знаю… иди к своим шаманам тогда, – вздохнул я и пошел подымать с травы валяющуюся от смеха Марью. Как мне Марья сказала потом, Серега спрашивал у неё: «Как ты думаешь: Вовка про прибор врёт или нет?». Она ему ответила: «Скорей всего нет». Заснуть Марья долго потом не могла. - Представляешь, как Серега ходит с этим прибором, с проводами, трубками и предлагает всем: кому какую? – без конца прыская в подушку. А фильмов, к сожалению, больше не привозили.
Марти: Затем Серега выдал перл, который я не могу забыть до сих пор. - Все ясно, - при этом почему-то очень сердито посмотрел на Марью. - Эти сучки – на четырех, а мы как хромые кобели – на трех! Везде нас обскачут! После этого я тоже не мог идти… Ой не могу, готовый анекдот Ухохоталась.
Хелга: Ирбис пишет: а он один из символов этого времени и я до сих пор считаю не таким уж плохим. Поспорила бы, только это будет оффтопом. Время хорошо тем, что то была молодость....
Ирбис: Родственник Напрасно я надеялся, что нас никто не будет беспокоить – нам, честно говоря, никто и не нужен был. Вполне нашей компании хватало для общения, и мы у себя никого не ждали. Не знаю, откуда он взялся: этот слегка симпатичный – на Марьин взгляд, этот полный и длинноволосый … – на мой. Он появился неожиданно, буквально через неделю, как с нами стала жить Марья. Заходит этот отвратительный тип и спрашивает девушку, над которой в душе я уже сидел как коршун над гнездом. - Я случайно узнал твою фамилию и мне интересно: Наталья Тимофеевна Е., часом, не твоя родственница? - Да моя, а что? - удивилась Марья. Потом из пространных объяснений и раскладки своего генеалогического древа он убедил Марью, что он ее родственник, примерно двадцатая вода на киселе. Но мы с Серегой почувствовали: ну не смотрят так родственники на своих родственниц. Он ходил дня три подряд, сидел допоздна. У меня было ощущение, что он у нас прописался, хотя Серега в первый день мне сделал замечание, у тебя мол, много дури в голове, но на третий день он и ему надоел. Ходил с нами на вечерние прогулки. Без конца приглашал Марью в гости. На меня он производил впечатление обычного неотесанного деревенского нахала, даже на мой красноречивый взгляд никак не реагировал. Одно из двух: он был для меня либо слишком туповатый, либо слишком наглый. На четвертый день сообщил, что его мама хотела бы её видеть и зайдет после работы, в полседьмого. После работы явился пунктуально, Марья рылась в своих вещах и потом предстала перед нами во всей красе. Красота заключалась в черных вельветовых брюках и красивой белой вязаной кофте. Да плюс красивое и смуглое личико, удачно гармонирующее с белой кофтой. К тому же пушистая белая кофта на вид прибавила ей несколько килограммов, что отразилось для нее в лучшую сторону. Ну не люблю я худых женщин. Я взглянул на нее, вздохнул и перевел взгляд на родственника. Родственник нервничал и все торопил ее. Повернувшись к нам уже на выходе, удивленно посмотрела на нас. - А что вы все на меня такими взглядами смотрите? Что это с вами? - Да так, - сказал Сергей. Она, уже опять повернувшись, сделала шаг за дверь, но неожиданно подскочила ко мне, поцеловала в щеку и тихо сказала: - В десять меня с Серегой заберете… Дверь закрылась, наступила тишина. Я лег на кровать и уставился в потолок, появилось нестерпимое желание догнать волосатика и хорошо напинать ему под зад, или взять его за длинные волосы и треснуть мордой об колено. Я понимал, что веду себя неправильно, но сделать с собой ничего не мог. Тишину нарушил Андрюха, который опять вытащил свою сумку и начал рыться, чем окончательно вывел из себя. - Андрей! Если ты сейчас не оставишь сумку в покое, я ее на голову тебе одену! - Вова, ты чего это? Что с тобой, он-то при чем? - заступился Серега. - Давай-ка в шахматы сыграем. - Не хочу, ты меня обыгрываешь постоянно, дай мне лучше нож. - Зачем? - смотрю, даже испугался. - Хочу научиться, как ты, кидать его. Вышли во двор, еще и Женька с нами, и начал показывать: как правильно держать нож, как надо точно кидать. Расстояние до двери бани было метров восемь. Но заговоренный шаманами нож упорно не хотел у меня втыкаться в дверь, вероятно, Серега был сам заговорен шаманами. Но где-то уже через полчаса появились первые успехи. - Смотри-ка, уже получается! Это ты к встрече с Марьиным ухажером готовишься? - все подкалывал меня. Я молчал, просто все более яростно кидал и кидал, стремясь уже пробить дверь навылет, пока он все-таки не отобрал у меня опасную игрушку. Наступило девять – я уже не мог спокойно сидеть. Стал потихонечку собираться. - Вов! Ты куда? Она же к десяти сказала. - Не хочешь – не иди, я один схожу. Серега ничего не ответил, быстро оделся и послушно поплелся за мной. Всю дорогу шли молча, я еще, как назло, забыл сигареты. Через десять минут догнал Женька вместе с моими сигаретами и вдобавок еще и насмерть обиженный, что его не взяли с собой. Хотя, что его брать - он никогда ничего интересного не рассказывал. Наконец через двадцать минут увидели тот дом. В доме играла музыка, похоже, играла какая-то допотопная радиола; двор был освещен, и народу было прилично – явно большую встречу родственнице организовали. На освещенном дворе было довольно много народу, и я с ужасом подумал: неужели это все ее родственники? Марья с волосатиком стояли чуть в сторонке, с большими алюминиевыми кружками в руках. Нас увидела сразу и, поставив кружку на стол, стала со всеми прощаться; волосатик, чрезвычайно недовольный нашим приходом, подошел к забору и сделал замечание: - Она сказала вам к десяти, а вы чего так рано приперлись? - Нормально они пришли, могли бы и пораньше, - недовольным видом в его сторону, она ответила за нас. - Марья, подожди минуточку, - волосатик пытался поговорить с ней. Но она отрицательно помотала головой, и даже когда он позвал ее во второй раз, она не обернулась. - Все в порядке? Может, морду успею набить? - поинтересовался наш обеспокоенный медведь. - Не надо, просто никакие мне они не родственники, это моя тетя Наталья Тимофеевна – знакомая его матери, и приезжала сюда очень давно. Его мама учетчицей работает, она и сказала ему, когда увидела фамилию. Он мне предлагал остаться у него жить, пока я здесь. Даже приставал в комнате, но я довольно резко ответила. Мне они не понравились никто, а он тем более. Тут меня какой-то черт начал дергать за язык. - А если бы понравился, осталась бы? Он бы тебя на работу на мотоцикле каждый день возил и забирал. И в столовую в эту поганую ты бы не ходила. Серега укоризненно покачал головой и посмотрел на меня: мол, ну что ты несёшь? - Вова! А Палыч, тот твой старый знакомый, придурок полный, случайно, не твой родственник? Такие же гадости обо мне думаешь? - начала обижаться на меня. Палыч, после того как она у нас поселилась, очень любил всем рассказывать о зареченской «проститутке» Марье, которая спит с пятью мужиками сразу. Но она никогда не реагировала на все сплетни, что про нее собирали, да и нам запрещала вести какие-то разборки. Хотя всё-таки в столовой я подходил к Палычу и просил его прикусить язык…, больше он со мной не здоровался. - Извини. - Извини… глупый ты, Вовка. Чем занимались, пока меня не было? Тут Серега с Женькой развеселились. - Представляешь, Марь, пока тебя не было, Вовка полтора часа учился мою финку кидать. Он сейчас хоть в кого с двадцати метров попадет! - Зачем?! - Ну как зачем, твоего ухажера Лешку хотел прямо в сердце поразить. Он меня и потащил раньше времени за тобой. Утверждал, что Леша… Но договорить я ему не дал, просто дал по спине… зачем меня так выставлять? - Ой, ну ты совсем чокнутый, Вова, - сказала, глядя на меня блестящими от настойки глазами.
Ирбис: Тофик Ночью Марья неожиданно проснулась. Похоже, приснился кошмар, вызванный настойкой, выпитой у «родственников». - Ты чего, Марь? - Мне сон приснился, будто Тофика машина задавила. Мне почему-то стало смешно. - Это у тебя белая горячка, вызванная употреблением настойки из черноплодной рябины. Не верь снам. Спи давай… - Что ты смеешься? - неожиданно заплакала. - Я уже не смогу спать пока не узнаю, что с ним. - Вот дурная, спи давай, завтра попробуем узнать. Но спать уже не получилось, просто положила мне голову на плечо, так до утра и пролежали, вдобавок при этом взяла с меня клятвенное обещание, что ей будет завтра известна вся правда о Тофике. Да ее беспокойство можно понять: это сейчас мобильники у всех - позвонил и всё ясно, а тогда любая неизвестность рождала тревогу. Я еще и пороха в огонь подбросил… ну кто меня все время за язык дергает…? - Мне, Марь, года четыре тогда было. Бабушка, мать отцова, приехала и спала в моей комнате. Я спал между родителями. Однажды просыпаюсь, а по комнате какой-то мужик ходит, ищет чего-то. Я зажмурил глаза, думал сон, открываю, а он не исчезает. И так несколько раз зажмуривал, а он все ходит и ходит, и совершенно бесшумно... Я залез под одеяло, через некоторое время вылез – его нет. Потом уснул, так и думал, что это сон. Бабушка стала меня в сад одевать, а шапки-ушанки моей нет…. Надели другую, вышли из подъезда – моя шапка на улице валяется… - А что это было? - удивленно спрашивает у меня. - Зэк. Ты же помнишь: наш город заключенные и военные строители строили. Он сбежал и ходил по квартирам, деньги искал, видать, опытный вор был. - Если бы ты проснулся и закричал, он наверно взял бы и убил вас всех. - За что? - засмеялся я. - Да ни за что… смеешься ещё…, теперь попробуй только про Тофика мне не узнать… Утром Серега еще только проснулся, но, даже не продрав глаза, был атакован Марьей с требованием принять участие в судьбе этой дворняжки. Серега недовольно ворчал. - Здесь знаешь, сколько Тофиков по деревне бегают? Хочешь, я тебе любого на выбор поймаю. Но, взглянув на несчастное лицо Марьи, вздохнул. - Я не знаю, как узнать: отсюда мы не позвоним в город. - Одевайтесь прямо сейчас, три минуты всем на туалет, и вперед. Я знаю, что делать – может, повезет, - сказал я, ведь всю ночь над этим вопросом думал. Они удивленно посмотрели на меня, но стали торопиться. Я уже не первый раз приезжал в совхоз и знал, что шофера часто ездят в город. При этом с раннего утра, и потому надо было спешить. Быстрым шагом пролетели через дальний мост и скоро уже были возле удаленного шоферского общежития, где жили много знакомых шоферов с нашего города. Шофера уже проснулись, возились возле машин, и, поспрашивав, мы нашли такого, который должен ехать. На наше счастье, мы с Серегой его прекрасно знали: он обслуживал нашу организацию. Ему тогда было лет тридцать пять – до сих пор так и не женился. Я не раз ремонтировал ему аппаратуру и знал, что он мне никогда не откажет. - Привет, Саша, в город? - Привет, мужики, - поздоровался с нами за руку, - но извините, вас не возьму, я уже договорился других везти, надо было заранее подойти. Но нам не надо было ехать, Марья вручила ему тетрадный листок с рабочими и домашними телефонами мамы, папы, мужа. - Вот, пожалуйста, найдите хоть кого-нибудь и узнайте про мою собаку: жива или нет. Сашка посмотрел на нее странным взглядом – похоже, он соображал о постановке правильного диагноза для этой барышни – потом на меня, но листочек взял. - Сань, и когда ты назад? Завтра? - спросил я у него. - Послезавтра. Тут принцесса, хорошо, что еще не топнула ножкой: - Я сегодня хочу знать! Мы растерялись, но никому в голову уже ни одна умная мысль не приходила. Тут подал голос Женька и сказал, пожалуй, самую умную мысль за все время пребывания в совхозе: - Может, телеграмму они дадут? До востребования. Да, конечно, и как мы не догадались. Марья сразу обрадовалась и продолжала давать наказы. - Если дозвонишься до мужа, передай: если он не пришлет мне сразу телеграмму, я с ним жить больше не буду. Всю жизнь потом его буду ненавидеть, и даже пусть не ждет меня! Пусть срочно телеграмму дает! Сашка очень удивился, похоже, диагноз он ей так и не поставил. Для того чтобы ставить правильные диагнозы женщинам, надо было с ними жить, а он был холост. - Прямо так и передать? - Да! - Ну ладно. Я в городе уже буду примерно в два часа, сразу им позвоню, - и посмотрев на меня, когда она отвернулась, покрутил в ее сторону у виска. Я только развел руками. Мы доехали с другими шоферами до столовой, позавтракали, и уже думал: инцидент с Тофиком исчерпан. - Вова! Я в три зайду к вам, и мы пойдем с тобой, на почту сходим. Я уже поморщился. На яме еще не начался час пик, а бессонная ночь начала сказываться, правда, удалось немного поспать у костра. Марью мы в обед в столовой не видели, похоже, от переживаний у неё пропал аппетит. Но в три часа прилетела. Паша ее увидел и буквально преобразился в галантного кавалера – довольно удивительное явление для такой глуши. - Ой, какая к нам красавица пожаловала, садитесь, я вам на ящик сейчас постелю, самой теплой курточкой укрою. Так и прыгал возле нее, гадая, чем угодить. Они знали всю эту историю, знали, что она с нами. Но никакого негатива, как у Палыча, к ней не испытывали. Марья прямо цвела от таких ухаживаний. - Красавица, ну чем тебя угостить даже не знаю. Может, пива хотите? - Пиво? Откуда здесь? - У меня мать сегодня варит, я завтра целый бидон принесу – все попробуем, а тебе Машенька я самой лучшей рыбки вяленой принесу, и яблок. Дядь Ваня только головой качал и посмеивался над Пашей. На следующий день он сдержал свое обещание и на одной из последних машин действительно все привез. Вкус и запах желтого и мутного деревенского пива до сих пор помню. Но это было завтра. - Вова, пошли на почту. Серега нас проводил немного. Все ворчал: - Толку от этого Тофика – даже на унты не хватит. - Сережа, прекрати, он мне как ребенок! На почте телеграммы не было. Села, расстроенная, на ступеньки. - Может, он ничего не передал? - Нет, Марь, он мой постоянный клиент, и мы друг друга никогда не подводили. Я сколько раз по своим делам к нему обращался. Он мне никогда не отказывал. Телеграмма, кто его знает, как в деревню идет? Пошли назад, в пять часов сходим. В пять я зашел за ней, и пришлось остаться без ужина. Но телеграмма так и не пришла. Она опять села на ступеньки, и слезы снова закапали из глаз. Да ладно, если б только слезы, я впервые от нее услышал все выражения, которые она знала и стала произносить в адрес мужа. Так и сидели, пока почта не закрылась. Хотя, честно говоря, мне в душе было немного смешно, я понимал: что этот «детский сад», по выражению Сереги, окончится тем, что собака ее жива и страхи были напрасны, но убедить ее было невозможно. Потом и свою порцию о мужском эгоизме, равнодушии, черствости мне тоже пришлось получить от нее – тем самым окончательно поставила знак равенства между мной и ее мужем. Третью тарелку вечером получил Серега. На что он значительно расширил свое определение: помимо «натурального детского сада», он обозвал нас «клоунами из зоопарка». Всю ночь она ворочалась, а я без конца ходил курить, чтобы не заснуть. Я понимал: несмотря на первую бессонную ночь этого делать лучше не надо. - Ты чего не спишь? - говорит мне, как сейчас помню. - Не хочу. - Спи… что тебе до меня… это же мои проблемы…никому до них дела нет…попросила один раз... друг называется… Серега несколько раз поднимал голову, при этом со злостью смотрел на меня. Да и что я мог сделать? Потом он, чертыхаясь, пренебрегая всеми предрассудками, перебрался на кровать Толика. Я вышел опять на улицу: от частых перекуров начала болеть голова, а может и не от перекуров. Я был на улице очень долго, пока Марья высунулась из дверей и сердито спросила: - Ты долго еще торчать на улице будешь? Я что, тут одна дома сидеть должна? А дома-то все – почему одна? Пришлось идти и питаться змеиным ядом до утра. У Сереги шкура толстая, ему все нипочем, а я как-никак лучше подходил для этой роли… На завтрак мы не пошли, я пожевал пару пряников, запил чаем, пошли опять на почту. Пришлось опять сидеть целый час, пока откроют. Пока ждали, я, уткнувшись головой в перила, сидя на ступеньках, неожиданно заснул. И не слышал, как пришла почтальонша. Проснулся от того, что Марья на радостях обхватила меня за шею. Показала телеграмму, там было всего три строчки: «Тофик здоров тчк Зачем тебе туда Тофик тчк Саша». - Марья, я что-то не пойму, а почему шофер прислал нам телеграмму? - Это не шофер, моего мужа тоже Сашей зовут. Ты рад, что мой Тофик жив? -Угу, – больше мне говорить ничего не хотелось. Поднялся, и мы пошли. - Ты сердишься на меня? – радостно смотрела на меня. - Нет. Я не сердился на нее, я хотел ее убить… но, она без конца дергала меня за локоть и смотрела на меня такими счастливыми глазами – я передумал… **** продолжение следует...
Ирбис: Придя на яму, чувствовал себя как выжатый лимон. - Серега, я пойду наверх, посплю. Марья мне всю ночь своим Тофиком покоя не давала. Машины еще не ходят, приедут - разбудите. Пошел наверх, натаскал соломы и уже хотел лечь, но Серега, смотревший на это занятие, прервал его. - Смотри, как настоящие охотники себе гнездышко обустраивают. Он старательно свил из соломы нечто, похожее на гнездо птицы, – я видел уже такое в детстве, находил где-то на лугу с лежащими в нем тремя яичками. - А теперь ложись, Ромео. - Серег, а ты хоть знаешь, кто такой Ромео? - Конечно знаю. Это тот, кто в средневековье всех попавшихся на пути женщин укладывал. Я так захохотал, и мне пришлось дать ему маленький ликбез по поводу Ромео, Дон Жуана и Казановы. - Ну знаешь, Вова, я в отличие от тебя по пять книжек в день не читал, у меня другая жизнь была – мне о книжках некогда было думать. Ложись и спи, умник, я тебя закидаю сверху до пояса, теплее будет. Заснул крепко, не слышал, даже как Паша завел «Топтыгина». «Топтыгин» - трактор без ковша, который давит силос как капусту в бочке. Парни с дядей Ваней сидели у костра и ничего не подозревали, что там происходит наверху. Солома была накидана по всей яме, и Паша трактором вминал ее. Проснулся я от какого-то толчка и увидел, как буквально в полуметре, трактор уже накатывался на меня гусеницами. Я попытался крикнуть, но горловой спазм не дал это сделать. Я просто согнулся пополам, успев уберечь ноги и голову от гусениц, и с силой вцепится в крюк, торчащий спереди у трактора. А Паша ничего не замечал. Трактор весело тащил меня на крючке, как собака щенка в зубах, периодически пофыркивая: то замедляя, то увеличивая ход. Наконец он заботливо положил меня на самый верх и весело покатился назад. Говорить я не мог, просто встал и постучал по голове, показывая ему, что он чокнутый. Он удивленно вылез. - А ты откуда здесь взялся? - Я спал в соломе вон там, - еле проговорил, когда голос начал возвращаться, - я еле успел за крюк зацепиться. Хотя по указанному направлению соломы уже давно не было. Он сам тоже испугался, начал орать на меня. - Надо было предупредить меня, а то бы закатал тебя, и кормили бы тобой наших коров зимой. Так и не переставая ругаться, рассуждая о пригодности проживания городских жителей в сельских условиях, спустился со мной до костра, нервно закурил. Когда остальные узнали о происшествии, то дядя Ваня покачал головой и сказал: «Вот так и погибают у нас: кто по пьянке, кто по глупости. Конечно, надо было предупредить». Спать после этого уже не хотелось. Зато рассуждали на тему о целесообразности включения в меню коровы человеческих ингредиентов. Я тогда сказал Сереге, что раз не погиб под гусеницами, значит, я нужен судьбе для других испытаний. Он со мной согласился, но спросил: «А может лучше не надо?».
Ирбис: После работы Серега уехал к дяде Ване, я и Женька пошли за Марьей. Тимуровец домой пришел очень поздно, уже все спать ложились. - Ну что, жив твой Тофик? - Жив! - Жив… а Вовка чуть не погиб из-за твоего ни к чему непригодного Тофика. Заснул, его чуть Паша не задавил своим трактором. Нервы всем вымотала своим «детским садом». Сделала виноватое лицо и глядя на меня: - Простите дуру. - Да ладно, Серега, не ругайся, слава богу, все обошлось. Ты ложись, я расскажу вам, как сам тоже сну поверил. До сих пор смешно. Приснился мне тогда сон, все было бы ничего, но во сне симпатичная девушка утверждала, что она моя судьба. Потом несколько раз поцеловала и сказала адрес: поселок Самусь, улица Спортивная 30, и зовут ее Татьяна. И даже ждать она меня будет обязательно. Хотя снам я не верил, но такие подробности, и ощущение, что она только что была рядом… Самое интересное: когда утром проснулся, я все это запомнил. Просто подумал тогда: если судьба закинет меня туда, то обязательно зайду, посмотрю – может, такого дома в природе не существует – да потом и просто забывать об этом стал. В один из дней пригласил меня к себе друг детства Колька. Набрали пива, да ивасей. Тут я ему и выложил про сон и говорю: «А может это вещий сон?» Кольку этот сон страшно заинтриговал. - Так ты не ездил туда? - Нет, на чем я туда поеду? Да может, и дома в природе такого нет? Сон – он и есть сон. Он закурил, нервно заходил по комнате, музыку, орущую из колонок, сразу выключил. Мы с ним тогда были друзья - «не разлей вода». Ему сразу, немедленно, захотелось принять участие в моей судьбе. - У тебя же мотоцикл есть, долго ли слетать туда? Я бы давно все проверил бы! - Не работает мотоцикл, Коль, давно уже. - У меня зато работает, завтра суббота – с утра поедем. Потом мы еще долго, два романтически настроенных мечтателя, болтали о завтрашнем дне. Утром пришли к нему, у него дом был на «Сосновке», возле профилактория. В этом доме он и хранил свой мотоцикл. Мотоцикл действительно оказался полностью исправным, и мы, надев шлемы, оседлали «Иж-Планету-Спорт» – и вперед, в Самусь. Долетели за час. Остановились на краю поселка возле первого попавшегося местного жителя. Спросили, есть ли такая улица. Житель утвердительно покачал головой и показал направление, куда нам ехать. Я сразу страшно занервничал, друг детства смотрел на меня торжествующе. - Коль, подожди, не гони, давай перекурим. - Не волнуйся, Вова! Мы уже почти у цели. Дом нашли без труда, дом как дом, зеленый, с забором вокруг и звонком на уличной двери. Мы встали неподалеку. Нервничать начал еще больше и дымил при этом как паровоз. Но надо идти. Деревянной рукой я нажал звонок, время было утреннее и, похоже, все были еще дома. Слышно было, как открылись ставни в окне. И молодой женский голос спросил: - Кто там? - Это…Владимир…с почтового… - произнес таким чужим и хриплым голосом. - Минуточку. Потом я услышал шаги – пульс в висках начал стучать, как машина для забивки свай, а сердце, казалось, сейчас просто вылетит. Дверь открылась… Тут я замолчал: видел, как все приподнялись, а Серега и Женька даже сели. Марья тоже занервничала и стала щипать плечо со всей силой, я даже поморщился. - Ну! Что дальше! …Но это была не она, совершенно непохожа на гостью из сна. Во сне была темненькая, а эта - полностью рыжая с косой и веснушками, похожая на актрису Ию Савину. Да и старше меня года на два. Увидев незнакомого паренька, с мотоциклетным шлемом в руках спросила: - Вам кого? - Мне Татьяну. - Здесь нет никаких Татьян! Какой-то девичий голос крикнул из окна: - Света! Кто там? Мне показалось, еще не все потеряно. - А это кто? - Это сестра моя Ира. - А можно взглянуть на нее, понимаете, мне дали адрес, и я уже не совсем уверен, что Татьяна. - Ира! Выгляни! В окно высунулась еще одна Ия Савина – помоложе, а веснушек побольше. Девушка из сна стала превращаться в туман. Я вздохнул, повернулся и пошел. - Подождите! - крикнула мне деревенский двойник актрисы. - А как ее фамилия? Может, я попробую вам помочь. - Не знаю, - ответил я, ночная гостья ведь мне ее не сказала. - Вон на той улице живет Татьяна, через десять домов примерно, видите вон ту синюю крышу? Сходите туда. Но туда я не пошел, мы сели и уехали. Нельзя верить снам. Серега вскочил, подошел к нам, непонятно, но его эта история задела. Оказывается, еще не перевелись люди, которые могут верить в сказку также как и я. - А почему ты не пошел туда, куда тебе показали? - Там Сереж другая улица уже была, я что, по-твоему, весь Самусь должен прочесать? - Ты где-то умный, а где-то просто дебил: тебе, может, судьба человека послала, а ты шансом не воспользовался. Я бы сходил. Может, как раз она и должна была тебе показать. Однажды дедовский нож потерял – знали бы, как я переживал. И мне тоже сон приснился: я увидел, где он лежит. Утром пришел туда, а он там и валяется. Так что, проверять лишний раз - надо! Я поднялся, достал сигарету и направился к выходу, вслед за мной вышли и Марья с Сергеем. - А на кого она была похожа – та, которая приснилась? - интересовалась Марья. - Я уже не помню, Марь, но ты только что была похожа на лошадь. - Почему на лошадь? - Щиплешься прямо, как лошадь кусается. - Ой, какие мы нежные… а тебя уже и лошади кусали? - Конь кусал, который у нас в парке детей возил. - А помню… его потом на пельмени пустили. Серега тут уже ничего не понимал – смотрел на меня, на Марью. - Какой конь? Какие пельмени? Пришлось Марье рассказывать. - Да конь у нас был, некастрированный, черный такой с разными глазами. Мужик из Иглаково на нем детей катал в парке. Он с кем-то договорился свести его с кобылой, а по цене не сошлись. Мужик хотел увести коня, но конь вдруг разозлился, набросился на хозяина, повалил его и стал кусать спину, плечи и шею. Так и закусал до смерти. Его потом пристрелили и, говорят, в пельменную сдали. - Слушайте! - озадаченно сказал бурят. - Ты докурил? Пойдемте спать, а то чувствую, мне Вовкины видения с Марьиными пельменями до утра не переварить. На следующий день снова пришел «родственник». Я, правда, в этот момент сидел с Женькой на лавке возле дома, да рассказывал Женьке что-то про животных: он окончил всего семь классов, потом из-за какой-то болезни ему пришлось оставить школу. Ему из моих рассказов всегда больше всего нравилась биология и происхождение человека. Я в то время этим увлекался и помнил из различных источников очень много. Да Женька и сам, наверно, все книжки в нашем домике прочитал. Родственник поздоровался и попытался пройти через калитку, но я его остановил. - Не ходи туда! Мне Марья сказала, чтобы я тебя не пускал, - наврал я ему и посмотрел на него наглым и честным взглядом. Он очень удивился. - Так и сказала? - Да! Не ходи больше к нам. Я не пущу тебя. Он постоял, подумал, потом повернулся и ушел. Больше он к нам не приходил. Не честно? А мне наплевать. Марья, правда, об этом никогда не узнала.
полная версия страницы