Форум » Обо всем понемногу » Литература модернизма: Дж. Джойс, В. Вульф и др. » Ответить
Литература модернизма: Дж. Джойс, В. Вульф и др.
ann-emily: Модернизм сложная эпоха не только в литературе, но и в обществе в целом. Я не поклонник этого периода, но он мне интересен. Лично я свое знакомство начала с произведений В. Вульф. Прочитав "Миссис Даллоуей", у меня были не однозначные впечатления. С одной стороны абсолютно нестандартное отсутствие сюжета как такого что привлекает своей новизной, с другой стороны не можешь понять ни смысла произведения, ни характеров, даже пересказать его не реально, просто нужно читать. Тогда впервые я поняла что значит "поток мыслей, сознания", выражен на бумаге. Второй автор это Кен Кизи, произведения "Пролетая над гнездом кукушки", хоть он скорее относиться к постмодернистам. По своему необычно, здесь хотя бы есть сюжетная линия, но мрачное произведения, о свободе человека и его трусости, о влиянии личности на общество и наоборот. Предлагаю высказаться по данной тематике...
Ответов - 13
Гала: Пару лет назад пробовала читать "Миссис Дэллоуэй" Вульф. Бросила на середине........не понравился. Наверное я тогда еще до него не доросла. Хотя, в этом "потоке сознания" что-то есть. Надо будет перечитать.
ann-emily: Я конечно не специалист в литературе. Но сложность и в тоже время изюминка Вульф, в том что она пыталась заглянуть в внутренний мир человека посредством повседневной жизни, внешних проявлений. Писательница фактически на 200 страниц расписывала один день героя или героини. Я думаю что многие смотрели фильм "Часы". Там героиня Николь Кидман, которая играла роль писательницы Вульф, произнесла замечательную фразу: " Вся жизнь женщины в одном дне, один день, а в нем вся жизнь". Так вот в "Миссис Дэллоуэй"она описывает кроме переживаний главных героев, которые подкрепляются воспоминаниями прошлого, при чем абсолютно случайно, еще и мимолетные события, с которых складываеться вся жизнь. Тоесть вспомните прогулку на улице самую обыкновенную, ты замечаешь милионны вещей: друзья разговаривают, ребенок плачет, падают листья, мимо пролетают птицы, и это все происходит за секунду, об этом не размышляеш, но это молниеносно проскакивает в мыслях. И Вульф удавалось фиксировать эти мгновенья, при чем с разных точек зрения. И именно их этих мелочей она складывала все повествования. Потому что жизнь это мелочи которые складываються в события. Через неуловимость этих мыслей, очень сложно читать такие произведения, читатель становиться не просто наблюдателем, а ныряет в глубину чужого мира, в сам процес механизма, который при этом не вохможно упорядочить.
juliaodi: ann-emily, посоветуй мне пожалуйста, что лучше сначала прочитать у Вульф. Я бы хотела познакомиться с автором. Какое произведение наиболее отражает ее стиль, как писательницу.
ann-emily: Советую Вам сразу набраться терпения и усидчивости, романы Вулф оставляют тяжелое впечатления, но зато ты погружаешся "абсолютно другой мир", чувств и эмоций. Для разминки рекомендую "Миссис Дэллоуэй" Миссис Дэллоуэй или "Орландо" Орландо. Кстати последний считается одним из наиболее легко читаемых произведений Вулф, это полуавтобиографический роман, частично написанный по мотивам биографии подруги Вирджинии Вулф Виты Саквилл-Уэст . В 1992 году Салли Поттер сняла одноименный фильм в главной роли Тильда Суинтон. Фильм получил множество наград, в том числе и на Венецианском кинофестивале. . Еще для того чтобы ощутить драматизм и стиль Вулф рекомендую книгу Майкла Канингема, которого я бы назвала последователем Вулф, "Часы". История трех женщин, живших в разное время, которых объединяет и мироощущение и роман "Миссис Деллоуей", и его герои, и незаметное влияние друг на друга. Одна из героинь Вирджиния Вулф. Наряду с ней, пишущей свой прославленный роман "Миссис Дэллоуэй" в 20-х годах XX века, в "Часах" рассказывается о миссис Браун, читающей эту книгу в середине века и миссис Дэллоуэй, живущей в конце XX века в Нью-Йорке, чья судьба так схожа с судьбой Клариссы из книги Вулф. Часы. Ну а если вдохновитесь посмотрите обязательно фильм "Часы" Стивена Долдри 2002 года. Премия «Оскар» актрисе Николь Кидман за лучшую женскую роль (всего картина выдвигалась по девяти номинациям) и ещё около 30 различных кинонаград.
ann-emily: Вирджиния Вулф, кроме того что была писательницей, но и еще уважаемым литературным критиком. Помещаю ее эссе на "Грозовой перевал и Джейн Эйр", " Джейн Остин", " Сера Вальтера Скотта", "Тургенева" и др. Эссе Русскоязычный сайт писательницы, здесь много интересного: Вулф Еще помещаю хорошую статью о литературе модерна и его вкладе: Елена Златина Антитеза суперинтеллектуализма и дезинтеллектуализма // Вирджиния Вулф и её роман “Миссис Дэллоуэй" Первым в литературе Великобритании писателем, разорвавшим с двухсотлетней традицией английского романа (деньги, статус, карьера, публичная мораль, любовь, брак, семья…) был ирландец Джеймс Джойс (1882-1941), автор романов “Портрет художника в юности”, “Улисс”, “Поминки по Финнегану”. Коллизию провоцировал очевидный разрыв между “упорядоченностью” мышления и противоречиями действительности. В двадцатые годы прошлого века авангардисты, исследуя активность интеллекта в беспредельном пространстве, предприняли попытку осуществить коммуникацию с читателем путём воздействия на подсознательный импульс как жизнестроительную субстанцию. Поистине, безграничны возможности творческого интеллекта. Нет какого-то определённого материала для художественной литературы – всё является материалом для неё, каждая мысль, каждое качество духа и ума; ничто не может быть не ко времени. Искусство художественной литературы вечно обновляется и утверждает своё господство. Стремясь обновить беллетристику преимущественным обращением к внутреннему миру человека, английская писательница, критик и литературовед Вирджиния Вулф (1882-1941 – мистико-символическое совпадение дат жизни и смерти с Джеймсом Джойсом) во время cвоей работы над экспериментальным психологическим романом “Миссис Дэллоуэй”, 1925 (ею также написаны романы Jacob’s Room, 1922, To the Lighthouse, 1927, и др.) в своём дневнике заметила, что после прочтения “Улисса” (1922) испытывает “тайное чувство, что сейчас, в это самое время, мистер Джойс делает то же самое – и делает лучше”. Между тем необычные поэтика и стилистика “Улисса” вызвали разноречивые оценки критики. Писали о тенденции вкладывать главный смысл в малоприметные детали, о так называемом “сверхоплодотворении слова”, о мастерстве лаконизма наряду с виртуозным пустословием, об иезуитской школе ума автора, о невоспринимаемости его произведений из-за их выпадения из всякой системы коммуникации; каскад мнений венчало утверждение, что написанное Джойсом, дескать, сродни “бреду безумного”. При этом предавался забвению шекспировский афоризм: “В этом безумии метод есть”. Сама же Вулф, чей роман “Миссис Дэллоуэй” можно считать образцом творческого следования по пути автора “Улисса”, писала, что Джойс, с лёгкой руки которого в обиход вошло понятие “поток сознания”, - спиритуалист, признающий духовное первоначало: “Его интересуют мерцания внутреннего огня… Чтобы запечатлеть их, он с совершенным мужеством пренебрегает всем, что кажется ему побочным, случайным”. (Цит. по изданию Modern British Fiction, London, 1964, статья Вулф – The Common Reader). Писательница винит Уэллса, Голсуорси и Беннета в том, что они в своём творчестве уделяют внимание главным образом “материи”, “телу”, а не духу, растрачивая своё высокое мастерство на то, чтобы изобразить “тривиальное, преходящее”. Принадлежа к психологической школе романа, возглавляемой английской писательницей Дороти Ричардсон (1873-1957), Вулф применила в своих произведениях технику “раскованного сознания”; значительное влияние на неё оказали психологические романы Д.Ричардсон из цикла “Паломничество”, в которых отчётливо сказалось влияние французского писателя Марселя Пруста (1871-1922), эстетические взгляды которого отмечены влиянием интуитивизма, идеями субъективного восприятия пространства и времени и особенно непроизвольной памяти; убеждение в субъективности всякого знания, в невозможности для человека выйти за пределы собственного “Я” и понять сущность себе подобных приводит Пруста к представлению о человеческом существовании как об “утраченном времени” (цикл “В поисках утраченного времени” М.Пруста). Вулф, следуя примерам своих учителей, углубляет прустовский “поток сознания”, пытаясь запечатлеть самый процесс мышления персонажей романа, воспроизвести все их, даже мимолётные, ощущения и мысли. Это как бы разговор души с самой собой, “отчёт ощущений” (дефиниция Н.В.Гоголя). О романе “Миссис Дэллоуэй” сама писательница говорила: “Я принялась за эту книгу, надеясь, что смогу выразить в ней своё отношение к творчеству. Надо писать из самих глубин чувства”. И впрямь, романы Вулф написаны в манере тайнописи души, “говорящего молчания”. Вулф старается уследить за оттенками переживаний с необычайной дотошностью. Да это и понятно: чувства человека, как утверждал в своём знаменитом романе “Адольф” (1816) французский писатель Бенжамен Констан, неясны и противоречивы; они слагаются из множества изменчивых впечатлений, ускользающих от наблюдателя. Освоение способов душевного анализа у Вулф шло своим чередом. Элементы “потока сознания” как средства психологического анализа всё больше проникали в её творчество, становясь характерным изобразительным приёмом. Созданные ею романы значительно отличались по своей технике от традиционного викторианского. Следуя обретённой эстетической доктрине, она реализовала свои творческие задачи на практике. Подлинная жизнь далека от той, с которой её сравнивают, - утверждала Вулф: “Сознание воспринимает мириады впечатлений -–бесхитростных, фантастических, мимолётных… Они повсюду проникают в сознание непрекращающимся потоком. Писатель, опираясь в своей работе на чувство, а не на условность, описывает всё то, что выбирает, а не то, что должен… Жизнь – это не серия симметрично расположенных светильников, а светящийся ореол”. Между тем, рассуждает Вулф, литераторы пребывают в светлой, но узкой комнате, в которую их заперли, ограничив их движения, вместо того, чтобы дать простор и свободу. Писательница противопоставляет т.н. “материалистам” поэтическую структуру, фиксирующую малейшие нюансы в настроении и ходе мыслей персонажа. (Эти мысли изложены в программном выступлении Вулф о задачах современной литературы, специфике психологической прозы “Современная художественная проза” (1919) – статья вошла в книгу Modern British Fiction, London, 1964). Следовательно, надо изобрести способ остаться свободным, чтобы записать то, что будет выбрано писателем из жизни. Он должен иметь мужество сказать, что его интересует не “это”, а “то”, и только “то” может лечь в основу его произведения. Для Вулф представляет особый интерес “то”, расположенное в подсознании, в труднодоступных глубинах психики человека, которая носит как осознанный, так и неосознанный характер; психическое существует как процесс – живой, предельно пластичный, непрерывный, никогда изначально полностью не заданный. Вулф привлекают мышление и восприятие, формирующиеся преимущественно неосознанно, бессознательно, её интересуют прежде всего аффективные компоненты психического акта. Вулф не беспокоит, что психологический анализ в её беллетристике нередко превращается в самоцель, в поэтику “сдвинутого слова”, в человеческий “жест”. Её не волнует, что художественное исследование внутренней жизни героя сочетается с размыванием границ его характера, что в произведении нет ни завязки, ни кульминации, ни развязки, а, следовательно, нет в нём и строго канонического сюжета, являющегося одним из важнейших средств воплощения содержания, сюжета как основной стороны формы и стиля романа в их соответствии содержанию, а не собственно самого содержания. Это обстоятельство создаёт ощущение некоей дисгармонии. В высшей степени значимый в своей индивидуальной специфичности, в жанровом и стилевом отношениях, роман “Миссис Дэллоуэй” трудно поддаётся анализу как его формы (стиль, жанр, композиция, речь художественная, ритм), так в особенности и его содержания (тема, фабула, конфликт, характеры и обстоятельства, художественная идея, тенденция). Разумеется, это следствие того, что писательницу интересует не реальный мир, а лишь его преломление в сознании и в подсознании. Отрешаясь от реальной жизни с её проблемами, она уходит в мир переживаний и чувств, богатых ассоциаций и меняющихся ощущений, в мир “воображаемой жизни”. Она побуждает читателя проникнуть во внутренний мир героя, а не изучать причины, пробудившие в нём определённые чувства. Отсюда и импрессионистская манера изображения и описания: стилевое явление, характеризующееся отсутствием чётко заданной формы и стремлением передать предмет в отрывочных, мгновенно фиксирующих каждое впечатление штрихах, вести повествование через схваченные наугад детали. “Боковая” правда, зыбкие недосказанности, туманные намёки как бы приоткрывают “завесу” над игрой бессознательных стихий в жизни героев. Основной принцип творчества Вулф определил её друг английский писатель Эдуард Морган Форстер (1879-1970), автор известных романов “Куда боятся ступить ангелы” и “Самое длинное путешествие”: “Оно (творчество) ни о чём, оно само – нечто. Вирджиния грезит, делает предположения, шутит, вызывает видения, подмечает детали, но не создаёт сюжет”. К середине двадцатых годов творческий метод и стиль Вулф отшлифовались: изложение преобладало над изображением; диалогическое взаимодействие героев не образовывало самостоятельных мизансцен. “Что такое мозги в сравнении с сердцем?” – читаем в романе Вулф риторический вопрос в пользу сердца. Содержательная канва “Миссис Дэллоуэй” поначалу представляется скудной: описывается всего один день августа 1923 года в жизни двух главных героев – романтической светской лондонской дамы Клариссы Дэллоуэй, отправляющейся рано утром купить цветы для своего званого вечера; в то же самое время на улице появляется скромный клерк Септимус Смит, контуженный ветеран первой мировой войны. Женщина и мужчина не знакомы друг с другом, но живут по соседству. Весь роман – это “поток сознания” миссис Дэллоуэй и Смита, их чувств и воспоминаний, разбитый на определённые отрезки ударами Биг-Бена. Это разговор души самой с собой, живое течение мыслей и чувств. Звон колоколов Биг-Бена, отбивающий каждый час, слышат все, каждый со своего места (сначала Вулф собиралась назвать книгу “Часы”(Hours). Быть может это название лучше объясняет субъективный процесс восприятия распадающегося на отдельные моменты бытия тонкие “зарисовки”, показывающие одиночество каждого и общую нерадостную судьбу всех. Подмеченные переживания героев часто кажутся ничтожными, но тщательная фиксация всех состояний их души, того, что Вулф называет “моментами существования”(moments of being), вырастает во впечатляющую мозаику, которая слагается из множества изменчивых впечатлений, норовящих ускользнуть от наблюдателей – обрывков мыслей, случайных ассоциаций, мимолётных впечатлений. Для Вулф ценно то, что неуловимо, невыразимо ничем, кроме ощущений. Писательница суперинтеллектуальными средствами завершает процесс дезинтеллектуализации, обнажая иррациональные глубины индивидуального существования и образуя течение мыслей как бы “перехваченных на полдороге”. Протокольная бескрасочность авторской речи – фон романа, создающий эффект погружения читателя в хаотический мир чувств, мыслей, наблюдений. В романе два противоположных типа личности: экстравертированный Септимус Смит ведёт к отчуждению героя от себя самого. Для интровертированной Клариссы Дэллоуэй характерна фиксация интересов на явлениях собственного внутреннего мира, склонность к самоанализу. …Зеркала витрин, шум улицы, пение птиц, голоса детей. Мы слышим внутренние монологи героев, погружаемся в их воспоминания, тайные мысли и переживания. Миссис Дэллоуэй несчастна, она не состоялась как личность, но осознаёт это лишь повстечав случайно Питера Уэлша, своего давнего поклонника, только что вернувшегося из Индии, где он женился, - запрятанную, задавленную первую любовь. А Питер, потерявший любимую женщину Клариссу, идеалы, растерянно делает шаг навстречу любимой. Всё обрывается на полуслове. Кларисса, готовясь к вечеру, думает о прошлом, прежде всего о Питере Уэлше, которого она отвергнула с презрением много лет назад, выйдя замуж за Ричарда Дэллоуэя. Интересный штрих: сам же Ричард не раз порывался сказать Клариссе, что любит её, но так как слишком долго этого не говорил, он не решался на подобный разговор. История повторяется и сегодня вечером. Питер не может отказать себе придти на вечер к Клариссе. Он, как москит, летит на пламя. Званый вечер заканчивается, гости расходятся. Кларисса приближается к Ричарду, испытывающему большое волнение, но … Много страстных слов сказано молча, но ни одно вслух. Некогда Кларисса решила, что никогда не допустит “волка” нужды к своей двери, приняв кардинальное решение искать и обеспечить своё материальное положение. Поэтому она отвергла Питера и вышла замуж за Ричарда. Поступить по зову сердца означало бы обречь себя на безденежье, хотя жизнь с Питером рисовалась ей романтической и содержательной, обеспечивающей подлинное интимное сближение… Она жила годами как бы со стрелой в груди. Конечно, она понимает, что интим с Питером со временем был бы удушен нуждой. Её выбор Ричарда в контексте романа воспринимается как нужда в личном отгороженном интеллектуально-эмоциональном пространстве. “Комната” – ключевое слово в произведениях Вулф (см. её роман Jacob’s room, 1922). Для Клариссы комната – это личная защитная скорлупа. У неё всегда было ощущение, что “очень опасно жить даже один день”. Мир за пределами её “комнаты” приносит дезориентацию. Это ощущение влияет на характер повествования в романе, которое движется на чередующихся волнах чувственного наблюдения и возбуждённых мыслей героини. Сказалось и эхо войны – психологический фон произведения.В феминистской эссеистике Вулф мы находим исчерпывающую расшифровку понятия личной “комнаты”. Впрочем, и в романе “Миссис Дэллоуэй” бывшая подруга Клариссы, некогда полная жизни и энергии матрона в летах Салли Сетон сетует: “Разве мы все не заключённые в домашней тюрьме?” Эти слова она прочла в пьесе о человеке , который наскрёб их на стене своей кельи. “Комната” и цветы… Девиз британской ассоциации флористов гласит: “Скажи это цветами!” Именно так поступает Вулф: героиня входит в цветочный магазин, и это “событие” вырастает прямо-таки в некий экстремальный момент, поскольку с точки зрения “комнатной” психологии, она, с одной стороны, входит на “враждебную территорию”, с другой, - находясь в оазисе цветов, вступает в пределы альтернативной гавани. Но и среди ирисов и роз, излучающих тонкий аромат, Кларисса всё же ощущает присутствие внешне опасного мира. Пусть Ричард опостылел ей. Но он – основа её скорлупы, её “комнаты”, её дома, жизни, мира и спокойствия, которые она как будто обрела. Для Вулф “комната” – это ещё и идеал личного уединения женщины (privacy), её независимости. Для героини, несмотря на то, что она замужняя женщина и мать, “комната” – синоним сохранения своей девственности, чистоты – Кларисс в переводе означает “чистая”. Телесная независимость проходит через всю её замужнюю жизнь, а её титул “Миссис Дэллоуэй” – это фигуральная “коробка”, в которой содержится личная индивидуальность Клариссы. Этот титул, это имя – тоже скорлупа, своеобразный предохраняющий контейнер перед лицом окружающих её людей. Выбор названия романа открывает центральную идею и тему. Цветы – глубокая метафора произведения. Многое в нём выражено через образ цветов. Цветы – это и сфера осязаемой коммуникации, и источник информации. Молодая женщина, которую Питер встречает на улице, одета в цветочное платье с прикреплёнными к нему живыми цветами. Она пересекала Трафальгарскую площадь, а красная гвоздика горела в её глазах и делала её губы красными. О чём подумал Питер? Вот его внутренний монолог: “Эти цветочные детали указывают на то, что она незамужняя; её не искушают, как Клариссу, жизненные блага; хотя она не богата, как Кларисса.”. Сады – тоже метафора. Они – результат гибридизации двух мотивов – отгороженного сада и целомудрия естественно-пространственной территории. Таким образом, сад саду рознь. К концу романа два сада олицетворяют два центральных женских характера – Клариссы и Салли. И та и другая владеют садами подстать им самим. Цветы – своего рода статус характеров романа. В саду Бортон, где возле его фонтана происходит объяснение между Клариссой и Питером, Кларисса видит, как Салли срывает головки цветов. Кларисса думает: знать, она злая, если так обращается с цветами. Для Клариссы цветы – это психологическое очищение и возвышение. Она пытается найти гармонию цветов и людей. Эта упрямая взаимосвязь главной героини с цветами, обретая символическую и психологическую углублённость, перерастает в романе в лейтмотив, в идейный и эмоциональный тон. Это момент постоянной характеристики действующих лиц, переживаний и ситуаций. Между тем в романе есть другой человек, который, как мы заметили ранее, в это же время бродит по улицам Лондона – это Септимус Уоррен-Смит, женатый на любящей его итальянке Лукреции. Смита тоже обуревают воспоминания. Они имеют трагический привкус. Он вспоминает о своём друге и командире Эвансе (эхо войны!), который перед самым концом войны был убит. Герой мучается, преследуемый образом мёртвого Эванса, вслух разговаривает с ним. На этой почве возникает депрессия. Гуляя по парку, Септимус приходит к мысли о преимуществе самоубийства перед терзающими его душу переживаниями. И впрямь – Септимус хорошо помнит своё прошлое. Он слыл чувствительным человеком. Он хотел быть поэтом, любил Шекспира. Когда разразилась война, он пошёл воевать из романтических чувств и соображений. Теперь он считает свои прежние романтические мотивы и побуждения идиотством. Отчаявшийся ветеран Септимус, помещённый в психиатрическую больницу, выбрасывается из окна и умирает. …Тем временем Кларисса возвращается домой с цветами. Наступает время приёма. И снова – вереница мелких, разрознённых зарисовок. В разгаре приёма приезжает сэр Уильям Брэдшоу с супругой – модный психиатр. Он объясняет причину опоздания четы тем, что один из его пациентов, ветеран войны, только что покончил с собой. Кларисса, слыша объяснение причины опоздания гостя, начинает вдруг ощущать своё сходство с отчаявшимся ветераном, хотя никогда его и не знала. Экстраполируя самоубийство неудачника на свою судьбу, она в какой-то миг осознаёт, что и её жизнь потерпела крах. Говорить о том, что изложение событий романа есть его сюжет или содержание можно, разумеется, лишь условно. В книге, как отмечалось, нет ни “Форгешихте”, ни “Цвишенгешихте”, но есть обобщающая мысль и единый конфликт, складывающиеся из суммы настроений, содержащихся в каждом эпизоде. *** P.S. Характерный комплекс мотивов и тем Вирджинии Вулф содержится в пьесе американского драматурга Эдварда Олби “Who’s afraid Virginia Wolf (1962) – (в русских переводах бытуют два названия пьесы - “Кто боится Вирджинии Вулф” и “Не боюсь Вирджинии Вулф”), в которой ожесточение побеждает коммуникативные порывы. И это несмотря на то, что герои драмы (их четыре: две замужние пары) представляют собой интеллигенцию – все они университетские преподаватели и учёные. Время действия ограничено одной ночью – встречей четырёх героев в доме Марты, дочери ректора университета. Их диалоги и полилоги – духовный стриптиз. Но стриптиза не получается, поскольку никто из них не может разобраться ни в истине, ни в иллюзиях. Джордж и Марта, например, двадцать три года супружеской жизни хлещут себя. Для Джорджа супружеская постель, как рояль, на котором он играет жестокий романс. При этом он на мотив популярной песенки разухабисто распевает “Не боюсь Вирджинии Вулф!” “У него нет ни одного позвонка”, - говорит Марта о Джордже. Ощущая собственную неполноценность, они всю ночь издеваются друг над другом. Их речи резки и вульгарны. Брак для них – машина для случек, чтобы штамповать себе подобных. “В мире одно притворство”, - произносит Марта. А раскаты удалой песни “Не боюсь Вирджинии Вулф!” заполняют фонетическое пространство мира.
juliaodi: ann-emily, спасибо за подробные ответы . Пожалуй начну с "Миссис Дэллоуэй" сразу как закончу с Унсет и поделюсь впечатлениями после
apropos: Не забываем, что на нашем сайте тоже есть эссе Вирджинии Вулф (некогда впервые появившиеся в сети - я их лично сканировала). http://apropospage.ru/lit/lit_mir.html
juliaodi: apropos, . Про Остен особенно интересно
juliaodi: ann-emily, очень странные мысли после прочтения "Миссис Дэллоуэй". Особенно персонаж Септимус меня смутил, желающий раскрыть человечеству глаза невиданными истинами... Не понимаю, зачем Вулф такое внимание ему уделила, да и еще подвела мысли Клариссы к схожести их взглядов (с самоубийцей). Септимус убеждаясь в своей нечувствительности нисколько не был похож на разочаровывавшуюся главную героиню. В целом роман угнетает, вот эта сосредоточенность на не лучших решениях в жизни героев, их расположенность одно за другим (особенно покоробили слезы Питера) создали не очень хорошее впечатление. От книги хочется сюжета, здесь же сплошная кульминация у всех героев по порядку. Нет жизнерадостности, все печаль, неудовлетворенность жизнью. Единственный "просвет" в романе, на мой взгляд, это Салли. Жаль, что ее было "маловато". Согласна в чем-то с Клариссой, что отношения с ней можно выразить цельностью и духовной чистотой. И встает вопрос - браться ли за "Орландо".
Miss Jane: juliaodi , Вулф - чтение не для всех. У меня тоже с трудом пошло, я все-таки больше люблю классический формат - чтобы с сюжетом (желательно, четким) и все такое. Если хотите чего-то более "стандартного", попробуйте почитать у нее "По морю прочь". Написано вполне в привычном стиле, есть сюжет, герои. В некоторых местах этот роман очень даже проникновенен и нежен, в чем-то - трагичен. Мне понравилось. А вот "Миссис Дэллоуэй" перечитывать не стала бы.
Ms. Smith: Ой, нет-нет, Вульф, Джойс... - не моя литература, это точно. Модернистскую литературу сложно воспринимаю, как, впрочем, и постмодернистскую. Даже "Имя Розы" Умберто Эко - так, сказать, образцово-показательный постмодернистский роман, осилила с трудом...
Armillaria: Большую часть "Улисса" Джеймса Джойса (в переводе С.Хоружего и В.Хинкиса) я прочитала с интересом (привлекали и особенности формы модернистского произведения, и имя славного автора), но чем ближе к финалу, тем сильнее приходилось себя заставлять не бросать. Всё-таки на мой взгляд физиологии слишком много, но, надо признать, каждая деталь занимает важное место. Каждая часть романа воспринимается по-своему, как отдельное произведение, в то же время связи между ними очень прочные; и античная основа, переплетение с "Одиссеей" Гомера, настраивает на особый лад... Не менее интересными, чем сам роман, показались и примечания - исторические факты, культурные и социальные реалии.
Miss Jane: Мда. Прошло немало времени с тех пор, как я впервые прочла "Миссис Дэллоуэй", но многое в моем восприятии ее творчества изменилось, прежде всего в связи с тем, что термины "поток сознания", "новый роман", "письмо периодами" и проч. перестали быть для меня пустыми звуками))) Вулф, как и другие писатели-модернисты, пыталась найти новые средства художественной выразительности с целью не просто показать мир, "какой он есть", а показать "мир изнутри", таким, каким он виделся героям - в частности, м-с Дэллоуэй. В случае с "На маяк" действует тот же принцип. А еще оч. интересно ее эссе, где она пишет о современной ей английской лит-ре и критикует Джейн Остен, Диккенса и Теккерея)
полная версия страницы