Форум » Наши переводы и публикации » Элизабет Гаскелл "Занимательно, если не выдумки" » Ответить

Элизабет Гаскелл "Занимательно, если не выдумки"

Скрипач не нужен: Elizabeth Gaskell Curious, If True Extract from a Letter from Richard Whittingham, Esq. Элизабет Гаскелл Занимательно, если не выдумки Выдержки из письма Ричарда Виттингема, эсквайра

Ответов - 43, стр: 1 2 3 All

Скрипач не нужен: В своё время Вас настолько позабавило чувство гордости, испытываемое мною по поводу происхождения от одной из сестёр Кальвина, вышедшей замуж за Виттингема, декана Дарема, что сомневаюсь, сможете ли Вы оценить глубину и важность мотивов, приведших меня во Францию. Целью же той поездки было тщательное изучение архивов, которое, по моим расчётам, помогло бы разыскать среди дальних родственников великого реформатора1 кого-нибудь, кого и я смог бы назвать своим кузеном. Не буду утомлять Вас перечислением всех трудностей и неприятных сюрпризов, преследовавших меня в этом исследовании, Вы этого не заслужили. Лишь расскажу Вам об одном настолько невероятном случае, приключившемся в прошлом августе, что не будь я уверен в собственном ясном рассудке, всё произошедшее казалось бы сном. Для приведения в жизнь намеченного плана я был вынужден на какое-то время сделать Тур своей штаб-квартирой. Мне удалось проследить всех потомков семьи Кальвина от Нормандии до центра Франции, но неожиданно выяснилось, что часть семейных бумаг отошла во владение Церкви, и доступ к ним возможен только с разрешения епископа. Несколько моих английских друзей жили в Туре, и именно потому этот город был выбран для ожидания ответа от Его Преосвященства. Я надеялся на приглашения от знакомых и готов был принять любое, но получил их не так уж много и иногда совершенно не представлял, чем же занять все свои свободные вечера. Табльдот в гостинице был в пять часов. Я не играл ни в пул, ни в бильярд. Атмосфера гостиной и интересы её завсегдатаев были мне настолько чужды, что не возникало и мысли провести там вечер за беседой с кем-нибудь из постояльцев. Так что, вставал я из-за стола рано и старался использовать последние светлые часы августовских вечеров для ознакомительных прогулок по окрестностям города. Слишком жаркие для таких вылазок полуденные часы куда приятнее было проводить на скамейках бульвара, лениво разглядывая лица и фигуры дам, прогуливающихся в тени раскидистых деревьев под тихую музыку далёкого уличного оркестра. Однажды в четверг - думается, это было 18-е августа, - я забрёл дальше обычного. Собрался, было, пуститься в обратный путь и с удивлением обнаружил, что времени прошло гораздо больше, чем мне представлялось, и стемнеет уже совсем скоро. Поняв свою оплошность и решив, что достаточно хорошо ориентируюсь в окрестностях и смогу немного срезать, вернувшись в Тур не прежним путём, а узкой прямой тропинкой вдоль живой изгороди, я отправился в путь, воодушевленный найденным выходом из затруднительной ситуации. В этой части Франции не принято перемежать поля изгородями и тропинками вдоль и поперек. Я шел и шел, а дорога, обрамленная с обеих сторон шеренгами тополей, всё так же тянулась к горизонту прямой ужасающе бесконечной линией. Наступила ночь, и вот посреди чистого поля меня накрыла кромешная тьма. В Англии всегда есть шанс увидеть свет в окне какого-нибудь коттеджа, пройдите вы одно или два поля. Можно постучаться и спросить дорогу у местных жителей. Но в этих краях вам не увидеть гостеприимного света в оконце. Надо полагать, крестьяне во Франции отправляются в кровать с последними лучами солнца. И даже если дом кого-нибудь из местных жителей стоял от меня в двух шагах, разглядеть его в полной темноте всё равно бы не получилось. Я брёл во тьме уже пару часов, пока наконец не увидел вдали неясные очертания леса чуть в стороне от измотавшей меня нескончаемой дороги. Беспечно позабыв о штрафах за нарушение лесного законодательства, я поспешил к лесу, надеясь найти там какое-нибудь укрытие, где на худой конец смог бы прилечь и отдохнуть до тех пор, пока утренний свет не поможет мне разыскать дорогу на Тур. Но то, что издали представлялось мне густым лесом, было лишь его опушкой - растущие сплошным частоколом тощие чахлые деревца. Пробравшись сквозь эти заросли к настоящему лесу, я стал выискивать подходящий укромный угол для ночлега с привередливостью, достойной внука Лохила2, разгневавшего деда излишней роскошью снежной подушки: тут все кусты заплела буйная ежевика, здесь моховой ковёр насквозь отсырел от росы. Но к чему спешить? Давно оставив всякую надежду на спокойный сон в четырех стенах, я медленно шел, нащупывая дорогу, совершенно уверенный в том, что моей палке не случится выдернуть из летней дремоты ни единого волка. Вдруг прямо передо мной всего в какой-нибудь четверти мили возник замок. К нему вела заросшая, едва различимая аллея, на которую я случайно вышел, бродя по лесу в поисках ночлега. Я кинулся к замку, и вот уже открылся мне во всей своей величественной и мрачной красе его огромный силуэт. Причудливые зубчатые башни, казалось, врастали в небо всё выше и выше, растворяясь в зыбком свете звезд. Хотя мелкие детали здания и невозможно было различить, намерения мои ещё более окрепли – ведь все окна замка были ярко освещены, как обычно бывает во время большого приёма. «По крайней мере, они радушные хозяева», - подумал я. Возможно, они пустят меня переночевать. Вряд ли у французских господ двуколки и лошади столь же многочисленны, как у английских джентльменов. Но здесь собралось такое большое общество, что наверняка кто-нибудь из гостей приехал и из Тура, и они на обратном пути смогут подбросить меня до Золотого Льва. Я не гордец, да вдобавок устал, как собака, и если выпадет такая возможность, примостился бы и на облучке. Итак, собравшись с духом и приободрившись, я вошел в гостеприимно распахнутые двери. Большой, ярко освещенный холл был увешан чучелами охотничьих трофеев и доспехами. Детали убранства мне не удалось как следует рассмотреть - в ту же минуту, что я переступил порог, ко мне подошел огромный дворецкий, облаченный в странное старомодное, напоминающее ливрею платье, которое, впрочем, полностью соответствовало общему стилю замка. - Кто вы и откуда? - спросил он по-французски, но с таким забавным акцентом, что у меня промелькнула мысль: не встретился ли мне новый вид местного диалекта. И он не смог бы придумать ничего более подходящего моменту - обычная вежливость требовала представиться, прежде чем обращаться с просьбой о помощи, - поэтому я просто ответил: - Меня зовут Виттингем, Ричард Виттингем, английский джентльмен, остановившийся в ***, - к моему бескрайнему удивлению гигант просиял, отвесил глубокий поклон, и всё на том же удивительном диалекте сказал, как хорошо, что я, наконец-то, приехал, и как меня все заждались. «Заждались»? Что имел в виду этот малый? Неужели я случайно наткнулся на собрание родственников Джона Кальвина, прознавших о моих генеалогических исследованиях и заинтересовавшихся ими? Как же хорошо было бы провести ночь под крышей! Но теперь для этого мне совершенно необходимо произвести на общество самое благоприятное впечатление. Меж тем, открыв тяжелые створки дверей, ведущих из холла внутрь замка, исполин обернулся и спросил: - Похоже, мсье Победьель-Велькан с вами не приехал? - Нет, я совсем один. И к тому же заблудился, - и, продолжая объяснять, я пошел за ним. Дворецкий же с совершенно безучастным видом поднимался впереди меня по огромной каменной лестнице, более широкой, чем комнаты в обычных домах. На каждой лестничной площадке стояли массивные железные ворота, которые привратник открывал с важной и торжественной старозаветной медлительностью. И впрямь, странное мистическое благоговение перед веками, пролетевшими со времён постройки замка, охватывало меня всякий раз, как тяжелый ключ поворачивался в древнем замке. Чудилось, будто я слышу неясный гул голосов, который, то усиливаясь, то ослабевая (подобно шуму отдаленного моря, то нарастающему, то затихающему беспрестанно), накатывает мощными волнами из огромных гулких галерей, что смутно угадывались во тьме по обеим сторонам лестницы. Словно голоса ушедших поколений до сих пор звучали здесь, повторяемые эхом и кружащиеся в вихре среди всеобщего безмолвия. Весьма странным было и то, что мой приятель привратник, шагавший передо мной, - неуклюжий, тяжеловесный, тщетно старавшийся удержать прямо перед собой непослушный факел старыми ослабевшими руками, - так вот, весьма странно, что он был единственным слугой, которого я видел в замке. Никто не повстречался нам ни в обширном холле, ни в длинных переходах, ни на этой огромной лестнице. Наконец, мы остановились перед позолоченными дверьми, за которыми, судя по доносящемуся гулу голосов, собралась очень большая семья или, может быть, компания. Я отчаянно запротестовал, увидев, что дворецкий собирается ввести меня, запыленного и перепачканного, в утреннем, далеко не самом лучшем моём костюме, в зал, в котором собралось так много леди и джентльменов, но упрямый старик самым решительным образом вознамерился представить меня хозяину и пропускал мимо ушей все возражения. Примечания: 1 - Жан Кальвин (фр. Jean Calvin) (1509 - 1564) — французский богослов, реформатор церкви, основатель кальвинизма. 2 - Эпизод, произошедший в 1650-х гг. во время гражданской войны, описан в произведении Вальтера Скотта Tales of a Grandfather: Being the History of Scotland, "История Шотландии. Дедушкины рассказы", написанном в 1827-1832 гг. Эван Камерон из Лохила - глава клана Камерон, увидев, что один из его сыновей или племянников во время ночёвки прямо в снегу под открытым небом скатал себе из снега подушку, разъярился и выбил ногой эту подушку из-под головы спящего, обвинив его в привычке к роскоши.

Скрипач не нужен: Отдаю на ваш суд мой первый блин. Забавный, как мне показалось, рассказик Элизабет Гаскелл. Буду выкладывать кусочками. Рассказ короткий, поэтому кусочков будет мало Тапки принимаются всех размеров и форм!

Лаванда: Сам рассказ пока не раскушала, а вот ваш русский язык мне очень нравится. Даже не подумаешь, что текст переводной, гладкий слог.


Хелга: Скрипач не нужен Совершенно неожиданная Гаскелл. Спасибо огромное, что взялись, так талантливо, за перевод. Повеяло таинственными историями Стивенсона и По, давно такого не читала.

bobby: Скрипач не нужен Действительно, необычная Гаскелл. Очень понравилось. И перевод отличный, очень легкий для чтения. Жду продолжения...

Галина: Скрипач не нужен , чУдно и удивительно. Спасибо, что открыли Гаскелл с незнакомой стороны. Надеюсь, очень надеюсь на продолжение. Извините, но, на мой взгляд, очень часто употребляется местоимение "я". Мне и так нравится, не считаю себя вправе указывать, но при чтении это цепляет глаз. Например: Скрипач не нужен пишет: Однажды в четверг - думается, это было 18-е августа, - я забрёл дальше обычного. Я собрался, было, пуститься в обратный путь и тут с удивлением обнаружил, что времени прошло гораздо больше, чем я полагал, и стемнеет уже совсем скоро. Поняв свою оплошность, я решил, что достаточно хорошо ориентируюсь в окрестностях и смогу немного срезать, вернувшись в Тур не прежним путём, а воспользовавшись узкой прямой тропинкой вдоль живой изгороди. Воодушевленный найденным выходом из затруднительной ситуации я отправился в путь. И далее по тексту то же.

Скрипач не нужен: Дамы, большое спасибо за такие хвалебные отзывы! Чуть было не начала зазнаваться, хорошо Галина вовремя мне корону на ушах поправила Галина, спасибо за тапок! Дикие стада местоимений - бич переводчиков - кустарей. Как я он самый и есть, то и меня не миновала... Да тут ещё и от первого лица. Трудно вывернуться. Я, честно говоря, ожидала, что мне кто-нибудь надаёт по шее за все эти россыпи "я", "Он", "Она". Но пока какой-то ступор у меня на редактирование. Не буду торопиться, чтобы не намесить. Обязуюсь всё почистить в меру собственных возможностей и привести в более удобоваримый вид! А пока ещё кусочек.

Скрипач не нужен: Двери распахнулись, и я был препровожден в зал, наполненный удивительным мягким светом. Свет этот, казалось, не имел источника, он не становился ярче или тусклее ни в единой точке зала, он не мерцал, потревоженный движением воздуха, но заполнял собой все щели и уголки, делая всё вокруг необыкновенно ясным. Свет привычных для нас газа или свечи отличался от него, как отличается наша туманная английская атмосфера от прозрачного воздуха южных стран. В первый момент моё появление не привлекло внимания – гостиная была наполнена людьми, и все они оживленно беседовали друг с другом. Но тут мой приятель дворецкий подошел к статной леди средних лет, роскошно одетой в той античной манере, что опять стала модной в последние годы, и, дождавшись в позе глубочайшего почтения, когда на него обратят внимание, назвал хозяйке моё имя и что-то рассказал обо мне, насколько можно было догадаться по жестикуляции одного и внезапно брошенному взгляду другой. Дама поспешила ко мне, всем своим видом выражая самое дружеское расположение ещё до того, как смогла подойти настолько близко, чтобы что-то произнести. Но как только она заговорила – и разве это ни странно, – оказалось, что речь её сродни речи самого простого деревенского бедняка1*. И всё же она производила впечатление леди благородного происхождения. А манеры можно было бы даже назвать величавыми, если бы не её непоседливость и не столь живое и пытливое выражение лица. Как хорошо, что я перекопал столько книг и словарей по старой части Тура и отлично понимал диалекты завсегдатаев Пятничного Рынка и прочих подобных мест, иначе я просто не смог бы понять красавицу хозяйку, когда она собралась представить меня своему мужу. Муж - добродушный подкаблучник с приятными манерами - был разряжен в пух и прах. И хотя одет он был в том же стиле, что и его супруга, но настолько вычурно и без чувства меры, что я невольно подумал: во Франции ли, в Англии ли, как провинциальны те, кто в слепом увлечении модой становятся посмешищем. Рассыпаясь в любезностях (всё на том же диалекте) по поводу нашего знакомства, он подвел меня к необычному и очень неудобному мягкому креслу, составлявшему, впрочем, единый ансамбль со всей остальной мебелью, которая легко и безо всякого анахронизма заняла бы достойное место в Особняке Клюни3. Вокруг опять зажурчала французская речь, прерванная было моим появлением, и я, наконец, смог спокойно осмотреться. Прямо напротив сидела очень миловидная леди. Должно быть, совершеннейшая красавица в юности, она и в старости не потеряла привлекательности, хотя бы благодаря располагающим манерам. Однако полнота дамы была чрезмерна, а увидев её раздутые ноги, лежащие на подушке, я сразу понял, что самостоятельно ходить она не может, и, видимо, причиной всему была эта непомерная тучность. Руки же её, маленькие и пухлые, но огрубевшие и не слишком чистые, смотрелись не так аристократично, как очаровательное лицо2*. Платье дамы из роскошного черного бархата с горностаевой отделкой было сплошь усеяно бриллиантами. Недалеко от этой симпатичной дамы стоял самый крохотный из когда-либо виденных мною маленьких людей3*. Но телосложение его было настолько гармонично, что никому бы не пришло в голову назвать его карликом, ведь под словом «карлик» мы обычно подразумеваем нечто непропорциональное и уродливое. Хитрый, жесткий взгляд умудренного житейским опытом человека создавал, однако, совсем иное впечатление, чем можно было бы ожидать при столь мелких, утонченных и правильных чертах лица. Я в самом деле не думаю, что этот человек был равен по положению собравшемуся здесь обществу; его одежда совершенно не соответствовала случаю (хотя он, несомненно, был приглашенным, в отличие от меня – заблудившегося прохожего), а некоторые из его жестов больше всего походили на выходки необразованного крестьянина. Объясню, что я имею в виду: его сапоги явно пережили не одну починку – они не раз получали новую подошву и были не раз залатаны и подшиты со всем размахом сапожницкого гения. Почему же он пришел в этих сапогах, если не потому, что они были его лучшими и единственными? И что же может быть менее аристократичным, чем бедность? К тому же он всё время повторял нелепый жест – то и дело хватался за горло, будто опасался, не стряслось ли с ним что-нибудь. Ещё и эта несуразная привычка - я не думаю, что он копировал доктора Джонсона, о котором он, скорее всего, никогда не слышал4 - если он отходил в другие уголки зала, то всегда старался вернуться по своим же «следам», норовя наступать на те же доски, по которым прошел раньше. Более того - и это окончательно прояснит вопрос – я слышал, как кто-то назвал его «месье Спальчик» без каких бы то ни было аристократических «де», а ведь практически все собравшиеся в зале были по меньшей мере маркизами. «Практически все», поскольку среди приглашенных было несколько очень странных, будто бы случайных личностей, если только они подобно мне не были застигнуты врасплох ночною тьмой. Одного из гостей я счёл бы слугой, если бы не его исключительное влияние на человека, которого я, было, принял за хозяина, и который, очевидно, не делал ничего без указаний своего слуги. Хозяин, симпатичный, но тощий и нескладный, одетый в великолепный костюм, сидевший на нём будто с чужого плеча, непрерывно топтался где-нибудь неподалеку. У меня зародилось подозрение, что попал он на этот приём лишь благодаря доброму расположению господ к его спутнику, одетому, в отличие от «хозяина», во что-то наподобие егерского костюма. Хотя, пожалуй, это был даже не костюм егеря, а что-то совсем уж старинное. Высокие сапоги, доходящие почти до бедра нелепо коротеньких ножек егеря, хлопали при ходьбе так, будто были ему отчаянно велики, а весь его странный костюм был покрыт огромным количеством серого меха. Мех был всюду – на камзоле, на плаще, на шляпе и даже на сапогах4*. Знаете, иногда бывает, что некоторые лица неуловимо напоминают вам какое-нибудь животное – птицу или зверя. Так вот, этот егерь (я буду звать его так за неимением лучшего имени) был чрезвычайно похож на огромного Тома - кота, которого Вы так часто видели у меня дома и смеялись всякий раз над поразительной величавостью его манер. Серые бакенбарды есть у Тома - серые бакенбарды были у егеря, серые усы есть у Тома – серые пышные усы скрывали верхнюю губу егеря. Зрачки глаз Тома могут расширяться и сжиматься в узкую щелку, и я был уверен, что таким свойством обладают только кошачьи зрачки, пока не увидел глаз егеря. Но, безусловно, своим ярко выраженным интеллектом егерь явно превосходил умственные способности Тома. Этот егерь, казалось, получил полнейшее влияние на своего хозяина или патрона, за каждым взглядом и каждым шагом которого, он следил со своего рода подозрительным интересом, чем, признаться, совершенно меня озадачил. Было ещё несколько групп гостей в самой отдаленной части зала. Все эти леди и джентльмены держались с тем особым достоинством, присущим старой школе, все были величавы и благородны. Я наблюдал за ними, строя догадки об их взаимоотношениях. Казалось, они отлично знают друг друга, и подобные встречи давно стали традицией. Но тут мои размышления были прерваны маленьким человечком с противоположной стороны гостиной. Он шел через зал, явно намереваясь занять место рядом со мной. Французу ничего не стоит ненавязчиво завязать беседу. Это замечательное качество столь изящно помогло моему крошечному приятелю поддержать репутацию нации, что не прошло и десяти минут, как разговор наш принял довольно доверительный характер. Теперь я знал наверняка, что радушный приём, оказанный мне в этом замке всеми его обитателями, начиная с привратника и заканчивая энергичной хозяйкой и её кротким мужем, предназначался совсем другому человеку. Но для того, чтобы пролить свет на столь счастливое для меня всеобщее заблуждение требовались или куда большие уверенность в себе и общительность или душевное мужество, которым я также не мог похвастаться. Однако крошечный сосед настолько завоевал моё расположение, что я был не прочь посвятить его в реальное положение вещей и сделать своим другом и союзником. - Мадам заметно постарела, - вклинился он в мои раздумья, бросив взгляд на нашу хозяйку. - Мадам всё ещё очень хороша собой, - ответил я. -Вот, разве не странно, - продолжил он, понижая голос, - что практически все без исключения женщины восхваляют отсутствующих или умерших мужей, будто лучше их было и не сыскать? - он пожал своими маленькими плечами и выдержал многозначительную паузу – Вы только представьте! Мадам всегда превозносит своего покойного мужа в присутствии нынешнего! Чем, надо сказать, нас - гостей всякий раз сильно обескураживает: ведь все вокруг наслышаны о столь печально известном характере покойного мсье де Реца5. «Ну да, решительно все в Турени6», - подумал я, но в ответ только согласно хмыкнул. Примечания: 3 - Полное название - «Музей Средневековья - термы и особняк Клюни». 4 - Сэмюэл Джонсон (1709 - 1784) — английский критик, лексикограф и поэт эпохи Просвещения. Джеймс Босуэлл в написанной им «Жизни Сэмюэла Джонсона» отмечает этот момент: если Джонсону казалось, что частная церемония идёт не так, как надо, он начинал ходить взад и вперед, возвращаясь по своим же следам. В настоящее время Джонсона помнят главным образом благодаря сочиненному Джеймсом Босуэллом жизнеописанию Джонсона — самой читаемой биографии на английском языке. 5 - Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен (1404 - 1440), более известен как Жиль де Рец - французский барон из рода Монморанси-Лавалей, маршал Франции и алхимик, участник Столетней войны, сподвижник Жанны д’Арк. Был арестован и казнён по обвинению в серийных убийствах, хотя достоверность этих обвинений в настоящее время оспаривается. Послужил прототипом для фольклорного персонажа «Синяя борода». 6 – Турень (Touraine) - историческая область во Франции, в бассейне Луары. Главный город - Тур. В 1790 году, территория Турени была разделена между департаментами.

Скрипач не нужен: Примечания, помеченные звёздочкой, будут опубликованы вместе с последним кусочком. Но, может быть, они и не понадобятся!

apropos: Скрипач не нужен Очень понравилось - читается, действительно, легко и интересно. И Гаскелл необычна - этакая неожиданная готика\мистика после ее реалистических социальных романов. Скрипач не нужен пишет: Дикие стада местоимений - бич переводчиков И не только переводчиков. Да, с местоимениями порой трудно бороться, особенно если повествование ведется от первого лица (хотя и в других случаях тоже бывают проблемы ). Но подчистить текст можно - пропускать местоимения, где без них можно обойтись, в каких-то случаях использовать инверсию или заменять подходящими случаю оборотами. Например: Я собрался, было, пуститься в обратный путь и тут с удивлением обнаружил Вариант: Собираясь в обратный путь (...) Вдруг прямо перед собой всего в какой-нибудь четверти мили я увидел замок. Или - как вариант - передо мной появился замок. К нему вела заросшая, едва различимая аллея, на которую я случайно вышел Вариант - ...аллея, на которую вышел случайно (...) Я не гордец, да к тому же устал, как собака, я (и) вполне мог бы примоститься на облучке. Нет, я совсем один. И я заблудился, - и я пошел за ним, продолжая объяснять И далее по тексту. (Сама всегда очень мучаюсь с местоимениями - подчищаю, а они все равно вылезают, опять подчищаю, а они... Бесконечный процесс. ) И маленькая пинетка:Я брёл во тьме уже пару часов, пока, наконец, не увидел вдали неясные В данном случае "наконец" не обособляется , как мне представляется.

Галина: Скрипач не нужен , и ещё раз спасибо. Очень подробное, красочное и реалистичное описание обстановки и внешности гостей. В голове сразу всплывает ясная и чёткая картинка. Как-будто ты оператор и в руках у тебя камера. Я люблю Гаскелл, в том числе, за такое подробное описание деталей и мелочей, которое позволяет жить вместе с героями в их эпохе и обстановке. Скрипач не нужен пишет: Примечания, помеченные звёздочкой, будут опубликованы вместе с последним кусочком. Но, может быть, они и не понадобятся! Примечания - это всегда нужно и интересно.

Хелга: Скрипач не нужен Совершенно замечательная компания собралась в замке, один другого интересней! Спасибо за продолжение.

Скрипач не нужен: Дамы, спасибо за добрые слова! И за интерес к Гаскелл. Как-то о ней принято говорить "через губу" - мол, творчество вторично, заимствования, скучное расковыривание социальных язв и всё в этом роде. Видимо, кроме Мэри Бартон ничего и не читали. Ну, может, пощёлкали пультом по СиЮ)) А ведь очень интересная писательница! И произведения разноплановые. Вообще-то, я давно ждала, пока этот рассказик на русский переведут. Подождала, подождала и решилась сама. Рассказ необычный, многослойный. Гаскелл не только собрала интересный сюжет, населила его изумительными персонажами, она ещё и повернула и самих героев, и их истории неожиданной стороной)) apropos, большое спасибо за помощь и подсказки! Взялась за правку. Скоро будет подчищенный вариант. Покажу вам кусочек оригинала)) Правлю и думаю, а не может такого быть, что все эти "я" специально так густо рассыпаны самой Гаскелл? Всё-таки рассказ в форме письма. Не подтрунивание ли над этим Ричардом Виттингемом, гордящимся своим семиюродным родством эсквайром?:)) Галина пишет: Однажды в четверг - думается, это было 18-е августа, - я забрёл дальше обычного. Я собрался, было, пуститься в обратный путь и тут с удивлением обнаружил, что времени прошло гораздо больше, чем я полагал, и стемнеет уже совсем скоро. Поняв свою оплошность, я решил, что достаточно хорошо ориентируюсь в окрестностях и смогу немного срезать, вернувшись в Тур не прежним путём, а воспользовавшись узкой прямой тропинкой вдоль живой изгороди. One Thursday evening, the 18th of August it was, I think, I had gone further than usual in my walk, and I found that it was later than I had imagined when I paused to turn back. I fancied I could make a round; I had enough notion of the direction in which I was, to see that by turning up a narrow, straight lane to my left I should shorten my way back to Tours. У меня меньше

Скрипач не нужен: В ту же минуту ко мне подошел наш хозяин и с видом вежливого интереса (подобный вид напускают на себя люди, справляясь о здоровье вашей матушки, которая на самом деле им совершенно безразлична) спросил (если я не ослышался): «Как поживает ваш кот?» Как поживает мой кот! О чём хотел узнать этот человек? Мой кот5*! Имел ли он в виду моего бесхвостого кота Тома, родившегося на острове Мэн, который теперь, как считается, защищает мою лондонскую квартиру от нашествия крыс и мышей? Том, как Вы знаете, высоко ценим некоторыми из моих друзей за степенность манер и мудрый прищур глаз, и, извлекая выгоду из такого их отношения, он без малейших колебаний использует для отирания ноги своих ценителей. Но неужели слава моего кота смогла дотянуться сюда через Канал7? Однако, вопрос нуждался в ответе, поскольку лицо нашего хозяина всё ещё выражало учтивое беспокойство, и я в свою очередь засвидетельствовал признательность и уверил его в том, что, насколько мне известно, кот мой чувствует себя замечательно. - И климат ему подходит? - Совершенно, - ответил я, ошеломленный столь глубокой заботой о бесхвостом коте, потерявшем пальцы одной лапы и половинку уха в какой-то жестокой западне. Хозяин улыбнулся милой улыбкой и, сказав пару слов моему маленькому соседу, пошел дальше. - Как же скучны эти аристократы, - промолвил мой сосед с презрительной усмешкой, - Наш хозяин редко когда способен больше, чем на две фразы, с кем бы он ни беседовал. На этом его возможности истощаются, и он опять должен помолчать для восстановления сил. И вы, месье, и я, уж во всяком случае, обязаны лишь своему уму всем, в чём мы преуспели. И опять меня сбили с толку! Как Вам известно, происхождение из семьи, если и не аристократической, то очень к тому близкой, составляет предмет моей гордости. И - касаемо преуспеяний - если бы я взлетел по общественной лестнице, то скорее благодаря именно подобной воздушному шару знатности, неотягощенный балластом ни в голове, ни в карманах, а отнюдь не благодаря природному уму. Однако была моя очередь подавать реплику - и я улыбнулся снова. - Как по мне, - продолжал он, - если человек ни перед чем не останавливается, если он знает, как осмотрительно приукрасить или утаить факты, если он не слишком сентиментален, то, несомненно, его ждёт успех, он обязательно присоединит к своей фамилии «де» или «фон» и проведёт остаток жизни в комфорте. Вот пример того, о чём я говорю, - и он украдкой бросил взгляд на нескладного хозяина умного, проницательного слуги, которого я назвал егерем. - Господин маркиз никогда не был бы никем иным, кроме как сыном мельника, если бы не способности его слуги. Вы, конечно, знаете о его прошлом? Только было я собрался сделать несколько замечаний об изменениях, произошедших в порядке получения титулов со времен Людовика XVI - в действительности здравых и исторически значимых, - как вдруг заметил лёгкое волнение среди гостей в противоположном конце гостиной. Лакеи в старомодных причудливых ливреях, должно быть вошедшие из-за гобелена (я сидел прямо напротив дверей и не видел, чтобы они входили), разносили небольшие бокалы с напитками и совсем крошечные деликатесы, которые, как считается, достаточны для закуски, однако выглядевшие весьма скудными при моём разыгравшемся аппетите. Но вот эти лакеи почтительно застыли перед обворожительной леди, пленительной, как утренняя заря, и, увы, сладко спящей на роскошном канапе6*. Джентльмен, надо полагать, её муж – настолько сильно он был раздражен этим неуместным сном, - пытался разбудить её, как бы слегка потряхивая. Но всё напрасно, она совершенно не замечала ни его досады, ни усмешек гостей, ни дежурной почтительности ожидающих лакеев, ни тревожного смущения хозяина и хозяйки. Мой миниатюрный приятель уселся с такой пренебрежительной ухмылкой, словно его любопытство сдалось под натиском презрения. - Моралисты могли бы извлечь бесконечное множество мудрых замечаний из этой сцены, - сказал он. – Во-первых, отметьте смешное положение, в которое попали все эти люди из-за суеверного благоговения перед чинами и титулами. Поскольку этот господин – властвующий принц одного крошечного королевства, точное местоположение которого до сих пор так и не удалось обнаружить, пока госпожа Принцесса сама не проснётся, никто не должен сметь предложить ей стакан воды с сиропом, и, судя по прошлому опыту, бедные лакеи могут целый век простоять вот так в ожидании. Во-вторых, если рассуждать с позиции моралиста, вы убедитесь воочию, как трудно переломить дурные привычки, заложенные в молодости. В это самое время принц добился успеха (я не успел заметить, какими средствами) в пробуждении прекрасной сони. В первый момент она не могла вспомнить, где находится и, взглянув снизу вверх на мужа влюбленными глазами, улыбнулась и спросила: - Это вы, мой принц? Но остро чувствующий сдерживаемую веселость зрителей и слишком раздосадованный всем происходящим, чтобы отвечать ей с такой же нежностью, он отвернулся, бросив лишь короткую фразу, вернее всего переводимую на английский как: «Фу, моя дорогая!» После стакана неизвестного, но восхитительного вина моё бесстрашие окрепло, и я рассказал моему маленькому циничному соседу (который, признаюсь, начинал меня немного раздражать), как заблудился в лесу и по ошибке попал на приём в замок. Казалось, его сильно позабавила моя история. Он заявил, что не раз попадал в подобные ситуации, и что мне повезло куда больше, чем ему в одном из этих случаев, когда, по его разумению, ему грозила смертельная опасность. В заключение рассказа он предложил мне полюбоваться его сапогами, которые он продолжает носить, несмотря на большое количество заплаток и ухудшающиеся с каждой новой заплатой их некогда превосходные качества, потому что сапоги эти чрезвычайно подходят для долгих пеших прогулок. - Но судя по всему, - закончил он, - новая мода на железные дороги скоро вытеснит потребность в подобного рода сапогах. Когда я спросил его совета – следует ли мне объявить себя перед хозяевами заплутавшим в ночи путником, которого они ошибочно принимают как приглашенного гостя, он воскликнул: - Ни в коем случае! Ненавижу все эти тошнотворные моральные принципы! Похоже, его сильно задел мой невинный вопрос, будто в нём содержалось косвенное осуждение каких-то его поступков. Он надулся и замолчал, и в этот самый момент я поймал на себе ласковый приветливый взгляд дамы напротив. Той самой дамы, что держит свои больные ноги на подушке, и о которой говорил выше, как о приятной, но уже далеко не молодой и цветущей. Этот её взгляд, казалось, говорил: «Подойдите ко мне, давайте немножко побеседуем». С извиняющимся поклоном я оставил своего маленького компаньона и пошел через зал к лишенной возможности ходить пожилой леди. Милейшим жестом она поблагодарила меня и полуизвиняясь сказала: - Немножко скучновато быть прикованной к одному месту в такой вечер, как этот. Но это справедливая кара за глупое тщеславие в молодости. Мои бедные ноги, и без того от рождения миниатюрные, теперь мстят мне за то, что я так жестоко мучила их этими ужасными хрустальными туфлями. Кроме того, мсье, - с милой улыбкой продолжила она, - я подумала, что вам, должно быть, надоели злобные разглагольствования вашего маленького соседа. У него и смолоду был характер не из лучших, а уж с возрастом такие люди обязательно становятся законченными циниками. - Кто он такой? – спросил я с английской прямолинейностью. - Его зовут Спальчик. Кажется, его отец был дровосеком или углежогом, или кем-то в этом роде. Рассказывают жуткие истории о пособничестве в убийстве, неблагодарности, лжи и деньгах, полученных за оговор. Но вы станете думать обо мне так же плохо, как и о нём, если я буду продолжать злословить. Давайте лучше полюбуемся восхитительной леди с букетом роз, что идёт прямо к нам. Я никогда не видела её без роз, эта привязанность тянется из прошлого, но вы, конечно же, прекрасно знаете об этом. -Ах, красавица! 7* – воскликнула моя компаньонка, когда леди с розами подошла поближе, - Как это на вас похоже – прийти ко мне теперь, когда сама я ходить уже не могу. Затем, повернувшись ко мне и изящно вовлекая меня в беседу, сказала: - Вы должны знать: хотя мы ни разу не встречались пока обе не вышли замуж, но с тех пор мы как родные сестры. Так много сходства в наших обстоятельствах и, я бы сказала, в наших характерах. У каждой из нас есть по две старшие сестры (правда, мои сёстры лишь сводные), которые были не столь добры к нам, как могли бы. - И которые с тех самых пор сожалеют об этом, - добавила вторая леди. - С тех самых пор, как мы взяли в мужья принцев, - продолжила она с лукавой улыбкой, в которой не было и намёка на недоброжелательность. – Ведь замужество сильно изменило наше положение. К сожалению, мы обе были неаккуратны в соблюдении правил, и - злосчастное последствие неаккуратности - нам обеим пришлось претерпеть унижения, обиды и боль. - И обе очаровательны, - прошептал кто-то позади меня. – Ну же, милорд маркиз, скажите это, скажите: «И обе очаровательны» - И обе очаровательны, - во всеуслышание проговорил уже совсем другой голос. Я обернулся и увидел хитрого котоподобного егеря, побуждавшего своего хозяина произнести несколько учтивых фраз. Леди поклонились с видом высокомерной признательности, который ясно дает понять, что комплимент из такого источника малоприятен. Тем не менее, наша тесная компания распалась, и я очень сожалел об этом. Маркиз же выглядел так, будто его вдохновения хватило как раз на один спич, и он надеется, что большего от него и не ожидают. Всё это время за его спиной стоял егерь, полудерзкий и полураболепный в своём поведении. Леди, будучи настоящими леди, казались огорченными неуклюжестью маркиза и задали ему пару пустячных спасительных вопросов, ответы на которые не должны были его затруднить. Егерь меж тем постоянно бубнил что-то себе под нос тихим рычащим голосом. Я отступил чуть назад во время этой заминки в обещавшем быть столь приятным общении и не мог не слышать того, что он говорит. - В самом деле, де Карабас глупеет день ото дня. Мне ужасно хочется вернуть ему его сапоги и пусть живет, как знает. Я давно собирался ко двору, ко двору и отправлюсь. И потружусь на собственный успех, как трудился для него. Император, несомненно, высоко оценит мои способности. И таковы ли уж французские обычаи или егерь в ярости позабыл о хороших манерах, но только он фыркал и плевался направо и налево прямо на паркетный пол. Примечания: 7 – English Channel - Ла-Манш

apropos: Скрипач не нужен Спасибо за продолжение - столько удовольствия! До чего замечательные аллюзии на сказки! Просто в восторге! И кот Том - хорош, сил нет! С нетерпением жду, что же будет дальше. Скрипач не нужен пишет: Подождала, подождала и решилась сама И правильно, чем дожидаться милостей от природы. Скрипач не нужен пишет: а не может такого быть, что все эти "я" специально так густо рассыпаны самой Гаскелл? Ой, это Хелга только может ответить. Я вообще англокалека на обе ноги.

Хелга: Скрипач не нужен Совершенно прелестная вещь! Честно, я к Гаскелл вот так и относилась, не то чтобы "через губу", но скучновато было ее читать. А эта вещь , повторюсь, настолько неожиданна, полна такого юмора, иронии, ну не узнать, не узнать Гаскелл. Не увлекайтесь в молодости хрустальными туфлями, и не пытайтесь из болвана сделать толкового маркиза, пусть даже и Карабаса, это ни к чему хорошему не приведет. Хотя, кое-что хорошее все-таки есть. Скрипач не нужен пишет: а не может такого быть, что все эти "я" специально так густо рассыпаны самой Гаскелл? Всё-таки рассказ в форме письма. Не подтрунивание ли над этим Ричардом Виттингемом, гордящимся своим семиюродным родством эсквайром?:)) Вполне может быть и так, тем паче, что автор над всеми подтрунивает и довольно едко. И этих "I" так много по правилам, они должны там быть, когда, например, составные части сложного предложения имеют сказуемые в разном времени. Англичане скорее союз that двести раз выкинут, чем местоимение.

мариета: Скрипач не нужен Гаскелл много не бывает Спасибо огромное за эту новую вещь! Хелга пишет: скучновато было ее читать. Первый раз, помню, забросила "Крэнфорда" где-то посередине, вернулась к ней только после просмотра фильма, и читала с большим наслаждением

Скрипач не нужен: Дамы, спасибо большое! Очень, очень приятно! Много забавных моментов. Иногда она так от души над ними издевается, что невозможно не улыбнуться. Когда у меня получалось поймать нужную интонацию, сама смеялась, читая уже собственную русскую версию, как будто она и не моя вовсе, а кем-то переведенная до меня Гаскелл, и читаю её в первый раз. Это, видимо, уже клиника - "доктор, что со мной?" Скрипач не нужен пишет: Поскольку этот господин – властвующий принц одного крошечного королевства, точное местоположение которого до сих пор так и не удалось обнаружить.. Хорошо она принца приложила, правда?

Хелга: Скрипач не нужен пишет: Когда у меня получалось поймать нужную интонацию, сама смеялась, читая уже собственную русскую версию, как будто она и не моя вовсе, а кем-то переведенная до меня Гаскелл, и читаю её в первый раз. Это, видимо, уже клиника - "доктор, что со мной?" Ой, это несравненное удовольствие - поймать нужный тон! Скрипач не нужен пишет: Но остро чувствующий сдерживаемую веселость зрителей и слишком раздосадованный всем происходящим, чтобы отвечать ей с такой же нежностью, он отвернулся, бросив лишь короткую фразу, вернее всего переводимую на английский как: «Фу, моя дорогая!» А вот этот момент. Цепко схваченная ситуация и такая чудная ирония.

Скрипач не нужен: Хелга пишет: Цепко схваченная ситуация и такая чудная ирония. Да, да Сразу видишь, как эта куколя засыпает везде, где только можно, и мужу уже здорово поднадоело её будить и быть шутом с дежурным номером.



полная версия страницы