Форум » Наши переводы и публикации » "A Tangled Web" - "В паутине" Люси Монтгомери, перевод » Ответить
"A Tangled Web" - "В паутине" Люси Монтгомери, перевод
Хелга: Роман написан в 1931 году.
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Значит, тётя Бекки не лангольер? Кукловод-романтик Лангольер - романтик...
Юлия: Хелга Спасибо тебе! Какая прелесть! Тетя Бекки верна себе - кувшинчик отложен, выстрел не грянул, а растянулся во времени, увеличивая зону поражения apropos пишет: Вот и первые "ласточки", выпущенные Бекки Подстреленные! Замечательно! Ура - пошло дело!
Хелга: Юлия пишет: Подстреленные! Да, да, она не только выпустила их, но и шарахнула из всех стволов!
Хелга: XII Утопленник Джон поднялся и вышел. Ему оставалось сделать только одно. И он старательно исполнил это. Он хлопнул дверью. «Давайте оставим все это дело женщинам», – сказал он. Однако мужчинам нашлось что сказать, едва они покинули гостиную. «Вы бы поверили в такое?» – потребовал ответа Уильям И., оглядываясь вокруг, словно взывая ко всему свету. «Никто так ничего и не добился от тети Бекки, а?» – усмехнулся Мюррей Дарк. Дэнди Дарк раздувался от гордости. Никогда ничего из себя не представляя, разве что будучи хозяином единственного в округе бульдога, вдруг, во мгновение ока, он стал самой важной персоной в клане. «Теперь все бабенки захотят, чтобы я был холостым», – хохотнул он. Но выражение его лица оставалось намеренно непроницаемым. Нечего бояться, что он выдаст тайну. «Слишком жалок, чтобы выдать хоть что-нибудь, даже тайну», – пробормотал Артемас Дарк. «Язычники уже беснуются, – сказал Стэнтон Гранди дяде Пиппину. – Если за месяц этот кувшин не перессорит всех, драться мне с ирландцами до конца дней. Будь начеку, Пиппин. «Лучше заткни-ка свою пасть», – раздраженно ответил дядя Пиппин. «Итак, наши милые семейные скелеты неплохо проветрены», – объявил Палмер Дарк. «Со времен собачьей драки в церкви так не веселился», – заметил Артемас Дарк. «Вы же знаете, что тетя Бекки никогда не любила никого из нас, – сказал Хью. – Она и без нас доберется до своих высот». «Она не похожа на других женщин», – проворчал Утопленник Джон. «Они все не похожи», – сказал Гранди. «Много ты знаешь про женщин, Джон», – заметил Сим Дарк. Какой мужчина может стерпеть, когда ему говорят, что он ничего не знает про женщин, – особенно если он уморил двух жен. Утопленника Джона охватила леденящая ярость. «Но я знаю кое-что о тебе, Сим Дарк, и если ты не прекратишь распространять обо мне всякую ложь, как ты делаешь уже много лет, тебе придется за это поплатиться». «Уверен, ты тоже не хочешь, чтобы я рассказал правду о тебе», – со вкусом парировал Сим. Утопленник Джон не ответил словами – не смог – поскольку не осмелился браниться вблизи от тети Бекки. Он просто сплюнул. «Что за возмутительная выдумка вот так оставлять кувшин», – проворчал Уильям И. «Скажите спасибо, что она не поставила условие – всем сделать сальто в церковном ряду, – сказал Артемас. – А могла бы, если бы ей пришло в голову». «Тебе бы понравилось, не сомневаюсь, – заметил Уильям И. – Улыбаешься, как чеширский кот, от самой мысли об этом». Освальд Дарк повернулся и окинул раздраженного Уильяма И. изучающим взглядом. «Посмотрите на луну, – тихо сказал он, махнув рукой в сторону бледного серебристого пузыря, плывущего над приморской долиной. – Посмотрите на луну, – настойчиво повторил он, кладя длинную тонкую руку на руку Уильяма И. «Черт возьми, я видывал луны и прежде – сотни лун», – сварливо фыркнул Уильям И. «Но разве можно слишком часто видеть столь совершенную красоту? – спросил Освальд, вопросительно вперив взгляд огромных агатовых глаз в Уильяма И., а тот вырвал руку и отвернулся, и от Освальда и от его луны. «Кувшин не может находиться в доме, в котором нет ответственной женщины, – кисло заметил Дэнзил Пенхаллоу. Все знали, что миссис Дэнди была время от времени взбалмошна, как куропатка в ноябре. «Если у кого-то имеется что-то против моей жены, – угрожающе ответил Дэнди, – пусть лучше выскажет это так, чтобы я не слышал. Иначе я размажу его физиономию». «В любое время в любом месте», – услужливо заметил Дэнзил. «Прекратите, перестаньте, давайте соблюдать приличия», – взмолился дядя Пиппин. «Пиппин, иди домой и на три дня замочи свою голову в скипидаре», – прогремел Утопленник Джон. Дядя Пиппин затих. Все происходит потому, отметил он, что тетя Бекки держит нас на голодном пайке. «Черт бы побрал этот кувшин», – пробормотал он. «Сомневаюсь, что черт оказал бы такую любезность», – заметил неугомонный Гранди. Из дома вышли женщины, и мужчины направились к автомобилям или лошадям – согласно кошельку и возрасту. Темпест Дарк пошел пешком и, неторопливо удаляясь от ворот дома, подумал, что не прочь посмотреть, чем завершится эта комедия. Придется еще пожить, чтобы увидеть, кто получит кувшин. Жена Титуса Дарка всю дорогу домой со слезами умоляла его перестать браниться. «Тьфу ты, пропасть, я не могу, – стонал Титус. – Я же не единственный такой в племени. Возьми хотя бы Утопленника Джона». «Утопленник Джон знает, где и когда не стоит браниться, а ты нет, – хныкала миссис Титус. – Это же только на год с четвертью, Титус. Ты должен. Дэнди никогда не отдаст нам кувшин, если ты не прекратишь». «А я и не верю, что Дэнди получит такое право. Тетя Бекки никому не позволит решать, – сказал Титус. – Проживу несколько месяцев в страданиях и все равно не получу эту чер… эту благословенную вещь. И подумай, Мэри, как жить со мной, если я перестану сквернословить? Минут десять брани, и ребенок ест из моих рук. Разве это не лучше, чем копить все внутри, задумываясь об убийстве? Возьми этого жеребца. Сейчас я выругаюсь на него, а иначе он не сдвинется с места. Если я скажу ему что-то другое, он просто-напросто не поймет меня». Тем не менее, Титус пообещал попытаться. Это будет, сказал он, чертовски трудно. Эти женщины чертовски неразумны. Но он должен пройти через это, черт побери. Гонки за кувшином начались, и дьявол пусть постоит в стороне. Гей выскользнула из дома одна. Она знала одно потаенное, заросшее папоротником место возле дороги, где можно остановиться и прочитать письмо Ноэля. Она так светилась счастьем, что Лунный Человек, глядя на нее, покачал головой. «Будь осторожна, – участливо прошептал он. – Опасно быть такой счастливой – тем, кто сидят там, наверху, это не понравится. Посмотри, как часто они прячут от меня мою Леди». Но Гей лишь рассмеялась и побежала по тропинке под цветущими яблонями, через боковую калитку. Гей любила яблоневый цвет. Ей всегда было жаль, что они так мимолетны, эти молочно-белого оттенка чудесные цветы, словно маленькие символы влюбленных сердец. Конечно же, и розы тоже символы. Жаль, что невозможно заполучить и яблоневый цвет и розы в одно время. Гей жадно ощущала красоту. Она хотела ее сейчас, когда сама жизнь, казалось, готова взорваться великолепным цветением, спеша родить предстоящие дни. Такова молодость. Она желает всего и сразу, не понимая, что нужно сохранить хоть что-то для осенних дней. Сохранить? Ерунда! Расплескать разлить вино, приближаясь к богу. Гей не думала об этом, но просто чувствовала, спеша по тропе, такой же прекрасной и чистой, как яблоневый цвет. «Маленькая милашка, знаешь ли», – хихикнул Стэнтон Гранди, пихая дядю Пиппина в бок. «Не хочу знать, – раздраженно ответил дядя Пиппин. У него имелось чувство меры. Если очень хочется, подтрунивай над старыми девами или замужними толстухами, но оставь в покое молодых, таких как Гей. Грубый смешок Гранди, казалось, опошлил все вокруг. Если ли у этого человека уважение хоть к чему-нибудь? И почему он не читает рекламу средств от дурного запаха изо рта? Во всех журналах ее до черта. Гей прочла письмо в своем укромном уголке, поцеловала и снова спрятала на груди. В нем содержалась одна ужасная вещь. Ноэль писал, что не сможет прийти до субботы. Будет очень занят в банке. Проживет ли она целых три дня, не видя его? Сможет ли? Серебристые маргаритки, растущие кустом возле покрытого лишайником камня, закивали ей. Она сорвала цветок – маргаритка-ведьма знает, любит милый или нет. Слишком умные цветочки. Гей отрывала маленькие, цвета слоновой кости, лепестки один за другим – любит – не любит – любит. Она снова достала письмо, поцеловала и вложила в него крошечные оборванные лепестки. Она так молода, хороша собой и влюблена. И он любит ее. Так сказали маргаритки. Ах, что за мир! Бедняга старый Лунный Человек! Разве можно быть чересчур счастливой? Разве богу не нравится, что ты счастлива! Ведь человек создан для счастья. И разве не самая чудесная на свете вещь, что они с Ноэлем встретились и полюбили друг друга! На свете так много других девушек, которые могли понравиться Ноэлю. Гей словно оказалась в самом центре утонченной магия, которая изменила все в ее жизни.
Хелга: XIII Донна вышла вместе с Вирджинией. Она пыталась собраться с мыслями, не вполне понимая, что же произошло. Она знала, что Питер сидит на перилах, и намеревалась пройти мимо него надменно, в темном достоинстве вдовства, с опущенными веками. Но проходя мимо, подняла глаза. И вновь они обменялись мгновенными незабываемыми взглядами. На этот раз Вирджиния заметила это и почувствовала смутное недовольство. Это не было похоже на взгляды ненависти. Она сжала руку Донны, когда они спускались по ступенькам лестницы. «Донна, кажется, этот мерзавец Питер влюбился в тебя». «О, ты так думаешь – ты, правда, так думаешь?» – спросила Донна. Вирджиния не могла понять ее тона. Но эта мысль должна была коробить. «Боюсь, что так. Разве это не ужасно для тебя? Какое счастье, что он сегодня уезжает в Южную Америку. Только подумай, что было бы, если бы он попытался ухаживать за тобой». Донна думала именно об этом. Странная дрожь, в которой смешались страх и восторг, пробрала ее с ног до головы. Она мысленно возблагодарила Утопленника Джона, когда тот заорал, чтобы она немедленно поторопилась. Она скрылась в машине, оставив на ступеньках озадаченную и отчего-то встревоженную Вирджинию. Что произошло с Донной? Миссис Фостер Дарк пришла домой и поужинала под скрипкой Хэппи, висящей на стене. Мюррей Дарк пришел домой и думал о Торе. Артемас Дарк мрачно размышлял, что вряд ли сможет бросить пить на целый год, а то и больше. Кросби Пенхаллоу и Эразмус провели вечер со своими флейтами – в состоянии полнейшего счастья, хотя Кросби пришлось получить от Эразмуса несколько лукавых насмешек по поводу любви к нему старухи Бекки. Питер Пенхаллоу пришел домой и распаковал свой багаж. Он искал главную тайну жизни по всему свету, а сейчас нашел ее, взглянув в глаза Донны. Он сдурел? Тогда добро пожаловать в компанию дураков. Большой и Маленький Сэмы шли домой через ветреные приморские поля, и по пути Маленький Сэм купил у малыша Моси Готье билет лотереи отца Салливана, которую тот проводил в часовне на мысе ради фонда для Дома бывших моряков. Большой Сэм не стал покупать билет. Он не собирался связываться с католиками и их делами, считая, что Маленький Сэм мог бы потратить свой четвертак лучшим образом. У них имеется язычник, чтобы подумать об этом. «Ничего хорошего тут не выйдет», – кисло заметил он. Маленький Сэм пришел домой и, выбросив из головы старый кувшин Дарков, уселся читать любимый том Фокса Жития Великомучеников, под шум соленого ветера, который так любила его изношенная и неромантичная душа. Большой Сэм отправился на скалы искать утешение в декламации чайке первой песни своей эпической поэмы.
Tanya: Хелга Все сдвинулось и покатилось! Немного тапочек. Хелга пишет: Если очень хочется, подтрунивай над старыми девами или замужними толстухами, но оставь в покое молодых, таких как Гей. - запятая перед как? Хелга пишет: Расплескать разлить вино, приближаясь к богу. - запятая перед разлить? Хелга пишет: Если Есть ли у этого человека уважение хоть к чему-нибудь? Хелга пишет: «О, ты так думаешь – ты, правда, так думаешь?» - надо ли выделять запятыми правда? Хелга пишет: Гей словно оказалась в самом центре утонченной магия магии, которая изменила все в ее жизни. Хелга пишет: Маленький Сэм пришел домой и, выбросив из головы старый кувшин Дарков, уселся читать любимый том Фокса Жития Великомучеников, под шум соленого ветера, который так любила его изношенная и неромантичная душа. - лишняя запятая перед под
Armillaria: Хелга Снова восхищаюсь речевыми портретами, тончайшими выверенными характеристиками и нюансами. Хелга пишет: Какой мужчина может стерпеть, когда ему говорят, что он ничего не знает про женщин, – особенно если он уморил двух жен. Утопленника Джона охватила леденящая ярость. *закатывая глаза* "-Охужэтимужуки..." Автор права, как и во многом-многом другом. Хелга пишет: «Черт бы побрал этот кувшин», – пробормотал он. «Сомневаюсь, что черт оказал бы такую любезность», – заметил неугомонный Гранди. Здесь видится квинтэссенция происходящего на данном этапе развития действия - "на перепутье"... И ещё подозреваю, что Ноэль совсем не таков, каким представляется прекрасной Гей. Ох, бабахнет это ружьё со стены... Хотя, возможно, зря подозреваю милого персонажа.
Хелга: Tanya Спасибо за тапки! Знаки препинания - слабое место у меня, как и все эти также и так же. Подумалось еще, что, наверное Утопленника Джона лучше назвать Джоном Утопленником? Armillaria пишет: Здесь видится квинтэссенция происходящего на данном этапе развития действия - "на перепутье"... Да, да, что-то в этом есть.
Tanya: Хелга пишет: Подумалось еще, что, наверное Утопленника Джона лучше назвать Джоном Утопленником? Да, мне тоже так больше нравится. Он все же сначала Джон, а потом утопленник.
apropos: Хелга Да, шарахнуло замечательно: никто не избежал прицельного огня, и каждого задело - в той или иной степени. Злясь, возмущаясь, раздумывая над услышанным и произошедшим - все они ожили и зашевелились, а Темпест Дарк и вовсе (...) подумал, что не прочь посмотреть, чем завершится эта комедия. Придется еще пожить, чтобы увидеть, кто получит кувшин. Еще один плюс тете Бекки. И вот уже пошли разборки, а Донна и Питер - это просто чудо, что с ними произошло благодаря сему собранию. Armillaria пишет: подозреваю, что Ноэль совсем не таков, каким представляется прекрасной Гей. Ох, бабахнет это ружьё со стены Вот и мне так кажется отчего-то. Слишком уж хорошо, отчего так и ждешь какой-нибудь пакости. Возрастной скептицизм? Все представители семейства так колоритно описаны, что хочется цитировать и цитировать. Хотя, пожалуй, выделю особо все же вот эту фразу: Маленький Сэм пришел домой и, выбросив из головы старый кувшин Дарков, уселся читать любимый том Фокса Жития Великомучеников, под шум соленого ветера, который так любила его изношенная и неромантичная душа. Романтика неромантичной души.
Хелга: Tanya пишет: Он все же сначала Джон, а потом утопленник. Да, видимо, надо переставить. Хотя, есть и обратный порядок - сначала прозвище, а потом - имя. apropos пишет: Еще один плюс тете Бекки. Да, насчет Темпеста особо! apropos пишет: Возрастной скептицизм? Он, мерзавец, наверное.
Скрипач не нужен: Как же они все мне нравятся! И то, как пишет Монтгомери, и отличный перевод. Читаю и наслаждаюсь. Ощущение, что смотришь фильм, так всё живо представляется. Хелга, спасибо! Утопленник Джон - это звучит совсем не по-русски. И порядок, и фонетически для прозвища сложно. У нас бы был Джон/Иван Мокрый (или вообще Утоплый) Но надо ли в данном случае, чтобы было по-русски?
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Утопленник Джон - это звучит совсем не по-русски. И порядок, и фонетически для прозвища сложно. У нас бы был Джон/Иван Мокрый (или вообще Утоплый) Но надо ли в данном случае, чтобы было по-русски? И тоже верно. В общем, вопрос пока оставлю открытым, как пойдет. Спасибо !
Хелга: XIV Дензил Пенхаллоу сказал Маргарет, что ей придется идти домой пешком – он с женою собирался заехать на чай к Уильяму И. Маргарет была втайне довольна этим. Идти всего одну милю, а на дворе – июнь. Кроме того, она могла сделать остановку, чтобы посмотреть на Шепчущиеся Ветра. Шепчущиеся Ветра – маленький секрет, который скрашивал убогую жизнь Маргарет. Он раскрашивал часы ее скучной жизни, словно радуга – небеса. Секретом был маленький дом неподалеку от дороги в Серебряную Бухту – в нем прежде жила тетя Луиза Дарк. Два года назад после ее смерти он перешел во владение ее сына Ричарда, что проживал в Галифаксе. Дом был выставлен на продажу, но никто не желал его покупать – никто, кроме Маргарет, у которой не было денег, чтобы вообще хоть что-то купить, ее бы освистали, узнав, что она хочет купить дом. Разве ей плохо и неудобно жить в доме брата? С какой стати ей желать какой-то дом? Маргарет очень, страстно хотела его. Ей всегда нравился этот маленький дом тети Луизы. Именно она назвала его Шепчущимися Ветрами и перемечтала о нем всеми возможными глупыми, сладкими мечтами. Она свернула с дороги на Серебряную Бухту и вскоре вышла на ведущую к дому древнюю, изрытую колдобинами, заросшую травой тропу, вдоль которой тянулась серая, почти добела выцветшая ограда. Тут и там кучковались березы, густо разрослись молодые сосенки, а прямо между ними, в конце тропы возник маленький домик, когда-то белый, а теперь сероватый, как изгородь. Там он стоял, купаясь в лучах послеполуденного солнца, улыбаясь мерцающими окнами. За домом круто поднимался холм, где, качаясь на ветру, белели молодые клены, а справа сияла пурпуром поляна. В углу двора яблоня осыпала старый колодец своим цветом. Поляна манила прохладой, приглашая под тенистые покровы соснового леса. Запах клевера пронизывал Шепчущиеся Ветра. Воздух был словно золотистое вино с тонким ароматом, а тишина – благословение. Маргарет задержала дыхание от удовольствия. Шепчущиеся Ветра – один из тех домов, в которые влюбляешься сразу, едва увидев, не имея ни малейшего понятия почему – может быть, из-за линии крыши, что так красиво выделялась на фоне зеленого холма. Маргарет очень нравилось это. Она прошлась по старому саду, начинающему приобретать черты заброшенности. Как ей хотелось прибрать его, вырвать сорняки, украсить. Вот здесь пестрая трава с лужайки вторглась на тропинку, а там нещадно разрослись незабудки. Сад и дом взывали к кому-то, кто позаботился бы о них. Они принадлежали друг другу – их невозможно было разделить. Казалось, что дом вырастает из сада. Кустарники и вьюны льнули к нему, чтобы поддержать и помочь. Если бы только она могла приобрести этот дом – с малышом в придачу – ей больше ничего не было бы нужно. Даже кувшин тети Бекки. Маргарет с жалостью осознала, что на какое-то время придется отказаться от стихов, иначе нечего и думать о кувшине. А она все еще хотела его. Поскольку ей никогда не иметь Шепчущиеся Ветра, она хотела кувшин. Дэнди Дарк всегда был расположен к ней. Если на него ляжет ответственность распоряжения кувшином, у нее будет больше шансов, чем от тети Бекки. Жестокая старая тетя Бекки глумилась над нею, ее стихами и ее стародевичеством перед всем кланом. Маргарет понимала, что, возможно, была неумна и невзрачна, незрела, незначительна и нежеланна, но это не умаляла боли от издевательств. Она никому не нанесла вреда. Почему они не могут оставить ее в покое? Дэнзил и миссис Дэнзил вечно насмехались над ее «одиноким блаженством», а племянницы и племянники смеялись открыто. Но здесь, в этом уединенном тенистом маленьком саду, она забыла обо всем. Она перестала жалеть себя. Если бы остаться здесь, где в вечернем кленовом лесу перекликаются снегири. Послушайте их. Но пора идти домой. Миссис Дэнзил будет ждать ее, чтобы приготовить ужин для семейства и помочь подоить коров. Она с сожалением распрощалась с Шепчущимися Ветрами и направилась к дому, где жило семейство Дэнзила Пенхаллоу, квадратному, голому, с двором без единого дерева, Она поднялась в свою уродливую комнатушку с окнами на курятник, которую ей приходилось делить с Глэдис Пенхаллоу. Глэдис была там со своими подругами, как обычно размышляющими на высоких нотах. Здесь всегда было шумно. Ни единой спокойной минуты. У Маргарет разболелась голова. Лучше бы она не ходила на прием тети Бекки. Он не принес ничего хорошего. Что касается старых «Путешествий Пилигрима», книге придется полежать на чердаке поместья Сосны, где она хранила свои вещи. Как мило выглядела сегодня Гей Пенхаллоу! Такой юной. Что это значит – быть восемнадцатилетней? Маргарет позабыла, да и вряд ли когда-либо знала. Что произошло между Хью и Джоселин? И как осмеливается Тора Дарк, у которой имеется муж, выглядеть так привлекательно для других мужчин? И что это значит – поймать на себе мужской взгляд, подобный тому, каким сегодня Мюррей смотрел на Тору – хотя это не его дело, так смотреть на чужую жену. Бедняжка Лоусон! Ужасно видеть голод в глазах Найоми. И до чего щекотлива ситуация с Амброзин и кольцом! Маргарет не завидовала ей. Возможно, Амброзин в этом случае чувствовала то же самое, что и сама Маргарет по поводу Шепчущихся Ветров. Хотя, конечно, руки бедняжки Амброзин слишком тонки и узловаты, чтобы носить кольца. Маргарет с немалым удовлетворением взглянула на свои длинные, красивые пальцы. Никто не сможет сказать, что у нее некрасивые руки. Роджер Дарк такой приятный парень. Почему он до сих пор не нашел хорошую девушку себе в жены? Говорят, он сходит с ума по Гей Пенхаллоу, которая и не смотрит на него. Повсюду одно и то же. Любовь делает никчемным все прочее вокруг, заставляя, хоть и недолго, страдать. Внезапно Маргарет подумала, что Бог несправедлив. Она вздрогнула и отбросила эту кощунственную мысль. Похожую на то, что говорил этот ужасный Гранди. Бедная кузина Робина! Питер Пенхаллоу, по слухам, уехал в одну из своих экспедиций. Он всегда умудрялся жить со вкусом. Но Маргарет не завидовала ему. Она никогда не мечтала уехать. Все, что она хотела – найти место, где можно было бы пустить корни и спокойно стареть. Маргарет подумала, что совсем не против этого, если было бы можно состариться в покое. Трудно прилично стареть, если над тобой вечно смеются из-за того, что ты не молода. Но для женщин в клане имелся только один вид карьеры. Конечно, можно было стать няней, учительницей или портнихой, или еще кем-то, чтобы заполнить время перед замужеством, но Дарки и Пенхаллоу не приняли бы этого всерьез.
bobby: Хелга Какое поэтичное описание Шепчущихся Ветров! Может, стихи Маргарет и далеки от совершенства, но у неё точно тонкая и романтическая натура! Мне Маргарет очень нравится и как бы хотелось, чтобы счастье улыбнулось и ей.
Armillaria: Хелга, bobby Сказочный пейзаж... Мне тоже очень нравится Маргарет, и я во многом понимаю эту героиню.
Tanya: Хелга Первые "ружья" развешиваются после сборища у тети Бекки... Малюсенький тапочек: Хелга пишет: Маргарет понимала, что, возможно, была неумна и невзрачна, незрела, незначительна и нежеланна, но это не умаляла умаляло боли от издевательств.
apropos: Хелга Бедняжка Маргарет - сердце разрывается, заглядывая в души вот таких обездоленных, одиноких, несчастных людей, которым не повезло, у которых не сложилось в жизни, и почему-то редко кто понимает, что им может быть больно, что они что-то чувствуют и страдают, мечтают о несбыточном. И никто не готов для них - (опять Грин!) - сделать чудо своими руками, даже мысли нет... А они и не просят многого, вообще ничего не просят, хотя все равно надеются на чудо - так уж устроен человек. Очень сильный фрагмент с Маргарет - и опять поражает, как автор понимает и чувствует людей, и как может это все описать - так ясно, просто и... глубоко. Кстати, эти мечты о доме... Ассоциативно вспомнился Волошин и его стихи: Я иду дорогой скорбной В мой безрадостный Коктебейль... У него был свой дом (о чем мечтает Маргарет), дом чудесный и уютный, в необыкновенном по красоте месте, но был для него и безрадостным... Потому что всегда чего-то не хватает - даже после исполнения желаний. И опять - по ассоциации - Все, что сбыться могло... Только этого мало... (с) Куда-то мене увело. Но какой трагизм: Все, что она хотела – найти место, где можно было бы пустить корни и спокойно стареть. Маргарет подумала, что совсем не против этого, если было бы можно состариться в покое
Хелга: XV «Амброзин, скажи Джоселин, что я хочу видеть ее, прежде чем она уйдет домой», – приказала тетя Бекки. Джоселин прошла путь до Серебряной Гавани пешком и собиралась вернуться домой таким же образом. Палмер Дарк отвез ее мать и тетю Рейчел на машине. Джоселин чувствовала, что на сегодня ей по горло хватило тети Бекки, но с готовностью вернулась в спальню. В конце концов, бедной старой душе не так уж долго оставалось пробыть на этом свете. Тетя Бекки возлежала на своих подушках. Она с серьезным видом взирала на маленькую старую ферротипию, висящую на стене возле ее кровати. Фотография была не слишком красива. По крайней мере, так считала Джоселин. Но ведь она не смотрела на нее глазами тети Бекки. Она видела пузатого напыщенного старика с бахромой усов на пол лица и худенькую, щуплую маленькую женщину в нелепом платье. В то время как тетя Бекки – крупного здорового румяного мужчину, чья жизненная энергия привносила терпкий вкус жизни в каждую минуту существования, и девушку с живыми глазами, чьи острый ум и лукавая веселость добавляли перчинки повсюду, где она присутствовала, а ее любовные интрижки всегда были возбуждающе-пикантными. Тетя Бекки вздохнула, повернувшись к Джоселин. Огонь покинул ее глаза, а язвительность – голос. Она стала тем, кем сейчас и была – очень старой, очень больной, очень уставшей женщиной. «Присядь, Джоселин. Знаешь, лежала я здесь и размышляла, как много людей обрадуется, когда я умру? И никто не пожалеет. Мне кажется, Джоселин, что стоило прожить свою жизнь немного иначе. Я всегда развлекалась, глядя на них – не щадила их, они боятся меня. Я для них просто людоедка. Мне было весело смотреть, как они извиваются. Но сейчас… не знаю. Ко мне подкрадывается ужасное чувство – сожаления, что я не была ни добра, ни приятна, не была милым существом, таким как… как, например, Аннет Дарк. Все жалели, когда она умерла, хотя она в жизни не сказала ни единого умного слова. Но ей хватило ума умереть, прежде чем слишком состариться. Женщинам следует поступать именно так, Джоселин. Я засиделась очень долго. Никто не заскучает обо мне». Джоселин спокойно взглянула на тетю Бекки. Она знала, что тетя Бекки права в своих размышлениях. И ощутила тайную горечь в душе старухи, скрытую за сарказмом и бравадой. Ей захотелось успокоить ее, но не обманывать. Джоселин не умела ни врать, ни жить во лжи – из-за этого ей было нелегко существовать в своем семействе. «Думаю, тетя Бекки, мы все будем скучать по вас намного больше, чем вы предполагаете, даже больше, чем можем себе представить. Вы… вы, как горчица. Иногда кусаетесь и трудно переносимы в больших дозах…» «Как, например, сегодня», – прервала ее тетя Бекки со слабой усмешкой. «Но вы придаете жизни вкус. Без вас она была бы пресной. И вы словно… не знаю, как лучше сказать… крепкие духи Дарков и Пенхаллоу. Мы и вполовину не будем тем кланом, что были, когда вы покинете нас. Каким-то образом вам удавалось создавать историю для нас. Сегодняшний день остался бы обычным… если бы мы пришли сюда, и вы были бы милой…» «И покормила бы вас…» «Мы бы ушли и забыли этот день. Нечего было бы вспоминать. Но он никогда не забудется, о нем будут говорить всегда. Когда девушки станут старушками, они расскажут о нем своим внукам – вы проживете еще пятьдесят лет после того, как вас опустят в могилу, тетя Бекки». «Я часто задумывалась, как скучен стал бы мир, будь все совершенно милыми и добрыми, – согласилась тетя Бекки. – Думаю, я пожелала стать такой, как Аннет, только потому, что устала. Она была такой милой, хорошей, и скучной, именно такой, как они хотят. Она никогда не сказала ни слова против. А я была намного красивее ее, поверь мне. Но Кросби любил ее. Странная штука, Джоселин. Ты же слышала, что я сегодня сказала. Было время, когда я продала бы душу, чтобы Кросби полюбил меня… отдала и сделала бы все, кроме одного: стать такой как Аннет. Даже ради Кросби я бы не пожелала этого, даже несмотря на то, что сейчас впадаю в детство и желаю, чтобы так было. Я предпочту уколоть, чем утомить скукой. Но…» Тетя Бекки замолчала и серьезно взглянула на Джоселин. Всегда ухаживает за собой. Всегда прекрасна. Вечерний свет, падающий из окна за ее спиной, сиял дрожащим бледно-желтым нимбом вокруг красивой головки. Но глаза – тетя Бекки хотела раскрыть призрачную тайну глаз Джоселин. «Я задержала тебя здесь не для того, чтобы посудачить о моих чувствах. Я скоро умру. И не боюсь смерти. Разве не странно? Когда-то я так боялась ее. Но прежде, чем умереть, я хочу спросить у тебя кое-что. Никогда об этом не спрашивала – оцени правильно. Что произошло между тобой и Хью?» Джоселин, вспыхнув и побледнев, начала подниматься со стула. «Нет, садись. Я не собираюсь заставлять тебя рассказывать, если не хочешь. Это не любопытство, Джоселин. Я покончила с ним. Просто хотела бы узнать правду, прежде чем умру. Я помню твою свадьбу. Хью казался самым счастливым женихом из всех, что я видела в своей жизни. И ты выглядела такой довольной, по крайней мере, в самом начале. Помню, я подумала, что вы созданы друг для друга… именно та пара, которая должна пожениться, выстроить свой дом и иметь детей. И я бы хотела знать, почему все рухнуло». Несколько минут Джоселин сидела молча. Удивительно, но она чувствовала странное желание рассказать тете Бекки все. Тетя Бекки поймет, она была уверена, что поймет. Десять лет она жила в атмосфере непонимания, неодобрения и подозрений. Ей казалось, что все это не задевает – защищало внутреннее пламя, озарявшее ее жизнь. Но сегодня Джоселин вдруг ощутила, что задевает, и больше, чем предполагала. Боль, которую она почувствовала, была застаревшей, не новой. Она расскажет все тете Бекки. И больше никто не узнает. Все равно, что довериться могиле. И возможно, это поможет, излечит ее. Она наклонилась и начала говорить тихим напряженным голосом. Тетя Бекки лежала неподвижно, слушая, пока Джоселин не закончила свой рассказ. «Значит, вот так все было, – сказала тетя Бекки, когда затих страстный голос. – О таком никто из нас и не подумал. Даже мыслей подобных не приходило. Считала, что это, может быть, что-то незначительное. Очень много трагедий в жизни происходит из-за мелких нелепых глупостей. Никто не знает, почему сорок лет назад повесился Роджер Пенхаллоу, никто, кроме меня. Он сделал это, потому что ему было восемнадцать лет, а его отец отшлепал его. Ах, сколько всего я знаю об этом клане! Все, о чем я говорила сегодня, известно каждому. Но я не сказала ни слова о тех вещах, которых не знает никто, кроме меня, и никто подозревает, что я знаю. Но не была ли ты слишком жестока, Джоселин?» «А что еще я могла сделать? – сказала Джоселин. – Я не могла поступить по-другому». «И все из-за этой испанской крови, полагаю. По крайней мере, мы можем обвинить испанскую кровь. Все неправильное в твоей ветви Пенхаллоу, исходит от испанской крови. Питер Пенхаллоу и его поспешное рождение, например. И должно быть, именно испанская кровь заставила тебя влюбиться с такой ужасной внезапностью. Большинство потомков капитана Мартина влюблялись с первого взгляда или вообще не влюблялись. Я надеялась, ты избежала этого проклятья – Хью так долго ухаживал за тобой. Ты когда-нибудь жалела о том, что сделала, Джоселин?» «Нет… нет… нет!» – воскликнула Джоселин. «Слишком много “нет”», – заметила тетя Бекки. «Хочу сказать совершенно честно, – медленно произнесла Джоселин. – Это правда – я никогда не жалела, что поступила так. Невозможно жалеть о поступке, который вы должны были совершить. Но я жалела, не слишком часто, но всегда, что мне пришлось так поступить. Я не хотела этого. Я не хотела причинить боль Хью, вот так, – и я очень хотела жить в Лесной Паутине. Я до сих пор хочу этого, вы не представляете, как сильно я хочу Лесную Паутину и всю ту счастливую жизнь, которую планировала прожить там. Ужасно, что пришлось отказаться от всего этого. Но я не могла поступить иначе, тетя Бекки, – не могла». «Хорошо, Господь благословит тебя, дитя. Чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Ты, вероятно, уже сегодня возненавидишь меня за то, что все рассказала. Поймешь, что я подловила тебя своей старостью и жалобностью». «Нет, вы не подловили меня. Я хотела рассказать вам. Не знаю почему, но хотела. И я рада, что вы не вините меня слишком сильно, тетя Бекки». «Я тебя совсем не виню. И возможно, посчитала бы, что ты права, будь я достаточно молодой, чтобы так думать. Господь спасет всех нас, вот что главное! Иногда с людьми случаются разные вещи – без толку и причины! Фрэнк ведь так и не женился, да? Думаешь, с ним произошло то же самое?» Лицо Джоселин вспыхнуло. «Не знаю. Он уехал в то же утро. Иногда я думаю, возможно, да… когда я смотрела на него…о, тетя Бекки, вы помните ту глупость, что сказала Вирджиния Пенхаллоу, когда впервые встретила Неда Рауэлла? Весь клан тогда смеялся. “В тот миг, когда я взглянула в его глаза, я поняла, что он предназначен мне”. Конечно, это прозвучало нелепо. Но, тетя Бекки, я чувствовала то же самое». «Разумеется, – понимающе кивнула тетя Бекки. – Мы все испытываем подобные чувства. Они не нелепы, когда мы их ощущаем. Они становятся такими, когда мы облекаем их в слова. Они теряют смысл. Вот я, когда не смогла заполучить мужчину, которого хотела, просто решила захотеть мужчину, которого могла получить. И также взглянул на это дело Крейг Пенхаллоу. Ты когда-нибудь слышала историю о Крейге Пенхаллоу и деревьях на аллее Лесной Паутины, Джоселин?» «Нет». «Хорошо, но ты же замечала нечто странное в том, как растут там сосны? Между некоторыми слишком большое пространство». Джоселин кивнула. Она побольше тети Бекки знала о том, как выглядят деревья на аллее Лесной Паутины. «Тридцать лет назад старый Корнелиус Треверн приобрел Лесную Паутину. Крейг ухаживал за его дочерью Кларой. И однажды вечером Клара отвергла его. Жестоко. Крейг был в бешенстве. Он выскочил из дома и ринулся по аллее. Бедняга старый Корнелиус провел весь день, обсаживая аллею сосенками. Трудный был у него день, не поспоришь. И что, ты думаешь, сделал Крейг, дабы остудить свои чувства? Шагая по аллее, он вырывал пучок сосенок Корнелиуса то справа, то, через несколько шагов, слева. И так на протяжении всей аллеи. Можешь представить, как она выглядела, когда он добрался до ее конца. И можешь представить, что почувствовал старый Корнелиус, когда увидел это на следующее утро. Но у него не нашлось времени, чтобы пересадить растения. Корнелиус имел привычку не зацикливаться на одном деле. Он был хорошим человеком – слишком хорошим. Счастье, что у него не было сыновей, иначе они бы продолжили дурную семейную традицию разорения. Не был он дельцом. Итак, деревья остались расти там, где они остались. Что касается Крейга, он, разделавшись с аллеей, почувствовал себя намного лучше. В море всегда остается больше рыбы, чем вы поймали – Мэгги Пенхаллоу была не менее хороша, чем Клара Треверн. Или ухаживала за своими глазами и руками так, что они сошли за красивые. Понимаешь, Крейг таков же, как я. Он решил быть разумным. Возможно, твой путь мудрее, Джоселин, а возможно, мы все дураки под луной, с которой над нами смеются боги Лунного человека. Не знаю, следует ли говорить это, но считаю, что следует, потому что не думаю, что ты знаешь, а то, что мы не знаем, может жестоко ранить нас, несмотря на старую пословицу. Вся семья Хью настаивает на том, чтобы он поехал в Америку и получил развод. Такое уже делали несколько раз. Люди хвалятся, что на острове Принца Эдуарда не было ни одного развода со времен Конфедерации. Сущий вздор! Их случилось уже с дюжину. «Но… но… они незаконны здесь, так ведь?» – пролепетала Джоселин. «Достаточно законны. Все лукавят, так или иначе. Поверь, я не утверждаю, что Хью собирается так сделать. Но семейство рядом, они – рядом. Времена за десять лет слегка изменились. Для всех нас развод непростая штука, но в случае Хью они могут посмотреть на это сквозь пальцы. Миссис Джим Трент – движущая сила всей затеи, как я понимаю. Она долго жила в Штатах и знает их правила. И они с Полин Дарк с некоторых пор дружны, как две кошки, лакающие из одного блюдца. Полин до сих пор влюблена в Хью, как прежде, ты же знаешь». «Мне совершенно все равно, – холодно сказала Джоселин, поднимаясь, чтобы уйти. Она коротко попрощалась с тетей Бекки. Тетя Бекки саркастически улыбнулась ей вслед. «Я заставила Джоселин Дарк соврать один раз в жизни, если она не соврет еще раз, – подумала она. – Бедная маленькая восхитительная романтичная дурочка. Не знаю, завидую ли я ей или презираю. Но ведь я принимала все почти так же серьезно. Боже, что творится с девками? Сын старого Сая Дарка!»
Хелга: bobby пишет: Мне Маргарет очень нравится и как бы хотелось, чтобы счастье улыбнулось и ей. Armillaria пишет: Мне тоже очень нравится Маргарет, и я во многом понимаю эту героиню. apropos пишет: Очень сильный фрагмент с Маргарет - и опять поражает, как автор понимает и чувствует людей, и как может это все описать - так ясно, просто и... глубоко. Подпишусь под каждым словом, потому что все так и есть на самом деле. И мечта и надежда на чудо, и желание свободного покоя, и то, что всегда чего-то не хватает для гармонии. Тanya, спасибо за тапок!
полная версия страницы