Форум » Вильна, 1812 » С тобой лишь этим поделюсь я, подруга милая моя...(с) 2мая, после 17.00 » Ответить
С тобой лишь этим поделюсь я, подруга милая моя...(с) 2мая, после 17.00
Долли: Место действия: особняк Васильчиковых Время действия: 2 мая, после 17.00 Участвуют: Катрин Бореева, Долли Тихонова
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Долли: В ожидании дневных визитов Долли в странном волнении и довольно бестолково провела время. Хватаясь то за книгу, то за незаконченную вышивку, она ни на чем не могла сосредоточиться и беспрестанно подходила к окну, словно хотела высмотреть там что-то, что положило бы конец ее безотчетной тревоге. Попытка встретиться с Ирэн не увенчалась успехом: сначала ей не удалось застать ее в комнате, а после, занятая своими сумбурными мыслями и обдумыванием предстоящего разговора с Катрин, она об этом забыла. Долли знала, что с вечерним визитом их должны были посетить мадам Бореева с дочерью - предоставлялся прекрасный шанс не дожидаться посещения театра, на который еще даже не было получено разрешение, а потихоньку уединиться с Катрин в укромном уголке гостиной, где можно было без помех поделиться с ней последними новостями, ну и самой попытаться что-либо узнать. Наконец медлительная стрелка часов приблизилась к заветной цифре, и Долли, уже давно одетая и причесанная, торопливо выскочила из своей комнаты. Анна Михайловна и Катрин были пунктуальны. После обмена приветствиями Долли, многозначительно взглянув на подругу и изменяя своей обычной сдержанности, тихо произнесла, увлекая девушку в глубину гостиной подальше от любопытных ушей: - Ах, Катрин! Как я рада вашему визиту! Мне так о многом нужно с вами поговорить!
Катрин: После разговора с матерью, Катрин удалилась в свою комнату и оставалась там вплоть до того момента, как Маруся постучала в дверь со словами, что барыня ждет ее. За это время она успела обдумать бурное объяснение с maman, свое глупое решение создать иллюзию заинтересованности капитаном. - И кто тянул меня язык? Вот промолчала бы, маменька посерчает немного и успокоится – как всегда – распекала сама себя Катрин. – Хотя… чего мне страшиться? Стоит ли принимать всерьез букетик фиалок? Не сегодня-завтра месье Гранин найдет себе другой предмет для внимания. Итак, решено: сегодня в театре она постарается вести себя вежливо, но сдержанно – чтобы не подать ложных надежд капитану, но и не давать повода матери для новых упреков. А там, дай Бог, Гранин утратит всякий интерес. В подобной стратегии были изъяны, но Катрин надеялась, что сумеет справиться с непредвиденными обстоятельствами. Главным же непредвиденным обстоятельством Катрин видела в настойчивости собственной матери. Эта настойчивость может подтолкнуть Анну Михайловну к непредсказуемым поступкам. Если уж она советовала дочери в красках расписать Баринову свое поведение с месье Ковальским, – при этом ее, казалось, немало не заботило насколько это будет унизительно для Катрин – то что ей помешает попытаться свести дочь и капитана в очередной tête-à-tête? А вот тут может понадобиться помощь Бетси или Долли. Оооо, подруги... Как она могла забыть? Катрин вспомнила о письме неизвестного маркиза – она хотела взять его с собой к Васильчиковым, чтобы показать. Мадемуазель Бореева аккуратно развернула листок и еще раз прочла. Конечно же, некрасиво читать чужие письма, - в особенности такие личные - но какой красивый слог! Девушка тихонько вздохнула и решительно спрятала листок в ридикюль. В гостиной Катрин сразу же перехватила Долли. Она показалась чрезвычайно взволнованной. - Какое совпадение, дорогая Долли! Я тоже ехала в надежде переговорить с вами и Бетси.
Долли: - Вы непременно расскажете обо всех новостях, дорогая Катрин! - негромко говорила Долли, продвигаясь тем временем в дальний угол комнаты, где, как она надеялась, хоть какое-то время им никто не мог помешать. Она усадила Катрин на маленький диванчик, стоявший в небольшой нише, и села сама, так и не решив, с чего ей начать разговор. - У нас столько всего случилось, столько, что мне непременно надо с вами поделиться, - Долли очень надеялась, что спокойный и рассудительный нрав Катрин поможет без излишних эмоций оценить последние события и, возможно, посмотреть на некоторые из них с иной точки зрения. К тому же о некоторых вещах с недавних пор ей вообще не с кем было поговорить, и Долли была очень рада обретению в Вильне новой подруги. Она решила начать с табакерки, найденной у тела Кучинского, поскольку новость об убийстве швейцара не была уже новостью, и Катрин была о том достаточно осведомлена. Вместо этого, глубоко вздохнув, Долли неожиданно произнесла: - Ах, Катрин! Меня так беспокоит кузина. Со вчерашнего дня она сама не своя. А тут еще этот ужасный случай... - и она осеклась, вспомнив, что о Бетси на балконе с Журавским поведал не кто иной, как матушка Катрин, Анна Михайловна.
Катрин: Катрин принялась нервно теребить шелковый шнурок ридикюля. Мадемуазель Бореева успокаивала себя тем, что Долли – не только кузина, но и ближайшая подруга княжны, значит, она близко к сердцу принимает дела Бетси. И все же… некрасиво как-то обсуждать подругу, рассказывать о вчерашнем свидании за ее спиной. Она с радостью приняла идею Долли укрыться в самом укромном уголке гостиной, чтобы никто не смог подслушать их разговор, но вот теперь, когда пришла пора начать обсуждать весьма деликатные вещи, касающиеся Бетси… А если Катрин правильно поняла, то Долли под "ужасным случаем» подразумевает именно свидание с подполковником Журавским… Решение было принято. Они должны помочь Бетси. А как это сделать, если не обсудить и не рассмотреть со всех сторон сложившуюся ситуацию? - Да, понимаю. Вчерашнее происшествие в вашем доме не могло не возбудить чувства Бетси. – Хотя они сидели на достаточном расстоянии от других гостей, Катрин все же сочла за лучшее приглушить голос – но ведь вы имели в виду не это, не правда ли? От того, что она должна дальше произнести, Катрин почувствовала себя совершенно неловко. - Сегодня утром… - пальцы сильнее сжали шнурок - … maman рассказала мне о … о разговоре между Бетси и месье Журавским, которому она стала невольной свидетельницей… Признаться, что она подозревает Анну Михайловну в намеренном подслушивании было выше сил. - Долли, неужели Бетси отдает предпочтение подполковнику? Но вчера мне показалось, что… у вас на приеме мне показалось, что она не принимает всерьез месье Журавского. И Катрин с тревогой посмотрела на подругу.
Долли: Катрин слегка занервничала - это было видно, - но Долли не понимала в связи с чем: то ли Катрин беспокоило что-то свое, о чем она, возможно, ей еще расскажет, то ли тревога Долли за кузину привела ее в такое волнение... Но случай на балконе уже, увы, секретом не являлся, и неизвестно, кого еще удостоила своими откровениями и домыслами достопочтенная мадам Бореева. Наверняка и Катрин уже знает... Долли внимательно слушала подругу. Так и есть, матушка Катрин не удержалась, чтобы не посвятить дочь в столь шокирующие подробности подобного казуса... Однако Долли не собиралась усугублять неловкость ситуации, понимая, что Катрин и так чувствует себя не в своей тарелке. - Катрин! - негромко воскликнула Долли. - Как можно всерьез воспринимать подполковника?! Она с трудом удержалась от сарказма в адрес Журавского. - Я почти уверена, что мсье Журавский попытался воспользоваться щекотливой ситуацией. Я пыталась поговорить с кузиной, - все еще волнуясь, но уже более спокойно продолжала Долли. - Лиза только и сказала, что он вышел вслед за ней на балкон и... - Долли смутилась: вновь представив пьяные объятия Журавского, она содрогнулась от отвращения. - Некоторые гусары, Катрин, - продолжала Долли, подразумевая под "некоторыми" как Журавского, так и - в свете недавнего пари - чуть ли не всех остальных, принадлежащих к этой братии - столь высокого мнения о своих персонах, что любую улыбку, случайный взгляд воспринимают как руководство к действию, и считают, что перед их бахвальством и пышными усами не устоит ни одна барышня. Сделав этот выпад в сторону столь упавшего в ее мнении морального облика гусар, Долли спросила - в надежде, что в версии, преподнесенной Анной Михайловной дочери, выплывут какие-либо новые подробности или нюансы злополучного свидания: - А что вам рассказала ваша матушка, Катрин?
Катрин: Катрин немного успокоилась, видя, что Долли не стала уточнять каким образом Анна Михайловна оказалась вблизи злосчастного балкона. Или же почему сразу же не удалилась, услышав первые слова признания. - Если месье Журавский попытался воспользоваться ситуацией, то ему нельзя отказать в находчивости и уме. Хотя, не далее чем вчера я была убеждена в обратном. Долли, вы представляете, когда я во время прогулки, после выстрела, спросила мнения капитана Гранина, тот мне ответил, что это, якобы, забавы подполковника в стремлении произвести впечатление на дам. Большей глупости и представить себе нельзя. Она замолчала, припоминая вчерашний прием у Лисовских. Для Катрин он был потерянным временем – ей не удалось переговорить со своими подругами. Ей вообще не удалось пообщаться с кем-то интересным и практически весь прием, за исключением именно того времени, когда Анна Михайловна столь удачно отлучилась на пару минут, она провела в общество maman. Да, Катрин скучала, но Бетси… мадемуазель Бореева припомнила веселый смех княжны, кокетливые взгляды… хм.. и рядом как раз находился подполковник Журавский. Непосредственность Бетси оказала своей хозяйке медвежью услугу. - Вынуждена признать, что у подполковника могли быть основания питать особые надежды – Бетси вела себя неосторожно. Мне показалось, что вчера на приеме она была особо приветлива с месье Журавским. Лисовские - щедрые хозяева. Я видела, лакеи беспрестанно обносили гостей подносами с напитками. И кто знает: бокал-другой помогли подполковнику услышать то, чего не было и в помине. Иначе, он бы не отважился делать предложение… Катрин опять почувствовала себя неловко, потому что разговор вернулся к неприятной теме. - Да, Долли, именно предложение. Maman слышала слова признания и уверенна, что последует скорая помолвка. Она бросила извиняющийся взгляд на подругу. - Я пыталась убедить маменьку, что это была случайная встреча, но она твердо стоит на своем.
Долли: - Мсье Гранин так ответил? - удивленно произнесла Долли, хотя на самом деле уже ничему не удивлялась. "Еще один", - про себя хмыкнула она, вспомнив полученное ею настолько же нелепое объяснение князя Баринова. - Хм... положительно, наши спутники на прогулке, Катрин, весьма невысокого мнения о женском уме, если придумывают объяснения тому выстрелу одно нелепее другого. Упоминание Катрин о Гранине напомнило Долли сомнения Бетси, а затем уже и ее собственные относительно того, кто же явился жертвой развлекательного мероприятия веселой троицы. А пока... - Должна признать, что вы правы, Катрин. Я тоже это заметила, - беспечность и легкомысленность Бетси вряд ли осталась незамеченной - и не только ими. Но, понимая, что кузина уже достаточно наказана за свою неосмотрительность, думать надо было о том, как избежать наихудших последствий. Непоколебимая уверенность позиции Анны Михайловны, которую еще раз подтвердила Катрин, поистине могла привести в отчаяние кого угодно. - Какой ужас, Катрин! Предложение, помолвка... Я до последнего надеялась, что Анна Михайловна что-то неправильно поняла. Что скажет тетушка, когда узнает? - Долли ужаснулась грядущему скандалу... " Если бы не мадам Бореева, распространяющая слухи, можно было бы все замять. Но заставить мадам Борееву замолчать равносильно... тому, чтобы остановить действующий вулкан", - нашла Долли подходящее сравнение. Щадя чувства Катрин, она ничего не сказала, но бросила многозначительный взгляд в сторону ее матушки. - А ведь знаете, Катрин, - Долли придвинулась ближе к подруге и возбужденно зашептала, - думаю, что виной всему не кто иной, как граф Дарницкий. Да-да, - торопливо добавила она, чтобы предотвратить возможные возражения, - именно Дарницкий.
Катрин: - Генерал? Причем здесь генерал Дарницкий? – Катрин тоже перешла на полушепот, но в отличие от Долли, в ее голосе звучала растерянность. Мысли ее были заняты совершенно другим. Беспокойство подруги о реакции княгини Васильчиковой на вчерашнее свидание и брошенный взгляд на Анну Михайловну, навели Катрин на очень, очень неприятную мысль - maman рассказала об этом еще кому-то и теперь Долли опасается, что приукрашенная салонными разговорами сплетня доберется до Елены Владимировны. «Нет, быть этого не может, - успоивала себя Катрин, - маменька не могла так поступить. Просто Долли боится, что maman расскажет все княгине». Подобная догадка все объясняла и мадемуазель Бореева успокоилась. Теперь она заговорила более твердым голосом. - Вчера Бетси теплыми словами отзывалась о графе. Впрочем, это понятно – после того, что ей пришлось увидеть и пережить во флигеле вашего дома. Катрин осторожно подбирала слова, боясь выдать тайные надежды Бетси. Она не сомневалась, что княжна поделилась ими и с кузиной, но все же проявила деликатность. Но упоминание об убийстве в доме Васильчиковых напомнили ей о подобном происшествии в собственном доме. - О Господи, Долли! Вы не представляете, что будет, если имя Бетси свяжут с месье Журавским. – Катрин взволнованно схватила руку подруги и легонько ее сжала, словно утешая и извиняясь за свои последующие слова – сегодня ночью убили одного поляка. Он занимал квартиру прямо над нами. Говорить становилось все труднее. - Утром к нам с неожиданным визитом пришли князь Баринов и полковник Туров. Их принимала моя mаmаn. Так вот…. Она им сказала, что видела, как вчера поздней ночью из дома выходил подполковник Журавский. Последние слова Катрин буквально вырвала из собственного горла. - Подполковник приходился приятелем убитому. И теперь, если будет доподлинно известно, что после его визита никто не видел пана Ковальского живым…
Долли: - Именно генерал Дарницкий, - еще раз убежденно повторила Долли. - И дело тут не только в благодарности графу, хотя я восхищена мужеством и выдержкой Бетси. Я бы в том флигеле и минуты лишней не продержалась, и ни один граф, ни князь бы не помогли, - отвлеклась Долли от того, что хотела сказать, но тут же вернулась к прерванной мысли, понизив голос: - У кузины серьезные чувства к графу, Катрин. Она ничего мне не рассказывает, и я надеялась, что это всего лишь прихоть, однако боюсь - все слишком серьезно. Согласитесь, Катрин, не будет барышня, не испытывающая нежных чувств, в рассеянности, рискуя быть увиденной любым, выводить мужской профиль на бумаге, если только обладатель этого профиля не является предметом ее грез. Долли перевела дыхание и, переполненная долго сдерживаемыми чувствами и сомнениями, продолжала заговорщицки шептать: - И вся эта история с Журавским... Боюсь, что все эти улыбки и смех, адресованные подполковнику, на самом деле предполагали совсем иную цель... - Долли многозначительно умолкла, полагая, что намек был достаточно прозрачен. - Не могу понять одного, - задумчиво сказала она, полагая, что Катрин не требуется больших разъяснений, - какое еще отношение имеет граф ко всей этой истории? Новость об убийстве соседа Бореевых была ошеломляющей. "Ковальский? Убийство? Еще одно? Мы-то сами тут живы останемся до конца пребывания в Вильне?" - О, Катрин! Какой ужас! Как вы пережили подобное известие? Что же это творится в Вильне? - под первым впечатлением посыпался град вопросов. Но, чуть придя в себя и проанализировав "подробности", Долли продолжила: - Но, Катрин! Князь Баринов не пришел бы к вам с расспросами, если бы дело не было слишком серьезным, - Долли впервые подумала - судя по тем скудным обрывочным сведениям о князе, которые отложились у нее в голове (князем она раньше особо никогда не интересовалась), - что Лев Павлович, скорее всего, прибыл в Вильну с какой-то миссией, и ничего просто так делать не будет - она опять вспомнила прогулку (интересно, а там какая у него была цель?) и выстрел. - Подполковник Журавский приятельствовал с убитым? Доподлинно известно... Бетси... - прошептала она. - Катрин! Что же делать? Какое трагичное стечение обстоятельств!
Катрин: - Ах, Долли! Если бы вы знали, как я корю себя, что отказалась вместе с mаmаn принимать князя и полковника! Но я была так раздосадована утренним спором с матушкой, что… Но об этом после. А теперь мне сложно судить насколько серьезен был Лев Павлович, хотя Бетси мне вчера сказала, что его сиятельство занимается очень важными государственными делами, так что… Да, соглашусь с вами – только очень серьезный повод вынудил князя нанести нам столь ранний визит. Катрин снова принялась теребить ридикюль, но потом взяла себя в руки и решительно отложила его в сторону. - И вот, теперь мы можем полагаться только на суждения моей матушки. Но положа руку на сердце, я бы не утверждала, что оно справедливо. Посудите сами: mаmаn искренне убеждена, что я и князь Баринов можем составить отличную пару. Ну разве это не смешно?! Наверное, она даже вначале визита подумала, что Лев Павлович только за этим и явился – чуть ли не делать мне предложение. Катрин усмехнулась. Бедная маменька, она так увлеклась пьесами, что ей теперь везде видятся поклонники, увлечения, любовные свидания, интриги… Не могла ли она под воздействием своего увлечения преувеличить увиденную картину на балконе? Ах, Бетси, Бетси, она мысленно укоряла подругу, ну как же вы могли столь опрометчиво поступить? - Мне кажется, что граф слишком умный человек, чтобы попадаться на подобные уловки. Но разве можно винить Бетси в том, что ей хочется увлечь генерала? Вчера во время разговора я заподозрила, что она испытывает чувства к Сергею Петровичу и, судя по словам княжны, есть все основания надеяться на ответные, но думала, что это – воображаемая симпатия, влияние происшедшего в вашем доме. Вы говорите: Бетси рисовала профиль…. Верный знак, что тут еще скажешь? Но, Долли, зачем она вышла на балкон? Неужели рассчитывала, что генерал последует за ней?
Долли: - Генерал? За Бетси на балкон? - переспросила Долли, размышляя. - Не знаю, Катрин, вряд ли она могла это предполагать. А вот то, что за ней проследовал подполковник - вполне объяснимо, хотя также вряд ли было ожидаемо кузиной, - девушка грустно усмехнулась. - Думаю, вы совершенно правы - разгоряченный алкоголем мсье Журавский вообразил то, чего и в помине не было, и решил не упускать такой случай. Кто бы мог подумать, что прием у Лисовских закончится такой катастрофой? - печально взглянула Долли на Катрин. - Бетси перед этим приемом была такая счастливая - я даже подумала, не подал ли ей граф во время дневного происшествия какие-то надежды. Однако его невнимание к кузине у Лисовских говорит об обратном. Единственно, что я в толк не возьму - с чего бы это Лизе сегодня отправлять срочную записку графу! - А что касается преувеличений вашей маменьки, Катрин, не знаю, что и сказать, можно только строить догадки. "Преувеличила или нет мадам Бореева увиденное и услышанное, какое это имело значение сейчас, когда во всеуслышание она твердила только одно. Даже если потом она скажет, что ошиблась, урон, нанесенный репутации княжны и дому Васильчиковых, все равно будет непоправимый. А если еще имя Журавского будет связано с убийством, которым заинтересовался князь Баринов..." Уфф! Голова шла кругом. Пожалуй, пока больше не стоило об этом думать, иначе она больше ни на чем не сможет сосредоточиться. Мысль мадам Бореевой поженить князя и Катрин показалась ей как забавной, так и интересной. - Катриин! - протянула Долли. - А в предприимчивости вашей матушке не откажешь. Вы и князь Баринов! Кто бы мог подумать! - Долли чуть не захлопала в ладоши и, лукаво улыбнувшись, искоса глянула на подругу. - И ничуть не смешно, с чего вы взяли! Вы такая серьезная и рассудительная, умная и начитанная, и хорошенькая. Вполне возможно, что Лев Павлович, познакомившись с вами поближе, и взглянет благосклонно. Хотя мне показалось, что князь барышень вообще не жалует, - хмыкнула Долли. - Нашу с ним беседу на прогулке, увы, удавшейся не назовешь. Я была, пожалуй, слишком дерзка, но ничего не могла с собой поделать. Его надменность и высокомерие просто выводили из себя. Ах, Катрин, моя несдержанность, наверное, еще не раз меня подведет, о чем я буду ужасно сожалеть. Уже сожалею... - вздохнула она.
Катрин: - Записка?! - одними губами произнесла Катрин. Она судорожно сглотнула, откашлялась в попытке вернуть себе голос. - Бетси написала генералу записку? И это было все, что способна была произнести Катрин. Что же это происходит с Бетси? Или с графом Дарницким? Или это происходит с ними двумя? Она поискала княжну глазами и, словно в подтверждении своим мыслям, увидела Бетси в обществе генерала - они стояли возле клавикордов и разговаривали. - Долли, посудите сами. Бетси написала графу и вот, обратите внимание, она беседует с генералом. В этом, конечно же, нет ничего странного, но если учесть все разом… Но что же могло произойти, что Бетси срочно понадобилось переговорить с Сергеем Петровичем? Она вам ничего не рассказывала? Сцена возле клавикордов была вполне невинной – граф держал в руках ноты, и, казалось, они обсуждают музыку. Но так ли это? - Вы знаете, мне пришла мысль, что вчерашний день ни одной из нас не принес спокойствия. Бести попала в крайне щекотливую ситуацию, я во время прогулки чуть не упала с лошади. А вы, дорогая Долли – Катрин лукаво сверкнула глазами - стали жертвой высокомерия князя Баринова. Неужели он столь ужасен? Хотя лишь одна ваша фраза - познакомившись с вами поближе, и взглянет благосклонно – последние слова мадемуазель Бореева постаралась произнести размеренным холодным голосом Льва Павловича - говорит о многом. Не переживайте, не только вы оказались несдержанными – я вчера тоже излишне эмоционально разговаривала с месье Граниным. Но, в отличие от вас, ни капельки об этом не жалею.
Долли: Да, Долли уже приметила беседующих княжну и графа. Как ей хотелось послушать, о чем они беседуют, но в данном случае могла помочь лишь шапка-невидимка или... подходящая ниша... Долли улыбнулась своему воспоминанию. Тем не менее она полагала, что разговор вряд ли идет о музыке. Со стороны все кажется не так, как на самом деле - только вчера у нее был повод лишний раз убедиться в этом - во время недавней беседы с князем Шанским. - Нет, Катрин, ничего не рассказывала, только о случае в саду. Хотя... - Долли подумала было, что со стороны Бетси поделиться с графом последними новостями, касающимися Шанского и табакерки, было неплохим поводом для встречи с ним. Но нет, записка была написана раньше - ей вспомнилась Дуняшка, заглянувшая в дверь с вопросом о письме. "Кинжал!" - вдруг вспомнила Долли. Что означал именной кинжал в шкатулке у Бетси? Еще одна загадка. Но как можно думать сейчас о завоевании внимания Дарницкого, когда грядущий скандал вот-вот станет достоянием общества... - Катрин, - помедлив, заговорила Долли, - около тела Кучинского Бетси с графом нашли табакерку с дарственной надписью по-русски. Это долго рассказывать, но у меня есть основания предполагать, что табакерка эта принадлежит князю Шанскому. Вчера на приеме мне удалось поговорить с князем, который подтвердил пропажу у него на днях фамильной табакерки, да и имена на дарственной надписи тоже наводят на мысли об этом. А если вспомнить, как накануне убийства князь в нашей передней разговаривал с Бобусем Кучинским, - Долли многозначительно понизила голос и так же многозначительно взглянула на подругу - фигура князя Шанского предстает в весьма невыгодном свете. Табакерку граф увез с собой. А Бетси, возможно, посчитала возможным поделиться с ним нашими подозрениями.Чем не повод для встречи? - с улыбкой произнесла Долли.
Катрин: - Да-да, отличный повод встретиться с генералом. Только вот не думаю, что графа заинтересуют измышления барышень. Но все равно попытаться стоило, не так ли? Катрин лукаво посмотрела на подругу и, позабыв о манерах, слегка подалась назад, спиной откинувшись на диванные подушки. Неуверенность, неловкость, которые были вызваны поступком maman, словно рукой сняло. Как же так? Князь Шанский убил швейцара? Да разумно ли предполагать подобное? Да, полковник - bon vivant, волокита, но - убийца? Катрин смутилась от собственных рассуждений. Сейчас месье Журавский и князь Шанский оказались в одинаковом положении подозреваемых, но почему-то подполковника она, Катрин, столь яростно не защищает. «Все дело в том, что месье Журавский тот еще прощелыга, с него не убудет - оправдывала себя мадемуазель Бореева. И совершенно нелогично вынесла свой приговор - и потом, будет ему наука, в следующий раз он дважды подумает прежде чем еще раз подходить к Бетси». - Но стал ли признаваться князь в пропаже, если бы найденная табакерка принадлежала ему? Это же глупо. Все равно что… ну не знаю…. все равно, что оставить записку: это сделал я. Вам так не кажется? Катрин замолчала, погрузившись в раздумье. Должно быть более основательное объяснение тому, что табакерку князя Шанского нашли возле убитого швейцара. Более основательное, чем неуклюжесть и глупость полковника. В голове роилось множество идей, но ни одна из них не отвечала на все вопросы. Но вот мелькнула мысль и Катрин поспешила развить ее вслух. Как говорится, две головы всегда лучше думают. - Долли, а что если не только я стала свидетельницей разговора Василия Дмитриевича с паном Кучинским? Кто-то увидел их вместе…. и этот кто-то замыслил убить швейцара, но сделать так, чтобы подозрение пало на князя. Он намеренно подкинул табакерку…. Да, точно! Посудите сами: нашли табакерку с дарственной надписью, по которой легко найти хозяина вещицы. Начнут расспрашивать слуг. А слуги всегда всё видят – вот и выяснится, что князь Шанский накануне беседовал со швейцаром. Трудно не сделать определенных выводов. Но кому это необходимо?!
Долли: - А почему нет? - Долли не разделяла сомнения Катрин относительно признания Шанского в пропаже ценной вещи. - Если табакерка фамильная, жаль было бы ее лишиться. Ну и, к тому же, князь может быть все-таки и ни при чем. Возможно, табакерка Кучинским была попросту украдена - это тоже нельзя исключать. Но согласитесь, Катрин, в этой истории невероятно много совпадений, - она задумчиво покачала головой. Версия Катрин о подкинутой табакерке сначала показалась Долли излишне сложной. - Столько изобретательности, чтобы убить какого-то швейцара, - на ее лице промелькнула тень сомнения. - Если этот кто-то замыслил бросить тень на Василия Дмитриевича, как мог он заранее знать, что увидит его вместе со швейцаром? И табакеркой он должен был обзавестись заранее... Все это очень странно, - Долли в задумчивости задержалась взглядом на княгине Элен. - Но в чем-то вы, возможно, правы, Катрин, - она перевела взгляд на подругу. - Есть несколько объяснений, как мне кажется, - произнесла Долли с видом заправского сыщика и ближе придвинулась к девушке. - Швейцара могли убить либо сообщники из-за драгоценностей, исчезнувших накануне из комнаты тетушки, либо он кому-то мешал, - предположение Катрин о заранее задуманном убийстве и странная записка на полу предполагали такой вариант . - Ведь о нем неизвестно ровным счетом ничего. Ну, или чтобы бросить тень на дом князя Васильчикова. Согласитесь, убийство в доме пусть слуги, пусть даже наемного - событие не обыденное и крайне неприятное. С какой стороны ни посмотри, как здесь может быть замешан князь Шанский, решительно невозможно предположить, - Долли сама не знала, почему князь непременно должен был быть здесь замешан, но ей казалось, что столько совпадений не может случиться просто так. - Или он ему мешал? - шепотом высказала она догадку, которая единственная из всех вариантов подходила к князю.
Катрин: - Кому мешал? – Катрин порывисто вырвалась из мягкого плена диванных подушек и наклонилась к подруге. Теперь девушки сидели настолько близко, что их головы соприкасались. Эта близость позволяла разговаривать обычным голосом, но тема беседы было столь волнующей, что Катрин тоже перешла на шепот. - Кучинский мешал князю Шанскому?! Но как…? Или вы подозреваете: швейцар что-то узнал про полковника, шантажировал его, и Василий Дмитриевич решил убить его, при этом потеряв свою табакерку? Ночью, тайком, пробрался в ваш дом…. - Мадемуазель Бореева с сомнением посмотрела на подругу. - Полноте, Долли, не думаю, что вы всерьез принимаете эту идею. Чего опасаться князю? Слово швейцара против слова представителя высшего света, доблестного офицера армии. Кто бы поверил Кучинскому? Так-то оно так, но вот если… - Думаю, – задумчиво протянула Катрин – ваша идея может быть верна только в одном случае: если швейцар имел письменные доказательства против князя…. Она замолчала, позволяя Долли обдумать услышанное. Все сходится: Кучинский шантажирует князя и тот его убивает. Да, все сходится. Разве что Катрин не может представить себе князя Шанского, пробирающегося, словно мелкий воришка, в особняк Васильчиковых. Скорее, он бы запиской вызвал швейцара за город и там убил. Господи, как легко она об этом рассуждает! - Нет, я не верю, что Василий Дмитриевич может столь хладнокровно спланировать и убить человека, а потом проявить глупость и потерять табакерку. Просто не верю! И потом, я имела в виду, что некто хотел навредить Шанскому, а убийство швейцара была не сама цель, а лишь возможность скомпрометировать князя. Вот он и выкрал табакерку! Хотя… постойте… - в голове Катрин просто не укладывались все возможные варианты развития событий. Она потерла виски, стараясь сосредоточиться и яснее выразить свою мысль – у княгини выкрали драгоценности. Швейцара князь Васильчиков нанял по приезде в Вильну. А что если Кучинский ранее работал в доме Шанского, здесь в городе, и там тоже была пропажа ценных вещей? У Катрин загорелись глаза, и она возбужденно зашептала: - Вы понимаете?! У Кучинского были сообщники, как вы и предположили, они ограбили полковника, но ваш швейцар пожадничал и оставил табакерку себе. Потом он нанялся в ваш дом, выкрал драгоценности Елены Владимировны, но произошла драка с сообщниками, и Кучинского убили. А так как никто не знал о табакерке, она осталась у него - поэтому ее и нашли. Катрин даже не заметила, что они с Долли позабыли о самой важной и деликатной теме их беседы – злоключениях Бетси.
Долли: - Ну да, слово дворянина против слова швейцара, - повторила вслед за Катрин Долли и, встрепенувшись, заговорщицки прошептала: - Кстати, Катрин, а знаете, что сказал князь Василий Дмитрич, когда я намекнула на неприятности, которые могут последовать за выяснением принадлежности таинственной табакерки ему, - "разве это повод обвинить в неблаговидном поступке дворянина?" Всего лишь неблаговидном поступке, Катрин, понимаете! Долли продолжала внимательно слушать подругу. Не зря же она хотела рассказать ей об этой истории... Какая интересная мысль! Письменные доказательства... Но какие могут быть у поляка-швейцара документы против русского офицера? Если только он их не украл, как, возможно, украл драгоценности... Ну, конечно, украл. Как ей раньше не пришло это в голову. - Да, Катрин! - возбужденно повысила она голос, но, тут же испуганно оглядевшись, понизила его до шепота. - Мысль о том, что Кучинский мог работать в доме Шанского, мне уже и самой приходила в голову. И тогда он вполне мог совершить кражу. С этими неприятными обстоятельствами и мог быть связан их разговор в нашей передней, - Долли настолько воодушевилась этой версией, что ей стало казаться, что все так на самом деле и было. И похоже было, что Катрин тоже охватил азарт - азарт распутать эту головоломку. Однако чем больше становилось предположений, тем все становилось еще запутанней. - Может быть, и сообщники, - кивнула Долли. - А может быть, швейцар выкрал какие-нибудь документы и требовал выкуп, и они встретились во флигеле, и там, чтобы заставить его замолчать, полковник и... - Долли сделала жест, красноречиво свидетельствующий о том, что же мог сделать полковник во флигеле. - Однако, - вздохнула она, - доказательств никаких нет, остается только ждать развития событий. Может быть, будут какие-нибудь новости. И можно наблюдать за князем, - лукаво глянула она на Катрин, - правда, у нас немного возможностей для этого, но их нельзя упускать. Долли видела, что Катрин не верит в причастность князя к убийству Кучинского, и слова подруги подтвердили это. - Катрин, вам трудно поверить в это, да и мне тоже, признаюсь. Однако мне все-таки кажется, Василий Дмитрич гораздо более хладнокровен, чем мы себе представляем. Он же военный, Катрин. И очень может быть, совсем не такой, каким предстает перед нами в светских гостиных, - Долли умолкла, но взгляд ее как-будто говорил, что ей известно что-то еще, о чем она пока не договаривает.
Катрин: Катрин поймала многозначительный взгляд подруги, но никак не могла сообразить что же он означает. Долли еще что-то известно и поэтому она предлагает следить – нет, не следить, она сразу же себя поправила, а проявлять внимание. Шанский до такой степени привык к восторженным взглядам барышень, что они не рискуют вызвать подозрение. У нее оживленно заблестели глаза. - Наблюдать за князем?! Как же ловко придумала Долли – они будут внимательно наблюдать за Шанским. Наблюдать и делать выводы… И тут Катрин вспомнила вчерашний прием у Лисовских: Василий Дмитриевич улыбается и кидает по сторонам оценивающие взгляды. В одно мгновение Катрин показалось, что и ее оценивают и с трудом совладела с соблазном покружиться на месте: чтобы Шанский имел возможность получше ее рассмотреть. Когда на тебя обращает внимание всеми признанный светский волокита, разве это не льстит самолюбию? На лице мадемуазель Бореевой появилась пренебрежительная улыбка. - Нет, Долли, из этой идеи ничего путного не выйдет. Мы имеем счастье наблюдать князя Шанского либо в светских гостиных, либо на увеселительных прогулках. И каждый раз в нем недостает хладнокровия офицера, вы не находите? И потом со вздохом добавила: - В иных же декорациях мы его не видим.
Долли: С одной стороны, Катрин, конечно же, была права: князь Шанский - настоящий светский лев, и в умении владеть собой и следить за тем, что он говорит и делает, можно даже не сомневаться. А с другой... - Так кажется, Катрин, когда не предполагаешь за князем намерения что-либо скрывать... В противном случае, - Долли припомнила их с князем беседу, особенно ее финал, - это становится не только интересно, но и даже забавно. Она слегка улыбнулась, но, понимая, что пришла пора рассказать о пари, посерьезнела и, собравшись с духом, продолжила: - Катрин, мне, к сожалению или к счастью, довелось - случайно, конечно, - увидеть Василия Дмитрича и в иных, как вы выразились, декорациях. Вернее, не увидеть, а услышать. И то, что я услышала, не делает чести господину полковнику, равно как и его друзьям. Долли склонилась к Катрин еще ближе и тихо зашептала: - Князь с друзьями с присущей им самоуверенностью поспорили на то, что недели им будет достаточно для того, чтобы очаровать какую-то барышню. Долли сделала на мгновение паузу, чтобы Катрин ощутила, до какой глубины пропасти скатились господа. - Согласитесь, дорогая Катрин, нужно обладать достаточным хладнокровием, чтобы, не будучи влюбленным, влюбить в себя неопытную дебютантку, посмеиваясь в усы и потешаясь, скорее всего, над ее наивностью.
Катрин: - Когда вы это слышали? Как сквозь туман Катрин услышала голос и вначале даже не поняла, что это она говорит. Ее прошиб холод, в висках тревожно застучали молоточки, которые медленно, но верно, превращались в кузнечные молоты. Катрин сжала пальцами виски, в надежде унять внезапную головную боль. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы разгадать имена друзей Шанского. Так неужели вчера на прогулке….? Нет, это просто совпадение. Ей очень хотелось верить, что компания капитана Гранина на прогулке, букет с запиской и шокирующее известие Долли – все это просто совпадение. И потом, какая же она дебютантка? Напоминание о собственном возрасте не было бальзамом на душу, но сейчас именно эта мысль ее успокоила. Но как только Катрин убедила себя, что не она стала предметом возмутительного спора, ею овладела ярость. Она сердито прищурила глаза и сжала губы. Значит, господа офицеры выбрали совсем молоденькую девушку и решили потешить самолюбие? - И кто же из бравых офицеров взял на себя столь пикантную задачу? Самолично его сиятельство или же он будет исполнять роль судьи? Право, с его опытом можно судить насколько выполнена задача. И….. и кто та … барышня? Хоть Катрин и уверила себя, что ей нечего переживать на свой счет, все равно замерла в ожидании ответа.
Долли: - Вчера, Катрин, на приеме у Лисовских, - Долли чувствовала себя немного виноватой, что так расстроила подругу. Судя по тому, как та изменилась в лице и сжала пальцами виски, у нее, видимо, были опасения на свой счет, и предположение Бетси о том, что жертвой пари могла стать мадемуазель Бореева, не казалось столь уж беспочвенным. Может быть, капитан Гранин, уязвленный эмоциональной несдержанностью своей спутницы, поддался искушению завоевать расположение девушки, а подтрунивания приятелей подлили масла в огонь и вынудили его заключить пари? Долли вспомнила, что у статуи имя Катрин несколько раз проскальзывало в разговоре... Ее тогда смутило упоминание дебютантки... - Кто знает, кого господа подразумевают под дебютантками, - проговорила Долли словно в ответ своим собственным мыслям. - Может быть, тех, кто впервые был представлен им в Вильне? Разве у этих насмешников что-нибудь поймешь? - Катрин, мне не все удалось понять, и имя барышни мне неизвестно, - ответила Долли на напряженный испытующий взгляд подруги. - Капитан Гранин принимал участие в этом пари, - помедлив, совсем тихо произнесла она, полагая, что Катрин уже догадалась об этом. - Но какова его роль в сем неблаговидном мероприятии, я не знаю - гаранта спора или одного из обольстителей? Или пальма первенства будет у того, кто первым из троих добьется расположения девушки? Для меня это тоже осталось непонятным. Потому мы с Бетси и решили выяснить имя барышни, чтобы расстроить коварные планы этих любителей поразвлечься. Надеюсь, вы присоединитесь к нам, Катрин! Будем обращать внимание на всех девушек, с которыми будут беседовать князь, капитан или ротмистр Ледовской и, таким образом, возможно, нам удастся понять, о ком же шла речь в этом пари.
Катрин: Слова Долли не принесли желаемого успокоения. Да, мысль о пари пришла в умнейшие головы офицеров после прогулки. В таком случае, и записка с букетом никоем образом не причастны к пари. Но все же… Долли не уверена, что правильно поняла и что жертвой пари станет именно дебютантка. И следовательно, любая девушка находится в опасности. И она в том числе. - Конечно же, присоединюсь! Мы должны внимательно наблюдать, чтобы успеть предотвратить несчастье. Но как они могли?! Это переходит все границы. В глупом стремлении доказать что-то друг другу, они позабыли о чувствах избранной жертвы. Каково ей будет чувствовать себя подобно гончей или лошади, на которую сделали ставку? А если она по неосторожности прилюдно выдаст свою привязанность? Над нею же будут потешаться, указывать пальцем. Катрин гневно сжала кулачки. Как бы ей в эту минуту хотелось встретить месье Гранина и высказать ему все, что она думает на его счет. Затуманенный возмущением мозг отказывался признавать, что остальные участники пари виноваты ничуть не меньше, а может и больше капитана. Но именно капитану она хотела выразить свое презрение. «Причина ясна. Тогда, лесу, я на какое-то мгновение почувствовала симпатию к капитану. Он на минуту сделался серьезным и мне показалось, что под маской шутника скрывается человек, умеющий чувствовать и понимать. Какая наивность! Вот его истинное лицо. И maman еще меня упрекает!”. Господи, она же совершенно позабыла. Катрин вспомнила утренний спор с Анной Михайловной и свое намерение для видимости принимать знаки внимания Гранина. Но сейчас она должна отказаться от своего плана – лучше терпеть упреки maman, чем любезно общаться с этим… этим… Как же ей быть? - Сегодня утром месье Гранин прислал букет фиалок с весьма любезной запиской. В ней он обеспокоен моим самочувствием после вчерашнего происшествия. Сейчас я думаю: был ли этот поступок следствием договоренности с друзьями? Но утром я все видела по-иному. На меня не произвели впечатления ни цветы, ни витиеватый стиль послания, но ради спокойствия maman… - Катрин усмехнулась – вернее, ради своего спокойствия, я решила более терпимо относиться к капитану. Это избавит меня от постоянных упреков maman, что я отваживаю от себя кавалеров. Об этом я и хотела вам, Долли, рассказать, чтобы ни вы, ни Бетси не удивлялись. Теперь же не знаю как и поступить…. Если месье Гранин твердо решил меня увлечь, мне, зная о пари, будет легче дать ему отпор. Но я не хочу становиться темой для пересудов в гостиных. С другой стороны, заманчиво заполучить возможность в ответ посмеяться над незадачливым спорщиком.
Долли: - Ах, Катрин! - Долли коснулась руки подруги. - Как важно не совершить ошибку! А если у капитана Гранина самые честные и искренние намерения по отношению к вам! Хотя это, конечно, ни в коей мере не оправдывает его участие в споре по отношению к другой барышне. И вы вовсе не должны рассказывать о переменах в своем отношении к капитану. Я бы и не удивилась... Это ваше право - оказывать внимание тому, кому вы считаете нужным, или кто вам нравится, - не удержалась Долли, лукаво взглянув на подругу. - Зато, зная о пари, вы предупреждены и можете следить за положением дел. Я ни в коем случае не предлагаю, но, если вы несколько смягчите свое отношение к нему, кто знает, а вдруг это шанс что-то выяснить, вдруг он о чем-нибудь проговорится? - Долли, в восторге от такой перспективы, вдруг смутилась, поняв, что Катрин это может и не понравиться. Она не знала, как говорить с подругой о капитане, поскольку не знала истинного ее к нему отношения. Кто знает, может, Катрин пока сама не отдает себе отчета в своей симпатии к Гранину, а может, просто не хочет говорить о своих чувствах, как и Бетси, как и она сама, Долли. Заговорив о Гранине, она опять подумала о другом капитане... Со вчерашнего вечера образ Афанасьева с определенной долей настойчивости начал возвращаться в ее мысли, смущая покой девушки, и так изрядно нарушенный, воспоминанием об их неожиданной встрече, так похожей на свидание, и сожалением о невозможности повернуть время вспять. Она вздохнула, посмотрела в сторону Бетси и Дарницкого, все еще продолжающих свою беседу, и вновь повернулась к Катрин: немой вопрос читался в ее глазах.
Катрин: - Спасибо! Спасибо, Долли, что вы понимаете мои сомнения - Катрин с благодарностью сжала руку подруги. Совет был дан, но она все равно не знала, как лучше поступить, к чему прислушаться: к голосу разума или же сердца. Разум подсказывал отбросить глупую затею и дать понять капитану, что его общество ей не доставляет удовольствия. Выступить в роли стороннего наблюдателя. Но сердце стремилось помочь незнакомке, на которую спорили офицеры, а в разговоре с капитаном она могла узнать или догадаться об имени жертвы пари. Ежели в этой роли окажется она сама… что ж, чувства унижения ей в любом случае не избежать, но сердце останется защищенным, а гнев и поможет дать достойный ответ. - Я не могу решить, что же мне делать, что лучше. Я все еще рассержена, а гнев - плохой советчик. Но все же более склоняюсь к мысли: надо постараться разузнать имя девушки из первых рук. На лице Катрин заиграла хитрая улыбка. - На сегодняшний вечер maman заказала ложу. А в разговоре месье Гранин упомянул, что увлечен здешним театром. Он наверняка там будет. Александр Иванович сказался любителем представлений, значит, сегодня поднимем занавес. Заранее не предлагаю абонемент, но если вы с Бетси также будете в театре…. Она опять улыбнулась. Но поймав взгляд подруги – та выглядела какой-то растерянной - сделалась серьезной, улыбка погасла. - Долли, вы все же не одобряете мой выбор? Вас что-то тревожит, смущает? Скажите мне откровенно – вы же знаете как я ценю ваше мнение.
Долли: Задумавшись, Долли, тем не менее, не упустила ничего из сказанного Катрин, и в голове мелькнуло, кроме всего прочего, что надо бы попросить у Катрин, вернее, у ее матушки Анны Михайловны приглашение посетить вместе с ними сегодня вечером театр. Однако, услышав вопрос подруги, обращенный к ней, поняла, что она еще не умеет владеть собой настолько, чтобы ее мысли и переживания не отражались на ее лице. - Ну что вы, Катрин, я нисколько не сомневаюсь в разумности вашего выбора. Мне кажется, это совершенно верное решение, а дальнейшие действия подскажут вам обстоятельства. Отнекиваться от своего смятения было неразумно, тем более что предоставлялся подходящий повод утолить свое любопытство. Если упустить момент, после ей может не хватить решимости... "Господи, - подумала Долли, - как же подступиться... Ну почему так легко говорить о чужих заботах, и совершенно не знаешь, с чего начать, когда дело касается тебя лично. И что Катрин подумает, если я спрошу..." - Нет, я не встревожена, мне просто надо вас о чем-то спросить, и мысль об этом почему-то приводит меня в трепет. В любом случае, дорогая Катрин, не сочтите мой вопрос нескромным... Вам доводилось встречаться в Москве с Алексеем Васильевичем Афанасьевым? - изрекла, наконец, она, чувствуя, что заливается непрошеной краской. Будучи довольно скрытной и сдержанной в проявлении своих чувств, Долли никогда прежде не расспрашивала о мужчинах никого из подруг, за исключением кузины, с которой она делилась своими, теперь кажущимися такими смешными и детскими, увлечениями. Болтовня со знакомыми барышнями в светских гостиных также была не в счет. Ситуация была столь непривычна для нее, что заставила ее в волнении сжать в руках веер. "А вдруг Афанасьеву нравится Катрин, а Катрин нравится он?" - Долли аж похолодела от этой мысли, раньше почему-то не приходящей ей в голову, и совершенно не представляла, как объяснить подруге причины своих расспросов. Однако позволить Катрин удалиться, так ничего и не узнав об интересующей ее персоне, она тоже не могла.
Катрин: - Капитан Афанасьев? - Зачем-то уточнила Катрин и поздравила себя, что смогла придать голосу твердость. Но на это ушли последние силы, и она старательно отводила глаза, зная, что Долли прочтет в них смятение и… страх. Вернее, даже не страх, а всеобъемлющий ужас. Нужно что-то говорить, заполнить паузу, иначе она полностью погрузиться в нахлынувшие воспоминания. В совершенно ненужные, причиняющие боль. Месье Афанасьев… в тот год он приятельствовал с Дмитрием… с капитаном Высоковским и не мог не заметить знаков внимания, которые оказывал Катрин его друг. А значит, он знает и конец истории. - Я познакомилась с месье Афанасьевым год назад. Или чуть больше, не помню точно. – Она постаралась изобразить улыбку, надеясь, что это не будет похоже на оскал смертельно больного человека. – А зачем… почему вы спрашиваете?
Долли: Смущение и легкая растерянность Катрин не укрылись от глаз Долли, и, хоть это и вызвало еще большее ее любопытство, она обрадовалась тому, что Катрин в своем волнении не слишком обратила внимание на ее беспокойство и предательский румянец, выступивший на щеках. Небольшая пауза помогла ей взять себя в руки - самое страшное для нее было уже позади, - и она готова была выслушать все, что бы за этим ни последовало. По первым словам, неуверенно произнесенным подругой, Долли подумала, что для Катрин это знакомство, похоже, было далеко не таким приятным, как о нем отзывался Афанасьев, и ее вновь охватили сомнения... "Боже мой, - думала девушка, - вдруг Катрин была в него влюблена, и что-то произошло..." Любопытство и чувство неловкости у Долли боролись между собой, но, как бы то ни было, отступать все равно было поздно. - Сама не знаю, - честно ответила Долли, понимая, что ничего не может объяснить. - Если можно так выразиться, я познакомилась с месье Афанасьевым вчера на приеме у Лисовских, потому что ранее мы были представлены, и только. Мы немного побеседовали, и капитан упомянул о знакомстве с вами... весьма лестно, - помедлив, добавила она. - Мне захотелось вас о нем расспросить - вы же знаете, Катрин, как я ценю ваше мнение. Однако боюсь, я была бестактна, - опустила Долли глаза, вновь подумав, что вмешалась не в свое дело и спросила, видимо, зря.
Катрин: Познакомились у Лисовских… Итак, Афанасьев в Вильне, не сегодня-завтра они встретятся. Катрин мысленно усмехнулась: в городе что ни день проходит какой-то званый вечер, прием или же прогулка, а характер у капитана общительный, веселый – он вспомнит старых друзей, быстро заведет себе новых, всюду будет бывать. И она просто обречена с ним встречаться, и каждый раз будет выискивать в глазах выражение жалости или насмешки. А потом Афанасьев сведет близкую дружбу с небезызвестной троицей офицеров. И за бутылкой-другой вина, в пьяном веселье поделится пикантной историей…. Словно наяву в ушах Катрин зазвучал веселый смех и издевательские шуточки… Ей хотелось закрыть лицо руками и спрятаться. «Спрятаться… - на лице Катрин промелькнула горькая улыбка - От кого? От Афанасьева, от других, кто может знать? Но от себе я не убегу, не спрячусь. И значит, пока обида сидит во мне, я буду испуганно шарахаться от каждого общего с капитанов Высоковским знакомого. Все дело в прощении: нужно простить его за жестокость, себя - за глупость молодости. Прощу, и станет легче, все забудется. Но как же это сделать…?» Мысленный спор помог вернуть силы и восстановить спокойствие, которые, казалось, покинули ее после ошеломляющих новостей Долли. - Мне ваши вопросы абсолютно не кажутся бестактными. Вы расспрашиваете меня о человеке, которого я знаю немного дольше вас и….. – Катрин резко замолчала и удивленно посмотрела на подругу - …. Вы думали, я сочту вас бестактной? Решили: раз мы давно знакомы и месье Афанасьев отзывался обо мне лестно, нас может связывать взаимная симпатия? Нет, нет и еще раз нет! Алексей Васильевич ни разу не выказал особых знаков расположения, которые бы позволили сделать подобный вывод. И я не стремилась обратить на себя внимание. Мы несколько раз танцевали с ним балах, – это было на прошлое Рождество, если я не путаю - совершали прогулки в компании общих знакомых. И все. В мыслях промелькнули неясные тени догадок чем именно может быть вызван интересен Долли к ее знакомству с капитаном. И Катрин захотелось успокоить подругу, но сделать это в мягкой веселой форме. - Я вспомнила! И теперь очень обижена на капитана: столько танцев и прогулок и ни одного букета цветов!
Долли: Пылкость, с какой Катрин принялась уверять Долли, что между Афанасьевым и ею ничего не было и не могло быть, могла, пожалуй, заставить подозревать об обратном. "Почему, - думала Долли, слушая подругу, - почему Катрин так беспокоится, что я могу предположить взаимные чувства между ними? Простое желание не рассказывать никому о предмете своих мечтаний, или что-то другое?" Последняя фраза Катрин вообще повергла Долли в недоумение. Ни одного букета цветов? Неужели Катрин могла обидеться на такие пустяки, тем более, как она уверяет, если капитан Афанасьев не выказывал к ней особых знаков расположения. Все это выглядело очень странно. Кроме того, Долли опять вспомнила о "хрупкой репутации барышень" - именно из-за этой репутации она проявила свою несдержанность в разговоре с Афанасьевым. "... стараться не допускать оплошностей, - не в первый раз эта фраза всплыла в ее голове, - чтобы не стать притчей во языцех". Тогда она ничего не поняла, и еще удивилась, почему капитан все время возвращается к этой теме, думая, что он намекает на нее с ее подслушиванием. Что он подразумевал под этими словами, если вообще подразумевал... Глядя на подругу, возбужденно излагающую "подробности" их общения, и сопоставляя это с "приятной компанией", как выразился капитан об обществе Катрин, ее охватило смутное беспокойство, - хотя она не могла бы объяснить, какое и почему. - Катрин, - протянула Долли, - неужели вы обиделись на отсутствие букета от Алексея Васильевича. И, постаравшись как можно более непринужденно улыбнуться, покачала головой. - Вот видите! Значит, бестактность с моей стороны все-таки была. Волей-неволей я напомнила вам о капитане, на которого вы обижены, пусто даже и из-за цветов. Он ведь бывал у нас в доме, в-основном, по делам службы, к дядюшке. Но в общих развлечениях никогда участия не принимал. Поэтому вчера я была очень удивлена его общительностью и приятностью в обхождении. Сочтя за лучшее переменить тему, она продолжила: - Ах, Катрин! Чуть не забыла! Вы и ваша матушка не будете против взять меня сегодня с собой в театр? Бетси не изъявила желания посетить сегодняшнее представление, однако обещала поговорить с тетушкой обо мне.
Катрин: - Но, Долли….!! Вы все неправильно поняли. Подруга ей не поверила. Катрин не знала, что сказать. Может, она не смогла до конца собраться с мыслями и поэтому слова прозвучали неубедительно? Чувство недосказанности, непонимания неприятным осадком легли на сердце Катрин. Но раз Долли отказалась дальше обсуждать этот вопрос, то и она не будет настаивать, хотя первым порывом Катрин было желание еще раз постараться переубедить подругу. Но потом вполне справедливо рассудила, что подобное упорство с ее стороны приведет к совершенно противоположному результату. «Лучше оставить все как есть, - решила мадемуазель Бореева, - а Долли увидит у нас с Афанасьевым отсутствие взаимного интереса и поймет, что была неправа». - Я надеюсь, княгиня не будет против, и мы прекрасно проведем вечер. Я не знаю, какое представление нас сегодня ожидает, но, зная предпочтения maman, могу предположить – это будет сентиментальная пьеса со счастливым концом. Мaman так увлеклась театральными представлениями, что теперь и в повседневной жизни ей всюду видятся романтические увлечения. Так что приготовьтесь – она наверняка будет расспрашивать вас о прогулке в обществе Льва Павловича. Мaman… она может быть излишне настойчивой в своем любопытстве, так что вы, пожалуйста, не обижайтесь на нее.
Долли: Конечно, же, Долли не хотела, чтобы Катрин догадалась о ее сомнениях. Однако или подруга оказалась более проницательна, или это просто сказалась недоверчивость к ее вопросам... Ладно, так или иначе, Долли решила больше не затрагивать эту тему, а положиться на время и обстоятельства. - Я тоже надеюсь, что тетушка даст разрешение, - сказала она. - А вы упомянули, что капитан Гранин сказался театралом, - добавила она, надеясь, что возвращение к особе Александра Ивановича вернет Катрин ее прежний боевой настрой. - Может быть, он засвидетельствует вам свое почтение, - и Долли лукаво взглянула на собеседницу. Упоминание о расспросах Анны Михайловны, в свою очередь, несколько снизило ее радость от предвкушения обещавшего развлечение театрального вечера. Долли смутилась, пробормотав: - Ваша матушка? Расспрашивать о Льве Павловиче? Почему о прогулке... Ах, ну да! - вспомнила она слова Катрин о чаяниях Анны Михайловны заполучить в зятья князя. Да, если Ирэн с ними не будет, некому будет удовлетворить любопытство мадам Бореевой относительно потенциальных женихов, пребывающих на данный момент в Вильне, и отдуваться придется ей... А учитывая склонность мадам к фантазиям, неизвестно, в каком свете она представит услышанное от Долли. Придется взвешивать каждое слово... - Надеюсь на вашу поддержку, Катрин, - Долли оставалось положиться на судьбу и какую-нибудь помощь в образе кого-либо из знакомых, которые смогут отвлечь Анну Михайловну от ее скромной персоны последними новостями и сплетнями. Она взглянула в сторону мадам Бореевой, и к ней вернулось игривое настроение: - Кстати, дорогая Катрин, а вы так и не сказали, как вам нравится князь Баринов?
Катрин: - Если месье Гранин будет в театре, он подойдет, я в этом не сомневаюсь. В своем самомнении капитан захочет удостовериться, какое впечатление на меня произвели его утренние «подвиги». Катрин припомнила разговор на прогулке и выводы, которые она сделала. Месье капитан утверждал, что любит театр. Театр! Как бы не так! Невозможно поверить, что Гранина увлекают пьесы с серьезным или же трагическим содержанием – для этого капитан слишком легкомыслен. Представить же, что он в упоении наблюдает за страданиями какой-нибудь глупышки Жоржетт или интригами коварной Сильвии… Это просто смешно! Совершенно очевидно, что капитана более привлекают актрисы. Но хватит о думать о Гранине. Не все ли равно: нравятся ему актрисы или не нравятся, декламирует ли он по памяти трагедии Шекспира или же ему подавай только водевили. Он запятнал себе участием в этом отвратительном недостойном пари. Катрин почувствовала, что негодование поступком Гранина вновь набирает силу. В попытке отвлечься она с радостью ухватилась за возможность обсудить князя Баринова. Правда, с ее стороны и обсуждать нечего, – она с ним и десятком слов не обмолвилась - но Долли провела в его обществе всю прогулку, ей есть что порассказать. - Я не успела понять нравится ли он мне. Меня представили, Лев Павлович ограничился парой вежливых фраз и все. Сегодня же во время его визита к нам, как я уже говорила, его принимала одна maman. И с ее слов князь Баринов – очень достойный и важный человек. И хотя я очень часто не согласна с оценками maman, здесь же готова с ней согласиться – внешне Лев Павлович произвел очень благоприятное впечатление. Но мне показалось, что вы с этим не согласны, не так ли? Катрин хитро прищурила глаза и добавила вкрадчивым голосом: - Долли, признавайтесь, у вас на прогулке произошла стычка с князем?
Долли: - О да! Внешне Лев Павлович производит очень благоприятное впечатление - с этим я как раз согласна. Неприятный осадок от прогулки и обида на отношение к ней князя Баринова уже рассеялись, и Долли могла рассказывать о том, что произошло, без излишних эмоций. - Ах, Катрин! Наверное, иначе чем стычкой, нашу беседу на прогулке и не назовешь, - усмехнувшись, ответила она. - Или мое общество было настолько неприятно князю, отчего я удостоилась того тона, с которым он ко мне обращался, или же это было участью всех юных барышень, которых он почтил своим обществом, не знаю. Княгиня Корпина, посетившая вас вчера с визитом, предположила, что у князя с утра случился приступ мигрени, - посмеиваясь, вспомнила Долли. - Коли так, это было бы простительно. Князь буквально сразу пресек все попытки непринужденной и приятной светской беседы. Или я вкладываю в это понятие нечто совершенно отличное от его сиятельства? - Долли пожала плечами, вновь вспоминая скептические и недовольные реплики князя Баринова. - Однако Льву Павловичу тоже досталось - я ему так прямо и заявила, что думаю о тоне и содержании его замечаний, которыми он всячески старался подчеркнуть свое превосходство в силу возраста, положения и уж не знаю чего еще, - продолжила Долли, сдерживая смех. - Представляете, Катрин, надменного и холеного князя Баринова, который вынужден выслушивать в свой адрес весьма нелестное фырканье молодой девицы? Он, наверное, кипел от злости, - однако не изменил своей невозмутимой сдержанности. "И все-таки интересно, - подумала Долли, задумчиво взглянув на подругу, - какие барышни нравятся его сиятельству, если вообще какие-нибудь нравятся?" Думая, что рассказала о прогулке достаточно, чтобы у Катрин составилось представление о том, в каком ключе протекала ее беседа с Бариновым, она вернулась к тому, с чего начала и, улыбаясь, произнесла: - Думаю, выбери Лев Павлович в спутницы вас, прогулка доставила бы ему несравненно большее удовольствие. Не сомневаюсь, Катрин, вы были бы крайне благоразумны в его обществе, и князю не пришлось бы читать нотации, на которые он вчера не скупился и истратил, наверное, изрядный запас своего хладнокровия.
Катрин: - Судя по вашему рассказу, Долли, его сиятельству не подошла бы ни одна из спутниц – разве что, какая-то почтенная матрона в летах. Он вам читал нотации?! - она прыснула со смеха - я ни сколько не удивлена, что он получил достойный ответ. Только не понятно, зачем же он тогда вообще отправился на прогулку – сидел бы себе дома, лечил мигрень. Катрин не могла сдержать смех. Она вспомнила как потешалась над Граниным, и добавила: - Чаем с брусничным вареньем: я слышала, господа его любят. А так ему пришлось потратить свое драгоценное время, терпеть присутствие юной барышни и он мог стать жертвой неуместной шутки с выстрелом. Правда, необходимо признать, над последним смеяться не стоит – шальная пуля могла задеть любого из участников прогулки. Это сейчас Катрин с юмором вспоминает о прогулке, а во время той короткой сумасшедшей скачки ей было не до смеха. И неизвестно, чтобы произошло, если бы не капитан… Господи, одернула она себя, ну что же ее мысли постоянно к нему возвращаются. Словно ей думать не о чем. Она начала настраивать себя против Гранина, вспоминая самоуверенность, которой сквозило послание капитана. Письма он вздумал писать! Письмо!! Как она могла забыть о нем. А ведь Катрин специально захватила его с собой – хотела показать подругам. - Долли, вы не представляете, какой курьез сегодня произошел.
Долли: - Признаться, Катрин, я была удивлена появлением его сиятельства среди желающих развлечься прогулкой, и, не скрывая своего изумления, обмолвилась ему об этом. На что Лев Павлович заверил меня, что в этот раз ему предоставляется прекрасная возможность рассеять образ отшельника, видимо, создавшийся о нем в обществе. Ну вот он и рассеивал... этот образ... - Долли, уже не в силах сдерживаться, рассмеялась вслед за Катрин, представив себе князя, сидящего у самовара и прихлебывающего чай с брусничным вареньем... - Да, а шутника-то так и не нашли, если то была действительно шутка, в чем я очень сомневаюсь, - она перестала смеяться, подумав о том, что как-то быстро о выстреле на прогулке все забыли, ну или перестали упоминать, будто бы ничего и не было. Упоминание Катрин о каком-то курьезе заставило еще больше заблестеть глаза и так уже крайне оживленной Долли. - Курьез, Катрин?! - она ближе подалась к подруге. - О чем вы говорите?
Катрин: - О письме! Такого содержания… – Катрин бросила на Долли красноречивый взгляд. - Но не буду забегать вперед. Она невольно посмотрела по сторонам, пытаясь определить: кто же мог быть написать это письмо. Эта дама сейчас, в эту минуту, находиться в гостиной Васильчиковых. А если нет, то на приеме у Лисовских она точно была. Катрин была уверенна, что писала не молоденькая барышня, а замужняя дама или молодая вдова – слишком откровенным было послание. Конечно же, беглый осмотр присутствующих дам ответа не дал. Да и как по-другому? Нельзя же ожидать, что к ней или maman кинется женщина с возгласом: отдайте мое письмо, я не вам писала! Но Катрин хотелось знать имя дамы, и, в тоже время, не хотелось. Так более романтично – письмо незнакомки к безымянному маркизу. - Итак, сегодня maman разбирала утреннюю почту, и ей в руки попалось одно послание. Сразу оговорюсь – его доставили по ошибке, но так как в этот момент был самый разгар нашей пикировки, письмо легло в благодатную почву. Так вот, maman вскрыла его, прочла и тут же с расспросами: неужели мне пишут подобные письма? Я также прочла его. И до того опешила, что вначале даже не поняла ошибку maman - письмо написано самой дамой, а не адресовано ей. И даже не знаю: то ли огорчаться, что мне таких писем могут никогда не написать, то ли радоваться как раз именно этому обстоятельству. Катрин развязала шнурок ридикюля и достала сложенный листок бумаги. - Вот это письмо. Я долго сомневалась, - брать ли его с собой, чтобы показать – но не смогла удержаться.
Долли: - О, Катрин! - прошептала взволнованно Долли, прочитав письмо ( без малейшего чувства неловкости, признаться) и тут же перечла его второй раз. - Как романтично! А еще романтичнее было бы, если бы письмо было от таинственного маркиза даме. Правда? - лукаво взглянула она на подругу. - По какой чудесной случайности оно попало к вам в дом? После всех этих неприятных и ужасных загадок амурная тайна... - мечтательно проговорила она, исподволь начав уже размышлять над истинным адресатом этого послания. - Катрин, подумайте, - Долли уже так привыкла за последние дни ломать голову над разными ребусами, которые им подкидывали события в Вильне, что этот новый только подлил масла в огонь ее азарта и воодушевления. - Если письмо было написано в Вильне, значит, вполне возможно, мы знаем даму, написавшую его? - и Долли машинально обвела взглядом гостей, вернее, гостий, посетивших их сегодня с визитом, как будто это могло дать хоть какой-нибудь ответ на вопрос. - Вам этот почерк не знаком, случайно? - она опять взялась за письмо, понимая всю тщетность своих усилий: вряд ли какая-нибудь дама, не будучи их родственницей - бабушкой или тетей - могла писать ей или Катрин, чтобы можно было узнать руку отправительницы. Молоденькая барышня могла, скорее всего, получить записку от подруги или, в крайнем случае, от тайного поклонника, но от замужней дамы... А писала дама, барышня так вряд ли напишет... - И самое интересное, - снова вглядевшись в гостей, повернулась Долли к подруге, - какому маркизу оно адресовано? Что-то мне не вспоминается ни одного маркиза, которому бы мы были представлены в Вильне. А вам, Катрин?
Катрин: Катрин заметила взгляды, которые Долли бросала на гостей и поняла: подруга тоже пытается разгадать незнакомку. Только все это пустое, подумала она, по выражению глаз почерк не определишь . И потом, зачем ей, собственно, знать имя этой дамы? Чтобы вернуть письмо с извинительной запиской: покорнейше прошу принять мои сожаления, но я по ошибке вскрыла ваше письмо, приняв его за свое, и теперь возвращаю его вам? Да ни за что на свете! - Почерк мне не знаком. Как и не знаком ни один маркиз. Maman также не признала руки адресанта. – Катрин недовольно поджала губы и сухим голосом добавила: - Впрочем, ее за это нельзя винить – у нее было слишком мало времени, чтобы получше рассмотреть письмо. Maman не терпелось отдать листок мне: с пожеланиями внять сие послание за образец своих писем. Надо было мне сказать, что как раз пишу ответ своей двоюродной тетушке. Последние слова она произнесла глядя на Анну Михайловну – та вела очень оживленный разговор с бароном Вестхофом. Катрин еле заметным движением покачала головой: maman просто неисправима. Ну что с ней поделаешь?! - Но как письмо могло попасть к нам? Просто ума не приложу. Вот если бы письмо было найдено на полу гостиной или, скажем, на диване, то….. - Катрин с веселой усмешкой посмотрела на Долли - …. то можно было бы предположить, что его потерял месье Туров или сам князь Баринов! Представляете, серьезные господа разбрасываются любовными посланиями. Но обращения к маркизу полностью снимает с них подозрения.
Долли: - Письмо... - задумалась Долли. - Может быть, слуга или посыльный перепутал адрес или квартиру? Вдруг этот таинственный маркиз здесь под другим именем, хотя вряд ли, - тут же откинула она эту мысль, - он же должен появляться в обществе. Случай был странный, однако не такой уж удивительный. Предположения Катрин о том, что письмо потеряли Баринов или Туров, живо напомнили ей случай с запиской в их передней. Сейчас, правда, она была почти уверена в том, что письмо не принадлежало ни тому, ни другому. - Ой, Катрин! - хихикнула она. - Князь Баринов счёта из лавки не потеряет, не то что любовное послание. Но, как бы то ни было, ни мсье Баринов, ни мсье Туров маркизами не являются. - Конечно, глупо пытаться определить что-то по почерку, тем более если и видел-то его всего раз... А ведь дама, написавшая письмо, изменяет мужу, - многозначительно взглянула Долли на Катрин, - или это вдова... При мысли о вдове что-то смутное проскользнуло в памяти. - Постойте, Катрин! Маркиз... Однажды на каком-то балу в Петербурге до меня донеслись обрывки беседы - уж и не помню кого с кем - и упоминался маркиз... маркиз, - как ни напрягала Долли память, имя вспомнить не смогла, - в связи с ... Натали Гурьевой. Да, точно. А после мне еще рассказывала мадемуазель** - под большим секретом, разумеется, - подслушавшая разговоры своей maman, что из-за этого маркиза какой-то пассаж случился : с Натали-то граф Дарницкий встречался, - Долли вновь понизила голос. - Я тогда и значения этому не придала, поскольку ни граф, ни Натали меня тогда не интересовали, - Долли кинула взгляд в сторону клавикордов, но Бетси и графа там уже не было. - Может быть, Лиза что-нибудь об этой истории знает? - в раздумье произнесла она.
Катрин: - Так вы думаете, это письмо написала мадам Гурьева?! Просто невероятно! Это может быть совпадением, но кто знает? А теперь общество оживленно обсуждает расставание генерала с Натали. Или наоборот: мадам Гурьева дала отставку графу. И все из-за маркиза. Катрин старательно сложила листок и спрятала обратно в ридикюль. Даже если она будет полностью уверена, что это письмо написала Натали, то ни за что его не отдаст. Просто не посмеет. Какой же женщине понравится, что ее послания читали другие? А мадам Гурьева слыла влиятельной и опасной женщиной, и Катрин вовсе не хотелось попадать в ее поле зрения. - Но мы не знаем наверняка, она ли его написала, не так ли? Вы все же спросите у Бетси, а потом мне перескажите. Вы согласны? Оставшееся до конца визита время, подруги провели в обоюдных заверениях внимательно наблюдать за спорщиками и делиться известиями. Не был забыт и предстоящий маскарад. Эпизод завершен.
полная версия страницы