Форум » Вильна, 1812 » Я встретил вас, и все былое?.. 30 апреля, около девяти вечера. » Ответить
Я встретил вас, и все былое?.. 30 апреля, около девяти вечера.
Nathalie: Место действия: особняк Васильчиковых Дата и время: 30 апреля 1812 года, около девяти вечера. Участники: Натали Гурьева и граф Дарницкий Вы съединять могли с холодностью сердечной Чудесный жар пленительных очей. Кто любит вас, тот очень глуп, конечно; Но кто не любит вас, тот во сто раз глупей. А.С Пушкин
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Nathalie: ... Натали приоткрыла глаза, сквозь ресницы следя за Дарницким, сидящим у края кровати. Она добилась того, чего хотела. Восхитительная легкость в теле, ощущение томной расслабленности, накрывшее ее вслед за всплеском восторга, на грани помутнения сознания, заключительным аккордом страсти на смятых простынях… - Serge?.. Что вы делаете? Натали, приподнявшись на локте, пыталась в темноте разглядеть лицо любовника, однако он не обернулся и ничего не ответил. - Hе торопитесь, mon сhér ami, - она потянулась, словно сытая, довольная кошка, вскочила с постели, не стесняясь перед любовником своей наготы, и зажгла единственную свечу у изголовья кровати, еще хранящей тепло тел и следы бурной страсти. Свет свечи очертил неровный круг, бросая блики на крепкую, мускулистую спину генерала. Дарницкий, очевидно, пытался разглядеть на полу свои вещи. - Вам помочь, мой друг? – Натали присела на край и легко перекатилась к другой стороне кровати, недвусмысленно демонстрируя свои прелести, полускрытые рассыпавшимися по плечам и груди волосами, – что-то потеряли? Она прижалась к его спине всем телом, разгоряченным после первой – о, она уверена была, не последней - любовной схватки, напоминая о недавней страсти, и легонько прикоснулась губами к уху: - Не спешите, дорогой. Вам ведь некуда торопиться?
Дарницкий: - Мне надобно идти, - Дарницкий резко отстранился от Натали и встал, собирая свою разбросанную по полу одежду. Он утолил страсть, но это не принесло ему ожидаемого удовлетворения. Его захлестывало раздражение, даже злость. На Натали, которая добилась своего и заманила его в постель, но еще больше на себя, что поддался на ее уловки, за проявленную им слабость и нарушенное самому себе данное слово... Граф никогда не ходил к девкам. Брезгливая мысль о том, что ему придется дотрагиваться до продажной женщины, с которой перед тем забавлялось множество других мужчин, убивала в нем всякое желание. И сейчас похожее чувство не покидало его. Будто он провел время не со своей бывшей любовницей, а с доступной всем дамой полусвета. Он одевался, старательно отворачиваясь от Натали. Она же томно раскинулась на постели, вновь пытаясь прельстить его своим телом и не догадываясь, как ему теперь были неприятны ее зазывающие позы, мурлыкающие интонации в голосе и распущенные волосы, пряди которых он некогда любил перебирать. - Прикройтесь, сударыня, - бросил Дарницкий, отчетливо понимая, что своим скорым уходом и явным пренебрежением задевает и в какой-то степени унижает Натали, но даже светское воспитание, предписывающее ему быть галантным с дамами, не могло удержать его теперь в этой комнате и с этой женщиной. Ему казалось, если он задержится в ее спальне еще хоть на минуту, то задохнется... - Доброй ночи, мадам, - граф, все также не глядя на Натали, шагнул к дверям.
Nathalie: - Serge.. – Натали поднялась с постели, глядя ему в спину. – Погодите… Она торопливо набросила ночной халат, заранее разложенный на кресле хлопотливой и вечно испуганной Нюшкой, и подбежала к нему, обнимая сзади и снова прижимаясь к спине. Он не всегда оставался у нее на ночь и в Петербурге – бывало, дела службы требовали его утреннего присутствия, и граф покидал ее постель ночью, торопливо поцеловав на прощание и крадучись, со смешком, прикрывал дверь в ее спальню, обещая вернуться - слуги Натали знали о его визитах, и заспанный швейцар без удивления отпирал ему дверь… бывало, уходил утром… Но сейчас… Сейчас все было иначе, и Натали это очень явственно поняла. Его голос… Его сухой, холодный голос, почти брезгливое равнодушие, с каким он отстранился от нее и поднялся с постели, таили в себе страшный вывод – она ничего не добилась, лишь продлила агонию. Отгоняя от себя эти мысли, она придала лицу безмятежное выражение и голосом сирены проворковала, не отпуская его, словно пытаясь своей игрой в неведение отсрочить неизбежное: - У вас много дел, mon général… Я понимаю… Когда вас ждать, друг мой?
Дарницкий: Граф надеялся, что ему удастся уйти без лишних слов и объяснений, но Натали опять попыталась задержать его. Ему показалось, в глазах ее мелькнуло беспокойство... Впрочем, нет, он ошибся. Она вела себя так, будто не было разрыва, не было того маркиза, или сочла, раз он поехал к ней, то простил, и их отношения вернулись. Дарницкий внутренне поморщился, необычайно сожалея теперь, что столь легко попался в ее ловушку. «Сам виноват», - напомнил он себе, но поневоле раздражение его прорвалось наружу и явственно различилось в произнесенных вслух словах: - Да, у меня много дел, мадам. И, пытаясь то ли смягчить свою резкость, то ли, напротив, уколоть Натали побольнее, бросил: - И среди этих дел, сударыня, увы, не запланированы свидания с вами. Впрочем, полагаю, вы быстро найдете себе новых друзей, которые охотно помогут вам скрасить пребывание в этом городе. Прощайте! Дарницкий мягко, но решительно отстранил от себя бывшую любовницу и распахнул дверь спальни.
Nathalie: - … Вы … как вы смеете! Негодяй!..– выдохнула она, вдруг почувствовав себя одураченной. - Вы пришли сюда… зачем? Чтобы уйти через час, как уходят от дешевой уличной девки, да еще оскорбив при том!? Голос ее сорвался на крик – из соседней комнатки выскочила заспанная Нюшка и, увидев выходящего из спальни генерала и полуодетую барыню, испуганно юркнула обратно. - Постойте! – завизжала она, бросаясь к двери, - не смейте так уходить, Serge! Дарницкий не обернулся, тяжелая дубовая дверь глухо захлопнулась. Мадам Гурьева в бешенстве схватила вазу венецианского стекла и с грохотом разбила ее о темное дерево. В ответ раздался мелкий топот и осторожный стук в дверь. - Барыня, изволите чего?.. – из-за двери неразборчиво прошептала Нюшка, и в один момент Натали показалось, что у служанки стучат зубы. - Пошла вон, - отчеканила она. Нет, она не плакала – она умела плакать тогда, когда ей это было нужно. Сейчас устраивать спектакли не имело смысла – единственный зритель, коему эти сценки могли быть предназначены, ушел безвозвратно. Натали бросила на пол халат, и улеглась на одеяло, глядя в потолок черными, злыми глазами. « Вы пожалеете, граф. Вы очень скоро и очень сильно пожалеете…» Эпизод завершен.
полная версия страницы