Форум » Вильна, 1812 » Сердце красавицы склонно к измене, 1 мая, вечер » Ответить
Сердце красавицы склонно к измене, 1 мая, вечер
Шанский: Место действия - прием у Лисовских. Время - в районе десяти вечера Участвуют - Тихонова Дарья Семеновна (она же Долли), полковник Шанский (он же Шанский)
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Шанский: - Серьезным я стать всегда успею, - рассмеялся князь и хотел уже сделать какой-нибудь комплимент, но слова Долли заставили его призадуматься. Он сделал маленький глоток и, в свою очередь подбирая слова, прищурившись, уточнил: - Даже если это и моя вещь - конечно, я наведу справки - какие у меня могут быть неприятности? Разве это повод обвинить... хм... в неблаговидном поступке дворянина? Беседа начала тревожить Шанского: взгляд собеседницы был слишком серьезен, чтобы воспринять ее слова, как пустую болтовню. Да и разве назовешь разговор о покойнике светской беседой? Пауза затягивалась. - Вообще-то я хотел бы, чтобы это была моя табакерка, - стараясь говорить ровно, произнес, наконец, он. - Скрывать мне нечего, зато фамильная реликвия останется в семье. Князь еще какое-то время молчал, вспоминая события минувшего вечера, но (соберись!) уже через минуту широко улыбнулся и с прежними мур-мурными нотками обратился к Долли. - Ах, сударыня, давайте не будем о грустном, - он поискал взглядом Ледовского, - а то, неровен час, кто-нибудь подумает, что я говорю вам неподобающие вещи... Тогда вызов на дуэль неизбежен (что-то ромистр и не смотрит в нашу сторону). Шанский усмехнулся - эдикты не для гусар - и добавил: - А драться из-за какой-то, пусть даже и фамильной, табакерки... Просто дурной тон.
Долли: - Вам виднее, ваше сиятельство, - промолвила Долли: может быть, князь и прав, и беспокоиться вовсе не из-за чего... Шутливая и беспечная сторона натуры Шанского вновь взяла верх, и Долли в ответ на его очередное предложение "не будем о грустном", ответила: - Что ж, ваше сиятельство, в самом деле, пора оставить бедного швейцара в покое. Странно, но князь не торопился откланяться - приличия давно уже были соблюдены, но что-то в их беседе, видимо, или привлекло, или зацепило его, хотя он так и норовил в свойственной ему насмешливой манере склонить все попытки Долли приоткрыть завесу тайны над последними событиями к непринужденной и легкомысленной светской беседе, и заодно, как ей казалось, проверить на ней (и не всегда безуспешно) действие своих чар. - Боюсь, ваше сиятельство, о нас и так уже могут подумать неподобающие вещи, вне зависимости от того, о чем мы разговариваем, - она вспомнила недовольную даму, сравнительно недавно фыркающую по-соседству с ними, и хмыкнула. Проследив направление взгляда Шанского, она заметила вдалеке ротмистра Ледовского, в обществе двух дам сияющего своей улыбкой. Долли сразу вспомнила подслушанный разговор. Одна из дам была ей не видна, другая же - молодая девушка в белом платье - была пока Долли незнакома. "Дебютантка?..( Восторженный и счастливый вид девушки наводил на такую мысль). Она или не она?" - размышляла Долли, присматриваясь к очаровательной молодой собеседнице ротмистра. Если это она, то невелика заслуга очаровать неискушенную в свете девицу. "А Шанскому -то все это зачем? - она исподтишка взглянула на князя. - И почему он тогда здесь, а не там... Или это тактика такая?.." - Вызов на дуэль, князь? Вы часто деретесь? Сдается мне, что гусары так же часто вызывают на дуэль, как и заключают пари, - и Долли, машинально раскрыв и закрыв веер, со смешком взглянула на князя.
Шанский: - Сударыня, сударыня, - Шанский, словно сдаваясь, поднял руки вверх, - какие дуэли, помилуйте! Мы свято соблюдаем эдикт, - не моргнув глазом, солгал он и, покосившись в сторону Ледовского (или, чего уж греха таить, пани Марианны), добавил. - Пари, только самые невинные пари. Что еще остается русским офицерам? В голосе полковника зазвучали мечтательные нотки. Показалось ему или нет, но прекрасная полячка тоже исподтишка посматривала в их сторону. Если бы отношения между Шанским и пани Алексеевой уже стали... отношениями, он не преминул бы поддразнить ее легким флиртом. Но пока... В детстве князь любил рыбачить и с тех пор твердо усвоил прописную истину - чтобы поймать рыбину, нужно подсечь ее в нужный момент и никак иначе. Иначе сорвется добыча, поминай, как звали. По лицу пани Марианны скользнуло недовольство, и Шанский, самоуверенный, как и многие мужчины, отнес это на свой счет. - Вы не хотите немного пройтись? - обратился он, наконец, к Долли. Не мог же он оставить девушку одну, а вот если подвести ее к подругам... или Ледовскому... Кстати, - Шанский оживился, - неплохая идея, можно убить сразу несколько зайцев: обратить внимание друга на интересную барышню, отвлечь его же внимание от другой и - тут полковник усмехнулся - засвидетельствовать свое... хм... почтение пани Алексеевой.
Долли: Взгляды Шанского в сторону Ледовского и окружавших его дам не укрылись от Долли. Вторая дама наконец повернулась и даже как будто бросила взгляд в их с князем сторону - в ней Долли узнала пани Алексееву, с которой они были представлены, но едва ли перемолвились словом, встречаясь на приемах. Она сразу вспомнила, что имя госпожи Алексеевой неоднократно было упомянуто в разговоре у статуи. И поэтому ее не удивило предложение Шанского прогуляться, тем более что таким образом он, похоже, убьет сразу двух зайцев: ведь вполне вероятно, что девушка, стоявшая рядом с пани, и являлась предметом "невинных" развлечений гусар. - С удовольствием, Василий Дмитриевич, - сказала Долли, чувствуя, что засиделась уже на диване, и насмешливо поглядывая на князя. "Его сиятельство решили, что пришла пора выхода на сцену? Ну что ж, весьма любопытно..." Хотя Долли глубоко возмутило подобное пари, она не торопилась рассказывать о нем кому бы то ни было, другое дело, если бы оно касалось Бетси или Катрин... Кроме того, ей было любопытно узнать, чем же все это закончится, и втайне она очень надеялась на провал этого спора и то, что девица все-таки устоит - что против одного, что против другого, что третьего. - Только невинные пари, ваше сиятельство? - продолжила она прерванный разговор с ноткой сарказма в голосе, которую не смогла скрыть. - Неужели русским офицерам больше ничего не остается? - Долли еле удержалась от того, чтобы не покачать головой и не сказать "ай-яй-яй". - И на что же заключают пари гусары? - Долли как-будто призадумалась. - Наверное, на завоевание внимания прекрасной дамы.., - она возвела очи к небу и тут же, переведя взор на князя, невинно спросила: - Я угадала?
Шанский: - Дарья Семеновна, да что же такое говорите? Разве пристало... - князь, от вопроса мадемуазель Тихоновой почувствовав себя несколько неуютно, потерял бдительность и попал в пьяно-разгоряченные объятия все того же Незнанского. Видимо, тот не терял времени даром и нанес винному погребу Лисовского немалый ущерб. - Поручик, соберитесь! - процедил Шанский, стряхивая руки возлюбившего весь мир счастливчика со своих плеч. Увы, Назнанский, видимо посчитавший, что раз он рад всем, то и все должны прийти в восторг от его общества, не пожелал услышать ледяные нотки в голосе гусара и, решив в полной мере воспользоваться недавним советом полковника, обрушил весь пыл на собеседницу Василий Дмитриевича. - К-как приятно видеть здесь... - поручик сделал паузу, - он никак не мог вспомнить имя девушки, - но не стушевался, и пусть и заплетающимся языком, но зато молодцевато, добавил, - вас в добром здравии. Знаете ли... э-э-э... кгхм... ну вот... - он в надежде посмотрел на Шанского- должен же тот из мужской солидарности подсказать имя. Князь брезгливо поджал губы и с извиняющейся улыбкой - вот и красней за русское дворянство - повернулся к Долли: - Простите, Дарья Семеновна, но, думаю, нам с поручиком лучше прогуляться. С этими словами полковник слегка поклонился и, приобняв Незнанского за талию, вышел из зала. Надо заметить, что не забота о ближнем двигала гусаром, но разговор принял не самый лучший оборот, и он решил за лучшее ретироваться. В конце концов, лгать дворянину не пристало, а умолчание – не значит ложь. Эпизод завершен.
полная версия страницы