Форум » Вильна, 1812 » Как много девушек хороших, как много ласковых... 1 мая, около часа дня. » Ответить
Как много девушек хороших, как много ласковых... 1 мая, около часа дня.
Шанский: Место действия: На верховой прогулке за городом. Время действия: 1 мая, около часа дня. Участники: Ромистр Ледовской (из темы Старый друг лучше новых двух?) Полковник Шанский (из темы Мы с вами уже встречались... А жаль.)
Ответов - 45, стр:
1 2 3 All
Шанский: Незадолго до начала событий. И что только не услышит праздный прохожий, прогуливающийся по улицам Вильны. Вот и сейчас желающие могли бы узнать много интересного о близких и не очень родственниках некоего господина Пичугина. Полковник Шанский, для звучного баритона которого даже закрытое окно не являлось помехой, от души бранил проштрафившегося, по мнению Василия Дмитриевича, денщика. - Где моя табакерка, шельмец? – хмурый, как осеннее утро князь, прищурился. – Ну, что молчишь или язык проглотил? Куда дел, спрашиваю? Хоть вчера, вопреки своей воле будучи под впечатлением от встречи с отставным вахмистром, Шанский лишь слегка пригубил подаваемое на приеме у Васильчиковых шампанское и несказанно удивил приятелей тем, что отказался составить компанию для продолжения чудесного вечера (фразу, что он хочет просто подышать свежим воздухом, несостоявшиеся собутыльники восприняли, как отговорку, впрочем, таковой она и являлась). Но зато уже значительно позднее, дома, в извечной русской пьяной тоске, князь от души помянул изрядным количеством коньяка рабу божию Елену. Пичугин мог бы рассказать, как вчера самолично заботливо уложил полковника в постель, как сочувственно кивал, когда тот заплетающимся языком рассказывал ему, что никому верить нельзя, что женщины – это ведьмы, а польские женщины – особенно, и все беды идут от них, что свои проблемы дворянин должен решать сам... Слушая пьяные байки Василия Дмитриевича, Пичугин тихо радовался тому, что умеет владеть лицом. Уж от кого-кого, а слушать подобное от известного любителя дам было достаточно забавно. В общем, вчера князь был настолько в ударе, что удивил даже видавшего и не такое денщика. Теперь же Пичугин, потупившись, переступал с ноги на ногу и молчал. По своему опыту он знал, что сейчас лучше не встревать с оправданиями, потом князь поймет, какую кристально чистую душу он незаслуженно обидел и обязательно сунет в руку мелкую или не очень монету. Иван Данилович очень ценил свое место. Хоть Шанский и требовал неукоснительного порядка, зато в хорошем настроении был весьма щедр. А в плохом… Так на то и денщик, чтоб было на ком злость срывать. Да ведь не всем еще за это и приплачивают. Пичугин был философом, и сносил все выпады со стоическим спокойствием. Проверенная временем практика и здесь не дала сбоя. Потихоньку гнев полковника начал иссякать, и в комнате, наконец, наступила тишина. - Может, я и сам оборонил ее где-нибудь, - чувствуя, как трещит его голова, - а попробуйте с похмелья покричать, - пробормотал Шанский и махнул рукой. – Эх, жаль… фамильная была вещица. Да, друг Пичугин, - иногда князь разговаривал с денщиком, как с равным, что тоже весьма ценилось Иваном Даниловичем, - бывает и не такое. - Это, Ваш Высокоблагородь, - хоть и скороговоркой, но браво отрапортовал денщик, - я вам тут все приготовил. Помните, вы вчера про прогулку говорили? Так я уже… - и расплылся в довольной улыбке, увидев одобрительный кивок Шанского. Через какое-то время, Пичугин, зажав в руке полученную монету, - эх, все-таки повезло мне со службой, - утирая умильную слезу, смотрел вслед гарцующему на вороном коне полковнику и, обратившись к пользующемуся возможностью передохнуть дворнику, гордо произнес: - И все-таки орел наш Василий Дмитриевич!
Ледовской: Возвратившись к себе на квартиру после столь приятного времяпрепровождения у барона Вестхофа и в очередной раз убедившись, какой замечательный человек Николай Иванович, Ледовской находился в самом радужном настроении. Время от времени по дороге он ощупывал лежащее в кармане колье. Придя домой, он первым делом вынул украшенье и ещё раз его осмотрел. Он попытался припомнить, не видел ли он такого колье у кого-то из дам, но память не выдала ему ни одной подсказки. Успокоив таким образом свою совесть и решив уже наверняка, что колье случайно соскользнуло с шеи какой-нибудь не очень внимательной особы, Ледовской понадёжнее припрятал его, надеясь в ближайшем будущем продать находку. Заниматься поисками покупателя сейчас он не мог: предстояла верховая прогулка, продолжение так чудесно начавшегося дня. Ротмистр ещё раз попытался дозваться своего денщика и ещё раз потерпел неудачу в этом деле. Положительно, бездельник, решил Ледовской. - Ну, ты у меня попляшешь, - бормотал ротмистр. - Ну, ты у меня ещё посмотришь... Как именно попляшет бездельник-денщик и что он увидит, Ледовской представлял себе смутно. Но сейчас это было неважно. Вот когда придёт час расплаты, тогда он это и придумает. Правда, час расплаты наступал редко, потому что обычно гнев Ледовского проходил раньше, чем вышеупомянутый бездельник появлялся пред светлые очи своего начальника. Ледовской торопился появиться на месте сбора компании, так как хотел быть первым, кто встретит прибывающих для прогулки дам. Поэтому он появился там раньше, чем кто-либо другой. Он всматривался в даль в надежде увидеть подъезжающих красавиц и уже представлял себе их на лошадях в развевающихся амазонках. Однако вместо девиц на дороге показался всадник. Всмотревшись, ротмистр узнал полковника Шанского.
Шанский: Может, благодаря ласковому майскому солнышку, а, возможно, помог капустный рассол, заранее подготовленный заботливым Иваном Даниловичем, но Шанский уже в благодушном настроении и бодром состоянии, - лишь легкая одутловатость выдавала некоторую невоздержанность князя, - подъехал к берегу речки с говорящим названием Погулянка. Пустив Кара Куша медленным шагом, -жеребец, застоявшийся в стойле, недовольно фыркнул, - полковник с удивлением заметил, что он не только не опоздал, но даже приехал одним из первых. - Иван Алексеевич, - после краткого приветствия Шанский подмигнул ротмистру, - друг мой, смотрю, мы с вами самые нетерпеливые, - и понимающе улыбнулся. – Вы уже заняли место в партере? Всегда поражался вашей способности находить стратегически правильное место. Комплименты приятны не только дамам, так почему бы не доставить человеку удовольствие, тем более, если говоришь чистую правду? Полковник, успокаивающе похлопав жеребца по холке, - ишь, как разволновался, - и с усмешкой поинтересовался: - Вы позволите к вам присоединиться? Впрочем, последние слова были лишь данью вежливости, сам князь, не сомневаясь в согласии, расположился рядом с Ледовским, да и их лошади, следуюя примеру своих седоков, уже вступили между собой в дружеское перержание.
Ледовской: - Добрый день, Василий Дмитриевич! - приветствовал приятеля Ледовской. То, что вместо дам появился полковник Шанский, ротмистра ничуть не расстроило, даже обрадовало. Накануне он сильно удивился, что князь отказался составить компанию идущему гулять обществу, воспользовавшись неуклюжей отговоркой. Наверняка в этом была замешана какая-то дама. Теперь у Ледовского появилась возможность спокойно поговорить с Шанским и расспросить о подробностях. - Как вы быстро вчера нас покинули, Василий Дмитриевич, - любуясь своим жеребцом, нетерпеливо переступавшим рядом с Кара Кушем, заметил Ледовской. - Что-то случилось? Приём у князя был великолепен, вы не находите? А уж после... - Ледовской улыбнулся и многозначительно взглянул на своего собеседника.
Шанский: После слов Ледовского по лицу князя на мгновение пробежала рябь, но заметить это мог только очень внимательный человек. Шанский, согласившись с ротмистром в том, что касалось приема, на последний вопрос лишь лениво улыбнулся и покачал головой, всем своим видом показывая, что приятель все правильно понял и должен отнестись с пониманием к нежеланию князя распространяться о прошедшей ночи. Желая отвлечь Ледовского от скользкой темы, полковник мягко перевел разговор на одну из самых интересных для обоих гусар тему. - Что-то дамы задерживаются, не находите? Впрочем, это им свойственно. – и задумчиво протянул. – Была у меня одна… знакомая. Образованная… Английские книжки читала и меня пыталась приобщить, - Шанский хмыкнул, - все истории рассказывала, о писателях разных… - князь улыбнулся воспоминаниям, - так вот, встречались мы с ней больше по понедельникам… Вот она тоже... частенько опаздывала… Полковник ласково почесал Кара Куша по холке и ухмыльнулся: - Впрочем, друг мой, кому я это рассказываю. У вас, наверняка, и у самого в загашнике пара подобных историй?
Ледовской: Шанский не пожелал распространяться на тему вчерашнего кутежа, что только подтвердило догадки Ледовского. -И всё-таки жаль, жаль, Василий Дмитриевич, что вас вчера с нами не было! Скажу вам по секрету, - ротмистр с заговорщицким видом оглянулся по сторонам, хотя вокруг не было ни души, за исключением лошадей, - у пани Янины есть такие... красавицы... - Ледовской улыбнулся, вспоминая проведённую накануне бурную ночь. Впрочем, слова князя о прошлых победах пробудили в его мозгу воспоминания о собственных многочисленных приключениях. - Опаздывают, опаздывают наши цветы, вы правы! Вы знаете, по-моему, опаздывать вообще свойственно женской натуре. Дама не сочтёт себя настоящей дамой, если не опоздает куда условлено! - ротмистр рассмеялся. - Вот вы говорите, у вас была такая образованная барышня, что по-английски всё читала? И опаздывала? А вот у меня была одна история, - Ледовской мечтательно посмотрел в облака, и образ из прошлого встал перед его глазами. - Какие там романы! Такая была - ух! Красавица - глаз не оторвать! Высокая, стройная блондинка, прям как птица! И руки как крылья! А уж характером! Такой острый язычок имела - всё клюнуть норовила! И знаете, так в искусстве врачевания преуспела! Ка её любимая матушка захворает - ни одного доктора не подпускала, сама, говорила, справлюсь, от этих докторишек только вред один! И что вы думаете - тоже постоянно опаздывала!
Шанский: Семя, впопыхах брошенное Шанским, упало на благодатную почву. Ледовской с удовольствием подхватил начатую князем тему, да, поневоле, полковник и сам увлекся воспоминаниями, благо, что оба гусара, как настоящие дворяне, имен не упоминали. - И не говорите, друг мой, - усмехнулся он и, воспользовавшись опозданием пресловутых дам, смачно потянулся. Солнечный зайчик, скользнувший по лицу Шанского, почему-то напомнил ему одну особу. - Солнышко сегодня почти летнее, не находите? – полковник прижал ладонь к лицу, зачем-то пытаясь поймать игривого "зверька" и раскатисто рассмеялся. – Врачевала, говорите? Да… Видимо, мне больше повезло, чем вам. Тут хоть за жизнь можно было не волноваться… Одна моя… очень хорошая знакомая, весьма мечтательная дама. Бывало, встретимся с ней вечерком, только я начну.. кгхм… хм… комплименты говорить, так она все на звезды переводит. Я ей про глаза, что блестят, как алмазы, а она мне в ответ – лучше на небо посмотрите. Я ей, что прекраснее девушки не встречал, а она мне – кстати, сейчас я расскажу вам про созвездие Девы… Браслет ей подарил, - тут полковник замялся, - ну вы понимаете… а она мне про пояс Ориона. Шанский досадливо поморщился: - Будто меня будет интересовать какие-то созвездия, когда такая красавица рядом.
Ледовской: - Созвездия, говорите? Звёзды? - искренне удивился Ледовской. - И ни капли внимания вашим подаркам? Да-а... - задумчиво протянул он. - Вот что я скажу вам, Василий Дмитриевич, понять этих женщин - задача не из лёгких! Вы знаете, у меня тоже была одна... красавица, только она не о звёздах мне рассказывала. Интересовала её загадочная страна. Знаете, какая? Индия! Можете себе представить! И что она там нашла, хотел бы я знать? Я ведь ей тоже... и про глаза, и про руки, и про губки алые... А она мне всё какие-то небылицы в ответ! То там, в этой Индии, слоны по улицам ходят, то, подумать только, обезьяны на каждом шагу! Да кто ж в такое поверит! Ледовской вспомнил лицо своей красавицы, увлечённой загадочной страной. - Но, поверите ли, так она была хороша - как свет полной луны освещает темноту ночи!
Шанский: Со стороны собеседники представляли собой весьма живописную картину: оба молодцеватые, подтянутые, будто и не было бурной ночи у одного и… неспокойной у другого… Шанский уже и думать забыл, что затеял этот разговор исключительно для того, чтобы отвлечь внимания ротмистра от своей особы. - Женщины, они загадочнее любой самой экзотической страны, - согласно кивнул он, - даже самые лучшие из них... Зато в одном можно быть уверенным, если это девица, – она обязательно мечтает выйти замуж, тут уж к гадалке не ходи! - полковник посмотрел по сторонам и, не увидев никого, кто мог бы прислушаться к его рассказу, чуть наклонившись к Ледовскому, доверительно произнес. - Вам ли не знать, друг мой, что я стараюсь… хм… в общем, одно дело делать комплименты барышне на выданье, и совсем другое, перейти от слов к действиям… В свое время между собеседниками уже поднималась эта тема, и ротмистр, для которого миловидность дамы была важнее ее семейного статуса, никак не мог понять столь жесткой позиции князя. Впрочем, обоих гусар вполне устраивало, что их пути на любовном поприще не пересекались. Девочки из дома мадам Янины, естественно, в счет не шли. - Барышни, в большинстве своем, романтические особы, и в каждом сказанном им слове видят скрытый смысл, - князь тихонько вздохнул, его искренне огорчала способность любой девицы на выданье в самом банальном комплименте увидеть едва ли не предложение руки и сердца. – А уж заботливые матери… Шанский коротко хохотнул: - Одно время я был частым гостем у… ну, впрочем, это не важно. Так вот, была у него дочка на выданье. Интересная барышня, вся такая воздушная. Не поверите, друг мой, увлекся я… Стишки она сочиняла. Ах, какие это были стихи, мои им и в подметки не годятся! Мне казалось, что уж она-то точно не грезит замужеством, столько в ней было романтизма… Так нет же! И она ждала принца на белом коне. Вот я еле ноги и унес, на моем вороном. Не будь я осторожен в словах и поступках, был бы уже женат. Кара Куш, будто понимая, что речь зашла и о нем, тихонько фыркнул, выражая тем самым солидарность со своим седоком. - Или вот была история… - Шанский запнулся, речь шла об их общем знакомом и, чтобы Ледовской не догадался о ком идет речь, князь продолжил немного расплывчато. – Это могло бы закончиться дуэлью, но, забегая вперед, ситуация разрешилась вполне мирно. К одному моему хорошему приятелю родственница приехала… с юга. Очень интересная барышня, начитанная. Нравилось мне с ней беседовать. А потом, - полковник вполголоса ругнулся, девица была действительно хороша, но вот жениться, увольте! - а потом понял я, что дело к венцу идет. Во всяком случае, приятель мой был в этом уверен. Шанский хмыкнул: - По счастью, не один бывал я в том доме. Повадился к ним лорд один… английский… Так что стала барышня леди… хм… обойдемся без имен... Кстати, - князь оживился, - слышал я краем уха, что муж ее сгинул в экспедиции на каком-то острове. Так что… Эх, если бы не война, навестил бы дамочку, утешил в горе! Ведь не вдова она, тело-то так и не нашли. Просто был человек, и нет человека, - разведя руками, проникновенно закончил полковник историю. – Вот так-то, Иван Алексеевич, как жизнь может повернуться. Да и мы с вами под богом ходим, - и, не выдержав торжественного тона, раскатисто расхохотался.
Ледовской: Два приятеля так углубились в воспоминания, что чувство реальности даже слегка стёрлось у них. Образы прошлого витали над поляной, на которой расположились гусары и их с довольным видом перержащие кони, над речкой Погулянкой поплыли призраки прошлого. - Дуэль - это уже серьёзно! - произнёс Ледовской. - Впрочем, если бы до неё дошло, Василий Дмитриевич, жаль было бы мне вашего соперника! - то, что полковник Шанский являлся как бравым военным, так и не менее бравым забиякой, было общеизвестно. - Тем более в вашей случае попахивало бы международными неприятностями! Ледовской вновь оглянулся по сторонам. По-прежнему окрестности были пустынны. - Ой, нет, Василий Дмитриевич, всё же со всеми этими иностранцами дела лучше не иметь! Иностранки, это, конечно, другое... - ротмистр улыбнулся. - Но тем не менее наши девицы во сто крат лучше этих непонятных иноземных дам! Ещё одна история, правда, довольно давняя, всплыла в памяти ротмистра. - Одна дама, с которой у меня были... весьма близкие отношения, - начал он, - вот это была настоящая наша девица! - он задумался, напряг память, но так и не смог вспомнить имя той красавицы. - Эх, много лет прошло, не вспомню даже, как её звали. Вот сестрицу её младшую хорошо запомнил почему-то, такая совсем юная была, розовощёкая барышня, Ольгой звали. А моя... да впрочем, какая разница, как ещё звали! Но была она, скажу вам, русская душой! Говорила красиво! А письма какие мне писала! Представляете, один раз так и написала: "Я вас люблю! Чего же ещё вам надобно?" - Ледовской засмеялся. - Вы говорите, они все замуж хотят? Та моя особа, по-моему, только моих комплиментов дожидалась! Хотя... - ротмистр замялся. - Тоже потом замуж за богатого князя вышла...
Шанский: - Знамо дело, лучше, - согласился Шанский, а сам в глубине души подивился смелости девицы, - только хочу заметить вам, Иван Алексеевич, легко вы отделались. Настойчивая девушка попалась, могла бы одними письмами не обойтись. Так что поставьте за здравие князя свечку, иначе бы сидели сейчас дома, детишек нянчили, - полковник засмеялся, показывая, что просто шутит. - Но что хочу я вам сказать, - перед глазами князя мелькнула темноглазая красотка, - есть и среди иноземок очень даже интересные особы. Конечно, стихов не складывала, но картинки рисовала, залюбуешься. Мой портрет как-то изобразила, только в виде мавра почему-то... Вы только представьте меня темнокожим! При воспоминании о довольно пикатных подробностях, Шанский незаметно ухмыльнулся - горяча была дама, ох, горяча! Ощутив некоторое неудобство, - кровь, не водица в жилах, - полковник слегка поерзал и, откашлявшись, вновь погладил Кара куша по холке.
Ледовской: - Ну что вы, та девица дальше писем не заглядывалась. Подозреваю, что это матушка её потом за князя-то сосватала. А вот вы говорите, вас в виде мавра? - Ледовской просто изумился. - И как это дамам такие вещи в головы приходят? Он задумался, как же может отличаться внешность барышни от того, чем наполнена её прекрасная головка. - Как вообще в их головках могут рождаться подобные мысли? Ведь посмотришь на них, кажется, одни цветочки да камушки на уме, ан нет! Я как-то раз имел знакомство с одной девицей, - ротмистр задумался. - Послушайте, так ведь именно сегодня у той девицы именины! Ну да, точно! Я это помню, потому как недавно это было. Какие у неё мысли только не рождались! Так собой была хороша - роза, истинная роза! Но с шипами! - Вспомнив свою розу, а в особенности её шипы, Ледовской даже немножко поёжился. - Её хлебом не корми - дай чем-нибудь покомандовать! Хорошим генералом могла бы стать, ей-богу! Дома у себя точно всеми командовала. И, знаете, мысли ей в голову приходили постоянно. Могла меня на полуслове оборвать, если вдруг у неё в головке что-то появлялось. Так и вскрикивала: "А кстати!" И далее говорит, говорит, да красиво так! Но потом сама себя могла оборвать, и снова: "А кстати!" Я про себя её так и называл: мадемуазель Кстати. Ротмистр призадумался. Да, мадемуазель Кстати была одним из самых значимых его приключений. - С ней у меня был целый водоворот событий...
Шанский: - Да... есть женщины в русских... хм... в России, - Шанский в такт собеседнику поежился, в его жизни тоже была одна... история. - Да... -повторил он, вспоминая, как оно было, но ничего рассказывать не стал - слишком уж интимными были подробности. Отношения между князем и его тогдашней пассией были совсем не простыми: все было - и безумная любовь, и битье посуды, и даже... князь машинально потер щеку и усмехнулся, - дама оказалась весьма темпераментной. - Кстати, - не замечая, что невольно повторяет за Ледовским (или за его дамой?) оживился он, - вы ничего не слышали про некую баронессу Айс... Айх... ох, никогда не мог запомнить немецкие фамилии. Говорят, просто снежная королева. К такой и не подберешься, разве что Дарницкий мог бы, - и князь ухмыльнулся, - генерал - он и есть генерал.
Ледовской: - Айс... Как вы сказали? - Ледовской постарался припомнить баронессу с похожей фамилией. - Нет, не припоминается. Кажется, слышал я о каком-то бароне, то ли Айсберг, то ли Айхлейс... Нет, не поручусь за правильность, тем более что, кажется, он давно умер. Говорили, противный был старикашка. События вчерашнего дня казались Ледовскому куда интереснее, чем какой-то ушедший в мир иной старик с непонятной фамилией. - А вы заметили, как вчера господин генерал удалился с приёма? - Ледовской подмигнул Шанскому. - В обществе прелестной мадам Гурьевой. Я так и думал, что очаровательная Натали не отпустит надолго Дарницкого. Ах, какая женщина! Ротмистр вспомнил ещё одну женщину, чем-то неуловимо напомнившую ему Гурьеву. - Одна из моих знакомых была - представляете ли себе, - кавказская княжна. Горячей крови, хочу я вам сказать! Один мой знакомый, служивший на Кавказе, как-то меня с ней познакомил. Фамилия его была Печ... - ротмистр остановился, внезапно сообразив, что знание фамилии его друга может скомпрометировать кавказскую княжну. - А может, и не он... какая разница! Дама эта, как я уже изволил вам заметить, в отличие от вашей снежной королевы, горяча была невероятно! Можно было даже подумать, что она не с Кавказа, а откуда-нибудь из Сибири, такая ладная, статная! Жизнь у неё, правда, сложилась весьма неровно, знаете, всё полосками: белая, чёрная, широкая, узкая... Не смог я долго с ней... Она тоже всё эпистолярным жанром баловалась, а я, знаете ли, как-то лицом к лицу предпочитаю... Положительно, Василий Дмитриевич, - заключил Ледовской, - наши дамы гораздо лучше!
Шанский: Уход Дарницкого князь пропустил, да и обсуждать связь генерала с мадам Гурьевой, - слухом земля полнится, - ему совсем не хотелось. Вчерашняя встреча настроила Шанского на ностальгический лад, а истории давно минувших дней почему-то казались более интересными, чем то, что произошло прямо под носом. Тем более, что рассказ Ледовского оставил у полковника смутное ощущение, что он где-то уже слышал эту историю. Как там княжну звали? Что-то вертится, но... Имя какое-то, с виноделием связанное... Лидия? Нет... С этим именем связана совсем другая история. И тут он заулыбался, вспомнив крайне живую молоденькую девушку, которая буквально млела от воинской формы. Впрочем, несмотря на свой юный возраст, эта особа уже успела добавить своей матери седых волос. Подробности были весьма пикантны и, как потом радовался Шанский, не он выступил в роли соблазнителя (хотя девица была горазда на авансы)... да и скандала вроде как удалось избежать... Поэтому после секундного раздумия полковник решил, что говорить о чужих победах - дурной тон, тем более, что и своих хватает с достатком. Чуткий к настроению хозяина, Кара Куш издал тихое ржание, напомнивший полковнику ехидный смешок одной его близкой знакомой. Эта дама, настоящий жаворонок, любила будить его на рассвете, причем таким способом, что это не вызывало у князя никаких возражений. - Лицом к лицу? - Шанский усмехнулся, радуясь, что рядом нет дам - фривольная шутка едва не сорвалась с его языка. - Согласен, я тоже предпочитаю живое общение. Не далее, как вчера я посетил пани Марианну. Очень, очень я бы сказал интересная женщина, - и, подначивая ротмистра, добавил, - хотя и чистокровная полячка.
Ледовской: - А, так вот почему вы вчера появились у Васильчиковых в столь поздний час! - засмеялся Ледовской. Он подумал, что, возможно, вчера у князя с пани Марианной что-то происходило не только до приёма, но и после него, и именно пани Марианна была той причиной, по которой Шанский отказался отправиться с приятелями на кутёж. Что ж, уж какая-никакая причина, а такая для ротмистра Ледовского являлась более чем уважительной. - А меня вчера княгиня Корпина познакомила со своей очаровательной сестрицей, - разговор незаметно от дней давно минувших переходил к дням сегодняшним. - Вы с ней, наверное, знакомы? Удивительная особа, право, я никогда не встречал доселе подобных девиц! - Ледовской до сих про пребывал под впечатлением от вчерашней беседы с графиней. Остаться недовольным им - им! Ротмистром Ледовским, которого все дамы находили исключительно приятным собеседником и чудным партнёром для танцев! - Я, когда узнал, что она только появилась в Вильне, предлагал ей свою помощь, дабы скорее тут освоиться, но она каким-то странным образом мне отвечала. Мне даже показалось, что я её чем-то рассердил... - Ледовской вновь припомнил, что он говорил вчера Алексе, но не нашёл в своих словах ни намёка на что-либо обидное. - Похоже, она предпочитает домашнее заточение балам и приёмам. Как это странно для такого цветка! Но Ледовской не успел распространиться на тему странностей характера графини Станцевой. Вдали показалась коляска и ещё несколько всадников, скачущих к тому месту, где расположились гусары. Несомненно, это были остальные участники прогулки, длительное отсутствие которых дало Ледовскому и Шанскому прекрасную возможность для столь длительных воспоминаний. -О, кажется, наши дамы наконец-то изволят прибывать! - И Ледовской с широкой улыбкой повернулся в сторону приближающегося экипажа.
Шанский: - Неужели вы поверили в то, что в Вильне появилась девица, которой неинтересны балы? - усмехнулся Шанский. - Друг мой, боюсь, вас намеренно ввели в заблуждение. Сами посудите, здесь подобрался, выражаясь вашими же словами, самый настоящий цветник. И тетушки с маменьками, которые будут следить, чтобы ни один из цветков не остался незамеченным. Не хотите же вы сказать, что барышня, - как кстати ее зовут? - приехала сюда для того, чтобы заняться сватовством? Тем более, если она сестра прелестной Софи... кгхм.. Софьи Михайловны? - хорошенькая княгиня Корпина в свое время привлекла внимание полковника, но в тот момент у Шанского была приятная и необременительная связь с певичкой Надин, да и рыжоволосая красавица, по слухам, тоже была... ангажирована. - Так что, друг Ледовской, мне остается только поаплодировать незнакомой мне... пока... графине: судя по всему, она довольна умна, раз выбрала тактику, так отличающую ее от остальных восторженных барышень. Тем более, что она, как говорите сестрица княгини Корпиной... Не могут же две сестры быть столь непохожи! - полковник усмехнулся, представив искрометную Софи в доставшейся ей роли дуэньи. Упоминание о... более старшем поколении навели Шанского на воспоминания о вчерашней короткой беседе с мадам Бореевой. "Иногда зрелая томность приятнее буйства юности, - усмехнулся он, вспомнив, как заалели щечки женщины. - Эх, жаль, что у нее дочь на выданье... Любой интерес к своей особе она может воспринять совсем по-иному. Хотя..." Размышления князя прервал возглас Ледовского. - Наконец-то мы дождались кого-то из дам, - полковник подмигнул приятелю и синхронно с ротмистром повернулся к прибывающим.
Ледовской: Их разговор был прерван подъехавшей кавалькадой. Последовал шумный обмен приветствиями и не менее шумное восхищение прекрасной погодой и изумительной окрестной природой. Ледовской, последовав примеру Шанского, уже гарцевавшего на Кара Куше, вскочил на своего Аркада и пустил жеребца неторопливым шагом. Он сразу и с огорчением заметил, что графини Станцевой среди прибывших нет. Но не приехала также и её сестра, Софи, что навело ротмистра на мысль о каких-нибудь возможных важных семейных делах. Отсутствовала также и прелестная Бетси Васильчикова, которая всегда импонировала Ледовскому весёлым нравом и острым язычком. Но огорчался он недолго. Он вообще не умел долго огорчаться. Ротмистр расточал улыбки направо и налево, ловя восхищённые взгляды девиц. Он нагнал Шанского, не успевшего отъехать далеко. - Графини Станцевой нет, - сообщил он приятелю. - Так что сегодня вы не сможете оценить по достоинству этот цветок, предпочитающий цвести в одиночестве, и составить о нём своё мнение.
Шанский: - Да будет вам огорчаться, - Шанский пожал плечами и легким движением бровей указал в сторону подъехавших дам, - здесь едва ли не оранжерея, а вы об одиноком цветке. Впрочем, по улыбке на лице ротмистра можно было понять, что грусть-печаль его была весьма непродолжительной. - Интересно, а где Гранин? Не бережет он себя, совсем не бережет, - полковник весело рассмеялся. Сам будучи требовательным командиром, - попробуйте только ослушаться приказов, - он тем не менее удивлялся Дарницкому: почему бы не проявлять некоторую гибкость, ведь благодарные подчиненные потом отплатят тебе сторицей.
Ледовской: - Оглянитесь, и вы увидите его в обществе прелестной красной амазонки, - засмеялся Ледовской. - Неужели вы думали, что Гранин не найдёт способа сбежать от генерала, если намечалось такое приятное времяпрепровождение! Возможно, что он хотел нагнать нас, но путь ему преградило очаровательное препятствие! Ротмистр украдкой обернулся и залюбовался Катрин Бореевой, чей действительно яркий наряд выделялся на фоне окружающей их зелени деревьев и кустов. - Напоминает мне один цветок моей жизни... - весело произнёс Ледовской. Огорчение, вызванное отсутствием графини Станцевой, исчезло, будто его и не было. - Она тоже любила яркие наряды. Хорошо запомнил такую юбку у неё, жёлтую, как листья по осени, и большую красную шляпу. У неё дома даже портрет её висел в этом одеянии. - Ледовской улыбнулся. Портрет был хорош, не говоря уж об оригинале. - Она мне всё про разные места рассказывала - а ей много где побывать довелось! Где какие замки видела, где какие деревья необычайные растут, где какие водопады... Даже про какие-то ужасные места вспоминала, про тайны и легенды... Признаться, я предпочитаю казарму! - и Ледовской снова засмеялся.
полная версия страницы