Форум » Вильна, 1812 » Старый друг лучше новых двух? 1 мая, утро. » Ответить
Старый друг лучше новых двух? 1 мая, утро.
Ледовской: Место действия: дом барона Вестхофа. Время действия: 1 мая, 9 часов утра. Участники: барон Вестхоф, Ледовской.
Ответов - 19
Ледовской: Ледовской медленно плёлся по виленской улице. После приёма у Васильчиковых они с приятелями, несколькими офицерами, решили продолжить так чудно протекавший вечер. Вначале они отправились в один клуб, затем перешли в другой, и наконец закончили у пани Янины уже под утро. Немало запасов коньяка было уничтожено в ту ночь ротмистром Ледовским и его друзьями во славу государя-императора, Отечества и прекрасных дам. Дома Ледовской появился в приподнятом настроении и приятном опьянении, которое, впрочем, быстро стало сменяться отвратительным похмельем. Он пару раз позвал своего денщика, но ответа не получил. Отругав бездельника, болтавшегося где попало, который, впрочем, этой ругани слышать не мог, Ледовской снова отправился на улицу с двумя мыслями: подышать свежим воздухом и найти, где бы ему позавтракать. Он шёл, не разбирая направления, сворачивая во дворы и вновь выходя на мостовые. Вдруг его взгляд зацепился за что-то, блеснувшее на солнце в придорожных кустах. Он ещё не понимал, что именно это было, но почему-то подумал, что в кустах этого быть не должно. Так оно и вышло: нагнувшись, Ледовской поднял алмазное колье. Он пару минут смотрел на него, не веря своим глазам. Алмазное колье в кустах? Он стал напряжённо думать, как же оно могло попасть туда? Ну не выкинула же это колье, в самом деле, какая-нибудь экстравагантная дама! Скорее, решил ротмистр, колье просто потерялось, соскользнув с шеи красавицы. Внезапная мысль родилась в мозгу Ледовского. Он огляделся. Вокруг никого не было. Тогда он быстро положил украшение себе в карман. Дама, потерявшая колье, вряд ли станет его искать, а он продаст его и выручит деньги, и можно будет отдать хоть часть долга. А можно будет и не отдавать! От этой мысли Ледовскому сразу стало весело. Ротмистр быстро зашагал по улице, повернул налево, затем направо и вдруг сообразил, что находится недалеко от дома своего доброго приятеля барона Вестхофа. Вот и выход, обрадовался он! У Вестхофа, как у старого друга, можно будет спокойно позавтракать, да заодно и поделиться впечатлениями о вчерашнем приёме! Не сомневаясь более, Ледовской направился к дому барона и постучал в дверь.
Masque: Слуга барона Вестхофа, носивший неожиданно пышное имя Вильгельм, был педантичен, как истинный немец, не любил Россию, как истинный немец, и обладал невозмутимостью, свойственной вышколенному английскому дворецкому. Убедившись, что в небольшой гостиной царит безупречный немецкий порядок, Вильгельм удовлетворенно вздохнул, оглядел еще раз поднос, на котором лежала утренняя корреспонденция господина барона – местная газета и два письма. Он убедился, что чернильница наполнена, а перья очинены, машинально разгладил продольную морщину на скатерти, и, не удержавшись, открыл графин с бренди, стоящий на буфете, и понюхал содержимое. Это нехитрое действо вызвало на постном лице Вильгельма некое подобие блаженной улыбки. Он вернул графин на место, осмотрел прозрачные, подобно мартовской капели, тяжелые стаканы для бренди, из которых поглощал сей напиток ( в умеренных количествах) господин барон, и забормотал себе под нос неожиданно приятным тенорком песенку о милом Августине: O, du lieber Augustin, Augustin, Augustin, O, du lieber Augustin, alles ist hin… Его музыкальное бормотание было прервано совершенно немузыкальным стуком в дверь. Вильгельм поморщился и впустил в прихожую ротмистра Ледовского, немного всклокоченного, но чем-то весьма удовлетворенного. Лицо милого Августина не дрогнуло. Церемонно поприветствовав господина ротмистра, он плавно удалился, пообещав доложить господину барону о визитере.
Ледовской: Ледовской проводил взглядом удаляющего Вильгельма. Идеально вышколенный слуга барона Вестхофа казался ему не человеком, а чем-то вроде превосходно отлаженного механизма, никогда не дающего сбоя. Ротмистр прошёлся по передней. В ожидании барона он решил пропустить парочку-другую стаканчиков бренди, так аппетитно расположившего на буфете. Ледовской налил бренди и отошёл к журнальному столику, где ожидала барона почта. Он сел, развернул газету и увидел любопытную заметку о недавно проводимом государем-императором смотре войск, в котором эскадрон самого ротмистра Ледовского принимал непосредственное участие. Ледовской поставил стакан с бренди на столик и углубился в чтение. Автор заметки так превозносил доблестных гусар, что ротмистр сразу же зауважал неизвестного писаку. Он потянулся за бренди, не отрывая глаз от газеты. Но слегка не рассчитал и толкнул стакан. Бренди пролилось на журнальный столик и вертлявой змейкой поползло в лежащее сверху письмо. Ледовской, как истинный гусар, немедленно бросился исправлять положение. Он отбросил газету и схватил пострадавшее письмо. Какая неприятность! Как ни спешил ротмистр, бренди уже успело затечь внутрь. Недолго думая, ротмистр распечатал письмо и начал стряхивать капли, которые, к счастью, не успели повредить текст. Невольно глаза его поймали первую строчку письма: "Дорогой племянник!" Ледовской удивился и замер на мгновенье. У барона есть дядюшка? Или тётушка? Ледовской вспомнил свою любимую тётушку Марью Николаевну, её тёплые руки, её ласковый голос... Машинально глаза ротмистра побежали по строчкам письма. "Дорогой племянник! - читал Ледовской. - У меня все хорошо, только бессонница совсем замучила. Но я приспособилась: как лягу спать, начинаю живность разную пересчитывать. То кошек - одна за другой на забор прыгают. Одна, вторая, третья... И так двадцать четыре штуки. Еще котята помогают: они помельче, их больше набирается. Восемь раз по десять и еще четырех вдогонку. Вижу их четко, будто наяву, хотя глаза закрыты. Намедни вздумалось мне гусей считать: два важно прошли, а восемь пролетело, крыльями хлопоча. Прими мой совет: как заснуть не сможешь, посчитай хоть до шести чего угодно. Соседка моя, Наина, мешки с мукой приспособилась считать. Уверяет, очень ей помогает. Твоя тетушка Гретхен.
Вестхоф: Вестхоф, еще в халате, сидел перед зеркалом и причесывал волосы мягкой щеткой в серебряной оправе. Он находился в весьма недурственном настроении, вызванном результатами вчерашнего приема у Васильчиковых, на котором свел удачные знакомства с некоторыми влиятельными людьми, а также адъютантом Дарницкого. И сейчас, и ранее, во время бритья и утреннего омовения, барон продумывал, какими путями можно раздобыть сведения, содержащиеся в бумагах секретного пакета, о котором ему поведал Гранин, заодно размышляя, что привело в Вильну Лео Баринова. - Ваша милость, пожаловал господин ротмистр Ледовской, - в дверях спальни возник Вильгельм. - Я провел его в гостиную. - Ледовской?! - барон посмотрел на часы, показывающие половину девятого, положил щетку на туалетный столик и встал. Легко было догадаться о причине, побудившей ротмистра заявиться к нему в такую рань, памятуя о нескольких подобных визитах еще в Петербурге. - Пошли в трактир за завтраком. На двоих, - велел он Вильгельму, отмахнулся от предложенного слугой сюртука, плотнее запахнул шелковый халат, надетый на белоснежную сорочку и домашние серые панталоны, и через кабинет прошел в гостиную. Там, в кресле у круглого столика, с весьма помятым после ночной пирушки видом сидел Ледовской и читал какое-то письмо. - Доброе утро, дружище, - Вестхоф с улыбкой кивнул своему приятелю и задержался взглядом на листке бумаги в руке ротмистра. - Получили важные известия?
Ледовской: Только тут до Ледовского дошло, что же он натворил. Он же вскрыл чужое письмо! Он совершил поступок, недостойный офицера! Но... Он же не хотел! Он же, напротив, всеми силами пытался спасти послание, адресованное его другу! У него и в мыслях не было... Надо всё объяснить Вестхофу! Он должен понять, тем более что письмо носило сугубо частный, семейный характер. Собственно, ничего предосудительного ротмистр и не совершил! Только узнал, что у барона есть милая тётушка. Тем не менее, когда Ледовской начал говорить, он с трудом подбирал слова. - Эээ... доброе утро, Николай Иванович! Видите ли... Понимаете ли, я пил бренди... Ваше бренди изумительно! А тут статья... Любопытная такая, знаете ли, заметочка... Я совсем случайно стакан уронил, просто рукой задел... Ну и бренди на письмо полилось... Я и не думал, поверьте! Вот, видите, текст совсем не повредился... - Ледовской протянул листок бумаги Вестхофу. Он и сам понимал, что несёт какую-то чушь, но никаких более подходящих слов ему подобрать не удалось. Он только смотрел на друга в надежде, что тот поймёт его рыцарские чувства к погибающему под потоками бренди письму и не будет сильно за это злиться на приятеля.
Вестхоф: Из взволнованного бормотания Ледовского о заметочке в газете и опрокинутом стакане с бренди было слишком трудно понять, что произошло. "Просроченный счет от лавочников или требование уплатить карточный долг", - решил барон, не видя иной причины, которая могла заставить ротмистра примчаться к нему спозаранку. Вестхоф и прежде не раз выручал деньгами безалаберного Ледовского: ему был нужен "свой" человек среди офицеров, а что могло привязать крепче, как не одолженная кругленькая сумма, да привычка иметь под рукой тугой кошелек надежного приятеля? Вестхоф машинально взял протянутое ему письмо, развернул и... похолодел. Это был вовсе не счет ротмистра, а ему самому предназначенное зашифрованное послание от одного из самых ловких агентов по кличке "Гретхен", ведущего наблюдение за формированием и дислокацией корпусов первой Западной армии. Как Ледовской посмел...?! Развернутая, местами помятая газета и стакан на столике, с остатками бренди на дне, влажные пятна на письме, расплывшиеся местами чернила... "Ледовской... Чертов Думмкопф*!!!" - мысленно выругался Вестхоф. Сохраняя на лице полную невозмутимость, он медленно сложил письмо и опустил его в карман халата. "Он не мог догадаться", - подумал барон, опускаясь в кресло напротив своего ничего не подозревающего приятеля. Пока не подозревающего. - Благодарю вас, мой друг, что спасли мое письмо, - Вестхоф изобразил на лице самую безмятежную улыбку. - Надеюсь, вы позавтракаете со мной? И расскажете заодно, что привело вас ко мне нынешним утром? * дурак (нем.)
Ледовской: У Ледовского слегка отлегло от сердца. Похоже, славный барон ничуть на него не рассердился. - О, благодарю вас за приглашение, разумеется, разумеется, мы позавтракаем вместе и обсудим все новости! И не стоит благодарности, Николай Иванович! Я и сам так испугался своей неловкости, право... - Ледовской с ненавистью взгянул на стакан с бренди, виновник всех его неприятностей. - Но я же не мог допустить, чтобы из-за моей оплошности пострадало ваше послание, дорогой друг! Так уж вышло, совсем случайно... что я увидел его содержимое... Ледовской с опаской взгянул на барона, но увидел лишь обаятельную улыбку и прямой, честный взгляд голубых глаз. Разумно рассудив, что Вестхоф не держит на него зла за вскрытое письмо, ротмистр позволил себе вновь углубиться в сентиментальные чувства. Снова вспомнил он свою собственную тётушку и поразился, как похожи эти пожилые дамы! - Николай Иванович, так у вас, оказывается, есть тётушка?
Вестхоф: - Тетушка? Тетушка... Да, есть... - рассеянно ответил Вестхоф, через раскрытую дверь в столовую наблюдая, как Вильгельм накрывает на стол доставленный из трактира завтрак. В уме он быстро просчитывал варианты возможных последствий того, что Ледовской прочитал письмо его "тетушки Гретхен". Ротмистр простодушен и недалек, он вряд ли когда о чем догадается. Но рано или поздно он сболтнет кому-то об этом письме, и этот кто-то может сделать совсем другие выводы из невинного на первый взгляд рассказа о бессоннице тетушки барона Вестхофа. Это было опасно. Очень опасно, и чревато осложнениями... - Кушать подано, - с поклоном возвестил Вильгельм. Он появился на пороге с наброшенной на руку белоснежной накрахмаленной салфеткой, всем своим видом показывая, что завтрак ждать не может. - Тетушки, дяди, родственники... - Вестхоф поднялся, жестом приглашая Ледовского проследовать с ним в столовую. - Им от нас многого не нужно: они лишь хотят, чтобы им было с кем поделиться своими проблемами, а нам остается выказывать уважение их возрасту, уделяя им толику необходимого внимания... Но какому случаю я обязан счастьем вас видеть, дружище? Ночному дежурству, после которого вы решили оказать мне честь своим посещением, или?..
Ледовской: Ледовской с удовольствием принял приглашение барона и направился в столовую, предвкушая приятный завтрак. Сейчас, когда его треволнения от происшествия с письмом немного улеглись, он вновь приобрёл способность воспринимать окружающий мир. Барон интересовался причиной его появления у него в столь ранний час! А какая была у него причина? Да никакой веской причины у ротмистра не было! К тому же его мысли занимали две, как он подозревал, похожие чудные дамы: его тётушка Марья Николаевна и тётушка барона Гретхен. Русская и немка, но наверняка обе седые, с ласковым голосами, возможно, немножко упрямые, но такие добрые! Усаживаясь за стол и ещё раз убедившись, что барон забыл про неуклюжесть Ледовского в борьбе с бренди, ротмистр начал: - Что меня привело к вам, Николай Иванович? Ну как же! Мы провели вчера наиприятнейший вечер, и не могу же я не обсудить его с таким прекрасным другом, как вы! Но скажите же мне... - Ледовской улыбнулся. - Расскажите мне, прошу вас, про вашу милую тётушку! Вы знаете, у меня у самого есть тётушка! Сестра моего батюшки, Марья Николаевна. Такая милая и приятная старушка! Она часто гостит у нас, и могу сказать, что я её любимый племянник! А ваша тётушка, наверное, тоже совсем уж не молодая особа?
Вестхоф: Вестхоф, в этот момент подносивший чашку с кофе ко рту, с удовлетворением отметил, что рука его даже не дрогнула при очередном упоминании "тетушки". Он сделал неторопливый глоток, аккуратным движением поставил чашку на блюдце, промокнул губы салфеткой, кивнул Вильгельму, чтобы тот положил ему на тарелку омлет с ветчиной, и только после этого сказал: - Попробуйте омлет, дружище. Из свежайших яиц и ветчины. У трактирщика зять под Вильной хозяйство держит и снабжает почтенного Яна Карлыча отборнейшими продуктами. Кухарка в трактире искуснейшая, готовит - пальчики оближешь. С пылу, с жару, так сказать... Он методично разрезал теплую булочку напополам, намазал маслом и, взяв нож и вилку в руки, с завидным аппетитом принялся за омлет. - Тетушка Гретхен упорно скрывает свой возраст, - наконец сообщил он. - Последние пять лет она всех уверяет, что ей пятьдесят четыре года и ни на месяц больше, хотя, боюсь, ей уже под семьдесят. Это старшая сестра моего двоюродного дяди. Настоящая "тетушка Гретхен" выглядела лет на сорок, носила пышные черные бакенбарды и именовалась Конрадом Болевичем, но ротмистру о том вовсе незачем было знать. Он и так уже на свою беду узнал слишком много. - Как вам понравилась графиня Станцева? - Вестхоф намеренно сменил тему разговора, надеясь, что воспоминания о рыжеволосой красотке отвлекут Ледовского от тетушек, и что он не упустит возможности поговорить о своей новой знакомой.
Ледовской: - Графиня Станцева? - с недоумением переспросил ротмистр. Он сначала не понял, о ком это барон, но потом сообразил: так это же та рыжеволосая красавица! Ведь княгиня Корпина, к великому сожалению Ледовского, так быстро покинула их кружок, что назвала только имя и отчество своей очаровательной сестрицы. По крайней мере с другими дамами на вчерашнем приёме ротмистр был уже знаком ранее. Значит, она графиня, и фамилия у неё Станцева. - Вы об Александре Михайловне? Ну конечно! Очаровательна, совершенно очаровательна! Мы имели с ней небольшую беседу, - Ледовской замялся. Он вспомнил, что прелестная графиня вроде как выражала неудовольствие восторгами Ледовского, его предложениями о помощи... Ротмистру не хотелось обсуждать это с бароном. Признавать, что он не встретил в глазах дамы немедленного восхищения, было не в характере Ледовского. - Она только вчера приехала, - неизвестно зачем сообщил он Вестхофу. - И ещё не успела осмотреться. Восхитительный омлет, Николай Иванович! - он с удовольствием убедился, что барон не зря нахваливал трактирщика. - Ваш Ян Карлович просто волшебник! А знаете, - воспоминания о любимой тётушке вновь завладели разумом ротмистра, растаявшим от аппетитного кушанья. - Когда у нас гостила Марья Николаевна, - ну, моя тётушка! - она так следила, чтобы мы с сёстрами прилично вели себя за столом! Вы знаете, я ведь младший в семье, и три мои сестры немногим старше меня, вот мы всегда и держались вместе, так Марья Николаевна всегда нас поучала, что и как брать за столом, что уместно и что неуместно говорить... А вот со сном у неё, как и у вашей тётушки, были проблемы, да... - Ледовской отправил в рот ещё один кусок вкуснейшего омлета и порадовался про себя, как удачно он нашёл сегодня место для завтрака. - Но она решала их по-другому! Она звала кого-нибудь из моих сестёр, чтобы ей читали какой-нибудь роман подлиннее и поскучнее! - ротмистр рассмеялся. - Можете порекомендовать своей тётушке этот способ! А я обязательно расскажу моей о способе вашей! Это ж как она придумала - котят считать!
Вестхоф: - Попробуйте еще вот этих пирожков, - Вестхоф придвинул поближе к ротмистру овальное фарфоровое блюдо, на котором золотисто-коричневой горкой возвышались крошечные ароматные пирожки, начиненные курятиной, гусиным паштетом, вязигой и капустой, и послал дружескую улыбку сидящему напротив приятелю. - Непременно, мой друг, непременно отпишу ей все ваши советы и даже передам от вас поклон. Тетушка будет счастлива и несомненно вас полюбит, как люблю вас я... Барон сделал глоток кофе и посмотрел на Ледовского поверх чашки. Тот в этот момент склонился над своей тарелкой и потому не мог заметить, как на мгновенье глаза Вестхофа заледенели. Но голос барона звучал все так же снисходительно-дружлюбно, каким он имел обыкновение беседовать со своим молодым приятелем. - Я наблюдал за вашей беседой с графиней, - Вестхоф потянулся за кувшинчиком со сливками, чтобы полить ими свежую, хоть и оранжерейную, клубнику. - Мне показалось, вы произвели на нее впечатление, хотя, как я подозреваю, она весьма разборчива, раз до сих пор не осчастливила никого своей рукой.
Ледовской: - Графиня? О да, весьма, весьма разборчива! - Вестхоф сказал, что Александра Михайловна до сих пор не осчастливила никого своей рукой! Так значит, она не замужем, обрадовался Ледовской. Это хорошо! Значит, можно не бояться праведного гнева мужа, если он в своих комплиментах зайдет, скажем так, несколько дальше, чем это дозволено в общении с девицами. Ротмистр усмехнулся про себя. Он с превеликим удовольствием расточал комплименты, и нельзя сказать, что юным особам это не нравилось. Наоборот, барышни начинали так привлекательно смеяться и стыдливо опускать свои чудесные глазки! Но с замужними дамами нужно было строго соблюдать все правила. - Никого не осчастливила, вы говорите? Такая красавица - и до сих пор не замужем? - Ледовской, хоть и обрадовался, но искренне удивился. Мысли о вчерашней знакомой даже вытеснили на какое-то время у него из головы воспоминания о тётушке. - Такой цветок цветёт ни для кого? Это, право, поразительно! Впрочем, я заметил, - поглощая пятый пирожок, произнёс Ледовской, - что у графини весьма своеобразный подход к жизни. Она говорила, что ведёт довольно уединённый образ жизни и не часто посещает балы. Это возмутительно! Такая роза - и спрятана в уединении! Пирожки просто восхитительны, Николай Иванович, просто восхитительны! Но я думаю, пребывание в Вильне поможет этому цветку начать цвести так, как ему это подобает!
Вестхоф: Барон вздохнул с некоторым облегчением: Ледовской наконец перешел к более безопасной, в том числе для него самого теме разговора. Но все равно теперь ротмистр являлся пусть и невольным, но источником опасности для Вестхофа, и эту проблему придется решать. Барон усмехнулся, припомнив русскую пословицу: кто меньше знает... как там? Лучше спит? К ней следовало бы добавить: не только лучше спит, но и дольше живет. Именно так. Не иначе. - Каждому цветку нужен свой садовник, - заметил он, откидываясь на стуле и с улыбкой глядя на Ледовского. - При хорошем уходе, как известно, цветы начинают распукаться и благоухать. А если на розе есть шипы, тем слаще наслаждение, когда она наконец одаривает вас своей благосклонностью... Кстати, графиня присоединится к сегодняшней верховой прогулке за город?
Ледовской: - К верховой прогулке? Н-не знаю... Она об этом не упомянула... Впрочем, она только вчера прибыла в Вильну. как я уже изволил вам сообщить, и, возможно, просто не определилась с выбором. Ротмистр пожалел, что вчера не спросил об этом свою новую знакомую. Надо было сразу предложить сопровождать её! Эх, упустил такой случай! Но сокрушался Ледовской недолго. Он знал, что в намечаемой вылазке за город будут принимать участие другие не менее прелестные юные особы. - Похоже, что они очень разные, княгиня Корпина и её сестрица... - задумчиво проговорил Ледовской, вспоминая вчерашнюю беседу. - А вы, Николай Иванович? Вы не собираетесь прогуляться вместе с нами? Прекрасная природа, зелёные луга - вас это не привлекает?
Вестхоф: - Увы, не собираюсь, - барон налил себе еще кофе. - Дела, знаете-с... Как-нибудь в другой раз... Может быть. Хотя Вестхоф здесь официально числился в командировке, выхлопотал он эту поездку благодаря дружеским связям с непосредственным начальником и чувствовал себя в Вильне скорее на отдыхе, чем на службе. Привезя с собой несколько не представляющих особой важности и нужды пакетов с бумагами и раздав их адресатам, барон оказался свободен от каких-либо обязанностей, за исключением дел личного характера. Необходимость почти каждый день являться пред очи присутствующих в Вильне государственных мужей отбирала у него не более часа-двух времени, зато приносила немалую пользу и в расширении круга знакомств, и в дальнейшем продвижении по служебной лестнице. - Вероятно, графиня будет сегодня вечером на приеме у ***. Слышал, туда собирается все общество, - заметив некоторую растерянность в голосе ротмистра, поспешил его утешить Вестхоф. - И вы сможете вновь полюбоваться этой прелестной барышней. Надеюсь, сегодня у вас нет вечернего дежурства в полку?
Ледовской: - Нет-нет, сегодня я совершенно свободен, - Ледовской действительно был очень рад, что сегодняшний день у него был не занят. - Жаль, Николай Иванович, очень жаль, что придётся любоваться природой и прелестными барышнями без вас. - Ротмистр широко улыбнулся. - А ведь здешняя природа и красота наших очаровательных созданий так дополняют друг друга! Воображение Ледовского уже рисовало ему картину сегодняшней прогулки. Теперь, когда противное утреннее похмелье стало частью прошлого, когда его желудок так приятно наполнился благодаря гостеприимству барона Вестхофа, а разум совсем успокоился после происшествия с письмом и сентиментальных воспоминаний, жизнь снова показалась Ледовскому восхитительной. Впрочем, редко когда она казалась ротмистру другой. Это чувство подтверждало также лежащее в кармане алмазное колье. - А сознайтесь, Николай Иванович, вам ведь Александра Михайловна тоже нравится? - совсем расслабившись, в усмешкой спросил Ледовской у своего друга.
Вестхоф: - Графиня очаровательна, - барон с удовольствием вызвал в памяти образ рыжеволосой дивы. - Конечно, она мне понравилась, как нравятся все красивые женщины. Каюсь, я неравнодушен к прелестным личикам со сверкающими глазками, как и стройным осанкам их обладательниц, волнующим взгляд округлостям в положенных местах и маленьким изящным ножкам... Какого нормального мужчину все это может не... взволновать? Он с улыбкой посмотрел на приятеля, несомненно также пустившегося в воспоминания о хорошеньких женщинах. - Но вы мне так и не ответили, что привело вас ко столь ранним утром, - Вестхоф ни на секунду не поверил, что Ледовский явился к нему в неурочный час, чтобы только обсудить вчерашний прием у Васильчиковых. Наверняка ротмистр опять проигрался, или его кредиторы требуют погашения части долга. Барон был готов ссудить ему некоторую сумму. Хотя теперь это представлялось неразумным, он не раз убеждался в том, что щедрость рано или поздно приносит свои плоды. - Вы знаете, дорогой друг, что можете поделиться со мной своими проблемами, и будьте уверены: я всегда рад оказать вам дружескую поддержку.
Ледовской: Вестхоф снова настойчиво заинтересовался причиной прибытия Ледовского к нему в столь ранний час. Ну что же он мог ответить? Что ему уже не отпускают в кредит в трактирах? Признаться в этом прямо Ледовскому не хватило смелости. Поэтому лучшее, что он мог сейчас сделать - это поблагодарить барона за угощение и направиться домой. Тем более что время неумолимо текло, а ротмистр не хотел опаздывать на намеченную верховую прогулку за город. Ведь туда собирались премилые барышни! - Я знаю, знаю, дорогой Николай Иванович, что всегда могу на вас рассчитывать! Это так прекрасно - иметь верного друга, который может поддержать в трудную минуту! Ледовской ни капельки не лукавил, произнося эти слова. Тем более что трудных минут за плечами ротмистра случилось уже немало. Взглянув на большие часы, стоящие в углу, Ледовской сделал вид, будто только что заметил, который час. - Как время-то бежит, Николай Иванович! Не успеешь оглянуться... Друг мой, я хочу поблагодарить вас от всей души за столь радушный приём и великолепный завтрак, но вынужден откланяться. Время нашей прогулки приближается, а опаздывать - этого не может позволить себе русский офицер. Уже выходя из столовой, Ледовской обернулся к Вестхофу: - Так вы непременно отпишите вашей тётушке про романы, дорогой Николай Иванович, непременно отпишите! И я непременно сообщу моей тётушке Марье Николаевне про кошек и котят! И передайте от меня за это вашей тётушке Гретхен большое спасибо! Эпизод завершён.
полная версия страницы