Форум » Жуткий островок » Упал, очнулся, гипс. 15 июля, около четырех часов дня. » Ответить
Упал, очнулся, гипс. 15 июля, около четырех часов дня.
Уильям Коллингвуд: Участвуют: Мисс Эмма Вуд, мистер Уильям Коллингвуд.
Ответов - 46, стр:
1 2 3 All
Уильям Коллингвуд: Мистер Коллингвуд сидел на бревне и с ужасом смотрел на распухшую лодыжку. Благо что уход, - хотя это было больше похоже на бегство, - кузины Лидии (надеюсь, она не забудет кого-нибудь позвать) позволил пастору в обход всем правилам приличия снять ботинок. Впрочем, даже если бы он захотел обуться вновь, ему бы это не удалось - нога бы просто не влезла в неожиданно ставшую тесной обувь. - Как неловко получилось, - священник, чтобы не сидеть в тишине, тихонько бормотал себе под нос, а сам осторожно посматривал вокруг. С одной стороны, он очень ждал появления кого-нибудь из "островитян", с другой же... С другой же стороны события, предшествующие его вынужденному сидению, наводили на грустные мысли. Коллингвуд кое-как дотянулся до валяющейся рядом ветки и, чувствуя себя преглупо, крепко сжал ее в руках. Вид у него при этом стал такой воинственный, что любой неандерталец с удовольствием взял бы его в свою общину.
Эмма Вуд: Мисс Вуд осторожно пробиралась по саду. Где-то в глубине ее сознания шевелилась мысль, что помощь было бы благоразумнее искать в замке, а не за его пределами, но заставить себя второй раз войти в холл, залитый кровью, она не смогла бы при всем желании. Страх, немного отпустивший ее ранее, снова подкатил к горлу. Тишина сада еще вчера казавшаяся Эмме такой мирной и безмятежной, сегодня была пугающей и звенела предчувствием беды. Мисс Вуд вдруг отчаянно захотелось нарушить свое одиночество и увидеть кого-нибудь из островитян, кого угодно, даже невоспитанного мистера Эша… Поэтому, заприметив в сидящего на бревне пастора, Эмма поспешила к нему, радуясь, что нашла джентльмена, который, безусловно, частично развеет ее страхи. - Рада, что вы живы, сэр, - сказала мисс Вуд и поспешно представилась, памятуя, что последний раз они разговаривали со священником на корабле, и он может не помнить ее имени, - я – Эмма Вуд. - Вы серьезно ранены? – поинтересовалась она встревожено, обратив внимание на распухшую ногу Коллингвуда.
Уильям Коллингвуд: Возможно, если бы Коллингвуд принимал участие в военных действиях, он бы не так смутился своего неподобающего вида, - победителей не судят, - но его "ранили" собственная неуклюжесть и некстати попавшееся под ноги бревно, поэтому самой первой реакцией на появление Эммы было именно смущение: сидеть перед леди без ботинка... Если бы пастор был самураем, он бы сделал себе харакири, но он был всего-навсего священником, поэтому просто покраснел до корней волос. Пауза явно затягивалась - Коллингвуд никак не мог подобрать слов (а это случалось с ним не так часто), чтобы с должным для служителя церкви достоинством извиниться за свою... разоблаченность. И лишь после минутного замешательства поняв, что именно у него спросили, он поднял на девушку глаза: - Мисс Вуд... - он прочистил горло. - Нет, я не ранен, просто неудачно упал... Мы тут с кузиной Лидией... - и осторожно пояснил. - Мы услышали выстрелы, и я решил отвести мисс Бентли подальше. И вот... Коллингвуд все больше запутывался в собственных словах. Поняв, что его слова прозвучали как-то неубедительно, он глубоко вздохнул: - Вы не знаете, что произошло, мисс Вуд?
Эмма Вуд: - Так вы ничего не знаете? – удивленно переспросила Эмма, с удобством присаживаясь рядом с пастором. Его смущение она сочла нужным не заметить – сейчас не до приличий. - Мы с леди проводили собрание по распределению хозяйственных дел , - начала она свой нелегкий рассказ, - ну, и как водится в таких случаях, немного повздорили… Потом ворвались какие-то люди… Эмма кратко рассказала мистеру Коллингвуду о событиях в столовой, опустив, разумеется, некоторые подробности поведения бандитов, говорить о которых было не к лицу леди. При упоминании о Маргарет, лицо священника омрачилось, и мисс Вуд тут же мысленно выбранила себя за несдержанность. - Не волнуйтесь, мистер Коллингвуд, - поспешно сказала она, - на выручку к мисс Гейл поспешили все джентльмены, которые могут стоять на ногах, они наверняка ее спасут… "Стало быть, слухи насчет пастора и Маргарет не лгут," - отметила она по . Однако, раздумывать на эту тему сейчас Эмме было некогда - она вспомнила, что обещала мистеру Фаззингтону привести помощь. - Простите, сэр, - обратилась она с некоторым смущением, - мне несколько неудобно обращаться к вам с подобной просьбой, учитывая ваше состояние... Но, может быть, вы сможете пройти со мной к дубу. Там у мистера Фаззингтона, по-моему, бред и я не знаю, что делать... Мисс Вуд растерянно замолчала, с надеждой взглянув на священника. Мистер Коллингвуд, я взяла на себя смелость отыграть за Вас: "помрачнев". Надеюсь, вы будете ко мне снисходительны и простите это прегрешение. Если нет - я исправлю
Уильям Коллингвуд: "Если Фаззингтон поведал мисс Вуд о фантомной энергии, неудивительно, что она решила, что это бред", - подумал Коллингвуд, но благоразумно оставил мысли при себе. Да и что там думать о каком-то, пусть даже и приятном, джентльмене, когда милая Маргарет в опасности. - Мисс Вуд, - пастор вскочил на ногу (на две бы все равно не получилось) и взволнованно схватил Эмму за локоть, - я, конечно, не стою на обеих ногах, как другие джентльмены, но я не могу... я должен... В этот момент священник машинально сделал шаг вперед и, застонав от резкой боли, припал к плечу мисс Вуд.
Эмма Вуд: Пастор, с рвением достойным миссионера, бросился оказывать помощь страждущему, но, к сожалению, нога его подвела, и он чуть не упал на Эмму. - Осторожней, сэр, - возмущенно сказала мисс Вуд, едва удержавшись на ногах. «Никому он в таком состоянии не поможет», - с тоской подумала Эмма и вздохнула. - Боюсь, на одной ноге вы далеко не уйдете, мистер Коллингвуд, - признала она после короткого раздумья, - поэтому мне придется остаться с вами и помочь вам добраться до замка. А мистер Фаззингтон вполне может подождать…. У меня есть некоторые подозрения, что его бред несколько связан с опьянением, - пояснила она смущенно, - так что свежий воздух пойдет ему на пользу. Пастор попытался забросать Эмму вопросами по поводу происходящего в замке, но мисс Вуд не была склонна обсуждать неприятные воспоминания и отвечала довольно рассеяно. Она устало потерла тонкими пальцами виски, стараясь припомнить, как же врачуют ушибы и растяжения. - По-моему, в таких случаях ногу чем-то перевязывают, - сказала она неуверенно, - у вас есть платок, мистер Коллингвуд? Отыгрыш за пастора согласован с игроком
Уильям Коллингвуд: От уклончивых ответов мисс Вуд ситуация не стала намного яснее, но хотя бы основные моменты Коллингвуд понял. Главное, что все уже закончилось... И без его помощи (а вот к счастью или сожалению - время покажет). Ему же остается только молиться, чтобы все "островитяне", с которыми, признаться, он уже сроднился, остались живыми и здоровыми. Не без смущения пастор понял, что, несмотря на то, что это недостойно духовного лица, его молитва звучит гораздо горячее, когда речь идет о мисс Гейл. Чтобы отвлечься от ненужных мыслей (живое воображение уже подсказало, что именно бандиты могут сделать с бедной Маргарет), он постарался поддержать начатую Эммой беседу: - Признаться, я не знаю, мисс Вуд. Но сдается мне, что лучшее, что можно сделать - это ничего, - и неуверенно добавил, - наверное. Коллингвуд порылся в карманах и, в очередной раз наткнувшись на ложку, тихонько чертыхнулся. Как у многих мужчин, у него от излишних переживаний просыпался зверский аппетит, а рассказ Эммы заставил пастора изрядно понервничать. Да и воспоминания о мирном утре (как и о завтраке с ученым) навеяли тоску. - Нельзя осуждать мистера Фаззингтона за... хм... некоторую неумеренность, - назидательно произнес он, - в подобной ситуации грех ожидать от человека, далекого от... - священник закашлялся, мысленно проведя параллели между собой и своим недавним сотрапезником, - от прозы жизни, чтобы он смог спокойно воспринять пережитое. Во время своей речи Коллингвуд методично перерыл все карманы и, найдя, наконец, искомое, радостно воскликнул: - А вот и платок! - и, вновь вспомнив о своем неподобающем виде, засмущался. - Только думаю, мисс Вуд, что я обойдусь и без перевязки. Пастор не геройствовал, он просто не был уверен в том, что у него когда-нибудь появится еще один носовой платок.
Эмма Вуд: Эмма едва заметно пожала плечами – если пастор считает, что повязка ему не нужна, она настаивать не будет. - Да, при подобных травмах нужен покой, - согласилась она охотно, - так что лучше вам пока посидеть спокойно, пока боль в ноге не утихнет. Мисс Вуд испытала чувство близкое к облегчению, поняв, что у нее есть веский предлог пока не возвращаться в замок. Конечно, выстрелы и прочие подозрительные звуки больше не доносились и можно было надеяться, что опасность миновала, но горячего желания спешить обратно Эмма не испытывала. «Если мы с пастором подольше посидим в саду, - подумала она, - то, возможно, лишимся сомнительного удовольствия лицезреть мертвых бандитов и залитый кровью холл». Правда, надежда на неожиданный приступ трудолюбия у островитян была эфемерной, но попытаться стоило – многие дамы вполне успешно два дня избегали домашней работы, чем же Эмма хуже? Мисс Вуд с удобством устроилась на бревне и продолжила беседу на тему, так любезно предложенную пастором. - Я вовсе не осуждаю мистера Фаззингтона за неумеренность, - возразила она на проповедь Коллингвуда, - он довольно сильно ранен, а вино, по словам нашего аптекаря, неплохое лекарство от боли. А вот насчет того, что этот господин – человек далекий от прозы жизни, я вами не соглашусь, - уверенно заявила она, - работа полицейского предполагает готовность ко всякого рода неприятностям с бандитами.
Уильям Коллингвуд: - Позвольте, - опешил Коллингвуд, - разве мистер Фаззингтон полицейский? - и задумчиво протянул. - Мне он назвался ученым. Подсознательно не желая думать о том, что происходило совсем недавно, пастор поспешно ухватился за эту, более безопасную, тему. - Вы в этом уверены, мисс Вуд? - в его голосе явно сквозило недоумение, но, с другой стороны, зачем юной леди ему лгать? Впрочем, причину того, что теперь уже таинственный Фаззингтон столь неосторожно распространял о себе противоречащие друг друг сведения, было не менее странно. Невольно подражая своей родственнице, священник обеими руками схватился за голову - словно таким образом он собирался удержать внутри свои мысли. - Я ничего не понимаю, - вопреки собственным словам, он постарался, чтобы голос звучал солидно, - но ведь этому же должно быть разумное объяснение? Вопрос был риторическим, но Коллингвуд все равно с ожиданием посмотрел на мисс Вуд.
Эмма Вуд: - Мистер Фаззингтон и ученый, и полицейский, - уверенно повторила мисс Вуд, с удивлением посмотрев на пастора, - такое же вполне может быть. Предмет научных исследований этого господина наводит меня на мысль, что это скорее, развлечение, нежели серьезная работа, - осторожно заметила она. У Эммы самой были сомнения, как удается мистеру Фаззингтону совмещать такие различные виды деятельности, но и игнорировать признание историка она тоже не могла. - Здесь много непонятного, - признала она, - но сдается мне, мистер Фаззингтон скрывает, что он – полицейский. Я бы об этом никогда и не узнала, если бы не его хм.. неумеренность. Эмма огляделась по сторонам и предложила: - Думаю, нам не стоит рассказывать эти подробности жизни мистера Фаззингтона другим островитянам. Если слуги закона желают сохранить инкогнито, то нам, как верным подданным британской короны, не следует им в этом мешать.
Уильям Коллингвуд: - Да-да, конечно, не следует, - согласился Коллингвуд и рассеянно добавил, - тем более, что после сегодняшних событий будет явно не для этого. Он, закусив губу, попробовал снова встать на ноги - судьба мисс Гейл (...ну и родственниц, само собой) не давала ему покоя. Пастору казалось, что именно сейчас, в эту самую минуту, с милой Маргарет может происходить что-то страшное. Умом он понимал, что все, что могло произойти, уже случилось, да и вряд ли другие джентльмены позволили так просто увести "их" леди, но осознание собственной беспомощности жгло его каленым железом. - Мисс Вуд, - стараясь не морщиться (безуспешно стараясь), попросил он, - может, вы найдете какую-нибудь палку, чтобы я мог опереться? - и, не моргнув глазом, солгал. - Мне уже лучше, и мы можем потихоньку пойти.
Эмма Вуд: Эмма недоверчиво посмотрела на пастора – в то, что распухшая нога могла так быстро исцелится она не верила. Но спорить с мистером Коллингвудом, который, надо полагать, жаждал убедится в безопасности своих родных, было бы бессмысленно. Пробормотав: «да, конечно, сэр, как пожелаете», Эмма отправилась на поиски палки для своего спутника. У мисс Вуд не было ровно никакой причины желать скорого возвращения в замок, поэтому она не спешила с выбором подходящего костыля для мистера Коллингвуда. Довольно неторопливо шествуя по саду и окидывая окрестности ленивым взглядом, Эмма, наконец, заметила подходящей длины палку, лежащую под кустом. Правда, вытащить ее не удалось – палка определенно за что-то зацепилась. Пытаясь освободить ее, мисс Вуд сунула руку под темный куст и почти тут же почувствовала прикосновение чего-то холодного. Эмма испуганно отдернула руку и резво отбежала от куста. - Мистер Коллингвуд! - негромко позвала она дрожащим голосом, не сразу сообразив, что пастор не сможет прийти к ней на помощь.
Уильям Коллингвуд: Коллингвуд заметил недоверие во взгляде Эммы, но предпочел сделать вид, что внезапно не только охромел, но и ослеп. Иногда и духовное лицо позволяет себе некоторое отклонение от правды. Впрочем, если вспомнить, сколько раз за последние дни ему пришлось погрешить против истины... Одной ложью больше, одной меньше - все едино. Мисс Вуд явно не торопилась. Или же подошла к поискам "трости" со всей основательностью. То тут, то там мелькало ее платье, но, наверное, найти подходящую палку среди деревьев - дело не легкое. Воспользовавшись уединением, Коллингвуд зашептал молитву - единственное, что он мог сейчас сделать и, почти полностью отрешившись от мира, едва не пропустил тоненький голосок Эммы. Может, в другой ситуации пастор бы просто крикнул в ответ, но сейчас... Он встал на одну ногу и, постояв так несколько секунд, живо почувствовал себя цаплей. Только очень упитанной цаплей. Но от статичного положения пользы было немного и, прошептав слова отнюдь не молитвы, Коллингвуд мячиком двинулся вперед. О, какая жалость, что никто не видел эту чудесную картину. Если бы на мисс Вуд напали разбойники, они бы несомненно испугались и бросились наутек. Еще бы! Ужасом, летящим на крыльях ночи, священнослужитель мужественно пропрыгал весь путь на одной ноге (впрочем, второй было не легче, каждое движение отдавалось тупой болью) и, доскакав (чем не сэр Ланселот, только без коня), выдохнул: - Что случилось, мисс Вуд? Он внимательно оглядел ближайшие кусты и, не найдя ничего подозрительного, задыхаясь, спросил: - Вы же меня звали? (вряд ли это был голос с неба)
Эмма Вуд: Мисс Вуд растерянно кивнула и посмотрела на Коллингвуда с невольным уважением - она не ожидала, что раненый пастор так быстро придет к ней на выручку. Эмма позвала священника более от страха, нежели от желания на самом деле позвать на помощь, и теперь ей было очень-очень стыдно, что она заставила мистера Коллингвуда прискакать (увы, не на белом коне, а на больной ноге) вглубь сада по пустякам. Впрочем, мисс Вуд не была уверена, что испугавший ее предмет так уж безобиден, поэтому она поспешила пожаловаться. - Там что-то лежит под кустом, - Эмма указала направление, - холодное и страшное…
Уильям Коллингвуд: Хм... Если Эмма надеялась своими словами добавить пастору боевой дух, то лучше бы ей это было сделать как-то поделикатнее. Но и ударить лицов в грязь перед юной леди Коллингвуд совсем не хотел, поэтому, стараясь не кряхтеть и, уж тем более, не постанывать, он присел на корточку (если одна нога, какие же это корточкИ?) и осторожно просунул руку вглубь зарослей. Бывает, человек испытывает иррациональный ужас... Вот и сейчас, коснувшись кончиками пальцев чего-то... холодного, но явно принадлежащего живому (или некогда живому) существу, пастор испытал всю гамму не самых приятных чувств. Закусив до крови губу, чтобы не закричать, и постаравшись придать своему голосу мужество, которого совсем не ощущал, священник, не без умысла не поворачивась в сторону Эммы (сдается, у меня сейчас бледный вид) произнес: - Мисс Вуд, там ничего нет, - и, понимая, что желательно разобраться с происходящим не на глазах у чувствительной леди, добавил, - но мне тяжело подняться. Не могли бы вы принести мне какую-нибудь опору? - и беззастенчиво соврал. - Мне кажется я видел подходящую палку вооооон под тем деревом. Но то положение, в котором Коллингвуд находился, вряд ли можно было назвать удобным. Поэтому, не дожидаясь ухода девушки, он слегка сменил центр тяжести и, не удержавшись, упал лицов, пусть не в грязь, а в траву, в самом что ни на есть натуральном смысле.
Эмма Вуд: - Ой, мистер Коллингвуд, вам помочь? – заботливо осведомилась Эмма, не желая, впрочем, особо близко приближаться к опасному кусту. Она огляделась по сторонам и, завидев какую-то палку, (несколько кривую, но все же достаточно прочную и длинную, чтобы стать костылем), устремилась к ней. Подобрав эту импровизированную трость, мисс Вуд понесла ее пастору, раздумывая по дороге, что же это такое могло быть под кустом и куда оно делось. «Боже мой, - мелькнула в голове у Эммы догадка, от которой ей стало дурно, - это было животное и оно убежало». Личность животного не оставляла никаких сомнений, и мисс Вуд поспешила оповестить об этом спутника. - Мистер Коллингвуд, - сказала она, испуганно бросившись к пытавшемуся подняться пастору, - наверное, то холодное и противное под кустом… эта была змея. Не стоит здесь слишком задерживаться, - сказала Эмма несколько нервно и протянула священнику найденную палку. Мисс Вуд не была уверена, что здесь водятся змеи, но после кровавых луж, таинственных дверей и чехарды со временем милости от мистических сил ждать не приходилось.
Уильям Коллингвуд: "Н-да... Час от часу не легче", - подумал пастор. Змей он боялся немногим меньше собак, но если последние были хотя бы... не противные, то змеи... Бр-р-р. С бодрой улыбкой (надеюсь, она действительно бодрая) священник взял у Эммы палку и вместо того, чтобы, облокотившись на нее, подняться, ткнул ею вглубь зарослей. Уже тогда, когда конец палки уткнулся во что-то мягкое, Коллингвуд понял, что это была не самая лучшая его мысль. "И зачем я вообще все это затеял?" - перед неизвестностью недавние события отступили на второй план, и пастор замер, прислушиваясь, не раздастся ли из листвы чье-то шипение. - А в ответ - тишина, - с облегчением произнес он вслух и, не без труда поднявшись, все той же палкой раздвинул ветки. Н-да... Увиденное вряд ли бы послужило хорошему аппетиту, но когда все равно еды нет, то это даже к лучшему. Вместо живой змеи (или чего-нибудь не менее ужасного) глазам священника предстала невесть как сюда попавшая лягушка... Немного мертвая. Подавив приступ тошноты (надо бы удержать в себе хотя бы то, чем так любезно угостил мистер Фаззингтон), Коллингвуд повернулся к Эмме и нарочито беспечно произнес: - Ничего страшного, мисс Вуд, это была просто лягушка и сейчас она, - короткий взгляд в сторону того, что осталось от земноводного, - ускакала! Пастор, желая отвлечь девушку от неприятного зрелища (впрочем, непохоже, чтобы юная леди горела желанием посмотреть на место... ускакавшей лягушки) посмотрел куда-то в сторону и, прищурившись (даже с его хорошим зрением это было далековато), произнес: - Мисс Вуд, по-моему, я вижу... Нет, показалось... Нет, мисс Вуд, я вижу ягоды! Странная реакция для человека, который только что услышал о бандитском нападении, но иногда самые банальные мелочи заслоняют собой жизненно важные вещи. Возможно, из чувства самосохранения (а то так и с ума сойти не долго).
Эмма Вуд: Мисс Вуд была удивлена странным поведением пастора, который вместо того, чтобы убежать от змеи, принялся колотить палкой по зарослям. Эмма не была уверена, что злить подобных тварей – умная мысль, но может быть, Коллингвуд пытался убить животное, затаившееся в кустах? Новость, что напугавшим ее скользким и холодным предметом была лягушка, несомненно, явилась бы облегчением, если бы Эмма не вспомнила, что касалась земноводного рукой. Брезгливо вытерев руку о подол платья, мисс Вуд внимательно осмотрела ее, отыскивая признаки появления бородавок. Представив, как она явится домой не только с грубыми от непосильной работы руками, загоревшим лицом, но вдобавок еще и с бородавками, мисс Вуд чуть не расплакалась (тем более, что нервы ее были в весьма расстроенном состоянии). От горьких мыслей Эмму отвлекло восклицание Коллингвуда. - Ягоды? – недоуменно повторила Эмма и проследила направление взгляда пастора. Невдалеке, определенно, росли невысокие кустарники, усыпанные красными и синими точками. Вспомнив, что недавно она видела в саду смородину, мисс Вуд сказала уверенным голосом: - Наверное, эти кустарники посадили прежние хозяева замка. Быть может, соберем немного, мистер Коллингвуд? - попросила она, - это займет немного времени, а ягоды, вероятно, съедобные... Эмма смутилась, поскольку пришлось упомянуть о своем, уже довольно сильном голоде. К тому же у мисс Вуд были свои причины не торопится в замок – она не хотела встречаться лицом к лицу с лежащими там трупами.
Уильям Коллингвуд: Надо сказать, что от физических упражнений (и не надо иронии, попробуйте попрыгать по не самой ровной поверхности!) нога у пастора разболелась просто нестерпимо. Возможно это, а, возможно, и то, с какой надеждой мисс Вуд посмотрела в сторону кустов (да бедняжка просто голодна!) заставило Коллингвуда передумать. Совершать подвиги все равно было уже поздно, а юная мисс выглядела такой несчастной... Колингвуд с некоторым смущением вспомнил, что он-то как раз позавтракал. Постаравшись избавиться от некоторой неловокости (все-таки нехорошо получилось), он с видом духовного пастыря улыбнулся Эмме: - Я думаю, мисс Вуд, от того, что мы немного задержимся, чтобы собрать ягоды, хуже никому не будет, - и, тяжело опираясь на палку (что-то как-то угрожающе она трещит), Коллингвуд с виноватым видом вздохнул. - К сожалению, не могу предложить вам руку. Он немного помедлил, собираясь с духом (каждое движение было довольно болезненным) и, оттягивая момент, пробормотал: - Только вот куда мы будем собирать ягоды? - и, хмыкнув (все-таки приходится идти на жертвы), добавил. - У меня есть чистый носовой платок. Но, боюсь, что этого недостаточно.
Эмма Вуд: Эмма, памятуя, что мистер Коллингвуд торопится, думала прихватить несколько веточек с лакомством с собой в замок, но пастор неожиданно предложил набрать ягод для всех. Мисс Вуд дала свое молчаливое согласие на это проявление христианской заботы о ближних – возвращаться в замок ей не хотелось. Поэтому она прилежно принялась искать по карманам еще один платок. Наконец, усилия Эммы увенчались успехом, и она вытащила наружу кусочек светлой ткани. Стараясь не думать, что пятна от ягод отстирать будет не просто, мисс Вуд сказала: - Можно наполнить ягодами два платка, сэр, или связать их вместе. Сбор не займет много времени, - поспешно добавила она, - зато будет чем поддержать силы раненых, ведь свежие ягоды и фрукты очень полезны. Оправдав таким образом, свое желание перекусить как можно скорее, Эмма поспешила по направлению к кустарнику. Она старалась идти медленно, но все равно обогнала едва бредущего священника и подбежала к ягодам первой. Первое впечатление от увиденного было сказочным – ветви двух кустов причудливо переплетались, создавая впечатление сине-красно-зеленого ковра. Мисс Вуд уже хотела было отправить в рот пару красивых спелых плодов, но остереглась есть грязными руками. Застыв в нерешительности, она посмотрела на подошедшего пастора - Как вы думаете, что это за ягоды? – спросила она, с любопытством рассматривая растение.
Уильям Коллингвуд: Одним из увлечений мистера Коллингвуда... в прошлой жизни... было именно садоводство. Но то, что понимал под этим пастор, и то, что было на самом деле - две большие разницы: одно дело в собственное удовольствие копаться в земле, и совсем другое - разбираться, в чем именно ты все-таки копаешься. Но нельзя делать что-то и не замечать ничего вокруг, поэтому священник после недолгой паузы (вроде бы что-то подобное у меня росло) уверенно произнес: - Мисс Вуд, я не зн... не помню точного названия, но ведь это не так уж важно? Главное, чтобы было вкусно... И вы правы, раненым будет полезно, - с готовностью согласился он с девушкой и с чем-то, схожим с сожалением, посмотрел на носовой платок. Но что грустить о куске ткани? Пастор скривился и, пытаясь отвлечься от ноющей боли в ноге, начал собирать ягоды. Грязные руки, в отличие от Эммы, его не пугали, но он счел неловким попробовать хотя бы ягодку, увидев, что юная леди, несмотря на явное чувство голода, удержала себя в рамках приличий. Потихоньку импровизированная корзинка наполнилась и уже можно было собираться, но перед Коллингвудом встала новая проблема. Ему, как мужчине, положено нести их сладкий (или кислый, но какая разница) груз, но как сделать это, если балансируешь на одной ноге? Но не предложешь же юной леди "давайте я понесу ягоды, а вы понесете меня"! Да... сложно быть джентльменом.
Эмма Вуд: Эмма заметно повеселела – мистеру Коллингвуду эти ягоды были точно знакомы, а значит, они - съедобные и вкусные. Кроме того, срывая разноцветные плодики, мисс Вуд заметила, что некоторые из них поклеваны птицами – чем не доказательство безвредности растения для живых существ? Платок быстро наполнился, и Эмма вместе с удовлетворением почувствовала некоторые угрызения совести. Хорошо ли она делает, отсиживаясь под благовидными предлогами в саду и задерживая пастора? Может, более порядочно будет сей же час вернуться в замок и справится о благополучии других? Признав голос совести справедливым, мисс Вуд поспешно завязала узелок на своем платке и нерешительно посмотрела на пастора – будь тот в добром здравии, она бы не замедлила вручить ему свою ношу, но священник едва-едва стоял на ногах, и было бы не по-христиански нагружать его чем-нибудь сверху. Рассудив, что если каждый сам понесет свой груз, то это будет неплохим выходом из сложившейся ситуации, Эмма подхватила свой узелок и сказала: - Пришло время возвращаться, мистер Коллингвуд. Опасность, вероятно, уже миновала, и все островитяне уже собрались в замке. При мысли о том, что некоторые леди и джентльмены могут уже никогда не вернутся в замок, лицо мисс Вуд омрачилось, но она добавила с жизнерадостностью, которой не чувствовала: - Мне нужно поторопится... Наверняка, мисс Гейл с миссис Бентли уже готовят что-нибудь на кухне и ругаются, что остальных дам нет...
Уильям Коллингвуд: - Мисс Гейл... - в голосе пастора прозвучали нежные нотки, - неужели она способна что-то еще приготовить, ведь на ее долю выпали такие испытания... Коллингвуд уже и забыл, что разговаривает с леди, которой тоже досталось при нападении, сейчас он мысленно был с милой Маргарет. - Знаете, мисс Вуд, - священник тихонько вздохнул, - я еще не видел такой скромной и милой девушки. Я был бы счастлив, - замечтавшись, Коллингвуд забыл про больную ногу и, машинально на нее наступив, с трудом удержался от того, чтобы не упомянуть имя Господа всуе. Зато это сразу вернуло священника с небес на грешную землю. Какой ужас, он, служитель Церкви, так разоткровенничался. Нет, это не красит духовное лицо. И, желая отвлечь внимание мисс Вуд, он торопливо произнес: - Да-да, нам пора. Вполне возможно, что из наших ягод можно что-то сделать. Помнится, когда я уходил, миссис Бентли ставила тесто на пирог... Воспоминание о том, как это происходило, вызвало на лице пастора краску смущения. Впрочем, густой румянец вполне можно было отнести за счет жаркого дня.
Эмма Вуд: «Хорошо, что пастор, как и я, верит, что мисс Гейл спасут,- подумала Эмма, слушая размышления священника, - но что еще можно ожидать от влюбленного, увы, безнадежно влюбленного». В глазах у нее мелькнуло сочувствие, но мисс Вуд поспешно отвела взгляд в сторону -кому же понравится жалость? В более мирной обстановке Эмма бы придумала способ помочь мистеру Коллингвуду, но сейчас мысли ее были далеки от романтичных. - Пирог – это замечательная идея, - подтвердила мисс Вуд с воодушевлением, - у меня на родине пекут такие славные пироги с яблоками и ягодами… Правда, после последних событий вряд ли у кого-то появится желание стряпать, - отметила она грустно. Если уж миссис Бентли вывело из равновесия упоминание о каком-то приведении, что тут скажешь о полудюжине мерзких бандитов? Еще раз передернувшись от отвращения при мысли о разбойниках, Эмма сказала: - Вероятно, теперь нас всех ждут перемены - джентльменам придется дежурить днем и ночью, чтобы защитить замок от живых, а быть может, и от мертвых, - добавила она со значением.
Уильям Коллингвуд: Пастор не стал напоминать мисс Вуд, что судьба Маргарет еще неизвестна: если юная леди еще способна тешить себя иллюзиями, тем лучше для нее, самому же Коллинвуду оставалось лишь молиться... и пытаться не рассыпать ягоды. - Миссис Бентли очень нервная особа, - повторил он ставшую сакраментальной фразу и хмыкнул себе под нос, - но, возможно, есть среди нас те, кто сможет ее переубедить... Священник осекся и, резко сменив направление разговора, подхватил начатую собеседницей тему: - Кстати, наш общий знакомый истер Фаззингтон будет просто счастлив... - и добавил кощунственную для служителя церкви фразу, - теперь фантомной энергии хоть отбавляй.
Эмма Вуд: Сначала мисс Вуд с подозрением посмотрела на священника, которые вместо того, чтобы говорить о боге в трудную минуту, вспомнил о какой-то материи, но тут же сообразила, что пастор шутит. - Да уж, мистер Фаззингтон получит неплохой материал для исследования, - задумчиво протянула она, - и, думаю, его было бы еще больше, если бы ученый согласился нести сегодня ночью дозор. Не мне вам говорить, что темное время суток - это время оживления нечистой силы, - заявила она со всей серьезностью. Мисс Вуд с сомнением подумала, не стоит ли забрать у довольно сильно прихрамывавшего Коллингвуда его узелок с ягодами, но потом склонилась к мысли, что это будет не совсем приятно пастору. - К сожалению, мистер Фаззингтон довольно сильно ранен, да еще и бредит, - продолжила Эмма, покачав головой, - так что на страже сегодня будет стоять кто-то более здоровый, - добавила она со значением начальника охраны средневекового замка.
Уильям Коллингвуд: После сказанных мисс Вуд слов в душу к пастору закралось подозрение, что этим кем-то "более здоровым" будет именно он. Хромота вряд ли послужит достаточным основанием для освобождения от этой повинности. Но если пару ночей назад он и сам собирался дежурить ночью (помнится, незадолго до того мистер Бонд едва не сошел с ума), то сейчас... сейчас стоять в дозоре в одиночку - не самое лучшее решение. "Да и не догоню я никого", - успокоил сам себя священник, решив, что вряд ли человеку, скорость которого сходна со скоростью улитки, доверят охранять сон островитян. - Мисс Вуд, - внезапно вспомнив о том, что он все-таки духовное лицо, возмутился пастор, - о каком таком оживлении вы говорите? Все в руках Божьих, - и мрачно буркнул себе под нос, - но не на этом острове. Палка, на которую опирался Коллингвуд (а надо заметить, что от вынужденной диеты он нисколько не похудел) угрожающе потрескивала, и он с возврастающим интересом посматривал в сторону Эммы - как посмотрит юная леди, если он обопрется о ее руку... Мысли священника были далеки от греховных, просто события последних дней несколько сместили его понятия о приличиях.
Эмма Вуд: - Разумеется, все в Божьих руках, - согласилась Эмма, напустив на себя благочестивый вид, - но вы не можете не согласится, что если уж на острове среди белого дня творятся неслыханные ужасы, то уж ночью всего можно ожидать… Мисс Вуд боязливо поежилась – она имела удивительную способность из-за своей бурной фантазии до смерти запугивать сама себя. - Например, призраки убиенных бандитов могут встать из могил, - предположила Эмма дрожащим голосом, не в силах остановится, - и после этого… Но договорить мисс Вуд не успела – услышала угрожающий хруст палки мистера Коллингвуда. - Может, вам помочь, сэр? – с сомнением осведомилась Эмма, правда, несколько смутно представляя себе будущую помощь.
Уильям Коллингвуд: - Был бы вам очень признателем, мисс Вуд, - пастор немного поколебался, но с благодарностью улыбнулся. - Если вас не затруднит... Правила хорошего тона были окончательно забыты, да и какие на этом проклятом острове могут быть правила? - Знаете, леди, - Коллингвуд с некоторой опаской посмотрел на Эмму, все-таки девушка не так давно ударилась головой, да и прочие волнения.... - бояться нужно живых бандитов, с призраками мы уж как-нибудь справимся. Он невесело хмыкнул и в порыве откровенности добавил: - Если бы вы знали, мисс Вуд, как я хочу заснуть и проснуться дома... И единственное, что хоть как-то примиряет меня со случившимся, это знакомство с мисс Гейл.
Эмма Вуд: Мисс Вуд только хотела скорбно заметить, что она одинаково боится, что живых, что мертвых злых людей, но последняя фраза Коллингвуда Эмму весьма удивила. Все-таки так прямо заявлять о своей склонности к помолвленной девице было довольно странно, тем более, было странно слышать это утверждение из уст священнослужителя. "А мисс Лидия была права, - подумала мисс Вуд, - пастор знает о помолвке, но ничуть не против". Решив расспросить Коллингвуда поподробнее чуть позже, Эмма поспешила на поиски нового костыля (судя по угрожающему треску, старый был уже никуда не годен). Увидев подходящую деревяшку, мисс Вуд подняла ее и поспешила вручить пастору. Более внимательного человека насторожило бы то обстоятельство, что палка торчала из какой-то странной кучки, но мысли мисс Вуд были в ужасном разброде, так что она ничего не заметила. Эмма вручила пастору импровизированную трость и заметила со степенным видом: - Конечно, кто из нас не мечтает вернуться обратно домой. Хотя вы оказались в более завидном положении, сэр, попали сюда в окружении знакомых людей, - пояснила Эмма, - тогда как некоторые дамы оказались на острове совсем одни, без родных, без близких сердцу друзей… Тем более, с вашей стороны было очень любезно проявить в мисс Гейл участие, мистер Коллингвуд, - заключила мисс Вуд и украдкой бросила взгляд на пастора - вдруг он будет откровенничать дальше.
Уильям Коллингвуд: Уже пожалевший о своей откровенности, Коллингвуд ответил довольно туманно: - Мне, как духовному лицу, надлежит присматривать за теми юными леди, которые оказались на Острове без малейшей поддержки, - говоря это, пастор даже не подумал, что, в отличие от мисс Гейл, которая все-таки знала хотя бы одного из собратьев по несчастью, Эмма оказалась совсем одна. Впрочем, он быстро спохватился и добавил: - Надеюсь, мисс Вуд, вы не сочтете за наглость, что я... хм... взял на себя эту смелость, - теперь получалось, что не только Маргарет оказалась в сфере интересов духовного лица. Он благодарно улыбнулся девушке, - бедная леди, как ей, наверное, одиноко, - и облокотился на новую трость. Какое-то время спутники шли молча, но внимательный наблюдатель мог бы заметить, что Коллинвуд стал как-то странно морщиться. И дело было уже не в больной ноге священника. Не иначе, как в порыве человеколюбия (чтобы отвлечь от одной боли, нужно быстренько добавить другую), Эмма дала его палку, вытащенную из муравейника. Представляете, как были недовольны рыжие насекомые? Нет? Ну а пастор очень хорошо представил.
Эмма Вуд: Мисс Вуд была разочарована – пастор отделался вежливыми, бессмысленными фразами и проигнорировал ее намек на «близких сердцу друзей». Надувшись, она не стала более поддерживать беседу и брела молча. Так бы и дошли спутники до замка без разговоров, если бы не странное поведение пастора. То ли нога сильно беспокоила Коллингвуда, то ли что-то еще, но с лица священника не сходила болезненная гримаса и, время от времени, он поеживался. На секунду мисс Вуд поразила мысль, что она проклята и все ее сегодняшние собеседники обречены на сумасшествие, но она со страхом отогнала ее и заботливо осведомилась: - Вы себя хорошо чувствуете, мистер Коллингвуд? Может быть, присядем и передохнем?
Уильям Коллингвуд: - Нет-нет, - торопливо ответил Коллинвуд, - все в порядке. Наоборот, мне уже лучше и, пожалуй, я смогу обойтись без опоры. Тем более, что замок уже недалеко. Пастор хотел было отшвырнуть "трость" подальше (этакий аттракцион для муравьем), но передумал. Вместо этого он, глядя сквозь Эмму, задумчиво протянул: - Вот и мы, как те букашки, летаем туда-сюда... И этот остров - наша палка.
Эмма Вуд: Мисс Вуд не знала, что импровизированный костыль пастора населен весьма сердитыми обитателями, поэтому всю глубину мысли собеседника ей было оценить не суждено. Да и состояние нервного напряжения вряд ли располагает к философским беседам. Поэтому неудивительно, что Эмма опасливо покосилась на священика и едва сдержалась, чтобы не убежать с воплями. К тому же память так услужливо подкинула воспоминание о том, что пастор пьет кровь... Поежившись не хуже жертвы муравьев, мисс Вуд произнесла, как ей казалось, спокойным голосом: - Не волнуйтесь, сэр, все будет хорошо... Люди - это люди, букашки - это букашки. Не стоит о них много думать... Мисс Вуд твердо помнила, что с сумасшедшими спорить нельзя.
Уильям Коллингвуд: Как Эмма не знала, что сподвигло пастора на философские размышления, так и он даже не догадывался, что его умозаключения вызвали у юной леди некоторые опасения. Поэтому, дернувшись от особенно болезненного укуса, он раздраженно (ну до чего же надоедливые насекомые!) хмыкнул и, не подумав, что мисс Вуд может принять недовольство в голосе в свой адрес, произнес: - Я бы рад о них не думать, но эти букашки... они повсюду. Ползают и ползают.
Эмма Вуд: На всякий случай, Эмма внимательно осмотрелась по сторонам, ища взглядом таинственных букашек. Но ничего, даже отдаленно напоминающего насекомых, поблизости не наблюдалось. Даже надоедливые мухи и то, как назло, не показывались девушке на глаза. Вздохнув, мисс Вуд уже решилась записать пастора в сумасшедшие, как вдруг ее озарила идея. - Где ваша шляпа, пастор? – с любопытством спросила Эмма, чувствуя облегчение от посетившей ее мысли, - папа говорит, что в таких случаях всегда нужно накрывать голову… Мысль, посетившая мисс Вуд, была до крайности проста – она вспомнила, что если посидеть на солнцепеке больше положенного, перед глазами начинают мелькать черные жучки. «Бедняга-священник просто перегрелся», - добродушно подумала Эмма, не забыв, все же на пару шагов отодвинуться от пастора (береженого бог бережет).
Уильям Коллингвуд: - Шляпа? - Коллингвуд с удивлением посмотрел на собеседницу. - Она пропала еще на корабле, - мягко, словно маленькому ребенку, - все-таки леди сильно ударилась головой, - объяснил он ей и, улыбнувшись одними губами, вздохнул, - наверное, вам пригрезилось. Может, тема букашек и была бы забыта, но тут пастор издал что-то, похожее на воинственный клич и с силой ударил себя по щеке: какой-то особо вредный муравей, решив, что руки - это не самое вкусное, отправился на промысел и с садистким наслаждением вонзил свои страшные челюсти в незащищенное одеждой лицо священника. Коллинвуд с трудом удержался на ногах и глядя на Эмму (вроде бы, она раньше ближе стояла), пояснил: - Ну вот, а вы говорите, никаких букашек.
Эмма Вуд: Если бы Эмма была ревностной католичкой, ей, несомненно, пришла бы в голову мысль о том, что пастор занялся ритуальным самобичеванием, наказывая себя за то, что не участвовал в освобождении замка от бандитов. Но мисс Вуд, достойную дочь англиканской церкви, такие соображения не посетили даже близко. Собственно, ее никакие мысли посетить и не успели, потому как отреагировала Эмма на резкий жест священника, просто инстинктивно отпрянув в сторону. Мисс Вуд уже почти вознамерилась бежать из сада, попутно громко оповещая обитателей острова о помешательстве, поразившем священнослужителя, но, на свое счастье, случайно бросила взгляд на лицо пастора. Ситуация прояснилась быстро. Укус на лице Коллингвуда свидетельствовал о наличии насекомых куда лучше слов. Правда, было непонятно, почему он предпочли кусать одного Коллингвуда, но сейчас этот вопрос интересовал мисс Вуд в весьма незначительной степени. - Извините, мистер Коллингвуд, - смущенно пробормотала она, покраснев до кончиков ушей, - у меня так расшатаны нервы, я каждого шороха боюсь... Сильно вас укусили? - осведомилась она вежливо, браня себя за неподобающее проявление пугливости.
Уильям Коллингвуд: - Муравьи - они кусаются, - в голосе Коллингвуда откуда-то появились несвойственные ему ироничные нотки. И, хотя ситуация не способствовала веселью, но испуганно-смущенный вид девушки почему-то вызвал у пастора приступ некотролируемого смеха. Не в силах сдержать хохот (это все нервы), он согнулся пополам и выдавил: - Вы же сами мне дали эту палку... Я думал... я решил... - священник свободной рукой вытер выступившие на глазах слезы, - что для того, чтобы меня отвлечь... - и не в силах произнести ни слова (негоже смеяться прямо в лицо юной леди), тихонько всхлипнул.
Эмма Вуд: - Муравьи? – от смущения Эммы не осталось и следа. Она тут же рассмеялась вслед за пастором. «Какая я глупая, - подумала мисс Вуд со вздохом облегчения, - наверняка, тот холмик, из которого торчала палка, являлся муравейником. А мне-то привиделось... Пастора в сумасшедшие записала". В другое время, Эмма сгорела бы со стыда, но сейчас, когда нервы ее были порядочным образом расшатаны нервным напряжением последних дней (тем более, что недавнее нападение бандитов не располагало к их укреплению), у молодой дамы случилась самая обыкновенная истерика. С большим трудом взяв в себя в руки, мисс Вуд все же не сдержалась от шутливого замечания. - Каждая благовоспитанная леди должна оказывать посильную помощь страждущим, - сказала она притворно-кротким тоном, - особенно в том случае, если этим страждущим является служитель церкви. Не выдержав, она снова засмеялась и лукаво спросила: - Мне удалось исполнить свой долг, сэр?
Уильям Коллингвуд: - Удалось... с лихвой, - выдавил из себя пастор. Вот сейчас посторонний наблюдатель не без оснований мог бы подумать, что у священнослужителя возникли некоторые проблемы... с головой: лицо его покраснело, на глазах выступили слезы и, замерший в позе цапли, которую слегка... согнуло, он мелко подрагивал от почти истерического смеха. - Ох, мисс Вуд, - Коллингвуд с долей восхищения покачал головой, - быть вам великим лекарем. Я давно так не смеялся, - тут лицо его резко изменилось. Как он может веселиться, когда судьба любимой девушки так и неизвестна? Не то, чтобы он забыл о мисс Гейл и прочих островитянах, но злющие муравьи, согласитесь, могут ненадолго отвлечь внимание. - Думаю, нам пора идти, - постаравшись придать голосу твердость, которую он не чувствовал, произнес пастор и, со слабой улыбкой спросил. - Вы не возражаете, если я обопрусь о вашу руку? Оставим, пожалуй, в покое наших насекомых.
Эмма Вуд: Справившись с приступом неуместного смеха (хотя и не с первой попытки), Эмма охотно позволила пастору опереться о свою руку. Замок был уже близко, и мисс Вуд серьезно задумалась над вопросом, куда им с пастором идти дальше. Вполне возможно, что опасность еще не миновала, бандиты привели подкрепление и засели в замке. При мысли об этом Эмма похолодела, но постаралась взять себя в руки. Все-таки выстрелы давно замолкли, меж тем, никакого шума слышно не было, а уж в том, что бандиты вели бы себя шумно в случае победы, мисс Вуд не сомневалась. Приблизившись к выходу из сада, Эмма замедлила шаг и спросила Коллингвуда, невольно понизив голос: - Принимая во внимание обстоятельства, может быть, сначала следует заглянуть во двор, прежде чем идти туда? – робко предложила она, не сомневаясь, разумеется, в том, что заглядывать придется священнику (все-таки он джентльмен, пусть и раненый).
Уильям Коллингвуд: То, что во двор придется заглядывать именно ему, Коллингвуд даже и не сомневался. Хотел он того или нет - как джентльмен и как лицо духовное, он не мог переложить это на хрупкие плечи юной леди. - Мисс Вуд, предлагаю вас остаться здесь, - не без грусти произнес пастор - надо заметить, что рука Эммы оказалась гораздо более... удобной, чем облюбованная муравьями палка, - а я тихонько допрыгаю до места и все разведаю. Как это будет выглядеть (вы когда-нибудь видели не самого худощавого мужчину, явно принадлежащего к тем счастливцам, которые выбрали делом своей жизни служение церкви, скачущего на одной ноге? поверьте, достойное зрелище), он постарался не думать, и не без колебаний добавил: - Если вы услышите подозрительный шум, сразу бегите обратно... - Коллингвуд постарался подавить вздох, ему совсем не хотелось оставаться одному. - Ни о чем не думайте, мисс Вуд, а просто бегите.
Эмма Вуд: Разумеется, рисковать собой в подобных ситуациях – обязанность джентльмена, но далеко не все джентльмены ведут себя, как им подобает, когда доходит до дела. Поэтому Эмма благодарно улыбнулась священнику, показывая, что по достоинству оценила его благородный поступок. Впрочем, в глубине души, мисс Вуд, как неисправимый оптимист, надеялась, что случая воспользоваться любезным предложением Коллингвуда, ей все же не представится. Машинально Эмма потерла затекшую руку (все-таки помогать страждущим не такое простое занятие, как кажется сначала) и тут ей пришло у голову, что без опоры священнику передвигаться будет не просто. Окинув окрестности уже привычным взглядом, отыскивая спутнику костыль, мисс Вуд вдруг замерла как вкопанная, забыв о своих поисках. Возле замка наблюдалось какое-то движение. С минуты она внимательно всматривалась в две мужские фигуры, которые, определено, несли что-то тяжелое, а потом осторожно тронула пастора за рукав, указывая на причину своего беспокойства.
Уильям Коллингвуд: Не обязательно было обладать зорким зрением, чтобы понять, что ("кто" - это было ранее) именно несут джентльмены. Коллингвуд, и в темноте видящий, как кошка, а уж при свете дня - тем более, перекрестился и, не подумав, как это может воспринять юная леди, закрыл Эмме глаза ладонями. - Не смотрите туда, мисс Вуд, - дрогнувшим голосом произнес он и, на правах духовного лица прижав девушку к себе (едва при этом не потеряв равновесие), выдавил, - идите лучше в замок, не стоит вам здесь оставаться... Самому священнику тоже очень хотелось уйти, чтобы не видеть, не слышать, не знать, но, как служитель церкви, он не мог себе позволить подобного малодушия. Погладив Эмму по голове, он слегка поцеловал ее в затылок (нет, в этом не было ничего непристойного, так отец целует свою дочь) и легонько подтолкнул в сторону замка.
Эмма Вуд: Увы, мера предосторожности пастора несколько запоздала – Эмма успела рассмотреть, что представлял собой, похожий на мешок предмет, который несли мистер Торн и лорд Норинг. От шока даже не заметив, что священник обращается с ней как с ребенком, мисс Вуд скороговоркой проговорила: - Да, разумеется, мистер Коллингвуд, занимайтесь своими прямыми обязанностями, я унесу ягоды на кухню...Увидимся позже... Торопливо прихватив с собой узелок, Эмма поспешила к колодцу. Там она старательно умылась и попыталась привести мысли в порядок. Одно было хорошо – если джентльмены занялись погибшими, значит, нападение бандитов удалось отбить. Правда, судьба большинства островитян оставалась для мисс Вуд неизвестной – слишком многих она уже давно не видела. Испытывая беспокойство, Эмма направилась к замку, по дороге успокаивая себя надеждой, что все обитатели острова живы, и бандиты не причинили им ощутимого вреда. эпизод завершен
полная версия страницы