Форум » Жуткий островок » Упал, очнулся, гипс. 15 июля, около четырех часов дня. » Ответить
Упал, очнулся, гипс. 15 июля, около четырех часов дня.
Уильям Коллингвуд: Участвуют: Мисс Эмма Вуд, мистер Уильям Коллингвуд.
Ответов - 46, стр:
1 2 3 All
Уильям Коллингвуд: Одним из увлечений мистера Коллингвуда... в прошлой жизни... было именно садоводство. Но то, что понимал под этим пастор, и то, что было на самом деле - две большие разницы: одно дело в собственное удовольствие копаться в земле, и совсем другое - разбираться, в чем именно ты все-таки копаешься. Но нельзя делать что-то и не замечать ничего вокруг, поэтому священник после недолгой паузы (вроде бы что-то подобное у меня росло) уверенно произнес: - Мисс Вуд, я не зн... не помню точного названия, но ведь это не так уж важно? Главное, чтобы было вкусно... И вы правы, раненым будет полезно, - с готовностью согласился он с девушкой и с чем-то, схожим с сожалением, посмотрел на носовой платок. Но что грустить о куске ткани? Пастор скривился и, пытаясь отвлечься от ноющей боли в ноге, начал собирать ягоды. Грязные руки, в отличие от Эммы, его не пугали, но он счел неловким попробовать хотя бы ягодку, увидев, что юная леди, несмотря на явное чувство голода, удержала себя в рамках приличий. Потихоньку импровизированная корзинка наполнилась и уже можно было собираться, но перед Коллингвудом встала новая проблема. Ему, как мужчине, положено нести их сладкий (или кислый, но какая разница) груз, но как сделать это, если балансируешь на одной ноге? Но не предложешь же юной леди "давайте я понесу ягоды, а вы понесете меня"! Да... сложно быть джентльменом.
Эмма Вуд: Эмма заметно повеселела – мистеру Коллингвуду эти ягоды были точно знакомы, а значит, они - съедобные и вкусные. Кроме того, срывая разноцветные плодики, мисс Вуд заметила, что некоторые из них поклеваны птицами – чем не доказательство безвредности растения для живых существ? Платок быстро наполнился, и Эмма вместе с удовлетворением почувствовала некоторые угрызения совести. Хорошо ли она делает, отсиживаясь под благовидными предлогами в саду и задерживая пастора? Может, более порядочно будет сей же час вернуться в замок и справится о благополучии других? Признав голос совести справедливым, мисс Вуд поспешно завязала узелок на своем платке и нерешительно посмотрела на пастора – будь тот в добром здравии, она бы не замедлила вручить ему свою ношу, но священник едва-едва стоял на ногах, и было бы не по-христиански нагружать его чем-нибудь сверху. Рассудив, что если каждый сам понесет свой груз, то это будет неплохим выходом из сложившейся ситуации, Эмма подхватила свой узелок и сказала: - Пришло время возвращаться, мистер Коллингвуд. Опасность, вероятно, уже миновала, и все островитяне уже собрались в замке. При мысли о том, что некоторые леди и джентльмены могут уже никогда не вернутся в замок, лицо мисс Вуд омрачилось, но она добавила с жизнерадостностью, которой не чувствовала: - Мне нужно поторопится... Наверняка, мисс Гейл с миссис Бентли уже готовят что-нибудь на кухне и ругаются, что остальных дам нет...
Уильям Коллингвуд: - Мисс Гейл... - в голосе пастора прозвучали нежные нотки, - неужели она способна что-то еще приготовить, ведь на ее долю выпали такие испытания... Коллингвуд уже и забыл, что разговаривает с леди, которой тоже досталось при нападении, сейчас он мысленно был с милой Маргарет. - Знаете, мисс Вуд, - священник тихонько вздохнул, - я еще не видел такой скромной и милой девушки. Я был бы счастлив, - замечтавшись, Коллингвуд забыл про больную ногу и, машинально на нее наступив, с трудом удержался от того, чтобы не упомянуть имя Господа всуе. Зато это сразу вернуло священника с небес на грешную землю. Какой ужас, он, служитель Церкви, так разоткровенничался. Нет, это не красит духовное лицо. И, желая отвлечь внимание мисс Вуд, он торопливо произнес: - Да-да, нам пора. Вполне возможно, что из наших ягод можно что-то сделать. Помнится, когда я уходил, миссис Бентли ставила тесто на пирог... Воспоминание о том, как это происходило, вызвало на лице пастора краску смущения. Впрочем, густой румянец вполне можно было отнести за счет жаркого дня.
Эмма Вуд: «Хорошо, что пастор, как и я, верит, что мисс Гейл спасут,- подумала Эмма, слушая размышления священника, - но что еще можно ожидать от влюбленного, увы, безнадежно влюбленного». В глазах у нее мелькнуло сочувствие, но мисс Вуд поспешно отвела взгляд в сторону -кому же понравится жалость? В более мирной обстановке Эмма бы придумала способ помочь мистеру Коллингвуду, но сейчас мысли ее были далеки от романтичных. - Пирог – это замечательная идея, - подтвердила мисс Вуд с воодушевлением, - у меня на родине пекут такие славные пироги с яблоками и ягодами… Правда, после последних событий вряд ли у кого-то появится желание стряпать, - отметила она грустно. Если уж миссис Бентли вывело из равновесия упоминание о каком-то приведении, что тут скажешь о полудюжине мерзких бандитов? Еще раз передернувшись от отвращения при мысли о разбойниках, Эмма сказала: - Вероятно, теперь нас всех ждут перемены - джентльменам придется дежурить днем и ночью, чтобы защитить замок от живых, а быть может, и от мертвых, - добавила она со значением.
Уильям Коллингвуд: Пастор не стал напоминать мисс Вуд, что судьба Маргарет еще неизвестна: если юная леди еще способна тешить себя иллюзиями, тем лучше для нее, самому же Коллинвуду оставалось лишь молиться... и пытаться не рассыпать ягоды. - Миссис Бентли очень нервная особа, - повторил он ставшую сакраментальной фразу и хмыкнул себе под нос, - но, возможно, есть среди нас те, кто сможет ее переубедить... Священник осекся и, резко сменив направление разговора, подхватил начатую собеседницей тему: - Кстати, наш общий знакомый истер Фаззингтон будет просто счастлив... - и добавил кощунственную для служителя церкви фразу, - теперь фантомной энергии хоть отбавляй.
Эмма Вуд: Сначала мисс Вуд с подозрением посмотрела на священника, которые вместо того, чтобы говорить о боге в трудную минуту, вспомнил о какой-то материи, но тут же сообразила, что пастор шутит. - Да уж, мистер Фаззингтон получит неплохой материал для исследования, - задумчиво протянула она, - и, думаю, его было бы еще больше, если бы ученый согласился нести сегодня ночью дозор. Не мне вам говорить, что темное время суток - это время оживления нечистой силы, - заявила она со всей серьезностью. Мисс Вуд с сомнением подумала, не стоит ли забрать у довольно сильно прихрамывавшего Коллингвуда его узелок с ягодами, но потом склонилась к мысли, что это будет не совсем приятно пастору. - К сожалению, мистер Фаззингтон довольно сильно ранен, да еще и бредит, - продолжила Эмма, покачав головой, - так что на страже сегодня будет стоять кто-то более здоровый, - добавила она со значением начальника охраны средневекового замка.
Уильям Коллингвуд: После сказанных мисс Вуд слов в душу к пастору закралось подозрение, что этим кем-то "более здоровым" будет именно он. Хромота вряд ли послужит достаточным основанием для освобождения от этой повинности. Но если пару ночей назад он и сам собирался дежурить ночью (помнится, незадолго до того мистер Бонд едва не сошел с ума), то сейчас... сейчас стоять в дозоре в одиночку - не самое лучшее решение. "Да и не догоню я никого", - успокоил сам себя священник, решив, что вряд ли человеку, скорость которого сходна со скоростью улитки, доверят охранять сон островитян. - Мисс Вуд, - внезапно вспомнив о том, что он все-таки духовное лицо, возмутился пастор, - о каком таком оживлении вы говорите? Все в руках Божьих, - и мрачно буркнул себе под нос, - но не на этом острове. Палка, на которую опирался Коллингвуд (а надо заметить, что от вынужденной диеты он нисколько не похудел) угрожающе потрескивала, и он с возврастающим интересом посматривал в сторону Эммы - как посмотрит юная леди, если он обопрется о ее руку... Мысли священника были далеки от греховных, просто события последних дней несколько сместили его понятия о приличиях.
Эмма Вуд: - Разумеется, все в Божьих руках, - согласилась Эмма, напустив на себя благочестивый вид, - но вы не можете не согласится, что если уж на острове среди белого дня творятся неслыханные ужасы, то уж ночью всего можно ожидать… Мисс Вуд боязливо поежилась – она имела удивительную способность из-за своей бурной фантазии до смерти запугивать сама себя. - Например, призраки убиенных бандитов могут встать из могил, - предположила Эмма дрожащим голосом, не в силах остановится, - и после этого… Но договорить мисс Вуд не успела – услышала угрожающий хруст палки мистера Коллингвуда. - Может, вам помочь, сэр? – с сомнением осведомилась Эмма, правда, несколько смутно представляя себе будущую помощь.
Уильям Коллингвуд: - Был бы вам очень признателем, мисс Вуд, - пастор немного поколебался, но с благодарностью улыбнулся. - Если вас не затруднит... Правила хорошего тона были окончательно забыты, да и какие на этом проклятом острове могут быть правила? - Знаете, леди, - Коллингвуд с некоторой опаской посмотрел на Эмму, все-таки девушка не так давно ударилась головой, да и прочие волнения.... - бояться нужно живых бандитов, с призраками мы уж как-нибудь справимся. Он невесело хмыкнул и в порыве откровенности добавил: - Если бы вы знали, мисс Вуд, как я хочу заснуть и проснуться дома... И единственное, что хоть как-то примиряет меня со случившимся, это знакомство с мисс Гейл.
Эмма Вуд: Мисс Вуд только хотела скорбно заметить, что она одинаково боится, что живых, что мертвых злых людей, но последняя фраза Коллингвуда Эмму весьма удивила. Все-таки так прямо заявлять о своей склонности к помолвленной девице было довольно странно, тем более, было странно слышать это утверждение из уст священнослужителя. "А мисс Лидия была права, - подумала мисс Вуд, - пастор знает о помолвке, но ничуть не против". Решив расспросить Коллингвуда поподробнее чуть позже, Эмма поспешила на поиски нового костыля (судя по угрожающему треску, старый был уже никуда не годен). Увидев подходящую деревяшку, мисс Вуд подняла ее и поспешила вручить пастору. Более внимательного человека насторожило бы то обстоятельство, что палка торчала из какой-то странной кучки, но мысли мисс Вуд были в ужасном разброде, так что она ничего не заметила. Эмма вручила пастору импровизированную трость и заметила со степенным видом: - Конечно, кто из нас не мечтает вернуться обратно домой. Хотя вы оказались в более завидном положении, сэр, попали сюда в окружении знакомых людей, - пояснила Эмма, - тогда как некоторые дамы оказались на острове совсем одни, без родных, без близких сердцу друзей… Тем более, с вашей стороны было очень любезно проявить в мисс Гейл участие, мистер Коллингвуд, - заключила мисс Вуд и украдкой бросила взгляд на пастора - вдруг он будет откровенничать дальше.
Уильям Коллингвуд: Уже пожалевший о своей откровенности, Коллингвуд ответил довольно туманно: - Мне, как духовному лицу, надлежит присматривать за теми юными леди, которые оказались на Острове без малейшей поддержки, - говоря это, пастор даже не подумал, что, в отличие от мисс Гейл, которая все-таки знала хотя бы одного из собратьев по несчастью, Эмма оказалась совсем одна. Впрочем, он быстро спохватился и добавил: - Надеюсь, мисс Вуд, вы не сочтете за наглость, что я... хм... взял на себя эту смелость, - теперь получалось, что не только Маргарет оказалась в сфере интересов духовного лица. Он благодарно улыбнулся девушке, - бедная леди, как ей, наверное, одиноко, - и облокотился на новую трость. Какое-то время спутники шли молча, но внимательный наблюдатель мог бы заметить, что Коллинвуд стал как-то странно морщиться. И дело было уже не в больной ноге священника. Не иначе, как в порыве человеколюбия (чтобы отвлечь от одной боли, нужно быстренько добавить другую), Эмма дала его палку, вытащенную из муравейника. Представляете, как были недовольны рыжие насекомые? Нет? Ну а пастор очень хорошо представил.
Эмма Вуд: Мисс Вуд была разочарована – пастор отделался вежливыми, бессмысленными фразами и проигнорировал ее намек на «близких сердцу друзей». Надувшись, она не стала более поддерживать беседу и брела молча. Так бы и дошли спутники до замка без разговоров, если бы не странное поведение пастора. То ли нога сильно беспокоила Коллингвуда, то ли что-то еще, но с лица священника не сходила болезненная гримаса и, время от времени, он поеживался. На секунду мисс Вуд поразила мысль, что она проклята и все ее сегодняшние собеседники обречены на сумасшествие, но она со страхом отогнала ее и заботливо осведомилась: - Вы себя хорошо чувствуете, мистер Коллингвуд? Может быть, присядем и передохнем?
Уильям Коллингвуд: - Нет-нет, - торопливо ответил Коллинвуд, - все в порядке. Наоборот, мне уже лучше и, пожалуй, я смогу обойтись без опоры. Тем более, что замок уже недалеко. Пастор хотел было отшвырнуть "трость" подальше (этакий аттракцион для муравьем), но передумал. Вместо этого он, глядя сквозь Эмму, задумчиво протянул: - Вот и мы, как те букашки, летаем туда-сюда... И этот остров - наша палка.
Эмма Вуд: Мисс Вуд не знала, что импровизированный костыль пастора населен весьма сердитыми обитателями, поэтому всю глубину мысли собеседника ей было оценить не суждено. Да и состояние нервного напряжения вряд ли располагает к философским беседам. Поэтому неудивительно, что Эмма опасливо покосилась на священика и едва сдержалась, чтобы не убежать с воплями. К тому же память так услужливо подкинула воспоминание о том, что пастор пьет кровь... Поежившись не хуже жертвы муравьев, мисс Вуд произнесла, как ей казалось, спокойным голосом: - Не волнуйтесь, сэр, все будет хорошо... Люди - это люди, букашки - это букашки. Не стоит о них много думать... Мисс Вуд твердо помнила, что с сумасшедшими спорить нельзя.
Уильям Коллингвуд: Как Эмма не знала, что сподвигло пастора на философские размышления, так и он даже не догадывался, что его умозаключения вызвали у юной леди некоторые опасения. Поэтому, дернувшись от особенно болезненного укуса, он раздраженно (ну до чего же надоедливые насекомые!) хмыкнул и, не подумав, что мисс Вуд может принять недовольство в голосе в свой адрес, произнес: - Я бы рад о них не думать, но эти букашки... они повсюду. Ползают и ползают.
Эмма Вуд: На всякий случай, Эмма внимательно осмотрелась по сторонам, ища взглядом таинственных букашек. Но ничего, даже отдаленно напоминающего насекомых, поблизости не наблюдалось. Даже надоедливые мухи и то, как назло, не показывались девушке на глаза. Вздохнув, мисс Вуд уже решилась записать пастора в сумасшедшие, как вдруг ее озарила идея. - Где ваша шляпа, пастор? – с любопытством спросила Эмма, чувствуя облегчение от посетившей ее мысли, - папа говорит, что в таких случаях всегда нужно накрывать голову… Мысль, посетившая мисс Вуд, была до крайности проста – она вспомнила, что если посидеть на солнцепеке больше положенного, перед глазами начинают мелькать черные жучки. «Бедняга-священник просто перегрелся», - добродушно подумала Эмма, не забыв, все же на пару шагов отодвинуться от пастора (береженого бог бережет).
Уильям Коллингвуд: - Шляпа? - Коллингвуд с удивлением посмотрел на собеседницу. - Она пропала еще на корабле, - мягко, словно маленькому ребенку, - все-таки леди сильно ударилась головой, - объяснил он ей и, улыбнувшись одними губами, вздохнул, - наверное, вам пригрезилось. Может, тема букашек и была бы забыта, но тут пастор издал что-то, похожее на воинственный клич и с силой ударил себя по щеке: какой-то особо вредный муравей, решив, что руки - это не самое вкусное, отправился на промысел и с садистким наслаждением вонзил свои страшные челюсти в незащищенное одеждой лицо священника. Коллинвуд с трудом удержался на ногах и глядя на Эмму (вроде бы, она раньше ближе стояла), пояснил: - Ну вот, а вы говорите, никаких букашек.
Эмма Вуд: Если бы Эмма была ревностной католичкой, ей, несомненно, пришла бы в голову мысль о том, что пастор занялся ритуальным самобичеванием, наказывая себя за то, что не участвовал в освобождении замка от бандитов. Но мисс Вуд, достойную дочь англиканской церкви, такие соображения не посетили даже близко. Собственно, ее никакие мысли посетить и не успели, потому как отреагировала Эмма на резкий жест священника, просто инстинктивно отпрянув в сторону. Мисс Вуд уже почти вознамерилась бежать из сада, попутно громко оповещая обитателей острова о помешательстве, поразившем священнослужителя, но, на свое счастье, случайно бросила взгляд на лицо пастора. Ситуация прояснилась быстро. Укус на лице Коллингвуда свидетельствовал о наличии насекомых куда лучше слов. Правда, было непонятно, почему он предпочли кусать одного Коллингвуда, но сейчас этот вопрос интересовал мисс Вуд в весьма незначительной степени. - Извините, мистер Коллингвуд, - смущенно пробормотала она, покраснев до кончиков ушей, - у меня так расшатаны нервы, я каждого шороха боюсь... Сильно вас укусили? - осведомилась она вежливо, браня себя за неподобающее проявление пугливости.
Уильям Коллингвуд: - Муравьи - они кусаются, - в голосе Коллингвуда откуда-то появились несвойственные ему ироничные нотки. И, хотя ситуация не способствовала веселью, но испуганно-смущенный вид девушки почему-то вызвал у пастора приступ некотролируемого смеха. Не в силах сдержать хохот (это все нервы), он согнулся пополам и выдавил: - Вы же сами мне дали эту палку... Я думал... я решил... - священник свободной рукой вытер выступившие на глазах слезы, - что для того, чтобы меня отвлечь... - и не в силах произнести ни слова (негоже смеяться прямо в лицо юной леди), тихонько всхлипнул.
Эмма Вуд: - Муравьи? – от смущения Эммы не осталось и следа. Она тут же рассмеялась вслед за пастором. «Какая я глупая, - подумала мисс Вуд со вздохом облегчения, - наверняка, тот холмик, из которого торчала палка, являлся муравейником. А мне-то привиделось... Пастора в сумасшедшие записала". В другое время, Эмма сгорела бы со стыда, но сейчас, когда нервы ее были порядочным образом расшатаны нервным напряжением последних дней (тем более, что недавнее нападение бандитов не располагало к их укреплению), у молодой дамы случилась самая обыкновенная истерика. С большим трудом взяв в себя в руки, мисс Вуд все же не сдержалась от шутливого замечания. - Каждая благовоспитанная леди должна оказывать посильную помощь страждущим, - сказала она притворно-кротким тоном, - особенно в том случае, если этим страждущим является служитель церкви. Не выдержав, она снова засмеялась и лукаво спросила: - Мне удалось исполнить свой долг, сэр?
полная версия страницы