Форум » Проба пера (архив) » Рувелло. Исторический рассказ » Ответить
Рувелло. Исторический рассказ
apropos: Автор - Рувелло Исторический рассказ. Скажем так - затравка для будущего романа (хи-хи - как она наивна!!) Рассказ находится в работе....пока не знаю как повернуть .....есть неплохие задумки...
Ответов - 13
рувелло: Исторический рассказ. Скажем так - затравка для будущего романа (хи-хи - как она наивна!!) Рассказ находится в работе....пока не знаю как повернуть .....есть неплохие задумки... Автор - Рувелло
рувелло: Маленькое уютное окошко светилось в темном садике. Проезжающие мимо кареты отражались в нем и играли светом, как новогодние стеклянные игрушки. Сад мягко укутался в снежную шубу, ветки тихо потрескивали. Мороз нарисовал узоры на стеклах, точно крылья заморских птиц. Тяжелые ветви деревьев переплелись между собой и образовали пуховую перину для сонных голубей. Рождество угадывалось во всем: в тихом поскрипывании кованой калитки, в веселом пьяном пении денщика у кабака, в шумных студенческих компаниях, быстро пробегавших в дешевых и неопрятных кафтанах мимо старинного сада. Все. Все вокруг говорило: «Рождество идет к нам в мягких валенках и красной теплой шубе…» Ждем… Что же за дом скрывается в скромном саду около церквушки? Мало кто задумывался об этом, из проходящих мимо горожан. Здесь никогда не давали шумных обедов и шикарных ужинов. Никто даже не мог вспомнить, кому он мог принадлежать. Домик был небольшим: в два этажа с мезонином, с уютной столовой, маленьким кабинетом на первом этаже и скромными спаленками на втором. Зимой обычно пользовались только первым этажом для экономии дров. Свечи зажигались только в обитаемых в этот момент комнатах, тоже из экономии. Уют в доме поддерживали старая кухарка в старомодном чепце, юная девушка Софья (теперь именующаяся Софи на модный французский манер), еще прошлой весной вызванная на помощь из деревни быстро устающей Авдотье Петровне - кулинару всех домашних обедов, а так же ее муж, старый ворчливый старик – кучер, а также дворник по совместительству. Они жили в этом доме давно. И помнили времена, когда все было не так. Старые супруги могли целый вечер посвятить рассказам о прошлом, о том, когда они были молодыми, когда двери дома были открыты для всех, когда давались званые вечера, когда во всех комнатах горели свечи и топились камины. Но это было тогда… Сейчас хозяйкой этого скромного домика была молодая женщина тридцати лет от роду. Жила она затворницей, ходила в церковь рядом с домом, к знакомой модистке раз в месяц, на ярмарки по праздникам, редко к родственникам с вежливыми, но, к сожалению, обязательными визитами. Одинокое существование было вызвано замкнутым характером хозяйки дома. Звали ее Натальей Ивановной. Однако для прислуги она вот уже десять лет как была Наташенькой. Наталья Ивановна была молодой вдовой. Появилась она в этом доме поздней весной. Ее привез их семидесятилетний хозяин, такую хрупкую, нежную с бледным лицом, тонкими длинными пальцами, с большими глубокими, как омут черными глазами. Глаза привлекали внимания каждого, кто отражался в их зеркальной чистоте. Обрамленные густыми, длинными и пушистыми от природы ресницами, они горели ярким огнем всегда. И когда она читала, когда занималась по хозяйству, когда молилась в церкви, разговаривала с мужем или спорила на рынке с торговкой. Наталья Ивановна не была отличной партией для людей своего возраста. Она была сирота, ее родители умерли рано, оставив на попечение старой ворчливой тетке совершенно без наследства. Денег хватало только на достойное существование двух одиноких женщин: на обед из трех блюд, на новое платье к Святой Пасхе, да на отдых им двоим раз в году на съемной даче в деревне. Итак, Наталья Ивановна не ждала скорого замужества, молодые люди искали богатых невест, а ей оставалось уповать на милость Божью. Однажды в гости к тетке пришел знакомый с официальным визитом. Он был ее поверенным, имел свою адвокатскую контору, приличный доход, дом с уютным садом и небольшой штат слуг. Серафим Никифорович был стар, ворчлив. Пять лет назад умерла его жена, не оставив ему наследников. В тот знаменательный вечер он познакомился с сиротой – Натальей Ивановной. Едва взглянув в бездонные глаза девушки, он понял, что молодость может вернуться к нему хотя бы на несколько лет. Вечером, вытянув одетые в шерстяные носки ноги перед камином с бокалом отменного французского коньяка, он не долго раздумывал о своем будущем. Для приличия Серафим Никифорович в течение весны поухаживал за красавицей и в первый летний день сделал ей предложение, попросив предварительно благословления у ее тетки. Та очень обрадовалась, решив, что тем самым обеспечит достойное существование своей племяннице, выполнив предсмертную просьбу ее родителей. Наталья Ивановна сама отлично понимала, что лучшего жениха ей никогда не найти, с некоторой робостью приняла это предложение. Венчались они в маленькой церквушке рядом с домом Серафима Никифоровича. Свадьба была скромной. Ранним утром в церкви собрались немногочисленные родственники: родная сестра Серафима Никифоровича, старая замужняя дама, с двумя миленькими внуками, занятая только ими и ничего не замечающая далее своего носа, с нацепленными на него круглыми очками в роговой оправе, видимо для солидности; тетка Натальи Ивановны и сами молодожены. Старый поп заунывно проводил венчальную службу, молодой служака постоянно клевал носом, и все время не вовремя подавал необходимые принадлежности для венчания. То забудет поднести евангелие, то свечи, в общем, досматривал он свой ночной сон. Его тоненький голосок невпопад подпевал могучему басу попа. Он постоянно шмыгал носом и подтирал его праздничным рукавом церковного одеяния. В церкви было сумрачно, свет попадал только из окон в барабане купола. Широкие лучи солнца освещали старинные иконы, позолоченное, потемневшее от копоти свечей убранство храма. Малочисленная процессия не издавала ни звука, слышно было: как потрескивали свечи и глухо причитали старухи, что собрались посмотреть на службу. Весь уличный шум раннего утра доносился сквозь открытые двери церквушки: стук колес карет, крики торговцев, жалобные голоса попрошаек на паперти. Но громче всего этого были слышны чириканья воробьев. Они обжили всю территорию храма, считали себя полновластными хозяевами, сидели на церковных воротах, грелись на раннем солнце и гневно решали свои семейные проблемы. Птичьи драки возникали то тут, то здесь: перья летели в разные стороны, а сами драчуны кричали и поднимали клубы пыли с церковного крыльца. После венчания молодые отправились в дом мужа, пригласив за собой гостей. Вкусив сытного обеда, приготовленного сияющей Авдотьей Петровной, все разошлись по домам, оставив новоиспеченных мужа и жену отдыхать. Так полилась жизнь Натальи Ивановны в новой семье. Серафим Никифорович очень хорошо относился к новой жене, даже своеобразно любил ее: на все праздники дарил конфеты и бусы, иногда даже и дорогой заморской работы украшения. Называл только по имени отчеству, никогда не повышал голоса, не пьянствовал, не обижал. Наталья Ивановна тоже очень хорошо относилась к мужу. Он стал ей как отец, которого она так рано потеряла. Можно сказать, что семья получилась очень благополучной и на редкость гармоничной. Через год в старом доме у церквушки появился еще один голос. Маленькие ножки скоро затопали по скрипучим половицам. Наследник по имени Никитка занимал все свободное время у молодой матери. Ее любовь была безгранична. Муж тоже не уступал ей в своих чувствах. Слуги ходили на цыпочках, когда Никитка спал, или все вместе играли в старом саду – если этого требовал мальчуган. Он был любимцем всех теток – соседок по улице. Никитка был нежным, добрым, нисколько не испорченным, неизбалованным ребенком, сообразительным не по годам. Скоро пригласили к нему учителя – француза. Обучение шло быстро, успешно и без слез. Отношения у Натальи Ивановны и Серафима Никифоровича стали еще нежнее и крепче. Они по вечерам могли долго сидеть около камина в гостиной, держась за руки. Однако вскоре здоровье у Серафима Никифоровича стало ухудшаться. Семилетие их любимого Никитки праздновали в черных одеждах. Старик не дожил до очередного дня рождения сына месяц. Похороны горячо любимого мужа Наталья Ивановна пережила очень плохо, глаза стали еще ярче, кожа побледнела, волосы как будто еще больше почернели. Если бы не забота о сынишке, ей было бы очень тяжко. Все слуги жалели ее, Авдотья Петровна тайком ходила в церковь и ставила за здравие хозяйки свечки. По завещанию Серафима Никифоровича в наследство его вдове достался дом, в котором они счастливо прожили восемь лет, счет в банке, обеспечивающий безбедное существование ей и их сыну, а так же именной счет на Никитку, в совершеннолетие достающийся ему и делающий его весьма заманчивым женихом. По наказу умершего, мальчика отправили в столичный кадетский корпус на полный пансион. Оттуда он возвращался только на каникулы два раза в год. Мать со слезами на глазах собирала сынишку, а Никитка с радостью молодого открывателя отправлялся в столицу в новую неизведанную жизнь. Так Наталья Ивановна осталась одна в доме, где она провела столько лет счастливой семейной жизни. Потихоньку жизнь стала налаживаться. Сын взрослел и писал из Петербурга восторженные письма о жизни в столице. Он был счастлив, и совершенно не понимал, почему его мама так грустит. Никита в десять лет свободно изъяснялся на французском и немецком языках, был образован и начитан, поэтому быстро нашел общий язык с одноклассниками и нисколько не расстраивался от разлуки с матерью и родным домом. Авдотья Петровна постоянно просила хозяйку перечитывать ей письма молодого барина, тайком вытирала слезы, когда в конце посланий звучали приветы и поцелуи домашним. Для нее он так и остался толстощеким хохочущим карапузом. Наталья Ивановна стала выходить в свет. Но разве это выход в свет? Она всего лишь позволила не отказывать себе посещать подруг и близких знакомых Серафима Никифоровича. Вечера, проведенные молодой вдовой в обществе друзей, вернули на ее щеки румянец, глаза снова загорели колдовским огнем, и мужчины стали задерживать на горделивой фигуре долгие взгляды, которые позволяли близким подругам Натальи делать утешительные выводы, что их наперсница не долго будет оставаться одинокой вдовой. Все эти факты естественно доносились до миленьких ушей Наташи, но она чувствовала, что не должна поддаваться им, так как считала, что на вдове вряд ли кто решиться жениться, да еще и с взрослым сыном. Нет! Эти разговоры напрасны… Да и ей никто не нравится. Нет в зале таких глаз, от которых веяло бы теплом и радостью одновременно, надежностью и простотой. Именно таким представляла в самых укромных мыслях Наталья своего будущего спутника жизни. Она верила, что-то должно с ней скоро случиться, сердце истосковалось по любви и теплу. Так прошло несколько лет. Сын вырос и превратился в умного серьезного с редкими усиками бравого офицера кадетского корпуса. Наступила долгожданная весна. Наталья Ивановна с нетерпением ждала мая. Так как Никита должен к этому месяцу сдать все выпускные экзамены и приехать к матери в гости. Солнце стало пригревать все сильнее и сильнее. По утрам последний снежок еще похрустывал ночным морозцем под ногами. Однако даже в этом холодном поскрипывании чувствовалось приближение весны. Замершие ночью воробьи, хохлились, жались к друг другу на тонких ветвях березы. Однако с первыми же лучами солнца просыпались, и их неугомонный гвалт заполнял еще сонную полупустынную улицу. Важные вороны тоже просыпались рано, но не тратили свое, по их меркам, драгоценное время на разговоры, а усердно рылись в помойке, пытаясь отыскать себе что-нибудь съедобное, что еще не нашли пронырливые синицы и глупые голуби. Солнце освещало прохожих, которые по привычке еще кутались в тяжелые шубы и длинные пальто. Только оно понимало, что кончилась власть зимы. Все! Уже идет весна, надо только внимательно смотреть на подсказки природы, которые она так щедро рассыпала по утреннему городу. Вот деревья приподняли свои ветви от земли, как будто чувствуют что-то, набухли и заблестели их почки, в них уже снова начала зарождаться жизнь. Вот к полудню по земле, на самом солнце появилась небольшая проталина, где потек совсем еще слабый, чуть двигающийся ручеек, скорее тонкая струйка. Но он тоже знает, что скоро ему не будет преград, он польется по земле туда, куда ему захочется, а прохожие будут прыгать через него, ворча, но в душе радуясь, что весна все-таки пришла. Слышится капель, «плачут» толстые хрустальные сосульки, они оплакивают свой скорый конец. Люди всем сердцем, кожей, кончиками пальцев ощущают дрожь просыпающейся от зимней спячки родной природы. Их глаза смотрят по-другому. В толпе даже переругиваются друг с другом как-то ласково, без зла, с улыбкой. Все живут с ощущением ежедневного праздника души, приближения чего-то очень важного, что бывает каждую весну. Наталья Ивановна испытывала радость от каждого дня, приближавшего ее к долгожданной встрече с сыном. Она могла весь день просидеть в беседке, укутавшись в теплый пуховый платок, радовалась ласковому солнышку, кричащим воробьям. Теперь их гам не раздражал, а приносил удовольствие: «Скоро весна!». Радовалась теплому ветерку, который дует в лицо, принося запах земли, мокрой древесины, чего-то неуловимого, что заставляет стремиться на улицу из надоевшего за долгую зиму дома, а на лице играет мечтательная улыбка, как будто она не здесь, а где-то очень далеко, где хорошо и безопасно. Весна пролетела быстро, незаметно. С каждым днем солнца становилось все больше и больше. Скоро уже и не понадобился пуховый платок. В саду распустились листья. Их нежная зелень радовала глаз и распространяла такой сладкий аромат, что у Натальи Ивановны невольно кружилась голова как от хмельного напитка. В первые дни лета, после выпускных экзаменов, приехал к маменьке на недельку отдохнуть перед отправкой на Кавказ. Все домочадцы не могли наглядеться на своего милого Никиту. - Какой ты хорошенький в этой форме, - восхищалась маленькая Софи. Она ходила вокруг него кругами и прижимала сложенные ладошки к груди. Девочка была сражена юным барином. - Мы так скучали, так ждали, - причитала кухарка. Тебя так долго не было и снова бросаешь матушку, да нас грешных, - старая женщина плакала, хотя глаза ее светились радостью и любовью. Она тайком, краем фартука, промакивала уголки глаз и осторожно приглаживала форму молодого хозяина и сдувала несуществующие пылинки. Мать молча стояла рядом и совершенно не обращала внимания на возбужденных женщин, ворковавших вокруг ее дорогого сына. Ее глаза безотрывно смотрели на самого важного человека в жизни и боялась хоть на секунду оторваться. Ведь надо успеть запомнить все: длинные ресницы, яркие голубые глаза как у отца, нежные розовые щечки, совсем еще по детски пухлые губы. Надо успеть все запомнить, надышаться, наполниться его присутствием. У нее есть всего неделя, ведь всего через семь дней им придется расстаться и неизвестно надолго ли. Наталья Ивановна совершенно не интересовалась политикой и военными действиями Русской армии. Теперь она горько сожалела о том. Как там сейчас на юге? Спокойно ли? Опасна ли для ее любимого сына эта поездка? Не случится ли с ним там чего плохого? Она лихорадочно обдумывала все это, а глаза продолжали все так же неотрывно изучать сына. - Мамочка! Ты не рада моему приезду? – воскликнул раскрасневшийся от всеобщего внимания Никита, подхватил Наталью Ивановну и закружил ее по кругу. - Что ты, что ты! Опусти озорник. Я рада, очень рада, да ты ведь опять уезжать собрался, вот и радость какая-то грустная, со слезами. - Ах, мама, не думайте об этом. Мне служить там только один год, а потом вернусь обратно, буду служить здесь. Я еду не один, а с ребятами нашего выпуска. Мы будем помогать друг другу, так что год пролетит незаметно. До самого утра не гас свет в этом маленьком доме с уютным садиком в губернском городке. Все домочадцы долго не могли уснуть. Каждый переживал встречу еще раз. Уделяя внимание своим, близким именно ему деталям. Наталья Ивановна, сидя у старинного трюмо в своей уютной спаленке, расчесывала черные локоны, нежно улыбалась. Она была довольна, что смогла вырастить такого замечательного сына, что ее покойный муж был бы горд им. Разглядывая детский портрет сына, она думала: - Никиточка! Как ты вырос! Совсем еще недавно я купала тебя в ванночке посреди кухни, укутывала в теплое одеялко и укачивала около камина в любимом кресле твоего отца. Ты совсем не изменился, ты такой же улыбчивый, добрый, весь в веснушках. В твоих глазах прыгают все те же чертенята. Как хочется прижать тебя к груди, поцеловать в лоб, щеки, губы, но… боюсь, что сейчас тебе это уже не понравится. Ты стал юношей, ты выше меня на две головы. Барышни смущенно опускают глаза, когда мы под ручку идем в церковь. Ты ходишь с важностью, демонстрируя окружающим свою новую офицерскую форму и саблю, подаренную на выпуске как лучшему ученику курса. Какой ты молодец! Я горжусь тобой… Семь дней побывки любимого сына пролетели как сон. За эти дни все родственники мужа, совсем старая тетка Натальи Ивановны побывали у них в гостях. Чаепитие устраивали в саду среди цветущих яблонь. Было жарко. Дамы обмахивали себя кружевными веерами, мужчины шумно выдыхали, пытаясь пристроится в тени старой скрипучей беседки. Кухарка старалась угодить всем. Закуски, пирожные и пирожки сменялись одни за другими. Все были довольны. А вечерами собирались у камина в гостиной. Где виновник этого собрания, чуть смущаясь, рассказывал о своей учебе, о новостях, о балах и многом другом, что он видел и слышал в столице. Всех гостей очень интересовало: видел ли он императора (мужчин), что сейчас модно (девушек), какие обеды дают в доме у Строгановых (женщин), будет ли война (отставных офицеров) и многое другое. Очень часто Никита не знал, что сказать. Ведь он всего лишь учился в кадетском корпусе, Но гости даже слышать отказа не хотели и ему постоянно приходилось выкручиваться, судорожно вспоминать, додумывать и делать возможно сомнительные выводы. Общество было удовлетворено. - Какой умный молодой человек… - И весьма обходительный… - А какой элегантный… - Какой осведомленный… Наталья Ивановна успела последний день перед отъездом провести с Никитой наедине. В понедельник они решили остаться дома и не принимать ничьи приглашения. Маменька держала сына за руку, и иногда проводила рукой по волосам, он нехотя отворачивался, боясь обидеть мать. Сходили после обеда на кладбище, зашли в церковь. Вечером Наталья все же не удержалась и расплакалась прямо за ужином. В доме поднялся переполох. Все успокаивали хозяйку, прикладывали ароматные платочки к глазам, чтобы не опухли, обмахивали веером, чтобы легче дышалось. А Никита сидел у ее ног, обнимал за колени и по-детски прятал лицо в маминых юбках. Во вторник утром Никиту пришла провожать вся родня. Дилижанс даже задержался с выездом на пол числа. После отъезда сына Наталья Ивановна вновь почувствовала сильное одиночество, то самое, какое она ощущала, когда умер муж.
Marusia: рувелло Очень понравилось. Не совсем поняла, какой это временной период (Никита собирается на Кавказ - это могут быть и 30-е, и 50-е годы позапрошлого столетия) Нельзя ли уточнить? Еще несколько вопросов: 1) повествование начинается с момента, когда Наталье тридцать лет от роду, у нее недавно умер муж рувелло пишет: Сейчас хозяйкой этого скромного домика была молодая женщина тридцати лет от роду... Звали ее Натальей Ивановной. Однако для прислуги она вот уже десять лет как была Наташенькой. Наталья Ивановна была молодой вдовой. Появилась она в этом доме поздней весной. Ее привез их семидесятилетний хозяин У меня первоначально сложилось впечатление, что она только появилась в этом доме. Но из дальнейшего рассказа выясняется, что из дома покойного мужа Наталья никуда не уезжала и этот семидесятилетний хозяин и есть ее покойный муж - Серафим Никифорович. Вопрос: 70 лет Серафиму Никифоровичу было , когда они поженились или когда он умер? 2) Наталье было двадцать лет, когда она вышла замуж; в 21 - у нее родился сын, в 28 - она стала вдовой. 3) Никита в 7 лет был отправлен в кадетский корпус. А сколько лет он там учился? лет 10? Тогда Наталье сейчас 38. Верны ли мои подсчеты? Несколько пинеток: молодой служака постоянно клевал носом, и все время не вовремя подавал необходимые принадлежности для венчания задержался с выездом на пол числа. Наверное, на полчаса?
Вика: рувелло , ,спасибо,очень понравилось!Трогательно! рувелло пишет: Уже идет весна, надо только внимательно смотреть на подсказки природы, которые она так щедро рассыпала по утреннему городу.
рувелло: хм..перечитала текст, действительно с возрастом нестыковочка....да, ей около 38 к моменту возвращения молодого Никиты домой. Это 50-е годы...война с Наполеоном уже далеко позади, но проблемы с непокорным Кавказом в самом разгаре, хотелось туда отправить Никиту и завертеть сюжет..... За ошибки , отдельное спасибо....будем исправлять....
рувелло: Как всегда, про любовь.... Спасибо!
novichok: рувелло Диспозиция вырисовалась - главная героиня, ведь, Наталья Ивановна? Хм...несколько смущает возраст - 38 лет. Серьезно для того времени рувелло пишет: Как всегда, про любовь Любовь - эээто хорррошо А хде продолжение?
рувелло: скоро будет.....
рувелло: а что, в 38 уже нельзя любить???? сюжет завяжется на отношениях матери - сына.....
Вика: рувелло пишет: а что, в 38 уже нельзя любить???? Можно,конечно!Любви все возрасты покорны,как говаривал один гениальный человек...но,как правильно заметила novichok, для ТОГО времени это действительно серьезно и очень непросто
apropos: рувелло Это начало романа, насколько я понимаю. Любопытная завязка - еще молодая одинокая женщина... Вот только сильно смущают частые упоминания о счастливой семейной жизни... рувелло пишет: Похороны горячо любимого мужа Наталья Ивановна пережила очень плохо Ей было 20, ему - 70, когда они поженились. Разница в 50 лет. Как молодая женщина может горячо любить такого мужа - каким бы хорошим он ни был (а он не мог быть хорошим хотя бы потому, что женился на молодой девушке - неблагородно, и даже безнравственно)? Это ведь не доверительные близкие отношения отца и дочери, деда и внучки. Жене с мужем в постель нужно ложиться.
Вигейла: рувелло пишет: Ее глаза безотрывно смотрели на самого важного человека в жизни и боялась хоть на секунду оторваться. Я немного не поняла: это глаза боялись оторваться или сама женщина? Извините, если что-то не так.
Marusia: Вигейла пишет: это глаза боялись оторваться или сама женщина Скорее всего, это просто опечатка.
полная версия страницы