Форум » Творчество Джейн Остин » Дж.Остен, ее жизнь и ее окружение - 6 » Ответить
Дж.Остен, ее жизнь и ее окружение - 6
apropos: По материалам книги Клэр Томалин (Claire Tomalin) Jane Austen: A Life Главы на сайте click here
apropos: Элайза Хм. К счастью, ей был дарован талант - без него и без способности писать - все было бы куда безысходнее.((
Мартышка: Элайза пишет: О таких вещах не пишут; о них по возможности не позволяют себе даже задумываться. Да, действительно, чтобы не поселиться в доме для умалишенных, лучше не думать. Элайза пишет: беспокоились по этому поводу, опасаясь, что солдаты потревожат дичь в их владениях; случай, когда приходилось выбирать из двух зол — либо безопасность перед угрозой возможного вторжения французов, либо недостача фазанов Хоть что-то улыбнуло.
Axel: Элайза Спасибо! Обидно за Джейн, особенно, учитывая её ум и талант.
Элайза: Мои дорогие читательницы, спасибо всем за отклики. Хочу предупредить, что в воскресенье с утра я уезжаю на неделю, и хотя беру с собой мини-ноут, т.е. возможность переводить у меня там будет, относительно возможности выхода в интернет пока ясности нет. Так что если я вдруг не появлюсь на следующей неделе — значит, вопрос с интернетом решить не удалось. Но это только на неделю, потом я снова "вернусь в строй", обещаю.
Tatiana: Элайза Удачной поездки.
Цапля: Элайза Удачной поездки, и мы будем ждать возвращения! Элайза пишет: Так что если я вдруг не появлюсь на следующей неделе — значит, вопрос с интернетом решить не удалось. Но мы надеемся...
Хелга: Элайза Хорошей поездки!
Элайза: Tatiana, Цапля, Хелга Спасибо большое, девочки. Поездка и впрямь была удачной, только вот с выходом в сеть, как я и предвидела, возникли некоторые сложности. Так что приношу свои извинения за пропущенный понедельник и приступаю к следующей главе: Глава 18 Братская любовь «Все мы не можем ожидать личной удачи для каждого из нас. Удача одного члена семьи – уже удача для всех остальных”. Эти слова вложены в уста Эммы Уотсон, которая пытается найти хоть что-то позитивное в той сложнжой и печальной ситуации, в которой они оказались; Джейн Остен, возможно, пыталась убедить и себя в правдивости этих слов или, по крайней мере, попытаться ужиться с этой мыслью. Семья действительно может быть мощной системой поддержки, когда более удачливые ее члены распространяют плоды своей удачи на остальных, но в сложные времена семья становится скорее обузой, ловушкой, из которой хочется ускользнуть. Эмма Уотсон , во всяком случае, переживает именно такой опыт. Как и сама Джейн в годы, последовавшие за смертью ее отца. Какая бы личная удача ни выпадала ее братьям, на нее это практически не распространялось, как показывает взгляд на их материальные обстоятельства. Начнем с Джеймса, старшего брата. Он унаследовал приход отца в Стивентоне и наслаждался вполне комфортной жизнью в стивентонском пасторате со своей женой Мэри и тремя детьми: Анной, дочерью от первого брака, смышленой, чувствительной и несчастной от ощущения, что отец и мачеха ею пренебрегают, крепеньким малышом Джеймсом-Эдвардом и малышкой Кэролайн. Больше детей у них не будет. Время Джеймса было отдано церковным обязанностям, охоте – он купил своему сыну пони и с ранних лет начал приучать его к этому занятию – и светской жизни в относительно тихом и узком кругу, которая сводилась главным образом к регулярным обедам у Шютов в их поместье Вайн. Он также посвящал много времени и сил стихотворчеству. Среди его стихов были как шутливые и легкомысленные вирши, предназначенные в первую очередь для развлечения ближайших родственников (к примеру, очень забавный стишок про кота Тайгера, стащившего кусок мяса, предназачавшегося Джеймсу на обед), так и весьма объемные, пространные, серьезные и меланхолические опусы; правда, со времен издания своего журнала он так ничего и не напечатал. Джеймс был, несомненно, одарен, но не смог направить свою одаренность в эффективное русло. Жена его вела дом, смотрела за садом, коровником и птичником; она правила собственным маленьким экипажем и была в хороших отношениях со всеми соседями. Один или два раза в год они выбирались в театр в Бэзингстоке или посещали тамошний бал; ничего более амбициозного они себе не позволяли. Они всегда готовы были оказать гостеприимство Кассандре и Джейн; но несмотря на это, в отношениях между старшим братом и младшей сестрой чувствовалась определенная натянутость. Джордж, самый обделенный член семьи, страдавший от неизлечимого недуга, носящего стабильный характер, по-прежнему жил на попечении крестьянской семьи в деревушке Монк Шерборн; возраст его приближался к сорока, и он проживал вместе со своим дядей Томасом, которому скоро уже должно было исполниться шестьдесят. Джеймс, находившийся так близко от них, был, несомненно, уполномочен семьей присматривать за тем, чтобы за немощными родственниками осуществлялся должный уход, да и миссис Остен могла, гостя у Джеймса, навещать своего второго сына и брата. Узнавал ли Джордж свою мать? Если он был болен церебральным параличом, то вполне мог узнавать и ее, и остальных членов своей семьи. Для них же, хотя они явно делали все, чтобы за ним хорошо присматривали, Джордж оставался фигурой неназываемой и неупоминаемой; еще одно глухое умолчание в жизни Джейн. Словно для того, чтобы уравновесить незавидную участь бедного Джорджа, третий сын, Эдвард, наслаждался всеми благами фортуны. Ему принадлежал не только Годмершем со всеми его землями и угодьями, но еще и достаточно большие поместья в Хэмпшире. Чоутон Хаус, рядом с Алтоном, сдавался арендаторам, а Стивентон Мэнор все еще снимали Дигвиды. Семья его жены также владела рядом прекрасных домов и поместий в Кенте; к тому же, он мог ожидать дальнейшего преумножения своего состояния после смерти своей благодетельницы и приемной матери, миссис Найт. Детьми он тоже был богат: в 1806 году у них с супругой Элизабет уже было девятеро, пять сыновей и четыре дочки. Старшие сыновья учились в школе-интернате в Элтхеме, готовясь к поступлению в Винчестер, а девочки учились дома, с гувернантками. Мисс Шарп, подруга Джейн, в 1806 уволилась из Годмершема, сославшись на слабое здоровье; правда, она тут же устроилась на другую работу. Эдвард мог себе позволить вывозить свое семейство отдыхать на побережье, а также в Лондон, где они останавливались в отеле на Жермин Стрит, ужинали в компании Генри, Элайзы и их великосветских приятелей и ходили по театрам. Эдвард не отличался развитым воображением и творческой жилкой, его не интересовали ни книги, ни отвлеченные идеи, но он неплохо разбирался в делах и по натуре был добрым, простым и открытым человеком. Он любил свою семью и семью жены, развлекал их всех от души, с удовольствием планировал для них всяческие поездки и увеселения. Но его сестры вполне могли задаваться вопросом, так ли уж много от личной удачи Эдварда перепадало на их долю, раз на момент смерти их отца у него не возникло даже мысли о том, что его матери и сестрам не помешало бы предоставить какое-то постоянное жилье, несмотря на то, что в его распоряжении имелось достаточно домов. Зато у Элизабет все чаще возникали мысли о том, что Кассандра должна приезжать и помогать ей с детьми, поэтому визиты последней в Годмершем заметно участились. Возможно, поездки Кассандры в Годмершем дали ей возможность заодно и постепенно внушить Эдварду идею о предоставлении им дома; но если даже и так, то времени для этого внушения потребовалось достаточно много. Что касается Генри, то он ни в каких внушениях по поводу своей жизни и поведения не нуждался. Амбициозный оптимист, он, должно быть, завидовал Эдварду, которому все в жизни было преподнесено на блюдечке, в то время как Генри приходилось самому пробивать себе дорогу в жизни и рассчитывать исключительно на свои мозги и энергию. Он, пожалуй, самый эксцентричный из сыновей Остенов, нечто среднее между ними, и в определенном смысле не менее склонный к приключениям и рискованным авантюрам, чем его младшие братья-моряки. И он единственный из них, если не считать Джорджа, остался бездетным. По семейному преданию, он был любимцем Джейн, как и их отца, который одалживал или просто давал ему денег больше, чем кому-либо из своих сыновей; и Джейн не раз отмечает в письмах, насколько Генри мил и очарователен, что он всегда умеет развлечь и как ей приятно проводить время в его компании. В то же время в ее тоне, когда она пишет о нем, сквозит что-то снисходительное, словно она любит его так, как любят милого, но ненадежного мальчишку, на которого невозможно всерьез положиться. Я уже предположила, что в образе Уикхема, возможно, есть какая-то толика Генри; я также подозреваю, что Джейн придала часть его остроумия Генри Тилни, а Генри Крофорд позаимствовал у него талант к чтению пьес и непринужденную, флиртующую манеру общения. Способность Крофорда увлечься невинной добродетелью и в то же время сохранить вкус к опасным играм тоже, возможно, черта, которой он обязан именно Генри. В чем Генри и Джейн были похожи, так это в том, что они оба видели предоставленные им возможности и старались ими пользоваться; только для Джейн это были возможности, предоставленные воображением, а для Генри это были возможности, которые таила сама жизнь. Помолвка, продвижение в карьере, дружба с высокопоставленными и влиятельными людьми, возможный покровитель, новое банковское дело, даже простая увеселительная поездка – все это могло увлечь его, захватить, заставить действовать, зажечь энтузиазмом. В 1806 году он был полон оптимизма по поводу своей банкирской карьеры и расширял свою деятельность; позже он возьмет себе в компаньоны брата своего друга по милицейскому полку, Джеймса Тилсона, с которым Джейн тоже была хорошо знакома. Они с Элайзой переехали в Бромптон, тогда находившийся на окраине Лондона, где продолжали свое полу-совместное существование. Он встретил новый 1807 год в Годмершеме без нее, принимая деятельное участие в домашних театральных постановках и других празднованиях, и июль, сезон скачек, также провел в Кенте, опять «холостяком», в то время как Элайза оставалась в Лондоне, среди своих книг и музыки. Дневники Фанни ясно свидетельствуют о том, каким очаровательным находили Генри и она сама, и ее мать: общительный, любезный, всегда готовый развлечь, он был идеальным и всегда желанным гостем в их доме. К тому же он был, без сомнения, очень умен; и все же над образом Генри витает легкий знак вопроса. Письма Джейн заставляют предположить, что мисс Пирсон, с которой он был помолвлен до того, как женился на Элайзе, была на него обижена и осталась недовольна тем, как он с ней обошелся, несмотря на его уверения в том, что это она его бросила; возможно, он в чем-то сам дал ей для этого повод. В Генри чувствуется человек, который стремится ни в чем не упустить своей выгоды, любой ценой завоевать расположение влиятельных людей; это видно и по кругу его знакомств, и по его богатым друзьям – не говоря уж о богатой жене – и по его льстивым письмам. Все эти амбиции и оптимизм должны были проявить себя в том несколько лихорадочном, показушном обществе, в котором задавал тон принц Уэльский и в которое Генри сумел проникнуть благодаря своим сослуживцам по полку, выходцам из аристократических семейств со связями. Со своим умом, очарованием, вкусом и устремлениями он был истинным сыном своего времени и явно не видел причин, по которым ему не стоило бы выгадать для себя максимальные преимущества и удовольствия, если выпадала такая возможность. Я ни на секунду не поверю, что он оставил карьеру священника потому, что Элайза выразила предпочтение, чтобы ее супруг был светским человеком; он оставил сан потому, что сам увидел лучшие для себя возможности на другом поприще.
Цапля: Элайза Спасибо за понедельниковое продолжение и с возвращением! Странная ситуация с братьями. Пусть не все, но хотя бы один из них мог сделать то, что должен - и сестры не нуждались хотя бы в самом необходимом для того, чтобы не чувствовать себя стесненными и продолжать жить в привычном укладе... Но увы. Как я понимаю, все будет, но не сразу.
Axel: Элайза Как грустно, что имея стольких братьев, Джейн не могла ни на кого из них рассчитывать.
Юлия: Элайза Спасибо тебе. Очень интересные рассуждения о характерах братьев. В жизни все так намешено и так сложно. Но почему-то непонимание возникает порой по самым простым вопросам. Представляю себе, как тяжело годами ожидать помощи в насущных вещах от тех, на кого в праве положиться, когда они просто не дают себе труда задуматься о том, что необходимо их участие. Грустно, что это пришлось пережить Джейн, Кассандре и их матери, в то время как виновники их страданий были милыми и любящими братьями и сыновьями.
Элайза: Цапля пишет: Как я понимаю, все будет, но не сразу. Да, именно так. Ну, тут вообще возможна масса нюансов, о которых мы можем только догадываться; к примеру, невестка могла быть против и исподволь под какими-нибудь благовидными предлогами "отводила" мужа от этой идеи, даже если она у него сразу и промелькнула (замечательная сценка в начале "ЧиЧ" уж не в последней ли редакции появилась?.. Жаль, что этого не узнать наверняка, одни догадки.) Или, действительно, Эдварду это просто до поры до времени не приходило в голову, и никто из братьев не решился ему на это намекнуть, или тоже не сообразил. Сложно сказать - но хорошо хоть, что в конце концов он все-таки сделал то, что должен был, хоть и с довольно большим опозданием. Юлия пишет: Представляю себе, как тяжело годами ожидать помощи в насущных вещах от тех, на кого в праве положиться, когда они просто не дают себе труда задуматься о том, что необходимо их участие. Грустно, что это пришлось пережить Джейн, Кассандре и их матери, в то время как виновники их страданий были милыми и любящими братьями и сыновьями. Вот-вот, ты, как всегда, очень точно все сформулировала, спасибо!
Цапля: Элайза пишет: замечательная сценка в начале "ЧиЧ" уж не в последней ли редакции появилась?.. Вот я о том же думала, вспомнила мытарства миссис Дэшвуд и ее дочерей... Как несправедлива жизнь.
Хелга: Элайза Спасибо за чудесный перевод! Братья обзавелись своими семьями, занялись своими делами и карьерами, какое им дело до незамужних сестер и сильно ли они задумывались?
Надина: Элайза Спасибо за кусочек! Да, бедные родственницы, как всегда, были никому не нужны
Бэла: Элайза замечательный подарок! Спасибо. Читала и думала, что Джейн ничего не обронила из наблюдений за, пусть несколько ограниченным, своим семейным кругом, все пошло в горнило авторского труда. И печально, что все так складывалось в реальной жизни.
Tatiana: Элайза C возвращением и спасибо! *задумалась* Насколько же различалась судьба (или удача) членов семьи Остенов... Вот уж воистину: кому щи жидкие, а кому жемчуг мелок.
мариета: Элайза, как хорошо, что ты вернулась, да еще и с подарком! Незавидная судьба у незамуженных женщин была. Этот эпизод, как мне кажется, спроектировался чуть ли не в каждом ее романе, не только в ЧиЧ. Элайза пишет: Эти слова вложены в уста Эммы Уотсон, которая пытается найти... *реплика в сторону админа* В который раз убеждаюсь, что эти незаконченые произведения очень не хватают на нашем сайте
Мартышка: Элайза, спасибо . Элайза пишет: (замечательная сценка в начале "ЧиЧ" уж не в последней ли редакции появилась?.. Мою голову та же мысль посетила, сразу увидела в Фани Дэшвуд жену Эдварда.
apropos: Элайза Ну, мужчинам при патриархате всегда жилось лучше во всех отношениях. Хм. Ну, а женщины - вечно зависимы от их прихотей или забывчивости, и вообще толстокожести.((( мариета пишет: *реплика в сторону админа* Хм. Виновата.(( Ну, что есть - то и есть. И все благодаря, кстати, Элайзе и deicu.
полная версия страницы