Форум » Авторы Клуба » "Королевские дела". Джоанна Клейдон - 3 » Ответить
"Королевские дела". Джоанна Клейдон - 3
deicu: Недавний теплый прием копипастинга "Приключения Кэтрин в Стране чудес" навел меня на воспоминания, как я впервые – еще во времена пишущих машинок - заинтересовалась этим видом литературной игры, работая с "Королевскими делами" Джоанны Клейдон. Хотя книга на самом деле - сложная смесь так называемых "несерьезных" жанров, но и аллюзии с цитированием играют там заметную роль. Впрочем, читателям нужны не объяснения, а текст, дальше они уж сами... Joanna Claydon. THIS KING BUSINESS (The Great Detective Tim Coleman series)
apropos: deicu С утра - и сколько удовольствия. Хм... ТИм собирается отбыть, и сколько приготовлений (интересно, что из этого выстрелит? )
deicu: ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ (Читатель приглашается на помолвку) Прикосновение к плечу вывело сыщика из забытья. Тим открыл глаза. Солнце отшагало урочный отрезок пути по безмятежно голубому небу, переместив на известный угол растянутые тени затейливо подстриженных деревьев. Он лежал под красно-белым пледом, тканным в ступеньку, куртка висела на спинке стула. Обязательный Радо подал ему умывальный таз и полотенце из льняного холста. В столовой ожидал чисто и богато сервированный стол с тёплой закуской. Центральное место занимал керамический сосуд с поливной глазурью, запечатанный крышкой из теста. Подавальщик сноровисто сковырнул корку, пряный запах приправленного мяса вырвался наружу. Достойный ученик Заккара измыслил блюдо несложное и уместное: французский "потофе", немецкий "айнтопф", ланкаширский "хотпот": рагу с овощами, тушёное на медленном огне, налитое до верха аппетитным соусом, или просто очень густой суп. Оно одно заменяет целый обед. Тим вооружился серебряной ложкой и очень скоро основательно заправился перед дорогой. Англичанин подарил мальчишке на прощанье золотой соверен, дополнительно проверил надёжный аэроплан и стартовал. Хорошо обозревать окрестность с высоты птичьего полёта! Шнуры рек и нитки дорог, дома, составленные из детских кубиков, просторы полей, которые можно накрыть носовым платком, и ковры лесов с редкими прогалинами. Вот вырисовалась поляна с вышкой - та самая, а может быть, и другая. Дорогу Тим точно не знал, одно лишь общее направление, но пути в прозрачном воздушном океане независимы от прихотей картографов. Скоро - сначала вдали, в дымке, а там и совсем рядом - показалось величественное здание, куда зазвала его гостеприимная княжеская чета. Сверху детектив замечал, как съезжаются к замку кареты, и представлял себе, до чего - на радость актёрам - заполнятся зрительские места. Снижаясь, Тим разыскивал взглядом знакомую лужайку и недавно сколоченный навес - и вот уже неутомимый Заккар выходил из тени сосновой крыши с корректным приветствием. Великий сыщик, подгоняемый прибочным служителем, совершил положенный туалет, и в безупречном обличье истинного питомца Дрюри-Лейн был выведен в сверкающий зал. Не зрительный - стулья здесь жались по стенам, как обыкновенно на ассамблеях. Сходство с балом, да ещё средней руки, вызывал и обширный круглый стол со сластями, в сторонке. Присутствующие почти не смотрели туда, и англичанин рассудил, что по букве местных обычаев ожидание должно скрашиваться угощением, но это считают проформой. Тим раньше не задался вопросом, когда начало спектакля, и пытался угадать по поведению остальных. Но приглашённые, разряженные в пух и прах, всё прибывали, с одинаковым выражением радостного предвкушения на сияющих лицах, и вроде бы никого не интересовало, скоро ли прозвенит звонок. Благовоспитанный джентльмен направился к хозяевам, и те приняли его как обычно ласково, но не могли уделить ему много внимания, поспешив приветствовать белоголового сморщенного старичка при полном параде. Фон Баркштейн сыпал любезностями по всему залу; увидев Тима, припряг и его: не сходя с места, познакомил детектива с пожилой и юной особами, которые держались вместе. Обе рады были освежить познания в английском языке. Старушка говорила размеренно и чисто, а её внучка не поспевала за быстрым язычком, с которого то и дело слетали ошибки. Она вообще была очень подвижна, и даже когда стояла, розовое шифоновое платье на атласном чехле не успокаивалось. Найдя стул для одной и принеся другой горсть засахаренного миндаля, Тим решил выдержать роль кавалера до конца и завёл светскую беседу о театре. Однако повернулась она совсем неожиданно. - Если вы специально приехали поглазеть на сцену, - напрямик заявила девица, расправившись с орехами, - то вы один такой. Тут все по другой причине. Спросите хоть бабушку. - Конечно, - согласилась та, разглаживая складки лавандового платья, - старухе много не говорят, но я не слепая. Посмотрите, мистер Коулмен, что выставлено на столе. - Изюм, финики, цукаты, бонбон, пралине, - начал перечислять сбитый с толку Тим. - Грильяж, марципан, драже, пастила, - подхватила сластёна. - Ну вот, - сообщила пожилая дама как окончательный аргумент и, сжалившись, объяснила иностранцу прямо: - Так, с одними сладостями, празднуют помолвку. И можно догадаться, чью. Князь Бросковиц вышел на середину зала. Установилась выжидательная тишина. - Прошу вас всех быть свидетелями помолвки и подписания брачного контракта между сыном моим, графом Бросковиц-Потусски, полковником лейб-гвардии, и его кузиной, великой княжной Мориславой. Нотариус не замедлит прибыть, жених сейчас явится, а невеста кончает одеваться. Поток гостей хлынул с наилучшими пожеланиями. Собеседницы Тима торжествовали. Ему указали парадного старичка - крёстного Мориславы, а в силу этого - и её посажённого отца (человека, исполняющего роль родителя на свадьбе). Он принимал поздравления наряду с матерью. Пышная дама, много моложе своей сестры, с правильными, хотя начавшими расплываться, чертами надменного лица, каждому наклоняла ответно чёрно-белую эгретку. По платью из искристо-серого материала шла персидская вышивка серебром и чернью. Князь и княгиня тоже раскланивались и улыбались, казались живее, но и так непременный ритуал проходил однообразно и чинно. Юная особа, тщательно строя английские фразы, пожелала знать, как проходит помолвка на родине Тима. К стыду своему, холостой детектив не смог припомнить ничего, кроме кольца с камнем от жениха в подарок невесте, да вечеринки, если сочтут нужным родители будущих супругов. Старушка горячо согласилась, что прежние обычаи отмирают, а на смену им не приходят новые... Пока они обменивались глубокомысленными суждениями из самых длинных и учёных слов, резвушка вконец извелась - и вдруг выскочила вперёд. - Ну что ж мы, девушки! Будто и не на зарученье собрались! Она потихонечку завела монотонную песню, полную дикого очарования. Несколько голосов, как только того и ждали, подхватили сразу; звук окреп и разросся; то и дело, словно нехотя, вступали новые певуньи. Какая-то матрона поглядывала, поглядывала с неодобрением - и не выдержала, украсила трудный поворот мелодии замечательным контральтовым подголоском. Хор стёкся из разных концов зала и запел на новый мотив, торжественный и приподнятый. От группы отделилась девушка - в платье из красного вуале с отделкой в восточном вкусе - подплыла к отцу жениха, низко поклонилась и повела его, изумлённого, но не сопротивляющегося, к стене против окон. Гости поспешно передвинулись оттуда. Оставив князя, она вернулась ко всем, и вышла другая, которая таким же манером отвела в красный угол крёстного Мориславы. - Величальная, - просветила старушка Тима. За отцами последовали матери - сперва невесты, потом жениха. В заключение повторили несколько раз хвалебный рефрен. Поэтичный обряд очень понравился англичанину, одобрение выразили и гости. Обручённые не спешили, и озорницы разыгрались не на шутку. Одна, в светло-голубом, окутанная шарфом "либерти", набросила его на голову и принялась изображать залитую слезами невесту, а две других - то ли строгих родителей, то ли настойчивых свах. Причитания перекликались с частыми переборами, сложная мистерия захватывала всё больше и больше участников, но воскликнула наблюдательница у окна: - Едут, едут! Девушки собрались решительным полукругом против двери, и когда вошёл граф Бросковиц-Потусски в сопровождении ротмистра, их первым делом встретил стакан с водой на расписном подносе. Пока Тим гадал, не станет ли жених весь его выпивать, не растерявшийся ротмистр, картинно подкрутив ус, опустил туда золотой. - Дружка должен выкупить право посмотреть на невесту, - откомментировала хранительница старинных нравов. Какая-то игрунья метнулась к почтенной старушке в тёмно-синем бархатном костюме-тальер, впопыхах сделала книксен, накинула на неё собственную её же шитую золотом шаль, и потащила в круг. Ротмистр на полном серьёзе поднял жёсткую материю и отказался от такой невесты с наигранным возмущением. Снова на сцену явился стакан, и в воде блеснул ещё один золотой. В другом углу успели подготовить следующий выход. Одна из резвушек согнулась чуть не пополам и потащилась, хромая на одну ногу и приволакивая другую, поддерживаемая выводком подруг под старательно трясущиеся руки. Когда с неё сняли фату, она состроила уморительную гримасу, искажая вовсю черты хорошенького личика. Ах, и эта вам не годится? - и она упорхнула с лёгкостью серны. Гусар швырнул на поднос полную горсть монет. Девушки обменялись кивками и запели нежную проникновенную мелодию, грустную и невыразимо прелестную. Дверь раскрылась - и стройная фигура в белом платье, почти полностью скрытая струящимся белым шёлком, спадающим с головы, сделала неуверенный шаг вперёд. Две подружки подхватили её с двух сторон и медленно повели по комнате. Лирический напев лился свободно, вбирая в себя всё новые просветлённые голоса; у соседки Тима шевелились губы, старческий севший голос пенял на долю юной баловницы, отрываемой от родителей; кое-кто умилённо смахивал слезу. Присмиревшие хохотуньи поставили невесту в круг, дружка трепетно приподнял край ткани, материя соскользнула назад, и по залу пронёсся тихий вздох восхищения. Всякая невеста красива, у каждой лицо светится внутренним волнением, и гордость добавляет блеска глазам, и девичье смущение выписывает румянец. Крёстный взял Мориславу за руку и поковылял к столу. Немедленно сообразительный гость в расшитом мундире поставил спинкой к нему стул. Виновницу торжества благоговейно, как на трон, усадили. - Теперь жених должен обвести невесту кругом стола, - прошептала старушка. Молодёжь помешала ему. Кто-то со смехом выкрикнул: - Не верим, не верим, пусть покажет залог! Парни и девушки обходили графа под быструю песенку, и все его попытки вырваться наружу встречали живую цепь сплетённых рук, как в детской игре. Англичанин попросил разъяснений. - Если девица даёт слово молодому человеку, принято, чтобы она подарила ему какую-нибудь деталь своего наряда, пустячок. В любовном лексиконе это называется залогом. Помню, мне самой пришлось выдержать самый неприятный тет-а-тет, какой только когда-либо случалось иметь шестнадцатилетней девушке, когда покойница матушка обнаружила, что я вернулась с гулянья в одной перчатке. А другую-то я просто-напросто потеряла, вот что обидно. Влюблённый, видя, что делать нечего, предъявил на ладони жемчужную серёжку - и круг с хохотом разомкнулся. Отдышавшись, певицы залились соловьями, и под плавный безыскусный мотив жених повёл свою наречённую вдоль периметра стола. Пение вдруг заколебалось и внезапно прекратилось прямо на середине музыкальной фразы, которую с истовым старанием выводил сильный альт. Замешательство было вызвано прибытием нотариуса - лысоватого толстяка в просторном фраке и круглых очках. Пожилой добродушный законник снисходительно улыбнулся, достал монету и потребовал шутливо стакан, куда опустить дань. Такой вмиг нашёлся, и девушки, бросая на юриста умильные взгляды, почтили его щедрость коротким, но выразительным куплетом. Нотариус разложил на ореховом бюро чистовик брачного контракта между семьями, дал необходимые пояснения, обмакнул перо в чернильницу и подал его князю, затем княгине, потом её сестре. А там потянулись расписываться на золотообрезном пергаменте под его неусыпным оком многочисленные свидетели.
apropos: deicu Что-то вызывает подозрение у меня эта помолвка - ни с того, ни с сего... Жду, что что-то произойдет.
Элайза: apropos пишет: то-то вызывает подозрение у меня эта помолвка - ни с того, ни с сего... А меня вот больше важный пакет из посольства беспокоит... А ну как не дойдет до адресата?.. apropos пишет: Жду, что что-то произойдет. Присаживаюсь на ту же лавочку и с нетерпением жду подвоха.
deicu: Marusia пишет: Способности Тима не устают поражать наше воображение Как и Ваши - и по части розыска смайликов, и в непревзойденной внимательности к тексту. apropos пишет: Что-то вызывает подозрение у меня эта помолвка - ни с того, ни с сего... Как это - ни с того, ни с сего? В главе 9 граф просил у Тима консультации на предмет объяснения со своей девушкой, и вот результат - еще одно достижение великого сыщика. И объяснение-то проходило на глазах у читателей. Элайза пишет: apropos пишет: цитата: Жду, что что-то произойдет. Присаживаюсь на ту же лавочку и с нетерпением жду подвоха. Милые дамы, гляньте - конец уж близок. Пора подвязывать старые нити интриги, куда уж выискивать новые...
deicu: ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ (продолжение) Тем временем под водительством неуёмной группки готовилось форменное столпотворение. Парни совещались, девчонки шушукались, между тесными компаниями перебегали посланцы. Ротмистр, постукивая пальцем в грудь своего полковника, инструктировал его. Граф судорожно искал что-то по карманам. Викторий-Аврелиус робко передавал сестре, продолжавшей отдельно от всех восседать на том же стуле, некоторые подсказки и возвращался возвестить, какие были приняты благосклонно. В поисках реквизита добровольные бутафоры потихоньку выскальзывали в двери и являлись с добычей. Из неизвестных далей привели музыкантов. Морислава отсылала принца куда-то. Совершенно детской жеребьевкой выбирали действующих лиц задуманного сценария. Нотариус откланялся, унося готовый договор, скреплённый всеми положенными печатями. Поле боя осталось за устроителями любительского представления. По знаку оркестр ударил в смычки. Дружка объявил громко: - Подвенечные башмаки от жениха невесте! Щёголь в модном фраке степенно, с сознанием важности своей миссии, держа поднос на вытянутых руках парадно, как и следует подношение, двигался через пространство комнаты. Участницы празднества заволновались: каждая старалась будто случайно коснуться атласных туфелек. Граф их взял, преклонил колено перед своей избранницей и сделал вид, что надевает на лаковые лодочки - на деле просто забросил их подальше под стол, что не укрылось от наблюдательного сыщика. Звонкое девичье сопрано продолжило игру: - Букет от невесты жениху! Князь Викторий-Аврелиус подал сестре брошь в виде пучка незабудок, украшенную зелёной и голубой эмалью и усыпанную бирюзой. Та собственноручно приколола её поклоннику. Старушка тихо вспоминала: - Жених должен был носить на шляпе букет от невесты до самого венчания. Тогда это были живые цветы... Настал самый торжественный миг помолвки. К наречённым приблизилось маленькое шествие: двое девушек и двое юношей несли за уголки большой белый плат, прикрывая им блюдо в руках у дружки. Дойдя до пары, ставшей посреди зала, они убрали ткань и стали наготове. Граф взял с блюда кольцо в виде непрерывной ленты брильянтов, заплетённой в двойной узел, и надел невесте. Друзья набросили на них шёлковый покров и тут же со смехом взметнули вверх - жених едва успел отдёрнуть голову. Хозяйка пригласила всех выпить за здоровье обручённых, и по залу засновали лакеи, разнося бокалы с шампанским. Жениху и невесте подали один бокал, из которого они пили по очереди: тоже старинная повадка, если Тим верно понял. Будущий свёкор преподнёс Мориславе серебряную цепочку, всю унизанную украшениями, тоже серебряными: её зачем-то требовалось привесить к поясу. Её мать подарила будущему зятю сафьяновый бумажник, и кажется, не пустой. Пока все ломали головы, что дальше, княгиня нашлась: - Молодёжи надо потанцевать. Бойкая душа общества подхватила: - Ещё бы нет! Где платок? И, схватив у подружки газовую косынку, неожиданно принялась завязывать глаза жениху. Тот пытался отнекиваться, а она его неотступно урезонивала: - Так нельзя, вы уже определились, надо и нам испытать судьбу. Кроткий рыцарь смиренно сдался. Его вывели на пустое место, музыканты грянули плясовую, и улыбающиеся красавицы окружили его. Танец был простой: несколько тактов все семенили по кругу, потом согласно хлопнули в ладоши, обернулись кругом оси и снова пошли под припевку. Граф двигался мелкими шажками, пока наконец, к общей радости, не наткнулся на кого-то. Счастливица в платье из кремового атласа с золотой вышивкой веселилась со всеми вместе, жертву обычая великодушно освободили от повязки. - Первой выйдет замуж, - растолковали Тиму. Платок уже перевязывали невесте. Девушки потянули её, и она неохотно выдвинулась в центр. - Парни, становитесь! Фраки и мундиры слетелись и с азартом повели хоровод - только фалды разлетались, и звенело всё от мощных хлопков в такт. Петь они не пели, но выкрикивали подбадривающие реплики. Морислава неспешно плыла по паркету и вдруг выставила руки вперёд, уперевшись пальцами в грудь фон Баркштейна. Холостяки прокричали виват. Оркестр безо всякой подсказки заиграл вальс - мягкий, томный, звучный, блестящий, подталкивающий и затягивающий в ритм венский вальс. Пары соединялись, и скользили, и кружили, а посередине танцевали жених с невестой, и весь мир вращался вокруг них. Когда другие танцоры заслоняли их от проницательного взгляда великого сыщика, он вспоминал фигуру поселянки, доверительно прильнувшей к партнёру, и наклон головы зачарованного ею Мефистофеля. Снова, когда музыка остановилась, они не могли расстаться, всё на свете позабыв. Их уже не укрывали ни белокурый парик, ни фальшивая борода, зато они надёжно заслонились от перетолков одним колечком да несколькими каплями чернил. Жизнерадостная полька вернула вечеру игровой настрой. Молоденькие дамы безо всякого стеснения наперебой приглашали кавалеров, и внучка своей бабушки на правах старой знакомой вытащила даже Тима на тур лансье. Детектив не жаловал такого рода развлечений. Прикидывая, нельзя ли как-нибудь отвязаться, и посматривая по сторонам, он выглядел заскучавшего фон Баркштейна. Дипломат это заметил, пробрался к нему и намекнул, что общее веселье и без них не угаснет; так не окажет ли мистер Коулмен ему честь посидеть над рюмкой коньяка в его скромной обители - надо же отпраздновать благополучный финал длинной истории. Тим принял приглашение, и они рука об руку покинули зал. Фон Баркштейн провёл сыщика по замковым коридорам и лестницам, через строгий пустоватый кабинет в небольшую гостиную. Пока хозяин зажигал лампы, а слуги уставляли стол, Тим рассеянно осматривал уютную комнатку. Низкие, по грудь стоящему, книжные шкафы, на них фарфоровые забавные китайчата и изящные пастушки, по стенам гравюры в изысканных тонких рамах, резная дверь с ручкой в виде львиной головы, держащей в пасти кольцо, низкая тахта с ворохом подушек, мягкие глубокие кресла перед камином, а рядом с ним - угловая печь, выложенная фигурными дельфтскими изразцами. Хозяин распространился на тему, как замечательно думается у камина, скольких трудов стоило завести его. Но вот зимы у них не такие, как на островах, и потому печь не тронули. - Одному из столпов Сюрте приписывают высказывание о нашем национальном способе отопления: возможность изжарить подошвы не исключает холодного сквозняка, гуляющего по спине. - А я раз на дворцовом приёме в Гааге был свидетелем беседы. Британский посол по какому-то поводу, расчувствовавшись, воскликнул: "Ничего нет лучше живого огня", - на что французский тут же возразил: "Есть: паровое отопление". Тим неспешно поворачивал старинную пузатую рюмку, прокатывая по её краю, обоняя и потихоньку прихлёбывая благородный напиток, и ощущал, как нисходит на него блаженный покой. И с его расслабившегося собеседника видимым образом спадало напряжение последних дней. Нет, то для приглашённого сыщика были дни, а для помощника и секретаря премьер-министра - недели, месяцы, может, и годы. Разговор неизбежно перешёл к только что состоявшейся помолвке. Тим восхищался неувядающей красотой народного обряда и похвалил смелый поступок светской девицы, без которой важное событие осталось бы в тесных рамках накрахмаленного этикета. - Импровизация, но по раз навсегда заведённому шаблону. У нас вообще сильны патриархальные традиции. Впрочем, мне более всего по душе не форма этого гражданского акта, а содержание. Фон Баркштейн отпил глоток, удовлетворённо вздохнул и устремил взор к небесам, где совершаются браки. - Раз великая княжна выходит замуж, значит, отказалась от бессмысленных мечтаний стать сестрой царствующего монарха - со всеми вытекающими династическими последствиями. Да я своей помолвке так не радовался, хотя у меня-то ухаживание было отнюдь не розовым. Моя девушка - она с шипами. Тим представил себе стройную индианку, гордую посадку головы, страстный обвиняющий шёпот - и молчаливо согласился. Вслух он не без лукавства напомнил: - По примете вы женитесь первым. С эпическим простодушием фон Баркштейн констатировал: - Завтра утром. - Вы же в ссоре! - вырвалось невольно у Тима, и он запоздало прикусил язык. Секретарь церемониймейстера двора напрочь забыл дипломатическую выдержку и вытаращил глаза: - Вы откуда знаете?.. Великий сыщик укрылся за непроницаемой улыбкой. - Я детектив. Всё знать - моя профессия. - Вам Заккар сказал. Пришёл черёд удивляться Тиму. - Отчего именно он? - осторожно спросил англичанин. Молодой человек счастливо рассмеялся. - Я ведь женюсь на его племяннице. Он нас и помирил по моей просьбе. Меня Бетти и слушать не желала: "Просто тебе эта малокровная княжна строит глазки, а ты и уши развесил!" Но его-то объяснениям пришлось поверить - дядя для неё действительно авторитет. Чего я только не натерпелся между двух огней - да не двух, больше. То эти интриганы играют на тщеславии Мориславы, то граф пускается в наивные уловки прямиком из старинного водевиля, как бишь его - "Чудеса пренебреженья", а Бетти остаётся в уверенности, что это я его науськиваю, ищу предлог, чтобы её бросить. Её! Тим не вмешивался в несвязную исповедь, предоставляя собеседнику выговориться. - Но когда я своими глазами увидел, как Морислава передала ему записку, якобы споткнувшись... Глупо: будто женщина аристократической дрессировки может споткнуться; но ей, видно, было уже не до приличий. Понятно, сердце не камень... Разумеется, я не откладывая поучил её жизни, как только встретил на маскараде. А Бетти забрала в голову - и отсюда буря... Детектив повинился, объяснив, зачем и как забрался под цветочный шатёр, и с чувством поклялся, что не понял ни слова из разговора по-славонски. Дипломат взирал на него с умилением. - На деле ваша заслуга, что кончились все мои проблемы: сошёл на нет кошмарный заговор, я отныне волен получить место советника посольства в любой стране, по моему выбору, и появилась определённость в личной жизни. Мистер Коулмен, прошу вас быть у меня на венчании шафером. Польщённый Тим чуть было опрометчиво не согласился, но вспомнил про таинственный пакет. - С радостью бы, но я утром прямо отсюда по важному делу возвращаюсь в Англию, и сколько буду не в состоянии распоряжаться собой по своему усмотрению - просто не знаю. - Тогда всё в порядке. Церемония назначена в здешней церкви, неподалёку, как говорится, "в тени замка". Бетти поставила условие, чтобы её брак был записан там же, где и крещение. Так договорились? Завтра в десять. - Завтра или сегодня? - уточнил Тим, глядя на внушительные каминные часы из светлой бронзы. - Уже сегодня, - согласился хозяин и рассыпался в извинениях, что не даёт гостю отдохнуть, задерживая его.
Хелга: deicu пишет: Их уже не укрывали ни белокурый парик, ни фальшивая борода, зато они надёжно заслонились от перетолков одним колечком да несколькими каплями чернил. Ох, как это нравится! И все прочее...
Элайза: Ага, вот и все карнавальные маски сорваны. Но меня все же не покидает ощущение, что это еще не конец интриги...
apropos: deicu deicu пишет: граф просил у Тима консультации на предмет объяснения со своей девушкой А, так это эта девушка?! Теперь все понятно. deicu пишет: Я ведь женюсь на его племяннице Интересно, что за племянница. Кажется, я догадываюсь. Элайза пишет: не покидает ощущение, что это еще не конец интриги... Меня почему-то тоже.
deicu: Marusia пишет: Однако наш Тимуля промахнулся со славонской пейзанкой на маскараде Если бы только это... Ему очень стыдно. apropos пишет: А, так это эта девушка?! Как пишет Джейн Остен в "Аббатстве", "памятуя о законах композиции, запрещающих выводить на сцену не связанные с фабулой персонажи", автор может прибегнуть только к одному из уже действующих лиц. apropos пишет: Кажется, я догадываюсь. Теория вероятности работает на нас. apropos пишет: Элайза пишет: цитата: не покидает ощущение, что это еще не конец интриги... Меня почему-то тоже. И меня...
deicu: ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ (Читатель приглашается в тюрьму) Фон Баркштейн позвонил лакею - проводить мистера Коулмена в апартаменты. Тот внятно доложил, что его прибочный служитель ожидает лично, и, вызвав Заккара, сам немедленно испарился. Заккар появился, как всегда спокойный и корректный, элегантный в старинном стиле: полотняный волан безупречной белизны обвивал крепкую шею, ни пылинка с напудренного парика не легла на прямые плечи, кюлоты обхватывали под колено длинные устойчивые ноги. Тим встал для обмена прощальными любезностями, но славонский дипломат в очередной раз поразил его характерной независимостью от условностей. - Выпейте с нами, - вежливо пригласил он. Сказано было так просто, почти мимоходом, что детектив остался при мысли: а ведь они не раз встречались за бокалом. Но, во-первых, удивляться не приходилось, он уже столько узнал о симпатиях фон Баркштейна; а во-вторых, великий сыщик и сам во всякое время почтёт за честь распить бокал с человеком, который показал себя за весь краткий период знакомства незаменимым помощником, великолепным спортсменом и надёжным товарищем. Фон Баркштейн достал новую рюмку, Тим радушно предложил вошедшему стул. Судя по откровенной улыбке, Заккар в полной мере оценил иронию ситуации и подогнул колени, позволяя подвинуть стул под себя. Фон Баркштейн наполнил рюмки коньяком на три четверти. Заккар напустил на себя суровый вид и менторским тоном изложил: - Кажется, так не принято. - Да бросьте, мы с вами без пяти минут родственники. И я-то уж найду способ внушить князю, что Государственный совет обязан пожаловать вам дворянство за выдающиеся заслуги. Хотел бы я знать, если не вы, то кто этого достоин. - Для меня вы уже почти официальный член моего клуба, - мягко вставил Тим. - Я также не могу вообразить претендента более несомненного. Заккар принял комплименты глубоким наклоном головы и поднял бокал. - Так какой тост? - За сегодняшнюю свадьбу, - предложил Тим. - За удачное расследование, - не остался в долгу фон Баркштейн. - За тех, кого нам не хватает, - продолжил Заккар. - У нас его произносят "За отсутствующих друзей", - уточнил англичанин. Мужчины молча попивали коньяк, пока внезапно фон Баркштейн не прекратил паузу. - У меня есть друг, которого нам не хватает, - мучительно выдавил он. - Эрминь. - Я так понял, он скорее ваш враг, - неуверенно заметил Тим. Заккар не разжимал губ. - Ну да, и враг тоже, - виновато согласился славонец. - Без него скучно, с ним - небезопасно. Одна эта рыжая голова умнее, чем весь, вместе взятый, Государственный совет, который в подметки ему не годится, зато засядет его судить!.. - После того, как вы его переиграли, вы чувствуете естественное великодушие победителя, - предостерёг детектив. - И со мной так бывало. Но разве не интересы страны должны стоять на первом месте? Простите, если суюсь не в своё дело. - Кто скажет, что оно не ваше, после всего, что вы сделали. Но вы не знаете ни Эрминя, ни его особенного положения. У него никаких постов, ни должностей, ни званий. Руританские министры бросят его на съедение с превеликой охотой - знают, что достаточно ему пальцем шевельнуть, и он сядет на любое место, какое захочет. Да что, сколько раз ему предлагали официальный пост, но он слишком горд, аристократ до кончиков ногтей. - Тем не менее ввязался же в сомнительную интригу. - Он игрок и азартен до страсти. Его поманила перспектива большой игры, а затем бросить карты честь не позволяла. Больше он, брезгливый чистюля, с политиканами в жизни не свяжется - это касательно интересов страны. Тут Заккар наконец открыл рот. - Девиз рода Эккернов: "Делай что должен, и будь что будет". - Это совет? - набычился фон Баркштейн и навис над столом. - Я его принимаю! - Что вы собираетесь делать? - насторожился Тим. - То, что должен. Вытащить Эрминя. - А практически? - В башню ведёт подземный ход. Я знаю, где он начинается: в старинной ветхой церкви. - Но часовые?.. - То-то и оно: часовые, - неожиданно заулыбался дипломат. - Как полезно знать церемониал. Обычно в башне сторожить некого: нет высокопоставленных заключённых. Директор тюрьмы подымет свод правил, и обнаружит, что смена караула происходит на верхней галерее между башней и основным зданием. Не помню, по какому поводу завели ритуал, но такое постановление было, всегда свято соблюдалось, значит, и дальше надо его так же свято соблюдать. Пока часовой наверху, можно успеть проскользнуть в камеру. Через час его сменяют, и мы успеваем вниз... - А там по ходу туда, где ждут лошади, - закончил сыщик. - Ничего у вас не выйдет. Как вы узнаете, в какой он камере сидит? Будете стучаться во все подряд? Или возьмёте интервью у начальника стражи? - Там всего одно подходящее помещение, - парировал славонец. - Пусть одно, а как вы его откроете? Подождите, я не кончил. Вы в подземелье хоть бывали? Может, там всё обвалилось уже? - Я там был, - невозмутимо подал голос Заккар, - и точно знаю, что можно пройти; по крайней мере, от другой отправной точки: от винных подвалов княжеского дома. - Как вы там оказались? - изумился секретарь князя. - О, мой добрый друг Пиотро показал мне их, а заодно и подземный ход, как достопримечательность; сам довёл до дубовой двери, за которой начинается фундамент башни. Думаю, он не откажет устроить экскурсию ещё раз. Но честно признаюсь, что ума не приложу, где достать ключ. Разве что подкупить кого следует. - Я вижу, без меня вам точно не справиться, - удовлетворённо подвёл итог Тим. - К счастью, пускаясь в путь по делам, я всегда беру с собой связку отмычек. Никогда не знаешь, куда заведёт расследование. - Вы мне их дадите? - как ребёнок о пирожном, спросил обычно выдержанный дипломат. - Ну нет. Вас я туда просто не подпущу. Фон Баркштейн вскочил и вперил возмущённый взгляд в Тима, а великий сыщик выпрямился во весь рост и грозно чеканил: - Представим себе, что побег раскрылся. Какое обвинение вам, славонскому дворянину, предъявят - вам лучше знать. - Я знаю, чем я рискую, но знаю и за что! - Своим положением - ваше право, а спокойствием своей невесты? Может быть, её судьбой? Молодой человек побледнел, но упрямо сжал губы. - Эрминя надо спасать. Когда видишь, как он живёт, будто играючи, везде пробует свои силы, и всё ему удаётся, знаешь, что жить вообще стоит. Он погибнет там. - Допустим. Но почему вы? Вот мне от вашего Государственного совета - или как там его - ничего не грозит, даже если поймают с поличным. Что - из страны вышлют? - Вас лишат дарованных привилегий, - механически перечислил секретарь премьер-министра, - должности подавальщика мантии, ордена... - Всю жизнь о них мечтал! Не смешите меня. - Мистер Коулмен прав, - поддержал Заккар. - Раз он любезно предлагает свою помощь, грех отказываться. Понимаете, у меня или вас просто нет соответствующей квалификации. Я имел удовольствие наблюдать, как мистер Коулмен вскрывал сейф - со стороны кажется, что орехи щёлкать и то труднее. Успокоенный фон Баркштейн кивнул и снова сел. Тим прохаживался по комнате и рассуждал: - Операцию проводим сегодня же ночью. В любом случае мне утром улетать, и вообще будет работать фактор внезапности. Надо распределить обязанности. Заккар, вам придётся разбудить того приятеля и попросить его провести меня в подвалы. Сами решайте, что ему скажете, но не слишком много. Мне и вам потребуются лошади. Отправляемся верхом - так проще. - Это я беру на себя, - сказал фон Баркштейн. - И ещё одного хорошего скакуна не забудьте. Красноречивый взгляд подсказал Тиму, что его совет избыточен: все здесь - уверенные организаторы и отменные исполнители. Детектив мысленно прокручивал маршрут, разбивая его на отдельные этапы. - Фонарик и отмычки у меня в кофре. Масло... Машинное или любое жидкое масло... - Будет, - заверил его Заккар. - Когда сменяется стража? - Точно при ударе часов. Без двух с половиной минут часовой уходит, в две с половиной минуты появляется новый. - Какое расстояние?.. - Минуточку, я изображу на плане, - схватил карандаш секретарь князя. Аккуратный чертёж послужил основой подробных объяснений. - Ход на лестницу... Выход к камере... В галерею туда... - Хм, часовой идёт так... Но на всякий случай... Ладно, это мои проблемы. Через час назад - в обратном порядке. - Выходите к часовне. В рассчитанное время я туда приведу осёдланного коня. - Правильно, не торчать на месте - привлекает внимание... Стоп! Как он переберётся через границу? - Бляха дипломатического курьера - и его пропустит любая застава; я обеспечу. - Так, - детектив не был убеждён. - Но когда побег обнаружат и поведут планомерный поиск, узнают, что где-то проехал неизвестный курьер. На какие мысли это наведёт? - Будьте уверены, все концы канут в воду. - Переправите тайно? - Как наивно! - развеселился фон Баркштейн, вновь приходя в хорошее настроение. - Где умный человек прячет лист? - Какой лист? - Древесный: берёзовый, дубовый! - В книгу можно положить, под обои засунуть, приклеить к столешнице снизу... - Святая простота! Умный человек прячет лист в лесу. Где умный человек прячет камешек? - На морском берегу. - Отлично-превосходно. Две дюжины курьеров, не меньше. Я им такие маршруты назначу, что на всех заставах со счёту собьются, сколько их и в какую сторону проходило. - Верный способ, - оценил великий сыщик. - А с чем вы их отправите? - А, всегда найдётся какой-нибудь циркуляр. Напишу хоть о помолвке - в посольствах любят сплетни. - Ничего не упущено? - детектив выдержал напряжённую паузу. - Тогда за дело!
apropos: deicu Как приятно читать об умных и достойных джентльменах, разрабатывающих рискованные планы. Для друга друга можно и постараться. Восхищаюсь всеми, но Тим - это Тим... *ерзая в нетерпении* Продолжение!!
deicu: ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ (продолжение) Вернувшись к себе, Тим снял фрак и надел удобный неброский костюм и туфли на каучуковой подошве. Во вместительные карманы падали отмычки, фонарик с усовершенствованной батареей на принципе электричества, и прочие необходимые предметы. Вошёл Заккар в приличной одежде современного фасона, странно непохожий сам на себя из-за седоватого ёжика, и набросил на него плотную тёмную накидку с капюшоном и прорезями для рук. По узкой выщербленной винтовой лестнице они спустились на задний двор, обогнули угол; там стояли два засёдланных рысака. Тим приоткрыл было рот, но Заккар успокоительно кивнул: всё предусмотрено и появится в своё время. Славонец облачился в такой же плащ и вскочил в седло. Ощутив под ногами стремена, Тим сокрушённо вздохнул: предстояла ещё одна бессонная ночь. Опытный ездок провожал его кратчайшим путём по крутым стёжкам, и столица показалась быстрее, чем Тим рассчитывал. В тихом переулочке Заккар постучал в какие-то ворота и вскоре торжественно представлял мистера Коулмена своему другу. Величавый хранитель погребов, с седой бородкой клинышком и голубыми глазами, сияющими светом невинности, наспех облачённый в домашний халат, удостоил знаменитого детектива рукопожатием, восторженно приговаривая: - Винные погреба под нами - одно из чудес Европы. Я голову прозакладываю, что это лучшее собрание вин во всей Славонии, если не на всём континенте. Приди князю охота продать его, сумма была бы не менее шестидесяти тысяч фунтов. Так что я понимаю ваш горячий интерес, господин Коулмен. Конечно, раз срочное расследование, ждать вы не можете. Ничего страшного: погреб ночью такой же, как днём. Почту за честь сопровождать вас. Хозяин внезапно обнаружил, что стоит в ночном колпаке и, конфузясь, снял его, обнажив лысину. - Одну минуточку, накину что-нибудь тёплое. Предосторожность была не лишней. По мере того, как они с керосиновыми фонарями в руках спускались по четырём пролётам лестницы, стало заметно прохладнее. В конце длинного коридора они постояли перед толстенной дверью, пока хранитель открывал её, гремя ключами. За ней оказался ещё один пролёт, у основания которого и был вход в главный погреб. Тим был подавлен не только ледяным холодом, но и громадным пространством. Не переставая говорить ни на минуту, почтенный Пиотро, помахивая лампой, раскрывал перед его изумлённым взором длинные ряды нумерованных ларей, в которых по порядку почивали вина трёх континентов. ("Нет, даже четырёх: как я мог забыть, капское тоже, превосходное сладкое вино!") Начав с непревзойдённого бургундского продукта, он перешёл к кларетам Медока, Бордо и Сотерна; продемонстрировал шампанское Аи и Пьерри; мозельское и прославленный венгерский токай; показал испанский херес, включая чистое амонтильядо; вина Малаги и знаменитый портвейн Опорто. В итальянском погребе он превозносил добродетели пьемонтского бароло и тосканского кьянти, снисходительно указал на "Лакрима Кристи" и пренебрежительно прошёл мимо распространённой марсалы. В конце анфилады погребов была застеклённая дверь, за которой виднелось небольшое дополнительное помещение, в пятнадцать или шестнадцать квадратных футов. - А вот здесь перлы всей коллекции! - почти облизнувшись, провозгласил гид. - Наверное, лучшее шампанское, - предположил Тим. - И оно тоже, - хранитель с упрёком посмотрел на экскурсанта. - Но я вижу, вы впадаете в распространённую ошибку и ставите шампанское выше других вин. Эта честь принадлежит бургундскому. Тут есть бургундское несравненных достоинств. Наверное, его никогда не выпьют: не встретится действительно торжественного случая. - Может быть, на свадьбе графа и великой княжны, - утешил Заккар своего друга. - Да, вот будет празднество! Я, пожалуй, подам рейнвейн 1706 года, тот, что вызвал фурор на Венской выставке в 1873 году. Хорошо пойдёт также Романе-Конти... - Что такое, сквозняк? - прервал Тим знатока, готового погрузиться в детальное обсуждение своего предмета. - Наверное, вентиляционная решётка близко. Хорошая вентиляция абсолютно необходима для выдерживания вина, - последовало разъяснение, разбавленное зевком. - Иди спать, Пиотро, - ласково предложил Заккар. - Я ещё покажу нашему гостю старинный подземный ход. Тебе не стоит беспокоиться, мы выйдем через часовню. Почтенный хранитель не стал спорить, и выслушав благодарность прославленного детектива за оказанную любезность, заверил его в своём благорасположении и удалился восполнять потревоженный отдых. Заккар с Тимом зашагали вперёд. Освежающая атмосфера заботливо проветренных винных погребов скоро перестала напоминать о себе. По ветхой каменной кладке поползли капли, язычки пламени в лампах полузадушено мигали. Заккару, пробиравшемуся первым, приходилось трудновато. Тим включил фонарик, и его луч резко осветил неровности дороги, длинный туннель и отходящее в сторону ответвление. - Вот развилка, - обратил его внимание Заккар. - Запомните хорошенько: назад идите туда. Оставьте здесь лампу. Я проверю ход и буду ждать в конце него. Они условились о времени и сверили часы. Великий сыщик в точности выполнил намеченный сценарий: ни старинная хитрость замка, ни ржавые петли не задержали его, бесшумные туфли позволили незамеченным пронизать опустевший на несколько минут закруглённый коридор, богатый опыт обращения с отмычками помог сразу подобрать ключ к замку, а оказаться в камере и затворить дверь за собой было и вовсе делом мгновений. Прилипнув к стене у входа, детектив слушал, как приближаются размеренные шаги ничего не подозревающего часового. Приостановившись, тот открыл окошечко в двери, чтобы глянуть на заключенного, захлопнул его снова и спокойно побрёл дальше. Только тогда Тим осторожно, повернув регулятор на самую малую мощность, осветил обитателя камеры. Арминий Эккерн, аристократ в неисчислимом колене, салонный любимец, прожигатель жизни, безмятежно спал на жёстком тюремном тюфяке, брошенном на простую железную койку. Исчезли фатоватый прищур, насмешливая складка у губ - лицо было спокойным и строгим; тонкие пальцы покоились под правой щекой, как у послушного дитяти. Тим потряс его за плечо. Тот недовольно открыл глаза, а сфокусировав взгляд, распахнул их ещё шире и помотал растрёпанной головой, стряхивая с себя остатки сна. - Вставайте, - приказал вполголоса великий сыщик. - Здоровый сон - основа жизнедеятельности организма, - сентенционально прошептал Эккерн, выкарабкиваясь со своего высокого ложа. - Откуда мне было знать, что вы явитесь утешить меня серенадой? Детектив прижал палец к губам, требуя молчания. С конца коридора приближались кованые шаги стражника. Мгновенно арестант, повинуясь ощутимому толчку, скорчился на кровати, а предусмотрительный сыщик вжался в угол. Окошечко снова лязгнуло, сноп света упал на лежащего узника. Потом камера вновь погрузилась во тьму, а шаги отдалились. Тим, кляня про себя ненатуральную добросовестность тюремщика, помог юноше слезть и пробормотал: - Надо что-то подложить. - Как только, так сразу, - заверил Эккерн и проворно стащил с плеч идеально сшитый фрак лондонского кроя. Поэкспериментировав с одеялами, молодые люди в конце концов сотворили довольно похожее подобие фигуры, и подушку подпёрли таким образом, что казалось, будто спящий прикрыл ею уши. Премьера кукольного театра прошла успешно, что стало ясно, когда опустили занавес, как откомментировал Эрминь. Сыщик отдал сверкающему белизной рубашки и жилета франту свой плащ. - Как вы попали сюда? - полюбопытствовал руританец. - Тише. Подождите: скоро ни меня, ни вас здесь не будет. - Это радует. Детектив отправил разговорчивого юношу помолчать в безопасный угол, укрылся сам и стал выжидать. Томительно тянулись минуты, гнетущая тишина прерывалась только стуком дверного глазка. Тим, не отодвигаясь от стены, поочерёдно напрягал и расслаблял мускулы, чтобы не затекли, и одобрительно замечал, как Эккерн с уверенностью тренированного атлета прогоняет по телу мышечную волну. Великий сыщик умел чувствовать время с точностью хронометра, но, не желая рисковать, ближе к сроку достал часы. Продолжая следить за циферблатом, детектив подал знак неотрывно наблюдавшему за ним Эрминю и притянул его к себе за руку. "Как семейный врач", - прошелестел тот ему в самое ухо, но Тим только отмахнулся от бонмо. Секундная стрелка перепрыгнула заветный рубеж. В мгновение ока сыщик распахнул дверь, вытолкнул подопечного, бесшумно запер её и двинулся, как тень. Эккерн, затаив дыхание, крался следом. Дорога казалась бесконечной, но, обессилено привалившись с обратной стороны к двери, отсекающей подземный ход, спортсмен и детектив убедился, что не нарушил модельный хронометраж. Рядом Эккерн утирал пот с лица прямо рукой. Встретив взгляд англичанина, он вымученно улыбнулся и сипло пояснил: - Природа выше нас. Платок, увы, остался во фрачном кармане. Тим передал ему свой, устало игнорируя холодные капли испарины, выступившие на лбу.
apropos: deicu Лапочки какие они - переволновались. Чудный побег из тюрьмы, и Тим на высоте во всех отношениях. (с грустью думаю, что чтение наше подходит к концу. Хм.)
Marusia: deicu Эккерн - душка, какое чувство юмора; я почти в него влюбилась Троица заговорщиков - как всегда, на высоте. Остаётся порадоваться за тех, кто отведает отменное бургундское и рейнвейн.
Хелга: deicu Какая смачная интрига! Не оторваться...
deicu: apropos пишет: с грустью думаю, что чтение наше подходит к концу. Все-таки лучше, чем с грустью думать "когда же этому придет конец?" Marusia пишет: Остаётся порадоваться за тех, кто отведает отменное бургундское и рейнвейн. Будем завидовать. (с)
deicu: ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ (Читатель приглашается на свадьбу) Сначала они шли молча. Но по мере того, как тюремные стены отдалялись, а к Эрминю возвращался оптимизм, он стал исподволь вызывать детектива на разговор. - Какой неожиданный визит - чему я обязан? - Святой Терезии, - неохотно сознался Тим. Собеседник пришёл в несколько преувеличенный восторг. - Не иначе - вы получили откровение от небесной патронши Славонии? - Да нет, из-за ордена с лентой. - Высшая государственная награда. Только не говорите, что вам его обещали за мой побег. Наоборот - ещё может быть. Амалия спит и видит меня за решёткой, она вас не поблагодарит. - Вот и хорошо. Традиция моих соотечественников - иностранных орденов не принимать. Отказаться напрямую не особенно удобно, намёков моих не поняли, и вот подвернулась приятная возможность... - Благодарю, не ожидал. - ...Рискнуть вместо другого человека, который готов был поставить на карту неизмеримо большее. Одно меня беспокоит, - улыбнулся великий сыщик, - что здешние власти и этого намёка не поймут. Дошли до развилки. Лампа, предусмотрительно оставленная Заккаром, ещё кое-как светила в тяжёлой атмосфере подземелья. Тим передал её спутнику и углубился в сырой извилистый коридор. Притихший Эрминь следовал за ним. - О них не волнуйтесь, - вдруг сказал он, нагоняя детектива. - Глупый не поймёт, умный не спросит. Если, конечно, всерьёз предположить, что королевская рать ничего не знает. Особенно показательно упоминание нашего общего знакомого. Он славный, но у него жизненное правило такое: начальник не всегда прав, но он всегда начальник. Не исключено, что вы выполняете государственный заказ. - Похищая заключённого? - Тим решил, что ослышался. - Начать хоть с того, что они могли вас и вообще не сажать. - Как же без этого! Добродетель торжествует, порок наказан. Но поостыли, прикинули, сколько на суде придётся перестирать грязного белья. Проще обойтись без подсудимого. Так что примиритесь с вашим орденом. - Мне говорили, что вы сами не желаете официального признания своей добровольной помощи... Тим запнулся. В изумрудных глазах блеснула твёрдая грань драгоценного камня. - Вы мне, конечно, льстите, хотя можно обойтись и без этого. У меня есть своё мнение о политике моей страны, но права она или нет - это моя страна. - Не вижу, чем ваша житейская установка отличается от позиции упомянутого вами человека. - Вам делает честь, что вы вступаетесь за Оту, - смягчился Эрминь. - Я никому не позволю бросить второй камень. - А что тогда? - Он будет иметь дело со мной, - ничтоже сумняшеся объявил юноша. - И часто вам приходится схватываться врукопашную? - Не теперь. Подростком дрался со сверстниками - без этого не обходится. Но потом меня бросили задирать. - Догадываюсь, почему: вы и меня побороли, хотя мы с вами в разных весовых категориях. - Тому, кто не вышел ростом, приходится пускать в ход голову. Как вам понравился мой приёмчик? - Отличный. Я и не уловил, как вы его провели. - Ага! Так, что никто не знает как. Он мой личный. Хотите, научу? Спортсмен и детектив заколебался: искушение было велико. - Нас ведь ждут... И потом, прямо здесь... - Да так да, а нет - так и не браться. Сыщик положил на выступ стены фонарик, яркий круг света озарил довольно ровную площадку. Поважневший преподаватель пристроил лампу в безопасное место, аккуратно свернул широкий плащ. Медленными тренерскими движениями он изобразил, как делать ложный выпад, и почему при этом рука противника входит в положение, благоприятное для захвата, и в каких случаях можно зажать и другую руку, а когда лучше выворачиваться самому. Прилежный ученик многих систем борьбы с лёту перенимал новый навык и вскоре работал достаточно чисто, с точки зрения мастера. Вернувшись к счёту времени, молодые люди заспешили дальше. Они выбрались среди треснувших стен маленькой часовенки - этакой романтической руины. Через её полуразобранную крышу беспрепятственно проникал лунный свет. Выходя, Тим почти сразу заметил в неровной тени строения нетерпеливо перебиравшего копытами коня и человека, крепко державшего его под уздцы. Эрминь шепнул: - Там... Нет, не Ота. - Я вам сказал уже, что нашему общему знакомому было бы не совсем удобно участвовать в такой... экспедиции. От ограды отделилась другая тень, и тихий, но твёрдый голос произнёс: - Прощай, Эрминь. Эккерн метнул в сторону сыщика озорной взгляд и сокрушённо уставился на фон Баркштейна. - Не сидится тебе дома. Смотри, тут предупреждают, как бы не получился перебор. - Да нет, Эрминь, выпало ровно двадцать одно. - Твоя правда. Ты в выигрыше, а я выхожу из игры, - согласился тот с подкупающей улыбкой и вытащил карты. - Мистер Коулмен уже получил подарок, а это тебе. Может, разложишь когда "Могилу Наполеона". И вообще - на память. Дипломат поблагодарил кивком, не отрывая взгляда от грустно застывшей улыбки своего визави, и заботливо прикрепил к плотной ткани его плаща блестящую восьмиугольную бляху с изображением сигнального рожка. - Запомни: ты курьер с посольской почтой. И будь осторожен, не то наткнёшься на кого-нибудь, кто тебя знает в лицо. - Ладно, стемнеет - будет видно. Тим хотел возразить, что как раз светает, но догадался, что живописный оборот речи буквально переведён на английский ради слушателей. Руританец стремительно вскочил в седло. - Кому в дорогу, тому пора. Прощай, Ота. Прощайте, мистер Коулмен. Заккар отпустил повод и пожелал всаднику счастливого пути на своём родном языке. - Услышь тебя господь, добрый человек, - неожиданно по-славонски воскликнул Эрминь и пропал в темноте. Участники операции вновь разделились, чтобы вернуться разными дорогами: великий сыщик и его прибочный служитель - с ночной экскурсии по достопримечательностям столицы, а усердный чиновник - из департамента, откуда он в поте лица рассылал сообщения. В замке среди обыденной суеты начинающегося дня пунктуальный англичанин ко всеобщему обозрению восседал на террасе, благодушно попивая утренний кофе. Заккар не преминул подать рогалики и газету к бодрящему напитку двойной крепости. Тим перелистывал столичный вестник, с интересом вглядываясь в аккуратные столбцы новостей и сенсаций и с гордостью разбирая отдельные абзацы. Таинственный и радостный этап в изучении языка... Первые шаги идут в сплошных потёмках, и постоянно надеешься на просвет, и всегда он является внезапно. То, что было до сих пор за семью печатями, вдруг предстало взору: приоткрылась узенькая щёлочка - и какой же за ней прекрасный яркий мир. Текст воспринимаешь сразу и целиком, хотя ещё в тумане: слова непонятны - предложения ясны, перевести не сможешь - в смысле не ошибёшься. Потом, потом, когда сотрёшь пальцами типографскую клейкость со страниц словаря, преодолеешь скуку грамматических параграфов, закрепишь в неподатливой памяти мешанину несвязанных корней, - потом перечитаешь. И тогда уж не знаешь, чему поражаться: нахальству ли, с которым самоуверенно ввалился и закономерно вывалился из тщательно сплетённых словес, или вдохновению, соткавшему из редких знакомых вешек, международных терминов, иностранных заимствований и ложных друзей переводчика явственный верный образ. Тим с трудом узнал в непривычной транскрипции собственную фамилию, затерянную среди пышных поименований местной аристократии, и перевёл взгляд выше. В заезженной манере светской хроники неизвестный журналист рассыпал соловьиную трель перед читателями "из общества": описания парадных туалетов, богатые деталями, как счёт модной портнихи; растянутые в самые эмпиреи фразы, испещрённые восклицательными знаками; небрежно брошенные в наиболее заметных местах французские словечки, все эти вечные "visite, banquet, tete-a-tete", отрада тех, кто сподобился раз раскрыть школьный учебник. "Никогда ещё высшее общество, общество с самой большой буквы, не собиралось в столь затмевающем блеске, как вчера в гостеприимной и великолепной резиденции князя и княгини Бросковиц... Событие, распахнувшее широко двери исторического замка перед приятно изумлёнными гостями, было того рода, что вызывает слёзы умиления у каждой души, затронутой стрелой Амура... Собравшись отдать дань Талии, верной ученицей которой многие годы является одарённая оригинальным талантом хозяйка... Неожиданная весть застигла всех par surprise... Обе счастливые матери являли собой гармоничную картину: одна в туалете gris perle oeil de perse (серо-жемчужный персидский глазок), другая в платье строгого тона mais brule aux rayons de soleil (кукуруза, опалённая лучами солнца)... Вспоминалось ли им милое детство, проведённое неразлучно под сенью родительского крова!.. Наглядный урок хладным скептикам и гонителям коренящихся в незапамятном прошлом традиций был дан лучшими представителями золотой молодёжи... Наряд из тонкого муслина цвета светлой розы, изящные фестоны у подола приоткрывали поблёскивающий шёлк-шалли... Величественный гимн-эпиталама, подобающий торжеству... Полковник во всём великолепии покрытого славой мундира прибыл в сопровождении... Как дорога нам поддержка нелицемерного сердца в решительные минуты бренного существования!.. Одновременно затронуло струны души всех присутствующих явление окутанной в сладкую тайну элегантной фигуры... Подвели две юные красавицы: та, что в струящемся платье цвета vert d'eau coulante (зелень проточной воды), была не кто иная как... Едва ли не затмевала всех, за исключением одной лишь невесты, в нежном атласе bleu ciel primavera (голубое небо весны)... Мистический обряд, ведущий своё начало от поклонения солнцу, хотя в наш железный век жертвенный очаг предков заменён прозаическим столом... Состоялся обмен подарками: со стороны жениха и его родителей... со стороны невесты и её семьи... Не забыты были подробности ни одного маленького суеверия, которые всесильная молва связывает с этим немаловажным рубежом в жизни каждого человека... В завершение интимного, несмотря на грандиозность, празднества, присутствующие охотно подвизались на поприще Терпсихоры... Драгоценный паркет огромной залы отражал очаровательное tutti-frutti в сверкающей поверхности... Брачный контракт был с соблюдением предусмотренных законом формальностей составлен и скреплён печатью доверенного друга высокопоставленной семьи мэтра... Присутствующие гости засвидетельствовали его своими подписями, в том числе такие прославленные имена как... Среди гостей также находились... Почтил детектив с мировым именем господин Коулмен..." Кажется, дальше следовало что-то непосредственно его касающееся. Тим сосредоточился. "После успешного завершения... Для намётанного сыщицкого глаза... Дело государственной важности... Событие обрастает слухами... Спешим разуверить наших читателей... Распространители выдумок... Некая высокая придворная должность... Св. Терезии с лентой... Общеизвестная скромность, непременное качество выдающихся личностей... Господин Коулмен, как мы убеждены, и сам не счёл бы себя достойным... Хотя мы ни в коей мере не желаем умалять... Прославленный мастер сыскного дела..." Пошли комплименты, которых Тим старался избегать, если был в силах. Ничего не скажешь, молодцы славонские газетчики! Оперативно сработали. Как ловко развязан неприятный узелок, что подсунул любезным хозяевам приезжий детектив. - Нет, значит - и не было, - подытожил вслух великий сыщик и повертел головой: вышло в заразительной манере Эккерна сыпать афоризмами.
Marusia: deicu пишет: Тому, кто не вышел ростом, приходится пускать в ход голову. Общеизвестная скромность, непременное качество выдающихся личностей...: Нет, значит - и не было, - подытожил вслух великий сыщик Понравилось описание погружения в прекрасный мир нового языка.
apropos: deicu Джентльмены как на подбор. deicu пишет: В изумрудных глазах блеснула твёрдая грань драгоценного камня Но Тим - это что-то. Дипломатические игры бесподобны - удовольствие читать обо всех этих "хитросплетениях".deicu пишет: Спешим разуверить наших читателей Хм... Ловкачи молодцы, однако.
полная версия страницы