Форум » Авторы Клуба » Самолет летит, а мы падаем - 2. Ivetta » Ответить
Самолет летит, а мы падаем - 2. Ivetta
Ivetta: Жанр: Небольшой коктейль из любовного романа и приключений в жанре Буссенара) Навеяно недавним чемпионатом мира по футболу и жутчайшей дискриминацией женщин в футбольном сообществе)
Ivetta: 11 - Эй, вы готовы? – раздалось за дверью. Буру громко стучал, но на его зов никто не откликался. - Надо вставать, - вяло сказала Тико. - Еще минутку, - промямлил Купер и сгреб ее в охапку, засопев в затылок. - Мы опоздаем на самолет, - Тико тщетно пыталась разбудить его. - Черт с ним. Тебе не в первой опаздывать. - Эй! – уже встревожено послышалось из-за дверей. - Да-да, - ответила Тико. – Сейчас. Она все же сумела выскользнуть из объятий англичанина и стала поспешно одеваться. Он лишь перевернулся на спину и наблюдал за ней. Тико не выдержала и швырнула в него брюками. Купер ловко поймал их и сунул под одеяло. - Давай поменяем билеты. Останемся здесь еще на один день, прошу тебя, - серьезно сказал он. - Тебе надо быть на работе, а мне на свадьбе. И…я так устала, - Тико потерла лоб, оглядываясь вокруг в поисках спортивной сумки. – Я открываю двери. Она дернула ручку и в комнату ворвался Буру. Взволнованно осмотрел помещение и убедившись, что опасности нет, он рассердился. - Я уже пятнадцать минут стою под дверью. - Простите, - сказал Купер. – Я уснул. Должно быть от этого пьяного зелья, что вы мне дали. Он медленно оделся, не глядя ни на кого. Собрал сумку и снова сел на кровать. - Что еще? – обеспокоился Буру. - Голова кружится, - неохотно признался Уилл. - Едем, - велел Буру. – Я больше не хочу рисковать вами. Он почти вытолкал молодых людей из комнаты, подхватив сумки, и захлопнул дверь. В машине их уже ждали Таонга и Юджин. Пес радостно заслюнявил Купера, тявкая нараспев. - Хорошая собака, - сказал Купер. - Где Нельсон? – спросила Тико, увидев, что машины Таонги нет. - В надежных руках, леди, - успокоил ее Буру. На мгновение покинувшее его самообладание снова вернулось. Они подъехали к аэропорту – небольшому, но уютному зданию. На взлетной полосе уже готовился большой авиалайнер с длинной красной надписью вдоль фюзеляжа. Купер крепко сжимал врученные ему документы. Буру и Таонга проводили своих туристов к месту регистрации. - Ну… - сказал Буру. – Вот и всё. - Добро пожаловать в Африку, - попытался пошутить Таонга. Но Купер и Тико стояли друг подле друга, с трудом сдерживая слезы. Долгожданное, но такое тяжелое расставание, никак не давалось им. За эти несколько дней, эти двое взрослых, обветренных жизнью мужчин, стали для них родными. Купер протянул им руку и те крепко пожали ее. Бросив свою сумку, Тико повисла на шее Буру, целуя здоровяка. Потом также обняла Таонгу. Старый туземец щелкнул ее по носу и потрепал по щеке. - Вот… - Буру протянул конверт. - Что это? – удивились Купер и Тико. - Деньги. Я не выполнил обещания и не могу их взять. Я поверг вас опасности и вряд ли смогу когда-нибудь искупить свою вину перед вами. - Нет, Буру… - хором произнесли молодые люди. - Не спорьте. Я чуть не убил вас, - он повернулся к Куперу. – Парень, я перед тобой в долгу. Я не слишком верующий, но… Он не смог договорить, потянул к себе Уилла и обнял, похлопав по спине. Как всегда бывало в минуты волнения, к Куперу стало подступать тошнотворное удушье. Он изо всех сил стиснул челюсти и часто заморгал. Служащие аэропорта дружелюбно приветствовали отъезжающих туристов, приглашая из вернуться и посетить их вновь. На иссиня темных лицах сверкала улыбка, которая казалась еще белоснежней от неестественного освещения аэропорта. Молодые люди последовали за нестройным рядом пассажиров и вскоре перешли таможенную границу. Буру и Таонга все это время провожали своих друзей взглядом. И Купер и Тико спиной чувствовали их опечаленные лица. Не выдержав, Тико обернулась. У самой линии стоял Буру, теребя в потрескавшихся ладонях кожаный шнурок. Девушка подбежала к нему, не обращая внимания на протесты охраны. - Вот… Буру вложил в ее ладонь шнурок и крепко сжал маленький девичий кулачок. По-отечески потрепав ее по щеке, он развернул ее и подтолкнул назад в очередь. Ни один из них не мог подумать, что это прощание окажется таким тяжелым. Некогда воинственные мужчины стали по-детски сентиментальны. Казалось, даже Таонга вот-вот расплачется. Вскоре пестрая толпа последовала в зал ожидания. Миновав магазинчики, Тико и Купер вошли в небольшой зал. Голубые пластиковые ряды кресел, потускневшие от времени, располагались параллельно друг другу. Большая часть из них пустовала. Туристы спешили купить последние сувениры на память об Африке. Купер бросил свою дорожную сумку под одно из кресел и устало плюхнулся в него. Тико села рядом. Они смотрели в широкое окно на взлетно-посадочную полосу. Самолет испанских авиалиний с длинной красной надписью вдоль всего фюзеляжа заправлялся, помигивая им овальными оконцами. Тико разжала кулак и посмотрела на подаренный Буру шнурок. На нем висел круглый кулон, похожий на старинную монету. Старый затертый кусочек меди. Девушка повертела его в руках и надела на шею, спрятав его под толстовку. Сейчас, оставшись с Уиллом наедине, она впервые чувствовала неловкость. Нужно было что-то произнести, но губы не шевелились, намертво прилипнув друг к другу. Она лишь тяжело вздохнула и опустила голову. - Тико, - вдруг сказал Купер. – Нам надо поговорить. - Думаешь? – тихо спросила она. - Послушай! Он резко повернулся к ней, приобняв за плечи и уверенно заглянул в глаза. Тико с надеждой смотрела на него, радуясь тому, что хоть у одно из них хватит духу начать тяжелый разговор. Здесь и сейчас! Потому, что в Мадриде это будет гораздо тяжелее сделать. Они должны попрощаться и оставить свои воспоминания в этом небольшом перевалочном пункте из одной жизни в другую. Но Купер не успел произнести и слова, как рядом с ними упало чье-то тяжело тело. Грузный седовласый мужчина, страдающий отдышкой, пытался перевести дух и то и дело всплескивал руками, будто о чем-то вдруг вспомнил. Уилл отстранился от Тико и отвернулся. - Вы себе не представляете, в каких приключениях я побывал, - начал ненужную болтовню старик. – Молодежь, молодежь! Вы были на сафари? Нет? Он словно не нуждался в ответах, задавая вопросы и тут же отвечая сам себе. Купер и Тико были лишь случайно подвернувшимися ушами, на которых он должен был испытать рассказ о своих невероятных приключениях перед тем, как расскажет это тысяче своих знакомых, а потом будет повторять это за каждым ужином, когда соберется семья. Внуки с завистью будут слушать об африканских похождениях дедушки, мечтая сами когда-нибудь побывать в диких местах. А дедушка унесет с собой яркие воспоминания о тех двух вполне цивилизованных неделях, которые он любовно приукрасит скорее для себя, чем для близких. - Я охотился на льва в долине Окаванго, видел настоящего крокодила. Я бесстрашно смотрел в глаза дикого буйвола. «Видел бы ты глаза Нельсона» - подумал Купер. Ему вдруг стал противен этот старый сказочник, разрисовывающий свою жизнь словно ребенок старый портфель фломастерами. А старик продолжал, не обращая ни на кого внимания. - Я был в нескольких диких поселениях, общался с туземцами. Знаете, молодежь, это довольно опасно. Однажды мы решили поохотиться ночью и вышли на лодках в самую чащу долины. Там как раз ночевало стадо носорогов. И вот, когда мы подобрались к самому большому из них, у меня вдруг затрещал мобильник! Представляете? – он нелепо хохотнул. – Мобильник! - Извините, - не выдержал Купер и резко поднялся с места.
Ivetta: Он готов был прибить назойливого маразматика с мобильником. Внезапный приступ гнева завибрировал сначала в кулаках, а затем растекся по всему телу. Купер скрестил руки на груди, будто пытался связать себя смирительной рубашкой, и стал ходить вдоль зала, постепенно наполняющегося людьми. Старик не обратил внимание на вскочившего мальчишку, и продолжал свою историю. Тико не слышала его. Она следила за Купером, не отрывая от него глаз. Когда они встречались взглядом, он отворачивался, а она опускала глаза. В Европе их ждет привычная жизнь, все те же дела. И долгое объяснение с родными и близкими. Потом рутинная работа, день сменится днем, наступит осень, а за ней и зима, а к новому году они забудут были ли когда-нибудь в Африке. Разве, что случайно услышав по телевизору «Гол!» сердце на минутку остановится, а потом снова забьется в прежнем ритме. Вскоре всех присутствующих пригласили на посадку. Усталые туристы стали проходить по трапу, забиваясь в салон. Утомленные любовью молодожены, ленивые пенсионеры, мамаши, с непоседливыми детьми: все те, кто возможно еще вчера любовался водопадом Виктория или вглядывался в бесконечную пустыню Калахари. Когда Уилл с Тико прошли на свои места, то с неприятным удивлением обнаружили, что их соседом будет все тот же назойливый старик. Тико торопливо протиснулась в угол, а Куперу пришлось сесть в центре. Толстяк с трудом пропихнул свое тело в кресло и, почти крякая от удовольствия, вытянул ноги. - Буру подобрал билеты так, что я смогу сразу пересесть на лондонский рейс, - тихо сказал Купер, обращаясь к Тико. Девушка прислонилась к окну, закрыв глаза, и казалось не слышала его. Он нежно дотронулся до ее руки и легонько сжал ее. Она не открыла глаз. Купер с тоской посмотрел на смуглое лицо, уставшее прикрытые глаза, обветренные и потрескавшиеся губы, исцарапанные руки и шею, и ему захотелось, чтобы этот самолет уже никогда не взлетел. Страх полетов вдруг куда-то улетучился, испарился, оставив лишь единственно возможное желание, всегда сидеть, сжимая эту маленькую руку. Самолет встряхнуло и потянуло вперед. - Поеееееееееехали, - выдохнул старик рядом с Купером. – Молодежь, надеюсь вы не боитесь летать, а? Его фамильярность и навязчивость раздражали. Несвоевременные реплики выводили из себя. Купер глубоко вздохнул, чувствуя как вновь закипает, и, не отпуская руку Тико, откинулся на спинку своего кресла. Прежний страх вернулся. Вот, он ощущает как переворачивается еда в его желудке, как ходит кадык и сжимаются жевалки. Он попытался медленно выдохнул, от чего сразу заложило уши. - Черт побери, - сквозь зубы выдавил он. - Что? – Тико открыла глаза и, увидев побледневшее лицо, испугалась. – Уилл? Тебе плохо? Попросить леденцов? Стюард! К ним приблизился молодой человек в форме и учтиво предложил поднос с конфетами. Купер выхватил сразу несколько, закинув их в рот, и снова упал в кресло. Самолет все набирал скорость. Они развернулись и выехали на взлетно-посадочную полосу. Несколько мгновений и белый лайнер оторвался от земли. Пассажиры с облегчением вздохнули. Бортпроводники как и полагалось поприветствовали всех на борту авиалайнера, а вскоре предложили и напитки. Каждый занялся своим делом. Кто-то спал, кто-то безразлично листал книгу, кто-то весело перешептывался, очевидно обсуждая проведенное время. Старик закряхтел и снова повернулся к Куперу. - Позвольте спросить, - скрестив пальцы, хрипло произнес он. – Вы испанец? - А разве я похож на него? – небрежно бросил Купер и более сухо добавил. – Нет. - В таком случае, молодые люди, разрешите полюбопытствовать, - зачавкал старик. – Откуда вы будете? - Я убью его, - прошептал Купер, вызывав улыбку Тико. - В нашу первую встречу ты был таким же невыносимым, - тем же шепотом ответила девушка. - Неправда! Я был куда более сносен, а если бы из-за тебя не остановили вылет, я бы вовсе с тобой не заговорил. - Правда? – удивилась Тико. - Нет, - на лице Купера появилась широкая ухмылка. – Ты была слишком красивой, чтобы я оставил тебя без внимания. Тико… - Мммм… - промычала она в ответ. - Нам надо поговорить. - А мы что сейчас делаем? - Нет, я должен сказать кое-что. Он наклонился к самому затылку Тико, но тут его кто-то нетерпеливо постучал по плечу. - И все-таки, как вы провели время в Африке? – затараторил старик. – Медовый месяц? - Мы не женаты, - резко ответил Купер. - Оу, - многозначительно подмигнул старик. – Курортный роман. Понимаю-понимаю. В шестьдесят восьмом году я отдыхал в одном уютном итальянском местечке, на побережье средиземного моря. Я был молод и хорош собой. Поверьте, я бы дал вам сто очков форы, красавчик. - Я рад за вас, - попытался прервать разговор Купер, но мужчина уже с головой ушел в собственные воспоминания. Наконец Купер понял, что пока этот болтун не замолчит, разговора с Тико у него не получится. Парень со всей английской чопорностью повернулся к старику, изобразив максимально возможное внимание, до назойливости дотошное. По его расчетам, это должно было отпугнуть старика, но нет. На протяжении всего полета англичанину пришлось выслушивать истории его любовных похождений и героических поступков. При упоминании последних, Купер горько усмехнулся. Весь героизм его поступков заключался в убийстве человека. Он вспомнил бледное лицо Маленького Джо, кровавое пятно под ним и испуганный возглас Тико. Он помнил как тряслись его руки, как тяжело было дыхание и с какой силой он боролся с приступом тошноты. Приключения на сафари? Нет, он помнил совершенно иное. Побег от Нельсона, публичная казнь, смертельный футбольный матч с кучкой головорезов. Подобраться к спящему бегемоту ему казалось невинной детской шалостью, но что мог знать болтливый старик, глядя на этого красивого, но бледного юношу? Он не мог знать, как эти двое вполне обычных Европейцев, по его мнению завязавших роман где-нибудь в пятизвездочном отеле Ливингстона, с видом из балкона на водопад Виктория, тряслись в падающем самолете. Как искали в темном и чужом городе неизвестного пьяньчугу гида, который бы согласился довезти их до ближайшего города. Как они бежали из осажденного браконьерами лагеря, раздирая лицо в кровь. Нет, он видел лишь парочку странноватых туристов – типичных представителей молодежи, не знающих как разорвать обременительную интрижку. Когда он замолк, Купер повернулся к Тико, но девушка уже крепко спала. Все так же уронив голову на его плечо, она бесшумно сопела, по привычке бормоча что-то себе под нос. Купер приобнял ее и тоже прикрыл глаза. На мгновение, он даже забыл, что находится в самолете, переполненном людьми. Ему казалось, что он все еще в той навозной пещере – их убежище, и обнимает ее, будто способен спасти от всех опасностей. Сломленный усталостью, вскоре и он закрыл глаза и через мгновение провалился в глубокий сон. Ему снилась савана, с высокой сухой травой. Он лежал посреди нее, заложив руки за голову, и смотрел на заходящее солнце. Широкая, неровная тень накрыла его, подползая к ногам. Лицо защекотало нечто влажное и мягкое, пахнущее травой и фруктами. Он открыл глаза и увидел перед собой улыбающуюся Лили. Но на этот раз Купер не испугался молодого слона. Он протянул к ней руку и погладил хобот. Лили радостно зашевелила ушами. Купер заулыбался. - Уилл? Уилл! - Тико мягко проводила по его подбородку ладонью. – Просыпайся, мы сели.
Ivetta: Англичанин открыл глаза и, не ожидая увидеть так близко два больших глаза, хлопающих длинными ресничками, отпрянул. - Лили! Ой, Тико, - забормотал он. – Что случилось? Где мы? - Дома, - широко улыбнувшись, успокоила его Тико. – Мы в Мадриде. Уилл потянулся и потер глаза. Старого болтуна рядом уже не было. Самолет покидали последние пассажиры и стюард у входа многозначительно жестикулировал оставшимся. Тико поднялась, потянув Купера за рукав. Парень нехотя встал. Мадрид. Через пару часов он будет в Лондоне и теперь уже никогда не увидит этого лица. Он с горечью посмотрел на Тико. Она будто не понимала, не чувствовала его опасений. Неловко прижимаясь к спинке кресла, девушка пыталась протиснуть сквозь узкий проход свою дорожную сумку. Купер взял у нее багаж и, подхватив свой, подтолкнул ее к выходу. Они устало покинули самолет и, пройдя через длинный аппендикс, соединяющий борт со зданием аэропорта, вошли в широкий, людный холл. Отвыкших от цивилизации, их тут же накрыло множество звуков, оглушая и вызывая жгучее раздражение. - Тебя кто-нибудь встречает? – спросил Уилл, когда они подошли к залу ожидания. - Да, мне удалось дозвониться домой. Тико замолчала, оборвав фразу. Расставание – странная вещь. Кому-то оно дается с трудом, кто-то делает это с привычной легкостью. Но Тико не принадлежала ни к первым, ни ко вторым. Она не знала, что такое расставание. Купер же понимал, что все сказанное им теперь будет всего лишь словами – ненужными и забытыми как только эта девушка выйдет из здания аэропорта. Впереди ждала жизнь, события которой после всех пережитых ими приключений, будут казаться мелкими и незначительными. Значительным и по-настоящему важным было только то, что они все еще стоят друг против друга, пытаясь запомнить каждую черточку на лице, каждую морщинку. - Когда твой рейс? – наконец нарушила молчание Тико. - Через полчаса. - Тебе надо успеть… - Да. Простые вопросы – простые ответы. Чужое. Купер взял Тико за руку и, потянув к себе, обнял. Девушка уткнулась лицом в его грудь и крепко сомкнула руки на его талии, словно не желая отпускать. Купер взъерошивал и без того растрепанные каштановые прядки, покрывал поцелуями ее лоб, виски, затылок. - Послушай, - зашептал он, наклонившись к уху. – Это может звучать нелепо. Да, пожалуй, именно так это и прозвучит, но…Тико, я… - Тико! Рамос! Чертова девчонка! – раздалось за его спиной. – Тико! Грубый мужской голос окликнул девушку, настойчиво покрывая ее имя всеми возможными ругательствами. Тико встрепенулась и отпустила Купера. «Пепе» - одними губами произнесла она. - Кто такой Пепе? – обеспокоенно спросил Купер. – Твой брат? - Мой… - Тико закусила губу. – Жених. Бывший. Но я не знаю, что он здесь делает и зачем он приехал и… Она не успела договорить. Невысокий, но коренастый брюнет, нахально оттолкнув Уилла, подпрыгнул к девушке и, подняв ее на руки, закружил по залу. Купер невольно взглянул на него оценивающе. Неопрятная грубая щетина, орлиный нос, брутальный тяжелый подбородок, глубоко посаженные глаза, короткие черные волосы. На нем были спортивные штаны и белая майка. Он опустил Тико на пол, и твердо взяв в руки ее лицо, поцеловал. Растерявшись, она не успела оттолкнуть его, беспомощно протиснув руки между их телами. Он по-свойски облокотился о ее плечо и подтащил к Куперу. - Это тот самый англичанин, о котором ты сказала матери? – на плохом английском спросил он, глядя на Купера, но обращаясь к Тико. - Уильям Купер, - Уилл протянул ему руку и Пепе, схватив ее, встряхнул в грубом рукопожатии. - Что ты здесь делаешь? – сквозь зубы процедила Тико. - Твоя матушка прислала. Отец занят, остальные готовятся к свадьбе, если ты вдруг забыла. - Нет, я помню. - Вот как? Вместо того чтобы прохлаждаться лишнюю неделю в этой твоей Африке, лучше бы приехала и помогла родителям. - Тебя это касается меньше всего, - огрызнулась Тико. - Твой папа так не считает. - Это невыносимо, - Тико закатила глаза и всплеснула руками. – Извините, мне надо попить. Она отошла к автомату с газировкой, стоящему неподалеку. Бросила монетку и нервно забарабанила по металлической поверхности, ожидая баночки с водой. Мужчины, оставленные ею, о чем-то беседовали. Пепе сунул руки в карманы своих спортивных штанов и стоял, раскачиваясь взад-вперед. Купер, словно защищаясь, скрестил руки на груди и высокомерно поднял подбородок. - Она не прохлаждалась, - сказал Купер, когда Тико отошла. – Если бы только знали, через что ей пришлось пройти, то… - Это уже неважно, - перебил его Пепе. – Завтра мы объявим о помолвке и она забудет о своем футболе. В семье должен быть один футболист, а? Он подмигнул, пошло цокнув языком. Купер тщетно боролся с отвращением, испытываемым к этому человеку. Он пытался найти в этом безобразном наглом лице хоть одно качество, привлекшее его спутницу. Бесцеремонный, нагловатый, самовлюбленный мачо – вот что стояло перед ним, продолжая сыпать пошловатыми шуточками. - А она об этом знает? – вдруг спросил Купер. - О чем? О помолвке? Нет, - он самодовольно заржал. – Это будет сюрприз. - Не думаю, что он ей понравится. - Что ты сказал? – вызывающе произнес Пепе. - Я лишь сказал, что Тико не из тех женщин, которые делают что-то не по своей воле. - Ты ее не знаешь, - вспылили жених. – Поэтому заткнись, идет? Он угрожающе надвинулся на Купера, но тот не шелохнулся, приняв этот своеобразный вызов. Заметив напряжение, Тико поспешила вернуться к спорщикам. Она мягко, но уверенно оттолкнула бросившегося было к ней Пепе и взглянула на Уилла. Встретившись с этим растерянным, напуганным взглядом, ему захотелось схватить ее в охапку и увезти. Увезти как можно дальше от этого человека, из этой страны, ото всех кто ей близок, знаком или дорог. Спрятать ее в туманном Лондоне от этих нагловатых глаз и больше уже никогда не отпускать. Но он только опустил голову и, подняв сумку, вскинул ее на плечо. - Мне пора, - тихо произнес Уилл. - Я провожу тебя, - вызвалась Тико. - Нет, не надо. Тебя ждут дома и наверное беспокоятся. - Да, - встрял Пепе. – Матушка места себе не находит. Ты бы хоть звонила оттуда. Купер и Тико переглянулись. Да, звонить из хижины Нельсона или из зловонной ямы, где они прятались, а может во время агонии, когда она лежала на топчане, окуриваемая целебным дымом? А может быть ей следовало позвонить, когда она целилась в Нельсона из винтовки или когда Маленький Джо запер их доме Буру. Или когда они ехали в трясущемся джипе, ссорясь друг с другом…Тысяча событий вспыхнула в их глазах, когда они встретились. - Прощайте, Тико Рамос – лучший футболист, которого я когда-либо знал. - Прощайте, самый смелый мужчина, которого я когда-либо знала. Они пожали друг другу руки, задержавшись ненадолго. Хотя рукопожатие длилось не более пары секунд, им оно показалось вечностью. Купер первый разомкнул пальцы и выпустил ладонь Тико. Кивнул ее жениху и, развернувшись, поспешил вперед – туда, где светилось широкое табло с указанием его рейса. Тико хотелось побежать за ним, но Пепе снова облокотился всей своей тяжестью о ее плечо и потащил к выходу. Погрузив вещи в машину, она по привычке забралась на заднее сиденье, не обратив внимание на удивленный взгляд жениха, и, вытянув ноги вдоль кресла, уставилась в окно. Теперь в нем проносился не выжженный пейзаж рыжеватой саваны, а высотки Мадрида, вскоре сменившиеся и старым городом. Теперь ее окружал дух Гауди. Несмотря на то, что с финала прошло достаточно времени, Испания все еще праздновала. Тико теперь с трудом могла вспомнить какое именно событие, сбитая с ног последующими событиями. Наконец они добрались и до дома. Это была большая просторная квартира в одном из старых кварталов Мадрида. Скорее по инерции чем осознанно Тико перемещалась с места на место: машина, хлопок двери, щелчок лифта, звонок. Вот уже мамины объятия душат ее, а один из братьев дергает за короткие волосы, вот строгий отцовский взгляд, который всегда пугал ее. Но теперь она не обращает на него никакого внимания, будто и не видит вовсе. Суматоха в преддверии важного семейного события поглотила всех ее домочадцев. Тико была рада этому. Она прошла в свою комнату, бросила сумку на пол и упала на кровать. Все ее тело гудело от непривычной мягкости постели, от чистоты помещения и ставшей чужой испанской речи. Девушка набрала ванну, наполнив ее пеной и морской солью, и неспешно раздевшись, легла в нее. Дома. В безопасности. Обрывки мыслей тревожно всплывали в голове и снова исчезали. Она не успела попрощаться. Тико закрыла глаза и впервые за долгое время заплакала. В это время небольшой самолет приземлился в аэропорту Хитроу и высокий бледный молодой человек с потрепанной сумкой от Louis Vuitton спустился по трапу. Рядом шла группа молодых людей, походивших на подозрительных хиппи. - Эй, вы, там, на морозе! Те, кто все больше и больше чувствует одиночество и старость, слышите? Я здесь! – пел один из них, подыгрывая себе на гитаре. - Эй, вы, стоящие на пути, те, кому не сидится на месте, чьи улыбки тают, слышите? Я здесь! Эй, вы! Не становитесь могильщиками света! Не сдавайтесь без боя! Это была одна из знаменитых песен легендарных Pink Floyd. Песня, сопровождавшая молодого бунтаря Уилла в колледже. - Готовьтесь - я возвращаюсь домой! – пели ребята. Уилл вышел из аэропорта, вскочил в первое попавшееся такси, будто хотел сбежать от психоделических слов, все еще кричащих у него в ушах: «Но это пустые фантазии. Как видишь, стена слишком высока. Как бы отчаянно он не пытался, ему не вырваться на свободу. Черви точат его мозг». Лондон гудел автомобилями, подмигивал светофорами и знакомыми окнами. Такси неслось по его узким улицам, объезжая пробки, пролетая мосты над Темзой. Машина остановилась в одном из престижных переулков Вест-Энда. Невысокое старинное здание в викторианском стиле, высокий подъезд, длинные ступеньки лестницы. Купер расплатился и, взяв сумку, вышел. - Я возвращаюсь домой, - пробормотал он. Холостятская квартира, аккуратно прибранная прислугой, ожидающий его холодильник, наполненный едой и хорошим вином да пара фотографий, расставленных по столикам – вот и все, что его встретило после тяжелого путешествия. Купер бросил ключи на дубовый лакированный столик, поставил рядом сумку и прошел в комнату. Грязная одежда, пенная ванна, бокал красного вина. Он порылся в своей дискотеке и, найдя диск Pink Floyd, уставился на него. Потянулся за диском Стинга, но, улыбнувшись, отложил его. - Не сегодня, - сказал он сам себе и включил все же Pink Floyd. «Эй, вы, там, на морозе! Те, кто все больше и больше чувствует одиночество и старость, слышите? Я здесь!» - запел музыкальный центр. Купер достал из потайного шкафчика в столе пачку сигарет. Прикурив, медленно и глубоко затянулся, задержав ненадолго блаженный дым в легких, и выдохнул полуоткрытыми губами, растягивая его. Дом. В безопасности. Ни шума стрельбы, ни назойливой мошкары, ни крови. Пустота. Вакуумная пустота поглотила его. - К черту всё, - сказал он, устраиваясь в ванну. А приемник продолжал разговаривать с ним: «Через час стемнеет. Пора начинать». «Разве не опасно путешествовать ночью?» «Еще опаснее было бы остаться здесь. Твой отец скоро нападет на наш след». «Лока сможет ехать?» «Да, смогу- Маргарет, пора! Спасибо за все, Маргарет» «Прощай, Ченга» «До свидания, мисс. Я еще вернусь»
Ivetta: Ну вот, вроде одиннадцатая глава. Выложила сразу всю, чтобы не мучать)
Ivetta: http://www.youtube.com/watch?v=lRcQZ2tnWeg Забыла закинуть песню А это слова с переводом) http://www.perevodiki.ru/506-pink-floyd-hey-you.html
Хелга: Ivetta Все так трогательно, грустно, бурно, несправедливо, реально и вообще здорово. Но, зная наклонности автора, начинаю побаиваться за исход всей истории.
ДюймОлечка: Ivetta Здорово, примесь горечи, расставания, но все равно у меня есть надежда, хотя ты такая реалистка
мариета: Ура-ура-ура, есть продолжение!!! *через 10 минут* Боже, как все запуталось... Одному придется сделать нелегкий выбор и покинуть родного дома... Ivetta Ты очень хорошо умеешь разлучать своих героев, у тебя это всегда получается так классно Только помни, на этот раз обещала хороший конец!!!
Леона: Ivetta спасибо, что сразу всю главу выложила! мариета пишет: Только помни, на этот раз обещала хороший конец!!! Да-да, не забывай об этом, пожалуйста!
Ivetta: Большое спасибо Вот, вдохновилась хорошим концом аж сразу на две главы) Надеюсь, получилось не скомканно.
Ivetta: 12 - Тико! Дочь, вставай! Стилист приедет через час. Тико разбудил низкий женский голос, раздающийся из-за полуприкрытой двери. Не дозвавшись дочери, ее мать вошла в комнату и, присев на кровать, стала тормошить девушку. - В чем дело, Уилл, - пробормотала по-английски Тико. – Буру уже приехал? - Уилл? Буру? Ты о ком это? – обеспокоилась мать. – Тико, доченька, вставай. Девушка потянулась, перевернулась на бок и только теперь сообразила, что находится дома, в своей постели. Она широко зевнула и часто заморгала, пытаясь согнать сон, который все еще мешал разглядеть материнское лицо. Наконец, она проснулась. Да, это была ее комната. Футбольные постеры на стенах, столик у окна, заваленный газетными вырезками, разбросанные со вчерашнего дня вещи. - Мам, я хочу есть и спать. Я не хочу двигаться, - лениво сказала она. – Можно мне немного еще полежать? - Нет, твой брат сегодня женится, - строго ответила та и, хлопнув дочь напоследок по попе, вышла из комнаты. Тико попыталась пошевелиться, но тело издало такой стон, что девушка испуганно застыла в принятой ею позе. Казалось, если она сейчас шевельнется, то развалится на части. Не успела она принять безболезненное положение, как в комнату ворвался молодой человек, лет двадцати пяти и, не обращая внимания на протестующие жесты, сгреб ее в охапку. Тико сдавленно застонала. - Ты убьешь меня, - всхлипнула она. - Я так соскучился по тебе, - радостно защебетал парень. – Ну, рассказывай, как это было? - Что? - Матч! Ты ведь осталась, чтобы докончить репортаж? Ох, если бы ты только видела, как мы встречали сборную. - Ноно, - попыталась перебить его Тико. – Можешь дать мне спокойной прожить сегодняшний день? - Нет, дорогая моя сестра, - чуть не хлопая в ладоши, восклицал парень. – Во-первых, твой брат женится, во-вторых - я жду наброски всех статей. Я должен увидеть их первым. И в-третьих – где фотографии? - Какие фотографии? – Тико приподнялась на локтях и облокотилась на подушку. - Фото! Тико! Фото с матча, из раздевалки, с конференций. Я тебя знаю – ты бы всюду пролезла. Ты привезла мне майку Месси? Где твой багаж? Ноно – младший из пяти ее братьев, возбужденно бегал по комнате, вытряхивая вещи Тико и переворачивая все вверх дном. Этот испанский тайфун невозможно было остановить. Наконец он нашел спортивную сумку, брошенную хозяйкой под кровать, и высыпал все ее содержимое на пол. - Эй, - рассердилась Тико. – Оставь мои вещи в покое! - О! Вот он – мой Месси! – увидев футболку аргентинского форварда, он стал размахивать ею, то прикладывая к груди, то взмахивая, словно флагом. - Если папа это увидит, он убьет тебя, - рассмеялась Тико. Отец всегда был верен исключительно сборной своей страны и не признавал ни одного иностранного футболиста, даже самого именитого. Даже Бекхема – как любили шутить его дети. Тико разглядывала брошенные на полу вещи и с удивлением обнаружила, что браконьеры не украли ничего, из ее тряпок. - Стой! А это чье? Фу, и какое грязное. Ноно брезгливо поднял когда-то нежно-голубой, а теперь истрепанный и запыленный жакет и показал его Тико. - Ты что, не отдала в стирку вещи перед прилетом? Тико узнала его. Тот самый жакет, который она повязала тогда в злосчастном футбольном матче. Жакет, принадлежащий самому чопорному из всех англичан, которых она когда-либо знала, самому любимому из них. Ее брат поднялся, чтобы вынести его, но девушка закричала, почти нечеловеческим голосом. Он испуганно остановился и, выпустив жакет из рук, позволил ему упасть на пол в прочую кучу вещей. Когда Ноно наконец вышел из комнаты, Тико вскочила, плотно закрыв дверь на ключ, и бросилась к изорванному жакету. Он все еще пах Купером. Она обняла этот вязанный кусочек воспоминаний и крепко прижала к губам. За дверью снова раздалось настойчивое постукивание. Тико обошла кровать и бережно уложила жакет под подушку. Собрала постель и часть вещей. Мельком бросив взгляд в зеркало, обнаружила синяки под глазами и осунувшиеся щеки. Выйдя из комнаты, она сразу бросилась на кухню. Еда! Настоящая, горячая еда, которую можно есть из тарелки, а не из глиняной плошки. Она зазвенела кастрюльками, чашками, вилками, захлопала шкафчиками, пьянея с каждым съеденным кусочком. В доме продолжалась суматоха, толкотня, местами перерастающая почти в драку. Вот что бывает с пунктуальными испанцами. Ее брат опаздывал в церковь на собственную свадьбу. Когда мать вошла на кухню и увидела Тико в пижаме, стоящей с котлетой в одной руке и чашкой кофе в другой, она всплеснула руками и схватилась за сердце. - Нет, она меня доконает. Тико! Ты почему еще не одета? - Мам, я есть хочу, - прожевывая, ответила она. Если бы мать знала, что последнее несколько дней ее дочь питалась консервами и подозрительной стряпней, больше смахивающей на жучков, измельченных в блендере. - Пять минут, и я буду готова, - успокоила родителя Тико. - Только очень тебя прошу, - умоляюще произнесла мама. – Надень платье, которое мы купили. - Хорошо, - буркнула Тико. Ей пришлось позволить поколдовать над своим видом. Платье, украшения, прическа, макияж – все это любовно устроила для нее лучшая подруга Лена – тараторка и сплетница, как и все красивые женщины, работающие на телевидении. Лена укладывала ей волосы в причудливую прическу, которую Тико очень хотелось растрепать, подкрашивала глаза и губы и все это время выкладывала последние новости канала. Кто с кем успел переспать, кто кого при этом застукал, кто после этого развелся, а кто был уволен. И каждая новость была жизненно важной. Ее – Тико – все ждали с нетерпением. Точнее, ее репортаж. «Африканские страсти» - так собирался назвать его главный редактор. Как же он был близок к истине. Тико с молчаливой покорностью позволила закончить профессиональную подготовку своей внешности. Пышное платье – как и полагается на каждой свадьбе, несколько цветов в волосах, аккуратный кулон на шее. Девушка с тоской смотрела на свое отражение в зеркале, но, вспомнив слова Купера, улыбнулась. Видел бы он сейчас ее. Платье, губная помада, пожалуй, он бы не поверил, что это та самая девушка, которая ест тушенку и играет в футбол. - Ты такая красивая, - воскликнула мама, войдя в комнату. - Только бледная. Лена, сделай ей больше румян. Можно подумать, в гостинице ее не кормили. - Спасибо, - ответила за нее Лена, махая кисточкой перед ее лицом. – Ну, нам пора. А по дороге ты мне расскажешь о каждом дне, проведенном в командировке, - она многозначительно согнула пальцы в воздухе, изобразив кавычки. - Этот ваш оператор он… - Лена, - Тико прервала ее, и потащила за собой к двери. Сегодня тот самый день, к которому она так спешила. И теперь, когда он наступил, Тико не чувствовала ничего кроме усталости. Украшенная цветами церковь, нарядно одетые люди, ее брат в темно-синем смокинге, невеста в пышном белом платье – все это расплывалось в глазах тусклыми пятнами. Радовало лишь одно – назойливого Пепе не было рядом. Не успела Тико насладиться его отсутствием, как кто-то настойчиво взял ее под руку. Она не обернулась, но уже точно знала – это Пепе. В костюме он мог сойти за джентльмена – черный смокинг, синяя бабочка, белоснежная рубашка, дорогие часы. Но в нем не было того изящества, которые присутствовали в Купере, той непревзойденной манеры носить костюм, умения держать осанку, которая могла бы показаться высокомерной на первый взгляд. Он проводил ее внутрь церкви и сел рядом, манерно держа ее ладонь в руках. Родственники одобрительно перемигивались, глядя на молодую пару. Заиграла музыка и в зал вошла невеста, медленно шагая по выстеленной цветами дорожке. Ее брат с восторгом наблюдал это шествие, словно само счастье ступает к нему мелкими шажками. Тико подумала, что никогда бы не хотела свадьбы. Уж лучше сбежать куда-нибудь…в Африку. При мысли об Африке сердце болезненно сжалось. - Ну, рассказывай, - накинулась на нее Лена, как только они вышли из церкви. - Что рассказывать? - Тико, не делай из меня дуру, - Лена театрально закатила глаза. – Не говори мне, что задержалась по работе. Ну, кто он? Я его знаю? С какого канала? Или?! Ах, ты маленькая бестия! Футболист? Из какой сборной? Могу поспорить, что он бомбардир. Ну же, Тико, не молчи. - Я не вижу в этом смысла. Ты сама отвечаешь на свои вопросы, - равнодушно ответила Тико, спускаясь по лестнице. - Все, я молчу. Клянусь, я не произнесу ни слова. Говори! Тико резко остановилась посреди улицы, развернула подругу и уставившись на нее, затараторила: - Мой самолет совершил аварийную посадку где-то посреди Африки. Я на пару с одним незнакомцем наняла другого незнакомца, чтобы пересечь пустыню и добраться до Марокко, но нашу машину остановили браконьеры. Нас трижды чуть не убили. Но мы сумели бежать. Мы ночевали в навозной куче, пытаясь сбить след, играли в футбол с группой бандитов, чтобы спасти свои жизни, ели червей, и он убил ради меня человека. Я познакомилась с удивительными людьми, которые по-настоящему занимаются важными вещами. И я очень-очень скучаю по ним. Тико закрыла лицо и опустилась на колени. Лена ненадолго задумалась, с подозрением поглядывая на подругу, а затем рассмеялась, отмахиваясь от нее. - Ха, отлично. Не хочешь говорить, я сама узнаю. Ну и историю ты выдумала. - Да, выдумала… - Тико опустила голову, поднялась и последовала за подругой. Большой зал с высокими потолками встретил их живой музыкой. Молодые супруги прошли к своему столику. Тико, воспользовавшись моментом, попыталась спрятаться за самый отдаленный стол, но Лена и ее брат Натан, подхватили под руки и усадили рядом с собой. За столиком сидел и Пепе, многозначительно подмигивая своей невесте. Он то и дело протягивал руку, касаясь ее пальцев, и отводил назад, когда она одергивала их. Долгий тост отца, слезы матери, веселье братьев и друзией – Тико почти не слышала их. Ковыряя вилкой в салате, она только прислушивалась к играющей музыке, и не обращала ни на кого внимания. Но Лена была не из тех людей, от которых можно было легко избавиться. Задавшись целью во что бы то ни стало докопаться до истины, она буквально терроризировала подругу. Девушка была уверена, что Тико пережила бурный командировочный роман, и ее нежелание говорить об этом подсказывало, что избранник является либо кем-то очень знакомым, либо очень знаменитым. Лена всегда удивлялась тому, что мужчины могли находить в неуклюжей и угловатой Тико, пропуская такую фигуристую особу как Лена. Однако Тико действительно не была обделена мужским вниманием, несмотря на подозрения Купера о природе ее любви к мужской одежде. Ее задор и жизнерадостность привлекали сильней, чем любая сексуальность и женственность. В этой шкодной пружинстой фигрурке было столько силы, что ее невозможно было не заметить. - Итак, назови имя, - Лена улучшила момент, поймав Тико в туалетной комнате в самом разгаре свадьбы. - Чье имя? – не поняла вопроса Тико. - Того, кто так вскружил тебе голову, дорогая. - С чего ты взяла, что мне кто-то вскружил голову? - Тико начинала сердиться на излишнее любопытство подруги. - С того, что ты, которая так ждала этой чертовой свадьбы, сидишь как в воду опущенная. Ни с кем не разговариваешь, не обращаешь внимание на Пепе, а он между прочим успел уже четыре раза попросить твоей руки у отца. - Что? Да как...
Ivetta: - Тихо, не кипятись. Разберешься с этим после. А теперь рассказывай всю историю, и без идиотских шуточек. - Реальную историю? - металлическим голосом переспросила Тико. - Хорошо. Вот! Она стянула платье и показала Лене ссадины и царапины на спине, животе и груди. Сбросив туфли, продемонстрировала расцарапанные ступни. Благодаря целебным мазям, с которыми колдовал над нею шаман, раны почти прошли, оставив легкую отечность и пару царапин. Но и этого было достаточно, чтобы ее подруга вскрикнула от ужаса. - Что это? - недоумевала Лена. - Вот это страсть! - Ноги я порезала когда бандиты заставили нас играть в футбол босиком. Спину - когда сбегали в первый раз. Грудь и живот - когда ползли чтобы спасти Буру. - Кто такой Буру? Буру…эм…- Лена лихорадочно перебирала имена и прозвища их общих знакомых, но Тико прервала нить ее мыслей. - Наш следопыт, - мягко пояснила она. - Мы наняли его, когда собирались доехать до Марокко, но... - Постой, - Лена присела на краешек мусорного ведра. - Так это что, правда? - А я тебе о чем говорю?! - Тико, но ведь это похищение, терроризм! Почему ты не обратилась в посольство? - Потому, что в пустыне Калахари нет испанского посольства, а наши документы украли бандиты. Мы чудом выжили. И если бы не Купер... - Так-так-так, - смакуя каждую букву произнесла Лена. - Значит, его имя Купер? Американец? Англичанин? - Англичанин. - Футболист? - Он... - Тико невольно улыбнулась. - Он стоял на воротах и чуть не сломал себе ребра. - Голкипер значит, ха, я знала, что это мутная любовная история. - Нет никакой любовной истории. Он юрист. Мы просто оказались с ним не на том рейсе. - Ну, да. На судьбоносном рейсе, - подмигнула ей Лена.- И когда встречаетесь? Он в Мадриде? - Нет. Мы теперь уже никогда не увидимся. - Ты что, с ума сошла? Я давно не видела у тебя такого взгляда. Тико, ты же стала наконец похожа на девушку, а не на девятилетнего сорванца. - После всей это истории, вряд ли ему захочется меня видеть. Слишком тяжелые воспоминания. - Я ничего не понимаю, - взмахнула руками Лена. - Романтическая история похищения, побега, героизма...Это же целая книга, Тико. Ты должна сделать настоящую статью. - Нет. Это подставит под удар многих людей. Тех, кто спасал наши жизни не самым честным образом. Я не могу так поступить. - Черт возьми. Вот ведь Дьявол! Но позвонить ты ему должна. - Ничего я не должна, - разозлилось Тико. Ей было досадно от того, что пришлось рассказать подруге о своих приключениях. Пусть и не всех. И еще более досадной была мысль о том, что она так легко отпустила Купера. Тико хотелось умыться холодной водой. Смыть весь этот праздничный макияж, снять браслеты и цветы в волосах, стянуть это дурацкое пышное платье и вновь облачиться в спортивные штаны и футболку с именем Андреса Иньесты - ту самую, в которой ее впервые увидел Купер. Но, несмотря на это, она все же прошла в зал, села на свое место и отрешенно следила за семейным праздником. Лена почти позабыла об этой истории, найдя объект для флирта, и забросила подругу. Воспользовавшись ее одиночеством, Пепе подсел рядом и любовно поцеловал в шею. Тико отстранилась. - Что такое, ты меня больше не любишь? – обиженно сюсюкаясь, произнес Пепе. - Кажется, я тебе ясно все объяснила перед отъездом. Я не хочу тебя больше видеть. - Конечно, - ухмыльнулся парень. – Когда женщина говорит «Нет», то подразумевает «Да». - Пепе, ты идиот! – вспылила Тико, обратив наконец на него внимание. – Когда я говорю нет, это значит нет! Понимаешь? - Понимаю. Я уже поговорил с твоими родителями. Объявим сегодня о помолвке? А? - Нет! - Отлично, - он потянул ее к себе, пытаясь поцеловать в губы, но Тико отвернулась, отталкивая его обеими руками. - Дело в этом пришибленном парне? – рассвирепел Пепе. – Так я его быстро исключу из списка соперников. - Он не пришибленный. И ты ему не соперник, - с досадой сказала Тико. – Уходи. - Ну, это мы еще посмотрим, - поднимаясь, пригрозил Пепе. - Кто-кого. Он отошел к холостяцкому столику, за которым сидели друзья и коллеги по команде жениха, и вызывающе смеясь, стал рассказывать вульгарные анекдоты. В этом был весь Пепе. Тико смотрела на него и удивлялась – что могло ей нравиться в этом человеке, что она могла любить в нем когда-то? Вдруг, ей стало так жаль себя. Она стала искать глазами отца и мать. Родители сидели рядом с братом. Ближе к ночи, когда часть гостей стала расходиться, а опьяневшие двоюродные дяди заспорили друг с другом о том, кто сыграл решающую роль в финальном матче, все обратили свои взоры к Тико. Ее пышное платье вдруг стало центром зала и всеобщего интереса Девушка смущенно вжала плечи от потока стольких глаз. - Эй, малыш, иди-ка сюда, - подозвал ее отец, впервые обративший на нее внимание после приезда. Тико послушно подошла к столику, где сидел отец, Пепе и несколько старых отцовских спорсменов. - Ну как там в Африке? Как всё прошло? – спросил отец. - Хорошо, папа, - тихо сказала девушка. - Ну, то что хорошо я и сам знаю, но как? - Вот он - женский футбол, - хохоча вмешался Пепе. - Хорошо. Только и всего. Хорошо. - Эй, Пепе, - насмешливо отозвался брат Тико, Натан. - Она забивает десять из десяти в отличие от тебя. - Да-да, точно, - подхватили остальные парни с холостяцкого столика. - Пепе, ставлю сотню евро, что Тико тебя уделает. - Не родилась еще та женщина, которая могла бы меня уделать, - с вызовом отозвался Пепе. - Дочь! Ну-ка задай этому выскочке трепку, - весело велел ей отец. - Я не буду играть с женщиной, - обиделся Пепе. - Правильно, потому что ты ее боишься, - уже в голос хохотал брат, поглядывая на Тико. Пепе разсвирепел от этих слов. Сбросив смокинг, он содрал с себя бабочку и надвинулся на Тико. Девушка продолжала стоять, безразлично разглядывая его краснеющее от злости лицо, и держала за руку отца. - Выиграешь, отдам ее в жены, - с насмешкой сказал отец. Часть мужчин тут же подхватила спор, зашелестели купюры. Все знали, что после такого заявления ни Тико, ни Пепе не свернут назад. Они будут биться, пока не расшибут друг другу лбы, доказывая собственную правоту. Но Тико и не думала вмешиваться. С горечью взглянув на отца, она выпустила его руку и отошла. Но Пепе, выросший перед ней, не давал прохода. Словно быку уже показали красную тряпку и теперь он жаждал крови. - Вы что, спятили? - воскликнула мама, заметив их потасовку. - Оставьте ребенка в покое. Она взяла Тико под локоть, распихивая столпившихся мужчин, и отвела в сторону, удивившись ее послушности. В другое время, эта маленькая бестия уже скакала бы, обматывая половину присутствующих здесь гостей, не смотря на платье, или каблуки или цветы в волосах. Тико позволила посадить себя в кресло и задумчиво уставилась на стоящий перед ней стол. Рядом что-то зашуршало, пахнуло красным вином и уселось, заполняя все пространство вокруг. Это был отец - грузный мужчина в летах с густой шевелюрой и окладистой бородой. - Спасибо, что успела, - тихо произнес он. - Семья превыше всего, - процитировала его Тико. - Мы очень волновались за тебя, но эта свадьба... - он словно оправдывался за то, чего не знал. - Ты ведь знаешь свою мать. Ты очень красивая сегодня. Ты ведь не думаешь, что я говорил серьезно? - Нет, - кивнула Тико. - Спасибо, пап. Она положила голову ему на грудь, и старик обнял ее за плечи, поцеловав почти детский затылок. - А я бы его спокойно уделала, - всхлипнув, сказала Тико. - Я знаю, малыш, - отец потрепал ее по волосам. - Я горжусь тобой. - Если бы я была парнем, ты гордился мной гораздо сильней. - Я горжусь тем, что ты моя дочь, дорогая, - мягко улыбнулся отец.- Не нужно быть гением, чтобы понять, что Пепе - паршивый футболист. - Да... - А я не могу отдать единственную дочь за паршивого футболиста, верно? - он подмигнул ей. - Значит, ты не сердишься? - с надеждой в голосе спросила Тико. - Это твоя жизнь. Я конечно был не слишком рад, когда ты ослушалась меня и сбежала в Африку, но...- он сделал паузу. - Пока тебя не было, я много думал и пришел к выводу, что ни один из моих сыновей не ослушался бы меня так, как ты. Ты не хотела замуж, а как я мог тебя заставить? Я бы возненавидел себя. А когда ты позвонила и сказала, что задержишься, я вдруг заволновался. Испугался за тебя. Подумал, что ты уже никогда не вернешься. - Ничего плохого не случилось, папа, - Тико погладила шершавую щеку и поцеловала отца. - Нужно было доделать репортаж, чтобы ты мог мною гордиться. - Просто знай, - глаза отца заблестели. - Я не хочу тебя терять. - Ты не потеряешь, папа. Никогда-никогда. Свадьба продлилась до самого утра, пока последние изможденные гости не покинули зал. Следом за ними ушли и родственники. Тико добралась до дома и сразу спряталась в своей комнате. Не раздеваясь, она упала на кровать и закрыла ладонью лицо. Конечно она помнила тот разговор с отцом перед самым ее вылетом. Как он был зол на нее, кричал, что она может не возвращаться, если сейчас ослушается его. Как она уехала, потому, что видеть Пепе было невыносимо. Она не понимала, что ее отец мог найти в этом бездарном спортсмене. Но главным оставалось одно - то, что произошло в Африке, останется там навсегда. Ей нужно снова научиться жить по-старому. Как именно, она не знала, но точно знала, что по-старому у нее уже никогда не получится. Вскочив, она решительно подошла к ноутбуку. Уложила его на стол. Показалась заставка – пара лохматых львят, бегущих за львицей. Она успела сделать несколько фотографий. Папка на рабочем столе, названная неприличным словом. Открыв ее, Тико расплакалась. Вот Купер, облокотившийся о стекло, скребет по нему ногтями. Они только что поссорились и, обозвав друг друга невыносимыми, уселись в разные углы машины. Вот Буру отпивает из своей фляги волшебный травяной чай. Вот они оба подпевают радио, забыв, что Тико спит на заднем сиденье. Вот смеющийся Таонга, ласкающий ушастую Лили. Купер, которого Буру вытащил из-под бардачка. Купер, давящийся тушенкой. Купер, задумавшийся у озера. Купер, разглядывающий укус клопа на руке. Купер…везде было это лицо. То лягушачья улыбочка, растянувшаяся до ушей, то серьезный тоскливый взгляд из-под длинных, по-женски закрученных ресниц. Тико провела рукой по поверхности экрана, скользнув по щеке, задержала пальцы у ямочки на подбородке. Мистер «я самый лучший зануда» - так называлась эта фотография. Он сидел на корточках, склонившись над гладью озера, и вдумчиво смотрел в его глубь. Тико позвала его, и он поднял к ней глаза. А потом это вдумчивое лицо на мгновение озарила улыбка. Тико успела уловить ее и навсегда сохранить на этой фотографии.
Леона: Ivetta ох... представила себе эту фотографию... Очень надеюсь, что скоро и сам сфотографированный предстанет пред очи Тико!
Ivetta: Спасибо) Выложу 13 главу полностью) Собственно, осталось всего ничего)
Ivetta: Купер уже два дня как был в Лондоне, но не выходил из собственной квартиры. Утопая в клубах дыма, который он отказывался проветривать, не допуская в дом ни консьержа, ни собственную прислугу, наглухо ушел в себя. Утро понедельника его разбудило пронзительным звонком, кажущимся еще более пронзительным из-за количества выпитого. Англичанин лениво потянулся и пошел к двери. - Алло, - снял он трубку домофона. - Уилл, твою мать! - рявкнуло из трубки. - Ты знаешь который час? - Нет... - А какой сегодня день недели? - Кто это? Говорящий календарь? - Открой двери, я поднимаюсь. - Ладно. Плохо соображая, он нажал на ключ и, услышав щелчок двери, положил трубку. Через несколько минут на его пороге уже топтался высокий кареглазый брюнет в дорогом костюме с увесистым кейсом в руке. - Купер! - шипел брюнет. - Кажется да...- сонно ответил Уилл. - Ты что, пьян? Важнейшее событие в твоей карьере, а ты пьян? Ты нас обоих погубишь. Меня, себя, фирму, всех нас! - Не кричи, Генри, - болезненным голосом попросил Купер. - Голова болит. - Я - Том! - брюнет глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться. - Одевайся. Мы едем. - Куда? - В суд! - Зачем? - Затем! Нет, это невероятно! Я сварю кофе, а ты в душ, - Том потянул носом и замотал головой. - Фу, ну и вонь у тебя стоит. Впервые вижу тебя в таком состоянии. - Ну, наверное, потому что я в нем впервые, - предположил Купер. Понедельник - эта дата была зафиксирована в его голове еще перед поездкой в Африку, но причины, по которым она была важна, вдруг вылетели из его головы. Он точно помнил - понедельник. Но зачем он это помнил, он не помнил. Купер дал себя отпоить кофе, принял прохладный душ, гладко выбрился и оделся как подобает джентльмену - костюм из серого хлопка, кофейная рубашка и узкий галстук с петличкой из белого золота. Часы, портмоне, кейс, ноутбук - готов. - Ты так и пойдешь? - услышал он почти плачущий голос друга. - А что? - Ничего, просто ты, - Том многозначительно показал на его ноги. Купер медленно последовал взглядом за его рукой и обнаружил собственные ноги - босые ноги. Да, этот джентльмен, одетый с иголочки, совсем позабыл про обувь. - Господи, Уилл, что с тобой происходит? - обеспокоенно спросил Том, пока тот надевал туфли. - Я испортил весь багаж в Африке, - зачем-то ответил Купер. - Ты не видел мой голубой жакет? Нет? - Соберись! Я очень тебя прошу! Соберись. - Хорошо-хорошо, только не вопи так. Я собран. Купер сделал глубокий вдох и резко выдохнул. - Вот, видишь? Я в норме. Кого идем грабить? - Никого! Предупреждаю, если ты провалишь дело, я такой подставы от тебя не вынесу. Там самые страшные акулы, Уилл. Это настоящие бандиты без стыда и совести. Таких как ты они едят на завтрак вместо круассана, понимаешь? Если ты спасуешь, они сожрут тебя прямо в зале суда. Поэтому, мой звездный мальчик, соберись. - Бандиты, акулы...- меланхолично повторял Купер. - Можно подумать и не возвращался. - Слушай, - Том взял его за лацканы пиджака и сильно встряхнул. - Мне плевать чем ты занимался в Африке, но это дело всей моей жизни, если ты провалишь его, то будешь сидеть в большой навозной куче. Понял? - Хм...в одной я уже сидел, - ухмыльнулся Купер. - И знаешь, иногда кучка навоза может спасти тебе жизнь. Помни это и не пренебрегай ею. - Отлично, философ. Расскажешь мне об этом после, идет? Том пригладил его волосы и похлопал по спине. - Навозные кучи, - хихикнул он. - Тфу...Такси! Они поймали машину и вскоре были в здании суда. Громкое дело, сулившее миллионы прибыли Куперу и его партнеру. Опасные акулы, которых Купер когда-то действительно побаивался, на этот раз показались ему безобидными карасиками. Он дружелюбно поприветствовал обе стороны и сел на свое место рядом с истцом и одним из товарищей – тем самым Марком, на которого он собрался взвалить эту работу. Вся последующая клоунада прошла за считанные минуты - так показалось ему, хотя слушание длилось около четырех часов. Напудренный парик судьи, отвлекающий его от собственной речи, коротковатый прокурор, чем-то смахивающий на Маленького Джо. От этого сходства Куперу сначала стало не по себе, но вскоре он откровенно стал потешаться над толстячком, на радость публике в зале. Наконец судья огласил решение, и Купер вышел из зала суда победителем. Пресса остервенело накинулась на него сразу у входа. Щелчки камер, диктофоны, микрофоны, прочая аппаратура, все это слепило глаза уставшего англичанина. - Господин Уильям Купер ответит на все вопросы позже, - расталкивая репортеров, объяснял Том. - Да-да, путешествие в Африку несомненно было ключевым, в подготовке к этому непростому делу. Разумеется многие документы, привезенные из Южно-Африканской Республики...Да, мистер Купер возможно посетит эту страну вновь, но уже как турист...Да, это очень дружелюбная страна....Нет, никаких проблем с въездом и выездом у английских граждан не было...Ну что вы, какие террористы, повторяю - это абсолютно безопасно... Том тараторил направо и налево, чувствуя свой звездный час, который Купер предоставил ему своим молчанием. Сам же Уилл торопливо шел за спиной друга, лишь изредка кивая на ту или иную реплику. Наконец они оказались в безопасности - в одной из длинных машин, принадлежащих их клиентам. В одном из кресел уже сидел победитель. Он коротко поприветствовал их и пожал руки. - Спасибо, мистер Купер. Это была хорошая работа. - Не за что, - безразлично ответил Уилл, но приободренный пинком Тома, добавил. - Рад был с вами работать. - Как прошло ваше путешествие в Африку? - Очень...- Купер замолчал, подбирая слова. - Оно оказалось жизненно необходимым. - Я рад, что вам понравилось. Привезли какие-нибудь трофеи? - Что? - встрепенулся Купер, нервно сглотнув. - Ну, футбольные мячи, пресловутые вувузелы, может шкуру слона? - Нет. Я...я гуманист. Я против убийства животных. - Что ж, я надеюсь вы не откажете мне, - радостно сказал клиент. - Осенью я даю большой благотворительный прием. - Буду рад, - Купер пожал ему руку. - Буду рад. - Тогда, я буду счастлив видеть вас в Париже. - Что? В Париже? Это будет не в Лондоне? - Нет, а что вас смущает? – улыбнулся клиент. - Перелет, - едва шевеля губами, произнес Купер. - Я не уверен, что смогу снова сесть в самолет. - Бросьте, я пришлю вам личный самолет. После того, что вы для меня сегодня сделали, это самая малость того, чем я могу отплатить. - Вы отплатили достаточно щедро, сэр, - вмешался Том. - Мне подойдет пара билетов на поезд, - пожал плечами Купер. - Хорошо, - рассмеялся мужчина. - Будет вам поезд. Они распрощались и вышли из машины. Сам того не заметив, Уилл оказался у собственного подъезда. Том топтался рядом, ожидая приглашения. Купер отпер дверь и, забыв о друге, чуть не захлопнул ее у самого его носа. Тот проворчал что-то, и подтолкнув Уилла вперед, прошел в дом. - Что за чушь ты нес? - спросил Том, разваливаясь в кресле. - С каких пор ты боишься летать. - Я боялся самолетов всю свою жизнь, - резко ответил Купер. - И если бы ты интересовался не только моей работой, но и мной, то знал бы это. Сколько лет мы знакомы? Десять? Двенадцать? - Восемнадцать, - ответил Том. - Какая муха тебя укусила, Вилли? - Цеце. - Ага, угадываю куперовский сарказм. Итак, кто она? - Что - кто? - Как зовут эту прелестную муху? - Том, если у тебя одни женщины в голове, это не значит, что они у всех. - Таким ты становишься только тогда, когда влюбляешься. - Теперь ты претендуешь на знание меня? - вызывающе спросил Купер. - Вилли, я помню о самолетах и о женщинах и о мухах, - Том похлопал по ручке кресла. - Я твой друг. Купер налил себе выпить, обошел комнату, остановившись у проигрывателя. Взгляд упал на знакомую пластинку. Он отпил немного виски и повернулся к другу. От выражения его лица, Том побледнел. - Скажи, Том, - после долгого молчания произнес Купер. - Ты бы мог за меня умереть? - Мне не нравятся твои вопросы, - отмахнулся друг. - Это очень простые вопросы. - Нет, это какие-то нелепые риторические вопросы. Ты действительно ждешь на них ответы? В наше время не существует таких обстоятельств, которые бы привели к необходимости подобных поступков. - Ты ошибаешься. Они сплошь и рядом. - Мы живем в цивилизованном мире, где все решают слова и деньги. Обо всем можно договориться. Стой, - вдруг осенило его. - Тебе кто-то угрожает? Шантажирует? - Нет. - Тогда к чему вся эта дрянь, которой ты меня пичкаешь? Давай праздновать победу! Ты был восхитителен сегодня. Черт возьми, Вилли, каких-то пару недель назад тебя трясло от одного их вида, а теперь...- он причмокнул. - Я даже позавидовал твоему нагловатому очарованию. Африка положительно сказалась на тебе, дружище. - Я убил человека, Том. - Убил? Нет! Ты его растоптал. Вряд ли Шенкель еще поднимется после такого удара. Да-да-да, - он взглянул на друга. - Слушай, своей физиономией ты и меня убиваешь. Том пытался шутить, но вид Уилла, который стоял подавленный, ссутулившийся вдруг под тяжестью своих слов, по-настоящему напугал его. Стакан в его руке дрожал, стукаясь о полированную поверхность столика. Лицо было бледным, губы сжаты в одну кривую полосу. - Ты не шутишь, - сдавленно прошептал Том. Уилл едва заметно кивнул и снова отпил из стакана. - Что произошло там? - Том поднялся навстречу другу, но ноги не удержали его и он снова рухнул в кресло. - Уилл, что случилось? - Это долго рассказывать. - Ты бледный как труп. - Я столько раз умирал за последние несколько дней, что пожалуй действительно чувствую себя трупом. - Послушай, мы все выясним. Я замну это дело. Тебе не о чем беспокоиться.
Ivetta: - Его уже замяли, Том. Это был плохой человек, очень плохой. Но он был человеком. Я….я… - Слушай, Вилли, если это была самооборона, то мне плевать каким бы он ни был. Это ведь была самооборона? Так? - За что ты сейчас переживаешь, за крах своей карьеры или за мою грешную душу? - Ты! Неблагодарная скотина! - завопил Том, вскочив. - Я боюсь за твою скотскую рожу, которую не хочу видеть через пуленепробиваемое стекло! Что бы ты ни сделал, что бы ты ни натворил, мы с этим справимся. Купер и Ко сделает все возможное, чтобы отмыть твою шкуру. - Ее не надо отмывать - Кто это был? Вилли, кто это был? И как...- Том начал заикаться. - Как ты это сделал? - Это был браконьер по кличке Маленький Джо. Я застрелил его в упор. Его кровь так воняла, так воняла... - Купер почувствовал знакомый привкус тошноты. - Браконьер? - Том рассмеялся. - Я понял. Ну и развел же ты меня, друг. А я поверил. Ох, не шути так больше никогда. Он снова присел в кресло, глядя на Уилла, но вскоре смех сменило серьезное выражение лица. - Нет, ты не шутишь, - сам себе ответил Том. - Меня хотели четвертовать, потом пристрелить, потом повесить, потом снова пристрелить и все это за каких-нибудь пару дней. Я похож на человека, который шутит? Купер снял пиджак, бросив его на пол, и рывком расстегнул рубашку. Расплывчатое багровое пятно на ребрах, синяки и ссадины по всей груди, царапины на шее. Он снял рубашку и показал Тому спину. Тот хрипло заскулил. Удовлетворившись полученной реакцией, Уилл снова оделся и стал застегиваться. Том сидел в некотором оцепенении. Наконец, он смог выдавить из себя несколько слов. - Тебя пытали? - Нет, просто хотели убить. - Кто это был, Вилли? Мы найдем их и посадим. Это нападение на английского гражданина. Почему ты не обратился в посольство? - Потому, что посольство Англии не стоит посреди пустыни Калахари. - Калахари? За каким чертом ты очутился там? Хорошо! Я поднимаю людей. Мы засудим этих чертей до смерти. Том взялся за мобильный и стал щелкать кнопками, но Купер остановил его. - Никаких людей, Томми. В этом замешан не я один. Есть хорошие люди, которые помогли мне. И я не стану их подставлять даже ради высокобюджетного международного скандала. - Ты позволишь им так уйти? - Никто не ушел, Томми. Никто из этих тварей не ушел. - Уильям Купер, вот теперь ты пугаешь меня, - с нелепой торжественностью изрек Том, плюхаясь в кресло. - Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты меня боялся. Том, мне нужна твоя помощь. - Все что угодно! - Я должен разыскать одного человека. Точнее двух. Имен я не знаю, знаю только клички. Я хотел бы отблагодарить их. - А что с девушкой? - С чего ты взял, что там была девушка? - Брось, Вилли, в таких историях всегда замешана девушка. - Ничего, - Купер поднял со столика диск Стинга и спрятал его в выдвижной шкафчик. - У нее своя жизнь теперь. После всего, что мы пережили, вряд ли я буду приятным воспоминанием. - Ладно, я схожу за виски и ты, парень, расскажешь мне всё, с той самой минуты как я посадил тебя в этот чертов самолет. Том угрожающе выдвинул указательный палец, а затем захлопнул дверь, оставив Купера одного. Вскоре, как настоящий мужчина, он вернулся с целым арсеналом спиртного. Будь на дворе зима, они бы зажгли небольшой салонный камин, стоящий в гостиной, и приготовили настоящий ирландский грог. Купер наколол льда и разложил закуски на кухонном столе. Друзья уселись, запасшись блоком сигарет, и Уилл рассказал всю историю, опуская лишь моменты, связанные с Тико. Те самые драгоценные моменты, которые он ревностно оберегал в своей памяти. Взбалмошная испанка с по-мальчишечьи короткими волосами и задорным смехом - та, которую он впервые увидел в самолете, - девушка, опоздавшая на рейс две тысячи двенадцать. Что он мог рассказать другу о ней? Нет, она навсегда останется мухой Цеце, случайно укусившей его, и не заметившей, как это укус изменил его жизнь. - Черт возьми, - смеялся Том. - Если бы это не было так страшно, то было бы так весело! Ты играл в футбол? Ты? У тебя ведь руки дырявые. Как вы вообще его выиграли? - Она спасла мне жизнь. Если бы не ее быстрые ножки, нас бы убили сразу. - Ты хочешь сказать, что ел суфле из белых червей? - Да. - И тебя не рвало? - Еще как! - Ох, хоть в этом ты остался прежний. - В смысле? - удивился Купер. - Тебя всегда рвало от дрянной еды и паршивых ситуаций. Вспомни колледж. - О, нет... - Ладно, но это звучит так...- Том пощелкал пальцами перед носом, будто пытался подобрать слово. - Так...неправдоподобно. Слоны, хромоногие бандиты, коротышки с пистолетами, аллигаторы, фееричная мальчик-девочка, этот твой, как его...Буру...Это смахивает на голливудский сценарий о приключениях Индианы Джонса. - Он скорее был похож на Данди-Крокодила. - А Таонга - это туземец? - Да. Он живет в заповеднике где-то в Ботсване. Я хотел бы помочь этому заповеднику, понимаешь? Браконьеры орудуют там только потому, что не хватает достаточно средств для его защиты. - Слушай, чертов гуманист! - хохотал Том. - Ты должен найти эту девушку. Если ты ее не найдешь, это сделаю я. - Я тебе запрещаю. - Ты не можешь мне запретить. Мы партнеры на равных. - Она выходит замуж. - Вилли, Вилли, ничего ты не понимаешь в женщинах. - Я просто прошу тебя, не искать ее. - О'кей, не буду. Но чертовски хочется увидеть женщину футбольного комментатора, которая умудрилась обыграть восемь бандитских головорезов с паршивым вратарем на воротах. Кстати о женщинах! Мери о тебе спрашивала, но не думаю, что сейчас лучшее время сходиться снова. - Нет-нет. Как раз вовремя. Когда она звонила? - Уилл, не делай этого. На тебя ведь Мери действует как дрянная еда и паршивые обстоятельства. - Это мое дело. - Ох, дружище, - пьяно залепетал Том. - В твоей жизни было настоящее приключение. Чертовски завидую тебе. Это ведь целая книга! Ты бы мог стать новым Артуром Конаном Дойлом или Эрнестом Хемингуэем. А? Купер, подумай об этом. К старости опубликуешь мемуары с подробным описанием своих африканских похождений. - Ты неисправимый идиот, Томми, - развеселился Купер. Он был рад, что его друг прошел африканскую проверку, жестокую, несправедливую проверку, которую он - Уильям, ему устроил. И, тем не менее, он был рад. В его жизни есть настоящий друг. И не один. Друг, готовый ради него скрыть преступление, разыскать женщину с другого конца света и просто человек, который может сидеть рядом, когда ты напиваешься, слушая пьяные бредни и давая нелепые советы. Они уснули в четвертом часу утра. Уилл на своей кровати, а Томми - на кушетке в гостиной. Куперу снова снилась савана, ставшая уже наваждением. Этот кошмар, который он привез из Африки, не отпускал его. Лили, бегущая ему навстречу и неожиданно появившийся Нельсон, который прицеливался в нее. Купер пытался дотянуться, спасти ее, но не успевал. Каждый раз он открывал глаза, видя перед собой обветренное лицо Буру, серого сосредоточенного Таонгу и весело улыбающуюся Тико. Но девушка исчезала как только он протягивал к ней руку, чтобы дотронуться до ее губ. Тогда Купер просыпался и беспорядочно ходил по комнате, пока не изматывал себя до сна. Жизнь постепенно вливалась в прежнее русло. Офис, дом, соседний паб, шуточки Тома, кипы документов. Летнее удушье, умоляющее покинуть Лондон и скрыться где-нибудь в пригороде. Новые клиенты - новые лица. Мери...Том был прав. Купер с удивлением обнаружил, что эта женщина вызывает у него те же чувства, что и суфле из белых червей. Вряд ли в ней было больше обаяния или ума, чем в них. Когда твоя жизнь была насыщенна такими яркими событиями, теперь, в этой колыбели цивилизации она, кажется, просто стоит на месте. Кто говорил о губительном влиянии мегаполисов? Об их стремительности и текучести? Ерунда! И в мегаполисе жизнь может застыть в нелепой позе, будто дешевый фотограф зафиксировал ее на Полароид. Каждый раз, проходя мимо детской площадки, Купер останавливался чтобы посмотреть как мальчишки играют в футбол. Драчливые, озорные, с окровавленными коленками и испачканными лицами, они в благоговейном восторге носились по газону, пиная этот маленький символ - планету, объединяющую народы и континенты. Иногда мяч отскакивал к нему и тогда, он пытался набросить его на колено или хотя бы поймать ступней, но это вызывало лишь смех у мальчишек. - И как это у нее получалось? - бормотал Купер и шел дальше. Он тщетно пытался найти свой нежно-голубой жакет. Откуда ему было знать, что этот кусочек шерсти лежит под подушкой где-то в Испании. Он жалел, что от этого путешествия у него не осталось ничего, кроме воспоминаний. Ни фотографии, ни безделушки. Только обрывки воспоминаний, ненадежно спрятанные в памяти. В один из обычных дней Том принес ему газету, размахивая ею как флагом. - Это сенсация! Ты только погляди! Купер пробежал глазами заголовок и улыбнулся: «Африканские страсти продолжаются». Статья действительно была уникальной: наполнена юмором и патриотизмом, словно в нее вдохнули дух приключений. В конце стояла короткая подпись: "Специальный корреспондент, Тико Рамос". - Твоя цеце чертовски талантлива, - сказал Том. - Не называй ее так, - смеялся Уилл, отбирая газету. Рядом со статьей несколько фотографий футболистов. А вот и маленькая шкодная мордочка. Волосы немного отросли, улыбка стала взрослей, но глаза были по-прежнему по-детски смеющимися. - Она еще не вышла замуж, - сказал Том. - Видишь, фамилия прежняя. - Она могла ее не поменять. К тому же, эта фамилия сделала ее известной. - Ты невыносим, - угрожающе наступал на него Том. - Я говорил тебе, что ты невыносим? Так вот! Повторяю это в сто первый раз! - О чем ты? - Ни о чем! Забудь! Баран! - огрызнулся Том. - Бесчувственный чопорный трусливый англичанин! - Эй, эй, - оскорбился Купер. - Я бы попросил! Ты нашел Буру? - Да, нашел. Твой перевод уже доставлен по назначению. Ты бы позвонил ему, что ли. Неудобно как-то перед человеком. - Ты что, сказал, что это от меня? - Ну да. - Том, какой ты идиот! Я ведь велел тебе сделать это анонимно.
Ivetta: - Такие суммы анонимно не посылаются, дорогой мой. Тебе ли не знать. - Вот черт! Теперь он подумает, что я решил купить его молчание. - Ты кретин, если думаешь так о людях, - строго сказал Том. - Ты прав, - стыдливо ответил Купер. - Я кретин. Спасибо тебе, Томми. - Да, всегда пожалуйста. И не забудь про этот чертов благотворительный вечер в Париже. - Ты купил билеты на поезд? - Разумеется. В самолет я тебя теперь посажу только через свой труп, - подмигнул ему Том. Уилл попрощался с другом и уселся в гостиной. Октябрь в Лондоне может быть достаточно сырым. Самое время для камина и хорошего грога. Купер затопил камин, подогрел себе острый напиток и сел ближе к огню, вытянув ноги. На коленях покоилась газета, с которой на него смотрел улыбающееся детское лицо. Купер нерешительно поднялся, подошел к столику, в котором прятал диск и отодвинул шкафчик. Посмотрев на него, словно на нож, который вот-вот взлетит и вонзится ему в грудь, он опасливо отодвинулся. Наконец, раздумав, он стремительно выхватил диск и сунул его в проигрыватель. - Если бы я поместил мир в бутылку, и его как прежде освещала бы луна, светила бы она для меня без твоей любви? - запел Стинг. Купер провальсировал к креслу и спокойно опустился в него, бережно обняв газету. Сдавшись, он позволил этому ножу войти в себя, впиться глубоко, так глубоко, чтобы у него - Купера, - не было уже сил его вынуть. Графин грога был выпит прежде чем Уилл осознал, что засыпает. «Здесь, в твоих объятьях, где мир невероятно спокоен, исполняется миллион мечтаний. Хотя до конца танца всего пара мгновений....Здесь, в твоих объятьях, где все кажется предельно ясным. Я ничего не боюсь, кроме того момента, когда танец подойдет к концу...» - Какой же я кретин, - пробормотал он и закрыл глаза.
мариета: Ivetta Спасибо, солнце, за чудесное продолжение! Честно, я даже чуточку поплакала над нимТак трогательно получился паралель! Я сначала не поняла его, думала - зачем тебе два раза разыгрывать одна и та же ситуация с подругой/другом. Потом прочитала еще раз и очень понравилось. Кажется, что именно так надо быть
juliaodi: Ivetta, Купер удивительный! Он стал, как бы это сказать... настоящим, что ли. Тико бы жутко гордилась, узнай как он всех сделал в суде
Ivetta: мариета пишет: Спасибо, солнце, за чудесное продолжение! Честно, я даже чуточку поплакала над нимТак трогательно получился паралель! Я сначала не поняла его, думала - зачем тебе два раза разыгрывать одна и та же ситуация с подругой/другом. Потом прочитала еще раз и очень понравилось. Кажется, что именно так надо быть Спасибо, Мариета Честно говоря, вся эта параллель получилась совершенно случайно. Сама собой. juliaodi пишет: Купер удивительный! Он стал, как бы это сказать... настоящим, что ли. Тико бы жутко гордилась, узнай как он всех сделал в суде Последние три дня оказались очень продуктивными. Уж не знаю, усталость и желание избавиться от героев, или вдохновение, но последние главы получились одним махом. Не уверена, что хочу дорабатывать финальную главу. Может быть, выложить ее, а вы уже будете судить, стоит ли ее редактировать?
полная версия страницы