Форум » Авторы Клуба » О любви немало песен сложено... » Ответить
О любви немало песен сложено...
Бэла: Фанфик по сериалу "Между нами, девочками". Это новеллизация сериала. Захотелось влезть в голову главному герою и посмотреть на всю историю с его точки зрения, понять, как герой из циничного чувака превратился в трепетного любящего мужчину. Начинаем препарировать?
Бэла: На следующий день он сидел над бумагами в конференц-зале, готовясь к очередному заседанию. Секретарша Матвея принесла ему кофе. В этот момент в распахнутую дверь ворвалась Лена и, гневно сжав зубы, встала перед ним, со стуком поставив сумочку на край стола. Секретарша, уже уходя, поинтересовалась, не нужно ли чего Елене Николаевне. Но Лена только отмахнулась, нетерпеливо постукивая пальчиками по сумке. Как только за секретаршей закрылась дверь, она с неописуемым раздражением спросила, пристально глядя на него сверху вниз: - Ну, и как это понимать?! Как же хороша она была в гневе. Он невольно разулыбался глядя на ее сверкающие голубыми льдинками глаза: - А что, так платье не понравилось? Я хотел сделать приятное. Лена сквозь зубы процедила: - А сделал наоборот – очень неприятно! - Ну, а Олесе хотя бы понравилось? – задушевно поинтересовался он. - Женя! - Лена! – поднимаясь, перебил он тоном, не терпящим возражений. – Будем считать, что это мой свадебный подарок. Лена просто взвилась: - Да ты ей кто?! Ты ей отец, ты сват, ты брат – ты кто вообще?! В ее голосе было столько неподдельного ожесточения, что он несколько даже растерялся и с легкой обидой ответил: - Я думаю, что мы не чужие люди. Лена истерично усмехнулась: - И что мне теперь делать, Женя?! Мне платье у дочери отбирать? - Нет, нет, ничего отбирать не надо, - он старался говорить спокойным тоном, чтобы она тоже успокоилась. Но не тут-то было: Лена уже неслась во весь опор в атаку: - Так! – она ткнула в его сторону пальцем. - Деньги я тебе отдам! – и развернулась к выходу. Он одним прыжком догнал ее и придержал за локоть: - Подожди, послушай, давай поговорим! Но Лену было уже не остановить. - Пусти меня, - выкрикнула она, лихорадочно выдирая руку из его цепких пальцев. – Я говорю, пусти меня! Он, растерявшись от ее напора, невольно отпустил ее, но тут же, спохватившись, снова поймал и, развернув к себе, взял за плечи: - Лена! - Да ты что, издеваешься надо мной, что ли?! Дай мне выйти! Евгений, пораженный ее горячностью, поднял руки вверх, сдаваясь. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник Матвей Петрович со словами: - Как обычно, всем нужно все и в последний момент! Они стояли друг напротив друга, едва переводя дыхание, еще не отойдя от стычки, и Матвей, почувствовав дикое искрящее напряжение в кабинете, поинтересовался у Елены: - Елена Николаевна, вы чем-то расстроены. Лена качнула головой, отведя глаза. А Евгений, мучимый желанием доказать, что он хочет ей помочь, как бы она ни сопротивлялась, заявил: - Да вот, Матвей Петрович, у Елены Николаевны свадьба дочери на носу, а мэрия никак не поможет. Лена медленно подняла на него глаза, блеснувшие тихим бешенством. Ты можешь сколько угодно злиться, Лена, но со временем ты поймешь, что я желаю тебе только добра. В голове его молниеносно созрел очередной план, и он продолжал, обращаясь к Матвею: - Вы простите, что я ретранслирую, но Елена Николаевна – деликатный человек, сама не решится попросить. Матвей расплылся в сияющей улыбке и вальяжно заметил: - Да не вопрос! Елена Николаевна, скажите, сколько нужно, я позвоню в бухгалтерию. Лена, еле сдерживаясь, перевела на Матвея взгляд и кивнула: - Я, пожалуй, пойду, подумаю. - Я буду ждать, - игриво бросил ей в спину Матвей Петрович, и она, обернувшись в дверях, смерила Левандовского уничтожающим взглядом и с чувством сказала: - Спасибо. Большое. – После чего вышла, с силой шарахнув дверью. Матвей перевел недоуменный взгляд на Евгения и развел руками: - Да, что-то наша Елена Николаевна явно переутомилась. Я ее в таком состоянии никогда не видел, – и с прежней игривостью заметил: - Похоже, вы слишком нагружаете ее, Евгений Николаевич. Как-то надо помягче, без фанатизма. Левандовский поднял брови и холодно уставился на Матвея: - Что вы имеете в виду? Матвей выдержал его взгляд и с лукавой улыбочкой подмигнул: - Ну, как же? Говорят, бегает Елена Николаевна от вас. - Кто говорит? - Да почитай вся мэрия! - Это к делу не относится. Вы что-то хотели? – сухо спросил Евгений. - Я? – Матвей замешкался, потом хлопнул себя по лбу. – Ах, да! Вот память девичья! Я документики по тендеру хотел забрать. Евгений одним движением сдернул с угла стола зеленую папку и сунул в руки Матвею. - Вот спасибо! – и тот ретировался, стараясь не глядеть в ледяные глаза Левандовского. Ну что же, Елена Николаевна! Продолжим операцию спасения любимой женщины. Он стремительно вышел из конференц-зала. ____________________ Левандовский нажал ручку Ольгиного кабинета и услышал, как она говорит по телефону: -… Да я вообще неправильный начальник! Весь отдел в отпусках и отгулах, а я тут сижу тружусь, одна за всех, как Д’Артаньян какой. Ольга, увидев его, запнулась, потом сказала в трубку: - Ладно, Леночка, я сейчас не могу говорить. Ко мне тут зашел менеджер по связям… с общественностью. Чего хочет? Я думаю, спеть, - выразительно посмотрела она на Левандовского. – Что спеть? Ну, наверное, арию московского гостя. …Да ну что ты, какой Левандовский! Я б его подстрелила еще на подступах к кабинету. …Есть отставить буйствовать. Всё, пока, моя хорошая! Ольга нажала на отбой, откинулась в кресле, скрестив руки на груди и с вызовом уставилась на него: - Слушаю вас, Евгений Николаевич. - Здравствуйте, Ольга Сергеевна. – сказал он, усаживаясь в кресло у ее стола. - Могу я узнать, чем это я так провинился перед вами? - А я вам ничего не собираюсь объяснять! - И вы тоже? - Что - тоже? - Ну, вот Елена Николаевна, - он кивнул на трубку, - тоже ничего не хочет объяснять. Хотя я только хотел поговорить о том, что произошло. - А что произошло? – язвительно сказала Ольга. – Ничего такого не произошло. Вы просто сломали жизнь хорошему человеку. Походя. Случайно. Вы конечно же не хотели. Это просто так вышло, да? А так все здорово. Ну, и как вам живется? Ботинки не жмут? Совесть не чешется по ночам? Хотя о чем это я?! – ядовито рассмеялась она. – Этот атавизм у таких, как вы, давно отсох! - Оля, я… - Ольга Сергеевна, - жестко поправила она. – Оля я для близких людей. - Как угодно, - кивнул он. – Ольга Сергеевна, я действительно сожалею, что явился для Лены… - Для Елены Николаевны, - вновь перебила она его. - Д-да, конечно… В общем, я был не в курсе всех проблем, которые обрушились на нее в мое отсутствие. Меня не было в стране. Но как только я узнал, что все неладно в Датском королевстве, я тут же приехал. - И зачем? Наделать для Лены новых бед? - Решить всё. Исправить. Помочь. – он пристально посмотрел на Ольгу. – Лене… Елене Николаевне нужна помощь, и я готов. К сожалению, она отказалась вернуться в «Сантехмонтаж». - Да что вы? – развела руками Ольга. – Надо же, как неожиданно! И почему же она отказалась, даже теряюсь в догадках. Может, потому, что кое-кто устроил ей там веселую жизнь, а? - Я не собирался устраивать Елене Николаевне неприятности. Там сейчас исполняющий обязанности генерального из московского офиса. Но должность за Леной. И, насколько я понял, там ее ждут. Ольга недоверчиво смерила его взглядом: - Ну, не знаю. Она здесь уже приработалась, под присмотром у меня. Да и работа поспокойней, чем там. Он усмехнулся: - Вообще-то Елена Николаевна, насколько я знаю, никогда не искала спокойных путей. И с каких это пор она нуждается в присмотре? Ольга от этих его обычных слов вдруг рассвирепела: - С каких пор?! А с тех самых пор, когда вы катком по ней проехались и свалили. В Болга-арию, - издевательски выговорила она. – А я тут осталась! Присматривать. И вообще! Знаете что, Евгений Николаевич? Не получится у нас с вами разговор! - Что так? - Я слишком пристрастна. Могу и покалечить при случае! Он склонился к ней: - Вот поэтому я и прошу вас: помогите уговорить Елену Николаевну перейти в «Сантехмонтаж». Там все-таки зарплата повыше и работа помасштабней. Ольга почесала нос и словно бы про себя проговорила: - Вот масштабов-то ей сейчас и не хватает. - Вы о чем? - Так, - тут же спохватилась Ольга и решительно вздернула подбородок. – Значит, хотите помочь? Извольте! У Олеси свадьба через неделю, а ресторан все еще не заказан и… - Я понял, - перебил он. - «Беллини» подойдет? Вы закажете, а я все оплачу. По рукам? - Ладно, - нехотя кивнула Ольга. – Только если Лена узнает... - Не от меня. Вы, Ольга Сергеевна, – он твердо взглянул на нее, – представите дело так, что это мэрия оплачивает ресторан. Ольга позвонила, когда он направлялся в «Беллини», прихватив парочку коллег, чтобы пообедать. А в основном – проконтролировать, что там Ольга заказала. Он был уверен, что из вредности она вполне способна заказать всё банкетное меню, но допускал возможность сбоя: вдруг поосторожничает и не позволит себе размахнуться. Он-то не собирался экономить на свадебном ужине. Тоном заговорщика она доложила, что Лена согласилась на ресторан в полной уверенности, что это заслуга Матвея. - Так что ваши лавры плавно перетекли в багаж Матвея Петровича. - Да бог с ними, с лаврами, - отмахнулся он, потом с чувством поблагодарил: - Спасибо, Ольга Сергеевна. Она помолчала, потом сказала: - Да ладно. Что ж я, не понимаю? Обращайтесь. Он вошел в зал, оценивающе разглядывая белоснежные резные колонны, высокие потолки, стулья, затянутые белой материей на манер мебели прошлого века, и замер: недалеко от входа лицом к нему сидела Лена, застыв с вилкой и ножом, глядя на него расширившимися глазами. Напротив нее сидел мужчина, который повернувшись к нему, Левандовскому, оказался никем иным, как Ильей Сергеевичем Полуяровым, давним поклонником Елены, которому он, Евгений, когда-то перешел дорогу. В грудь ударилась свинцовая гиря, и сразу стало трудно дышать. Он не помнил сколько он так простоял, в упор разглядывая их такой милый тет-а-тет, ему казалось – вечность. Очнулся от того, что администратор с милой улыбкой уже, видимо, не в первый раз приглашает их пройти к столику. Он шел за молодым человеком, а в душе закипала ослепляющая ярость: хотелось подойти к их столику, схватить за шкирку этого пресловутого Песталоции и вышвырнуть в окно, чтобы он забыл дорогу к Лене. К ЕГО Лене, что бы она там себе ни думала, что между ними всё якобы закончилось! Его в какой-то момент даже ошеломила такая острая его реакция на появление рядом с Леной другого мужчины. Это он-то, прошедший такие жизненные виражи, умеющий в любой ситуации сохранять невозмутимый вид и холодную голову! Но все менялось каждый раз, когда он видел ее. Возле своего столика он так и остался стоять столбом, глядя, как Лена, опустив голову, о чем-то говорит с Полуяровым, как сочувственно смотрит тот на нее, как она, выпрямившись, кивает на какое-то его предложение и, поднявшись, стремительно уходит прочь. С ним. Он едва дождался конца обеда. Наскоро попрощавшись с коллегами, вышел на крыльцо ресторана и позвонил Ольге. - Мне послышалось, или вы сказали: обращайтесь? - Ого! – усмехнулась та. – Вот это скорость! Вам палец в рот не клади, всю руку отхватите. - Оля, мне нужна ваша помощь. - Это понятно. Иначе, зачем же звонить? Чем еще хотите облагодетельствовать человечество? - Организуйте мне встречу с Леной. Мне надо с ней поговорить, выяснить все. Расставить все точки над «и». Это в интересах и вашей подруги, вы же понимаете. - Да понимаю я! – вздохнула та. – Только бесполезно всё. Сколько раз ей говорила: поговори с ним, объяснитесь. Ираида Степановна ее убеждала. Она же не слушает никого! Упертая, как я не знаю, кто! - Хорошо, – он задумался, потом быстро сказал. – Тогда, сделаем вот что…
chandni: Бэла Бэла пишет: Его в какой-то момент даже ошеломила такая острая его реакция на появление рядом с Леной другого мужчины. Это он-то, прошедший такие жизненные виражи, умеющий в любой ситуации сохранять невозмутимый вид и холодную голову! Но все менялось каждый раз, когда он видел ее. о как! Моё, никому не дам! А какую активность развёл!
Юлия: Бэла пишет: авторы писали свои нетленки без придирчивого помогающего глаза Да они без меры изводили окружающих зачитыванием глав своих шедевров Бэла пишет: Либо дело всё в том, что не мы сами пишем, откуда-то берутся слова, складываются во фразы, фразы - в главы и - далее везде Авторы - ретранслятор. Как художник художнику, и Чехов Толстому - полностью согласна!
Бэла: Юлия пишет: Да они без меры изводили окружающих зачитыванием глав своих шедевров ой, ёлки! Точняк же! Я ведь много читала "из жизни писателефф", было, было такое дело! Юлия пишет: полностью согласна!
Бэла: chandni пишет: о как! Моё, никому не дам! А какую активность развёл! Вот видишь, ему тупо нет времени задумываться про "чтопотом" "Самцы выходят на охоту!"(с)
Бэла: После разговора с Ольгой он позвонил в филармонию. Директор был просто счастлив заполучить немалый гонорар за одно единственное выступление оркестра в парке. У него в запасе оставалось совсем немного времени, чтобы попробовать собраться с мыслями, обдумать, как еще можно убедить Лену, как заставить поверить ему. Как назло в голову лезли только славные чудесные воспоминания об их таком коротком счастье. Которое он сломал. Сам. Молодец. Евгений заметил их издали: Лена шагала впереди Ольги, а та семенила следом и, судя по суетливым движениям рук и покаянно склоненной голове, оправдывалась. Одно радовало: что бы там ни случилось, она все же пришла. Он быстро отошел в тень колоннады, ожидая, когда Лена останется одна. Ольга с деловым видом поозиралась, потом жестом указала Лене на парапет и стремительно убежала вглубь парка. Лена послонялась туда-сюда, потом опустилась на парапет и приготовилась ждать. В этот момент музыканты оркестрика, которые до этого настраивали инструменты, взмахнули смычками, и над парком поплыла мелодия той самой песни, которую он спел когда-то для нее. Он пристально наблюдал за Леной и увидел, как она вздрогнула всем телом, потом с печальной улыбкой качнула головой, погружаясь в те давние воспоминания. И он понял, что вот сейчас – момент истины. Он выбрался из своего укрытия и, подойдя к месту, где она сидела, осторожно опустился рядом с ней. Лена подняла на него глаза, моментально поняла всё про их с Ольгой заговоры и с досадой проговорила: - Нет, я убью ее… - Только перед этим, я тебя очень прошу, давай поговорим, - тихо попросил он, почувствовав нежный аромат ее лавандовых духов, таких знакомых, что стало снова трудно дышать. Лена отвела взгляд и с безнадежностью спросила: - О чем, Жень? - О нас, - выдохнул он, еле сдерживаясь, чтобы не начать целовать ее прямо сейчас: она была так близко, такая невероятно красивая: он все время поражался, как же она хороша. - О нас? – устало переспросила она. – Так ведь нету никакого «нас», Жень. Есть ты, и есть я. Это неправда! Вот уже несколько месяцев есть - «мы». Я просто слишком поздно это понял. - Ты же волк-одиночка, - продолжала Лена тихим ровным голосом. – Тебе же никто не нужен. Ты мне нужна, ты! Я без тебя дышать не могу, не то, что жить. - Тебя заводит только сам процесс охоты. А когда жертва падает к твоим ногам, ты теряешь к ней интерес. Да, я был таким. Но ведь уже так давно все изменилось, неужели ты не видишь этого, Лена?! - Нет, - спохватилась она, - я не осуждаю, нет! Я просто по-другому устроена. Все эти твои цветы, дорогие подарки и, – она махнула рукой, – даже оркестр! - все это очень красиво и, безусловно, срабатывает, но, понимаешь, только один раз, - ее глаза были печальны. – Мне, как бы банально это ни звучало, нужна стабильность. Ты не поверишь, мне тоже, Лена! Она продолжала с болью в голосе: - Мне нужен человек, на которого я смогу положиться! Я – этот человек Лена. Тебе просто нужно поверить мне. Еще раз. - Вот поэтому, - она горько улыбнулась, - никаких «нас» нету. Да, собственно говоря, никогда не было. Она вскинула на него глаза и с усмешкой спросила: - Ведь ты же не собираешься позвать меня замуж, правда? Замуж? Об этом он как-то не думал. - Ты никогда не будешь спешить домой к ужину. Ну не такой ты человек. К ужину? Домой? - И я это слишком хорошо понимаю, - тихо заключила она. – Вот и весь... вот и весь разговор, Жень. С этими словами она поднялась и стремительно пошла к выходу мимо оркестрика, мимо парочек влюбленных, мимо шелестящих листвой деревьев, словно прощавшихся с ней. А он остался сидеть, ошеломленный тем, что она только что ему сказала. О том, что он нужен ей весь без остатка и навсегда. Половинчатые отношения ее не устроят. Ему вдруг открылась истина, которой он не понял тогда. Она не пугалась его намеков на серьезные отношения. Она их ждала. Она верила в него тогда. И в кабинете, когда он плел чепуху про откаты, схемы, смеялся над ее детскими понятиями о честности, она до последнего верила, что он… позовет ее с собой. Он с ослепляющей ясностью понял, что она тогда готова была бросить все и поехать с ним, куда бы он ни позвал. Когда открыла глаза и взглянула на него с доверчивой улыбкой. А он тогда упивался собственным великодушием: ну как же, он ведь верен себе, он не бросает женщин без поддержки, он оставляет возлюбленную упакованной на всю оставшуюся жизнь. Без обид, как он тогда ёрнически бросил ей. Он вспомнил, как она тогда помертвела, как заледенели ее руки, до этого бывшие такими горячими, когда она прежде обнимала его. И он понял, что страшно непоправимо опоздал. Опоздал с этими разговорами, с его бесконечными попытками что-то сделать для нее, вновь обаять, вновь покорить. Он понял, какая невероятная бездна между ними. Они и впрямь говорят на разных языках. И он совсем не понял ее тогда, в марте, наслаждаясь собственными ощущениями, играя в свои игры. Ему просто надо было чуть внимательнее смотреть. Ему просто надо было не испугаться в последний момент, надевая любимую привычную маску циничного негодяя. Теперь всё невероятно оглушающе безнадежно поздно. Всё поздно. В кармане завибрировал телефон. Он взглянул на экранчик: Ольга. - Я слушаю. - Евгений Николаевич, да вы…, - она захлебывалась словами. – Да как же вы…! - Оля, - перебил он, – я знаю все, что вы мне хотите сказать, так что можете особенно не стараться. Я благодарю вас за помощь. И на этом – всё. Он помолчал, Ольга тоже притихла на том конце телефона, потом сказал: - Я уезжаю. На проекте с понедельника будет работать другой человек. Лену… Елену Николаевну я больше не потревожу. Прощайте, Оля. А за попытку - спасибо. ______________________ На следующий день в аэропорту он распрощался с водителем Володей, пожелав тому успехов с новым шефом. После чего покатил чемодан к стойке регистрации багажа. На московский рейс под табло с надписью "Бизнес-класс" не было ни одного человека. Он подал паспорт, поставил на ленту чемодан. Девушка за стойкой разулыбалась, стреляя глазами в красавца москвича, он машинально растянул губы в улыбке. Мысли лениво крутились в голове. - Слышите? – повторила в который раз девушка. - Да... Нет. Что вы сказали? - Ваш рейс задерживается. В Москве гроза сегодня, борт оттуда не вылетел еще. Так что, - она с сожалением развела руками и заученно произнесла, - приношу вам свои извинения. Машина вас доставит в гостиницу, номер, конечно, бесплатно, и питание. - О, и питание! Отличный сервис,– усмехнулся он в ответ. Ну что же, значит, его мучительное ожидание отъезда продолжается. – Спасибо, машина не нужна, я вызову водителя. Спустя двадцать минут он уже усаживался в привычный свой автомобиль со словами: - Ну что, Володя, как видишь, от меня не так-то просто избавиться. - В гостиницу? - Ну да, вот у меня здесь адрес. Через полчаса машина затормозила у небольшой гостиницы «Полет». - Наверное, планы были у вас, - сочувственно проговорил Володя. – Ну, в Москве… - Да, планы, - машинально повторил Левандовский, продолжая сидеть в машине. Потом спросил: - Послушайте, Володя, вы как вообще, фаталист? - Что вы имеете в виду? - Ну, гроза эта, рейс задержали. Может быть, все неспроста? - Может быть, - протянул тот, настороженно глядя на своего шефа. - А знаете что, Володя, давайте-ка проверим! Едем в мэрию. - Конечно, - обрадованно воскликнул водитель: такой шеф – деловой, решительный, - был ему привычен и понятен. На подъезде к мэрии он попросил водителя: - Вы подождите меня. Если обстоятельства изменятся, я позвоню. - Конечно, Евгений Николаевич! Можете не торопиться. Я вас обязательно дождусь. Левандовский взбежал по лестнице на второй этаж и притормозил у двери экономического отдела. Сердце бухало паровым молотом в груди, и даже руки дрожали. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Тамара: - Ой, Евгений Николаевич! А Елены Николаевны сегодня нет и не будет! Ну, вот и всё, тоже мне фаталист выискался, язвительно подумалось ему, а Тамара продолжала: - У нее же свадьба у дочери! - А… в каком ресторане? – приходя в себя, быстро спросил он. - Да они не в ресторане, а за городом у Ольги Сергеевны на даче! - Тамара, - задушевным голосом проговорил он, - адрес! Полцарства за адрес! Перед подъездом к Ольгиной даче он вдруг оробел. Что, если она посмотрит на него прохладным взглядом, дернет с досадой плечиком и отвернется? Он машинально крутил в руках роскошный свадебный букет, купленный в знакомом салоне, а сам все прокручивал в голове все варианты событий. Варианты эти его не радовали. Володя притормозил у распахнутых ворот, украшенных белыми и лиловыми шариками. Там, за этими воротами шла обычная предсвадебная суета, расставлялись стулья, носились туда-сюда многочисленные устроители. Там где-то была Лена. Его-то она уж точно не ждала. Да он и сам не ожидал от себя, что когда-нибудь снова увидит ее. - Евгений Николаевич, приехали, - осторожно напомнил Володя. - Да-да, я вижу. Сейчас, – кивнул он, нехотя нажимая ручку дверцы. Он выбрался из машины, неловко прижимая к себе букет. Еще постоял немного, собираясь с мыслями. Получалось откровенно плохо. Вернее, вообще не получалось. Потом, поймав на себе внимательный взгляд Володи, тряхнул головой: а, будь что будет, - и перешагнул через невидимую черту, за которой пути назад уже не было. Он увидел ее сразу. Она стояла спиной к воротам на возвышении напротив арки, украшенной воздушной тканью, цветами и ленточками. Первой его увидела Ольга, стоявшая лицом к нему. Глаза у нее расширились, и она что-то тихонько сказала Лене. Лена дрогнула спиной, потом резко обернулась и распахнутыми удивленными глазами уставилась на него. А он медленно шел к ней через всю эту безразмерную поляну, заставленную стульями. Мимо него бегали какие-то люди, но он смотрел только на нее. Видел только ее глаза, те самые, из прошлого, их прекрасного счастливого прошлого, которое, как ему казалось, больше не вернется. Не отрывая от него взгляда, она тихонько спустилась с подиума, сжимая в руках белую ткань, невольно заслоняясь ею от него. Или нет? Не заслоняясь? Она... шла к нему? Она… ждала его? Она… рада его видеть? Или… он снова выдает желаемое за действительное? Он шел к ней навстречу медленно, пристально вглядываясь в ее лицо, пытаясь прочесть, что там скрывается за ее таким теплым открытым взглядом. А она шла навстречу ему и тоже что-то такое искала в его глазах. И когда между ними остался какой-то метр, несмелая улыбка вдруг легко коснулась ее губ. А он смотрел на нее серьезно, без улыбки, боясь и желая верить в то, что она говорила ему этими своими чудесными лучистыми глазами. - Лена… - Женя… Они заговорили одновременно и оба замолчали, а потом Лена тихо сказала: - Мне сказали, что ты уехал. Совсем. И я больше тебя... не увижу. - Я не смог,- качнул он головой, продолжая вглядываться в ее глаза, засиявшие еще ярче на этих его словах. – У меня рейс отложили, - пояснил он. Сияние глаз немного поблекло, и он спохватился. – Но я не поэтому... Мне надо… спросить. То есть… сказать. Лена с выражением легкой заинтересованности подняла брови, и он, набрав в грудь воздуха, сказал: - Я счастлив, что рейс задержали. Я хотел увидеть тебя. Ты вчера говорила… про то, что мне никто не нужен, что меня заводит… процесс. И про спешить домой к ужину. Я готов, Лен, и к ужину спешить и все остальное. Только… я боюсь отчего-то. Я, понимаешь, …сто лет ничего подобного не чувствовал и …не говорил. Мне трудно. Помоги мне, Лена. Она вздохнула со слабой улыбкой: - Женя, у меня есть миллион причин, чтобы прогнать тебя сейчас, и только одна, - она запнулась, - нет, две, чтобы позволить остаться. Только…, - она посмотрела вокруг, - мне сейчас немножко некогда. Ты пройди в дом, а потом мы… поговорим. Оля, - позвала она подругу, и та, словно ждала, немедленно объявилась возле них. - Оль, покажи Евгению Николаевичу, где он может разместиться. Мне надо… тут, - с этими словами она отошла к возвышению и стала пристраивать ткань, которую держала в руках, на арку. Они оба постояли, глядя как она это делает, после чего Оля, спохватившись, спросила: - Ну что, идемте? - У меня вещи в машине. Могу я отпустить водителя, или…? - Ого, Евгений Николаевич, да вы с серьезными намерениями? Прямо вот с вещами? - иронично вздернула брови Ольга. - Задержали рейс, я решил еще раз попробовать… ну, с Леной. - И правильно сделали, - шепотом воскликнула она. – Хотя знали бы вы, что она мне устроила из-за вашего заговора с оркестром. Ладно, идите за вашим чемоданом. Цветы-то оставьте, - дернула она его, и он сунул ей в руки букет, потом отправился к машине, чтобы снова попрощаться с Володей и, как он надеялся, на этот раз окончательно. Оля проводила его на второй этаж дома и, открыв дверь в небольшую гостевую комнату в уютных цветастых обоях с веселенькими шторками на окнах, предложила: - Вот, располагайтесь пока здесь, а там посмотрим, - и убежала вниз. Он закатил чемодан в угол, потом посмотрел на себя в зеркало высокого и узкого шифоньера: вид настороженный, чуть растерянный, костюм безупречный. Он потер ладонями лицо. Она сказала - потом. Не прогнала, не отмахнулась. Даже улыбнулась. Ты, конечно, едва все не испортил. Но, кажется, надежда есть. Она так улыбнулась, и глаза… У нее были знакомые глаза, те, из прошлого. И она сказала про две причины не прогонять его. Целых две причины! Нет, определенно надежда есть. Он подмигнул своему отражению и стремительно вышел из комнаты. Сбежав с лестницы, он направился, было, к выходу, но вдруг краем глаза уловил какое-то движение слева и, развернувшись, увидел под лестницей, у стеклянной задней двери, выходящей в сад, стоявшую спиной к нему Лену. Она скрестила на груди руки, обхватив себя за плечи, и смотрела на лужайку, залитую ярким солнечным светом. Он подошел к ней, звук его шагов скрадывал ковер, и осторожно взял ее за плечи ладонями. Лена вздрогнула всем телом и резко обернулась, подняв к нему глаза, блестевшие от непролитых слез. Они смотрели друг на друга томительную секунду, потом она сама потянулась к его губам, и он, застонав, рванул ее к себе. Господи, как же он соскучился по невероятному опьяняющему вкусу ее губ, по запаху волос, по ее нежной коже, по горячим рукам, которыми она стискивала его так… всерьез. Она целовала его сейчас, как тогда, в те далекие и счастливые дни, и он задыхался от дикого восторга, от которого горло перехватывало и ломило в груди, чуть слева, там, где сердце. Они оторвались друг от друга, и Лена жалобно сказала, едва переводя дыхание: - Так устала бороться с тобой. Не могу больше. Он очень серьезно ответил, целуя ее в висок: - А я устал быть вдалеке от тебя. Так соскучился, никаких сил не осталось. - Женя, я должна тебе сказать одну вещь… - Лена! Едут! Лена, ну ты где? - в холле застучали стремительные Ольгины каблучки. Она быстро высвободилась из его объятий, шепнув: - Потом, - и, выбираясь из их тайного убежища, уже в полный голос крикнула: - Оля, я здесь! Иду!
Бэла: Потом Евгений стоял за спиной у Лены, пока она с другими гостями встречала жениха и невесту. Потом была церемония бракосочетания, молодые давали обеты, и он вслушивался в их слова с особенным чувством, чего с ним никогда раньше не происходило: он считал все эти вещи романтическими бреднями для трепетных девиц и прыщавых юнцов. Потом была суета с рассаживанием гостей, и он, как назло, оказался не рядом с ней, а за соседним столиком - с Ольгой и Сергеем. Но она сидела недалеко, и он мог беспрепятственно любоваться ею, потягивая прохладное вино. Она счастливо улыбалась и все время поглядывала на него. И он отвечал ей нежным обволакивающим взглядом. В этот момент микрофон взяла Ираида Степановна, и он понял по ее развеселому тону, что шампанское сделало свое черное дело, и Ираида сейчас даст бенефис. Евгений отвлекся от ее речи и снова улетел мыслями в их такой жаркий, такой завораживающий поцелуй, там, под лестницей. Да, она ведь что-то хотела сказать, а у него никак не было времени выяснить - что. Ираида тем временем, прижимая к груди ладошку, проникновенно что-то вещала, и он заметил, что за столом где сидели молодые, у всех стали напряженные лица. Он прислушался: - ... И я так счастлива не потому, что Ленка беременна, а …а, нет, все правильно! Потому что Ленка беременна! Левандовский окаменел. Сначала он решил, что ослышался. Потом поймал на себе ошеломленный взгляд Ольги, которая таращилась на него с открытым ртом. Сергей застыл с фужером шампанского на весу, неотрывно глядя на Левандовского с таким же ошеломленным выражением лица. В этот момент он понял, что не ослышался, что все это происходит на самом деле. И он немедленно почувствовал, что земля под ним покачнулась, словно произошло небольшое землетрясение локального масштаба. А Ираида уже неслась к нему, распахнув объятия: - Женя, я поздравляю тебя с беременностью, мой дорогой! Будь счастлив! И поэтому этот романс как раз о счастье! Таком нежданном, негаданном! Он перевел взгляд на Лену. Она сидела, лихорадочно накалывая на вилку кусочки овощей в тарелке и запихивая их в рот , а он, как зачарованный, смотрел на нее. Ираида же продолжала: - Он о хризантемах, моих любимых цветах! Которые отцвели, а у некоторых все только зацветает! Ираида запела, а Лена медленно перевела испуганные глаза на него, Левандовского. Он немного подышал: кровь грохотала в ушах, а сердце свалилось в живот и там стало горячо. Потом вцепился в бокал с вином и опрокинул его в рот одним глотком, после чего вскочил на ноги и, не разбирая дороги, вылетел из свадебного шатра. Он помчался по мосткам к озеру, срывая с себя пиджак и сбросив туфли, и с размаху нырнул в прохладную глубину. Легкие взорвались без воздуха, и он вылетел на поверхность озера и заорал во всю глотку: - Я – отец, ха-ха-ха! Я оте-ец! Он бил по воде руками, вопя от восторга. Потом увидел на берегу Лену, Ольгу, Сергея, пеструю толпу других гостей и помчался к ним. Он выскочил из воды, вскарабкался на мостки и, подхватив Лену в объятия, стал кружить ее и орать, как сумасшедший: - Лена, я отец, я люблю тебя, Лена, люблю!!! Лена хохотала, не думая даже вырываться, и обнимала его, мокрого с ног до головы, не обращая внимания, что ее нарядное платье тоже стало мокрым. Потом они с Леной бежали в дом, прыгали по ступенькам и в ее комнате свалились на кровать, и он вдруг моментально перепугался и отпрыгнул от нее, а она, приподнявшись, с недоумением уставилась на него: - Ты чего, Жень? Он склонился над ней и стал осторожно ее ощупывать: - Лен, ты как, я ничего тебе не повредил? Она расхохоталась и упала на спину: - Женька, ты сумасшедший, ей богу, - потом вскочила и, схватив его за шею, прошептала, глядя на него горящими глазами. – Как же я люблю тебя, Женька! Только ты такой мокрый, ужас! - и она снова стала смеяться. А он побежал в соседнюю комнату, притащил оттуда свои вещи, достал новый костюм из портпледа и начал переодеваться, а она лежала на кровати на боку, подперев голову рукой, и смотрела на него с затаенной улыбкой. И он в конце концов не выдержал и прыгнул на нее сверху, и обнял, и поцеловал очень всерьез. Лена тоже всерьез отвечала ему и обнимала, и дышала ему в ухо, отчего он совсем потерял рассудок, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Лена не проговорила, едва переводя дыхание: - Жень, надо идти. Там же свадьба, дети, мама! Там скандал, наверное, бушует. - Из-за нас что ли? - с недоумением воззрился он на нее. - Да нет же! Родители Никиты уверены, что Леся беременна, они и на свадьбу эту скоропалительную согласились. А она, как ты понимаешь, все это выдумала, и ее теперь надо спасать. - Лен, когда же ты перестанешь заботиться о других и подумаешь о себе? – с притворной обреченностью вздохнул он, а она виновато хмыкнула: - Наверное, никогда, Жень. А он рассмеялся, целуя ее в нос: - Да понял я это, причем давным-давно. Ну, ничего, я обязательно что-нибудь придумаю, - пообещал он, коварно прищуриваясь, - ведь я же мастер интриги. С этими словами он вскочил с кровати, и, спустя полчаса, они выбрались, наконец, из комнаты Лены, более-менее приведя себя в порядок. Скандал на их счастье уже отбушевал, Лидию Васильевну, матушку жениха, удалось вернуть в шатер, а молодые готовились танцевать свой первый вальс, над которым они, оказывается, корпели целую неделю. Об этом ему на ухо рассказывала стоявшая рядом Лена. - Так вот на какие танцы ты тогда от меня сбежала? – догадался Левандовский. - Ну, да! – виновато кивнула Лена и разулыбалась. – Смотри, как же они красиво танцуют, мои солнышки. - Ты - мое солнышко, - прошептал он ей возле уха, и она, сверкнув на него глазами, залилась счастливым румянцем. Потом пришло время и гостям присоединиться к молодым. Евгений с поклоном протянул руку и пригласил ее, Лена кивнула и вложила свои пальчики в его ладонь. Он прижал ее к себе и закружил в медленном вальсе. Они переглянулись и оба рассмеялись, подумав об одном и том же: их первом «деловом» танце. Возле них материализовался оператор, причем в тот самый момент, когда Евгений, глядя на Лену спросил: - Ну, и как мы его назовем? - Может, это будет девочка? – рассмеялась Лена. - Ну-у, - протянул он, - Женя может быть и мальчик, и девочка! - Скромно! - иронично подняла она брови. - Ну, ладно, - не стал спорить Евгений, - девочку мы можем назвать в честь бабушки. - Боюсь, еще одной Ираиды я просто не вынесу, - простонала Лена, притворно закатывая глаза. - Вы же это вырежете, ладно? - сказал он, с улыбкой поглядывая на оператора. Лена спохватилась: - Ой, да, пожалуйста! А он обнял ее покрепче и проворковал своим бархатным голосом: - А вот это вырезать не надо, - и он прижался к губам Лены жарким требовательным поцелуем. ________________________ Он проснулся резко как от толчка и, не открывая глаз, полежал некоторое время, постепенно приходя в себя. Что-то такое случилось вчера, что-то очень хорошее, даже замечательное, и он, не спеша, пытался вспомнить. Вдруг память озарилась яркой вспышкой: Лена, ребенок, он – отец! Он повернул голову: на соседней подушке лежала Лена и спала, подложив под щеку ладошку. Он потянулся, было, к ней поцеловать, но в последний момент передумал: она была бледной, под глазами залегли голубые тени, и вообще лицо было таким уставшим, что он побоялся будить ее. Но энергия кипела в груди и требовала выхода. Он осторожно поднялся и, подхватив чемодан, тихонько вышел в другую комнату, которую Ольга выделила ему вчера и в которой он пробыл едва ли пять минут. Он вытащил из чемодана спортивную одежду и кроссовки и, облачившись, осторожно спустился по лестнице вниз. Там было тихо, пусто. Вчера кейтеринговая компания все прибрала, народ разъехался: молодые отправились в гостиницу в номер для новобрачных, родственники и друзья уехали в город. Здесь, на даче остались только хозяева да они с Леной. Он по тропинке спустился к озеру и легкой рысцой побежал по дорожке, ведущей вдоль небольшого березового лесочка. Ну вот, Левандовский, ты добился чего хотел, даже больше. Лена и ребенок, его ребенок. Есть, ради кого жить дальше. Горло перехватила сумасшедшая радость, и он заорал во весь голос. Эхо полетело над озером, отразилось от сосен на другом берегу, какая-то птица вспорхнула из кустов, и он расхохотался от души. На обратном пути он свернул с дорожки и нарвал мокрых от утренней росы ромашек. Подбегая к дому, он вдруг увидел сидевшую на качелях спиной к нему Лену с опущенной головой, с пледом на ссутуленных плечах. Он отбросил ромашки, подбежал к ней и, присев на корточки у ее ног, заглянул в лицо: глаза ее были красны, губы распухли от слез. В груди шарахнул небольшой атомный взрыв тревоги: - Лен, что случилось, тебе плохо? Скорую вызвать? - Ты…? – она ошеломленно уставилась на него и, горестно скривившись, судорожно вздохнула. - Ну, я, а ты кого ждала? Да что произошло-то, Лена? – тормошил он ее, а она, всхлипывая, отвечала: - Я д-думала, ты… у-уехал. Совсем. Как тогда-а. Я проснулась, а т-тебя нет. И чемодана нет. Он осторожно вытер слезы с ее щек и, заглядывая в глаза, проговорил, страдальчески морщась: - Ну, ты что? Куда же я от вас с маленьким денусь-то? Я не хотел будить тебя, ты же так поздно легла и не спала потом еще… долго. Она жалобно ответила: - Можно подумать, ты спал. - И я не спал, - мягко согласился он. – А чемодан… Ну, я просто не хотел тебя тревожить, чтобы одежду достать. У меня вообще-то есть в этом доме своя комната, а твою, - он хитро прищурился, – я просто оккупировал, воспользовавшись твоей беспомощностью и доверчивостью. Она прыснула со смеху сквозь слезы, а он продолжал: - И вообще я за цветами бегал, хотел вернуться к нашей давней традиции ежеутренних букетов. Она развела руками: - И где они? Он растерянно оглянулся, потом увидел рассыпанные ромашки на дорожке, где он их выронил, бросившись к ней. - Вот, - победно ухмыльнулся он, вновь присев на корточки и кладя ей на колени цветы. - А… ты как вообще, ...ну, чувствуешь себя? Тошнота там, головокружение… Я плохо в этом понимаю. - Да все в порядке, немного было сначала, но теперь все хорошо, - слезы совсем высохли, и глаза ее светились хрустальным светом. - Ну, тогда хочешь, я приготовлю завтрак? Я могу! - Нет, - качнула она головой, с улыбкой глядя на него сверху вниз. - А ты здесь не замерзла сидеть? Еще простудишься. Может, в дом пойдем? - Жень, - с улыбкой изогнула она бровь, - признайся, что у тебя просто затекли ноги стоять передо мной на коленях, я права? - Нет, не права! Подумаешь, - фыркнул он, - да я всю жизнь могу простоять перед тобой на коленях, хочешь? - Нет, - сказала она особенным «девочкиным» голосом, - не хочу. Он перестал улыбаться и сказал, серьезно глядя ей в глаза: - А я хочу.
chandni: Бэла Ну наконец-то! Слушай, а подробности свадьбы ты сама придумала? Там же 1 сезон заканчивается на том, как он приехал на свадьбу, а 2 начался уже с событий в Москве и упоминания о том, что Женя неделю уговаривал Лену переехать. И при этом Леся еще не сказала свекрам об отсутствии беременности... А у тебя вон взрыв на макаронной фабрике свадьбе получился. Авторский замысел или в сериале есть флешбэки? Такие милые! Доверчивые... Но и тут умудрился до слез довести. Вот ведь... жук
Бэла: chandni пишет: а подробности свадьбы ты сама придумала? Там же 1 сезон заканчивается на том, как он приехал на свадьбу, а 2 начался уже с событий в Москве Нет, это кусок из второго сезона: и бенефис Ираиды, и прыжок в озеро. А вот всё, что было после - моих рук дело chandni пишет: Но и тут умудрился до слез довести. Вот ведь... жук Да не то слово!
Бэла: Э П И Л О Г. - Лен, я дома! – он швырнул портфель на банкетку и, сбросив туфли, сунул ноги в мягкие тапочки. – Ле-на! - Ну, и чего ты надрываешься, пельмяш? – Клава, наряженная в веселенький передник, выглянула из кухни. – Лена наверху, кормит Машеньку. - Упс, - прижал он ладонь к губам. – Забыл. С этими словами он направился к лестнице. - Не ходи, горе мое, не ходи, - проворчала ему в спину Клава. - Уложит и спустится сама! Жень! - Да я одним глазком только, - бросил он ей через плечо. - Ой, да делай что хочешь! Вот сумасшедшая семейка. - Вся в тебя, - с этими словами Женя, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал на второй этаж, осторожно приоткрыл дверь в детскую и просунул голову. Лена сидела в удобном кресле, на звук открывшейся двери подняла голову и расцвела в улыбке: - Женька, приехал, - шепотом воскликнула она. – А мы тут с Машенькой, едим, - и она с умилением посмотрела на белокурую малышку на своих руках, которая, сосредоточенно морща нос, сосала грудь, прикрытую пеленкой. Он наклонился, прижавшись губами к детской пятке, и тут же получил в нос. - Вот так! Не мешай, папочка, мы скоро закончим, - улыбнулась Лена. - Ну, тебя-то хоть можно поцеловать, - страдальчески сморщился Левандовский, - или тоже получу на орехи? - Меня сколько угодно! – с этими словами Лена подняла к нему лицо, и он прижался к ее смеющимся губам легким поцелуем. - Соскучился ужасно! – он присел на корточки, заглядывая ей в лицо снизу вверх. - Я тоже. Сейчас уложу Машеньку и спущусь: ты мне все-все расскажешь, - шепотом заключила она и махнула рукой: иди. Он вышел из детской, осторожно притворив за собой дверь, и сбежал вниз. - Ну, что, Жень, ты мне список гостей когда озвучишь, а? – ворчливо поинтересовалась Клава. - Что мне Рае заказывать на новогодний ужин? - Ну, давай посчитаем: Боря придет с Мариной, Оля с Сережей приезжают 29-го. Ираида пока сопротивляется, но Сан Саныч ее уговорит, чувствую. - А Олеся? Женя хмыкнул: - Тут сложнее. Кажется, она все еще мечется между Артемом и Никитой. Но я позвоню и все выясню. Ну, сколько получилось? - Сколько? Вот и считай! - Клава стащила передник и бросила его на стул, потом подсела к Евгению: - Ох, Женька, как же классно стало в твоем доме. Тепло, уютно. Кого надо благодарить, быстро отвечай! - Тебя, моя милая тетушка! – сказал он, целуя тетку в испачканную мукой щеку. - Вот-вот! Если бы я тогда не уговорила Лену вернуться, сидел бы на Новый год в каком-нибудь клубешнике и наливался коньяком, а вместо этого… - А вместо этого у меня жена, дочь, куча друзей и родственников. - А я о чем говорю! Или ты не доволен? - Не-а, я не доволен… - мрачно мотнул головой Евгений, потом расплылся в улыбке: - Я – счастлив!!! - Что за повод для счастья? – Лена подошла сзади и обняла Женю за шею, чмокнув где-то возле уха. - Лен, мы сегодня, между прочим, тендер выиграли с Борисом и, знаешь, у кого? - Нет! – Лена, дотянувшись через его плечо, стащила с тарелки виноградину и отправила в рот. - У Журавлева. - Ого! Он, наверное, рвет и мечет. - Ничего, ему полезно. Я еще когда говорил ему, что надо менять стиль работы, с откатами да взятками можно и в историю вляпаться. - Ух, какие мы предусмотрительные стали, - взъерошила она ему волосы. Потом обрадованно воскликнула. - Так Боря вернулся из Калининграда? - Ага, утром прилетел. - Значит, они придут к нам на Новый год?! - Значит, придут. - Здорово! А то я с Мариной месяц уже не виделась: у нее бьеннале, у меня Машенька, только в скайпе и видимся или по телефону болтаем. - Эй, я начинаю ревновать! Как ты всполошилась от перспективы встречи с Мариной, так по мне не скучаешь! - Ты несправедлив, Левандовский. – скороговоркой проговорила Лена, целуя его в щеку. Потом обошла его и подозрительно нахмурилась: - Погоди-ка. Если вы выиграли тендер, значит - что? - Что? – непонимающе поднял он брови. - Ты уедешь, что ли, в Калининград? – брови Лены страдальчески сошлись. - Не-а! – Женя, отщипнув виноградину, подбросил и поймал ее ртом. – Борька едет, а я здесь, на хозяйстве. - А Марина? - А Марина, - хитро сощурился он, - нашла там, в пригороде Калининграда, какой-то музей, который надо срочно спасать, и едет с ним! - Нет, ну какие они у тебя все-таки! – счастливо вздохнула Лена. - А ты думала? – самодовольно хмыкнул он, подкинув очередную виноградину. - О, кстати, слышишь? У тебя телефон, - подняла она палец вверх. Евгений отправился в прихожую и, порывшись в портфеле, выудил вибрирующую трубку: - Так вот, значит, какова твоя благодарность, Ев-вгений Николаич, - заплетающимся голосом проговорил ему в ухо Журавлев. – Я для тебя с-столько сделал, а ты тендеры у меня отбираешь. - Мы выиграли в честной борьбе. - Да ладно! Честный выискался! Давно ли стал таким? - Недавно, ты прав. Я уже объяснял: честно играть порой выгоднее. - Ой-ой! Это еще надо доказать, про честность вашу. - Вперед! Конфликтная комиссия находится по прежнему адресу. - «Комиссия», - передразнил Журавлев. – Ты ж следы все замёл, небось. Колись давай, Полинка цену договора слила? - Что за фантазии? - А то ты не знаешь? Она ж всё ещё любит тебя. - Полина? – усмехнулся Левандовский. - Ты ничего не путаешь? Полина Юрьевна любит только себя. Ну и нынешнего, кто там у нее очередной толстый кошелек? - Кошелек кошельком, а любит тебя, - упрямо пробормотал Журавлев. – Ладно, банкуй. Сегодня ты в выигрыше. Но имей ввиду, мы еще пободаемся с тобой! - Обязательно! И - с наступающим, Семен Маркович. - Ла-адно, и тебя. Жену поцелуй. - Всенепременно, - рассмеялся Левандовский. Он бросил телефон на тумбочку и, вернувшись в кухню, крепко чмокнул в розовую щеку Лену. Посмотрел в ее недоуменные глаза и пояснил: - Журавлев просил тебя поцеловать! Лена ахнула: - Что? Я думала, он тебя убить готов за тендер. - Как видишь, нет! Ну ладно, девчонки, когда ужин-то, я голодный как стая волков. И куда опять Раю подевали? - А у Раи сегодня выходной, - сообщила Клава, открывая духовку. – Сегодня готовлю я! У меня приступ заботы и любви. - Клава, я поражен в самое сердце. - Клава сегодня приготовила мне гипоаллергенный десерт. Специально для кормящей мамы, представляешь? – улыбнулась Лена. - И что же это за десерт такой? – поднял брови Левандовский. - Чай со сгущенкой! – провозгласила Клава. – Нет, а что? Это самый лучший десерт, чтобы молоко у мамы было. - Клавочка, я очень тебе благодарна, - кивнула Лена, - не обращай ты на него внимания, - она махнула рукой на хохочущего Евгения. Потом, после ужина, они вдвоем, обнявшись, стояли в гостиной у огромного окна и смотрели на тихий падающий пушистый снег, подсвеченный тусклыми фонариками в саду. За их спинами в камине в центре гостиной потрескивало, догорая, полено, отчего по стенам и высоченному потолку лениво ползали пятна отблесков огня. Уже через пару дней дом будет забит гостями, завтра привезут елку, которую надо будет наряжать, потом придет чудесный праздник с запахом мандаринов, подарками, весельем, валянием в снегу и даже фейерверками, про которые Ольга канючила им уже недели две, что, дескать, какой Новый год без салюта. Он прокручивал сейчас в голове эти несколько месяцев, пролетевших, как один день, с того момента, когда он вернувшись домой, обнаружил, что Лена уехала, оставив кольцо на паспорте, раскрытом на страничке со штампом его фиктивного брака, который он забыл аннулировать. Потом были черные дни безысходности и тоски. Он почему-то никак не мог собраться с мыслями и начать действовать. Единственное, что он смог тогда предпринять, это уйти от Журавлева, чтобы не видеть ни его, ни Полины, никого. В те дни ему позвонил Борис, отругал, как следует, встряхнул и велел немедленно выходить к нему на работу. Клава тогда тоже обрушилась на него, правда, не сильнее, чем он сам себя проклинал. Именно она тогда отправилась в Тетюшев, и он до сих пор понятия не имел, как ей удалось уговорить Лену вернуться. Ни одна из них на эту тему с ним не говорила больше никогда, а ему и подавно не хотелось будить эту спящую собаку. Потом он каким-то чудом уговорил Лену стать его женой. И он был абсолютно уверен, что она до сих пор пребывает в изумлении, как она на эту авантюру согласилась, во всяком случае, он видел тогда ее глаза в ЗАГСе, и огромное сомнение в них, и вздохнул с облегчением, когда она, помедлив, тихо сказала «согласна» А потом снова пришло невероятное счастье. Машенька. Белокурое темноглазое чудо. Папина радость, как называла ее Лена. С тех пор, как вернулась Лена, его жизнь стала наполненной смыслами, счастьем, хлопотами, сумбуром, и его все это приводило в невероятный восторг. Сейчас – в доме тишина. Машенька спит, Клава где-то в своей комнате болтает с Буркиным, уговаривая того прекратить страдать ерундой и снять, наконец, нормальный добрый детский фильм. И только они вдвоем, будто одни на целом свете. Лена тихонько пошевелилась в его объятиях, и он крепче обнял ее сзади и, целуя ее мягкие пушистые волосы, пробормотал: - И, мочи нет, сказать желаю, мой ангел, как я вас люблю.
chandni: Бэла Какая милая картинка! Без сериала некоторые моменты не совсем понятны, но общее ощущение очень-очень! Как же приятно тебя читать! Очень надеюсь, что нам удастся почитать ещё что-нибудь, столь изящно выходящее из-под твоего пера!
Юлия: Бэла Поздравляю! По моему скромному, с задачей ты справилась. В твоей версии Левандовский вполне органично переборол темное начало, белый ангел нокаутировал темного... chandni пишет: Без сериала некоторые моменты не совсем понятны, но общее ощущение очень-очень Сериал этот только путает... Единственная его заслуга - твое вдохновение. А так... Если бы директором была я... Вырезала бы их к чертовой матери, не дожидаясь перитонита. И оставила бы только твое... Вот такое оно - мое мненье… Эпилог - это краткое содержание продолжения сериала?.. Как-то смущает в контексте твоего повествования пируэт с отъездом Лены из Москвы и ее возвращением... По смыслу он как будто избыточный... Нет?..
Бэла: chandni за добрые слова! chandni пишет: Как же приятно тебя читать! Очень надеюсь, что нам удастся почитать ещё что-нибудь, столь изящно выходящее из-под твоего пера! Ну у меня ещё мои Эпистолы, надо их доделывать всё же.
Бэла: Юлия пишет: Поздравляю! Благодарю! Юлия пишет: В твоей версии Левандовский вполне органично переборол темное начало ну также думаю Я старалась.Юлия пишет: Сериал этот только путает... Единственная его заслуга - твое вдохновение. А так... Ну без него не было бы и этой работы. Очень тронула история Елены. Захотелось ей счастья, пусть даже в виде этого недогероя. Юлия пишет: Эпилог - это краткое содержание продолжения сериала? Есть ещё одна работа: продолжение сериала. Уже не новеллизация, а чистА моё. Ну там в сериале история такая (боже, что курили авторы? Левандовский несколько лет назад оказал своей знакомой услугу: заключил с ней фиктивный брак, чтобы она смогла беспрепятственно уехать в Америку за каким-то лешим. И потом - внимание! - забыл начисто об этом. Коварная Полина (бывшая давняя любовница Левандовского) сделала так, чтобы Лена обнаружила в паспорте Евгения страничку со штампом. Ну и всё: Лена сбежала с вещами от своего суженого домой. Левандовский остался у разбитого корыта. Вот этим и заканчивается второй сезон сериала. Так шта если интересно, могу и эту работу тоже выложить. (Это последнее, что мне надиктовали Небеси, пока больше ничего не написала, отхожу, прихожу в себя и спасаюсь неспешным написанием Эпистол).
Юлия: Бэла пишет: там в сериале история такая (боже, что курили авторы Меня, кАнеШно, никто не спрашивает, но я б… рубанула бы от души да выкинула всю эту дребедень. У тебя история Левандовского получилась стройная, а это просто канделябирь какая-то... Ты историю закончила, задачу выполнила успешно - все хвосты подвязаны, уши на месте... А это их творчество (у них, наверняка, свои проблемы, они их и решают) - в топку его. Ну, это так – фантомас читатель разбушевался. Не бери в голову... Бэла пишет: чистА моё Это очень радует. Выкладывай, не зря ж писала... Букивь - она читателя жаждёт
chandni: Бэла пишет: Ну у меня ещё мои Эпистолы, надо их доделывать всё же. и это очень радует! Ждем с нетерпением. Бэла пишет: Есть ещё одна работа: продолжение сериала. Уже не новеллизация, а чистА моё. оооо, здорово! Ура-ура! Хочу-хочу! И побольше-побольше! Я застряла на 1 серии 2 сезона. Ну не идет и все тут. А после твоего пересказа что-то вообще смотреть не хочется. А вот твою историю - почитала бы просто с удовольствием. Бэла пишет: (Это последнее, что мне надиктовали Небеси, пока больше ничего не написала, отхожу, прихожу в себя и спасаюсь неспешным написанием Эпистол). Ну ничего, небеса они такие, задумчивые, но мы надеемся и верим. А пока почитаем новое продолжение и Эпистолы
Бэла: chandni пишет: Ждем с нетерпением. пишу, как часто бывало, чуть забежав вперед, а серединка подвисла. Заполню и... И спасибо за терпение! chandni пишет: Я застряла на 1 серии 2 сезона. Ну не идет и все тут. Да я из упрямства досмотрела. А потом дальше пожалела: все герои - не герои, Лена (моя радость и Муза) поглупела просто катастрофически. Мамаша и дочь вапще во все тяжкие пустились. Там тихий ужас на самом деле, не стоит время тратить. Один Левандовский просто прекрасный принц в белом пальтЕ, ходит туда-сюда красивый. Да еще и песню опять спел, сильно хорошую: "Звездочка моя ясная" . Вот всё, что можно почерпнуть из сезона.
Хелга: Бэла Замечательно! Левандовский достойно проведен рукой автора от метаний пусть и меткого, но бестолкового охотника к пониманию, что нужно человеку для счастья. Читаю дальше с удовольствием.
Бэла: Хелга пишет: Левандовский достойно проведен рукой автора от метаний пусть и меткого, но бестолкового охотника к пониманию, что нужно человеку для счастья. спасибо! Старалась! Хелга пишет: Читаю дальше с удовольствием. "понял"
полная версия страницы