Форум » Авторы Клуба » Поздно мы с тобой поняли... » Ответить
Поздно мы с тобой поняли...
Бэла: Продолжу мучить читателей героями сериала "Между нами, девочками". На этот раз решила дописать за авторами, которые испортили во втором сезоне всё, до чего дотянулись, да еще и развели всех трёх героинь с их кавалерами и бросили. Лена обнаруживает, что Левандовский женат. Ираида рассоривается с мужем полковником Рыбаковым. Олеся уходит от Никиты к Артему, но и от того сбегает. Героини встречаются в Тетюшеве и бросившись в объятия друг другу, застывают в горе-печали. Так заканчивается сериал. Находясь в злобных чувствах, я заточила перо и, сжав зубы, написала своё, раздала так сказать всем сестрам! И пусть никто не уйдет обиженным.
chandni: Бэла Ольга молодец! Похоже, без надёжного союзника тут не выбраться...
Хелга: Бэла пишет: Эхх, и не было бы истории! Это само собой - катализатор. Вот, как пошел абсолютно авторский текст, диалоги стали яркими, ироничными и вкусными!
chandni: Хелга пишет: Вот, как пошел абсолютно авторский текст, диалоги стали яркими, ироничными и вкусными!
Бэла: chandni пишет: Ольга молодец! всегда за подругу!
Бэла: Хелга пишет: Вот, как пошел абсолютно авторский текст, диалоги стали яркими, ироничными и вкусными!
Бэла: - Алло, как чувствует себя молодая мамочка? – голос Ольги в трубке был бодр и весел. - Спасибо, Оль! Всё хорошо, - с улыбкой отвечала Лена, выходя из палаты, чтобы не мешать другим пациенткам своим разговором. - Я к тебе заеду сегодня, после работы, привезу соки и фрукты. - Оль, не вздумай! Меня мама с Олесей завалили тут всем. Я уже и раздаю соседкам, и сама ем, а эти стратегические запасы никак не кончаются. - Ладно, тогда просто заеду, можно? - Ну, что ты спрашиваешь? Приезжай, конечно! Лена нажала отбой и с улыбкой направилась к палате. Телефон в кармане вздрогнул и запиликал. Номер в окошке был ей не знаком. Она нажала на отзыв: - Да? - Лена? - Я слушаю. - Лена, это Клава! Только трубку не бросай, я тебя прошу. - Здравствуй, Клава, - вздохнула Лена. – Не брошу. Пока не узнаю, откуда у тебя этот номер. - Лен, ну, ты чего? Забыла, кто твой муж? - Какой муж, Клава?! - Чего ты к словам-то придираешься?! Ну, не муж, жених. С прекрасными связями в ФСБ. Сим-карту по паспорту покупала? Вот и вычислили. - Ах, ну да, конечно, как я могла забыть. Всё понятно, - в голосе Лены зазвучала горькая ирония. - Лен, а мне вот ничего не понятно! Ты чего сбежала-то? Да еще так, с заметанием следов. Ни дозвониться до тебя, ни объясниться. - Клав, какие могут быть объяснения? – устало отвечала Лена. - Штамп в паспорте, – по-моему, самое понятное объяснение, не требующее никаких больше… слов. - Лена, да нет у него никакой жены! – заорала в ответ Клава. - Это недоразумение чистой воды! И теперь ты в Тетюшеве сидишь, злишься. Женька здесь валяется круглыми сутками на диване, в потолок пялится! Бесите вы меня все! - Клав, я не злюсь. Как-то на десятом круге вранья способность злиться отмирает напрочь. Мне просто… просто обидно, что вот так всё… - слезы подкрались совсем близко, и она судорожно вздохнула, стараясь не разреветься. - Лен, ну, правда, нет никакой жены. Ты же здравомыслящая женщина! Разве стал бы Женька делать тебе предложения, будучи женатым, ну? - И что же он сам не объяснил сразу? – язвительно спросила Лена. - Не объяснил? А ты дала возможность?! Вот эти сто тысяч неотвеченных вызовов на твоем телефоне, по-твоему, не пытался?! Симку она новую купила, радистка Кэт. - Ладно, Клав, ты извини, мне сейчас некогда… - Ну, уж нет, Лен! Мы договорим и именно сейчас! - Клав, у меня обход, - быстро проговорила Лена, увидев процессию в белых халатах, которая направлялась в ее сторону. - Обход… Чего?! Ты что, в больнице? Лена, что случилось? - Ничего не случилось. Всё, Клава, я не могу говорить, - с этими словами Лена, нажав кнопку, совсем отключила телефон и зашла в свою палату. На обходе Анна Михайловна с удовлетворением отметила, что все у ее пациентки идет хорошо, малыш развивается как надо, шевелится вполне активно, так что можно уже завтра и выписываться. Лена была только рада этому заключению врача: валяться в больнице ей уже надоело, да и свадьба матушки надвигалась с неотвратимостью снежной лавины, а ссора между сужеными никак не прекращалась. Да и еще одно дело было в стадии «надо разобраться». После обхода у нее, наконец, появилось время обдумать все, что наговорила ей заполошная Клава. Может, действительно, она… перегнула со своей ревностью, недоверием? Что там Клава сказала? Лежит на диване и смотрит в потолок? Ей вдруг представился Женя, похудевший, с больным взглядом, даже сердце защемило. Лена тут же сердито потрясла головой: ну, давай, жалей его, бедненького несчастненького обманщика! Она резко поднялась с кровати и, прихватив теплую объемистую кофту, отправилась в больничный скверик. Внизу, в холле больницы обнаружилась Леся в наброшенной на плечи голубенькой накидке с внушительным пакетом в руках, которая при виде матери кинулась ей на шею. - Лесь, ты чего? Случилось что-нибудь? - Ма, - Леся просительно посмотрела на мать. – Поговорить бы. А ты как себя чувствуешь? - Ого, какая подготовка! - подивилась Лена. - Нормально я себя чувствую. Завтра выпишусь. Так что зря ты опять столько еды притащила, заботливая моя. Кстати, я собиралась по скверику пройтись. Так что если хочешь, идем вместе, там и поговорим. Спустя несколько минут они шли по тенистым дорожкам в пятнах солнечного света, пробивающегося через тронутые кое-где позолотой деревья. - …В общем, я после этого разговора с Никитой побежала к Артему. Ну, и… - И? – Лена даже остановилась. - Мам, да не волнуйся ты так! – махнула рукой Леся. – Просто… поцеловались. Ничего не было. Он… - она помолчала, - он не захотел. Сказал, что я в состоянии аффекта, а он так не хочет. Она опустила голову, потом продолжила: - Утром я поняла, что он прав. Просто со стыда готова была сгореть. И хорошо, что ничего не было. - А он что? – спросила Лена с сочувствием в голосе. - Он усмехнулся и сказал, что снова готов меня собл…, хм, добиваться. Раз я пришла в нормальное состояние. Ну, я и сбежала. Потому что он-то готов, а я, оказывается, не готова. И еще, мам. - Ещё?! - Я перед отъездом забрала деньги из той московской фотошколы. А вчера договорилась с арендаторами нашей квартиры: я им деньги вернула, и они съедут на днях. Вот! - Лесь, зачем? - Мам, ну, ты сама говорила, что я должна повзрослеть и думать о других. Вот, начала, - тряхнула головой ее взрослая дочь. - Живем не пойми где, а наша миленькая квартира у каких-то людей посторонних. Причем ты не думай, половина денег останется неприкосновенной, я их верну Никите обязательно. Слезы сами навернулись на глаза, и Леся перепугалась: - Мамуль, ну, ты чего? - Гормоны шалят, "чего", – рассмеялась сквозь слезы Лена. - Так, мам, еще одно дело, - Леся склонилась к ней с таинственным видом. – Предлагаю что-то решать с нашей бабушкой. - Что ты имеешь в виду? - Ну, у нее свадьба через неделю, а ничего не готово. Вы тогда просто подвиг совершили с бабулей, за неделю нашу свадьбу подготовили, я должна вам отплатить тем же. - Ты знаешь, я ведь об этом же сегодня размышляла. Вот завтра выпишусь, и начнем. Леся, - она пристально посмотрела на дочь. – А от Никиты никаких известий, звонков…? - Ну почему же? – Леся опустила глаза и затеребила замочек у куртки. – Он всю неделю звонил. Только я трубку не брала. Просто я пока сама не знаю, что мне ему ответить. Как решу, тогда и… Тогда я сама позвоню. - А вдруг будет поздно? – осторожно заметила Лена. - Мам, а ты сама-то что? - Что? – непонимающе подняла брови Лена. - Ну, не хочешь позвонить? Что-то не верю я, что дядя Женя женат. - Не знаю, Лесь, – горько улыбнулась Лена. – Иногда кажется, что я ошиблась. А потом как вспомню этот штамп. …Да и дело ведь не в штампе, а в том, что он мне правды не захотел говорить! Что, я не поняла бы разве? Но он поклялся, что нет больше никаких тайн! Ну, не могу я враньё выносить, физически не могу. Меня прям наизнанку выворачивает. - Ох, мам, как я тебя понимаю сейчас. Я ведь только недавно осознала, что я тоже вранье не терплю. И поняла все про …папочку этого, фальшивого! - Лесь, что ты говоришь? – ошарашенно спросила Лена. - А то! – сердито заговорила Леся, уперев руки в бока. - Мам, оказалось, всё, что он о себе рассказывал, это же неправда! Вот ни одного слова, представляешь? - Да что случилось, дочь?! - Я ведь от Морозова к нему в агентство прибежала. Думала, он утешит, поможет. А он… Сказал: на черта тебе этот слюнтяй сдался, иди к Морозову и бери быка за рога, у него бабла немерено. А агентства, кстати, у него никакого нет, оно его брату принадлежит. И про меня он этому брату сказал, что я никакая не дочь, а просто фотограф. Этот его брат как увидел меня в агентстве, так давай орать с разбегу, почему я до сих пор фотографии с концерта не сдала на печать. А папочка этот… стоял и юлил, не заступился даже. А помогать мне не стал. Сказал: денег у меня нет. Жить у меня негде. Езжай к своей сумасшедшей бабке, она что-нибудь придумает, как с письмами придумала! Вот такие дела, мамуль. Нет, ну, я не представляю, как можно так врать! Лена, не говоря ни слова, с ироничным сочувствием смотрела на свою распалившуюся дочь, а та взмахнула рукой: - Мам, ну, что ты смотришь? Я, конечно, тоже, хм, выдумывала иногда. Но вот чтобы так! Мы, между прочим, с Никитой в наш последний приезд в Тетюшев поклялись не врать друг другу, и я стараюсь по мере сил исполнять эту клятву, – она опустила голову. – Вот только Никита, он… - Лесь, - протянула Лена с сожалением. – Ну, не огорчайся так. Всё наладится у вас, вот увидишь. - Да? Он мне уже целый день не звонил! - сердито выкрикнула Леся. - Так ты же не берешь трубку. - Ну и что? Это же не повод не звонить? – задрала она нос. – А вдруг я возьму и… возьму? Надо же надеяться! А он так быстро сдался! Ладно, - встряхнулась она и с азартом молодости отбросила неприятные мысли. - Всё, мамочка, мне пора. Я ведь вернулась на учебу в колледж, - улыбнулась она. – Доучусь, а там видно будет. - Как?! - А вот так. Я для этого и приехала - собраться в кучку. Поняла, что моя семья – это то, что давало мне силы и крылья! Вот так пафосно умеет выражаться твоя талантливая дочь. С этими словами она чмокнула мать в щеку и помахала рукой: - Всё, побежала! Лена смотрела ей вслед, пытаясь переварить всё, что наговорила ее неожиданно повзрослевшая девочка. Причем повзрослевшая сама, без какого-то давления со стороны. Просто, видимо, время пришло. На следующий день она выписалась из больницы.
chandni: Бэла Ну наконец-то у Лены прояснилось что-то в голове и мозг начал работать. Рада, что и Олеся многое поняла и тоже начала думать... Похоже, девочки скоро решатся пойти на мировую Осталось понять, что там бабушка себе надумала
Бэла: chandni пишет: Рада, что и Олеся многое поняла и тоже начала думать... ну... стрижка только начата. Иногда всё же будет срываться с верной дороги chandni пишет: Осталось понять, что там бабушка себе надумала ну и прочие-другие герои
Бэла: Звонок Ольги взбудоражил Левандовского так, что он с поразившей его самого энергией взялся за разработку стратегии возврата Лены домой. Начал, как водится, издалека. Вызвонил Машу и обсудил с ней проект детской, причем от розовых и голубых цветов они решили отказаться, не имея представления, кто родится, а сошлись на веселой и радостной расцветке стен, штор и мебели самых ярких оттенков. Он представлял, как Лена поразится, увидев эту славную комнату. Он еще помнил ее ошеломление при виде детской площадки, которую он первым делом заказал Маше после того, как узнал, что у них с Леной будет малыш. Выпроводив Машу, он набрал Ольгу в скайпе и поинтересовался, готовятся ли к празднованию свадьбы Ираиды Степановны. Ольга, помявшись, ответила, что суженые находятся в ссоре, но в ближайшее время состоится совет в Филях. Она накануне была у Леночки в больнице, и они кое-что обсудили. При упоминании больницы Левандовский немедленно стал мрачен, хотя Оля и уверяла его, что Лена чувствует себя неплохо и уже выписывается. Но тот бурчал, что никакого здоровья у Лены не осталось после всех московских перипетий, и он – причина всех бед, свалившихся на ее голову. Ольга в обычной своей язвительной манере призвала Женю к порядку и попросила решить вопросы с материальной стороной свадебного торжества Рады и Сан Саныча. Призыв этот возымел свое благотворное воздействие, и Евгений вновь превратился в делового стратега и тактика. В их плане было всё: и карета для невесты, и музыкальное сопровождение для зала регистрации, и первый танец молодых, и музыкальный сюрприз, как без сюрпризов-то, да еще и музыкальных? Он вдохновенно предлагал все новые и новые идеи, и Ольга с трудом, но все же успешно сдерживала его рвущуюся наружу фантазию. В конце концов, самое основное было решено и обсуждено, после чего конспираторы, довольные друг другом, распрощались до созвона. После этого Евгений позвонил Никите и договорился о встрече в городе, чтобы обсудить воссоединение семейства Лариных. Тот радостно отрапортовал, что всегда готов. Встретились они в кафешке возле городской квартиры. Никита притащил коробку, набитую разнообразными бутылками со спиртным. - Всё! Пост сдал! Моя завотделением Багира рвала и метала, но, когда узнала, что я не просто так ухожу, а устроился на учебные курсы, сменила гнев на милость. - А Соня как? Всё в порядке? Никита немного смутился и ответил: - Да как сказать. Она расстроилась, я вижу. Но, уверен, она со временем поймет, что у нас с ней нет будущего. Люблю-то я Лесю, а Соня… Она мне как сестра. И когда в тот вечер она поцеловала меня, я окончательно это понял. С Лесей у нас химия, а с Соней… Ну, вообще ничего. Ноль. Аут. Нихт. Найн. Ноу. - В общем-то, по-русски было достаточно, - усмехнулся Евгений. – Кстати, когда на занятия выходишь? - Группа уже сформирована, с первого октября начинаются занятия. Так что, Евгений Николаевич, я вам очень благодарен. Мама, конечно, в шоке от моего зигзага. Но с критикой не пристает. Наверное, что-то задумала. Соня ей, скорее всего, позвонила и рассказала обо всем, что произошло. Но это все неважно! Для меня главное сейчас – Леся. Я тут думал, Евгений Николаевич. И придумал вот что... После встречи с Никитой Левандовский позвонил Борису и сообщил, что он в городе и готов подъехать к тому прямо сейчас для переговоров по поводу работы. Тот радостно пророкотал в трубку, что не сомневался, что Евгений Николаевич не сможет долго предаваться унынию, и как же он, Борис, счастлив слышать прежнего Левандовского. Головной офис компании Мурадова был недалеко. Условия, которые предложил его приятель, были просто сказочными, кабинет не хуже его прежнего – тоже с панорамными окнами, да еще и с персональной комнатой отдыха - эдакой мини-квартирой на рабочем месте. Евгений с самодовольной улыбкой заметил, что теперь удостоверился, как хочет его заполучить Борис Львович. Но отпуск свой он все-таки использует по полной: дела семейные требуют скорейшего разрешения. После встречи с Мурадовым он отправился домой за город, где обнаружил тетушку, которая, подбоченясь, в полной боевой готовности ждала его появления. Клава заявила, что сердце у нее не на месте из-за госпитализации Лены, и раз гора не идет к Магомету, то к Магомету поедет маленький холмик, то есть она, Клавдия Васильевна, чтобы лично убедиться, что с ее будущей невесткой и внуком, или внучкой, все в порядке. А бессердечные племянники могут валяться на диванах, ремонтировать детские комнаты или вообще шляться неизвестно где. Евгений упрямо насупился и ответил, что к Лене появится не раньше, чем заполучит штамп в паспорт. Клава вскипела и пригрозила, что отправится к праотцам немедленно, после чего упала в кресло и принялась умирать с заламыванием рук и закатыванием глаз. Бессердечный племянник с сожалением понаблюдал эту сцену, достойную пера режиссера Буркина, после чего принес Клаве стакан воды и попросил, чтобы Клава концерт прекратила. Раз она так хочет, он поедет к Лене в статусе чужого мужа, но за последствия не отвечает. Клава мгновенно помирать перестала и, радостно потерев ладони, принялась изобретать сценарии охмурения Лены, один другого безумнее. Левандовский со вздохом выслушал всё, что она ему предложила и твердо велел успокоится: он придумает всё сам. **************** - Леночка, добрый день, - Аркадий, как всегда немного взъерошенный и суетливый, усаживался к Лене за столик в кафе «Кофемолка», неловко прижимая к животу объемистый портфель. – Что-то случилось? С Радой? - Дядя Аркадий, с мамой ничего не случилось. Я имею в виду, - уточнила она, - нового ничего, кроме того, что у нее через неделю свадьба, а она в затяжной ссоре с женихом. - Леночка, ну что я-то могу поделать? – всплеснул руками Аркадий, и портфель, плавно соскользнув с его колен, плюхнулся под стол, где и остался: Аркадий, похоже, даже не заметил его падения. - Сан Саныч ей звонит, а она сбрасывает. Он звонит, она сбрасывает! И так уже две недели, если не дольше! Мой номер у нее вообще, …по-моему, …в черном списке, – последние слова он произнес со слезой в голосе и, прижав растопыренные ладони к груди, патетически воскликнул: - Лена, но за что?! - Дядя Аркадий, я вас прошу: не отвлекайтесь, - строго сказала Лена. Аркадий встряхнулся и руки от груди убрал, приготовившись слушать. – Надо что-то решать. Если мы их не помирим сейчас, будет в сто раз труднее потом. Вечером, в этом же кафе состоялась встреча их клуба заговорщиков, состоявшего из Аркадия, Сан Саныча, Лены, Олеси и примкнувшей к ним Ольги, которая обожала всевозможные заговоры и интриги. - Так, Сан Саныч. Ваша задача за два дня выучить вот этот сонет, - Лена протянула мрачному жениху отпечатанный листок бумаги. - Леночка, да как же я… - зароптал бывший полковник. - Да я ж этих стихов никогда… - Дядь Саш, ну как же никогда? – возмутилась Леся. – А Александр Блок? Когда вы бабуле предложение делали? Она тогда с таким восторгом об этом рассказывала! - Да я ж его Радочке не прочитал даже, понимать-нет! - Но ведь собирались! - Сан Саныч, не переживайте, - успокаивающе сказала Лена, - здесь всего две строфы! - Две чего? - Ну… Два куплета. Восемь строчек. - Друг мой, ну неужели ради любимой женщины ты не способен на такую малость?! – патетически закатил глаза Аркадий. - Может, лучше Блока? - Нет, Сан Саныч, не лучше! – твердо заявила Лена. - Поверьте, если мама услышит от вас этот сонет, она будет ваша навеки! Сан Саныч взял листок и внимательно прочел его про себя, старательно шевеля губами. - Леночка, а какая мизансцена? – оживленно поблескивая очками, спросил Аркадий. - Так, предлагаю следующий вариант… Клуб заговорщиков, сдвинув головы, приготовился слушать. Через два дня все было готово к осуществлению задуманного. Поскольку арендаторы собирались освободить их квартиру только на следующий день, заговорщики решили устроить засаду в служебной. После завтрака Лена отправила Ираиду в магазин за творогом для себя, притворившись, что сама недомогает, а без творога ей жизнь не мила. Ираида, всполошившись, набросила плащ и выскочила из квартиры. Через несколько минут на пороге появились Аркадий с Сан Санычем. Последний был одет в парадный китель, в одной руке держал объемистый букет белых гербер, которые должны были олицетворять любимые Радой ромашки, а во второй держал фуражку, нервно ею обмахиваясь. - Ну, втравили вы меня в авантюру, - ворчал он. - Два дня кряду слова зубрил, как студентик какой, понимать-нет! - Сан Саныч, вы не переживайте. Вчера на вечерней репетиции вы были просто прекрасны, - ободряюще улыбнулась Лена. – У вас всё получится, а дядя Аркадий вас подстрахует. - Леночка, но как?! Я же буду занят музицированием! – взъерепенился Аркадий. - Вот именно! Если вдруг Сан Саныч забудет слова, вы заиграете громче, а Леся из-за нашего пианино «Клавишны» подскажет забытую строчку. Но я уверена, всё будет хорошо! В дверях завозился ключ. Ираида, открыв дверь, зашла в квартиру и, не глядя по сторонам, крикнула: - Леночка, прими у меня сумку! - Давай, мамуля, - Лена, подойдя, быстренько выдернула у нее из рук пакет с покупками и отступила к кухонной двери. Ираида подняла на нее взгляд: - Что? - Мамочка, ты только не волнуйся! - Лена, ты меня пугаешь, я… Больше она не успела ничего сказать: из соседней комнаты навстречу к ней вышел в полной парадной форме бравый полковник Рыбаков с огромным букетом цветов. Ираида остолбенела, Аркадий ударил по клавишам, а Сан Саныч под задушевную мелодию адажио, откашлявшись, начал: Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли, - Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела. Замерла мелодия, умолк полковник, отчеканив последнюю строку, и казалось, было слышно, как стучат сердца участников этой сцены. Лена с тревогой позвала: - Мамуль? С коротким всхлипом та, ни слова не говоря, бросилась на грудь к Сан Санычу, и он, уронив цветы, обнял свою невесту осторожно и крепко. Потом вся компания переместилась на кухню, где уже был накрыт стол. Во главе стола уселись Ираида и Сан Саныч и снова взялись за руки. Он взирал на нее глазами, полными нежности и любви, а Ираида с сияющей сквозь слезы улыбкой отвечала ему обожающим взглядом. Потом открыли шампанское, бахнув пробкой в потолок. Подняли тост, и Ираида вновь утирала слезы радости и благодарила своих девочек за эту невозможно прекрасную сцену примирения ее с женихом. Она, склонившись к дочери, тихонько спросила: - Леночка, это ведь твоя идея с сонетом. Ты вспомнила ту сцену с голосом Сан Саныча в исполнении ЕВы? - и потом своему жениху: - Я так счастлива сейчас. Саша, ты - вся моя жизнь. Сан Саныч млел от нежных слов Рады и неловко целовал ей руки, Аркадий неожиданно тоже расчувствовался и, выудив из нагрудного карманчика пиджака элегантный шелковый платок, вытирал сентиментальные слезы. - Бабуля, раз вы помирились, может, обсудим бракосочетание? – встряла Леся, окрыленная успехом их задумки с примирением жениха и невесты, которой не терпелось поучаствовать и в организации свадьбы. Она с оживлением стала вспоминать, как организовывались свадьбы у богатых московских нуворишей, и рассказывала это так живо и весело, что все за столом покатывались со смеху. Резкий звонок в дверь прервал веселье разгулявшейся компании.
chandni: Бэла Ну что ж, одну вроде пристроили! Бэла пишет: ну и прочие-другие герои ну да, разумеется! Бэла пишет: Эхх, и не было бы истории! Как часто мы оказываемся на перекрёстке. Ведь задай она вопрос - и столько нервов можно было сохранить! Милый Сан Саныч! Что ни сделаешь для любимой! А Клава, думаю, со временем подружится с Ираидой... А кто прислал Олесе видео поцелуя Никиты и Сони? И кто же пришёл?! Я волнуюсь!
Бэла: chandni пишет: Ну что ж, одну вроде пристроили! да слава богу. Пусть мужем занимается. chandni пишет: А Клава, думаю, со временем подружится с Ираидой... я пыталась как-то оправдать отсутствие раздражения у Евгения такой тёщенькой. Ну сделала их с Клавой немного похожими. chandni пишет: А кто прислал Олесе видео поцелуя Никиты и Сони? после нескольких просмотров разглядела, что и-мэйл был от Филиппа, жениха Сони
Бэла: Городок Тетюшев встретил их с Клавой и Никитой неприветливо, низко надвинув небо и поливая дождем из огромной лейки, спрятанной в тучах. Левандовский со смешанными чувствами шел по знакомым коридорам гостиницы – той самой, «Кантри-парк», в которой жил каждый раз, приезжая в этот город. Клава о чем-то щебетала за его спиной, Никита шел молча, а он шагал впереди, катил чемоданы – свой и Клавин - по мягким коврам коридоров и думал о своем. Он и не подозревал в тот первый свой приезд сюда, что эта поездка станет поистине судьбоносной. А если бы знал… Если бы. Где-то здесь, в этом городе она. Что-то делает, с кем-то разговаривает, готовит ужин, встречается с Ольгой или просто гуляет по улицам. Ну, нет, усмехнулся он: в такой дождь проблематично гулять, да еще будущей мамочке. Скорее всего, они с матерью и Лесей сидят на уютной кухне, пьют чай, что-то обсуждают, может быть, предстоящую свадьбу Ираиды Степановны. В сердце кольнула горячая игла: они с Леной вполне могли бы сейчас сидеть бок о бок, рука в руке, глаза в глаза и обсуждать их собственную свадьбу. И вот что из всего получилось! Возглас из-за спины вырвал его из глубоких раздумий: - Жень! Он обернулся. Клава стояла, скрестив руки на груди, у своего номера, Никита рядом с ней: - Далеко собрался, друг мой? Задумавшись, он не заметил, как проскочил двери их номеров. - Ладно, располагайся, я позже к тебе зайду, - с сочувственной улыбкой сказала его неугомонная тетушка. – Сходим в ресторанчик. Никита, ты давай размещайся и пойдем. Тот, тоже погруженный в свои мысли, кивнул и скрылся за дверью номера. В отельном ресторане его вспомнили: улыбчивая официантка предложила самый лучший столик у окна. Клава, единственная из их маленькой компании, была весела, заказывала свои любимые блюда, болтала, не умолкая, и искренне старалась их с Никитой расшевелить. Получалось у нее это все из рук вон плохо. Ужин проходил в тягостной обстановке под аккомпанемент Клавиных рассказов из жизни кинематографистов. В конце ужина прихлебывая душистый чай и заедая его внушительной порцией «Наполеона» Клава язвительно заметила: - Да, ребята! С таким настроением вам не к свадьбе надо готовиться, а к похоронам. Что за ёлки-метёлки? Где напор, энергия, полет фантазии? Где настрой на победу? Что за упадничество, я вас спрашиваю?! Евгений, потягивая вино, смотрел на струи дождя, стекающие по стеклу, и задумчиво заметил: - Ладно, Клав. Ты нам дай сегодняшний вечер для меланхолии. А завтра мы будем в полной боевой готовности. - Обещаете? – подозрительно прищурилась та. - Обещаем, - твердо ответил за двоих Никита. В коридоре они распрощались, и каждый скрылся за дверью своего номера. Евгений медленно прохаживался по номеру. Надо бы разобрать чемодан. И… вообще как-то собраться. Что с ним такое? Он остановился возле кресла, стоявшего у окна. Здесь она тогда поцеловала его. Сама. А он сошел с ума. Сразу, одномоментно. Набросился на нее словно голодный матрос после длительного плаванья вдали от берега. Он никак не мог ею насытиться тогда. А она отвечала тем же. И тоже была ненасытной, нежной и одновременно страстной. А потом он почему-то решил, что всё это чушь, блажь, ерунда, не стоящая того, чтобы перекраивать свою жизнь под эту упавшую на него «любовь». Он даже думал об этом свалившемся на него чувстве именно так – в кавычках. И элегантно, как ему казалось, избавился от Лены. Только забыл избавиться от себя самого: с собой никакой борьбы не получилось. Он сдался довольно быстро и без боя. И вернулся, чтобы завоевать ее вновь. А она бегала от него. Ух, как бегала! И он вдруг с оглушающей ясностью понял, что ничего-то из громадья планов, которые он с таким азартом напридумывал, не выйдет. Она ведь еще тогда сказала: все его затеи срабатывают, но только один раз. Они и во второй-то раз не сработали. Чего уж говорить про третий. Она тогда, перед свадьбой дочери, пошла к нему навстречу и простила его только потому, что он ничего не придумывал. Он просто пришел к ней, растерянный, неуверенный в себе, отдав себя в ее руки. Вряд ли она тогда это поняла, потому что никогда не умела использовать свою власть над ним. Она просто была с ним честна. Всегда честна. И сейчас он должен быть с ней честным. Так что надо собрать все его планы и выбросить на помойку, как ненужный балласт, который ничем ему не поможет. В дверь постучали. Клава протиснулась мимо него: - Так и знала, что не спишь. Ну, давай обсудим завтрашние мероприятия. - Нет, Клава. Отбой, - покачал он головой. Та обалдело вытаращилась на него: - Ты что, отказываешься от Лены? - Да никто не отказывается! - недовольно поморщился он. – Просто ты ее не знаешь так, как знаю я. Понимаешь, - он помолчал, - я ничего ведь тебе не рассказывал о нас… с Леной. Только, - жестко предупредил он, видя, как загорелись глаза у его любознательной тетушки, – не надо вставлять эту историю в ваши с Буркиным сценарии, иначе… - Пельмяш, за кого ты меня принимаешь?! – возмущенно вскипела Клавдия. – Что уж я, совсем без понятия? Евгений покачался с носка на пятку, засунув руки глубоко в карманы. - Ты же помнишь, Клава, с каким настроением я тогда ехал сюда? - Конечно, помню! Я еще предлагала тебе вместо твоих командировок жениться! То есть ты тетку родную послушал? Как же я раньше не связала одно с другим? – расплылась та в довольной улыбке. - Да не собирался я жениться, - с досадой махнул он рукой. – Я за Леной-то решил приударить от скуки. Нет, конечно, она мне сразу понравилась. Ну, я и ...активизировался. Включил тогда весь свой охмурительный аппарат на полную катушку. Правда, в процессе охмурения сам не заметил, как попал в ту же ловушку, которую строил для Лены. Когда понял, что завяз по уши, решил аккуратно устраниться. Ты знаешь, как я это умею. Тетушка согласно кивнула. - Нет, я сделал для нее все, что мог: и должность с зарплатой… - И ребенка, - перебила ехидная Клавдия. - Я же не знал тогда ничего. Да и она, как выяснилось, тоже поняла не сразу. Но я не об этом. Так вот. Я уехал тогда в Болгарию. И тут началась такая ломка! Нет, я первое время отчаянно боролся. Работал как проклятый. Ухаживать пытался за женщинами. В общем, все перепробовал, но забыть ее так и не смог. Вернулся в Москву, а там Журавлев предлагает этот проект – «Аленушкину горку». Ну, я и поехал. И вот тут, Клава, началось самое интересное… - Она тебя отвергла, - перебила его Клавдия. - Да еще как! Я строил ей ловушки, она их избегала. Я покупал платье к свадьбе ее дочери - она пыталась вернуть за него деньги. Я оплачивал ресторан для свадебных торжеств - она от него отказывалась. Я пытался выяснять отношения - она уходила от разговора. Я переманил на свою сторону ее мать и ближайшую подругу. Она никого не слушала. Я устроил засаду на нее в парке, даже оркестр заказал. И, в конце концов, объяснился с нею. Но она… Она заявила, что все мои уловки, шикарные подарки, цветы и прочие оркестры срабатывают только один раз. И вообще, мы с ней совершенно разные люди и вместе быть не можем. Что я вообще не способен к семейной жизни. - Ну, она права, - пожала плечами Клава. - Я тоже так считала. До недавнего времени. - В общем, она мне высказала всё это и ушла. И про ребенка не сказала ничего. - А ты? - А я поехал в аэропорт. К счастью, рейс отложили. И я приехал к ней. Наобум. Без подготовки, без плана. - А она? - А она меня вообще не ждала. И не успела подготовиться. И так …пошла ко мне навстречу. Сама. И улыбалась. Вот тогда я понял, что не зря отложили рейс, что не зря я решился на еще одну встречу с Леной. Правда, потом она немного опомнилась. Ни за что не соглашалась ехать со мной в Москву. Недели две её уговаривал. - Ну, уговорил же! - Ага. И так и эдак пытался. Я-то понял давно, что она – любовь всей моей жизни. А Лена упорно сопротивлялась. Я уж и не знал, что еще можно придумать. А потом… Баннер заказал у рекламщиков: фотографию нашу, три на шесть метров. И надпись: «Как долго я тебя искал!» Повесили возле мэрии, где она работала. Ну, все её и поздравили. Куда ей было деваться? - Ну, здорово, - протянула Клава. – И что баннер, всё ещё висит, или сняли? - Ольга сказала, висит. - Понятно. Второй раз на этом не сыграешь. Ну, Жень, неужели у тебя вообще никаких идей нет? Экспромтом опять хочешь взять? - Знаешь, Клава, какой самый лучший экспромт? – хитро прищурился он. - Ну? - Хорошо подготовленный и отрепетированный. - И что же это за рояль в кустах? - Слушай, угадала. Именно рояль! Сколько у нас до свадьбы Ираиды Степановны? – задумчиво проговорил Женя, доставая телефон. - Так. Мне нужен Аркадий Геннадьевич Рябоконь. - Рябо – кто? – ошеломленно переспросила Клава. - Как? – поразился Женя. – Тебе неизвестен Аркадий Рябоконь, выдающийся пианист нашей с вами современности? - Вообще-то нет! – насупилась Клава. - Ничего, познакомишься и оценишь. Хотя он, по словам Ольги, кажется, уже занят. - Так! Что это за намеки? – вскипела Клава. – И вообще! Ты можешь сколько угодно раскладывать свои рояли по кустам, а я завтра иду к Лене, и ты увидишь, как надо решать проблемы. ***************** Резкий звонок в дверь прервал веселье разгулявшейся компании. Лена, опередив всех, отправилась к выходу и, распахнув дверь, застыла с ошеломленным видом. За дверью обнаружилась Клава, которая ввалилась в прихожую и с театральным всхлипом протянула руки к Лене: - Леночка, ну что ж ты с нами делаешь? - Господи, Клава, откуда ты взялась-то? – растерянно проговорила Лена. - Ну, откуда я могу тут взяться – из Москвы, столицы нашей родины. А… я что, не вовремя? Что тут у вас происходит? – на ее голос из кухни в коридор вывалилось всё семейство и уставилось на них с Леной. - К свадьбе готовимся, - нехотя ответила Лена и захлопнула дверь за Клавиной спиной. - О! – только и сказала Клава, разглядывая взъерошенный вид бравого полковника, взирающего на нее поверх очков возмущенного пианиста, Лесю с растаращенными глазами и Ираиду, смотревшую на нее сквозь слезы с веселым изумлением. – Добрый день, господа! Ираида Степановна! Я от всей души вас поздравляю. У вас очень импозантный жених, – и Клава сыграла бровями гамму. Потом прижала руку к груди в просительном жесте: - Вы не против, если я у вас умыкну Елену? Лен, - повернулась она к той, – поговорить бы. Лена, помедлив, пожала плечами, а семейство в полном составе утянулось обратно на кухню. - Значит, к свадьбе? – тут же зашипела Клава. - Нет, Лен, мне это нравится! Женька-то чем хуже? Он вообще-то тоже хочет жениться, а ты его, можно сказать, бросаешь у алтаря! - Клава! - Не клавкай! Ты, мать, обалдела, что ли? Пельмяш там концы отдает, а тебе и дела нет! - К-какие концы? – ошеломленно выговорила Лена. - Последние! – шепотом рявкнула Клава. - С работы ушел! Страдает, как Мцыри в лапах тигра. Что ж так мужику-то своему не доверять? Взять и уехать без объявления войны! Лен, ну, ты же умный человек, ё-моё! - Вот именно поэтому и уехала, что наконец-то за ум взялась, - вполголоса огрызнулась Лена. - Ле-на! Да это недоразумение чистой воды, не-до-ра-зу-ме-ни-е! Ну, была давно какая-то история. Его знакомая уезжала по контракту в Америку. Нужен был штамп о замужестве, а среди ее знакомых один Женька с незапятнанным паспортом и остался. Она обещала сама аннулировать брак, но все никак не сподобилась приехать в Россию. Да у нее уже семья там, и муж! - Клава, дело ведь вообще не в этом! Он буквально накануне поклялся больше не врать. И вот ты мне объясни: как, ну, как можно забыть о собственном браке?! - Слушай, ну, он вообще обо всем на свете забыл из-за тебя, что тут непонятного! - всплеснула руками Клава. - Вот теперь вспомнил. Молодец, - горько усмехнулась Лена. - Ну да, вспомнил. На следующий же день подал на развод, благо Элька в Москве. Уже через пару недель будет холостой как огурчик. Всё? Поехали? - Куда, Клава? - Лен, домой – куда? - Спасибо, что-то не хочется. Я там уже была. Кроме неприятностей, гвардии его бывших любовниц, унижений, вранья нечего и вспомнить. - Как? А я? – голосом Карлсона с обидой протянула Клава. - Ну, вот разве что… - невольно рассмеялась Лена. - Дамы, ну где вы там, шампанское греется! – высунулся из кухни Аркадий. - Клава, - решительно сказала Лена. – Идем за стол, а потом договорим Та, поджав губы, посмотрела на Аркадия, потом на Лену и, энергично кивнув, направилась на кухню.
chandni: Бэла Молодец, Клава! хороший парламентёр из неё получается! Бэла пишет: и-мэйл был от Филиппа, жениха Сони какой молодец... в любви и на войне, как говорится... как всё-таки недоразумения и недопонимания портят жизнь... Никита тоже на рожон не лезет... повзрослел... Да и Женя окончательно понял, что все его фирменные планы охмурения не работают... Прогресс, однако! Как тогда Лена говорила... Бэла пишет: - Ты никогда не будешь спешить домой к ужину. Ну не такой ты человек. ей нужна честность и стабильность. И ему, как внезапно оказалось, тоже... Интересно, как всё-таки он позволил Клаве пойти решать его проблемы? Ведь она явно пришла к Лене, не к Олесе, хотя Никита тоже явно переживает и не находит себе места...
Бэла: chandni пишет: хороший парламентёр из неё получается! актриса по сути и психолог по профессии. chandni пишет: в любви и на войне, как говорится... да уж. Намудрили тут авторы: откуда у него почта Олеси? chandni пишет: Да и Женя окончательно понял, что все его фирменные планы охмурения не работают... Прогресс, однако! Ну хоть дошло, наконец. Лучше поздно чем... chandni пишет: как всё-таки он позволил Клаве пойти решать его проблемы? Да она особо не спрашивает никого
Бэла: Со всеми этими предсвадебными хлопотами Лена как-то подзабыла о своих переживаниях, чему она была несказанно рада. Ей просто некогда стало пережёвывать свои беды. Клава, попытавшись её уговаривать в первый момент и натолкнувшись на каменное противостояние Лены, в конце концов, оставила её в покое и с энтузиазмом творческой личности ринулась устраивать свадьбу своей будущей родственницы – Ираиды. Причем Лену как-то аккуратно оттеснили от всех хлопот, шептались, что-то обсуждали, ее в свои перешептывания не посвящая. Да Лене, честно говоря, было не до того. Она занималась переездом в их квартиру, откуда, наконец, съехали арендаторы, а потом – наведением порядка вместе с Лесей, которая с утра бежала в колледж, а вечером – на помощь маме. Лена с утра до вечера неспешно раскладывала вещи по местам, мыла, чистила, протирала, наводя красоту и уют. Прикидывала, куда она поставит кроватку для малыша. На УЗИ для определения пола ребенка идти не спешила. Анна Михайловна, было, заикнулась, но наткнувшись на страдальческий взгляд Лены, тему пока прикрыла, но твердо сказала, что через пару недель скриннинг будет просто необходим, и никаких возражений она не примет. А Лена просто не могла с собой ничего поделать: сразу вспоминала тот их совместный с Женей поход на УЗИ. Сразу подступали слезы, с которыми она вроде бы уже научилась справляться, но как только всплывала эта тема, ее просто скручивало внутри. В остальном же она чувствовала тихое блаженное спокойствие. Особенно, если не думать о будущем дальше, чем на неделю вперед. И не вспоминать ее бегство из Москвы. И причину этого бегства. Накануне дня бракосочетания они вчетвером сидели на их милой и уютной кухне, и Ираида Степановна, став вдруг серьезной, сжала руки у груди и проговорила: - Девочки мои, может, мы всё это зря затеяли? Ну, ведь, правда, мы с Сан Санычем совсем из разных опер: я - театр, а он - танк. Сейчас я могу от него сбежать домой, а после свадьбы так сделать у меня уже не получится. - Почему это, бабуль? – спросила Леся. - Потому что завтра я скажу ему «Да», и после этого все боевые действия закончатся, - объяснила та с улыбкой. – С этого момента я выкину белый флаг и - в горе и в радости и до конца. Вы думаете, с Коленькой мне было легко? С его… увлечениями? Он же был творческая личность, ему иногда нужны были эти …зигзаги. Но я понимала и прощала, потому что …очень любила его. - Мамочка, но ты же Сан Саныча любишь, это видно, - с улыбкой сказала Лена. - Ты тоже Женю любишь, это видно, и что? – встряла Клава, выразительно глядя на нее. Лена улыбаться перестала, а Ираида, разжав руки, легонько шлепнула ладошками по столу: - Так. Ладно, девочки мои. Я всё поняла. Душевные метания прекращаю. Давайте допьем чай и дружненько идем спать. Клавдия Васильна, может, останешься у нас? Я выделю тебе роскошный диван. - Нет, нет и нет! У меня куча звонков, Буркин там без меня рыдает, ассистентка новая, бестолковая, сценарист рвет меня на части. И еще кое-кто, - вновь выразительно посмотрела на Лену. Та ответила непроницаемым взглядом, и Клава, помешкав секунду, поднялась. – Так что встретимся завтра с утра здесь и… помчимся отдавать тебя, Ираида Степановна, в крепкие бронетанковые руки! Лена долго ворочалась в кровати, вставала, шла на кухню выпить воды, снова ложилась и снова вставала. Малышу видимо передалось её беспокойство, и он тоже толкался довольно ощутимо. «И еще кое-кто», сказала Клава, и ей сейчас представлялся Женя, лежащий на своей безразмерной кровати в подмосковном доме, огромном, холодном и неуютном, одинокий и тоже не спящий сейчас. В том что он, как и она, не спит в этот поздний час, она была уверена. Почему-то только теперь она задумалась о том, что ему тоже нелегко даётся их разлука. Она-то здесь кружится в семейных проблемах, занята с утра до вечера, в голове куча забот о маленьком, а Женя… Всё-таки напрасно она так с ним. Лена тут же попыталась рассердиться на него, но… У неё не получилось, пожалуй, впервые со дня её приезда. Почему-то все её тревоги и метания вдруг представились ей сейчас надуманными и глупыми. Ну, ведь, если говорить откровенно, разве стал бы он предлагать ей руку и сердце, если бы был женат? Ну, он же любит ее, она чувствовала это. А если что и не договаривал, так это чтобы ее не тревожить. Она вспомнила, как они ходили в центр йоги, а потом к врачу, как Женя трогательно разглядывал на экранчике их малыша, силясь понять, где там у него подбородок и на кого он похож. Лена вновь села на кровати и потянула к себе телефон. Может быть, позвонить ему? Она открыла контакты и с сожалением поняла, что телефона Жени у нее нет: он остался на той, «уволенной» симке. Ну, что же, завтра она возьмет номер у Клавы и наберет его. С этими мыслями она вдруг успокоено опустилась в подушки и заснула без снов. День начался ни свет, ни заря. Лена проснулась от маминого пения и, еще не успев открыть глаза, заулыбалась. Вот и хорошо, утро вечера действительно мудренее. Мама выбросила из головы все капитулянтские мысли и вполне счастлива. Впервые за эти долгие мрачные дни Лена вдруг почувствовала необычайное оживление, граничащее с восторгом. Она была почти счастлива в это утро. Сон как рукой сняло, и она, поднявшись с кровати, отправилась на кухню к выводящей рулады матушке. - Ой, Леночка, я разбудила тебя? - Мамуля, ты же мой колокольчик! Сегодня твой день. Ты можешь будить меня, можешь петь, танцевать, веселиться напропалую, тебе все можно. Я поздравляю тебя, дорогая моя, - с этими словами Лена прижалась к маминой щеке губами и крепко обняла. Та утёрла влажные глаза и смущенно разулыбалась: - Ленка, представляешь, я так счастлива сегодня, словно мне снова восемнадцать! – Потом встряхнула головой. - Так, я готовлю завтрак. А ты в ванную. Как же хорошо у нас дома, - и она снова запела. В десять нарисовалась Клава, раздраженная ранним подъемом, причем, после чашки крепчайшего кофе, пришедшая в своё обычное расположение духа. К одиннадцати пришел парикмахер Иван вместе с визажисткой Танечкой. И наконец из своей комнаты появилась заспанная Леся. «Четыре грации» переходили из рук в руки и через пару часов сияли красотой и очарованием. Дверной звонок прозвенел, когда они, проводив кудесников расчески, фена и косметички, от души хохотали, вертясь у зеркала в прихожей и шутливо подталкивая друг друга. Лена, оцепенев, замерла, даже отступила немного назад. Ираида кинулась к зеркалу поправлять причёску, а Леся стремительно подошла к двери и распахнула ее. На пороге стоял в элегантной фрачной паре никто иной, как Никита, держа в руках роскошный букет. Олеся остолбенело разглядывала во все глаза своего сияющего мужа и не говорила ни слова. Никита неловко опустился на одно колено и, протянув цветы своей растерявшейся юной жене, произнес, еле переводя дыхание: Я без тебя не могу жить, Мне без тебя и в дожди сушь. Мне без тебя и в жару стыть. Мне без тебя и Москва - глушь. Мне без тебя каждый час с год... Он набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить, но в последний момент едва успел вскочить и подхватить в объятия Лесю, которая, сдавленно пискнув, бросилась ему на шею. А потом он с оживлением, прижимая улыбавшуюся сквозь слезы Лесю к своему боку, срывающимся от торжественности голосом поздравлял Ираиду Степановну и приглашал проследовать в карету, которая ждет их у подъезда. И пора бы выдвигаться, а то лошади нервничают и съели весь овес, и вот-вот примутся за возничего. Лена с легким душевным трепетом ждала, что вслед за Никитой на площадке появится еще одно лицо. Но никаких лиц больше не обнаружилось, а Никита что-то хотел ей сказать, но в последний момент передумал, неопределенно улыбнувшись. Телефон Жени у Клавдии она так и не взяла: не до этого было в такое заполошное утро. Она решила отложить всё на потом. Возле подъезда и впрямь обнаружилась карета, запряженная двумя абсолютно спокойными лошадками. Правда при виде защебетавших от восторга нарядных «девочек» лошади заметно встревожились, запряли ушами и подозрительно стали коситься на своих шумных пассажирок. Никита помог всем устроиться в карете, а сам, украдкой пожав руку Лесе и заработав ее нежный взгляд, отправился на широкую банкетку к вознице. Возле загса прохаживался Сан Саныч, поминутно снимая фуражку и приглаживая волосы, и так бывшие в абсолютном порядке. Возле него суетился Аркадий, невероятно элегантный, повязавший в честь праздника яркий шейный платок. Немного в отдалении стояла взволнованная Виолетта и теребила роскошный букет, который постепенно превращался в некое подобие веника.. - О, труппа бродячих артистов в полном составе, - увидев их, иронично заметила Ираида и повернулась к спутницам. – Ну, что, пора спасать положение! Виолетта, похоже, сейчас обдерет весь мой букет, Аркадий закатит истерику, а Сан Саныч помчится в тир успокаивать нервы. И никакой свадьбы не получится. С этими словами она распахнула дверцу кареты, оперлась о руку предупредительно подскочившего Никиты и с грацией английской королевы сошла на тротуар. Сан Саныч, замерев, ошеломленно разглядывал явление своей невесты в полном сиянии красоты, элегантности и грации и пришел в себя только, когда Аркадий ткнул его локтем в бок и прошипел: - Друг мой, очнись, умоляю! Уйдет! После этой весьма своевременной реплики жених рванул к своей невесте и, осторожно сжав ее руки в своих больших ладонях, проговорил: - Радочка, как же я рад! А ты рада? - Я – Рада! Это совершенно точно, Сашенька! - смеясь отвечала невеста, поправляя элегантную кремовую шляпку, украшенную кружевами, цветами и жемчугом. Сбоку к ним подходили нарядные Оля с Сережей, за ними шла Фима, на крылечке толпились еще гости из филармонии, мэрии, а над ухом у Лены прогудело: - Елена Николаевна, я вас поздравляю. Она, вздрогнув, обернулась, и кивнула: - А, Илья Сергеич, здрасьте. И спасибо, что пришли. - Ну, как мама могла такое событие пропустить? – улыбнулся тот, потом спросил. - Как ваше здоровье? Лена с озорной усмешкой ответила: - Не дождетесь, - чем ввергла Илью Сергеевича в невероятное смущение. Чтобы сгладить неловкость, пожала ему руку, он же ее руку не отпустил, а, потянув к себе, положил на сгиб локтя и предложил проводить ее внутрь. Она пожала плечами и, чтобы не обидеть его, согласилась. Они поднялись вместе со всей компанией в зал торжеств. После всей обязательной процедуры бракосочетания, обмена кольцами, первого поцелуя новоиспеченных молодоженов в центр зала вышла Леся и объявила: - Когда-то мы с Никитой, - она бросила обожающий взгляд на своего молодого мужа, - за неделю подготовили наш танец. Это было замечательное испытание, хотя и не самое главное в жизни, но – первое. - Никита ответил ей смущенной улыбкой. - Бабуля, ты у нас - личность творческая, поэтому справишься и без подготовки. Так что я объявляю первый танец наших молодоженов! Сан Саныч с поклоном протянул руку Раде и вывел ее в центр зала. Аркадий и Виолетта перешли к маленькой импровизированной площадке, где стоял музыкальный синтезатор, и где уже сидели коллеги из струнного трио Виолетты, сжимая в руках инструменты. Все четверо заговорщически переглянулись, сыграли вступление вальса, а Илья, склонившись к Лене, прошептал ей на ухо: - Что-то они задумали. Лена, пожав плечами, также на ухо Илье ответила: - Представления не имею. Для меня это тоже сюрприз, - и замерла при первых звуках низкого обволакивающего голоса. Ты у меня одна словно в ночи луна. Словно в году весна, словно в степи сосна. Нету другой такой ни за какой рекой, Нет за туманами, дальними странами. Она подняла глаза: возле музыкантов стоял Женя и без улыбки смотрел на нее странно потемневшими глазами. Ей показалось, что время совершило скачок, и она перенеслась в тот далекий вечер, когда Женя в караоке-баре впервые спел ей песню. О любви. Она забыла, как дышать, забыла, где она находится, забыла, что рядом с ней стоит Илья. Она смотрела только на Женю и насмотреться не могла. А он продолжал: В инее провода, в сумерках города. Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда. Чтобы гореть в метель, чтобы стелить постель, Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь. Горло сдавило: он так хотел маленькую принцессу, а она все время уговаривала его не настраиваться на то, что у них обязательно родится дочь. И вот он поет вроде бы чужие слова, но они так совпадают с его собственными. Он склонил голову и, глядя на нее исподлобья, медленно пропел-проговорил последний куплет: Вот поворот какой делается с рекой. Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой, Можешь раздать долги, можешь любить других, Можешь совсем уйти, только свети, свети. Он замолк. Ираида и Сан Саныч застыли в центре зала, глядя друг на друга с блаженными улыбками. А гости через мгновение оглушительно зааплодировали и певцу, и молодоженам. Началась суматоха с вручением цветов, поздравлениями, поцелуями. Лена, наконец, отняла у Ильи руку и, сплетя пальцы у груди, смотрела над головами суетящихся гостей на Женю, на лицо, на склоненную темноволосую голову, смотрела в его глаза и чувствовала, как же она соскучилась по нему, и удивлялась, как она могла быть без него все эти долгие недели. И с болью в груди понимала: ей всё равно, что у него было раньше, он нужен ей весь со всеми его недостатками, с его непрошибаемой уверенностью, что он знает, как лучше, как надо, с его безудержным стремлением защитить её ото всех и вся. Всё это пронеслось в голове за какие-то секунды. Заслоняя ее от Жени, перед ней вырос Илья и, настойчиво взял ее за руку: - Лена! Она не понимала, что происходит, зачем здесь Илья, зачем он закрыл от нее Женю, куда он ее тянет. Она машинально пошла за ним, оказавшись, в конце концов, в толпе поздравлявших. А когда посмотрела на импровизированную сцену, Жени уже там не было. Она тщетно искала его глазами. С его ростом он никак не мог затеряться здесь: не так уж много народу было в зале. В голове был невероятный сумбур. Ей что-то говорил Илья, глядевший на нее с мрачной решимостью, подбежала Леся и тоже что-то шептала ей на ухо. За Лесиным плечом маячил Никита, смотревший на нее с принужденной улыбкой. Вдруг все звуки ожили, она пришла в себя после наваждения и услышала сердитый шепот дочери: - …он так переживал, так готовился. Ну, зачем ты с ним так, мам? - Леся, я не понимаю, о чем ты? - Мам, дядя Женя, он… он ушел. Он решил, что ты, …что вы с Ильей Сергеичем. Ну, я ведь знаю, что это неправда. - Это правда, Олеся, - вдруг встрял молчавший до сих пор Илья. – Я давно хотел сказать, …то есть спросить, …вернее, предложить. Лена, выходи за меня.
chandni: Бэла Так трогательно! Эх, Илья, Илья... ничего то он не видит и не чувствует... хотя... наверно, попытаться стоило... а вдруг? Но пока Женя маячит на горизонте, у Ильи явно нет шансов... Бэла пишет: «Четыре грации» переходили из рук в руки и через пару часов сияли красотой и очарованием. Рада за Никиту и Олесю. Думаю, они многое успели понять за это время... Бэла пишет: Намудрили тут авторы: откуда у него почта Олеси? этакий лихой ход сценариста... Похоже, Лене всё-таки придётся сделать шаг навстречу... И даже Клаве её подталкивать не придётся. Время всё-таки всё расставляет на свои места... гнев уходит, а что-то глубинное, настоящее остаётся... А сам Женя то зачем сбежал? Обычно он не боялся трудностей... Бэла пишет: лошади заметно встревожились, запряли ушами как это? В смысле зашевелили?
Бэла: chandni пишет: Но пока Женя маячит на горизонте, у Ильи явно нет шансов... ага, никаких! chandni пишет: Время всё-таки всё расставляет на свои места... гнев уходит, а что-то глубинное, настоящее остаётся... Ну да, люди все взрослые. Клава и сама говорила, дескать, бесполезно Лену заставлять, сама должна принять решение. chandni пишет: А сам Женя то зачем сбежал? мож в туалет надо человеку... chandni пишет: как это? В смысле зашевелили? есть такое: "прядать ушами" Тут ошибка вкралась: надо бы "запрядали ушами"
Бэла: Он увидел ее сразу, как только вошел в зал через боковую дверь. И - дрогнул. Она стояла в толпе гостей в свободном голубом платье, едва скрадывавшем округлившийся живот. И, господи, как же она была хороша! Ему показалось, что она стала даже еще красивей, потому что лицо её теперь освещалось каким-то внутренним сиянием. Она машинально заправила прядку волос за ухо тем самым таким его любимым и узнаваемым жестом, и у него даже во рту пересохло от желания поцеловать ее прямо сейчас, прижаться губами к шее возле ушка, чтобы она, ахнув, обняла его тонкими руками. Она всегда так реагировала на эти его поцелуи! А Лена всё ещё не замечала его и с легкой улыбкой скользила взглядом по залу, по людям, по потолку, украшенному лепниной и люстрами. А рядом… У него даже в глазах потемнело. Рядом, вцепившись в ее руку, стоял Полуяров, его давний полусоперник, полуухажер Лены. «Полу-» потому, что он, Евгений, никогда не принимал того всерьез. Ну, какой, к черту, это соперник самомУ Левандовскому? Чушь, да и только! Впоследствии он почему-то никогда не спрашивал Лену об этом человеке. Да что там, он и думать про него забыл! Были поважнее дела, чем бывшие ухажеры. А этот бывший склонялся к ней, что-то нашептывая на ухо. И Лена, склонив голову, тоже что-то отвечала ему. И стояли они вдвоем, как чертовы голубки! У него даже руки зачесались взять этого самого Илью да и выкинуть в окно. Ну, или, на худой конец, спустить с лестницы. Чтобы он и думать забыл о Лене на веки вечные. Осуществить задуманное ему помешал никто иной, как Аркадий, который, взмахнув бровями, послал ему сигнал к началу и опустил руки на клавиши. Скрипка, альт и виолончель дружненько вздохнули и вывели первые аккорды нежной минорной мелодии. Он выбрался из своего укрытия за высоченными колонками, странно чуждыми в этом бежево-золотом зале, поднял микрофон и запел. Он увидел, как Лена, сильно вздрогнув, вскинула на него расширившиеся глаза да так и застыла. Улыбка медленно сползла с ее лица. В ее глазах не было ни горечи, ни боли, только странное оцепенелое выражение. Она смотрела на него, продолжая держаться за этого Илью Сергеевича, словно тот был неким спасательным кругом. Видимо, спасением от него, Левандовского. В груди стало так больно, что последний куплет он не спел, а почти проговорил. И вдруг понял, ЧТО он ей сказал в этих последних строчках песни: «можешь любить других, можешь совсем уйти…» В зале повисла тишина, а Лена всё продолжала смотреть на него, не отрываясь, сильно побледнев. Её вдруг заслонил от него этот назойливый Полуяров. Она же не спешила вырваться от него, а, отвернувшись, послушно отправилась, держа его под руку, в центр зала поздравить матушку с ее теперь уже законным мужем. Евгений заметил расстроенный взгляд Леси и почему-то виноватый – Никиты в его сторону. Ну, уж нет, жалости в свой адрес он не потерпит. Евгений резко развернулся и вышел в ту же боковую дверь, откуда пришел. В голове почему-то крутилась дурацкая фраза из отечественного мультика: «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес». Он прошел длинным коридором, огибая нарядных людей, которые толпились здесь, ожидая своей очереди. Потом в конце увидел аварийный выход и, толкнув дверь, оказался на длинном балконе. Было довольно тепло, но балкон оказался пустым в эти минуты. Всех, конечно же, занимало то, что происходило внутри здания. Никому и в голову не пришло стоять здесь в одиночестве. Никому, кроме него. Он с силой захлопнул жалобно всхлипнувшую дверь, после чего привычным жестом засунул руки глубоко в карманы и с силой втянул в легкие приятно пахнущий осенней свежестью воздух. А что, собственно, произошло? Да, нет, ничего особенного. Просто Его Лена пришла на свадьбу с посторонним мужиком, который давным-давно наворачивает круги вокруг нее, почему-то оказываясь рядом в самые неподходящие моменты. И Лена охотно всегда идет с этим Ильей Сергеевичем, «прекрасным педагогом нашего гуманитарного колледжа». Смотрит на него с улыбкой. И здесь всё это время наверняка была с ним, прогуливалась по аллеям, сидела в кафе, ходила в филармонию на концерты. Так какого черта ты сейчас позорно сбежал с поля боя, оставив свою жену, своего ребенка на этого Песталоцци, будь он хоть трижды прекрасным педагогом?! Да потому что он и представить не мог, что кто-то может занять его место. Он все эти недели напряженно думал только об одном: как убедить Лену вернуться, что сделать, чтобы вызвать у нее восхищение, восторг, снова увидеть ее любящий взгляд. Никаких… кавалеров возле нее он просто не ожидал. Какие кавалеры, она же Его Лена и ничья другая! Кулаки сами собой сжались в карманах. И немедленно разжались. Вообще-то у твоей обожаемой тещи сегодня день свадьбы. И это не дело вносить сумятицу в ряды молодоженов и сочувствующих. Надо вернуться и отправить этого педагога… в гуманитарный колледж! Женя решительно тряхнул головой и твердым шагом направился к двери, взявшись за ручку. Ручка щелкнула, печально обвиснув в его руке. Дверь даже не шелохнулась. Только этого не хватало! *************** - Лена, выходи за меня. - Что?! – в один голос спросили Лена и Леся. Полуяров от неожиданной своей храбрости вдруг запнулся и отступил немного назад. - Лесик! Лесик! – послышалось сбоку, и на них налетела Фима. – Ты чего здесь? Пойдем-пойдем, ты же Раду еще не поздравил. – Она вцепилась в его руку и утащила в сторону. Лена и Леся с открытыми в изумлении ртами переглянулись, и Лена спросила: - Не поняла? Что это было? Леся в раздражении дернула плечиком: - Что-что! Замуж тебя, мама, позвали. Только как же дядя Женя?! Лена тут только очнулась: - Женя, господи! Да куда же он… - Елена Николаевна, хотите, я поищу? – сунулся к ней из-за плеча Леси Никита. - Нет, нет, Никита, вы идите к маме. Сейчас надо будет зал освобождать. Организуйте тут, а я сама. Мне надо будет с ним… - Та-ак, - возле нее нарисовалась Клава с довольной улыбкой. – Ну как тебе мой пельмяш? По-моему, он был просто бесподобен! - Да, как всегда, - нервно усмехнулась Лена и попыталась сбежать. - А где он кстати? – недоуменно оглянулась Клава. - Не знаю! – всплеснула руками Лена. – Увидел меня рядом с …Ильей Сергеичем и… ушел куда-то. Но это же просто ...недоразумение! Неужели не понятно? - Серьезно? – ёрнически прищурилась Клава. – Таки недоразумения всё же случаются, и всё не так, как кажется? - Клава, ну что ты издеваешься?! Я уже сто раз поняла, что была не права! Только где теперь Женю искать? - Ну, что же, гости дорогие! – радостно возвестила Ираида, держа под руку своего новоиспеченного мужа. – А сейчас приглашаем вас на теплоход, где продолжим праздновать! Гости шумною толпой двинулись к парадным дверям, Лена же вырвавшись, наконец, от назойливой Клавдии, быстрым шагом пошла к боковому выходу, куда, по ее мнению скрылся Женя, и где она твердо намеревалась найти его и всё объяснить. Она прошла по длинному коридору, подергала дверь аварийного выхода. Та была заперта. Лена, помедлив, оглянулась и бросилась к еще одной лестнице. Выбежав на улицу, она посмотрела налево, направо: это была торцевая сторона здания. Сверху послышалось какое-то шуршание. Лена подняла голову и обомлела: на балконе второго этажа, зацепившись за решетку снаружи, спиной к ней стоял Женя и, кажется, собирался спрыгнуть вниз. Горло ее вдруг сжалось, и она смогла только сдавленным шепотом пискнуть: - Женя, нет… Женя, не слыша ее, продолжал осторожно передвигаться по наружному козырьку к колонне, и она, сглотнув комок в горле и набрав в легкие воздуха, крикнула изо всех сил: - Женя! Не делай этого! От неожиданности тот вздрогнул, нога в стильной туфле вдруг поехала на осыпающемся карнизе, и он повис, уцепившись за решетку балкона. На ее крик из-за угла прибежали Никита с Лесей, за ними, отдуваясь, примчался Сан Саныч, следом подтянулись все гости. Женя, чертыхаясь, подтянулся на руках и, крепко утвердив ногу на козырек, смог развернуться лицом к собравшейся внизу толпе. - Женя, я прошу тебя! Прости меня, пожалуйста, за всё! Я люблю тебя, Женя! – взывала к нему Лена, сжав руки возле груди в мольбе. - Лен, ты чего? – с недоумением спросил тот. – Просто дверь на балкон захлопнулась, и я хотел спуститься по колонне... - Это… правда? – сквозь слезы переспросила Лена. - Ну, конечно! – рассмеялся Евгений. – Сейчас я… - с этими словами он развернулся, чтобы, наконец, осуществить спуск. - Женя, нет! Евгений Николаич! Женька! Евгений! – заорали все хором, а Никита крикнул: - Подождите! Я сейчас выломаю эту дверь! Елена Николаевна, не волнуйтесь только, вам вредно, - и он умчался за угол. Пока Женя перелезал обратно через перила на балкон, дверь, наконец-то, распахнулась, вбежал Никита, помахал сверху всем, после этого они оба скрылись в проеме, чтобы через несколько минут появиться из-за угла с радостными улыбками. Леся бросилась к Никите на шею, а Женя подошел к Лене, которая стояла, слегка покачиваясь на ослабевших ногах. - Женя, я… Прости меня за всё, - бормотала она, вцепившись дрожащими пальцами в лацканы его пиджака. - Ну, что ты, Леночка, ну что ты, - тихо смеясь, отвечал он, поглаживая ее руки. – Всё хорошо! - Никаких других мне не надо, и уходить я не буду, и дочку тебе рожу. - Лена, ты простила меня? Ты вернешься? - снова и снова спрашивал он, а она кивала, судорожно всхлипывая. Слезы против воли текли из глаз, и Женя, подавшись к ней, тихонько шепча на ухо милые глупости, сцеловывал с ее щек соленые светлые капельки, притискивал к себе жадными руками, И она в конце концов шепнула ему прямо в ухо, отчего у него немедленно замерз позвоночник: - Жень, ты меня задушишь. Тогда он чуть ослабил объятия и всё смотрел в её голубые глаза в мокрых ресницах. Смотрел на её губы и, примерившись, вновь прижался к ним. И тут сбоку налетела Клавдия и со смехом забубнила, чтобы они прекращали тут на глазах у изумленной публики изображать интермедию «горько», потому что свадьба сегодня вовсе даже не у них, а они сами, дураки, виноваты, что так тянут, ни у кого уже нервов нет ждать, когда же они поженятся. И они, смутившись, отлепились друг от друга. Но Женя не смог совсем быть без нее, поэтому тут же схватил ее за руку и притянул к своему боку. И они пошли к гостям, которые смеялись, переговаривались, в общем, старательно делали вид, что ничего тут не происходит эдакого. Наконец, все расселись по машинам, молодожены – в карету, и отправились на теплоход «Петрович», где их уже ждали накрытые столы. Свадебное веселье закружило их. Они вместе с гостями танцевали, поднимали тосты, и Женя снова пел. А потом они сбежали от всех на палубу, и он кутал ее в полосатый плед, стопку которых обнаружил возле выхода. А она, уютно устроившись в его объятиях, тихо смеялась и говорила, что видела однажды во сне, что они вот так стояли на палубе, и он ее обнимал и укрывал пледом. Он же притворно сердито ворчал, что она мало того, что в его сердце заняла всё место, но и в сны его проникла. И что он тоже видел этот сон. А Лена хохотала и говорила, что он все выдумывает, чтобы сделать ей приятное такой романтичной историей. Они не успели до конца выяснить, кто у кого подсмотрел сон, как на палубу высыпали остальные гости и молодожены, и Оля закричала, что сейчас будет салют. И с островка, мимо которого они медленно проплывали, вдруг как жахнуло, и в небо взлетели светящиеся кометы, и там распустились невиданных размеров цветы. Все небо осветилось яркими всполохами разноцветных огней, и все заорали от восторга, как дети. Веселье близилось к концу, и теплоходик, осторожно развернувшись, двинулся к причалу. Женя, чмокнув ее в макушку, ушел кому-то звонить и снова что-то устраивать и улаживать, а возле её правого локтя вырос Илья Сергеевич: - Лена, я… - Илья. Не нужно ничего говорить, - с виноватой улыбкой положила она ему ладошку на локоть. – Я очень… благодарна тебе за всё. Но я …я его так люблю. - Да я понял, Лена. Просто мне показалось, что тебе нужна помощь. Что ты расстроилась из-за его появления там, в ЗАГСе. Вот и хотел так… поддержать тебя. В этот момент к ним подбежала Нина, бывшая секретарша Левандовского и, взяв Илью Сергеевича под руку, заторопилась: - Илья Сергеич, могу я вас похитить? Леночка, ты простишь нас? Тот вдруг смутился и, неловко кивнув Лене, с улыбкой отправился за Ниной, что-то со смехом шептавшей ему на ухо, и вместе с ней смеялся, даже плечи тряслись. Лена с улыбкой покачала головой, глядя им вслед. - Что-то случилось? – к ней подходил Женя, закончивший свои организационные дела. - Нет, если не считать того, что, кажется, Илья Сергеич попался. - Ну, вот и хорошо. Надеюсь, Ниночка выбьет из его головы все мысли о чужих невестах, - хитро усмехнулся тот, а Лена ахнула: - Твоих рук дело? - Чего это – моих? - обиженно протянул Левандовский. – Просто Нина,… ну, …по привычке стремится угодить своему бывшему боссу и улавливает малейшее движение бровей этого самого босса. А то, как я отношусь к твоему Илье Сергеичу, ни для кого не секрет. - Никакой он не мой, - возмутилась Лена. - Конечно не твой! – усмехнулся тот, целуя ее в висок. – Он теперь Ниночкин. И вряд ли она выпустит его из рук!
chandni: Бэла Как же здорово ты пишешь! Особенно когда у тебя руки не связаны! Ура-ура! Они помирились! Бэла пишет: Просто мне показалось, что тебе нужна помощь. Что ты расстроилась из-за его появления там, в ЗАГСе. Вот и хотел так… поддержать тебя. ха! О как! Отмазался, молодец! Бэла пишет: Он теперь Ниночкин. И вряд ли она выпустит его из рук! вот уж воистину всем сестрам по серьгам! Надеюсь, у них всё получится.
Хелга: Бэла Вот, пока мужик на карнизе не повиснет, нет ему прощения. Замечательно, все конфликты логично и ловко разрешены, все счастливы. Люблю хэппи-энды!
полная версия страницы