Форум » Авторы Клуба » Жизнь в формате штрих-кода - 4 » Ответить
Жизнь в формате штрих-кода - 4
Бэла: Название отражает, что некто вовсе не ленится 1. Жизнь в формате штрих-кода 2. Автор - Бэла 3. Размер - как пойдет. 4. Тема - о нашем о девичьем и вечном Готовые главы на сайте - http://apropospage.ru/zabava/sof4/sof4_1.html
Бэла: Юлия а вот про несовпадение возрастов - кстати, вариантище! Зрелости этой у нее взяться неоткуда, это верно. Дорасти бы надо бы деве.
novichok: Бэла , ну ты теперь понимаешь, что мы тебя и Муза в покое не оставим? Такие страсти накалила...
Бэла: Солнышки, убегаю! Баня кипит уже, а у мене такой бронхит, такой бронхит. Но вечером я (если Муз отпустит, а дочь впустит - в свой комп) опять буду ваша. Интересненько, до чего вы тут, хм, договоритесь?
Цапля: novichok Да, совпали прям. Юлия пишет: В том, что касается межполовых отношений, она человек не только импульсивный, но и незрелый. Юлия Я здесь с тобой соглашусь, совершенно. Именно то, что я хотела сказать, но в силу скудости лексикона не смогла. Возможно, это то, что именуется эмоциональной незрелостью... Но тогда вопрос автору: именно этой оценки мотиваций Маши она добивалась - сознательно?
Юлия: Бэла пишет: Может быть в силу ее профессии, суть вечной работы со Словом - юристы вынуждены много слов читать и именно в словах искать тот самый Великий Смысл. Хотя вот написала это и поняла, что мы, читатели канцелярского бреда, как правило ищем смысл за словами, между строк. Скорее, профессию она выбрала, исходя из того же желания - найти правильно-сформулированное решение, которое обеспечивает устойчивое положение, безопасность и движение вверх. В мире эмоций, где форма и формулировка - вещи зыбкие и ненадежные, она терпит крах и убегает, стараясь не "вляпываться". Потому ее "любовная" сторона жизни так бедна событиями, потому она и выросла, оставшись на уровне юной барышни. Это очень часто встречается, и именно в карьерно-успешных дамах.
Юлия: Цапля пишет: Но тогда вопрос автору: именно этой оценки мотиваций Маши она добивалась - сознательно? Да кто ж автора-то спрашивал?! Они же - эти герои и героини - они же норовят все по-своему. Такая она Маша уродилась! И автору поздно пить боржоме на этом этапе сочинения: хоть ручку сломает, клавиатуру выбросит, а Марусю не переделает.
Marusia: Бэла пишет:перо мое мчится куда-то, я только держусь за его хвостик и покрепче, чтобы не оторваться на поворотах. Раз уж оно так разбушевалось нам всем на радость, ты уж его не останавливай, только держись покрепче Бэла пишет: Текст в первоначальном варианте и вправду смотрелся жестким, уж я его смягчала-смягчала и досмягчалась до Станиславского ладно, не хотите помогать, буду искать середину. Вот её родимую и ищи. А кто ищет,... - ну ты знаешь Платошина бронетанковость ведь никуда враз не делась, проглянуть-то она должна. О Машиной эмоциональной недозрелости Юлия все очень точно сказала, и мне еще нравится версия о Марьиной профессиональной приверженности к точности формулировок и юридической дотошности к вымолвленному слову. А так, да - одна надежда на Веру Львовну
Одинец: Бэла спасибо за продолжение. Бэла пишет: Я, видимо, перестаралась немного, смягчив и расцветив его ... "предложение". В моем "бумажном" файле все это прямо скажем звучит, как: любовь у меня была, а с тобой я хочу просто жить, ты мне подходишь. Мне показалось, что суть-то все равно одна, как ни расцвечивай. И вне зависимости от того, какие в действительности чувства там бушуют в душе Платона, я вполне понимаю Машу. Да, возможно это незрелость, да, все себе во вред, но... так по-королевски, - "или все, или ничего". Но как представлю, как она, бедняжка, страдает и грызет себя после этого отказа... Ужас. А с другой стороны отрадно, что Платон ведет себя так по-мужски честно. Я не ожидала такого поворота, и обрадовалась, что все так непросто. Цапля пишет: Он ведь ее любит, не так, как умершую жену, по-другому - это не удивительно, любовь юности отличается от зрелой любви, любви опытной, более осторожной, она будет присыпана пеплом, но от этого не перестанет быть Любовью... Очень хорошо сказано. Вот только для Маши пока гораздо лучше оставаться одной, чем смириться с той ситуацией, что была высказана Платоном на словах. Потому что на мой взгляд, ничто так не губительно для женщины, как уязвленное самолюбие. Желаю автору скорейшего выздоровления!
Хелга: Бэла Автор, дорогой, здоровья тебе! Одинец пишет: Потому что на мой взгляд, ничто так не губительно для женщины, как уязвленное самолюбие. Вот, именно оно. С теорией Юлии насчет эмоциональной незрелости совершенно согласна, но и уязвленное самолюбие здесь играет не последнюю роль. Как часто оно мешает слышать друг друга и понимать. Понимаю и мотивы автора и наверное, логичность поступка Маши, но не принимаю душевно...
Юлия: Хелга пишет: Понимаю и мотивы автора и наверное, логичность поступка Маши, но не принимаю душевно.. Ты же сама знаешь, какие они упрямые эти герои: что хотят, то и воротят. Вот и Бэла: билась, бедная, билась. А в конце концов все равно пошла за Машей. А то, что герои в результате кому-то нравятся, а кого-то раздражают, это неизбежно. Мы все разные. И это прекрасно.
Бэла: Ну вот, леди, благодаря вам я наконец поняла, что именно написала, и радует более всего, что логика таки есть. самолюбие наверняка тоже сыграло, а как же. И его это "познакомлю с сыном" будто одномоментно перещелкнуло их отношения в другой уровень, в другую совершенно сферу, где она почувствовала себя не слишком уютно и уверенно. И самое отрадное для меня как для автора вот это: Юлия пишет: герои в результате кому-то нравятся, а кого-то раздражают, это неизбежно. Мы все разные. И это прекрасно. Знали бы вы насколько ЭТО прекрасно, эхх... Спасибище всем еще раз, что читаете
apropos: Бэла Ну, устроила всем встрясочку, дорогая, и отменно у тебя это получилось. Платошу жалко ужасно, а Маша еще поймет, что не все мужчины могут - как в кино - на коленях, с розами и нужными словами.)))) Раскрутилось все отменно - и в разные стороны. Теперь вот закрутить... Одна надежда на мудрую маму.)))
ДюймОлечка: apropos пишет: Одна надежда на мудрую маму Почему только на нее, может Платон как истинный мужчина - мудрый и решительный - возьмет дело в свои руки? Такой поворот вполне может быть, разве нет?
Бэла: Крылья, ноги Мама, Платон... Главное - Маша! (*вздыхая* бедняжка, никто на нее не ставит, эх!)
Бэла: «Ну, и что ты так дергаешься? В чем проблема-то?» «Ну, конечно, какие тут проблемы?! Просто Верочка Львовна вчера, наверняка, позвонила своему обожаемому сыну и уже выяснила, что ты - никакая не Платошина подружка, чем и была интересна, а вовсе даже постороннее существо!» Маша немедленно вообразила в самых сочных красках, как Вера Львовна открывает дверь и светским тоном предлагает визитерше отправляться быстро-быстро подальше и забыть сюда дорогу. Ну, или нет, не так, еще хуже: ее вежливо приглашают к столу. И они сидят минут двадцать, разговаривая вежливыми голосами на отвлеченные темы, после чего вежливая хозяйка дома поднимается, вежливо давая понять гостье, что она, Маша, может катиться на все четыре стороны. Ну, или на восемь. Или даже на шестнадцать - есть ведь в моряцкой навигации еще такие двойные, тройные направления: норд-норд-ост там, ну или зюйд-зюйд-вест на худой конец. После этих мыслей Машу сдувало с кровати, она неслась на кухню заваривать чай, который выпивала громадными глотками и опять плелась в постель. Уснуть опять же не удавалось, поскольку выпитое немереное количество чаю гнало ее в туалет. После ночного курсирования по квартире проснуться Маше удалось только в одиннадцать. Перед этим ей приснился сон, что она опоздала к Вере Львовне, и та, с недоумением оглядев примчавшуюся Машу с ног до головы, ледяным голосом спросила: «Вы кто, девушка, я не помню!» И Маша поняла, что она опоздала не на час, не на день – она опоздала на несколько лет. Ужас вырвал ее из мучительного сна, и она долго сидела, не понимая, на каком она свете и на какие еще встречи безвозвратно опоздала. Потом увидев, что если она так и будет сидеть, то сон непременно станет явью, а этого ей не хотелось. Подходя к дому Веры Львовны, Маша купила у какой-то бабульки букетик нарциссов, посчитав, что будет хорошим тоном прийти не с пустыми руками. Вопреки ее предубеждениям, навеянным, несомненно, ночными размышлениями и дурацким предутренним сном, Вера Львовна встретила ее очень даже приветливо, цветам обрадовалась, Машу потащила в комнаты, где, взяв инициативу в свои руки, обрушила на нее кучу всякой информации о своей поездке, сопровождая все это демонстрацией янтаря, который ей посчастливилось найти на берегу моря, с показом фотографий ее на фоне всяких достопримечательностей в компании жизнерадостных женщин и мужчин элегантного возраста. Затем наступило время того самого легкого пирога со взбитыми сливками, который вызвал вчера у Маши такой взрыв эмоций. Во время чаепития Вера Львовна благосклонно уступила трибуну Маше и выспросила у той буквально все: о ней самой, о ее работе, о родных, о ее увлечениях. Маша даже, расхрабрившись, рассказала несколько довольно забавных и курьезных историй из своей юридической практики, которые ее собеседницу здорово развеселили. В общем, время промчалось стремительным экспрессом, и Маша, спохватившись, заторопилась: ей надо было еще успеть к родителям за город - отвезти продукты и кое-какие садовые инструменты. Вера Львовна с воодушевлением пригласила Машу бывать у нее почаще и «развлекать старушку», на что Маша горячо запротестовала: дескать, старушек развлекать будет крайне проблематично, поскольку никаких старушек она здесь что-то не увидела. Расстались они, очень довольные друг другом, причем обоюдно, как показалось Маше. И только дома, встав под душ, она вдруг осознала, что о Платоне не было сказано ни единого слова. Отношения с Верой Львовной одним сеансом обеда с пирогом не ограничились к немалому удивлению Маши. К тому же жила она неподалеку от нынешнего Машиного пристанища. Пару раз Маша забежала к своей новой приятельнице по ее просьбе после работы. Та хотела спросить Машиного совета сначала по поводу новых штор, потом – по поводу каких-то юридических тонкостей в пенсионном законодательстве, которые Вере Львовне непременно нужно было выяснить именно у Маши. В конце следующей недели Вера Львовна снова позвонила с просьбой «забежать вечерком на ужин, если Машенька не занята», и Маша пообещала закончить поскорее все свои дела. Вера Львовна встретила ее в неизменно хорошем настроении в окружении удивительных ароматов, доносящихся с кухни (там по уверениям хозяйки их дожидалась форель, запеченная в фольге), но перед этим, усадив Машу в кресло, с заговорщическим видом удалилась, а вернувшись, вручила ей два билета на популярнейший спектакль в Пушкинском театре. - Маша, вы непременно должны пойти. Я, к сожалению, не смогу, а дать пропасть таким билетам – это преступление века, вы согласны? Вижу, что да. Итак, эти билеты – ваши. Я надеюсь, вам есть кому передать второй билет, не так ли? Уши загорелись так, что Маше показалось - они сейчас вот-вот возьмутся пламенем, и потушить их вряд ли будет возможно. Она поднялась, оправив юбку, пригладила волосы: Вера Львовна с легкой улыбкой наблюдала за ее взволнованными действиями. - Вера Львовна, я… дело все в том… дело в том, что я…. что мы… - Маша, Маш, ну что вы как на параде, - с непередаваемой интонацией произнесла Вера Львовна, продолжая улыбаться. – Вы волнуетесь? Напрасно. Вы, наверное, хотите сказать, что вам не с кем пойти в театр, так? Маша замотала в отчаянии головой и выпалила: - Нет! Вера Львовна, я не сказала вам... Дело в том, что мы с …Платоном, мы не … не встречаемся больше. Простите, я должна была сказать сразу, а я … - А вы промолчали, и в итоге у нас с вами завязались, так скажем, отношения. По-моему, это того стоило. – Вера Львовна прошлась по комнате, потирая руки, потом решительно остановилась перед Машей и скомандовала. – Значит так: мы с вами идем на кухню, и вы обо всем мне рассказываете. Если захотите, конечно. Маша кивнула головой и, выбравшись из кресла, поплелась за Верой Львовной. Неожиданно накатило дежа вю: вот так же и в тот злополучный день она шла за этой уверенной в себе дамой и тоже на кухню. Там, под форель и бутылочку коньяка Маша поведала историю своего бесславного разрыва с человеком, которым она была уже столько времени больна. … - И он мне сказал, что хочет жить со мной. А когда я спросила о любви, то он… в общем, он сказал, что он уже любил однажды, а ко мне у него этого чувства нет. Я понимаю, как это звучит, и понимаю, что я романтичная дура, но я отказалась, потому что… жить без любви я не стану, я бы не смогла, вот… Вот, все, - и она замолчала, выдохшись и истратив на этот монолог просто годовой запас душевных сил. Коньяк иссяк ровно наполовину и успешно поспособствовал нарастанию откровенности у Маши. Вера Львовна сочувственно кивала рассказчице и по окончании ее повествования иронично хмыкнула и пробормотала будто бы про себя: - Значит, он заявил, что уже любил, и вторая серия не предусмотрена? М-да, я и не подозревала, что мой обожаемый Платоша - такой болван. - Чего это он - болван? – запальчиво выкрикнула Маша – коньяк внутри нее развернул грудь колесом и разбушевался. - Да то! Если хочешь завлечь любимую женщину, нужно врать, врать и еще раз врать! – коньяк вместе с Верой Львовной полез на баррикады – она лихо опрокинула бокал с остатками тягучей жидкости. - Вера Львовна, ну что вы такое говорите-то, - укоризненно качнул коньяк Машиной головой. – Он, наоборот, признался, что был честен со мной. И еще. Я же вам сказала, что о любви речь не шла, – какая, к черту, любимая женщина? - Ну-у! Мало ли, что он там наговорил! Машенька, ты меня удивляешь, честное слово. Мне, безусловно, приятно узнать, что моя юная подруга - столь девственна и невинна, но, солнце, всему же есть предел. Значит так, слушай сейчас и не говори, что не слышала. – Вера Львовна вновь наполнила бокалы и, подавшись вперед, с заговорщическим видом начала. – Я вообще потеряла уже надежду когда-нибудь увидеть рядом с Платошей кого-то еще. А тут приходит Наталья Михайловна и говорит: Вера Львовна, дорогая, Господь услышал ваши молитвы. Я тут же вытащила полное собрание моих молитв и попросила ее указать, какая из них привлекла высочайшее внимание. – Вера Львовна всплеснула руками. - Ой, Маш, перестань смотреть такими глазами, это была шутка! Ну, значит, Наталья все мне рассказала: дескать, появилась в доме Платоши чудесная девушка – милая, скромная, красивая… Так, краснеть прекращай! Вот. Я тут же – фюить – и к сыну. И – какое совпадение – приходишь ты! Я, кстати, сразу поняла, что ты - именно та, которую я и ожидала увидеть. Но, - голос Веры Львовны упал до шепота, - но самое интересное случилось, когда пришел мой дорогой сын. - И что же случилось? – Маша и коньяк были в полном недоумении. - Я занялась любимым девчачьим делом, - гордо провозгласил коньяк голосом Веры Львовны. – Ты знаешь, какое любимое девчачье дело? - Ну, н-не знаю. Целоваться? - Маша, - коньяк во главе с Верой Львовной покатился со смеху, - мне нравится ход твоих мыслей, но сейчас не об этом. - А о чем тогда? - Не знаю, были ли в твоем детстве такие, знаешь, анкеты: любимый цвет, любимое блюдо, любимое имя юноши? - Допустим, а п-причем…? - Ну, Маш, ну анкетирование, оно же - тестирование. Когда пришел Платоша, я не отказала себе в удовольствии и сказала волшебное слово «Ма-ша». - И – что?! - Все! – Вера Львовна с победоносным видом откинулась на спинку стула, а коньяк от восторга сделал стойку на руках. – Я его расколола на раз! Более влюбленного мужчины мне не доводилось видеть, а скажу тебе по секрету, прожила я немало, и мужчины мне встречались вся-акие, поверь мне. И еще, дорогая. Хотя у меня и не очень лестное мнение о мужчинах в …хм, определенных межличностных делах, - (коньяк был страшно горд, что смог пройти тест на сложное слово), - но все же, Платоша – мальчик с головой, и как-то мне слабо верится, что он в таком откровенном разговоре никак себя, хм, не выдал и не попытался… Что? Маша в этот момент, ахнув, взялась за щеки. Вера Львовна удовлетворенно кивнула: - Та-ак. Замечательно. Я так и знала! - Вера Львовна, я же… Я после этих его последних слов ни о чем думать даже не могла, но ведь он говорил мне… Он столько говорил мне! И, да, это, кажется, было п-про… любовь. Но как же я… Как же я это не услышала-то? - Хм, милая Маша, это же классика! Еще Штирлиц утверждал, что запоминается всегда последняя фраза. Ну что ж, по крайней мере, я рада, что не ошиблась в своем любимом и единственном сыне. Маша завозилась, пытаясь выбраться из-за стола, но Вера Львовна ее остановила: - Скажи мне, пожалуйста, дитя мое, куда это ты собралась? - Ну как же! Я ведь так виновата, это же уму непостижимо! Я здесь так мучаюсь, а ведь и он там, наверное, мучается… ужас какой-то! Я должна непременно это исправить! - Ты прямо сейчас собралась спасать мир? У меня другое предложение. Давай для начала изучим вот этот чудесный прибор – часы. - О, господи, уже половина первого?! - Да, моя дорогая, так что давай оставим спасение мира на утро. И еще: поверь моему опыту, тебе лучше переночевать у меня. - Что вы, Вера Львовна, я прекрасно доберусь, здесь недалеко… - Маша! Или я иду провожать тебя, а потом ты должна будешь проводить меня, или мы никуда не идем и ложимся спать. - В-второе, - кивнула Маша. Через четверть часа, едва коснувшись головой подушки, она уже спала глубоким сном без сновидений.
chandni: Бэла пишет: Главное - Маша! (*вздыхая* бедняжка, никто на нее не ставит, эх!) Мне кажется, в данной игре она отбивающий. Была бы подача - а там... Ой, а тут кусочек появился!!! *убежала читать*
Tatiana: Бэла пишет: норд-норд-ост там, ну или зюйд-зюйд-вест на худой конец. Эх, сплагиатю при случае. Послать на зюйд-зюйд-вест - в этом есть изюминка. ИзЮмительно!
ДюймОлечка: Мамы - мудры и добры. Памятник им надо за это
Axel: Бэла Спасибо! Мама - просто чудо.
Цапля: Бэла Спасибо! такая понимающая потенциальная свекровь - этто что-то !
полная версия страницы