Форум » Авторы Клуба » Моя любовь - мой друг » Ответить
Моя любовь - мой друг
Ivetta: Название: Моя любовь - мой друг Автор: Ivetta Жанр: женская проза Комментарии: Действие происходит в Париже нашего времени - городе любви и греха, искусства и науки, революционеров и консерваторов. Неудивительно, что именно здесь, молодая художница Ева Мелиц, бунтарь, непонятый семьей и друзьями, встречает подающего надежды ученого Филиппа, закостенелого консерватора. Она стремится догнать время, похожее на "Танцующие часы" Дали, он - пишет диссертацию о применении нанотехнологий в медицине. Она мечтает посетить Испанию и Мертвое море, он - получить Нобелевскую премию. Она переживает кризис "тридцати", превращая свою жизнь в хаос, он - наслаждается своей зрелостью и твердо идет к намеченной цели. Она болезненно сюрреалистична, он - приторно прагматичен. Она живет воображением, он - разумом.
Ivetta: А в четырнадцатом веке евреев обвинили в том, что они отравляют колодцы во время чумы, более того, что этому тщательно обучают с семилетнего возраста. Забавно, правда? Нам как раз было по семь, и кто-то из моих одноклассников во время перемены попробовал поплевать на муху. Мы замерли в ожидании, думали, что она начнет разлагаться как от кислоты. Но ничего не произошло. Этот факт разочаровал нас до глубины души. Даже не знаю, сильнее ли было разочарование от осознания отсутствия в себе сверхъестественных сил, или от того, что нас попросту обманули. Мадам Перье по всей видимости, считает меня последовательницей Кровавого навета. Впервые я с этим столкнулась в школе. Помню, как заплаканная прибежала к маме и сказала, что не хочу больше быть еврейкой и что никогда в жизни не стану есть мацу. Это было как раз накануне Песаха. Мама научила меня готовить мацу и никогда не обращать внимания на подобные глупости. Правда, однажды мадам Перье меня разозлила так, что я сказала ей о том, что жалею, что она не ребенок, иначе я бы с удовольствием обглодала ее тощие кости. Мой папа родился в вагоне поезда, по дороге из Польши во Францию в 1944 году. Это было всегда маминым козырем, когда они спорили. Хотя, на мой взгляд, это совершенно уникальный факт. Именно тогда, когда человеческая жизнь перестала что-либо значить, мужчины перестали быть мужчинами, а женщины женщинами, и что самое страшное, дети перестали быть детьми, родилась новая жизнь. Мама говорит, что его неугомонность, боязнь самолетов и любовь к чаю впитались со стуком колес и запахом грязного тамбура. С самого детства папа учил нас держаться всегда друг за друга. Защищать свою честь не теряя человечности. Отстаивать свои права умом, а не грубой силой, смекалкой, а не хитростью. Гордиться тем, кто мы есть, потому как, чего греха таить, нам есть чем гордиться. Папа часто говорил о серьезных вещах с неприкрытой иронией, а иногда даже коробил своим цинизмом. Однажды, в клинику к Авелю пришел мужчина. Не знаю, кто он был по национальности, да это и не важно. Он не знал имени Авеля, и долго ругался на одного из медбратьев, еврея. Описывал в красках, как бы он снял с него кожу. Называл его не человеком, а животным, которое надо было убить еще в животе матери-проститутки. А в операционной Авеля ожидала его пятилетняя дочь, с опухолью головного мозга. Операция прошла успешно. Авель не взял ни цента за ее проведение. Только попросил передать этому человеку свою визитку, на которой от руки напротив стоки «Профессор Авель Мелиц» приписал «еврей». Я уверена, что он не поступил бы иначе, если бы на столе оказался не ребенок, а сам этот человек. Мама в отличие от папы, пыталась взрастить в нас понимание и всепрощение, как ее родители в ней, и как в тех их родители, странно, что этого не дошло до Лизы. Меня же всегда возмущала та покорность, с которой мои предки приняли свою судьбу, но в то же время, восхищала мудрость, с которой они ее пережили. Папина позиция была мне близка куда больше, чем мамина. Не думайте, что эти мысли посетили меня, пока я поднималась по лестнице к своей квартире с большой шишкой на лбу. Хотя, они всплывают бегущей строкой каждый раз, когда я вижу лицо мадам Перье. Уснуть я в ту ночь не смогла. Мысли разрывали голову как граната времен первой мировой. А когда такое происходит, я пью. Не могу трезво выслушивать свою голову, мы с ней не очень-то дружим. Я высушила весь запас спиртного, который у меня был. Оделась и пошла к подруге, которая на свою беду живет через квартал от меня. Было часа три ночи, когда я начала барабанить в ее двери ногами, промокшая до нитки. Она открыла в одной ночной рубашке. - Ева, ты с ума сошла? Ты время видела? – я икнула – Да ты пьяна до чертиков. - Жюль, впусти меня, есть разговор. - Не могу, я не одна. Убирайся к Надин, в кои то веки у меня мужик – смутилась Жюли. - Надин на семинаре, да и если бы была дома, до нее пилить целый час. А с кем ты? – я начала просовывать голову в двери, а Жюли ее выпихивала обратно. Так мы боролись несколько минут. Пока ей не надоело и она не щелкнула меня больно по лбу. - Жюли, что за дела? Кто это? – послышался мужской голос. - Артур? – удивленно вскрикнула я. Жюли прошипела, что мне надо быть потише, чтобы он не услышал. - Артур? – прошептала я, хихикая, почти у ее лица. Жюли снова ткнула меня в лоб. - Ева, умоляю, давай завтра поговорим. Иди домой. Хочешь, я тебе такси вызову. - Никуда я не пойду. Раз тебе важнее этот долговязый, я останусь спать здесь пока тебя не сожрут угрызения совести и никакого тебе оргазма. Вот так. У меня совсем не осталось сил, и я сползла на пол, стуча зубами. - Господи Ева, да что с тобой? Если это опять из-за Рене, я его убью. О Рене мне вам не хочется рассказывать. Не самая занимательная и уж точно не самая счастливая история моей жизни. Хотя, как показало время, бывает и хуже. - Пошел в задницу Рене. Я влюбилась, Жюли, я безумно влюблена. Я почувствовала солоноватый вкус слез на губах и до боли сжала пальцы. Жюли прикрыла дверь, села рядом со мной на пол и обняла, как мама. Я положила ей голову на плечо, всхлипнув. Потом, вдруг, пришла в себя. – Ладно, я пойду, у меня завтра встреча, иди спать – я махнула рукой и попыталась встать, но она силой заставила меня снова сесть. Силы, правда, не нужно было много проявлять. Я упала от одного легкого прикосновения. - Ну, уж нет – злорадно сказала она – ты приползаешь в три часа ночи пьяная в доску, отрываешь меня от постели, чтобы сказать, что влюбилась и думаешь, что я после этого пойду спокойно спать? Интерес! Вот что нужно возбудить в Жюли, чтобы она вас выслушала, забыв обо всем. Даже о том, что в постели ее ждет мужчина ее мечты.
Ivetta: – И кто он? Я его знаю? Вы давно знакомы? Вы целовались? – посыпался на меня град вопросов. - Помедленней подруга, я не успеваю так быстро думать - я начала рассказывать о Филиппе, как мы просидели допоздна у «Дениз», как гуляли по Парижу, как я расплющила кошку мадам Перье. И тут дверь открылась и в проеме появилась меланхоличная физиономия Артура. Мы одновременно подняли глаза. - И почему я не удивлен – невозмутимо сказал он, глядя на меня. К тому моменту мы были уже обе заплаканные. – Дуры, вы тут себе жопы отморозите. Марш домой! Артур взял нас за шкирки и затащил домой, чему я была несказанно рада, поскольку действительно успела замерзнуть. Я поспешно скинула мокрое пальто и устроилась на диване рядом с Жюли. Мы выпили еще несколько бутылок вина и бутылку текилы, правда ее я уже не помню. - Знаешь в чем твоя проблема? – сказал Артур. - В том, что я не похожа на Монику Белучи – печально спросила я. - Нет, в том, что ты вечно ищешь в себе недостатки, а потом пожираешь ими свои мозги. Можно подумать, у тебя их так много. - Можно подумать, у тебя их больше. Налей мне и меньше болтай. Меня раздражал его невозмутимый вид, хотя, он никогда не любил совать нос в женские дела, что вызывало во мне уважение. Он обмакнул мою рюмку в соль и наполнил ее до верху текилой. - А знаешь, в чем твоя вторая проблема? - не унимался он. И тут, я попыталась бы взять слова об уважении назад, но Артура действительно мало волновало то, что я реву из-за мужчины, ведь он даже не знал, что это из-за его друга. Ему нравилось меня подстегивать, раздразнивать. Он считал, что только так можно расшевелить во мне здравый смысл. Но сегодня, мой здравый смысл крепко спал, под натиском выпитого. - Артур, не хочу тебя огорчать, но у меня их гораздо больше – нашлась я. - Несомненно. Ты единственный человек, из всех кого я знаю, который маниакально ищет проблем. Ты пьешь всегда, когда надо думать. - Гнусная ложь! Я пью только тогда, когда не вижу выхода. - Выход всегда есть – заключил он. Иногда мне кажется, что у него какой-то встроенный рентгеновский аппарат в голове. Он часто молчит, но когда выдает то, что видит, ты встаешь ошарашенный, словно тебя током ударило. И самое мерзкое, что тебе даже нечем возразить, потому, как это правда. Он видит реальный ход вещей, и самовластно владеет временем. Чего нельзя сказать ни обо мне ни о Жюли. Я взглянула на Жюли. Она уже почти дремала на моем плече. Артур бережно взял ее на руки и отнес в спальню. Я почувствовала, что и мои веки стали свинцовыми. Рука машинально тянулась к стакану, но так и замерла.
Ivetta: мариета пишет: Серьезная сумма! Это моя ползарплата (на месяц!!!) Неплохой заработок аудитора, коим является Артур))) Яна, исправляюсь)))) Кстати, эта часть у меня до сих пор вызывает сомнения - особенно воспоминания школы. Хотела ее совсем убрать. Будет очень интересно узнать ваше мнение. Леона
Леона: Ivetta спасибо за очередной кусочек! А почему воспоминания школы вызывают у Вас сомнения? Мне они совершенно не показались тут лишними или чужеродными. Пару тапочек позволите? Ivetta пишет: я крупно обложался ОблАжался. Ivetta пишет: Но твой Пентиум, каким бы умным не был, не вложит души ни в свою сонату ни в свою картину. - каким бы умным НИ был. Вы меня простите, у меня на НЕ и НИ просто пунктик, я про это писала в теме "Пишем грамотно". И ещё, как пожелание. У вас не всегда запятые правильно стоят. Редко, но есть ошибки. Проверяйте, пожалуйста.
Ivetta: Леона) Спасибо) Стыдно признаться, но с грамотностью у меня проблемы. Я понимаю, что текст должен отредактировать профессионал. Боюсь представить сколько он ошибок там найдет. Буду очень рада, если вы в процессе прочтения закидаете меня тапками) По поводу школы...смущает немного отступление о религии.
Леона: Ivetta если что непонятно с запятыми и прочими тире - спрашивайте, постараемся вместе разобраться. У меня с ними дружба. Ivetta пишет: смущает немного отступление о религии. Не знаю, меня не смутило.
Хелга: Ivetta Спасибо за продолжение! Ivetta пишет: Кстати, эта часть у меня до сих пор вызывает сомнения - особенно воспоминания школы. Хотела ее совсем убрать. Будет очень интересно узнать ваше мнение. Воспоминания, на мой взгляд, очень органично вписываются, как и размышления о религии.
мариета: Ivetta пишет: По поводу школы...смущает немного отступление о религии. Ivetta, нет, не убирай. Получилось как борьба с совестью (в виде религии). Хорошее воспитание против дурным поступком.. Хелга извини, удалила свой пост, не заметив, что ты потом написала. Я только хотела его обдумать
Ivetta: Просто, мне они показались немного избитыми или наивными. От этого и сомнения. Спасибо девушки!
Ivetta: Проснулась я на кушетке от пряного запаха кофе. Открыв глаза увидела голый зад Артура у плиты и начала молиться, чтобы Бог послал мне инфаркт прямо сейчас, но потом нашла на себе одежду и облегченно выдохнула. Он стоял в фартуке с тем же невозмутимым видом что и вчера. Затем, милостиво напоил меня чаем, пока Жюли спала, и захлопнул за моей спиной двери, успев дать увесистого пинка, что тоже было в воспитательных целях. Я вывалилась на улицу, и свежий воздух сразу ободрил меня. Голова гудела как неисправный мотор машины Зээва, но уже не кружилась. Я втянула плечи, будто пытаясь спрятаться, и засеменила к дому, обходя хмурых прохожих. Дома первым делом я приняла ледяной душ, несмотря на холод, чтобы хоть как-то проснуться. Затем юркнула в постель и стала думать о предстоящей встрече. Мне безумно хотелось понравиться Филиппу, хотя я знаю, что когда я хочу сделать что-то всем сердцем, то получается с точностью до наоборот. В четыре часа дня я уже нетерпеливо расхаживала перед музеем Дали, ожидая Филиппа. Моросил легкий дождь. И меня не было видно под огромным красным зонтом. Джинсы были небрежно заправлены в замшевые сапоги, уже успевшие измазаться в лужах. Как ни старайся, а прийти не забрызганной не получается. Это, скорее всего, какая-то патология или плоскостопие. Наконец, появилась его лучезарная улыбка и грустные глаза. Он бежал по тротуару, накинув на голову капюшон куртки и запихнув руки в карманы. - Ну и ну – воскликнул он – у тебя вид, будто ты всю ночь пила. - Да, ты определенно умеешь делать женщинам комплименты. Я потрясла головой, в надежде расшевелить мысли. - Чем ты занималась? – рассмеялся он, обнимая меня. - Лучше тебе не знать – хмуро ответила я. Мы вошли в темное помещение, окруженное зловещей и в то же время будоражащей аурой. Разделись в холле и прошли в большой зал. Я бываю тут часто, но до сих пор не могу унять дрожь, когда слышу его голос, вещающий в маленьких темных лабиринтах. Нас встретил пурпурный диван, в форме губ, сочных, чувственных, вызывающих как сам Дали. Я стала показывать Филиппу выставку. Скульптуры, рисунки, картины. Казалось, я знаю его работы наизусть, но каждый раз смотрю на них будто впервые, открывая что-то новое. - Это отвратительно и гениально одновременно – сказал Филипп разглядывая все это. - Он сказал «Моя живопись-это жизнь и пища, плоть и кровь. Не ищите в ней ни ума, ни чувства» - процитировала я. - А как же то, что в искусстве должна быть душа? – подловил он меня на слове. - Там не моя и не твоя душа, а его. Он считал, что художник не тот, кто вдохновляется, а тот, кто вдохновляет. Он меня вдохновляет, понимаешь? «Увидел - и запало в душу, и через кисть проявилось на холст. Это живопись. И то же самое - любовь» - это его слова, разве это не душа, страсть? Я расхаживала вокруг него, изображая Дали и размахивая руками. Впору бы еще усы пририсовать. Филипп смотрел на меня с неподдельным интересом, но так и не смог удержать улыбки от моего вида. - Ева, это больная фантазия шизофреника – заключил Филипп. - Это не унижает его гениальности – обиженно буркнула я. - Хорошо. Но ты должна со мной согласиться, что ты сумасшедшая. - Ой, с тобой согласится вся моя родня. Ты лучше посмотри на это – я показала ему единорога, склонившегося перед молодой девушкой – Это олицетворение утерянной невинности. - Это олицетворение больного воображения. - Да! Да! Да! Но кто создает критерии больного и здорового? Сам Дали говорил «Разница между мной и сумасшедшим состоит в том, что я не сумасшедший». Тем не менее, его считали «полиморфным извращенцем», склонным к параноидальным галлюцинациям. А какой художник может похвастаться тем, что он нормальный? Шиле был сексуально озабоченным психом, эксгибиционистом и параноиком, Мунк страдал маниакально-депрессивным психозом. Но то, что ты видишь, не плод шизофрении, это искусство, несомненно, рожденное, может быть больной, фантазией гениев. - Попахивает Фрейдом. - Угадал. Нет, правда. Ты попал в точку. Фрейд, точнее, его учение, его открытия, очень сильно повлияли на становление этого направления, так же как и Ницше. Только, я не считаю это просто куском из истории искусств. Это целый пласт истории жизни, это образ жизни, это сама жизнь. Иррациональный, больной, бунтарский, непохожий ни на что. Он разрушает, созидая, и созидает, разрушая. Сюрреализм это бунт ради бунта. Революция ради революции. Протест ради протеста. Попрать все идеалы, чтобы вновь воздвигнуть их на пьедестал. Поклониться до земли, а потом втоптать в грязь. Это все то, что таится в твоем бессознательном. Да-Да, не делай такие глаза. В твоей голове могут таиться картины гораздо чудовищней тех, что ты видишь. И в этом их прелесть и их ужас. Они не подвластны ни твоей мысли, ни твоему мозгу, ни твоему воображению. Они сверх воображения и уж точно за гранью разума. Да, это чувственность, это эротика, это цинизм. Это что-то на грани бреда, безумия и гениальности. Никакой логики, никакого рационализма, никакой гармонии, никакого разума. Долой принципы и запреты. Долой прописные истины и каноны. Сюрреализм это даже не авангард. Это великий абсурд. Это хаос. Это противоречие. Переходить крайности – это не просто норма, это жизненная необходимость. Мало кто живет этим действительно. Многие, демонстрируют свою склонность к сюрреализму, отдавая дань моде, или просто стараясь не походить на других, но в душе остаются закостенелыми консерваторами. Дали бесспорно гений сюрреализма. Он его воплощение, самое яркое, и самое правдивое. Я почувствовала, что меня захватывает волна возбуждения. Филипп смотрел на меня испуганными глазами, словно видит перед собой сумасшедшую. - Я не ожидал увидеть в этом хрупком тельце столько силы. Ты действительно считаешь, что нужно жить, оторвавшись от реального времени? - Да. Только так можно действительно его ощутить. - Чтобы ощутить время, мне достаточно посмотреть на часы.
Ivetta: Я пренебрежительно фыркнула, что снова вызвало в нем бурю смеха. Мы прошлись по всей экспозиции, и я показала Филиппу «Постоянство памяти», «Танцующие часы» и многое другое. К шести часам Филипп был покорен. Не мной, правда, а живописью и, тем не менее, это был большой прогресс для такого прагматика как он. Этот знаменательный момент мы решили отпраздновать в ближайшем ресторанчике. Вечером на Монмартре очень красиво. Особенно, когда начинаются теплые дни, но еще не так душно, как летом. Весна – вот любимая погода этого города. Базилика «Сакре Кёр» белеет на верхушке холма, и если стоять на вершине лестниц, то кажется, что город расстилается у твоих ног. Бульвар был наполнен людьми, с которыми мы слились в один большой человеческий поток. Мы гуляли по кривым улицам Парижа. Знаете, если посмотреть на него с высоты птичьего полета, ну или хотя бы с высоты Эйфелевой башни, то город похож на пирог, аккуратно разделенный заботливым хозяином на множество кусочков. А внутри начинка из кирпичных домов, каменных мостовых и окон, объятых плющом и заставленных цветами. Мы шлепали по дождливой улице, уже объятой фонарными огнями, под большим красным зонтом. Моя рука покоилась на его руке. Мы жарко спорили о каждом пройденном интересном моменте, прохожем, или лавке цветочника, или витрине булочника. Филипп проводил меня до дома и, после долгих уговоров, я согласилась показать ему свои работы. Только мы стали подниматься по лестницам, как из дверей мадам Перье послышался шум. Меньше всего хотелось, чтобы Филипп узнал о моей сектантской работе, поэтому я прижала его к стене и велела не шевелиться. Филипп сначала рванул, чтобы разобраться, в чем там дело и что меня так напугало, но услышав скрипучий голосок мадам Перье, улыбнулся. - Я тебе потом все объясню – прошептала я. - Уж будь добра – кивнул он. Дверь мадам захлопнулась, и мы смогли подняться до моей лестницы. Вот тут у Филиппа начались проблемы. Его габариты не вписывались в винтовую лестницу и, пока он смог добраться до конца, ушиб себе все что можно. Давясь смехом и падая, мы, наконец, доползли до моей двери. При виде моей коморки у Филиппа случилась форменная истерика. Я долго не могла его успокоить, помог только удар подушкой по голове. Он расхаживал вдоль и поперек, измеряя шагами метры, и разглядывал мои наброски, которые облепили стены вместо обоев. - А у тебя уютно. Похоже на ласточкино гнездо. Ева, это твоя семья? – спросил он, рассматривая большую фотографию на стене, пока я готовила кофе. - Ага – сказала я, подойдя поближе – вот это мама, папа. Это моя старшая сестра Клэр. Это братья Авель и Зээв. Вот это Эжен и Дорон. Это Лео – мой младший брат. - Интересные имена. - Зээв, означает волк. Если увидишь моего брата поймешь. Он и сам похож на волка. А Дорон означает подарок. Только это греческое имя, а не еврейское. А Лео на самом деле Леви, но он не любит, когда его так называют. - А эта, с рожками? – поинтересовался Филипп. - Ох. Это Лиза, моя сестра. Кстати, по паспорту она Лилах. - Это ты ей пририсовала рога? - Да, рога нарисованные, но вот хвост и клыки у нее настоящие – устрашающе сказала я, лязгнув зубами. - Неужели ты ее так любишь? - Безумно. Даже подумываю переехать к ней. Держи свой кофе – вручила я ему чашку. - А это ты? Как здорово получилось – удивился Филипп, показывая на картину, на которой была изображена сидящая на корточках худенькая девушка. Персиковая кожа сильно выделялась на фоне темно-зеленой майки, обнажающей плечи. Яркие рыжие волосы, отливающие медью, были собраны в тяжелый пучок и оттеняли огненный взгляд зеленых глаз, так и впивающихся в того, кто на них смотрит. Она сидела, подобрав левую ногу, скрестив на ней руки и склонив голову. - Нет, что ты – смутилась я – это Шиле «Сидящая женщина». Одна из любимых его работ. Он внимательно посмотрел на меня. - Все равно похожа. А это? Какая интересная работа – воскликнул Филипп, обратив внимание на целующихся мужчину и женщину, с обмотанными белой тканью головами. - Это Рене Магритт «Влюбленные» - пояснила я - Как видишь, сюрреализм не заканчивается на одном Дали. Мне еще очень нравится его картина «Опасные связи», сейчас покажу. Я полезла за альбомом, который перелистывала почти каждый день. В нем были собраны все работы моих любимых художников. Сделала его из журнальных вырезок, плакатов, репродукций, всего того, что можно было собрать, дополняя собственными замечаниями и пометками. - Рене Магритт можно назвать романтиком сюрреализма. Он мягок и поэтичен в отличие от Дали. Шиле - экспрессионист, но я его просто обожаю. В нем столько страсти. Это Мунк. Видишь? Его «Крик». Поначалу, эта работа называлась «Отчаяние». А это его серия «Поцелуй», «Расставание». Я показывала ему альбомные листы, которые конечно не способны были передать всей страсти этих работ. И, тем не менее, завораживающий «Крик» Мунка. Расплывчатый образ, с полными ужаса глазными впадинами, так и заставлял обернуться и посмотреть, кто стоит за спиной. Шиле, который был главным своим натурщиком. Пожалуй, этот художник привлекает меня не только своим творчеством, но и своей необузданной сексуальностью, и телесной привлекательностью. Великий «порнограф из Вены», как сказал бы Льюис Крофтс. Коварный обольститель, добавила бы я.
Ivetta: Филипп с интересом взялся за его изучение, пока я накрывала на стол, перетащив его от окна на центр комнаты, ближе к красному дивану, с разбросанными рыжими подушками. В альбоме были собраны почти все работы Сальвадора Дали, кое-что от Фриды Кало, Джорджио де Кирко, Рене Магритт, Майкла Паркеса, Ива Танги. Немного из Хорана Миро, Яцека Йерки и великолепная «Черная роза» Дороти Таннинг. Современные работы Марка Рудена , Дэвида Хо, Джона Гриценко, Рози Демант и многое другое. - Это отвратительно – смеялся Филипп – Неужели тебе нравится? - Всегда отвратительно копаться в чьих-то мозгах – улыбнулась я. - Особенно в таких воспаленных. От некоторых просто веет смертью и пессимизмом. - Это помогает о многом задуматься. - Например? – предложил Филипп – О чем ты думаешь, глядя на эти два обнимающихся скелета, на которых еще остались ошметки мяса? - О том, что любовь вечна, например – ответила я. Филипп задумался. - Пожалуй, она мне теперь не кажется такой омерзительной. - Ну, это только малая часть того, что мною собрано. Я люблю еще Пикассо, Шагала, и почти всех импрессионистов. - В тебе слишком много экспрессии – обреченно сказал он, разливая вино в бокалы. - Это плохо? – удивилась я. - Если учесть, что у тебя в руке такой острый нож, то это опасно – заметил Филипп. - Если учесть, что ты находишься в моей квартире, то это слишком смелое заявление – ответила я. - Если учесть, что ты называешь квартирой, я не… – но он не успел договорить, поскольку в него полетел кусочек жаренной курицы. - Ах, так? – разозлился Филипп и запустил в меня альбомом. Я не осталась в долгу, открыв по нему стрельбу оливками. Мы разгромили мою гостиную, бегая по пятнадцати квадратным метрам как пятилетние дети, после чего собрались перемещаться на кухню, но места для двоих там не хватило. Хотя, мои несчастные тюльпаны в горшочке мы все таки разбили, чем накликали на себя гнев мадам Перье. На этот раз Филиппу удалось узнать не только мои вкусы относительно живописи, но и то, что я поедаю на завтрак человеческие кости и читаю молитвы Люциферу и что у меня на плече отметина самого Дьявола. Филипп не мог удержаться от смеха, как только я не умоляла. - Это не отметина Дьявола – обиделась я - Это обыкновенная татуировка. Я затянула свитер и показала Филиппу отметину Дьявола на правой лопатке. - Это же звезда Давида. Так ты, правда, еврейка? – сказал Филипп, проводя по спине ладонью. От этого движения по спине пробежала волна жара. - Нет, знаешь, мне нравится ею прикидываться. Вообще-то – пояснила я – Эта гексаграмма была найдена еще в Индии, и никакого отношения к иудаизму и евреям не имела. Это был интернациональный знак. Если всмотришься, то увидишь, что она состоит из двух треугольников. Тот, что обращен вершиной вверх, олицетворяет мужское начало, а тот, что направлен вершиной вниз, означает женское начало. Оба вместе они составляют гармонию мужского и женского. Существует много версий значения и происхождения Маген Давида, но от того, что говорит мадам Перье у меня просто мурашки по коже. Ему очень понравилась идея воплощения мужского и женского начала. Пока мы рассуждали о том, откуда появился Маген Давид, успели прибрать комнату, а Филипп даже стал помещаться на кухне и ловко там орудовал, убирая посуду. А я поставила на место стол и включила большой напольный абажур, который наполнил комнату теплом и романтизмом. Мы допили белое вино и досмотрели альбом. - Все же, я не понимаю, почему люди украшают свое тело татуировками? - У каждого своя цель. Кто-то просто потому, что это красиво; кто-то оставляет какую-то память, а для кого-то это имеет свой особенный смысл, понятный только ему. - И почему это сделала ты? - Потому, что – улыбнулась я. Филипп ожидал, что я еще что-то добавлю, но мне нечего было добавить. - Глубокомысленно – рассмеялся он – А по мне, так просто люди разукрашивают себя, потому, что неудовлетворенны своим телом. Но это не спасает. Проблема кроется в голове. Он самодовольно постучал пальцем у виска. - Да нет никаких проблем, Филипп. Не надо так глубоко копать. - Могу поспорить, это было выражением твоего протеста. Мне просто интересно, против чего ты протестовала? - Против себя. Я всегда протестую против себя. - В этом нет смысла. - Не во всем должен быть смысл. Во всяком случае, он не всегда должен быть на поверхности. К примеру. В чем смысл того, что мы сидим и пьем вино, которое ты, кстати, даже не пригубил? - Мы знакомимся. Узнаем друг друга. - Нет. Нам просто приятно это делать. - Как бы это ни было приятно, а это действительно приятно, но мне пора – сокрушенно сказал Филипп, посмотрев на часы. В этот вечер не суждено было произойти чему-нибудь особенному, хотя то, что он был в моем доме, для меня уже было чем-то особенным. Правда, я мало кого впускаю в свой замкнутый мир и от этого, человек, сидящий напротив, стал мне еще дороже.
Ivetta: У Милана Кундеры в его «Невыносимой легкости бытия» есть интересное сравнение. Его главный герой Томаш, носил свой образ жизни как улитка, носит свой домик, переезжая из города в город, уходя от женщины к женщине. Иногда и мне кажется, что я переношу свое отношение от мужчины к мужчине, неосознанно, моделируя один и тот же исход событий. Каждый раз, в ожидании чего-то необыкновенного, я остаюсь в дверях, крепко сжимая ручку, в то время как человек, который несколько секунд назад был для меня центром вселенной, беззаботно отворачивается спиной, вышагивая по кривым ступенькам. Крикнуть бы, догнать, обернуть, но нет. Ступор не дает сделать и шагу, и я только теснее забиваюсь в свой улиточный домик, обманывающий своей прочностью. Интересно, можно ли разорвать этот порочный круг? Или мы навсегда остаемся заложниками своих ракушек. Мы попрощались, и я проводила его до лестниц, включив фонарик, но он все равно умудрился споткнуться, чем снова потревожил мадам Перье. - Доброй ночи мадам – вежливо, но с издевкой пропел он у ее дверей, из-за которых слышалось ворчание. Я выглянула в окно и увидела его удаляющуюся фигуру. Мне так хотелось, чтобы он обернулся, поэтому, когда это произошло, я почувствовала что дрожу, как мои тюльпаны на подоконнике. Филипп помахал мне рукой и зашагал в сторону метро. На улице снова забарабанил дождь. Я уселась поудобней на подоконник и наблюдала за капельками, стекающими по стеклу. Они бежали по нему бесшумно, напоминая слезы. Забавно было наблюдать за плачущим окном. В квартире стало слишком тихо и слишком пусто, и как-то тесно одной. У вас когда-нибудь кружилась голова от тишины? Когда в голове танцуют разные мысли и не дают покоя, шумят, мучают. Я не выдержала напряжения и включила радио. «Доброй ночи друзья! В Париже четыре часа утра» раздался бархатный голос ди-джея. Вот она, бесспорная человеческая логика. «Доброй ночи утро» - именно так я говорю себе, когда засыпаю под утро, мучаясь бессонницей. Предательский комок снова сдавил мое горло от внезапного осознания одиночества. Я свернулась клубочком у окна и, укутавшись в плед, смотрела за бегущими ручейками дождя по асфальту и огоньками окон напротив. Где-то били часы, скользя по окнам…
Леона: Ivetta спасибо за Париж! Опять хочу в Париж. И за сюрреалистов тоже спасибо. И просто спасибо, так интересно и так легко читается!
Хелга: Ivetta, как Вы легко вплетаете в повествование и сюрреализм и религию и житейские проблемы! Очень нравится.
OdriH: Ivetta пишет: Мама моя мама достойна восхищения, потому как здесь повторение слова "мама". Это опечатка? ------------------- шестерых несносных невесток и тупоголовых зятьев, вопрос: их всех вместе было 6? или 6 невесток? а сколько тогда зятьев?
мариета: Хелга пишет: как Вы легко вплетаете в повествование и сюрреализм Я даже начала в какой-то степени понимать его, до конца романа может и полюблю. Отыскала все вышеупомянутые произведения, "Черная роза" Дороти Таннинг действительно великолепна.
OdriH: Ivetta пишет: В качестве приятного воспоминания о бывших соратниках я ношу две татуировки, правда их приходится прятать, когда еду к родителям, и лучшую подругу. не поняла. "я ношу... лучшую подругу"? Что вы делаете с лучшей подругой в этом предложении? Ivetta пишет: Кстати, единственные мои соседи парочка голубей, которые живут где-то между внешней перегородкой и моими стенами а вот тут, вроде, просится тире: " соседи - парочка голубей" Ivetta пишет: она уже щелкает своими длинными ногтями диссертацию на эту тему. не нравится фраза. Длинные ногти как раз мешают печатать. И слово "щелкать" как замена слова "печатать" мне кажется совсем неподходящим. Всё же "щелкать" ассоциируется с оборотами "щелкать орехи", "щелкать пальцами" и т.п.
OdriH: Ivetta пишет: Скоро будет три года, как я работаю в рекламной компании «Шульц и Перинг» помощником рекламного стилиста. Хотя выполняю всю его работу, пока тот греет свой зад на Мальдивах или в элитном пригороде Парижа. Я ненавижу свою работу, но мне уже давно обещают поднять зарплату. Да и находится она не далеко от дома, мне не нужно лезть в ужасное метро. Специально для этого я купила велосипед. в первом предложении главное - 3 года. На это заостряется внимание тем, что с этого начинается предложение. А то, что вы помощник стилиста - это второстепенное. Когда произносят фразу вслух, то к концу она угасает, и то что говорится в конце - обычно говорится падающим голосом. Поэтому во втором предложении надо бы назвать, чью работу вы выполняете, иначе получается неуклюже. Либо после слово "стилиста" поставить запятую и объединить эти 2 предложения. Совершенно непонятно специально для чего вы купили велосипед. ------------------------- Ivetta пишет: если бы я не экономила на транспорте, то не смогла бы купить то рыжее платьице от Ив Сен-Лорана на прошлый корпоративный вечер. просится: не смогла бы купить на прошлый корпоративный вечер то рыжее платьице от Ив Сен-Лорана -------------------------- Ivetta пишет: еще раз подписаться в своей несостоятельности. расписаться в своей несостоятельности. ---------------------------------- Ivetta пишет: цветочники собирают урожай, какого не получишь за весь год. вы подразумеваете выручку, но, в данном случае, урожай у цветочников ассоциируется именно с урожаем, а не заработком. Очереди в ресторан составляют сплетенные руки с расплывшимися глупыми физиономиями. некорректная фраза: очередь... составляют...руки с ...физиономиями ??????? -------------------------------------- Ivetta пишет: Зимой там очень красиво, и я регулярно опаздываю к 15:00 чтобы прогуляться. Специально для этого, мои карманы всегда полны пшена и хлебных крошек. очень коряво. первую фразу просто переписать. Куда вы опаздываете и почему? Во второй фразе непонятно специально для чего, для этого - для опоздания? Сюжет обещает быть неплохим, и рассказчик вы неплохой. Но вот над стилистикой надо поработать.
Ivetta: OdriH пишет: здесь повторение слова "мама". Это опечатка? Да. Опечатка. Спасибо, что указали. OdriH пишет: не поняла. "я ношу... лучшую подругу"? Что вы делаете с лучшей подругой в этом предложении OdriH пишет: . И слово "щелкать" как замена слова "печатать" мне кажется совсем неподходящим. OdriH пишет: вы подразумеваете выручку, но, в данном случае, урожай у цветочников ассоциируется именно с урожаем, а не заработком. OdriH пишет: некорректная фраза: очередь... составляют...руки с ...физиономиями ??????? Мысли главной героини с ее несуразными сравнениями, как мне кажется, раскрывают ее характер. Возможно, вы правы, может и при замене этих слов смысл не потеряется, а стиль станет лучше. С остальными замечаниями беззаговорочно соглашусь. Понимаю всю необходимость доработки романа. мариета пишет: Я даже начала в какой-то степени понимать его, до конца романа может и полюблю. Отыскала все вышеупомянутые произведения, "Черная роза" Дороти Таннинг действительно великолепна. А я безнадежно заболела Дали))
полная версия страницы