Форум » Авторы Клуба » Моя любовь - мой друг » Ответить
Моя любовь - мой друг
Ivetta: Название: Моя любовь - мой друг Автор: Ivetta Жанр: женская проза Комментарии: Действие происходит в Париже нашего времени - городе любви и греха, искусства и науки, революционеров и консерваторов. Неудивительно, что именно здесь, молодая художница Ева Мелиц, бунтарь, непонятый семьей и друзьями, встречает подающего надежды ученого Филиппа, закостенелого консерватора. Она стремится догнать время, похожее на "Танцующие часы" Дали, он - пишет диссертацию о применении нанотехнологий в медицине. Она мечтает посетить Испанию и Мертвое море, он - получить Нобелевскую премию. Она переживает кризис "тридцати", превращая свою жизнь в хаос, он - наслаждается своей зрелостью и твердо идет к намеченной цели. Она болезненно сюрреалистична, он - приторно прагматичен. Она живет воображением, он - разумом.
ДюймОлечка: Ivetta пишет: Мысли главной героини с ее несуразными сравнениями, как мне кажется, раскрывают ее характер. А мне прочиталось именно так несуразно, но от этого еще более "сюрреализмно", под стать настроению героини.
Marusia: Ivetta Очень нравится ваш роман. мариета пишет: Отыскала все вышеупомянутые произведения Читаю точно так же. Повысим свой общеобразовательный уровень, ткскть, не отходя от монитора
ирина: Ivetta присоединяюсь к числу ваших читателей нравятся ваши стиль и легкость изложения с нетерпением жду следующей порции обжорка
Ivetta: 3 «А сейчас вас проводит до ванной комнаты Дэвид Гетта» - скрипело радио. Я открыла глаза и посмотрела на будильник, было уже восемь утра, а это означало, что мсье Морис будет, по меньшей мере, зол, а по большей мере, надо взять собой осиновый кол и серебряные пули. Я попыталась спустить ноги с подоконника, но они затекли за ночь, и я рухнула на пол, зацепив стол, с которого на меня свалились альбом и пепельница. Кое-как наспех умывшись и одевшись, я выскочила на улицу. Мой велосипед все еще был припаркован у подъезда. Выхватив у ближайшего лотка горячий круассан, я покатила в сторону офиса. От ночного настроения не осталось и следа. Толи от того, что апрельский воздух творит чудеса, толи от того, что мозг был загружен лишь одной мыслью – успеть в офис до приезда шефа. Париж утром напоминает муравейник. И без того узкие улочки забиты компактными машинами, по тротуарам бегут прохожие, кафе открывают свои двери и украшают столики свежими цветами, так и приглашая забросить все и выпить чашку горячего кофе, аромат которого бессовестно гуляет по улицам. Месье Хенски открывает свою прачечную, и каждое утро провожает меня приветствием и белой розой. Забавный старый толстяк безумно влюблен, но не навязчив. И даже дает скидку в своей империи чистого белья. А в ней тем временем, копошатся располневшие тетушки в больших бигуди, похожих на пломбиры на палочке. А вот и мой офис. Пятиэтажное старинное здание из выцветшего кирпича с большими окнами и широкой парадной дверью. Я бросила велосипед рядом с припаркованными машинами и влетела по лестницам на пятый этаж, не дожидаясь лифта. - Ева, ты труп – поприветствовал меня Джил. Джил это наш офис-менеджер, психолог по образованию. Он мечтает открыть свою мастерскую по пошиву одежды для собак, а пока перебивается в нашей безбожной конторе. Это он мне посоветовал психотерапевта, за что я ему безгранично благодарна, а мои родные и подавно. У него женское имя, божественная фигура Апполона, отменный вкус и нетрадиционная ориентация. - Боже, ты выглядишь так, будто всю ночь пила – возмутился он. - Блеск! Похоже, каждый мужчина считает своим долгом выразить свое восхищение именно этой фразой. Вы что, сговорились или это у меня на лбу написано? - я посмотрела в зеркало в поисках заветной надписи. - Нет, но ты могла хотя бы подкраситься – примирительно сказал Джил. - Морис здесь? – испуганно спросила я. - Конечно. Я сказал ему, что отправил тебя за эскизами, так что выдыхай. Чай будешь? - Ты чудо! – я поцеловала его. - Фу, мерзость. Больше никогда так не делай – начал тереть свою щеку Джил. - Все равно ты прелесть – обрадовано воскликнула я. Мы не сталкиваемся с Джил непосредственно по работе. Его основная обязанность следить за тем, чтобы офис работал как часы, с чем он великолепно справляется. Вот уж у кого внутреннее чутье времени. Но так уж вышло, что наши столы находятся рядом, и большую часть рабочего дня мы проводим вместе. Кроме того, главной сплотившей нас силой является роднящее чувство ненависти к месье Морису. Дружба в офисе переросла в дружбу вне его и я очень дорожу ею. Кроме того, у нас есть общая страсть – танцы и не те мужчины. Джил из тех геев, которые не носятся с яркой губной помадой, идиотскими повадками и не устраивает пошлых сцен. Я бы его даже назвала слишком мужественным для гея, хотя и слишком чувственным для простого смертного мужчины. Тем не менее, его нетрадиционная ориентация не мешает половине женского персонала офиса сохнуть по нему. - Так чем ты занималась вчера? – спросил Джил, садясь рядом и подавая мне чашку чая. - Была в музее Дали, потом поужинала дома и выпила немного вина. Потом уснула на подоконнике и не успела позавтракать – рассказала я, отобрав у него печенье. Он достал из верхнего ящика стола сверток, в котором аккуратно были нарезаны тонкие ломтики хлеба с сыром, и положил передо мной. Я, не дожидаясь приглашения, выхватила самый большой бутерброд. - Если ты все это делала одна, я поговорю с Томом, чтобы он поменял тебе курс терапии – серьезно сказал Джил. Том, это мой психотерапевт, близкий друг и бывший парень Джил. Прости Том, но ты ведь, бывший?
Ivetta: - Ну, я была не совсем одна. Точнее, не все время одна – смущенно пробормотала я. Джил сразу оживился и подвинулся поближе, подперев подбородок кулаком. Просто пронизывал меня своими чертовыми голубыми глазами. - Джил, это не то, что ты думаешь. Мы просто болтали - я даже поперхнулась. - Он что гей? - Нет, лаазазель. По-твоему, мужчина, который не бросается на женщину при первом же свидании гей? - Это было первое свидание? - Второе – уточнила я. - Ты была в этом безобразном свитере? – указал он на мою любимый вязанный пуловер с горлышком. - Нет, Джил, я была в том, который мы с тобой вместе покупали. Это тонкая полупрозрачная фиолетовая кофта, с глубоким вырезом. Обычно я такие не надеваю, но Джил заставил меня купить ее две недели назад, когда мы штурмовали «Зара», опрометчиво объявившую скидки. Он считает, что женщина должна выглядеть желанной всегда, не важно, собирается ли она на премию «Золотой лев» или в огород копать картошку. - Ты была в супер кофте, это было второе свидание, вы пили вино, смотрели порно. - Не порно, а мой художественный альбом. - Это одно и то же – перебил Джил. Он тоже скептически относится к моему увлечению и считает меня неисправимой пессимисткой с больной фантазией, балансирующей на грани маниакальной депрессии. Именно поэтому он порекомендовал мне обратиться к Тому, в надежде, что сможет вытащить меня из все учащающих приступов депрессии, сопровождаемых распитием спиртного. - И он даже не попытался тебя поцеловать? – спросил Джил. Я помотала головой. - Он гей – удовлетворительно заключил Джил. - Господи, Джил. Он умный, образованный парень, не зацикленный на груди, которой кому как не тебе знать, у меня нет. Кроме того, нам действительно было о чем поговорить и скажу тебе, это не менее приятно, чем целоваться - рассердилась я. - Так он любит поговорить? - Да! – я начала выходить из себя. - Он извращенец – обреченно сказал Джил. - Джил, ты идиот. Убирайся. Мне надо работать – я силой толкнула его стул. Он с грохотом откатился к стене, сопровождаемый хохотом Джил. Я обижено уткнулась в стол, не рассчитав силы, и больно ударившись. Перед глазами стали расплываться зеленые и желтые кружочки. - Вы просто созданы друг для друга – сказал на прощанье Джил и пошел летящей походкой по офису, напевая голосом Энди Уильямса «You're just too good to be true Can't take my eyes off of you». Джил неисправимый оптимист и романтик. Любитель старого американского мюзикла и рубашек цвета индиго. Когда он скрылся из виду, я смогла поднять голову и потереть лоб. Вытащила зеркальце и со страхом заглянула в него. Только бы не синяк, только бы не шишка. Но нет. На лбу уже красовалось розоватое пятнышко. Я стала рыться в кошельке, в поисках монетки, как что-то ледяное прожгло место ушиба. - Надеялась, что я не замечу? – насмешливо спросил он, прикладывая ко лбу грелку со льдом – «I love you babe…» - промурлыкал он – Вот уж точно идеальная пара. Я принялась за работу, прижав грелку как можно крепче, но слова Джил не выходили из головы. Определенно, что-то было не так, но в ком? Во мне, не умеющей расположить к себе мужчину, или в нем, способным видеть в женщине не только сексуальный объект? Разумеется во мне. Филипп, слишком идеален для того, чтобы иметь какие-то недостатки, чего точно нельзя сказать обо мне. Тем не менее, я решила не торопить события и отдаться в коварные руки судьбы. К пяти часам коварные руки судьбы дали о себе знать, набрав мой мобильный. - Ева, в семь у главного входа Пари-Экспо. Не опаздывай – услышала я серьезный голос Филиппа. - Но…- начала я, но он бросил трубку. К назначенному времени я была уже у главного входа, так и не успев переодеться, что очень разозлило Джил. Филипп вышел ко мне в сером костюме и нежной персиковой рубашке. До этого я его ни разу не видела в костюме. Определенно, ему идет классика. Он поцеловал меня в щеку и потащил за руку в здание. Пари-Экспо один из четырех крупнейших выставочных центров Европы. Каждый год здесь проводятся различные конференции, выставки, начиная от новшеств авиации и заканчивая текстильными пуговицами.
Ivetta: На этот раз мы попали на выставку нанотехнологий, в которых Филипп чувствовал себя как рыба в воде, а я, не понимая ничего, расхаживала с открытым ртом. Филипп решил посвятить меня в его искусство, в его своеобразный сюрреализм. Вокруг было много людей, снующих между стендами с многозначительным видом. Стенды же представляли мне невероятную диковинку. Филипп с удовольствием рассказывал мне обо всех новинках, изобретениях, их сумасшедших авторах, то и дело, приветствуя подходящих знакомых и представляя меня. Знаете, я поняла, что ученые необыкновенные люди, сродни художникам. Настоящего художника всегда можно отличить от шарлатана по блеску в глазах. Вот и на этой выставке я видела блестящие, безумные глаза, которые смотрят поверх вещей, сквозь них. И если художник предсказывает будущее, то эти люди его создают, творят. Моим глазам предстало то, что казалось, невозможно воплотить в жизнь, не отдав душу Дьяволу. Но с другой стороны, разве могли каких-нибудь сто лет назад предполагать, что люди смогут общаться, находясь за тысячи километров друг от друга? Я помню фильмы про Джеймса Бонда. С самого детства меня удивляло то, как у него летала машина, ручка мигом превращалась в пистолет, а зажигалка в фотоаппарат. Это было удивительно, сказочно и абсолютно невозможно. Теперь же даже губную помаду делают с помощью каких-то наночастиц, значение которых я до сих пор не понимаю, а новые телефоны смогут чуть ли не подкачивать спустившиеся шины автомобилей. Все это настолько необыкновенно, на сколько необыкновенным может быть говорящий тостер. Все что мне удалось почерпнуть из всего этого, что я явно недооценивала ту шумную штуку у себя на кухне, назначение которой мне до сих пор не совсем понятно. Самым невероятным была как раз тема, которой занимается Филипп - нанотехнологии на службе у здоровья. Новые лекарства уже не знаю, какого поколения. Ученые, в том числе и Филипп, работают над разработкой нановзрывчатки, как ни устрашающе это бы не звучало. Теперь, раковые клетки будут лечить не химиотерапией, а попросту взрывать, как старый дом, или железную дорогу или машину гангстера. Филипп подробно рассказывал мне всю технологию применения. Лекарство вводится в организм обычным способом, грубо говоря, уколом из самого обыкновенного шприца, с самой обыкновенной иглой, и распространяется естественным образом по телу. Дальше, начинается самое интересное. При помощи разработанного прибора на нановзрывчатке, в место опухоли подается мощный импульс. Ударные волны, сгенерированные этим импульсом, приводят к образованию крошечных отверстий в клетках опухоли, что помогает лекарству попадать прямо в клетки. За счет сверхзвуковых ударных волн лекарство доставляется в клетки опухоли за считанные миллисекунды. Это невероятно, ощущать себя напичканным взрывчаткой, пускай такой малюсенькой и видеть в руках врача заветную «красную кнопку». Возможно, таким образом, мы, наконец, найдем лекарство и от СПИДа. Во всяком случае, коллеги Филиппа в этом абсолютно уверены. Надо ли говорить, что все услышанное и увиденное мною подействовало с не меньшей силой, чем живопись Дали? Фотографии на стендах были уж очень сюрреалистичны. Выставка закончилась огромным фуршетом, на котором я изрядно выпила. От части, потому, что чувствовала нарастающую нервозность, к тому, же, я почти ничего не ела за весь день, а голод дурманит мозг похлеще алкоголя. Выйдя из прохладного помещения в теплый вечер, мы решили пешком добраться до моего дома. Это было смело, поскольку живу я от 15-округа достаточно далеко. Взбудораженная полученной информацией я все никак не унималась. - И все таки, я не понимаю, как они собираются применять эти штуки – удивилась я. - Нано – это одна миллиардная часть – начал объяснять Филипп – вот представь, если тебя уменьшить до величины нано, то этот апельсин будет атомом. - У меня по физике была тройка – улыбнулась я. - Хорошо, давай по-другому. Если часы Дали увеличить до размера Земли, то обыкновенные часы будут наночастицей по сравнению с ними, а представь какими будем мы. А теперь представь, что обыкновенные часы это и есть картина Дали, а в твоих руках гигантская кисть, которой ты их пишешь. - И ты хочешь сказать, что можно потрогать такую малюсеньку штуку, и можно где-то использовать? - Да, муравей ведь поднимает вес, значительно превышающий его собственный. А нанотрубки прочнее стали, так что… - Мне больше нравятся карандаши. - Между прочим, некоторые наночастицы выделяют из графита. Это самый что ни на есть твой карандаш. Только теперь, он не просто помогает рисовать бессмысленные каракули, а дает возможность изменять свойства различных материалов, служит проводником, помогает создавать новые, действительно нужные человечеству открытия.
Ivetta: ДюймОлечка пишет: А мне прочиталось именно так несуразно, но от этого еще более "сюрреализмно", под стать настроению героини. Сальвадор Дали придумываMarusia пишет: Читаю точно так же. Повысим свой общеобразовательный уровень, ткскть, не отходя от монитора Я бы порекомендовала еще почитать дневники Дали. Нашла для себя много мудрости) немного ненормальной, но от этого не менее интересной)) ирина пишет: Ivetta присоединяюсь к числу ваших читателей нравятся ваши стиль и легкость изложения с нетерпением жду следующей порции Угощайтесь *накрываю на стол *
ирина: Ivetta благодарю, очень вкусно момент описания нанотехнологий здоровья - это что-то впечатляет
Ламель: Ivetta Мне понравился Ваш роман. Спасибо! Прониклась дружбой и симпатией к Вашей героини. Она чудачка, но очень милая.
Ivetta: Я перечитала этот кусочек и поняла, что нужно его хорошенечко переделать. Ivetta пишет: Я открыла глаза и посмотрела на будильник, было уже восемь утра, а это означало, что мсье Морис будет, по меньшей мере, зол, а по большей мере, надо взять собой осиновый кол и серебряные пули. Я попыталась спустить ноги с подоконника, но они затекли за ночь, и я рухнула на пол, зацепив стол, с которого на меня свалились альбом и пепельница. Может, разбить на несколько предложений? Не слишком коряво звучит?
Ivetta: Еще хотела бы посоветоваться с вами. Вторая глава. Не слишком ли она перегружена диалогами? Может, имеет смысл разбить ее на две, чтобы было динамичней и не скучно было читать?
Леона: Ivetta спасибо за продолжение! Я не советчик по вопросам, о которых Вы сказали, но как же мне понравилось это сравнение нанотехнологий и сюрреализма! И точно, что в любом деле есть Художники с блеском в глазах, есть ремесленники без блеска и есть шарлатаны с блеском в других местах.
мариета: Ivetta Описание нанотехнологии впечатлило. Marusia пишет: Повысим свой общеобразовательный уровень, ткскть, не отходя от монитора Вот, на этот раз искала нанотехнологичные продукты. Скажу честно, Дали больше понравился. К сожалению, я тоже не могу дать советы на счет вторую главу, я только могу читать и радоваться новому продолжению. Будем надеяться на профессионализм нашего корректора... OdriH, какое счастье, что Вы есть у нас!!! Снимаю Вам шляпу за упорность и терпение
Ivetta: Вот в этом я уже ни на секунду не сомневалась. Филипп стал рассказывать необычные свойства этих маленьких карликов, как он их называл с таким волнением и трепетом, словно говорит о любимой женщине. Символично то, что нас теперь связывал еще и простой карандаш, расщепленный на миллиарды наночастиц. Еще одна связь искусства и науки. Живописи и технологии. Тут я поняла, что он такой же псих как и я, и в какой-то степени Джил был прав. У него была своя мечта, необыкновенная мечта, но я точно знала, что он сможет ее воплотить в жизнь, иначе и быть не могло. Мы спустились к Елисейским полям и шагали по проспекту, весело смеясь. Уже совсем стемнело, и на улице почти не было прохожих. Я пыталась дышать полной грудью, все еще представляя, что вдыхаю крохотные частицы с пылью, поднимающейся от асфальта, смешанной с его дыханием. На мгновение, даже показалось, что внутри что-то взорвалось. Наверное, это от улыбки Филиппа. Теперь я точно знала, он сделал мне свою волшебную инъекцию и превратил в живую бомбу, напичканную нановзрывчаткой. Остается немного подождать, пока он нажмет на кнопку и в моих клетках появится множество отверстий, через которые в них будет сочиться исцеляющая любовь. А пока, он подавал лишь импульсы, расплывающиеся ударными волнами по телу, смешавшись с кровью. От этого чувствуешь сильный жар, словно в тебе течет не кровь, а керосин и его кто-то неосторожно поджег. Вам когда-нибудь кололи глюкозу? Когда я лежала после сильной интоксикации, Авель чистил мне кровь глюконатом кальция. Тогда мне было все равно, я вообще собиралась помирать, но ощущения запомнились на всю жизнь. Сродни оргазму или сильной влюбленности. Вы в один момент вспыхиваете как спичка и даже чувствуете, как жар сантиметр за сантиметром овладевает вашим телом, как закипает кровь в венах и в глазах все расплывается. Вы набухаете, набухаете, набухаете... Даже пятки горят и корни волос. Невольно смотришь на свою кожу, ожидая увидеть под ней кипучую лаву. Вот и теперь, я смотрела в глаза Филиппа и чувствовала как жар подползает к затылку и немеет на языке. Голова стала кружиться, а внизу живота уже пылал вулкан. Чтобы не упасть, я ухватилась за его локоть. Он только рассмеялся, предположив, что это все вино бродит. Объяснять ему, что это во мне не вино кипит, а любовь я не стала, обвинять его я тоже побоялась. Чтобы как-то отвлечься, я стала рассматривать витрины магазинов, которые мы проходили, и делать глубокие вдохи. Но легкие никак не хотели слушаться. Филипп все еще рассказывал о новом способе производства лекарственных средств, но я почти ничего не слышала. На одном из рекламных щитов, под толстым стеклом красовалась реклама «Салют». Вот тут «красная кнопка» сработала. Где-то под ложечкой прогремел взрыв. Я даже схватилась рукой за сердце, испугавшись, что это оно издало такой звук. - Как же она меня раздражает – воскликнула я, подбегая к ней – объясни мне, как можно было до этого додуматься. - Ну, ты же в этой сфере работаешь, ты и должна сказать. Филипп смеялся, наблюдая за тем, как я возмущенно тычу пальцем в матовое стекло, прямехонько в нос фюреру. - Он так уродлив. - Знаешь, система, которую он рекламирует, не лучше – фыркнул Филипп. - Знаешь что? – разозлилась я, икнув – Пора положить этому конец. - Что ты собираешься делать? – испуганно воскликнул Филипп. - Долой бездарную рекламу! - Да! - Долой антисемитов с Елисейских полей! - Долой дешевую бритву с мужских лиц! – подхватил Филипп. - Долой вот это паршивое стекло! Я со всего размаху ударила о рекламный щит камнем. Стекло треснуло, но не разбилось. Филипп взял меня за рукав и попытался оттащить от витрины. В глазах был даже не испуг, а удивление. Но следующий камень уже шлепнулся сильнее, и звон раскрошенного стекла разнеся по всей дороге. - Ева, нас посадят – рассмеялся Филипп. - Плевать, смотри, вон еще одно. - Господи Ева, остановись! Что ты делаешь? – Филипп пытался догнать меня. - Знаешь - кричала я на бегу - Дали восхищался фюрером. Он вообще делал много чего странного, но это было поистине невообразимо. Подозреваю, что это был его вызов системе, поскольку сам Дали был далек от идей фашизма. Хотя, несомненно, бунтарский дух Гитлера не мог его не привлечь. - Ева, я рад за него. Пожалуйста, положи камень – взмолился Филипп. - А самое презабавное, что он считал фюрера женственным. Ха! «Гитлер воплощал для меня совершенный образ великого мазохиста, который развязал мировую войну единственно ради наслаждения проиграть ее и быть похороненным под обломками империи. Этот бескорыстный акт должен был бы вызывать сюрреалистическое восхищение, потому что перед нами - современный герой». Так он описывал свои ощущения в своем дневнике - я кричала почти на всю улицу. Филипп уже не бежал за мной, а позволил выкричаться и выпустить пар, понимая, что, скорее всего, утро мы встретим в местном отделении полиции. - Сталин, Ленин, Гитлер, герои его времени, болезнетворные тираны, в которых, думаю, он успел разочароваться. Знаешь, что говорил Гитлер? Он говорил что «каждый художник, который изображает небо зеленым, а траву голубой, должен быть подвергнут стерилизации». Стерилизации! За полет фантазии, за неординарное мышление? За способность чувствовать не так как все? Я вижу небо зеленым, а траву голубой, а солнце фиолетовым. Тебя это пугает? Я посмотрела на Филиппа виноватыми глазами. Он стоял, боясь пошевелиться, чтобы не напугать меня. Видимо, в его голове уже ясно выписался диагноз, прямо как в медицинской анкете. Стекло не подлежало реанимации, плакат я выдрала, а значит, главной его задачей было не допустить меня к следующему щиту. Он подошел и крепко схватил меня за руку. Я ощутило на кисти металлическую хватку его пальцев и обмякла. - Посмотри на это – продолжила я - Да! Вот это в стиле Дали. Знаешь, эта реклама мне уже не кажется отвратительной. По-моему, она довольно презабавная. Странно, что мне это раньше не приходило в голову. Его лицо, ногти, а эта крышечка? Я встала напротив одного из плакатов, чтобы приглядеться к изображению. С глянцевого зеркала на меня глазело сосредоточенное лицо, покрытое неопрятной щетиной. В глазах вместо зрачков сверкали два розовых бантика, якобы отсвечивающих только что подаренный набор. На заднем плане женщина обольстительно улыбалась и брила ноги кухонным ножом. За спиной раздался гул сирен полицейского патруля. Перед нами затормозила машина полиции. Филипп обернулся к ним, прижимая меня к себе. Из машины вышли два ухмыляющихся парня в синей форме. У одного были до того короткие штаны и большое пузо, что он походил на таракана. А второй был высокий и худощавый, с длинной гусиной шеей и кривыми руками, как у богомола. На мгновение, передо мной нарисовались маленький пузатый таракан и тощий зеленый богомол в синей форме. Это вызвало у меня приступ смеха. Это было так неожиданно, что Филипп забылся и отпустил руку. Я тут же вырвалась и стала потешаться над полицейским. Он схватил меня за рукав и потащил к машине. Тогда я втянулась в асфальт что было силы. Наверное, я в этот момент была похожа на козу, отказывающуюся идти на удой. Филипп попытался отстранить меня от полицейского, но второй уже подходил к нему с дубинкой или электрошоком, уже точно и не помню. Филипп поднял руки, все еще не спуская с меня глаз.
Ivetta: - Господа, вы не имеете права – запротестовала я и обратилась к пузатому – скажите, а вы боитесь тапков? Я пощекотала его необъятное пузо. - Я тебе в участке объясню на что имею право, а на что нет – огрызнулся полицейский, волоча меня к машине. - Месье, мы возместим ущерб, прошу прощения, отпустите девушку. Вы делаете ей больно – начал диалог Филипп, но его не стали слушать. Поначалу, его огромная фигура озадачила и отпугнула их, но добродушный тон и виновато сдвинутые брови подсказали, что физической опасности можно не ждать. Чего нельзя сказать обо мне. Я уперлась руками в бока, словно мне показали красную тряпку, и напрочь отказывалась лезть в машину. Филипп осторожно обнял меня, как непослушного ребенка, устроившего в магазине истерику из-за карамелек, и подвел к двери. Только прикоснувшись к его ладони я успокоилась и притихла. Он смотрел на меня исподлобья. На нас надели наручники, из которых я свободно могла бы вытащить свою тощую руку и посадили в машину. Вы когда-нибудь были в полицейском участке? Знаете, прескверное местечко, но довольно интересное. Чем-то смахивает на зоопарк. Маленькие клетушки, наполненные несчастными лицами и довольные откормленные надзиратели, почесывающие свое грузное пузо. Нас приволокли в небольшое одноэтажное здание с большой серой надписью. От запаха сырости я сразу стала чихать. Мы вошли в небольшую темную комнату с облупленным деревянным столом и намертво прибитыми стульями. Филипп все еще держал меня за руку, что было не очень удобно, поскольку наручники с меня так и не сняли. Я попыталась вытащить из петли кисть, но он хлопнул меня по руками и мне пришлось засунуть руки обратно в наручники. - Ваше имя – строго спросил толстый мужчина с большими мохнатыми усами, похожий на моржа, перед которым нас усадили как преступников. Его усы пахли колбасой салями. Меня начало мутить. - Ева Браун - оскалилась я - а это Мартин Борман. - А я, по-вашему, Йозеф Геббельс? - О, какая встреча – я потянулась, чтобы подать ему руку, но тот хлопнул ладонью по столу. - Что вы себе позволяете? – закричал он. От неожиданности я икнула. - Это что вы себе позволяете? – так же закричала я. - Я вас в тюрьме сгною! - Нет. Это я вас в тюрьме сгною! – не унималась я, а Филипп дотрагивался до меня, чтобы успокоить, и показывал что-то жестами полицейскому – Я требую своего адвоката. Дайте телефон! - Вам дадут от пяти до десяти за разбой с нанесением вреда частной собственности и сопротивлением властям– сказал толстяк, опершись руками о стол. - Телефон! – потребовала я. Толстяк махнул кому-то за нашей спиной. Худой как фонарный столб и прыщавый юнец, по всей видимости, проходивший тут стажировку, поставил перед нами телефон. Я стала набирать знакомый номер. - Алло – послышался заспанный голос Эжен. - Эжен это я. Я в участке в 16-м округе. Приезжай скорее. - Ева ты сдурела что ли? – моментально проснулась Эжен. - Если ты не поспешишь, то мне придется сдуреть, чтобы попасть в больницу, а не в тюрьму – я обольстительно, как только могла, улыбнулась толстяку, который наблюдал за мной из-под нависших бровей. - Я убью их, а потом тебя – злобно крикнула Эжен. На том конце послышались короткие гудки. Я тяжело вздохнула, сделав мрачное лицо. - Они трупы – обратилась я к Филиппу, кладя трубку. - Кому ты звонила – озабоченно спросил он. - Увидишь – довольно ухмыльнулась я. - Уведите их – шипел толстяк с пеной у рта, обзывая нас всеми словами, которые успел выучить на улице, будучи подростком. - Как думаешь, за психа сойдет? – спросила я Филиппа. - Если мы задержимся еще на минут десять, то точно – ответил тот, взглянув на часы. Нас развели по разным камерам. Маленькие, вонючие коморки с грязными стульями и облупленными стенами. Мысленно я молилась, чтобы Эжен была очень зла, в противном случае, нас действительно ждет если не виселица, как хотел бы толстяк, то лет пять уж точно. Я сняла пальто и, постелив его на скамейку, свернулась калачиком, чтобы максимально придать несчастный и истерзанный вид. - На каком основании была задержана Ева Мелиц? – услышала я голос сестры через двадцать минут. Тон у нее был благоприятствующий. - Мадам, а вы собственно кто такая? – озлобился толстый полисмен. - А вы, собственно, кто такой? – рассердилась Эжен, да это моя сестра – Почему не рапортуете как положено? Судя по всему, она показала ему свое удостоверение, потому как я услышала приближающиеся легкие шаги по каменному полу. Эжен что-то еще говорила, торопливо, но четко выстроено. До моего трезвеющего мозга доходили обрывки фраз «согласно статье…» и «от шести месяцев до трех лет…», и еще что-то похожее «я напишу куда следует…» - Ева? – смягчилась Эжен, но когда увидела мою довольную морду рассердилась. Я прильнула к решеткам, счастливо улыбаясь. - Эжен...- начала я, но она не дала мне закончить. - Ты знаешь, что это преступление? Ты знаешь, что вас ждет суд? Кто этот молодой человек? - Эжен…- икнула я. - К тому же, ты пьяна. Ну, разумеется. У папы будет инфаркт. Ты хотя бы о нем подумала. - Именно о нем я и думала, когда сдирала эту отвратительную рекламу. - Какую рекламу? Они сказали, что вы разбили несколько рекламных щитов и угрожали расправой офицерам полиции. - Вот погляди – я достала один из плакатов, который успела захватить, когда нас тащили в машину – Сначала мне это показалось мерзостью, но теперь я просто восхищаюсь идеей стилиста. Взгляни как выразительно. - Сиди здесь - строго сказала Эжен, выхватив у меня плакат, и направилась в кабинет толстяка - Офицер Сезар… То, что там происходило, осталось для меня загадкой. Но буквально через пятнадцать минут за нами спустился прыщавый курсант и открыл двери. Когда мы прошли мимо кабинета толстяка, то увидели его, сидящим за столом. Лицо было совершенно зеленым, ноздри вздувались как у загнанного бизона. Увидев нас, он сверкнул глазами и велел захлопнуть двери. На улице нас ждала Эжен. Теперь должно было начаться самое ужасное. Она должна была закатать нас в асфальт. Меня, конечно, в первую очередь. - Эжен – обратилась я к ней, представляя Филиппа – Это Филипп. Мой друг.
Ivetta: - Доброй ночи – серьезно сказала она – Я понимаю у меня сестра ненормальная, но вы то, взрослый и с виду приличный молодой человек. Как вы могли уговорить себя на такое? - Ваша сестра умеет уговаривать – улыбнулся Филипп – к тому же, мне никто не предупреждал, что ее невозможно остановить. Эжен сочувственно кивнула ему. Если бы не Филипп, она точно четвертовала бы меня, но этот негодяй сумел очаровать ее своей улыбкой. - Что ж, боюсь, благодаря вам, дорогие, кое-кому будет очень плохо. - Ты подашь на них? – восхищенно спросила я. - Разумеется – сердито сказала Эжен – подобная реклама оскорбительна, и сулит очень недурной гонорар. Всегда мечтала засудить «Салют». - Да, они настоящие мясники – поддакнул Филипп. - Женская линия у них ничуть не лучше. Кстати, а грубое обращение полицейских непростительно. У тебя синяки есть? – спросила она, закатывая мои рукава. На них красовалось три фиолетовых пятна, размером с яблоко. - Отлично. Утром поедем снимать побои – обрадовалась Эжен. - У меня тоже побои – сокрушенно заметил Филипп. Но Эжен как-то не убедил его тон, в сравнении с огромной фигурой и крепким телосложением. Она улыбнулась. - Что? Они били его по почкам – объяснила я. Филипп сделал жалостливый вид, но и это ее не убедило. - Зато, я отобрал у него это – Филипп радостно показал полицейскую дубинку, чудом оставшуюся у него. - Дети. Натуральные дети – смеялась Эжен. - А знаешь – весело обратилась я – У них весь участок состоит из тараканов и богомолов, во главе с моржом. Филипп потрепал меня по волосам, а Эжен смущенно улыбнулась. Ее машина была припаркована неподалеку. Пока мы дошли до нее, я уже успела замерзнуть и даже протрезветь. Немножко. Мы решили подбросить Филиппа домой. Эжен ехала с таким видом, словно везет своих детей со школы, после неприятного разговора с директором. Мы себя чувствовали примерно так же. Двое взрослых людей сидели на заднем сиденье, озираясь по сторонам и глупо улыбаясь. Точнее, глупо улыбалась только я, а Филипп нахмурился и выглядел каким-то сосредоточенным. Интересно, если бы я сказала полицейским, что он нанотеррорист, они бы поверили? Витрины проносились с огромной скоростью, что говорило о том, что Эжен превысила ее допустимую норму. По дороге, я заметила маленький рыжий комочек на тротуаре рядом с канализационным люком. - Стой! - крикнула я Эжен, хватаясь за сиденье. Она резко нажала на тормоз и испуганно посмотрела на меня. Я поспешно выскочила на улицу.
Ivetta: OdriH Спасибо вам большое. Я выписываю все ваши замечания:)
Леона: Ivetta спасибо за продолжение! Какой неожиданный поворот! Продолжаю всё лучше узнавать Дали.
OdriH: мариета пишет: Снимаю Вам шляпу за упорность и терпение ой, только шляпу не с меня Вы должны снимать, а свою. Помните у Владимира Высоцкого: "мой друг уехал в Магадан - снимите шляпу, снимите шляпу." ваша фраза может звучать так "Снимаю шляпу за упорность и терпение" или "Снимаю пред Вами шляпу за упорность и терпение" а можно и так "Снимаю шляпку за упорность и терпение". Наверное, последний вариант самый подходящий, так как этот оборот - мужской. А сказав "шляпку" вы обыгрываете этот оборот, делая его женским и вносите элемент юмора. Спасибо! Филипп стал рассказывать необычные свойства этих маленьких карликов, как он их называл с таким волнением и трепетом, словно говорит о любимой женщине. просится запятая после "как он их называл". Надо бы выделить оборот. несогласованность времен глаголов: стал рассказывать - словно говорит. Просится - "словно говорил".
OdriH: Тут я поняла, что он такой же псих как и я, и в какой-то степени Джил был прав "в какой-то степени" - оборот требует выделения запятыми. что вдыхаю крохотные частицы с пылью, поднимающейся от асфальта, смешанной с его дыханием. частицы чего? На мгновение, даже показалось, что внутри что-то взорвалось. первая запятая - лишняя. Объяснять ему, что это во мне не вино кипит, а любовь я не стала, после "а любовь" надо запятую. Правило такое - если оборот можно выбросить и остается связное предложение, то его выделяют запятыми. При очень большом желании можно выделить и используя тире. Надо подучить матчасть. Подозреваю, что вы живете не в России, но это вас не в достаточной степени оправдывает. Если пишите художественную прозу, то извольте выучить правила. Господи Ева, остановись! после Господи нужна запятая. Вы же не Еву называете Господьей попробуйте такое правило - читать предложение быстро без пауз. Паузы - только на знаках препинания.. Там где без пауз получается ерунда - ставьте запятую или тире. В данном случае получится "господиЕва" "остановись". Те обороты, которые можно выбросить без ущерба для смысла - выделяйте запятыми. Пожалуйста, перечитайте свои тексты с этой точки зрения и исправьте сами. Я потом почитаю дальше.
полная версия страницы