Форум » Авторы Клуба » Моя любовь - мой друг - 2 » Ответить
Моя любовь - мой друг - 2
Ivetta: Название: Моя любовь - мой друг Автор: Ivetta Жанр: женская проза Комментарии: Действие происходит в Париже нашего времени - городе любви и греха, искусства и науки, революционеров и консерваторов. Неудивительно, что именно здесь, молодая художница Ева Мелиц, бунтарь, непонятый семьей и друзьями, встречает подающего надежды ученого Филиппа, закостенелого консерватора. Она стремится догнать время, похожее на "Танцующие часы" Дали, он - пишет диссертацию о применении нанотехнологий в медицине. Она мечтает посетить Испанию и Мертвое море, он - получить Нобелевскую премию. Она переживает кризис "тридцати", превращая свою жизнь в хаос, он - наслаждается своей зрелостью и твердо идет к намеченной цели. Она болезненно сюрреалистична, он - приторно прагматичен. Она живет воображением, он - разумом.
Ivetta: Ребят пересадили в камеру напротив, и мы могли видеть друг друга. Филипп весь вечер наблюдал за тем, как мы работаем. А я показывала ему наброски, которые он либо критиковал, либо одобрял, словно заправский эксперт. Его уже не раздражал визг ругающихся ребят в клетчатых коротких шортах и ультрафиолетовых майках, с кожаными вставками. А Джил умудрился создать совершенно непринужденную атмосферу. Мы пели старые романсы Шарля Азнавура, Адамо и Джо Дассена. Джил знал почти весь репертуар Мереи Матье, Далиды и Френка Синатры. Месье Сезару было все же вменено очередное обвинение в жестоком обращении с женщинами, превышение служебных полномочий и притеснение сексуальных меньшинств. Эжен навсегда теперь осталась в его памяти. Да уж, Париж действительно праздник. Теперь, шлепая босыми ногами по холодному полу сквозь знакомые камеры, мне вспомнилась эта ночь и невольно заставила улыбаться. Я взглянула на Филиппа. Он тоже улыбнулся. Видимо, вспомнив то же самое. Нас поволокли по уже давно знакомому коридору, но не туда, где обычно размещают правонарушителей, а спустили в подвал, покрытый плесенью и наполненный смрадным запахом грязных носков. Филиппа от меня ограждала бетонная стена, но и она не могла выдержать той тяжести, которая исходила от нас обоих. У стены стоял стул, на котором развалился тот самый прыщавый курсант, которому было поручено приглядывать за нами. У самого потолка висели небольшие часы в деревянной оправе. Круглые как луна. Я все еще стояла босиком на бетонном полу и чувствовала, как холод овладевает телом, ноги совсем закоченели, и не было сил унять дрожь в руках. Филипп снял сандалии и бросил их мне. Я отшвырнула их обратно. Он со всей силы ударил о бетонную стену, так, что курсант подпрыгнул на своем стуле. - Офицер – обратился он к парню – Принесите мадмуазель тапки, будьте так любезны. А то она моими брезгует. Парень вышел из помещения, мы услышали его спешные шаги. Филипп припал к решетке. - Ева! Я сползла на пол и уткнулась лицом в колени. Живот скрутило от боли, которая сдавила ребра так, что показалось, они проколят легкие насквозь. - Ты долго будешь дуться? - Ты заставил меня съесть свинину. Меня сейчас стошнит. У меня болит живот и кружится голова. - Я тебя не заставлял, ты сама себя заставила. Влезла на этот дурацкий мост. Ты могла себе шею свернуть. Что ты этим доказала и кому? - Тебе, что я не трусиха! - Ах, да, это я трус. Каждый раз попадаю с тобой в такие ситуации и каждый раз говорю себе, что это последний раз. - Я тебя не заставляла за собой увязываться. - Я должен был оставить тебя полуголую на улице? Ты ведешь себя как маленький ребенок. Я иногда просто поражаюсь твоему упрямству. - Упрямее еврея только филиппинские ослы – я попыталась вздохнуть, но живот кольнуло как ножом. Я заскулила - Мне плохо. Очень. - Вот кто тебя просил? – заорал он. Филипп мог воспринять спокойно что угодно. Даже мое участие в шабаше ведьм. Но когда я делала что-то, что причиняло мне боль, он становился просто невменяемым. Вот и теперь, он уже не пыталась справиться с собой, а дал волю своему гневу. Я пыталась оправдываться, скидывая всю вину на него. В конце концов, он действительно был виноват. Но Филипп ничего не хотел слушать. На наш крик вбежал курсант, держа под мышками тапки. Он протянул мне их через решетку и раздобыл где-то плед. Я благодарно посмотрела на него, понимая, что сейчас устраивать забастовку мне просто не позволит здоровье. - Ты подлец! Ты! Ты заставил меня съесть свинину! Ты такой же как все. Я сверлила глазами курсанта, который еще не успел отойти к своему посту. - Не понял? – смутился парень, выпучив глаза от удивления. - Это она мне – уточнил Филипп. Парень понимающе кивнул и уселся на свое место. В помещении стало совсем душно, и глаза тщетно пытались привыкнуть к полумраку. Голос Филиппа стал мягче. Кажется, он снова принял свое рассудительное состояние. - Хватит злить меня Ева – спокойно произнес он. - Ты даже разозлиться нормально не умеешь. Знаете, как он злится? Начинает нервничать, и теребит губы или уши, или взъерошивает волосы вместо того, чтобы хлопнуть по столу или по голове. Смех разбирает от твоей злости, а не страх. Ха-ха – обращалась я к нашему охраннику. Тот понимающе кивал. - А то ты умеешь, черт. Говоришь глупости, а потом обижаешься. Я ей о подарке, а она мне о детях. Может быть ты хотела ребенка от этого смазливого урода? - Ну, уж точно не от тебя. Ты даже сюрприз не можешь сделать. Все тебе надо запланировать. Гулять босиком нельзя, есть холодное вредно, пить вино вредно, петь на улице глупо. Влюбляться в прохожих абсурдно. Ворчун. Я так не могу Филипп. - А у тебя идеальный день рождения в соплях. - Вы знаете – заметил стажер – Она права. Вам не следовало спрашивать, какой подарок она хочет на день рождения – И заставлять есть свинину иудейку… - Я спросил у вас совета? – поинтересовался Филипп. - Нет, месье – смутился парень. - Попробуйте объяснить этой фурии хоть что-нибудь, а я на вас погляжу. - Фурии? – вскрикнула я – Мефагрим! Из меня посыпалась вся брань, которую я успела выучить в еврейской школе у старшеклассников. - Что она говорит, месье? – испугался стажер, сжавшись в свой стул. - Что любит меня – улыбнулся Филипп. - Нет, лаазазель. Я говорю, что ты подлец!!! И я ненавижу тебя!!! – я бросила в стену тапок, попав по голове стажеру. - Сохнет – сказал Филипп парню – Принесите ей воды, будьте любезны. Парень не вышел на этот раз, а просто выбежал, боясь пропустить хоть что-то. Я услышала как Филипп сполз на пол, почти у того же места что и я. Его ровное дыхание ощущалось даже через бетонное ограничение. - Я не считаю тебя абсурдной. И я не считаю тебя глупой. Иначе, я бы не был с тобой. Но ты упрямая Ева. Ты чертовски упрямая. И меня бесит, что ты проявляешь свое упрямство не там, где надо. И мне не нравится этот Франческа. Я всхлипнула, как пятилетний ребенок. - Мне плевать на Франческу. - Ты действительно считаешь, что я не способен на сюрпризы? – виновато спросил он. - Нет. - И ты не сердишься из-за свинины? Я немного помолчала, но потом, закусив губу, выдавила. - Нет. - Спасибо. Так ты больше не дуешься? - Пошел ты… - Я тебя люблю, Ева. Последнее было произнесено с такой мягкостью, с такой любовью, что я бессильно уткнулась в колени, чтобы не закричать. Меня все еще мутило, но я не обращала внимания. На виски стало что-то давить, будто голову поместили в большие тиски. Я посмотрела на стену. Часы, которые все это время криво висели на ней, стали сползать, замедляя свое биение, и у самого пола разбились маленьким водопадом. Пробило двенадцать. - С днем рождения – тихо сказал он. Я слышала, как он улыбается. - Я тебя тоже люблю. Очень люблю.
ирина: Ivetta какие потрясающие кусочки, спасибо наконец-то произнесены главные слова
Marusia: Ivetta Необычная у вас получается парочка влюбленных. А друзья какие у Евы колоритные, неговоря уж о близких и дальних родственниках.ирина пишет: наконец-то произнесены главные слова Да, наконец-то мы дождались. Я подозреваю,Ivetta , вы их специально по камерам рассадили, чтобы помариновать нас еще без поцелуя мариета пишет: честное слово, мне захотелось пропустить его и прочитать что дальше будет. Согласна с предыдущим оратором мариетой, в этом месте не хватает действия Хелга пишет: Оформление прямой речи - пропущена запятая, в нескольких местах. Ivetta , у вас прямая речь везде страдает от орфографии, с начала первой главы. Восклицательный и вопросительный знаки стоят на своих местах, а запятые все пропущены
redis: Ivetta Спасибо за ваш чудесный роман. Хотя моё мнение о творчестве знаменитых художников не совпадает с оценкой главной героини, но читать её размышления и эмоции, вызванные той или иной работой, очень любопытно. Главное все настолько живо и реалистично написано, что создается впечатление, будто эта история произошла в реальной жизни. Боюсь не в моей компетенции, оценить стиль повествования, но есть несколько моментов, которые неискушенному читателю показались шероховатыми. Ivetta пишет: Я расположилась в старой комнате, захламленной студенческими мольбертами, красками и прочей Ощущение, что она попала в художественный класс, а не в свою комнату. Чем отличается студенческий мольберт от "нестуденческого" ? У моего двоюродного дедушки за всю его длинную творческую жизнь было всего два мольберта и один этюдник. Вкусный кусочек, описывающий пребывание главной героини в тюрьме после гей-парада, немного вырывается из общего повествования. Может быть его переместить в другое место. Жду продолжения.
Marusia: Ivetta пишет: Мы прильнули к своим решеткам и стали петь песню Pointer Sisters не помню из какого фильма, Люблю очень эту песню «I'm so excited» Первый раз услышала её в фильме "Обманы".
мариета: Дааа, наконец двинулись вперед Ivetta Конец головы удался по-моему замечательно! И описание первого пребивания в камеру совсем на месте. Marusia пишет: вы их специально по камерам рассадили, чтобы помариновать нас еще без поцелуя Хочется наконец увидеть этого бесценного поцелуя, которого автор так ревностно прячет от нас
Ivetta: ирина пишет: наконец-то произнесены главные слова Спасибо Что ж, не буду рассказывать что будет) Marusia пишет: Ivetta , у вас прямая речь везде страдает от орфографии, с начала первой главы. Восклицательный и вопросительный знаки стоят на своих местах, а запятые все пропущены Да, но благодаря вам я села за исправления. Как школьница. Выписываю все замечания и сажусь за редактирования. Конечно, получится все равно коряво, но уж точно лучше того, что было изначально. redis пишет: Главное все настолько живо и реалистично написано, что создается впечатление, будто эта история произошла в реальной жизни. Сам сюжет действительно автобиографичен. Разумеется, с художественными преувеличениями. redis пишет: Ощущение, что она попала в художественный класс, а не в свою комнату. Чем отличается студенческий мольберт от "нестуденческого" ? У моего двоюродного дедушки за всю его длинную творческую жизнь было всего два мольберта и один этюдник. Вкусный кусочек, описывающий пребывание главной героини в тюрьме после гей-парада, немного вырывается из общего повествования. Может быть его переместить в другое место. Студенческий - имелось ввиду, оставшийся после учебы. Может действительно коряво и непонятно вышло. Я попробую исправить предложение. Насчет кусочка согласна) Вот и Мариета тоже заметила сильное отвлечение в сторону. Я не знаю куда пихнуть все это. Может, в предыдущую главу? Сделать воспоминаниями, когда она живет в родительском доме?мариета пишет: Хочется наконец увидеть этого бесценного поцелуя, которого автор так ревностно прячет от нас Я не нарочно)) Правда))))
Ivetta: 8 Джил и Филипп устроили грандиозный праздник. «Приют грёз» был оформлен в стиле сюрреалистов. Что-то напоминающее «Черную розу», Дали и Фриду Кало. Яркие портьеры с необычным рисунком. Освещение цвета красного вина, костюмы барменов, все как один одетые в атласные галстуки цвета индиго. Черные костюмы были надеты на обнаженное тело. Столы были задрапированы скатертями в виде холстов с изображениями «Ласточкиного хвоста», «Постоянства памяти», «Мелких останков», портретов Шиле и Кало. Это была сюрреальная Испания во всей своей красе. Жюли и Надин были великолепны в своих экстравагантных открытых платьях. Джил неотразим в нежно голубом костюме и яркой салатовой рубашке. Даже Артур, был необыкновенен, хоть и не ушел далеко от своей излюбленной классики. Ребята завели меня в клуб, с закрытыми какой-то пропахшей духами повязкой глазами, и Франческа салютовал пушками с шампанским. Грохотала музыка, а на экране большого табло, появилась надпись «Поздравляем с двадцатилетием». Филипп стоял рядом и держал за руку, чтобы я не упала. - Мне последний раз двадцать – сокрушенно сказала я ему. - Не смеши меня, по-моему, ты никогда не выйдешь из возраста двадцати. Он обнял меня и поцеловал в уголок виска. Мы подошли к накрытому столику. Первое, что мне бросилось в глаза, это гора подарков и стройный ряд стаканов, заправленных текилой. Работа Артура, я была в этом уверена. Джил подтолкнул меня столу. По телу пробежала волна тепла. Еще не успев распробовать угощений, я уже ощущала себя пьяной. Точнее, опьяненной. Еще бы, рядом были только близкие люди. Все те, кого я люблю. Да, даже Артур. Что еще нужно, чтобы проводить свои двадцать лет. Теперь, мне никогда не будет двадцать пять, даже двадцать восемь. Впереди, коварно улыбается третий десяток, к которому нужно будет подводить неутешительный итог первого серьезного отрезка жизни. Наверное, именно поэтому многие боятся цифры тридцать, раньше, во мне это вызывало лишь улыбку. Но теперь, когда она подобралась к самому горлу, пытаясь нарисовать морщинки в уголках глаз, мне страшно захотелось отпихнуть ее как можно подальше. - Ева, это ведь не юбилей, что за пошлые пышности – услышала я голос своей любимой сестры. Холод пробежал по спине. Я обернулась. Лиза появилась под руку с Лео, который виновато мне улыбался, показывая, что ничего не мог поделать. Она была в коротком платье, открывающем всю красоту ее великолепных ног на высоченных шпильках. Из декольте выныривала упругая грудь. Пышные каштановые волосы рассыпались по тонким плечам. Она поспешно чмокнула меня в щеку и с интересом взглянула на Филиппа. Тот не отрывал от нее глаз. Она протянула ему руку, с длинными тонкими ногтями, которая утонула в его лапищи. Я оттащила Лео в сторону. - Как ты мог? - Ева, прости, она увязалась за мной. Ну не мог же я ей сказать «Не приходи» - извинялся Лео. - Мог. Лео, посмотри на нее. Я погибла. Спасибо тебе большое. - Ева прости… Но я уже не слышала. Перед глазами была только Лиза, улыбающаяся Филиппу, то и дело, проводя рукой по его руке или плечу, манерно заливаясь неестественным смехом. Он стоял смущенно, но в глазах был полный восторг. Потом он начал, по всей видимости, рассказывать ей какие-то шуточки, заставляя обнажать бусинки ее белоснежных зубов. Она обольстительно проводила по своей гриве и смотрела на него исподлобья. Я направилась к Надин и Жюли, которые уже выхватили коктейли. И о чем-то беседовали с Джил. - Твоя сестра шлюха – заявил Джил, не успела я подойти. - Ты как? – спросила Надин, обняв меня. - Я убью Лео – сказала Жюли – Ева, это твой праздник. Не позволяй ей все испортить! Ты сегодня так прекрасна. Нет! Не смей плакать, размажешь тушь. Надин, скажи ей. Джил столько хлопотал над моим нарядом. Широкие темные джинсы с ярким ремнем, который он сам смастерил, подчеркивали хрупкость фигуры. Тонкая блузка, свободно висящая на плечах, обнажая татуировку, плотно облегала талию. На голой шее висел галстук цвета индиго. Волосы я убрала в большой пучок. Филиппу нравилось, когда во мне было что-то озорно мальчишеское. Джил всегда говорил, что я единственная женщина, чья женственность подчеркивается исключительно мужской одеждой. Я выхватила у девочек коктейль и высушила залпом оба стакана. Развернулась и уверенно пошла к барной стойке, где уже колдовал Франческа. - Она нажрется – словно диагноз огласил Артур. - Значит, мы нажремся вместе – уверенно сказала Надин.
Ivetta: Я не успела заказать себе вторую текилу, как девочки оказались рядом. Они уселись на высокие стулья, даже не глядя на меня. Перед нами появились три ровно разлитых стакана. Франческа обольстительно улыбнулся. - За то, чтобы ты, наконец, нашла человека, по-настоящему достойного тебя – сказала Жюли, поднимая свою стопочку. - И за то, чтобы ты стала, наконец, собой, Евой, первой женщиной на земле, любознательной грешницей, а не этим забитым подростком, которого я вижу последнее время - продолжила Надин. - За твою красоту детка – услышала я голос Джил. Мы выпили залпом свои стаканы и сразу же заказали по новой. После трех рюмок, я почувствовала жар, который стал растекаться по телу, согревая кровь. Знакомые лица улыбались из каждого угла. Пестрые боа, высокие платформы, потертые джинсы, яркие рубашки, загорелые обнаженные тела. - Знаешь, она довольно милая - сказал Филипп, подходя к нам – Не верится, что это та стерва, которую ты описывала. - Пошел ты – не выдержала Жюли и отошла к Артуру, чтобы не наговорить больше. Он поспешно обнял ее, поцеловав в волосы. - Не понял – удивился Филипп – Что случилось? Я кого-то обидел? - Все нормально – примирительно сказала я – Это она не тебе. Я почувствовала, как у меня заплетается язык. Я попыталась сосредоточить взгляд на его переносице, но у меня не получалось. Я виновато улыбнулась. - Уууу… – протянул Филипп - Да вы уже хороши. Мы с Надин рассмеялись. Она крепко обняла меня, понимая, что мне тяжело держаться. Сжала сильно руку, так, что я взвизгнула. Филипп заказал два коктейля и вернулся к Лизе, которая уже сидела на мягких пуфиках, изящно положив ногу на ногу, оголяя бедра. Она курила, выпуская колечками дым, и внимательно смотрела на меня. Я отвернулась, готовая расплакаться. - Не смей – строго сказала Надин – У тебя день рождения, а не похороны. Мы пошли к столу, снова уставленному рюмками. Похоже, Джил и Лео задумали грандиозные планы, а Артур без промедления принялся за их реализацию. Я не успела сесть на диванчик, напротив Филиппа и Лизы, как заиграла Анита Келсей. Это были проделки Джил, бесспорно. Он вырос перед глазами так неожиданно, что я даже отпрянула от удивления. «When marimba rhythms start to play, Dance with me, make me sway…» Джил взял меня за шею и вытащил на центр зала. «…Like a lazy ocean hugs the shore, Hold me close, sway me more…» Вызывающе пел женский голос. Джил провел по моей спине тыльной частью ладони, а потом крепко прижал к себе и откинул назад. Мы закружились в страстном танце. Я забыла обо всем. Весь зал, гости, Филипп и Лиза, все вдруг исчезло, оставляя только лицо Джил напротив, крепких руки и чарующего женского голоса, заставляющего плавно двигаться в такт музыке. Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались как заговорщики. Джил всегда говорил, что я прекрасна, когда танцую, потому, что забываю про свою неуверенность в себе. Мы смеялись, изображая театральную страсть, хотя, от прикосновений Джил совсем не искусственные мурашки бегали по коже. Краем глаз я увидела, как Филипп наблюдает за нами, удивленно приподняв бровь. Лиза пытается отвлечь его какой-то болтовней, а он все смотрит и смотрит...и смотрит. Наконец, мы застыли на последних аккордах. Джил проводил меня к Надин, а Жюли уже протягивала мне очередную порцию. Он снова куда-то пропал. Я увидела его яркую рубашку, мелькающую у сцены. Джил что-то сказал парню у пульта. Я подошла поздороваться с Томом, который тоже пришел меня поздравить, уже ревностно поглядывая на Джил. Прости Том. Они разошли два года назад, но периодически сходятся, сопровождая все это громкими скандалами. - Похоже, ты гей-талисман – съязвила Лиза. - Да, ребята меня любят. - Ну, хоть кто-то из мужчин тебя любит. Это успокаивает. Я хотела что-то сказать, но не успела. В микрофоне раздался пьяный голос Джил, который цитировал Дали - «Любить женщину всей душой не стоит. А не любить – не получается». Ты единственная женщина, которую я люблю всей душой Ева. Джил поднял бокал и позвал меня к себе. Я неуверенно шагнула вперед, смущенная таким вниманием. Ребята собрались у небольшой сцены. Я взобралась наверх и приняла рюмку текилы от Франчески. Том стоял в обнимку с каким-то парнем. Двое мужчин нежно сцепили руки и с интересном наблюдали за нами. Надин и Жюли стояли рядом. Артур облокотился о Жюли, почти закрывая ее своими могучими лапами. Надин курила, выпуская красивые узоры голубоватого сигаретного дыма. - Дали в своем дневнике рассказал одну историю - начала я.
Ivetta: Диалог, который был им услышан: - Вы гомосексуалист? – спросили одного мужчину. - В некотором роде — да. Что касается умственного уровня, я предпочитаю иметь дело с мужчинами. Я люблю вас ребята. Спасибо за праздник, который вы мне подарили. - За девушку, которая ненавидит простоту во всех ее проявлениях – крикнул Джил. С потолка посыпались конфетти. Я заметила, как трое официантов влезли на стойку бара, снимая рубашки, и уже поняла, что задумал Джил. - Ну что девочки, вы готовы? – закричал он в микрофон. - Да – гулом раздался ответ голосов, смешавшихся в звонком сопрано и терпком теноре. Так и есть. В следующие несколько секунд раздались аккорды почти что гимна «Приюта грёз» Это был страстный латинский реггитон от Лизы М. «Hey ladies what you gonna do…». Кто-то подхватил меня и подбросил на барную стойку. Рядом оказались Джил и Франческа. - Покажи, на что ты способна, детка – улыбался Джил. Я ощутила ритмичное биение внутри себя. И уже ничто не могло его остановить. Джил стянул с меня блузку, и теперь мы все остались с оголенными торсами в галстуках цвета индиго. Так вот для чего они ему понадобились. Узкий лиф в тон галстуку подчеркивал загорелое тело. Хорошо, что Джил заставил меня пойти в солярий. Ритмичные движения бедрами. Кошачья пластика Джил и Франчески. Извивающееся тела в потемках клуба, по которым скользили ласкающие лучи прожекторов. Облака дыма. Возбужденные лица, увлеченные танцем. Маленькое Пуэрто-Рико в центре Парижа. Бунтующая Гавана в Латинском квартале. Приют грёз, обитель страсти. Здесь царила полноправная власть чувств, язык тела заглушал все остальные. Люди разговаривали грацией тел, хореографией движений, словно глухонемые, читая каждый жест друг друга. Я уже не видела лиц, увлекаемая вихрем эмоций. - Надо же у нее есть грудь – удивленно воскликнул Артур. - Да, и попа, как оказалось на месте – подхватил, подмигнув, Филипп. Джил откинул меня назад, наклонился и внимательно заглянул в глаза. Потом, что для меня оказалось совершенно неожиданным, он сначала осторожно прикоснулся к моим губам своими. Потом…потом впился так жадно, что я от удивления распахнула глаза, а он все целовал и целовал. Наконец, я бессильно повисла на его руке, даже не пытаясь сопротивляться. Голова наполнилась туманом. - Джил, ты же трешь щеку, когда я тебя целую. Что это значит? – спросила я, когда он, наконец, оторвался. Показалось, что это длилось целую вечность. Он игриво смотрел на меня и улыбался. - Считай, что я сэкономил на подарке. - Скряга. Это было очень омерзительно? - Терпимо – он лукаво усмехнулся. Он чмокнул меня в нос и спрыгнул со стойки. Я все еще не могла прийти в себя. Джил поднял меня на руки и зашагал к столу, куда уже уселись ребята. Артур снова разлил текилу. Похоже, сегодня я действительно «нажрусь». Мы выпили залпом. Я вся горела. Было такое ощущение, что мне снова вкололи глюканат кальция. Кровь под кожей, кажется, закипала так, что вены вот-вот готовы были расплавиться. Волосы растрепались. Блузка куда-то запропастилась, но Джил сказал, что мне и так не плохо. Лиза сидела бледная, жестко сжав губы. Филипп подошел сзади и крепко обнял меня. - Ты такая красивая – прошептал он на ухо. - О, нет – запротестовал Джил – Сегодня это моя женщина. Он потянул меня за руку и оттолкнул Филиппа. Тот удивленно посмотрел на меня, потом на Джил. - Вот так. Ты прозевал свое счастье – заметила Надин, выпуская мягкое облако сигаретного дыма. Артур сидел, снова облокотившись о Жюли, и играл ее длинными волосами, зарываясь в них носом. Жюли отвлеченно курила, сжимая его большую руку. Глядя на ее счастливое лицо, я впервые была благодарна Артуру за то, что он есть, и что он есть у нее. Это были еще одни стрелки, нашедшие друг друга, часы, тикающие в унисон. Да, иногда они давали сбой, но какой механизм может быть совершенным? Надин о чем-то оживленно разговаривала с Лео, который что-то пытался ей доказать. Лиза уехала, и мы, наконец, остались нашей теплой компанией. Филипп сидел напротив меня, потягивая из трубочки воду. Он был прекрасен. Грустные карие глаза полу прикрыты, полные губы теребили зубочистку. Он был немного задумчив, выглядывал исподлобья, словно, подсматривая. Я разглядывала его руки, нежные, сильные, такие родные, с маленькими выпирающими тропинками вен. Он поймал мой взгляд и улыбнулся. Одним рывком он сел ближе ко мне, обняв спину, и сжал мою руку в своих больших ладонях. Я почувствовала прикосновение холодного металла. На руке оказалась тоненькая золотая цепочка с бирюзовым перламутровым циферблатом в форме «Танцующих часов» Дали. Часы растекались на кисти, будто пытаясь сползти с нее. - Чтобы время от тебя больше никуда не убегало, носи его собой – тихо сказал Филипп. Это было на столько удивительно, что я не могла выдавить даже слов благодарности. Я прижалась к его щеке, чувствуя легкое покалывание щетины на своих губах. Сердце снова предательски набивало знакомый ритм. Из оцепенения меня вывел голос Джил, поющий в микрофон нашу песню. В ней было что-то определенно детское, задорное и в то же время, невообразимо чувственное. Это была Мари Лафайет «Ты моя любовь, мой друг…Когда я мечтаю, мечтаю о тебе. Моя любовь, мой друг…» Он вошел в зал с большим круглым тортом-часами, на котором двадцать девять свечек стояли в форме цифр на глазуревом циферблате. Надин подтолкнула меня к сцене. Я оглядела счастливые лица своих друзей. Улыбающегося Филиппа. Жюли и Артура, которые стояли рядом, сплетя пальцы. На торте были большие усики стрелки, сделанные из карамелек и миндаля. Джил все еще не выпускал из рук микрофона, напевая «Когда я пою, я пою для тебя. Моя любовь, мой друг. Я не могу жить без тебя. Моя любовь, мой друг…И я не знаю почему» - Загадай желание – подмигнул он. Я задула свечи. Вспомнился снова Дали «Я до неприличия люблю жизнь». Да! Я до неприличия люблю жизнь.
мариета: Ivetta Вау!!! Какие эмоции! А как они выбрались из камеры ? (тут по-моему немножко неясно) redis пишет: Вкусный кусочек, описывающий пребывание главной героини в тюрьме после гей-парада, немного вырывается из общего повествования. Может быть его переместить в другое место. Нет, гейпарада я бы точно оставила на месте, а вот все размышления о счастья и всемирной экономики как бы разбросала в предыдущих главах, немножко разделила бы все на несколькими кусками - ведь связь между абзацами не совсем органична, поддается расцеплением (вот как раз именно в начале 8 главы я поставила бы одного кусочка) Ivetta, ты только не думай, что мы твои авторские функции изъяли - нет мы это от любви, так сказать. Потому что сие произведение нам стало очень близко!
Marusia: Ivetta Джил настоящий друг Ivetta пишет: «When marimba rhythms start to play, Dance with me, make me sway…» Обажаю «Sway», но она у меня в исполнения Дина Мартина. Ivetta Не могли бы вы дать ссылку на записи двух последних песен, которые упоминаются
мариета: Marusia, загляни здесь там есть ее в много вариантов. Только сначала надо пройти регистрацию, чтобы качать.
Marusia: мариета Спасибо за ссылку, но меня больше заинтересовали две следующие песни Sway в исполнении Аниты Келсей я себе уже закачала, но в классическом исполнении Дина Мартина мне нравится больше.
мариета: Аха. Мне тоже стало интересно. Я же говорила, что роман для меня оказался очень образовательным
Ivetta: http://www.youtube.com/watch?v=a4E5c2uqlBA - к сожалению только в Ютубе. Если кто-то есть вконтакте, то могу скинуть ссылку на песню, оттуда можно и скачать. http://www.youtube.com/watch?v=lQXeRpLk5ec - отрывочек из к/ф "8 женщин" и эта замечательная песенка. http://www.youtube.com/watch?v=bc2Rsd7n7JM&feature=related - а вот и оригинал в исполнении Мари Лафайет. Я все думаю, нет ли у меня перебора с песнями? Мюзикл какой-то. Может в некоторых из них убрать слова? Просто обозначить, что играет конкретная песня. Маруся, это одна из моих любимых песен. Есть практически во всех вариантах. Ее часто перепевают. мариета пишет: А как они выбрались из камеры ? (тут по-моему немножко неясно) Ну, тут как раз "ясен пень"))))) Сезар их уже как родных племянников любит. Ну и разумеется сестра "911" на подходе. Поскольку, несколько раз уже она их вытаскивала, я подумала, что не стоит повторять. Стоит? Песня Моя любовь - мой друг стала как раз ключевой, задала тон роману. Я уверена, она вам понравится.мариета пишет: ты только не думай, что мы твои авторские функции изъяли - нет мы это от любви, так сказать Я только рада. Правда) Спасибо вам)
Marusia: Ivetta Спасибо! Вспомнила "8 женщин" , песенка действительно замечательная А Лизу М. слышу в-первые.
мариета: Marusia пишет: А Лизу М. слышу в-первые. И мне "Мой друг..." понравился. И знаешь, что еще понравилось? - "Ivan,Boris et Moi" Забавная штучка.
redis: Ivetta пишет: Я все думаю, нет ли у меня перебора с песнями? Мюзикл какой-то. Мне кажется, нет. Все гармонично и в меру. мариета пишет: роман для меня оказался очень образовательным
Ivetta: - Том открой двери. - Ты сидишь ближе. - А ты старше. - А ты тупее. - Тогда пусть Лили откроет. - Дедушка! За дверями кто-то определенно бился в истерике, были слышны удары маленьких башмачков о пол. - Почему гусеница не носит джинсы? – наконец, услышала я голос Ричарда. - Потому, что маленькая божья коровка застряла на кленовом листочке. - Ева! Ричард открыл двери и радостно кинулся мне на шею. Я крепко обняла племянника. Тут же налетела орава детей, чуть не поваливших меня на пол. - Эй, угомоните вашу футбольную команду – крикнула я братьям. Когда Лео оттащил мелкоту, мне удалось вручить маме цветы. Она стояла в нарядном платье и своем неизменном фартуке. - Азохен вей!(пр. ивр. Боже ж мой). Мы думали уже не дождемся тебя – воскликнул папа. - Слиха (пр. ивр. Извините), я проспала. Поздравляю вас со мной! - Было бы с чем поздравлять – услышала я голос Дорона – Старая кашолка. - Лехи Дор (пр. ивр. Отвали) – вмешалась Клэр. Папа поцеловал меня в лоб и потащил в беседку. Там уже был накрыт стол. По деревянными сваям, празднично полз плюш. Эжен и Софи раскладывали салфетки. Папа сел во главе стола, а меня посадил рядом. Наконец, семья снова собралась вместе. Дети бегали по двору и обливались из резиновых пистолетов, то и дело попадая в родителей. Мама постаралась на славу. На столе были все любимые блюда. Когда она подошла ко мне, я поцеловала ее руки за что получила большой кусок курицы, который мог бы осилить разве что динозавр или же Лео. Малка, дочь Клэр, сидела напротив меня и все время не выпускала телефон из рук, переписываясь с кем-то. Она стала очень красивой взрослой девушкой. Даже, красивей Лизы. Я с восхищением разглядывала ее. Когда Клэр попросила ее убрать телефон за столом, она только скорчила недовольную гримасу. Жаль, что характер так портит природную красоту. Папа поднял первый тост. Выпил за маму и за меня. - Постой, постой, Ева – Лео испуганно изучал мой лоб – Что это? - Где? – я скривилась от страха, машинально схватившись за голову. - Это! Седой волос! Его вчера не было – Лео что-то больно выдернул из моей головы. - Гадина – взвизгнула я, забыв, что рядом родители. - Дети – начала мама. - Маам – я прервала ее речь, которую племянники уже знали наизусть – Лео, если ты еще раз так сделаешь, я тебя прибью. То, что ты младше меня, еще не делает меня старухой. И он не седой, он рыжий. Разуй глаза. - Ева! – мягко пожурила мама. - Бабушка, а я хочу быть как Ева, когда вырасту – сказал вдруг Ричи, обняв маму - Это плохо? Эжен посмотрела на меня и возвела к небу глаза. Еще одно испытание. Вытаскивать сестру из тюрьмы еще куда ни шло, но вот собственного сына, пожалуй, уже чересчур. - Я буду только рада – неожиданно для меня сказала она, потрепав сына по волосам. Я благодарно улыбнулась ей, заметив, как скривился в издевательской мине Лео, но в последний момент, передумал. Он обнял меня за плечи и поцеловал в шею. - Старушка – чуть слышно прошептал он. Мама встала, чтобы поменять тарелки. За ней сразу встала Софии. Только теперь я заметила, что ее животик чуть выпирает. Видимо, путешествие на Бали оказалось очень плодотворным и меня скоро ожидает шестнадцатый племянник. Беременная женщина это что-то особенное. Красота, которая исходит от нее, скорее изнутри ее, чем снаружи, заставляет замирать глаз. Вот, стоит Софии, но это уже не Софии. Это Софии и кто-то еще. Какой-то пока незнакомый мне маленький человечек. Каково это, ощущать внутри себя новую жизнь? Что-то копошится, растет, дышит, ест. Спит и заставляет читать сказки, думать о себе, заботиться. Какой-то кусочек тебя. Тебя и любимого человека. Я инстинктивно положила ладонь на живот, будто должна была почувствовать что-то. Какой-то кусочек меня и…я поспешно выпила наполненный бокал. - Как вы вчера отпраздновали? – спросил Авель. Это заставило меня отвлечься, и вернуться мысленно к родным. - Замечательно – поспешила ответить я - Друзья устроили настоящий праздник и подарили огромный торт. - Огромный и вкусный – подтвердил Лео, уплетающий говяжий рулет на радость маме. - Ева – подняла бокал Клэр – Я желаю тебе найти свою судьбу. Мы все этого желаем. - Действительно, сколько уже можно жить одиночкой – сказала Джина. - А ты не завидуй – вступился Лео. - Я ищу – неловко оправдалась я. - Сколько уже можно? – подала голос Лиза – Вот уже и волосы седеют, а на следующий год лицо сморщится. - Моисей тоже искал землю обетованную сорок лет, да пап? – обратилась я за помощью к отцу. - На все то у тебя ответы есть – усмехнулся он. - Не на всё. Я, к примеру, не знаю, есть ли мозги у Лизы. - Хватит девочки – строго сказал папа. Я сидела в обнимку с Ричардом и уплетала хамин (пр. национальное блюдо из яиц, говядины и картофеля), который мама готовила великолепно. Смотрела на Лизу, и вспоминала вчерашний вечер. Она с кем-то говорила по телефону и заразительно смеялась, поглядывая на меня. Потом отложила телефон и скорчила гримасу. - Это Филипп. - Кто? – мне показалось, что я ослышалась. Лиза самодовольно ухмыльнулась. Как ни в чем не бывало, она положила себе салат и вскинула на меня свои сверлящие глаза. - Похоже, что он от меня без ума. И почему ты раньше не познакомила нас? Он такой хорошенький. - Похоже, ты нашла себе третьего мужа. Или четвертого? Который там, я сбилась со счета. Джина и Малка стали с интересом расспрашивать Лизу о новом ухажере. Лео не поднимал глаз от тарелки. Мне стало невыносимо на нее смотреть, поэтому я сделала вид, что собираюсь помочь маме с пирогами и поднялась в свою комнату, на балкон. Голова гудела, словно в ней ездит старенький трактор. Я стала жадно набирать легкими воздух, но от этого только стало все кружиться вокруг. Я оперлась локтями об балкон и попыталась сфокусировать взгляд на маленьком кустике роз, над которым роилась мошкара. Филипп звонил ей. Разумеется. Лиза ведь такая красивая. В ушах отдавались ее слова, раскатистый смех, обольстительная улыбка. Я вспомнила, как очарованно смотрел на нее Филипп вчера. Лиза всегда умела привлекать мужчин. Они слетались на нее, как мухи на мед. Я собралась с силами, чтобы не заплакать. За спиной послышались шаги.
полная версия страницы