Форум » Авторы Клуба » "Любовь до гроба" Luide » Ответить
"Любовь до гроба" Luide
Luide: Автор: Luide Название: "Любовь до гроба" Жанр: роман - детектив, фентези, любовный роман. Стилизация - начало 19 века, Англия.
Luide: ДюймОлечка пишет: Теперь Софии придется совсем туго, если даже ее друзья ей не верят. Друзья разные бывают! А что г-жа Шорова так и не произнесла ни слова? Ой! Спасибо, это мое упущение А вообще напряжение нарастает Главное, потом мне все накрученное раскрутить
Хелга: Luide пишет: Господа Шоровы (картинка взята с этого форума, но я не помню точно, откуда ): И Чернов-парк: Господа Шоровы очень нравятся, так как-то и представлялись. И Чернов-парк замечателен.
Luide: Хелга спасибо!
Luide: Запутываем дальше Глава 12. Этим утром господин Рельский пребывал в прескверном настроении. Ему приснился до крайности неприятный сон, и теперь он удрученно размышлял, не был ли тот вещим. К тому же прекрасное весеннее утро отравила назойливая головная боль, которая терзала его еще до пробуждения и не лучшим образом сказывалась на состоянии духа. У каждого бывают дни, когда все валится из рук, и похоже, теперь наступил черед мирового судьи... Дворецкий почтительно сообщил господину о весьма неприятном ночном событии. Мировой судья молча его выслушал, велел немедленно устранить все следы, а слугам помалкивать, после чего скупо поблагодарил и отпустил нетерпеливым жестом. Дворецкий почтительно поклонился и на цыпочках покинул кабинет, крайне осторожно притворил за собой дверь, опасаясь хлопком вызвать неудовольствие хозяина. Затем он собрал слуг и должным образом проинструктировал. Вскоре дом напоминал поле боя. Шеф-повар пересолил суп-пюре из молодых шампиньонов, после чего устроил форменную истерику, и его долго отпаивали мадерой. В итоге завтрак пришлось спешно сооружать одной из поварих, поскольку с утешениями кухмистер явно перестарался и теперь безмятежно посапывал в уголке. Оставалось лишь надеяться, что он вскоре придет в себя и начнет священнодействовать над обедом, поскольку вечером ожидались гости. Горничные передвигались по дому перебежками и при виде господ норовили спрятаться в какую-нибудь норку, видимо, вообразив себя мышками (и действительно походили на них в своих скромных серых платьях с белыми передничками). Камердинер господина Рельского так нервничал, что никак не мог правильно повязать хозяину галстук, извел пять штук, и все сильнее волновался, что не добавляло ему ловкости. Наконец раздраженный мировой судья его отослал, и тот опрометью бросился прочь. Будучи не в духе, оный господин обыкновенно делался мрачным и еще более педантичным. Он хмурился, словно грозовая туча, изредка сражая домочадцев и слуг меткими молниями слов. Под его пронизывающим взором младшие сестры за завтраком то и дело роняли приборы и быстро закончили есть, невнятно извинившись за внезапную потерю аппетита. Разве что мать принялась его изводить «серьезным разговором» об очередных претендентках на роль госпожи Рельской, и это было весьма неразумно с ее стороны. Все предлагаемые кандидатуры были, несомненно, высокородны и богаты, прекрасно воспитаны, а некоторые даже обладали приятной внешностью (что по мнению его вдовой матушки скорее изъяном, нежели достоинством), но отчего-то неизменно отвергались упрямым господином Рельским. Заботливая мать в который раз твердила, что достойных его невест в провинции попросту нет, и уговаривала его перебраться в столицу, а заодно вывести в высший свет сестер. «Сударыня, - наконец, не выдержав, вспылил почтительный сын. – Перечисленные вами девицы так же хороши, как чистопородные кобылки, которых я недавно приобрел. Но я вовсе не намерен жениться на них!» С этими словами он отбросил салфетку, коротко извинился и отбыл к себе. После его ухода в гостиной воцарилось пришибленное молчание, и только госпожа Рельская тихо о чем-то возмущалась старшей дочери, а та все уговаривала мать не тревожиться, ведь доктор велел ей себя щадить. Но эти увещевания, как и следовало ожидать, помогали мало. И лишь романтичная Елизавета размышляла с тайным восторгом, что должно быть, это неспроста и у брата имеется какая-то любовная история... Мировой судья в досаде расхаживал из угла в угол по своему кабинету, ожидая запаздывающего господина Фергюссона, и корил себя за неуместный взрыв дурного настроения. Господин Рельский всегда полагал, что руководствоваться чувствами – не лучший способ достичь цели, и посему крайне редко себе это дозволял. Он не привык щадить ни себя самого, ни кого-то иного, а потому многим казался жестким и беспощадным, хотя в действительности был всего лишь натурой целеустремленной и не склонной к сантиментам. Так что нынче его извиняла лишь головная боль, которая продолжала терзать тело и душу, не давала ни минуты роздыха. Доклад секретаря также не принес никаких приятных известий. Как ни торопил гном своих людей в столице, до сих пор не удалось выяснить ничего определенного. А обстоятельства с каждым днем все ухудшались и требовали незамедлительных действий. - Сделайте все возможное! – приказал господин Рельский. – Уплатите, сколько требуется, только узнайте как можно скорее! Господин Фергюссон лишь кивнул в знак согласия, помялся и наконец решился. - А что с... госпожой Черновой? - поколебавшись, спросил он. - Это я улажу сам! – отрезал господин Рельский. Морщинка меж бровей и упрямые складки у тонких губ свидетельствовали о непреклонной решимости, и секретарь не стал спорить. Еще накануне вечером он от имени хозяина отправил записки господам Щеглову и Ларину, так что нынче означенные господа ожидали мирового судью. Для начала господин Рельский отправился в обиталище господина Ларина. Дом был бедным, но чистым, и напоминал платок благородной дамы, порванный и из-за этого подаренный горничной. Как некогда изящные кружева носили следы многочисленных штопок, а белоснежное полотно было застирано до блекло-желтого колера, но было неизменно чистым, так и обветшалое здание хранило следы прежнего расцвета, тщась за аккуратностью скрыть нужду. Но в мелочах просматривалась бедность, сквозь заплаты беспощадно обнажая истинное положение дел. Расставленным по комнате тазам явно было не впервой собирать весенние полноводные ливни, протекающие сквозь прохудившуюся крышу, обивка мебели нуждалась в серьезной починке (а нынче была стыдливо прикрыта старыми чехлами), а стылый дух сообщал, что дров для растопки осталось совсем мало. Господин Рельский с некоторым пренебрежением огляделся, отказался от суетливо предложенного угощения и внимательно взглянул на хозяина дома. Сложением господин Ларин напоминал циркуль. Его высокая тощая фигура двигалась как-то механически и заученно, а вечно сонные глаза мечтательно смотрели вдаль. Должность старшины пожарного приказа передавалась в его семье из поколения в поколение, и это давно уже стало местной традицией. Поговаривали, что еще со времен Рагнарёка Ларины сохранили какие-то таинственные знания, которые позволяли им весьма ловко управляться с огнем и успешно его тушить. Теперь он сидел, неловко выпрямившись и стиснув между коленями заскорузлые руки. Мировой судья, не утруждая себя вежливой беседой, приступил к расспросам. У кого-то иного бедственное положение господина Ларина, вероятно, вызвало бы сочувствие, но господина Рельского оно лишь раздражало. Джентльмен, по рождению имеющий право на немалые средства, он к тому же сумел их преумножить, и питал снисходительное презрение к глупцам и неудачникам. Старшина смиренно поведал, что действительно захаживал в публичную библиотеку, интересуясь каким-то старинным заклятием тушения огня, но заверил, что более ничего поведать не в силах. Однако господин Рельский не отступался. Скверное настроение вкупе с отсутствием каких-либо подвижек в расследовании заставляло его методично выпытывать обо всех подробностях событий в библиотеке. По словам господина Ларина, пожар разгорелся прямо в комнате сторожа, и имелись основания подозревать намеренный поджог. - Это, ну, как в газетах пишут – чтоб убрать следы... – бубнил он, сжимая коленями сцепленные руки. - Хорошо, - сдался мировой судья, с некоторой опаской откидываясь в кресле, но решил прояснить еще одну подозрительную подробность, которая не давала ему покоя: – Расскажите мне еще вот о чем. Слуги госпожи Дарлассон утверждают, что вы прибыли в библиотеку еще до того, как за вами послали, и это глубокой ночью! Как вы там оказались? - Это... чутье! – промямлил господин Ларин, не поднимая глаз. – Семейный... дар... - То есть вы каким-то образом чувствуете, что где-то разгорелся пожар? – уточнил господин Рельский, вычленив рациональное зерно из его лепета. Тот с нескрываемым облегчением кивнул. - А почему?.. – тут старшина снова запнулся, покраснел, видимо, не решаясь закончить вопрос. Господин Рельский вопросительно приподнял брови, и уточнил: - Что вы хотели спросить? - Почему... почему дракона не арестовали? – выпалил наконец пожарный, сильно подавшись вперед. Господин Рельский внимательно взглянул на него и ответил: - Потому что он не убивал господина Ларгуссона, и этому имеются веские доказательства. Мировой судья решил откланяться, полагая, что здесь больше нечего искать. Но, надо думать, он переменил бы свое мнение, если бы увидел, каким взглядом проводил его господин Ларин...
ДюймОлечка: Luide Интересно-интересно, как же г-н Рельский собирается улаживать дела с Софией? А расследование продолжается, да еще и всякие Ларины подозрительно смотрят в след
Luide: ДюймОлечка думаю, Рельский что-нибудь придумает Расследование набирает обороты )) Еще чуть-чуть, и полетит вскачь.
Luide: Marusia пишет: Как мне нравится дурное настроение Рельского. *шепотом* мне тоже. Он грозен! Ко всем путанностям еще и господин Ларин Главное потом это все распутать И хде, спрашивается неарестованный? Скоро будет! И сполна компенсирует свое долгое отсутствие ;) Большое спасибо за тапок
Marusia: Luide пишет: Господа Шоровы (картинка взята с этого форума, но я не помню точно, откуда Наткнулась сейчас совершенно случайно. Это Зёбра выкладывала иллюстрации Чарльза Э. Брока к "Гордости и предубеждению" в теме: То, что нарисовано до нас.
Luide: Marusia большое спасибо!
Luide: Еще кусочек, а потом сделаем перерыв Поместье Царин-парк, в котором гостил господин Щеглов, следующая «жертва» целеустремленного господина Рельского, являло собой полную противоположность обиталищу старшины пожарного приказа. Это обширное богатое имение располагалось в получасе езды от Бивхейма. Массивная с виду, тяжеловесно-основательная, явно гномья постройка хозяйского дома в руках хозяев-людей обзавелась легкомысленными чертами, совершенно неприличествующими мрачноватой архитектуре цвергов. По бокам приземистого дома выросли ажурные башни, удивительно невесомые с виду и украшенные изящными завитками лепнины. К этому прибавились ютящиеся чуть поодаль глинобитные хозяйственные пристройки (совсем как исконные гоблинские орты) и по-человечески несуразный геометрический парк... Словом, дом представлял собою вольное смешение стилей и обычаев, что не мешало улавливать в этом уродстве какой-то удивительно славный дух. Вероятно, это было заслугой хозяйки, госпожи Дарьи Цариной - громогласной дамы примерно пятидесяти лет от роду. Все вокруг должны стоять навытяжку и почтительно внимать ее приказам, а после со всех ног бросаться их выполнять, - так она искренне полагала. Она не скрывала, что не слишком любит своего племянника, тем более, что господин Щеглов большую часть года жил на другом краю Мидгарда и виделись они крайне редко. Однако он был ближайшим живым родственником госпожи Цариной, все дети которой умерли в младенчестве, а потому Царин-парк должен был перейти по наследству именно ему, что вынуждало ее раз в год терпеть его общество. Внутри дома все прямо-таки кричало о богатстве. Обстановка, хоть и поистине роскошная, все же отдавала некоторой небрежностью, будто дорогие вещи скупили оптом и кое-как расставили по углам. С первого взгляда было очевидно, что владельцем дома был нувориш, который не потрудился приобрести светский лоск и хороший вкус. Гостиная, куда провели мирового судью, более всего походила на шкатулку с сокровищами кокотки средней руки, где аляповато-роскошные украшения соседствовали с дешевенькими поделками, создавая убийственно безвкусное сочетание. Госпожа Царина приняла господина Рельского со всей возможной приветливостью, не менее часа развлекала свежайшими столичными сплетнями. Племянник участия в беседе почти не принимал, по большей части отделываясь коротким подтверждением слов тети. Мировой судья охотно поддерживал разговор, хотя не слишком интересовался его предметом, и украдкой разглядывал господина Щеглова. Этот джентльмен оказался совсем молодым юношей, лет двадцати на вид, приятной наружности и безупречных манер. Некоторая слащавость его облика, должно быть, приходилась по сердцу девушкам, хотя была не по вкусу самому господину Рельскому. К тому же налет некоторой томной манерности предавал ему вид джентльмена, который тщится казаться искушенным и пресыщенным жизнью, но в столь юном возрасте это выглядело забавно. Вообще господин Щеглов имел такой вид, будто за ним постоянно следует личный куафер, поправляя бакенбарды и завитые смоляные локоны. - Прошу меня извинить, - обратился к хозяйке дома господин Рельский, улучив паузу в бесконечном потоке сплетен, - но я приехал обсудить с вашим племянником один щекотливый вопрос, и вынужден просить оставить нас наедине. Госпожа Царина, хоть и изнывала от любопытства, но сослалась на срочные дела и ушла. - О чем вы хотели поговорить со мной? – очнулся от ленивой задумчивости господин Щеглов. Мировой судья сложил пальцы домиком и внимательно взглянул на своего визави. - Меня интересует, почему вы так часто появлялись в библиотеке? - Ах, вот оно что! – молодой человек рассмеялся, и в его голосе послышались облегчение и даже игривость. – Думаю, вы встречали барышню Гарышеву? Очень миловидная девушка, вот я и решил ею заняться. - Заняться? – повторил господин Рельский, приподняв брови. Подозрительная готовность отвечать на щекотливые вопросы его несколько насторожила. - Да, - господин Щеглов подчеркнуто дружески развел руками, будто недоумевая, что может тут оставаться неясного, - проще говоря, я решил завести небольшую интрижку. - Вам не кажется, что это... – мировой судья запнулся, подбирая слова, и хлестко закончил: - недостойно? - Помилуйте! – вскликнул тот с усмешкой. – Она не из знатного рода, небогата и даже работает по найму. Разве она заслуживает большего? - Думаю, да, - ответил господин Рельский медленно. Молодой человек перестал разыгрывать легкомысленного волокиту, а взгляд его сделался жестким. - Это не ваше дело. Я ответил на вопрос, прочее пусть остается на моей совести! - Что ж, вы правы – это не мое дело, - подтвердил мировой судья, решив позже непременно поговорить об этом с госпожой Черновой. – Значит, вы утверждаете, что бывали в библиотеке только ради прекрасных глаз барышни Гарышевой? - Я ведь уже сказал вам! – вздохнул господин Щеглов. – Но могу повторить еще раз, если угодно. - И вы не брали у нее ключи? – настаивал господин Рельский. - Какие ключи? – спросил молодой человек утомленно. – Послушайте, это же смешно! Какое я имею отношение к той гадкой истории?! - Пока не знаю, - процедил господин Рельский. – Но уверяю вас, непременно это выясню! Честь имею. И он весьма холодно откланялся, попросив передать извинения хозяйке дома. Господин Рельский сбежал по ступенькам, почему-то донельзя раздраженный этим молодым хлыщем, одетым по последней моде, и его пренебрежительными рассуждениями о работающих по найму дамах и девицах. Его весьма это задело и настроило резко против господина Щеглова. Пожалуй, мировой судья был бы совсем не прочь, чтобы искомым преступником оказался оный господин, о чем и размышлял по дороге в имение господ Шоровых. Господ Шоровых дома не оказалось, а слуга охотно сообщил, что они отправились в Чернов-парк. Господин Рельский спешно отправился туда, но застал госпожу Чернову уже в одиночестве.
Хелга: Luide Чудно! Расстроенный повар, утешенный мадерой очарователен! А круг подозреваемых все шире. Совсем не умею угадывать виновного, полагаясь на автора только. Но попробую голоснуть.
Marusia: Luide Проголосовала (еще вчера), скорее, от противного. Luide пишет: Все-все, теперь будем сужать Да уж, пора.
Luide: Marusia думаю, будет возможность сверить с правильным ответом Поехали. Глава 13. Визит господ Шоровых явно не пришелся по вкусу госпоже Черновой. Роза, которую она обрезала, лишилась большей части своей кроны, но вооруженная секатором София продолжала ее безжалостно обстригать, притом с таким видом, будто само это действие доставляло ей несказанное удовольствие. Поприветствовав ее, господин Рельский чуть склонил набок голову, помолчал немного, а потом заметил осторожно: - Простите, но по-моему, цветок ни в чем не повинен... Госпожа Чернова посмотрела на него с недоумением, потом перевела взгляд на собственные руки, продолжающие машинально терзать несчастное растение, и вспыхнула от досады, торопливо спрятала ладони за спину. Господин Рельский прикусил губу, чтобы не рассмеяться, настолько она в этот момент походила на набедокурившую маленькую девочку. - Пойдемте в дом, - предложила хозяйка, чтобы прервать тягостную сцену. Но едва мировой судья собрался последовать приглашению, как на подъездной аллее показалась знакомая фигура. Дракон шагал размашисто и стремительно, так что слуга, ведя в поводу каракового жеребца, с трудом за ним поспевал. В этом был весь Шеранн – нацеленный вперед, порывистый, и кажется, готовый в любую минуту взмыть ввысь. Лакей почти бежал, что-то осторожно прижимая к груди и страдальчески морщась, но не смел возражать. Господин Рельский и госпожа Чернова замерли на месте, ожидая приближения дракона. Тот небрежно кивнул другу, и куда сердечнее обратился к молодой женщине, взяв обеими руками ее тонкую кисть: - Рад снова вас видеть. Позвольте преподнести вам небольшой подарок. Дракон сделал знак следовавшему за ним слуге, который косился на хозяина с неким священным ужасом, тот достал из-за пазухи... крошечного рыжего котенка и протянул Софии. Что же, подарок и в самом деле оказался совсем небольшим. Молодая женщина немного поколебалась, но нашла, что принять такой презент вполне прилично, взяла на руки пушистый комочек. Вручив зверька госпоже Черновой, лакей проворно ретировался, оставив господ наедине. - Эту прелесть мне подкинули прямо в постель нынешним утром. Видимо, местные жители припомнили истории о том, что кошки чуют порождения зла и даже способны их изгнать, и понадеялись, что на меня они окажут то же воздействие, - с непередаваемой иронией поведал дракон. – Конечно, котенок изрядно меня исцарапал, но я почему-то не истаял смрадным дымом, чем наверняка кое-кого очень разочаровал. - Почему же она на вас так реагирует? – с любопытством спросила София, невольно улыбаясь обрисованной сцене. - Я хищник, - пожал плечами дракон и добавил с обезоруживающей улыбкой: – притом куда более крупный и опасный, чем эта кошечка. Однако она пренебрегает этим обстоятельством и бросается в бой. - Надо же, как много они успели за ночь! – пробормотала София рассеянно, ласково гладя подношение, которое продолжало безмятежно сопеть. Она предпочла «не заметить» пояснение Шеранна, поскольку всякие упоминания о его звериной натуре несказанно ее конфузили. Погожий день и цветущий сад будто поблекли, отступили в сторону, сделавшись лишь декорациями для этой пары. До предела напряженные чувства Софии улавливали малейшие чувства дракона, будто рябь, пробегающие по его лицу, а Шеранн не отводил взгляд от своей очаровательной добычи. Их полнейшая сосредоточенность друг на друге бросалась в глаза и была почти неприличной. Впрочем, господин Рельский вовсе не желал становиться простым статистом. - Что еще они успели? – ухватившись он за оговорку. - Право, ничего особенного, - попыталась увильнуть госпожа Чернова, но мировой судья был не из тех, кого можно столь неуклюже обмануть, и Софии пришлось рассказывать... - Доходчиво, - заключил в конце концов господин Рельский, выслушав сие немудреное повествование. – Вижу, наши драгоценные жители уже окончательно определились, кого считать виновным. Молодая женщина взглянула на него и невольно поежилась, настолько сурово и непреклонно он выглядел: сжатые в нитку губы, чуть прищуренные серые глаза, в которых читались неприкрытая ярость. В этот момент он весьма походил на пса, ощерившего клыки и готового немедля вцепиться в глотку обидчику. Шеранна же это скорее забавляло: он иронически улыбался, определенно не принимая всерьез предупреждение. Тут Софию озарило. - А что этой ночью сделали вам, господин Рельский? – спросила она негромко. - Как и вам – нарисовали руну на двери, - неохотно процедил мужчина, отводя взгляд. - Какую? – София не собиралась отступаться, тем более что уклончивый ответ господина Рельского раздразнил ее любопытство. - Это неважно. - Важно! – настойчиво запротестовала молодая женщина. – Раз уж мы условились, что будем действовать вместе! - «Отила», - наконец нехотя ответил господин Рельский, и София залилась краской. Она разом припомнила и его неожиданное предложение, и участие, которое он проявлял к ней последние дни, и рассказ Леи о подслушанном разговоре... Право, госпожа Чернова вынуждена была признать, что у местных сплетников есть основания для подозрений. Но тут она кое-что вспомнила, и тут же позабыла о своем смущении. - Обычная руна «отила»? - спросила молодая гадалка, нахмурившись. - Да, прямая, - подтвердил мировой судья. Молодая женщина хотела отмахнуться – она вовсе не спрашивала, в каком положении руна, ее интересовало лишь, не из гномьего ли футарка. Однако она промолчала, сочтя, что раз господин Рельский ничего не сказал на этот счет, то ее подозрения неверны. Впрочем, София весьма смутно помнила гномий рунный ряд, и не могла сходу ответить, отличается ли там «отила» от общепринятого начертания. - Уничтожение наведенных чар... - задумчиво пробормотал дракон, и София с возмущением взглянула на Шеранна, выказавшего прискорбное отсутствие такта. Впрочем, иного ожидать от огнедышащего ящера было бы нелепо. Она неодобрительно поджала губы, но того совершенно не тронуло ее негодование. - Выходит, они заподозрили, что ваша привязанность к госпоже Черновой... неестественна? – обратился он к господину Рельскому. - Да, мои дружеские чувства совершенно неправильно истолковали, - подтвердил тот и ответил дракону прямым взглядом. - Дружеские чувства, вот как... – задумчиво повторил Шеранн, разглядывая его, будто впервые увидев. - Именно так: дружеские! – отрезал Ярослав безапелляционно.
Marusia: Luide пишет: - Я хищник, - пожал плечами дракон и добавил с обезоруживающей улыбкой: – притом куда более крупный и опасный, чем эта кошечка. Однако она пренебрегает этим обстоятельством и бросается в бой. Однако! Подарок с намёком?!!! Подумалось: случайно или неслучайно Шеранн появляется у Софии вместе с господином Рельским, будто не дает шанса этим двоим побыть вдвоём? Luide пишет: мои дружеские чувства совершенно неправильно истолковали, - подтвердил тот и ответил дракону прямым взглядом. Весьма прямолинейный ответ.
Хелга: Luide Дуэль, настоящая дуэль между соперниками. Шеранн просто с ума сводит свои темпераментом. Хищник....
Luide: Marusia пишет: Подарок с намёком?!!! Самое забавное, что я даже не заметила случайно или неслучайно Шеранн появляется у Софии вместе с господином Рельским Кто кому не дает побыть вдвоем? Шеранн Рельскому или Рельский Шеранну? Весьма прямолинейный ответ. Кажется, Рельского вывели из себя Хелга пишет: Хищник.... Это точно! Но вот доведет он Рельского, тот возьмет ружье и отправится на охоту...
Luide: София в полном недоумении наблюдала за этой словесной дуэлью. Но первым отвел взгляд, как ни странно, именно мировой судья. - Что ж, на этом разрешите откланяться – сегодня мы ждем к обеду гостей, - обратился он к хозяйке дома. Хмурое выражение лица и сжатые на набалдашнике трости пальцы свидетельствовали, что он пребывал не в самом лучшем настроении. - Конечно, - чуть растерянно улыбнулась София. Не так давно мировой судья вполне охотно согласился зайти на чашку чая, теперь же он внезапно куда-то заторопился. – Была рада вас повидать. И от всего сердца благодарю вас за участие! Я превосходно понимаю, что вы вовсе не обязаны заниматься расследованием убийства, и поверьте, я несказанно тронута вашим вниманием и заботой! Грустная улыбка коснулась губ господина Рельского, смягчив его суровые черты. - Можете быть уверены: я не оставлю вас, что бы ни случилось, - со спокойной убежденностью ответил он и обратился к дракону. – Извольте пойти со мной, нам следует обсудить некоторые деловые вопросы. Тот был вынужден также распрощаться. София окликнула мирового судью, уже когда тот взялся за ручку двери: - И все же вы не сказали, как намерены поступить с этими... мстителями! Она благоразумно не стала высказывать свои подозрения на счет возможного виновника, не желая поспешной кары тому, кто быть может, виновен лишь в чрезмерной привязанности к покойному. - Вынужден вам признаться: я злопамятен и совершенно не умею прощать обид! – обернувшись, ровно ответил господин Рельский, и София с полной ясностью осознала, что его обидчикам стоит лишь посочувствовать... Мужчины пешком направились в сторону Эйвинда. Лакей чуть поодаль вел их лошадей. - Какие деловые вопросы вы хотели обсудить? – поинтересовался дракон, едва они отдалились от Чернов-парка. – Неужели Дейрессон уже прислал чертежи? Глаза Шеранна от этого предположения ярко вспыхнули, и он казался совершенно захваченным этой мыслью. - Нет, - коротко ответил господин Рельский, - пока от него известий не поступало. Я хотел поговорить с вами о госпоже Черновой. - Вот как... – неопределенно протянул дракон, а уголки его губ приподнялись в чуть заметной насмешливой улыбке. Мировой судья оглянулся на слугу, но тот был занят попытками удержать жеребца Шеранна от чересчур навязчивого внимания к кобыле Рельского, и не выказывал намерения подслушивать разговор. - Положение госпожи Черновой и без того тяжелое, - начал Ярослав решительно, - а ваши знаки внимания его усугубляют. И я прошу вас воздержаться от этих ухаживаний! - Вы хотите сказать, что небольшой флирт может ей повредить? – скептически переспросил Шеранн. - Безусловно, - ответствовал Ярослав, поигрывая тростью. – Склонность, которую вы неосторожно обнаружили, вызвала толки среди соседей и бросила тень на репутацию госпожи Черновой. Подозрительную связь, особенно с драконом, ей не простят. - И как, по-вашему, мне поступить? – поинтересовался дракон, пристально глядя на господина Рельского. Тот ответил прямым взглядом и негромко пояснил: - Полагаю, вам надлежит уехать как можно скорее. Шеранн отвел взгляд и стал отвлеченно рассматривать цветущую яблоню, пребывая в глубоком раздумье. - Не думаю, - наконец заметил он. - Самое худшее, что можно предпринять - спешно бежать. Это будет признанием вины. К тому же я не могу оставить расследование, сколь бы малы ни были успехи на этой ниве. Господин Рельский явно остался не удовлетворен таким поворотом разговора. Шеранн, с любопытством за ним наблюдающий, заметил, как при этих словах Ярослав стиснул зубы, выказывая гнев, и потер виски, будто от сильной боли. Заметив интерес дракона, мужчина овладел собой и холодно заметил: - Вы понимаете, на что обрекаете госпожу Чернову таким решением? - Благодарю за предупреждение, но я ему не последую. – Открыто забавляясь, дракон поигрывал только что сорванной цветущей веточкой и мечтательно улыбался. В этот момент он как нельзя более походил на кота, поймавшего мышь и урчащего от удовольствия. - К тому же, если не ошибаюсь, вас также подозревают в слишком... близких отношениях с нею, - добавил Шеранн лукаво. – Отчего же вы не прекращаете знакомство с госпожой Черновой? Господин Рельский вместо ответа кликнул слугу и взгромоздился на лошадь. Вновь разыгравшаяся мигрень лишила его привычной ловкости движений. Отчего же вещие сны непременно пророчат лишь неприятные события? «Я сыграл ему на руку», - с досадой понял Ярослав, кляня про себя драконов в целом и одного представителя этого народа в частности. Что ж, ловушка не удалась. Следующий ход... Шеранн задумчиво посмотрел вслед господину Рельскому, все еще размышляя о только что состоявшемся разговоре. "А говорят, что джентльмены невозмутимы при любых обстоятельствах», - иронически подумал он...
Хелга: Luide Все просто кипит! Даже лошади флиртуют! Нетерпеливо жду, что же дальше, уже не пытаясь отгадать виновного, но желая узнать избранника...
Luide: Хелга Так, значит, нужно возвращаться к расследованию... Надо же читателей помучить!
Marusia: Хелга пишет: но желая узнать избранника... Всё больше озадачивает название романа. Luide
полная версия страницы