Форум » Авторы Клуба » История предателя - 2 (фэнтези) » Ответить
История предателя - 2 (фэнтези)
lerra: Название: История предателя Автор: Валери Бета: она же Жанр: Фэнтези К читателям: Очень прошу прокомментировать! И критикуйте, сколько душе будет угодно! В связи с переносом текста, начало произведения будет идти после первых отзывов.Глоссарий для "Истории предателя". (все пояснения даются с точки зрения эль-туань - народа главной героини). Б е з д н а - пространство между мирами, в котором можно на время оказаться, открыв Портал или Врата. В а м п и р ы - (самоназвание "э л ь - р у а в в и") - разумная раса, исконно обитающая в мире, где правят Драконы. Для поддержания жизни вампиры вынуждены питаться кровью, желательно крупных млекопитающих или людей. Вплоть до недавнего времени эль-туань считали вампиров самой низшей расой. В л а с т е л и н - Бог, создавший Сферу миров и всех ее обитателей. Себя эль-туань полагают его младшими детьми. В р а т а - необходимы для перехода из одного мир в другой, при открытии поглощают огромное количество энергии. Д р а к о н ы - первые разумные существа, сотворенные Властелином из своей собственной крови, его старшие дети. Обладают невероятным могуществом, но встречаются очень редко. По постулатам религии эль-туань убийство Дракона - величайший грех. Д р е в н и е - (самоназвание неизвестно) раса, задолго до прихода эль-туань населявшая мир Теритт. О них практически ничего не известно, кроме того, что они, как и эль-туань, были народом прирожденных магов, в совершенстве владели силой Рун и поклонялись Властелину и самой Бездне. З в е р и - (самоназвание - "д в у с у щ н ы е") - оборотни, исконно обитающие в мире, где правят Драконы. С точки зрения эль-туань оборотни, как и вампиры, являются низшей расой. И с т о ч н и к - узловое соединение магических природных Нитей, в мире Теритт встречается достаточно часто. Обычно знатные эль-туань стараются строить свои дома так, чтобы Источник находился в самом центре здания. К а д а р и - (самоназвание "э л ь - к а д а р и" другими расами не используется) народ, обитающий на плывающих в Бездне островах. Иногда их называют народом изгнанников или проклятым народом. Владеют особенной магией, способны приручать неразумных Тварей. Несмотря на высокую рождаемость, достаточно малочисленны из-за тяжелых условий жизни и постоянных нападений демонов. Умеют путешествовать по мирам, но долго жить ни в одном из них не способны. Существует легенда, что в незапамятные времена они предали Властелина; с тех пор ни один созданный им мир не выносит их длительного присутствия. Н и т и - небольшие части Источника, способные существовать самостоятельно. Часто природные Нити поглощаются магами и впоследствии используются как продолжение их собственного Эррэ - кокона Силы, величина которого зависит от врожденных способностей эль-туань. Обычно Нити называются по тем стихиям, которым первоначально принадлежали: Нити Огня, Нити Воды, Нити Воздуха.... П о р т а л - позволяет мгновенно перемещаться в пределах одного мира. На его создание тратиться чуть меньше магической энергии, чем на создание Врат. С т а н и н - достаточно редкий и дорогой металл, используется при работе с магией. В зависимости от обработки может как усиливать, так и уменьшать и даже сводить на нет действие заклятий. Т а и р т - маг, умеющий создавать артефакты и напрямую работать с Источником. Среди эль-туань является очень редкой и уважаемой профессией. Т в а р и Б е з д н ы, или просто Т в а р и - неразумные магические существа, обитающие в Бездне. Если оказываются в постоянном мире и не ограничены при этом заклятиями, то начинают пожирать вокруг себя все живое. Э л ь - р у а в в и - см. Вампиры. Э л ь - т у а н ь - самоназвание расы, населяющей мир Теритт. Любой эль-туань от рождения обладает магическими способностями, уровень которых может значительно различаться. Эль-туань с выдающимся Даром практически все принадлежат к аристократии. Естественная длительность жизни - два-три века, в редких случаях дольше. Внешне похожи на людей. "Э л ь" в переводе с языка Древних означает "благословлённые душой", второе толкование - "владеющие духом". Э л ь - э р о - "душа разделенная". По легенде, предки эль-туань участвовали в первом восстании против Властелина, за что были им наказаны. С тех пор каждый ребенок стал рождаться только с половинкой души. Будучи достаточно многочисленной расой, большинство эль-туань никогда не встречает свою вторую половину и проживает жизнь спокойно и размеренно. Те же, кому не повезет, (а встретить своего эль-эро считается не даром судьбы, а проклятием) испытывают при встрече невероятую гамму эмоций, настолько сильную, что она отторгается рассудком. В редких случаях результатом встречи бывает яркая и страстная любовь, чаще же чувства перерастают в столь же ярую и страстную ненависть. И то, и другое длится до смерти.
lerra: Marusia пишет: из под маски Спасибо, исправлю
Серебрянка: Я проникаюсь все большим уважением к Риэль! Интересно, что она предпримет дальше?
lerra: Серебрянка пишет: Я проникаюсь все большим уважением к Риэль! Королевская кровь все же, десятки поколений правителей и интриганов!
Серебрянка: lerra , а когда продолжение будет? Мне серьезно нужно узнать, что случилось дальше!
lerra: Серебрянка пишет: lerra , а когда продолжение будет? Мне серьезно нужно узнать, что случилось дальше! Сейчас выложу
lerra: Продолжение Весь вечер принцесса создавала себе уют. После устроенной наследницей рода Шоралл глобальной ревизии многие в лагере не досчитались любимых вещей, но пока никто не роптал. Ради присутствия принцессы, живого знамени восстания, эль-туань были готовы смирится с некоторыми неудобствами. Риэль просто гуляла по палаткам и ставила их хозяев в известность, что, например, «вот этот вот милый ковер» ей очень понравился, после чего подданный с поклоном просил королевскую дочь принять от него скромный дар. Прислугу принцесса себе тоже обеспечила, конфисковав у бывшего барона, лишенного волей Дракона земель, младшую дочь. Вечером Риэль неожиданно угомонилась, и когда Стинн ар-Гор заглянул в ее палатку, то с трудом поверил собственным глазам: сидя на невысокой лежанке, девушка вышивала. Конечно, кадари знал, что общество эль-туань, особенно в отношении женщин, более традиционно, чем его собственное, однако зрелище прирожденного мага, добровольно выполняющего столь нудную работу…. Девушка приветливо улыбнулась ему, отложила пяльцы, на удивленный взгляд Стинна пожала плечами: - Меня это успокаивает, - после чего, заметив интерес кадари к узору, протянула свое творение. С первого взгляда результат усилий принцессы напоминал большую черно-красную кляксу, но стоило приглядеться внимательнее – и становилась заметна откуда-то знакомая симметричность и четкость. - Какой необычный узор, - Стинн вопросительно приподнял брови. - В малой приемной он был вышит на гобелене, - со вздохом потупив голову, сказала Риэль. Кадари кивнул – возможно, он запомнил рисунок, когда несколько лет назад посещал королевство Шоралл. Пожелав принцессе спокойной ночи, Стинн вышел из палатки. Этот узор…. Такая мелочь, но отчего-то его непонятная знакомость не давала кадари покоя. Перед тем, как заснуть, подумалось: до чего же знаменательно, что дочь короля, зачатая при помощи магии кадари, может стать для его народа ключом к величию. После четырех сыновей королева безумно хотела девочку, вот только дочери в роду Шоралл не рождались уже почти тысячу лет. Если прежде кто и знал о причине этого, то теперь все позабылось, ушло в легенды. Король, любивший жену, что так редко бывает в династических браках, согласился принять помощь матери клана Гор. И, действительно, родилась дочь, обладательница фамильных сапфировых глаз и льняных волос Шоралл. Правда, уровень силы у Риэль, по сравнению с братьями, был слаб, но разве не являлось это еще одним плюсом в ее будущей роли жертвенной невесты? Мир эль-туаль, в отличии от многих других, был почти добр к изгнанникам. Кадари могли жить здесь месяцами, лишь порой на несколько дней возвращаясь домой, на плавающие в Бездне острова. В других же мирах срок был несколько дней, и да будет милостив Властелин к тем, кто осмеливался задержаться дольше. Галлюцинации, безумие, странная болезнь, когда все тело перестает тебе повиноваться и покрывается кровавым потом…. Стоило чуть затянуть, и конец мог быть только один – смерть. Бессонница, последние дней мучившая Стинна, была легким намеком, что постоянный мир начал отторгать его; но сегодня сон поманил, стоило закрыть глаза. Сладостные грезы сменяли одна другую, пока мужчина вдруг не очнулся. Сознание громко кричало об опасности, но тело неожиданно оказалось тяжелым и неповоротливым, словно из жемчужных снов он сразу провалился в кошмар. Сперва у Стинна не было сил не то, чтобы пошевелиться, но даже открыть глаза. Но у любого мага дух сильнее плоти. Шаг за шагом, контролируя каждый мускул, кадари заставил себя подняться. Легче, наверное, было бы подчинить мертвеца, чем свое собственное тело. Никогда прежде, даже среди глубокой ночи, он не слышал такой тишины в лагере. Ни единого голоса, ни звука. И…, да, верно – лес вокруг них тоже молчал, что уже невозможно было объяснить ничем. Не бывает летней ночи без рева хищников, писка перепуганной мелюзги, криков ночных птиц, стрекотания сверчков. На подгибающихся ногах кадари подошел к краю палатки и отдернул полог. Было слишком тихо, слишком спокойно, надо всем сияла звездная ночь. Никакого движения…, почти…. Из-за крайней палатки появилась темная фигура. Стинн моргнул несколько раз, пытаясь сфокусировать зрение – силуэт то и дело расплывался, теряя четкие очертания. Фигура уверенно двинулась дальше, но вдруг замерла. Стинн никак не мог разглядеть лицо, но чувства, не имеющие отношения к зрению, подсказывали: силуэт точно не принадлежал кадари. Эль-туань? Или двусущный? Но как он прошел охрану? С некоторым запоздание мозг, все еще затуманенный сном, сообразил: стражников по периметру лагеря больше не было. А силуэт тем временем возобновил движение, но уже в сторону кадари. Существо, кем бы оно ни было, двигалось очень быстро, но вместе с тем плавно, как бы скользя над землей. Так, по крайней мере, показалось затуманенному разуму Стинна. Кадари попытался призвать Нити, но зов ушел в пустоту. Полная блокировка способностей? Нет, однажды ему довелось испытать это – ощущения были другие. При блокировке маг ощущает невыносимую пустоту в душе, в той ее части, куда ему закрыт ход. Сейчас же магия присутствовала, но словно в некотором отдалении. Темная фигура оказалась уже напротив его, тряхнула головой, и скрывающий лицо капюшон упал на плечи: - Никогда не любила ваше племя, - сейчас, наполненный ядом, голос принцессы уже не показался Стинну похожим на звонкий колокольчик. Мимолетно возникло удивление: и отчего прежде он посчитал это лицо детским? Лишенное признаков возраста, с синими льдинами глаз, оно не могло принадлежать семнадцатилетней девчонке. Сонливость вернулась с десятикратной силой, требовались неимоверные усилия, чтобы просто стоять и не давать глазам слипаться. - Как ты сумела? – выдавил он, и сквозь пелену надвигающегося сна прозвучал насмешливый ответ Риэль: - Ты плохо учил наследие Древних, кадари. Последнее, что услышал Стинн, прежде чем погрузиться в беспамятство, был ее тихий холодный смех.
Серебрянка: Молодец! И Вы, и Риэль. *прыгает от восторга*
lerra: Серебрянка пишет: Молодец! И Вы, и Риэль. *прыгает от восторга* Спасибо!
lerra: Marusia, спасибо за тапочки, обязательно исправлю! Marusia пишет: Очень нравятся эти моменты для дальнейшего развития интриги Да, точно, интрига еще только закручивается!
lerra: Продожение. Глава 14. Смотрю на распростертого у моих ног кадари. Через несколько часов температура его тела сравняется с температурой земли, дыхание, как и биение сердца, станет совсем незаметным, а к следующей ночи исчезнет вовсе. Жалости я не ощущаю: этот чужак пытался отнять то, что принадлежит мне. Такое эль-туань не прощают. Но все же Стинн оказался единственным из всего лагеря, кому удалось противостоять руне сна Древних – я не знала, что кадари может оказаться способен на такое. А вот на оборотней руны действуют иначе, чем на нас. Скажем, от руны сна у двусущных засыпает только человеческая половина, звериная же прорывается на волю. Отворачиваюсь от спящего и продолжаю идти к невзрачной серой палатке, у входа в которую, мирно похрапывая, лежат три воина кадари. Откидываю полог. Внутри темно, но ночью глаза эль-туань сами перестраивают зрение, для этого даже не нужны сознательные усилия. Опускаюсь рядом с распростертым телом Мервина и, Нить за Нитью, начинаю снимать путы. Дневное прикосновение к Стинну ар-Гору позволило мне наложить на свою внутреннюю Нить отпечаток его личности, благодаря этому теперь я знаю, как нейтрализовать его магию. Прошло уже несколько минут, как я внутри, но Мервин лежит все так же неподвижно, закрыв глаза. Грудная клетка поднимается в такт редкому дыханию, но еле заметно. По какой-то, только ему ведомой, причине таирт притворяется спящим. Я молча работаю – чем меньше движений и слов с его стороны, тем быстрее и чище я сниму сковывающую его Силу паутину. В том, что Мервин в сознании – я уверена. Вышитая мной вариация символа руны сна включала двух бодрствующих существ – его и меня. - Как ты оказалась в лагере? – будничным тоном, не открывая глаз, спрашивает он. - Пришла за одним идиотом-таиртом, - с такой же интонацией отвечаю я. - За идиотом-таиртом? – Мервин соизволил одарить меня внимательным взглядом. - Конечно, - вздыхаю, - будь ты умным эль-туань, мне бы не пришлось пускаться в столь неприятное странствие. - Нет, я не о том, - он приподнимается на локтях, наблюдая, как я последними пассами нейтрализую остаточную магию кадари, - зачем ты вообще искала меня? Эль-туань - полукровку? – Мервин пытается казаться спокойным, но в последних словах проскальзывает горечь. Смотрю на него удивленно: - Какая мне разница, сколько в тебе какой крови? - Ты сама так сказала тому кадари, - никогда прежде я не слышала у Мервина подобного тона голоса. Словно каждым словом он режет себя по живому. - Мало ли что я кому говорила, - бормочу, против воли чувствуя себя виноватой. Хотя и не за что. - Это был запасной план, - пытаюсь объяснить, - если бы с руной сна не получилось, я бы отсрочила казнь. - А ты знаешь, - Мервин садится и начинает, не глядя на меня, растирать запястья, - знаешь, почему двусущных предпочитали убивать в полнолунье? - Нет, - пожимаю плечами. Никогда не задумывалась об этой маленькой детали. - Луна нашего мира враждебна оборотням, - говорит Мервин глухо, - в такую ночь, если тело двусущного умирает, то душа отторгается от духовного мира. Луна, воплощенная эль-Хандэ, не дает душе вернуться домой для перерождения, не позволяет даже уйти в Бездну. Умерший обречен вечно скитаться в ненавистном ему чужом мире, без надежды на спасение. Для двусущного лучше любые муки в смертном теле, чем смерть под светом полной луны. - Старое суеверие, - говорю больше из упрямства, чем из веры в свои слова. Таирт молчит, опустив голову. - Все, я закончила, ты свободен, - поднимаюсь, брезгливо отряхивая руки от остатков чужой магии, которая ощущается как липкая паутина, - мы можем идти. Какое-то время Мервин внешне никак не реагирует, но я чувствую пробуждение первого слоя Нитей на его Эррэ. Потом эль-туань поднимает голову, черные глаза как будто вверчиваются в меня; в пронзительной интенсивности его взгляда нет ничего доброго. - А ты ничего не чувствуешь? – таирт не торопится вставать, - не ощущаешь в себе ничего странного? Недоумевающе смотрю на него, нахмурившись. Нет, я не ощущаю ничего странного. Что за дурацкий вопрос? - В чем дело, Мервин? – хмурюсь. Мне не нравится его взгляд, словно таирт смотрит и не на меня вовсе, а на кого-то чужого. Словно я для него – новая неприятность, а вовсе не спасительница. - Ты мог хотя бы поблагодарить меня, - говорю обиженно, - а не задавать глупые загадки. - Прошу прощения, принцесса, - губы таирта кривятся в гротескном подобии улыбки, - в плену я растерял все манеры, - он медленно поднимается на ноги, делает шаг к выходу, потом замирает. Поднимает руку в поиске опоры, но стена палатки дальше…. И молча начинает заваливаться на землю. Вскрикнув, подбегаю, подхватываю, не давая упасть. - Мервин, ты…, да что с тобой такое?!! Таирт не отвечает. Его лицо страшно посерело, глаза закатились. Осторожно опускаю его на землю, касаюсь лба – кожа холодная и покрыта липким потом. Какая же я идиотка! Он ведь был ранен, а насильственное наложение Нитей блокирует не только течение крови из ран, но и самоисцеление. Я настолько привыкла к нормальной для нас скорости регенерации, что забыла – моментальным излечением мы обязаны магии и только магии. Сижу на земле, держа на коленях голову потерявшего сознание таирта, с ужасом смотрю, как расплывается на его одежде кровавое пятно вновь открывшейся раны, и не представляю, что делать дальше.
Серебрянка: Бедный Мервин!
lerra: Серебрянка пишет: Бедный Мервин! Что поделать, такая уж у него судьба!
Marusia: Очень милый разговор Риэль с Мервином : и отношения у них развиваются , и мы узнали новые подробности из жизни двусущных
lerra: Marusia пишет: Очень милый разговор Риэль с Мервином : и отношения у них развиваются , и мы узнали новые подробности из жизни двусущных То ли еще будет!
Серебрянка: lerra , не мучайте людей! Выложите продолжение!
lerra: Вот и продолжение Глава 15. Не знаю, сколько прошло времени, но вряд ли больше полминуты. По крайней мере, сейчас, когда приступ паники у меня закончился, Мервин еще не успел истечь кровью, хотя багровое пятно на одежде и стало больше. Вернувшись в реальность, осознаю, что нужно сделать. Хотя способностей к лечебной магии у меня нет и на ломаный драхм, создать руну, замедляющую время для материального тела, мне вполне по силам. Торопливо разрываю рубашку у Мервина на груди и вывожу руну прямо его кровью по коже. Таирт дышит прерывисто, дыхание выходит со всхлипами. Физически чувствую, как из него вытекает жизнь. Рисунок почти закончен, составные части наливаются призрачным светом. Вот - последний штрих - и руна намертво впечатывается в тело. Таирт замирает на полувыдохе, пульс, кажется, не бьется, кровь прекратила поступать из ран. Теперь остается только ждать. Тело погружено в статис, и у исцеляющей магии, не принадлежащей материальному миру, достаточно времени, чтобы закрыть раны. Мервин все так же без сознания. В себя он не придет до тех пор, пока будет действовать руна. Я никогда раньше не использовала ее и не представляю, сколько потребуется времени. Час, день, неделя? В приоткрытый полог палатки вижу, как постепенно светлеет небо. Выхожу наружу и почти падаю, запнувшись о тело одного из кадари. Я совсем забыла о них. Из леса доносится рев дерущихся за добычу хищников. В Бездну! Создавая руну сна, я как-то не задавалась вопросом, что потом делать со спящими. Не могу сказать, что мне будет очень жаль, если кадари станут кормом для диких животных. В конце концов, стервятничать в наш мир это племя никто не звал. Прогневили в свое время Властелина, оказались изгнаны в Бездну, так и сидели бы там, а не лезли греть руки на чужой беде! Но соплеменникам такой смерти я не желаю. Недовольно, в первую очередь на саму себя, хмурюсь. Нужно было не торопиться, а создать две руны сна, для кадари и эль-туань по-отдельности. Тогда, перед тем как открыть Портал, я бы просто нейтрализовала вторую, и оставила бы кадари на милость судьбе. Пожимаю плечами. Что сделано, то сделано, наложить руну сна вторично я все равно уже не смогу. Придется разбудить всех. Или нет: лучше спрошу у Мервина, когда он придет в себя. Именно «когда» – я даже мысленно не позволяю себе заменить это слово на «если». Мой таирт выкарабкается, эль-туань, вообще, живучий народ, да и примесь крови двусущных в его жилах только поднимет шансы. Солнце медленно ползет вверх по небосклону. Я устроилась на траве, на самом солнцепеке, рядом с палаткой, где лежит Мервин. После нескольких месяцев в каменных стенах, я, кажется, никогда не смогу насытиться теплом и красотой дневного светила. В руках у меня кусок набеленного полотна с почти готовой руной Сият. Можно было бы вывести руну и на бумаге, но, в отличии от вышивки, не всякая бумага и не всякая краска годятся для рунической магии. А когда вышиваешь, достаточно нескольких капель своей крови на кончике иглы для первого стежка, и то же – для последнего. А еще - принять благословение Бездны и ее Властелина. Но руна руной, а следящие Нити никто еще не отменял. Время от времени я лениво шевелю ими, передвигая по лесу. Захватывают они всего полмили в окружности, но заблаговременное предупреждение получить можно. Еще несколько минут – и руна будет готова. Идеальное средство свернуть пространство всего бывшего лагерь повстанцев, закрыв от проникновения извне. Когда я закончу…. Землю основательно встряхивает, потом еще раз, и еще. Первая паническая мысль – с Мервином что-то случилось, рунная магия сработала не так. Почва под ногами ходит ходуном, передвигаюсь чуть ли не ползком. Вот и палатка. Полотняная дверь дергается от толчков, и так же вздрагивает лежащий на земле бледный и безучастный к происходящему таирт. Руна на его груди светится едва-едва, кровь уже почти полностью впиталась в кожу. Последнее кажется мне странным, хотя, с другой стороны, что я знаю о реальном действии рун? Тем более на полукровок? Всматриваюсь внимательно. Рана уже явственно начала затягиваться, биение сердца все также не слышно. Но мне известно, что оно есть, где-то около десяти ударов в час – достаточно, чтобы душа не надумала совсем покинуть тело. Очередной земной толчок почти опрокидывает меня на раненого. Выбираюсь из палатки – как раз вовремя, чтобы увидеть, как по земле во все стороны расползаются трещины. Сперва едва заметные в траве, расширяются, подползают к беспомощным телам спящим. Еще толчок, и еще. Тела вздрагивают, подбрасываемые ударами, скатываются вниз. Мгновение, следующее - и эль-туань, и кадари, один за другим, исчезают в бездонной глотке земли. Единственный островок спокойствия – это палатка, вцепившись в край которой, стою я. Да что же это творится? Мы ведь на срединной равнине – я никогда прежде не слышала о землетрясениях в нашем королевстве. Ввинчиваю следящие Нити в землю и отшатываюсь в омерзении: там под землей кружит огромных размеров червь. Заставляет твердь содрогаться в конвульсиях, вновь и вновь огибает нас с Мервином по широкой дуге – не ближе и не дальше. И ловит жадной пастью все новые и новые тела, падающие вниз. Меня словно окутывает плащом из ледяной крошки, потом погружает в огонь. Я понимаю. Это ведь я сделала, я, своими рунами, это я призвала те силы, которым Древние поклонялись - силы самой Бездны. А она никогда не уходит, не сняв жатву. Как я могла даже не задаться вопросом, к каким силам взываю? - Хватит! – бросаюсь к ближайшей трещине, падаю на колени, из-под ладоней обрываются вниз комья сухой земли, - хватит! Оставь их! Мне кажется, или на самом деле из непроглядной черноты внизу на меня смотрят два горящих глаза разумного чудовища? Я не вижу очертаний тела, не ощущаю движения, но дрожь земли прекратилась – меня слышат и меня слушают. - Уходи, - говорю спокойно, словно дикому животному, которому нельзя показать свой страх, как нельзя повернуться спиной, - уходи. Ты получил, за чем пришел, ты сыт – уходи. Желтые, со ржавым окоемом, глаза. Они словно стали ближе – или это меня затягивает в их глубину? Но мне не только нельзя показывать страх, мне нельзя боятся. Нельзя – иначе не выживет мой таирт. Нельзя – потому что тогда груз смертей на моей совести будет слишком тяжел для одной бывшей принцессы. Пусть даже сама принцесса тоже будет мертвой. Я не боюсь. Я сильнее, чем эта тварь из Бездны. Я не боюсь, потому что ни одна тварь не может сравниться со старшими детьми Властелина, а я смотрела в глаза желавшего моей гибели Дракона и осталась жива. В памяти ярко вспыхивает воспоминание о бездонной черной пропасти, которая почти затянула меня. Но теперь она словно создает стену между мной и тварью. Понимает ли чудовище мои мысли, считывает ли только эмоции, или общение между нами происходит на некоем ином уровне, который я не могу объяснить, но внезапно червь отдергивает ментальные щупальца. Детей своего Властелина твари боятся так, что даже от одного воспоминания чудовище пятится. Буркала глаз червя могут, оказывается, выражать скорбную укоризну. Я словно слышу отзвук неутоленного голода и обиду на хозяйку, не позволившую довершить трапезу. На хозяйку? Это тварь обо мне?!! Глаза исчезают, земля сильно вздрагивает в последний раз, в лицо мне летит песок. И все замирает. Пытаюсь встать, но ноги подгибаются, я вновь падаю на колени. Закрываю лицо руками. Только теперь, когда все, кажется, окончено, колючий комок страха прорывается жгучими слезами.
Серебрянка: Здорово! Глава, конечно, слегка чернушная, но мне понравилась!
lerra: Серебрянка пишет: Здорово! Глава, конечно, слегка чернушная, но мне понравилась! Что поделать, люблю ужастики
lerra: Следующая глава Глава 16. Вышивка с почти законченной руной Сият ярким пятном выделяется в траве. Смотрю на нее, как на готовую прыгнуть ядовитую змею. Нет, клок небеленого полотна с похожей на кляксу руной никому не способен причинит вреда. По крайней мере, пока. Но если я докончу ее – какое чудовище призовет она в ответ? Что пожелает забрать в обмен на защиту? Потерянно брожу по тому, что еще недавно было полным жизни лагерем. Земные трещины прошлись под многими палатками – но они все еще стоят, перекошенные, пустые. Я не знаю, выжила ли хотя бы половина эль-туань. Кадари…. За ними червь шел в первую очередь. Не хочу думать, что он просто следовал моей неприязни. Что я действительно стала, пусть на краткое время, хозяйкой чудовищу. Подхожу к Мервину, опускаюсь на колени у его неподвижного тела, кладу ладони на грудь. Его жизнь тоже спасает руна, убирать ее сейчас я не посмею. Неужели и за эту часть наследия Древних придется платить? Платить мне? Ему? Кому-то другому? Раны уже почти закрылись, кожа больше не кажется мертвенно бледной. Теперь я точно уверена – Мервин выживет, и значит - вторая половина моей души останется со мной. Он не видит меня, не слышит – я могу сказать свои тайные мысли вслух: - Мой эль-эро. Жрецы говорят, что это было наказанием за участие эль-туань в первом восстании против Властелина. Бог Бездны оставил нашему народу вечную памятку за нехорошее поведение предков – и с тех пор все дети эль-туань рождаются с половинкой души. Это совсем не заметно и ничуть не мешает жить – пока ты не узнаешь того, в ком живет вторая половина. Это несказанно прекрасно и вместе с тем мучительно – находится рядом со своим эль-эро. И ничуть не похоже на любовь с первого взгляда, как наивно пишут в куртуазных романах. Бывает по-разному. Иногда, как у меня - одержимость, болезненное желание обладать. Иногда - смертельная ненависть, более сильная, чем могла бы быть любовь. Но никогда – равнодушие. Невозможно быть равнодушным к самому себе. Текут часы. Солнце уже давно перевалило за невидимый рубеж полудня и теперь неторопливо катится к горизонту. Сижу рядом с Мервином, сжимаю его холодную ладонь в своих. Когда светило коснется нижней кромкой верхушек деревьев, я сниму руну и открою Портал в замок ан-Тоэль. Переход неизбежно ухудшит состояние таирта, и я могу лишь надеяться, что раны не откроются. Мервин и так потерял много крови. Мервин открывает глаза сразу, едва только руна перестает светиться. - Нам нужно уходить, - показываю на проявляющиеся дуги Портала. Таирт приподнимается на локте, рассеянно проводит рукой по своей груди с воспаленными красными рубцами – тому, что осталось от ран. С болезненной напряженностью всматривается в мое лицо, и в этот раз, похоже, находит искомое, кивает, отвечая то ли мне, то ли собственным мыслям. Подходим к Порталу. Силы, взятые из Источника, почти иссякли, второй такой мне уже не открыть. Оборачиваюсь и посылаю Нить огня к двум, свернутым вместе, вышивкам рун. Будет Мервин против или нет, но я сниму заклятие сна с тех, кто еще жив. Через несколько минут эль-туань и кадари начнут просыпаться. Поймут ли они, что на самом деле случилось, и если да, то кого обвинят? С неожиданной для недавно умиравшего силой Мервин сжимает мое запястье: - Будет лучше, если мы шагнем в Портал одновременно, – он говорит, не поворачиваясь ко мне, не отрывая взгляда от переливающегося серебром прохода. Интересно, какой в этом смысл? Никогда не слышала, чтобы эль-туань, вошедшие в один Портал, оказались в разных местах. Но не спорю – пусть, если Мервину так спокойнее. Уже шагая в проход, чувствую, как рассыпается магия рун – словно кто-то невидимый расплетает в моей душе узлы перекрученных нитей. Время в Портале ощущается субъективно, но мне кажется, будто в этот раз переход длится намного дольше. И еще – словно невидимые руки действительно пытаются вырвать меня у Мервина. Но этого уже просто не может быть. Переход обрывается резко – меня буквально выпихивает в реальный мир. И тут же ослепительный свет болью бъет по глазам. Инстинктивно прикрываю их свободной рукой, одновременно зажмуриваясь, голову обносит головокружение. Делаю глубокий вдох, но воздух стал пустым, обжигающим сухим холодом – впервые в жизни я не могу насытить им легкие. - Сюрприз за сюрпризом, Риэль, - звучит рядом голос Мервина, - а я-то наивно полагал, что мы направлялись в мой замок.
Серебрянка: Снимаю шляпу. И-как всегда-конец на самом интересном месте!
полная версия страницы