Форум » Живопись, фотография, скульптура, архитектура, музыка, театр » Художники и их музы » Ответить
Художники и их музы
Хелга: Со старых полотен на нас смотрят лица давно ушедших людей, мы слышим шум городов и плеск воды, видим давно прошедшие закаты и восходы, художники сохранили для нас на своих полотнах не только изображение, но и жизнь, следы былых страстей, надежд и чаяний.
марианна: С радостью узнала, что на этом форуме есть люди, которым (как и мне) нравится творчество Данте Габриэля Россетти. Но, если не ошибаюсь, в этой теме в основном говорили об Лиззи Сиддал, тогда как (на мой взгляд) не меньшее влияние на творчество этого художника оказала другая женщина с весьма интересной судьбой. Джейн Берден родилась в 1839 г. Оксфорде. Ее отец работал конюхом, а мать была неграмотной. В 1857 год Джейн со своей сестрой Елизаветой пошла на выступление театра Драри-Лейн, где Джейн заметили художники Данте Габриэль Россетти и Эдвард Бёрн-Джонс, которые входили в группу художников, писавших фрески в Оксфордском союзе по мотивам Артуровского цикла. Они были поражены её красотой и уговорили позировать. Сначала Джейн была моделью для королевы Гвиневры у Россетти, потом она позировала Моррису для картины «Прекрасная Изольда», который сделал ей предложение и они поженились. До обручения Джейн не получила почти никакого образования, так как родители скорее всего предполагали для неё карьеру прислуги. Но позже Джейн Моррис начала брать частные уроки, выучила французский и итальянский языки, стала искусной пианисткой. Её манеры и речь настолько преобразились, что современники характеризовали её как «царственную» особу. В Дженни был влюблен и Россетти, который находил воплотившееся в ней сочетание красоты и ума мучительно притягательным и имел тесные, хотя и не плотские, отношения с женой своего друга. В 1865 году он сделал серию ее фотографий в саду возле их дома. Многие из них дошли до наших дней, и позволяют нам увидеть, как реальная Джейн Моррис выглядела в то время, и дают возможность сравнить «живую» Музу с теми ее стилистическими портретами, которые писал Россетти. А он рисовал ее постоянно. В 1871 году Россетти и Вильям Морриссом был совместно арендован коттедж Келмскотт Мейнор, расположенный на границе Оксфордшира и Уилтшира. В июле того же года Моррис привез Джейн в Келмскотт Мейнор и уехал, оставив свою жену наедине с Россетти. Сам Моррис был сильным, темпераментным и энергичным мужчиной, горячо любившим супругу. Но он допускал ее роман со своим близким другом, так как не хотел видеть Джейн несчастной и, как убежденный социалист и идеалист, не считал ее своей собственностью, давая право самостоятельно делать выбор. В 1872 году пошла волна анонимных жестоких нападок на работы Россетти. Он всегда отличался гиперчувствительностью по отношению к любой критике, поэтому испытал нервное расстройство и даже предпринял попытку самоубийства. Еще два года художник жил в Келмскотт Мейнор, а Джейн оставалась рядом с ним. Однако в 1874 году Моррис отказался выплачивать свою часть за аренду коттеджа. Это означало, что, следуя общественным традициям, Джейн не могла более оставаться там вместе с Россетти, если не хотела окончательно погубить собственную репутацию. Россетти с 1875 по 1876 год арендовал коттедж на побережье Сассекса, и Джейн вновь приехала к нему и оставалась с ним на протяжении четырех месяцев. В 1877 году у Россетти произошел очередной нервный срыв. Джейн решила окончательно порвать с ним. Она начала понимать, насколько расшатанным стал рассудок художника, постоянно ослабляемый алкоголем и наркотиками. Однако дружеская переписка с Россетти продолжалась вплоть до самой его смерти в 1882 году. И еще одна очень интересная картина
Галина: марианна интересное прдолжение. Последняя картина как-то даже завораживает. Фотография Джейн Берден мне очень понравилась, а на картинах лицо какое-то не очень женское. Я бы сказала, что это юноша.
марианна: Галина пишет: Фотография Джейн Берден мне очень понравилась, а на картинах лицо какое-то не очень женское. Я бы сказала, что это юноша. Я думаю, здесь дело в манере написания картин Россетти. Даже образ Лиззи Сиддал, несомненно, более женственный, тоже несколько...оригинален. А вот как описывали внешность Джейн Берден ее современник: "О, что это за женщина! Она прекрасна во всём. Представь себе высокую, худощавую женщину, в длинном платье из ткани цвета приглушённого пурпура, из натуральной материи до последнего шнурка, с копной вьющихся чёрных волос, ниспадающих крупными волнами по вискам, маленькое и бледное лицо, большие тёмные глаза, глубокие и совсем суинберновские, с густыми чёрными и изогнутыми бровями, рот как у «Орианы» в нашем иллюстрированном Теннисоне, высокая открытая шея в жемчугах, и в итоге — само совершенство" И еще несколько интересных портретов.
Tatiana: марианна очень приятные картины.
Marusia: Галина пишет: Я бы сказала, что это юноша. Есть такое модное нынче словечко "унисекс". Оно очень подходит к характеристике этого лица с портретов Россетти.
Wega: марианна Для меня всё это совершенно нОво! Спасибо! Галина пишет: Я бы сказала, что это юноша. Мне тоже так показалось: овал лица, очертание рта, выражение глаз - всё это какое-то не женское!
Хелга: марианна Спасибо! марианна пишет: не меньшее влияние на творчество этого художника оказала другая женщина с весьма интересной судьбой. Интересно было бы узнать подробнее о Джейн Берден.
марианна: Хелга пишет: Интересно было бы узнать подробнее о Джейн Берден. К сожалению, пока не могу добавить ничего, кроме: Венчание Джейн и Вильяма Морриса состоялось 26 апреля 1859 года в церкви Святого Михаила в Оксфорде. Отец Джейн тогда работал конюхом в конюшне по адресу Холиуелл-стрит 65 в Оксфорде. Джейн и Вильям сначала жили в Красном доме (Бекслихеф, Кент), где у них родились две дочери Алиса (январь 1861) и Мэри (март 1862). Потом в течение многих лет они жили в Келмскотт Мейнор (англ. Kelmscott Manor) на границе Оксфордшира и Уилтшира. Этот дом в настоящее время открыт для публики. Позже она вошла в высшее английское общество и, возможно, послужила прообразом миссис Хиггинс из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион»(!). Джейн Бёрден умерла 26 января 1914 года в Бате, где она жила в доме по адресу Брок-стрит 5. Эвелин де Морган. Портрет Джейн Моррис Еще несколько картин и фотографий.
Tatiana: марианна Да... красивая женщина.
Элайза: марианна Большое спасибо за картины и фотографии! Хелга пишет: Интересно было бы узнать подробнее о Джейн Берден. Ох, каюсь, планировала рассказать подробнее о главных Музах прерафаэлитов, да так и замоталась, и руки пока не доходят до этой темки (как и до многих других, увы). Материалов по Джейн Берден и прочим леди у меня много, так что дело, как говорится, за малым, то бишь за досугом, коего в последнего время катастрофически мало... Но если интерес у публики все-таки есть, постараюсь со временем продолжить эту "рубрику", если, конечно, больше желающих подхватить эту инициативу не найдется. Конкретных обещаний по срокам, правда, давать уже боюсь, но как только, так сразу.
Хелга: Элайза пишет: Материалов по Джейн Берден и прочим леди у меня много, так что дело, как говорится, за малым, то бишь за досугом, коего в последнего время катастрофически мало... Подождем, конечно. Досуг дело такое, хрупкое...
мариета: , , , , , , , , , ,
Леона: мариета Сразу весеннее настроение поднялось!
bobby: мариета Красота!
Wega: мариета ! Замечательные работы!. Спасибо! Трудно выделить лучшее. Очень интересная техника, как мне показалось. Здесь соседствуют и масло, и пастель, и акварель. А какая великолепная модель у художника! Получился гимн красоте!
мариета: Дамы, Я счастлива порадовать вас!
Галина: мариета ! Красотища-то какая! Такая она нежная, загадочная и уверенная в своей красоте и привлекательности.
Жива: мариета Потрясающе! Не удержалась и утащила несколько, для своей коллекции
мариета: Жива пишет: утащила несколько, для своей коллекции А как Вы думаете - как они ко мне попали? Тащите на здоровья! Красоты нельзя ставить под ключом.
Гала: Гала Элюар (Елена Дьяконова) Ее называли музой сюрреалистов, она была музой не только Поля Элюара и Сальвадора Дали, но и многих других известных поэтов и художников. Умная и незаурядная женщина, Гала оставила заметный след в богатом на события XX веке. Есть женщины, чей дар - очаровывать, соблазнять и покорять. К таким женщинам относится Гала. В ее жизни были Арагон, Бретон, Макс Эрнст, Тзара. После трудного развода с Полем Элюаром она стала женой гения сюрреализма Сальвадора Дали. Рядом с этой женщиной мужчины обретали бессмертие. Поначалу жизнь не сулила Елене Дьяконовой ничего хорошего. В детстве потеряла отца (он был скромным казанским чиновником), в семнадцать лет переехала в Москву и, поселившись с матерью у отчима-адвоката, заболела чахоткой. Лечиться ее отправили на знаменитый швейцарский курорт Давос, и здесь она назвала себя Гала с ударением на втором слоге. Так звал ее юный (на год моложе ее) парижанин Эжен Грендель, тоже легочный больной. Эжен писал стихи, которые с энтузиазмом читал своей новой подруге и которые ей чрезвычайно нравились. Нравились настолько, что она даже сочинила небольшое, в полтора десятка строк предисловие к его изданному на собственные средства крохотному сборничку, объявив на весь мир, что ей эта скромная книжица «представляется маленьким шедевром, необыкновенным проявлением души». На обложке книжицы стояла фамилия автора Грендель, но вскоре эта не слишком благозвучная фамилия сменилась другой, позаимствованной у покойной бабушки Элюар. Имя же одолжил у своего родного дяди - Поль... Но общим у этих двоих молодых людей - француза и русской - оказалось не только пристрастие к эффектным псевдонимам, не только любовь к поэзии, но и нечто большее. Словом их отношения не были мимолетным курортным флиртом, как это случается обычно. После выписки из санатория Гала уехала на родину, но связь их не прервалась. «Я очень часто и регулярно получаю письма из России», - говорил Поль отцу. Отец был категорически против столь раннего брака, да еще с этой капризной, больной и небогатой девицей из холодной и загадочной России. «Я не понимаю, зачем сейчас обсуждать вопрос об этой русской девочке», - искренне удивлялся он в ответ на осторожный намек сына, что не мешало бы пригласить его возлюбленную в Париж. «В настоящий момент, - заявил отец, - это невозможно». И дело было не только в молодости Поля, в шаткости его материального положения, в отсутствии профессии (не стишками же зарабатывать себе на хлеб насущный), но прежде всего в том, что Европа была охвачена войной. Письма Гала (их, правда, уцелело всего полтора десятка, остальные Элюар незадолго перед смертью уничтожил) не отличаются ни изощренностью стиля, ни лирической тонкостью, ни хотя бы кокетством. «Мне не хватает тебя, как чего-то незаменимого». Нехитрое признание это варьировалось на разные лады, разве что время от времени Гала сдабривала его ласковыми, но тоже весьма незамысловатыми обращениями: «Мой дорогой возлюбленный, душенька моя, мой дорогой мальчик». И даже «мой ребенок». Это материнское начало в отношениях к сильному полу, это пристрастие к мужчинам, которые моложе ее - и подчас моложе намного, - сохранилось у нее до конца жизни. Поля призвали в армию, но по состоянию здоровья он был способен разве что ухаживать в госпиталях за ранеными, чем с самоотверженностью и занимался. Письма из России находили его и здесь. Гала подписывала их кратко и выразительно: «Твоя жена навсегда». Она с юных лет отличалась решительностью, и не только на бумаге. Поздней весной 1916 года Елена Дьяконова, которой не исполнилось еще и двадцати двух, отправилась в вожделенный Париж. К сожалению, отлучиться из госпиталя, чтобы встретить возлюбленную, Поль не мог, и тогда он поручает эту деликатную миссию матери: в отличие от отца, по-прежнему решительно настроенного против женитьбы, мать держала сторону сына. К тому же хитрая Гала заблаговременно отправила ей из России ласковое и в высшей степени уважительное послание, смиренно подписанное «русская девочка Гала». И вот русская девочка оказалась на перроне по-военному мрачного вокзала. Отсюда мать Поля препроводила ее в комнату сына. Прошло еще некоторое время, и заждавшийся, сгорающий от нетерпения Поль получил недельный отпуск. Он показывал ей свой город, покупал ей духи (духи - ее слабость), он вдохновенно рисовал планы их будущей семейной жизни. Вот только эта проклятая война... Ему хотелось приблизить ее окончание, и он, вернувшись в свой госпиталь, рвался, охваченный патриотическим чувством, на фронт, на передовую, в самое пекло. Гала была в панике. «Если ты меня любишь, ты сбережешь свою жизнь, потому что без тебя я как пустой конверт... Если я потеряю тебя, то потеряю себя саму тоже, я уже не буду больше Гала - я буду бедной женщиной, каких существует многие тысячи». В феврале 1917 года в церкви Святой Женевьевы, стены которой помнили Жанну д’Арк, состоялось венчание. Родители в качестве свадебного подарка преподнесли молодоженам огромную, из мореного дуба кровать. Не без озорства описав ее в одном из писем, Элюар заметил: «На ней мы будем жить и на ней умрем». Увы! Жизнь показала, что он оказался неважным пророком. Спустя год у них родилась дочь Сесиль. Они были счастливы, Поль становился все более известным. Но тут появился Дали. Он познакомился с Элюаром, который, по собственным его словам, показался ему «легендарным героем», а уж потом - с его женой. «Лицо Гала Элюар было, на мой взгляд, очень интеллигентным, но выражало усталость и досаду». Это - из книги «Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим», книги, переведенной на все основные языки мира, в том числе и на русский, и посвященной Гала - «той, что вела меня вперед». Дали до конца жизни оставался трубадуром Гала, он восхвалял и боготворил ее, он писал ее портреты, объяснял ее благотворным влиянием все свои триумфы («Я по-настоящему научился владеть кистью только благодаря страху прикоснуться к лицу Гала»). А вот она отнеслась к нему поначалу весьма сдержанно, о чем он откровенно говорит в «Тайной жизни»... «Она призналась, что приняла меня за противного и невыносимого типа из-за моих лакированных волос, которые придавали мне вид профессионального танцора аргентинского танго... У себя в комнате я всегда ходил нагишом, но, если надо было отправиться в селение, я целый час приводил себя в порядок. Я носил безукоризненные белые брюки, фантастические сандалеты, шелковые рубашки, колье из фальшивого жемчуга и браслет на запястье». Итак, первое впечатление Гала было негативным, тем более что сама она предпочитала в одежде стиль строгий и даже аскетичный. Но она не была бы Гала, если б не разглядела в этом человеке с ужасными манерами и частым неуместным смехом гения. «Она распознала во мне наполовину сумасшедшего гения, способного на большую отвагу». Не только распознала, но решила сделать все возможное, чтобы гений этот реализовался. Не сразу, но решила, что явилось для него в некоторой степени неожиданностью. Однажды они отправились на прогулку в обожженные солнцем горы, и тут, вспоминал впоследствии Дали, она сказала: «Малыш, мы больше не расстанемся». Ее законный супруг Поль Элюар стал к тому времени знаменитым и богатым («первым поэтом Франции», как называл его щедрый Дали), а тот, к кому ушла она, влачил полунищенское существование и никому практически не был известен. Ее это не испугало. «Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть», - объявила она ему, и он ей поверил. «Я слепо верил всему, что она предсказывала мне». Но она не только предсказывала, она самоотверженно и самозабвенно помогала ему, и не одними советами, но и делом: пыталась заинтересовать разных влиятельных и - главное - богатых людей его проектами, один фантастичней другого, всеми мыслимыми способами норовила продать его картины, организовывала, не жалея сил, выставки. «Никогда не сдавались мы бытовой прозе, - писал Дали. - Мы выкручивались благодаря чудесам стратегической ловкости Гала. Мы никуда не ходили. Гала сама шила себя платья, а я работал в сто раз больше, чем любой посредственный художник». Его еще удивляло, что находятся чудаки, которые покупают его картины. «Я гений, а гениям предназначено умирать с голоду». А как же муж - теперь уже бывший муж, хотя формально они оставались в браке вплоть до 1932 года? Как же дочь? Обоими Гала не колеблясь пожертвовала ради своего гения. Дочь воспитывала бабушка (мать Поля), а сам он в отчаянии пытался вернуть себе жену. Он посвятил ей свою книгу «Любовь поэзия», на титуле которой написал: «Гала... все, что я сказал, - только для тебя. Мой рот так и не смог расстаться с твоими глазами». Сестра Марины Цветаевой, Анастасия (их обеих Гала хорошо знала в юности) - писала о ней: «Вот и пытались художники (не только Дали) запечатлеть ее в картинах, поэты (не только Элюар) - в стихах, мемуаристы - в воспоминаниях». «Казалось, писал один из них, что эта худая славянка с пламенными глазами одержима какой-то невероятной силой (силой зла?); было что-то колдовское в ней, в молодой и очаровательной колдунье». Элюар, продолжавший любить ее даже тогда, когда не осталось ни малейших надежд на ее возвращение, сразу после их официального развода, буквально на другой день, написал ей: «Ты всегда моя жена, навечно. Утром, просыпаясь, вечером, засыпая, и каждую минуту повторяю твое имя: Гала!» С этим же именем на устах умер и Сальвадор Дали… Текст взят с http://www.eggs.net.ua/star.php?sid=33 Так как Дали чаще всего писал Галу обнаженной (а обнаженная натура, как я поняла на форуме не приветствуется), то выкладываю ее фотографии вполне пристойные и портреты слегка обрезанные.
полная версия страницы